Стефани Марсо
Единственная
– Что же это такое? – спросила девушка, словно ожидая, что пыль, лежащая на полках, ответит ей.
От книги пахло сыростью, что было, конечно, не неожиданно – она ведь пролежала в комнате шесть лет, переживая вместе с ней любые изменения погоды. Не переставая с интересом крутить в руках находку, девушка спустилась на один этаж и, очутившись в кабинете отца, села в кресло. Символы на корешке определённо несли в себе какой-то смысл, потому что, Ада была в этом уверена, ни разу не повторялись. Вырвав из лежащего на столе блокнота листок и взяв ручку, девушка, задумчиво хмурясь, пыталась разъединить рисунок.
– Палка с ручками, крестик, – нанеся первые два символа на бумагу, Петрова прищурилась, стремясь разглядеть, что же следует дальше. Казалось, середина рисунка просто сливалась воедино, не имея никакого логического начала и конца. – Треугольная буква С, боже, что это за закорючка! Потом М, потом две галки…
С удивлением и непониманием разглядывая символы, Аделаида крутила в руках листок, надеясь, что их просто нужно повернуть правильной стороной. Во всём этом просто не было смысла! Совершенно никакого. Встав с кресла и забрав лист, девушка подошла к стеллажу Григория. Её отец обожал собирать различные сборники, буквально был готов отдать баснословные суммы за самые редкие экземпляры. Мужчина, наверное, создал коллекцию, которую можно будет показывать в музеях, ибо за стеклянными створками стояли фолианты, прожившие жизнь длиною в шесть столетий. Наверняка среди всех этих книг будет хоть что – то, схожее с выписанными символами.
Пробегая глазами по названиям, Петрова, стараясь не разочаровываться раньше времени, приподнималась на носочки, чтобы увидеть как можно больше книг. К сожалению, всё это не имело никакого отношения к тому, что было написано на листке. Одной из самых главных проблем Григория оставалось то, что он никогда ничего не систематизировал, предпочитая простому поиску долгие и утомительные раскопки. Конечно, когда есть желание, можно просто закопаться во всех этих книгах, открывая сначала одну, а затем и другую, но если человек хочет найти что – то определённое…
– Ну да, не в этой жизни, – буркнула под нос Ада, с интересом вглядываясь в небольшой, тоненький сборник чёрного цвета. Он казался совершенно неприметным и, наверное, был куплен в каком – нибудь переходе за пару – тройку танов.
«Азы рунического письма от Тулио».
На обложке красовался молодой паренёк с волосами, похожими на макароны, а руки его были исписаны синими чернилами. Приглядевшись, девушка радостно вскрикнула:
– Нашла!
Крепко держа в руках тоненькую книжку, больше напоминавшую маленькую тетрадку первоклассника, Аделаида вновь села в кресло и, положив перед собой листок, довольно улыбнулась. Значит, руны. Жажда приключений, постепенно разгораясь внутри, наконец, нашла себе применение и, теперь, листая чёрно – белые страницы, цеплялась за каждое слово и картинку, в надежде на то, что впереди их ждёт новая буря событий. Постепенно девушка отыскала все руны, находящиеся на корешке книги и, выписав рядом краткие значения, пыталась понять, что же хотел сказать автор.
– Богатство, партнёрство, огонь, спокойствие, мудрость и награда за прошлое… Класс, – произнесла Ада, задумчиво потирая лоб рукой. – Они не могли использовать, например, запятые, когда составляли послания?
«Тулио не советует читать рунические письменности людям неподготовленным, так как руны не всегда могут дать точное значение, но, если Вы постараетесь, то откроете для себя удивительный мир тайн и загадок».
– А что, если всё гораздо проще, – Аделаида хмыкнула, закрыв послание Тулио собственным листком, и обвела ручкой слова, разъединив их в группы по два символа. – Богатство это партнёрство, огонь – спокойствие, а мудрость содержится в награде за прошлое? Ох, мама, ты, наверняка, точно знала, о чём хотели нам сказать эти руны, – закрыв лицо руками, прошептала девушка, качая головой.
Зазвонивший телефон заставил Петрову вздрогнуть от неожиданности. Девушка, придерживая полотенце на голове рукой, бегом добралась до ванной. Не вглядываясь в номер, Ада ответила на звонок, включая его на громкую.
– Привет, милая! Я тебя не отвлекаю? – бодро спросил голос Таскановой.
– Здравствуйте, Екатерина Александровна, всё отлично. Что – то произошло?
– Помнишь, я пообещала узнать про Антонина Мендака? Его номер вычеркнут из справочника, и мой друг сказал, что другого мужчина не оставлял.
– Неужели с ним никак нельзя связаться? – поникшим голосом поинтересовалась Аделаида, одновременно снимая полотенце и оставляя его на сушилке.
– Эй, я бы не звонила тебе, если бы не нашла хоть что – то! Записывай адрес, – рассмеялась женщина, и Петрова была уверена, что почувствовала, как внутри разливается тепло от этого звонкого смеха. – Записываешь?
– Да, – открыв заметки в телефоне, ответила Ада, внимательно слушая Екатерину.
– Улица Третьего знамени, дом 4.
– Спасибо Вам огромное, Екатерина Александровна! Это просто отлично, Вы – чудо!
– Я знаю, – вновь рассмеявшись, сказала Тасканова и положила трубку.
Глава 6. Новые вопросы.
Утро выдалось на радость солнечным, несмотря на то, что всю ночь шёл дождь, барабаня по стеклу, словно стая незримых дятлов. Проснувшись с первыми лучами, пробившимися сквозь тонкую тюлевую занавеску, Аделаида, не думая ни секунды, вскочила с кровати и принялась собираться. Поездка к Антонину вызывала в ней бурю эмоций и тысячи вопросов, на которые этот мужчина обязан ответить. Ведь, в конце концов, именно его письмо послужило началом всех бед, а, возможно, Мендак сможет рассказать что-нибудь о гибели Серафимы. Достав из шкафа комплект одежды, подаренный Екатериной Александровной после их первой встречи, девушка, недолго посмотрев на него, всё – таки решилась одеться. Однажды кто-то сказал ей, что людей, которых видят впервые, всегда оценивают именно по внешнему виду.
Накинув на плечи пиджак орехового цвета, Аделаида неуверенно поправила белоснежный топ и, взяв в руки сумку с телефоном и ключами, спустилась в кабинет, где ещё вчера положила письмо Мендака. Мельком взглянув на рунические символы и книгу, всё также лежащую на столе, девушка взяла и листок с расшифровкой. В конце концов, мужчина вполне может знать что-то о рунах, и, наверняка, дать более точную оценку древнему высказыванию.
Пытаясь избавиться от липкого чувства страха, коряво разрывающего в сердце дыру, Аделаида вызвала такси, стремясь исключить всякую возможность остаться дома. Антонин предлагал её отцу сделку, которая подарит самой Петровой величие, но кроме сделки… Отец почему-то обратился к мужчине, отец зачем-то хотел изменить нечто внутри неё. Навязчивое слово магия, словно колокол в церкви, стучало в голове, не давая думать ни о чём другом. А думать нужно было о многом. Например, что она скажет Мендаку, постучав в дверь и увидев его на пороге? «Здравствуйте, шесть лет назад Вы предложили моему отцу сделку с «дьяволом», когда он попытался с Вами связаться для того, чтобы я не пережила судьбу своей матери». Безумно мило, конечно, но вряд ли у мужчины столь чудесная память, чтобы помнить каждого, кто ему пишет. Да и кто знает, сколько ему может быть лет? Удивительно, но сложившийся у Аделаиды в голове образ был уверен, что Антонину уже далеко за семьдесят, а с лица у него свисают длинные бакенбарды.
– Эй, это Вы заказывали такси? – выкрикнул мужчина, высунув голову из машины и помахав девушке рукой. – Совсем заплутал в этом районе, почти год никто отсюда ничего не заказывал!
– Сожалею, если принесла Вам неудобства, – улыбнувшись, откликнулась Петрова, подходя к переднему сидению и садясь рядом с водителем. – Нам на улицу…
– Третьего знамения, 4, я знаю. Вы в заказе указали.
– В какой части города это находится? – поинтересовалась Аделаида, складывая телефон в сумочку и косясь на водителя.
– Это, скорее, ближе к выезду из Авуар де Луе, так что вряд ли к какой – то части можно эту улицу причислить. Нелюдимое место, не знаю, зачем Вы туда едете, – тряхнув плечами, сообщил мужчина, не отрывая взгляда от дороги. – Вы не похожи на наркомана, да и на дилера тоже, а там только подобные и водятся.
– Моя знакомая сказала, что там живёт человек, которого я ищу, так что меня не очень волнует, кого придётся встретить.
– Как знаете, мисс. Просто я считаю своим долгом предупредить столь аккуратно одетую девушку о том, что может поджидать её за углом, – слегка посмеиваясь, заявил водитель.
Остаток дороги они молчали. Аделаида не собиралась даже пытаться продолжать разговор, а мужчина, видя задумчивость пассажира, решил её не тревожить, ловко маневрируя между рядами транспорта. Спустя какое – то время виды, окружающие их за окном, начали портиться, оголяя другую сторону города. Стены домов, заборы и даже асфальт были полностью окрашены пятнами краски и различными граффити. Повсюду валялись баллончики, бутылки от пива, сигаретные окурки и грязные носки. От вида столь явного упадка у Ады сжалось сердце. Неужели у мэра нет денег на то, чтобы облагородить собственный город? Или он решил заниматься развитием только его центров?
– Я могу подождать Вас здесь, если хотите. Вдруг придётся убегать от маньяка, – принимая деньги за поездку, сказал водитель, доставая из бардачка небольшой сборник стихов.
– Не уверена, что быстро управлюсь, – неуверенно пробормотала Петрова. – Я оплачу Ваше ожидание.
– По рукам, – кивнул мужчина, даже не оборачиваясь и, откинув голову на сидении, с удовольствием принялся читать.
Такой исход вполне устраивал девушку и поэтому она, закрыв за собой дверь, осторожно прошлась по тротуару, вглядываясь в цифры на домах. Заборы, встречавшиеся её взгляду, совершенно не были похожи на обжитые строения, что заставляло Аду сильно нервничать. В конце концов, Екатерине Александровне могли дать и неправильный адрес. Мурашки пробежали по телу девушки, пока она, продолжая идти вперёд, думала о том, что будет делать, если на пути встретит наркомана или маньяка, о которых её любезно предупредил водитель.
Цифра четыре, словно огненный факел, засверкала в глазах Аделаиды и она, спокойно выдохнув, подошла к синей двери, единственной, казалось, не содержавшей на себе непристойных надписей. Найдя звонок, девушка нажала на него, ожидая встречи с Мендоком. Простояв так около минуты, Ада попыталась постучать, но, вместо этого, дверь отворилась, пропуская её во двор. Неуверенно наступая на видневшиеся каменные плиты, ранее бывшие дорожкой, Петрова рукой искала в сумочке ключи, для того, чтобы воткнуть их возможному обидчику в глаз. Дом, крыша которого покосилась с левой стороны и, казалось, вот – вот упадёт, совершенно не внушал девушке доверия, а завывающий во дворе ветер лишь усугублял ситуацию.
Нацепив на лицо улыбку, Аделаида, на секунду застыв, наконец, решительно постучала во входную дверь, уже надеясь, что ей никто не откроет. Она успела тысячу раз пожалеть о том, что вообще захотела встретиться с Антонином, потому что никто не мог знать, что этот мужчина может с ней сделать. Оставалось лишь надеяться на то, что водитель такси, прождав слишком долго, захочет получить деньги и, затем, не наткнётся на хладный труп.
– Иду – иду, подождите секунду! – за дверью послышались шаркающие шаги и стремительно приближающийся старческий женский голос. – Эх, давненько сюда никто не заглядывал.
– Не торопитесь! – ляпнула Ада, тут же прикусив язык. Теперь у неё точно нет выбора, придётся встретиться со своими страхами лицом к лицу. Дверь медленно распахнулась и перед девушкой, нервно одёргивающей юбку, предстала милого вида старушка, опирающаяся на изогнутую деревянную клюку. Слегка отпрянув, она прищурилась, и вся словно отклонилась назад, оценивая гостью.
– И кого ж это принесло в мои царские хоромы? – посмеиваясь, спросила старушка, улыбаясь почти беззубым ртом.
– Простите, я, возможно, ошиблась. Мне сказали, что тут живёт Антонин Мендак и, видимо, что – то перепутали, – сбивчиво сообщила Аделаида, качая головой. – Я пойду.
– Постой, деточка. Всё, всё правильно, – закивав, воскликнула старушка. – Жил он тут, долго жил. Только сейчас его нет.
– А… Вы не подскажете, где его можно найти?
– ТАМ! – подняв указательный палец к небу, загадочно отозвалась женщина. Проследив за взглядом Петровой, рассматривающей второй этаж дома, старушка рассмеялась, с кряхтением потирая затёкшую спину. – Умер он. С год назад, наверное, может больше. Память у меня ни к чёрту, без записной книжки ничего не помню.
– Какой кошмар, я Вам безмерно сочувствую. Мне очень жаль, простите, если потревожила, – удивлённо отпрянув, пробормотала Ада, нахмурившись.
– Ничего – ничего, чего грустить – то. Не торопишься?
Оглянувшись назад, Петрова подумала о водителе, ждущим её в припаркованной машине, но, несмотря на это, улыбнулась и решила отрицательно покачать головой.
– Ну, тогда пошли, попьём чаю. Зачем тебе мой муженёк был нужен, кстати? Может, смогу чем – то помочь?
– Шесть лет назад он написал моему отцу. Им так и не удалось встретиться, но… Это сложно объяснить. Я просто хотела узнать, ваш ли муж отправил то письмо и попросить объяснить его, в чём заключалась помощь, которую он предлагал, – сказала Аделаида, медленно идя вслед за хозяйкой.
– Ну, с первой частью я тебе помогу. Пойдём, вот тут поверни налево, там рабочий кабинет Тони был, куча его записей, сравнишь почерк, – предложила старушка, останавливаясь и рукой указывая в узкий проход, наполовину заваленный книгами. Осторожно протиснувшись, девушка быстро осмотрелась, сразу приметив множество странных вещиц и рисунков на стенах.
– Мистер Мендак увлекался рунами? – удивлённо спросила Ада, узнав некоторые символы, которые видела в сборнике Тулио вчера вечером.
– Не знаю, если честно. Тоня постоянно портил этим стены, чем бы эти рисунки ни являлись. Был уверен, что они защитят нас от чего – то дурного, – поджав губы, проронила женщина, не входя в комнату. – В столе лежат его письма, можешь посмотреть. Я заварю нам чай.
– Большое спасибо, миссис Мендак.
Кивнув, старушка прошла дальше по коридору, а Аделаида только сейчас поняла, что до сих пор не представилась. Решив исправить это позже, девушка осторожно отодвинула верхний ящик стола, придерживая его снизу, чтобы ничего не упало. Внутри лежало множество листов бумаги, исписанных ровным почерком, и Ада могла даже не доставать письмо, которое привезла с собой, чтобы уверенно заявить – именно Антонин Мендак написал всё, что было выведено на нём.
Мельком пробегая глазами по записям мужчины, девушка не находила ничего интересного, кроме расчётов, планов, обведённых овалами и квадратами, а также множества восклицательных знаков. Ужасно понимать, что человек просто умер, а всё, что он хотел совершить, осталось на бумаге, веря в то, что однажды это на самом деле произойдёт. Возвращая письма на место, девушка случайно задела плечом стопку книг и, стремясь удержать равновесие, схватила их одной рукой, а другой сжала полку близстоящего шкафа.
– Фух, – выдохнула Петрова, возвращая книги на место и поднимая те, что, всё – таки, успели свалиться на пол.
– Детка, у тебя всё хорошо? – крикнула из кухни старушка, явно волнуясь.
– Простите, я ужасно неуклюжая! Сейчас всё поправлю!
– Не волнуйся, мне уже давно следовала разобрать валяющиеся вещи, – женщина рассмеялась и, как показалось Аделаиде, залила в чашки кипяток из только что засвистевшего чайничка.
«2010 год». Цифры, уверенно выведенные белым маркером на кожаном блокноте, совпадали с годом смерти Григория. В ту же секунду девушка почувствовала, как что – то внутри неё с глухим стуком оборвалось. Это просто не может быть совпадением, такого не бывает! Ну, правда! Из сотен записных книжек и разбросанных листков, на самом верху остался лежать именно этот. За секунду распустив тесёмки, скрывавшие содержимое блокнота, Аделаида пролистала страницы, каждая из которых датировалась определённым днём. Не думая о последствиях и складывая личный дневник Антонина в сумку, девушка почти бегом добралась до кухни и, сев за стол, попыталась успокоить быстро бьющееся сердце.
Петрова не знала, не понимала, зачем и почему она это сделала, но что – то внутри, «нечто» появлявшееся в те моменты, когда мозг велел делать одно, а сердце подталкивало к иному, выбирало правильный вариант. Вариант, о котором девушка точно не станет жалеть.
– Милая, всё хорошо? Ты вся горишь, – обеспокоено пробормотала старушка, нежно прикладывая морщинистую руку ко лбу Петровой. – Ты что – то нашла?
– Всё в порядке, – солгала девушка, уши которой не переставали краснеть. Она только что украла личную вещь покойника, прямо из под носа его жены. Впрочем, ему она уже вряд ли понадобится, правда? Сглотнув, Ада до боли закусила губу и отвернулась от женщины, сделав вид, что ей безумно интересно рассматривать цветочные обои. – Расскажите о мистере Мендаке. Чем он занимался?
– Тоня? К нам часто приходили люди с разными просьбами. Весьма нелепыми, хочу заметить. Одна женщина сказала, что её ребёнка прокляли, и просила моего мужа поставить на сына защиту. Она очень волновалась и выпила четыре стакана воды, пока Тоня и тот мальчик чем-то занимались в комнате.
– Он никогда не рассказывал, что делает с этими детьми?
– Нет, куда уж там. Тоня считал, что я не пойму, говорил, что таким образом оберегает меня от излишней ответственности, – пожала плечами старушка, ставя перед девушкой чашку земляничного чая, в котором плавали маленькие белые цветочки и кусок пирога, вид которого вызывал подозрения.
– Миссис Мендак, а у вас были дети? – осторожно поинтересовалась Ада, пододвигаясь ближе к столу и складывая руки в замок. Старушка отрицательно покачала головой и отпила из кружки. Её лицо, покрытое сотней мелких бороздок, ещё сильнее скукожилось, и девушка тут же почувствовала себя виноватой. – Простите меня, я не должна была спрашивать.
– Не вини себя, дитя, это мне уже давно стоило научиться спокойнее относиться к любым расспросам. Тоня, всё он! Ему всё время было не до них, постоянно отказывался, говорил, что когда соберём чуть больше денег. А потом мы просто стали слишком старыми для того, чтобы воспитывать детей. Я на него не в обиде, – усмехнулась женщина, промокнув слезинку, капнувшую на стол. – Быть может иногда.
– Наверное, Вам очень тяжело быть совершенно одной, – сочувственно прошептала Аделаида, перебирая сумку в пальцах.
– Не всё так плохо! Ко мне иногда заглядывают такие как ты, ищущие Тоню, да и соседи – мальчишки заносят продукты, с просьбой приготовить им что – нибудь поесть. В целом, я вполне довольна своей жизнью.
– Мне сказали, что в этом районе полно людей… с довольно – таки тяжёлой судьбой. Вы не боитесь?
– Я знакома с каждым из них, душечка, – махнув рукой, рассмеялась старушка, качая головой. – Тяжёлые они люди, странные жизни, врагу не пожелаешь, но со мной они – самые милые на планете. Да и маньяков тут нет, можешь не беспокоиться, разве что зависимые от всякой дряни.
Аделаида просидела у миссис Мендак ещё десять минут и, допив чай, поняла, что пора начинать собираться. Личный дневник Антонина, лежащий в сумке, словно жёг руку огнём, но, несмотря на это, девушка понимала, что отступать и возвращать его на место она не собирается. Он больше не послужит на пользу ни его умершему хозяину, ни женщине, медленно ступающей по скрипящему полу. А вот для Ады! Сама девушка надеялась, что дневник сможет хоть слегка приоткрыть завесу тайны, сгущавшейся над её головой.
Прощаясь с женщиной, Петрова, неловко обняв её, пообещала заехать ещё раз, зная, что ей вряд ли доведётся вновь сюда вернуться. Ей нужен был Антонин, способный ответить на появившиеся вопросы, но если его больше нет в живых, то и искать причину для того, чтобы возвращаться в дом, стоявший на улице Третьего знамения, просто не было смысла. Несмотря на всё, что говорила старушка, она была глубоко несчастна, и именно поэтому после каждого упоминания о муже ей приходилось убирать из глаз слёзы, неконтролируемо появлявшиеся. Аделаида прекрасно понимала это чувство и искренне жалела миссис Мендак: ужасно потерять супруга почти в самом конце собственной жизни.
Подойдя к такси, Аделаида, заглянув внутрь, улыбнулась. Мужчина крепко спал, закрыв книгой глаза для того, чтобы яркое солнце, проникавшее в машину, не мешало ему видеть сновидения. Неловко постучав в стекло, девушка, осторожно открыв дверь, села рядом с водителем и неуверенно на него посмотрела. Пару раз громко прокашлявшись, Петрова, закусив щёку изнутри, медленно дотронулась до книги и приподняла её, заглядывая вниз. Казалось, ничто не могло потревожить сон мужчины, которого не смущал ни недостаток кислорода, ни неудобство сидения, ни сама душная машина.
– Эй, простите, – толкая водителя в плечо, пробормотала Аделаида. – Можем ехать?
– А? – сквозь сон отреагировал он, слегка приподнимая бровь. – Пока я сплю, я никуда не могу ехать, – еле проговаривая слова, продолжил мужчина, недовольно хмурясь. – Попозже, товарищ командир.
– Я ведь и не предлагаю Вам ехать с закрытыми глазами, – сдерживая смех, улыбнулась девушка, чуть смелее тряся сидящего рядом с ней человека. – Я предлагаю Вам проснуться и поехать. А так уверенно хотели почитать стихи, – покачав головой, сказала Петрова, отпуская захрапевшего водителя и, роясь в сумочке, достала оттуда сотню танов. Положив бумажку на книгу, девушка осторожно открыла дверь и вышла обратно на улицу, одновременно снимая пиджак, который под столь ярким солнцем точно был совершенно ни к чему.
Вызвав новую машину, Ада, ожидая её, принялась ходить от одного разбитого фонаря до другого, еле сдерживая себя от того, чтобы не достать дневник прямо сейчас. Девушку на самом деле тревожили слова, которые могут быть там написаны, но, несмотря на это, она надеялась встретить любые упоминания о своей семье. Сейчас ей могло пригодиться что угодно, ведь, по всей видимости, она и правда очень мало знает о собственных родителях.
Что она могла о них запомнить, потеряв обоих в раннем детстве? Отец занимался разработкой косметологических средств и форм лекарственных препаратов, производя различные расчёты в своём огромном кабинете в центре Авуар де Луе. Григорий создавал крема на основе растительных экстрактов для достижения наилучшего эффекта. Множество компаний боролись за право работать с ним и производить продукты по его технологии. А мама? Большую часть времени Серафима проводила у себя, читая книги и делая различные пометки в дневниках. Отец приносил достаточное количество денег для того, чтобы позволять своей жене не работать, но, как оказалось в итоге, она всё же чем – то занималась. Дизайн или нечто подобное. После её смерти все разговоры, заводившиеся Аделаидой, быстро прерывались, так что было довольно сложно узнать хоть какую-то информацию о ней. Екатерина Александровна говорила, что впервые познакомилась с Серафимой в кафе, где она работала сразу после своего переезда. Внешность матери Ады была весьма занимательна и, именно поэтому, Тасканова решила попробовать использовать девушку в модельном деле. С Григорием же мама познакомилась на одном из вечеров Екатерины. Наверное, именно поэтому родители так сильно любили посещать их.
Но вся эта информация о них обоих была крупицами, песчинками в бездонном море. И в нём Петрова не умела плавать, а спасательного круга, конечно, ждать было неоткуда. Её семья всегда была «на людях», но ни один из этих людей не знал, какими они были наедине друг с другом. А Аде нужна была другая информация, она не хотела знать, как выглядел на балах её отец или насколько красивой была мать в том нежно-голубом платье. Впрочем, иногда было приятно послушать и об этом.
Сев в подъехавшее такси, Аделаида, повторив адрес, сразу же отвернулась к окну, всем своим видом показывая, что она совершенно не расположена к разговору. Мысли, воронами разлетевшись по голове, заставляли девушку вспоминать свою жизнь. Жизнь, проведённую в доме в Авуар де Луе, в городе, славящимся своими прелестными улицами и мирными жителями. Сейчас, полностью погрузившись в воспоминания, Петрова углублялась в собственные чертоги и вспоминала, как, сидя на коленях у отца в его кабинете, с интересом изучала книгу о старых городах, только что привезённую после аукциона. Наверное, это был первый раз, когда Аду вообще заинтересовала подобная рукопись. Григорий тогда надел специальные, белоснежные перчатки для того, чтобы не оставить на страницах кожное сало, повреждающее тонкий пергамент, а его дочь, не желающая подчиняться столь неприятным правилам, пыталась специально дотронуться пальцем до заветных листов. Конечно, у неё этого сделать не получилось, ведь отец тщательно контролировал движения Аделаиды. В тот вечер, в тот дивный, осенний вечер горел камин: в его овальном каменном своде трещали поленья, а по комнате разносился запах леса. От Григория пахло новыми духами и им самим, и девочка чувствовала это особенно отчётливо, утыкаясь отцу носом в шею. В том флаконе, который мужчина привёз из своего очередного короткого путешествия и который нанёс прежде, чем войти в дом, смешался аромат ладана, жасмина и кардамона. Тогда Петрова ещё не знала, что это за запахи и просто наслаждалась тем, как приятно пахнет от близкого человека. Ада, казалось, как сейчас помнила твёрдую и ласковую руку Григория, поглаживающую дочь по струящимся волосам. Теряясь в своём воспоминании, девушка улыбнулась.
В каждом моменте, проведённом с родителями, чувствовалась нежность и любовь, которых было столько, что, наверное, могло хватить на целый мир. Девочку обожали, ценили и лелеяли, наполняя созданный ими сосуд добротой и искренностью. И Григорий, и Серафима сочетали в себе лучшие качества: это было поистине удивительно. Как могли встретиться два человека, которые дополняют друг друга настолько идеально?
Жизнь была прелестной и, казалось, что так будет всегда, но несчастье приходит именно тогда, когда никто его не ожидает. Смерть Серафимы, словно землетрясение, потрясла каждого, кто был с ней знаком. Молодая, интеллигентная и абсолютно обворожительная, она пленила своим умом и красотой всякого, с кем говорила дольше десяти минут. На самом деле, она нравилась людям сразу, но через десять минут после разговора с ней любой собеседник понимал, что кроме внешней прелести эта женщина обладает ещё и внутренней. Пример подражания для дочери и идеальная мать, сочетающая в себе все самые ценные для человека качества, она, казалось, никогда не унывала, предпочитая отдавать своё время куда более занимательным вещам.
Только сейчас Ада смогла себе признаться в том, что хотела встретиться с Антонином Мендаком именно из-за неё. Девушка хотела понять, что же произошло с Серафимой, потому что до сих пор не могла поверить в то, что та просто умерла, имея, при этом, замечательное здоровье. Подобное не происходит просто по щелчку пальцев, так ведь? Антонин знал что – то, но, видимо, унёс это с собой в могилу.
– Какой из этих домов Ваш? – гнусаво спросил водитель, пальцем показывая на дом тёти Лизы.
– Следующий, – ответила девушка, достав десять танов и положив их на поддон.
Сейчас перед ней стояла на самом деле важная задача – прочитать дневник Мендака, в котором, как надеялась Ада, будет хотя бы одно упоминание о Григорие. Или, быть может, Антонин напишет и о самой Петровой? Девушка и впрямь хотела верить, что Мендак мог упомянуть в своём дневнике о письмах её отца. Хотя бы строчкой. Но, неуверенно поглаживая пальцами кожаную обложку, Ада понимала: вряд ли надежды её будут оправданы.
Зайдя внутрь и бросив пиджак на рекамье, Аделаида, быстро разувшись, вошла на кухню и включила чайник. Без хорошей кружки кофе ей сейчас точно не обойтись. Конечно, вряд ли заваренный кофе из пакетика можно назвать хорошим, но выбирать девушке было просто не из чего. Через секунду сумка уже была на столе, а из неё медленно, словно из ящика со змеями, был вытащен дневник. По краям блокнот был оклеен небольшой блестящей ниткой, что, наверное, должно было придавать ему чуть больше красоты. Наверняка этим занималась миссис Мендак, потому что представить Антонина, сначала важно отвечающего на письма с целью «заключения сделки с дьяволом», а затем заклеивающего свой блокнотик ленточками было довольно… сложно. Да, определённо очень сложно.
Щёлкнул чайник и девушка, словно вынырнув из омута, встряхнула головой. Аделаида и сама не заметила, как, наклонившись над столом, медленно водила пальцами по дате на дневнике, вспоминая, как резко всё унеслось в прошлое. Как ещё недавно улыбавшийся отец лежал в гробу, а она, стоя в дальнем углу комнаты, старалась не смотреть туда, но всё равно иногда, будто это было запрещено, бросала редкие взгляды. Вид побелевшей кожи Григория разбивал ей сердце. Ада помнила, как спускалась на кухню и, забираясь на подоконник, смотрела в окно, за которым текла обычная жизнь. Люди приезжали и уезжали, некоторые ободряюще махали рукой, замечая сидящую девочку. Уже сейчас посмотрев в то же окно, Аделаида вздохнула, заливая кофе кипятком и стряхивая в раковину рассыпавшийся мусор. Дневник, лежащий перед ней, вызывал огромную бурю эмоций, и первой была та, что корила за воровство.
Петрова вздохнула, открывая блокнот и пролистывая от начала до конца. Каждая страница была исписана мелким, почти нечитаемым почерком, что было странно, особенно, если вспомнить те витиеватые строчки на его официальных письмах. Тут, видимо, Антонин отрывался: буквы расползались в разные стороны, и, казалось, мужчина совершенно игнорировал правило письма на листе горизонтально. Некоторые записи были зачёркнуты, закрашены чёрными чернилами, другие написаны прямо поверх прежних. Старательно напрягая глаза, Аделаида изучала даты одну за другой, искала имя отца или своё собственное, потому что её воровство не могло пройти зря.
«Сегодняшний день начался очень рано. Пришедшая в комнату жена уверенно сообщила о том, что я должен разобраться с бардаком в комнате. Она в очередной раз заявила, что если я этого не сделаю – она съедет. Удивительная женщина. Я буду писать это тысячи раз, и продолжать говорить ей самой об этом, но иногда она бывает просто невыносима. Мне придётся сегодня принять клиента. Молодая девушка Жаклин, я был знаком с её создательницей, решила отказаться от своих способностей, а я оказался её единственным вариантом. Если раньше я и радовался тому, что обладаю Силами, недоступными остальным, то теперь я сожалею об этом. Известность не приносит удовольствия.