Стефани Марсо
Единственная
Отпустив руку колдуна, Аделаида сжалась в комок, ожидая, когда удар о землю заставит её внутренние органы сжаться, но его, как ни странно, не было. Оглядевшись по сторонам, девушка увидела, что буквально зависла в воздухе рядом с Сэмом, ловко удерживающим их двоих на воздушных потоках, созданных с помощью магии. Тяжело дыша, он медленно опускал себя и Петрову на землю, стараясь сделать это как можно более осторожно. Вдаль унёсся поезд, чей последний вагон скрылся в очередном повороте за строем леса.
– Видишь, я же говорил, что ты останешься живой, – усмехнулся Локучев, растягиваясь на земле и разминая ладони, побелевшие от напряжения.
– Кто они? – вновь спросила Ада, садясь рядом с Сэмуэлем и напряжённо выдыхая. Девушка всё ещё не могла поверить в то, что они только что сделали, а, вспоминая, огненные шары, её спина покрывалась тонкой сеткой пота.
– Это люди моего отца, не самые лучшие, так что нам, несомненно, очень повезло. Похоже, они перешли на сторону Корвуса. Если они нашли нас так быстро, значит, скоро придут другие, и стоит молиться, чтобы это была не Рея, – Петрова видела непонимание в глазах колдуна, но не спросила, о чём сейчас думает парень. Он спас им жизнь. Спас жизнь ей. Только это имело значение.
– Значит, Корвус уже ищет меня, – задумчиво пробормотала девушка.
Ей было интересно, догадается ли Ростислав о том, кем на самом деле была Анастасия Панина.
– Конечно, ищет. Мы сразу знали об этом, просто, – казалось, он захлопнул рот гораздо позже, чем ему самому этого хотелось. Отвернувшись от ведьмы, Сэм пару раз цокнул языком. – Пойдём. Хорошо бы добраться до Коспы к закату.
***
Дорога и в самом деле оказалась не из лёгких. Изнемогая от духоты, Аделаида еле передвигала ноги, наступая на рельсы и в которой раз надеясь на то, что её ударит током. Всё было лучше, чем идти всё дальше вперёд за прямой спиной Локучева, раздражавшего своей скоростью и непоколебимым молчанием. Время от времени останавливаясь, девушка смотрела ему вслед, надеясь, что колдун, наконец, предложит сделать долгожданный привал.
Садящееся за горизонт солнце освещало близлежащие облака нежным розовым светом. Вновь тяжело вздохнув, Петрова продолжала стоять, задумчиво глядя на вечернее небо, поражающей своей умиротворённой красотой. Такие виды просто невозможно было встретить в городе, застроенном домами, высотными зданиями и заводами. Это великолепие доставалось взгляду тех, кто жил в уютных, небольших деревнях на самом краю мира, и тех, кто, как Аделаида и Сэмуэль, шли пешком, наслаждаясь окружающей тишиной. Наслаждался ли этой тишиной парень? Петровой было, по большому счёту, плевать, потому что ни в её силах заставить кого-то посмотреть на мир с такой же открытой душой, как это делала она сама.
Изредка в небе пролетали ласточки, разрезая острыми крыльями облака и исчезая в глубине леса. Мерно ударял о кору дерева дятел, а недовольные жизнью вороны, садясь на самые верхние ветви, в минуты сухого молчания природы рассыпались в громком, душераздирающем крике, больше похожем на вопли недовольного ребёнка.
Постепенно меняющийся ландшафт отнюдь не радовал взгляд девушки, привыкшей к зелёной траве и к весело мелькающим в ней ящерицам. Всё больше становилось вокруг песка, взлетавшего к самому лицу и попадавшему в глаза. Его жёлтое, огромное великолепие сопровождалось, к тому же, и полным отсутствием деревьев вдалеке. Днём здесь наверняка не бывало спасительной тени, в которой можно было бы спрятаться от выматывающей жары. Они шли всё дальше на северо-запад, но, если Аделаида правильно помнила уроки географии, ближе к морю климат должен стать более умеренным.
– Эта территория, принадлежащая округу Коспы. Можем заночевать здесь, если хочешь, либо же дойдём до самого поселения и отыщем фемидовского Леона, – вдруг остановившись, Сэмуэль показал рукой вдаль, на постепенно загорающиеся огни домиков с круглыми, как казалось Аде, крышами.
– Далеко ещё?
– От округа ещё около часа ходьбы, наверное. Я был здесь ещё ребёнком, мать возила на лечение. Иногда мне кажется, что я лучше бы умер, чем ещё раз прошёл через способы выздоровления местных жителей.
– Почему? – с удивлением спросила Петрова, догоняя колдуна и стараясь идти с ним вровень.
– Они заставляют пить раскалённую жидкость, напоминающую мёд или воск. Она безвкусная, но очень вязкая, а когда остывает – запечатывает воспаления внутри, – задумчиво пробормотал Сэм, погружаясь в воспоминания. – Коспа, несмотря на своё выгодное расположение, стала очень отчуждённым местом, куда приезжают, обычно, «просто посмотреть». Люди здесь странные, но кому-то нравятся.
– Они ведь чуть не убили тебя! – поражённо воскликнула Аделаида, впечатлённая рассказом Локучева о лечении, на нём испытанном.
– Очень непросто убить колдуна, Петрова. Есть, конечно, способы, наподобие той травы, что подсыпает в чай твоя гадалка, но её должно быть довольно много. Норма, к примеру, действует лишь на тех, кто пользуется чёрной магией, и чем чаще колдун практикует её, тем быстрее Норма способна разрушить клетки человеческого тела. Нож в сердце тоже неплохо действует, кстати. Хотя, в некоторых случаях и магия может свалить тебя с ног.
– Знаешь, когда я впервые встретилась с Фемидой, она говорила мне о стихийной магии. Выходит, стихийная – значит, подчиняющаяся разным стихиям? Я думала, что это как-то связано с её силой.
– Твой наставник что, ничего тебе не объяснил? – дождавшись разочарованного кивка Ады, Сэм закатил глаза. – Хорошо он придумал, конечно. Магия создана Природой, а Природа создала четыре стихии – вода, земля, огонь и воздух. Во время обучения мы используем именно их: учимся разделять воздух, создавать молнии, ямы вырывать одним взмахом. Зачастую, овладев ими всеми, колдуны ищут ту одну, в которой магия слушается их лучше всего. Использовать стихию ты можешь только тогда, когда она существует в свободном доступе. Близнецы используют порох и поджигают его. Какие-то химические реакции позволяют им делать это довольно быстро. Но большинство тех, кто выбирает себе стихию огня, пользуются небольшими перчатками на два пальца: дорогие, но эффективные. На указательном пальце небольшой камень из кремния, на большом – металлическая пластинка. Я как-то пробовал работать в них, но огонь – не то, что мне нравится. С воздухом проще.
– Но ты умеешь работать и с другими стихиями?
– Умею, но не очень хорошо. Могу менять структуру воды, иногда получается опутывать противников корнями.
– А нельзя владеть всеми четырьмя в совершенстве?
– Хочешь всего и сразу? Довольно алчно, ты так не думаешь? Некоторым удаётся сохранить некий баланс в собственных силах, но большинство оттачивают лишь одну. Невозможно владеть всем. Так же, как и невозможно одновременно контролировать хотя бы два разных источника магии, – пожал плечами Локучев. – Впрочем, именно эта алчность подтолкнула Чёрных колдунов к использованию силы мёртвых. Думаю, дело именно в ней. Нам не хватило Сил, дарованных Природой, и мы воззвали к чему-то иному. Незнакомому. Неизвестному. Алчность толкает Корвуса искать Ритуал и тебя. Ему нужна Империя, а для этого нужно больше Сил. Возможно, с твоей помощью он сможет заполучить их.
***
Коспа встретила путников тёмными фонарями, наполовину засыпанными песчаными валунами. Аделаиде показалось, что кто-то специально привёз сюда песок, так много его тут оказалось. Зелёный свет вкрученных ламп не освещал территорию, огороженную частоколом, в той степени, которая позволила бы Аделаиде рассмотреть её. Хотя, по сути, смотреть там, особо, было и нечего. Домики с круглыми крышами, чуть крупнее тех, что встречались ведьме на пути в город, не казались очень примечательными, а редкие местные жители, спешащие закрыть деревянные окна, смотрели на Аду и Локучева со странным беспокойством. Соответствуя видениям девушки, которые были ей показаны Фемидой, тела людей были закручены в серые балахоны, свободно болтающиеся под ногами. Закреплённые на шее с помощью бронзовой булавки, они также были накинуты и на голову, оставляя открытыми лишь глаза, напоминающие узкие щёлки.
Быстро пробегая мимо ребят, женщины, поправляя свои одеяния, словно старались не смотреть на Петрову, полностью закрывая лица и прячась от внимательного взгляда ведьмы. Аделаида не понимала их действий и не решалась окликнуть женщин, чтобы спросить у них о Леоне, поэтому лишь продолжала идти рядом с Сэмуэлем, важно вышагивающем впереди.
Изредка открывались двери и из домов выбегали полосатые кошки, похожие одна на другую, как две капли воды. Недолго топчась на песке, они прыгали на подоконники, сбивая глиняные цветочные горшки и, уютно свернувшись клубком на разогревшейся поверхности, засыпали, мурлыча на луну. Всё происходящее казалось таким нереальным, что Аделаиде невольно подумала о кочевниках. Те не позволяли себе надолго задерживаться на одном месте, а Коспа была похожа на деревушку, образовавшуюся лишь пару месяцев назад. Даже дома казались игрушечным, складывающимися по одному лишь желанию, и, как бы сильно девушка не стремилась убедить себя в том, что такого не может быть, ощущение не пропадало.
Тихо завывал ветер в промежутках между домами. Он поднимал песчаную пыль, ударяющуюся о преграду в виде деревянных пластин вместо окон и опадающую обратно на землю. Несчётное множество песчинок уже проникло в кроссовки Аделаиды, неприятно покалывая ступни при ходьбе, а противный, душный воздух, смешанный с песком, раздирал горло, оставляя на нежной коже тонкие порезы. Она пыталась прикрыть лицо футболкой, но песок проник и под неё.
Казалось, что усталость девушки можно было собирать в чан: такой вязкой и липкой она была. Полностью обволакивая тело Ады, она словно погружала ведьму в желе, не позволяя совершать резких движений. Вдруг, почувствовав на своей руке чью-то крепкую хватку, Петрова обернулась, в надежде увидеть там Сэмуэля. Стоящий же вместо него высокий мужчина, полностью закрученный в балахон, внимательно разглядывал девушку, прикладывая к губам указательный палец.
– Тихо, – прошептал мужчина, затягивая Аделаиду вглубь строя домов и не отпуская запястье девушки.
– Кто Вы такой?! – упираясь ногами в песок, возмущённо бормотала ведьма, изо всех сил пытаясь дотянуться до пугающего человека и ударить его по голове. – Немедленно отпустите меня, иначе я закричу!
– Прекрати, Аделаида, не глупи! Вас ко мне послала Фемида, меня зовут Леон! – недовольно повышая голос, воскликнул он, резко оборачиваясь к Петровой, лицо которой выражало сосредоточенность. – Нужно как можно скорее убраться с главной улицы, пока вас двоих не заметила вся Коспа. Здесь в последнее время не очень любят чужаков.
Притихнув, девушка уже куда более покорно пошла за мужчиной, оглядываясь в поиске также внезапно пропавшего Локучева. Наверняка Леон забрал уже и его, но даже эти мысли, почему-то, не могли успокоить сознание Аделаиды. Ловко маневрируя между плотно выстроенными строениями, они, наконец, пришли к дому немногим крупнее. Горящий внутри него свет слегка освещал дорогу, выложенную плоскими камнями серого цвета, а движение теней заставляло Аду верить в то, что колдун был уже там.
– Какого чёрта здесь происходит? Где она?! – послышался разъярённый голос Сэмуэля, которого кто-то старательно пытался успокоить. – Я не хочу этого слышать, мне нужен чёткий ответ!
– Леон её приведёт уже через пару минут, говорите чуть тише, прошу Вас, молодой человек, – испуганно говорил тонкий женский голосок, находившийся, казалось, на гране истерики. С кем бы ни говорил колдун, он уже успел показать ей все отвратительные грани своего характера. – Молодой человек, сядьте!
– Откуда мне знать, что Вы мне не врёте?! Она нужна мне живой, ясно?
– Она осталась точно такой же, – распахивая дверь, спокойно ответил мужчина, входя в залитую светом комнату. Следом за ним в неё же юркнула Аделаида, слегка пригнув голову для того, чтобы не удариться о низкий косяк двери. Зажмурившись, девушка на пару секунд полностью потеряла ощущение реальности и, лишь окончательно придя в себя, смогла посмотреть вокруг.
– Если ещё хоть раз ты отойдёшь от меня на метр… – на выдохе произнёс Сэмуэль, подходя к ведьме и беря её за руку в том же месте, где ещё совсем недавно прикасался Леон.
– Да хватит меня трогать! Я не ваша общая собственность, почему все вы думаете, что имеете право на то, чтобы распоряжаться моим телом так, как вы того пожелаете?! – вспылила Аделаида, тут же вырывая руку и отходя к одной из полукруглых стен, недовольно потирая раскрасневшееся запястье. – Совсем необязательно показывать мне свою власть и силу! Если вы мужчины – это совсем не значит, что вы можете дёргать меня и вести за собой в любую секунду. Я прекрасно вас слышу и умею разговаривать. Можно просто со мной ПО-ГО-ВО-РИТЬ!
В комнате повисла неловкая пауза, нарушаемая лишь тяжёлыми вздохами Ады, старательно сдерживающей себя от желания разнести каждый кирпич этого хлюпкого строения, давящего на неё. В круглой гостиной стояла двуспальная кровать, окружённая с двух сторон парами свечей на блюдцах, небольшой диванчик, рядом с которым уютно расположилась пальма в горшочке, и маленькая кухня, на которой едва ли мог поместиться один человек. С потолка свисала маленькая лампочка на тонком чёрном проводе. Она моталась в разные стороны даже от лёгкого дуновения ветра, из-за чего у Аделаиды создавалось ощущение, что та, в скором времени, упадёт на пол, разбившись на тысячу мелких и тонких осколков.
Изумлённо глядя на девушку, Локучев, также отойдя назад, будто не знал, куда себя деть, и поэтому сел на первый же стул, попавшийся на его коротком пути. В голубых глазах плескался целый океан непонимания и, возможно, именно поэтому Сэм предпочитал смотреть в сторону, а не в лицо Аделаиды.
– Кто-нибудь здесь хочет водички? – нарушая гнетущую тишину, осторожно поинтересовалась женщина, до этого незамеченная Петровой. Тут же на неё взглянув, девушка увидела весьма хрупкую особу, затянутую в тот же балахон, что и остальные жители Коспы. Лишь лицо её было открыто, позволяя рассмотреть тёмные чёрные глаза и такие же волосы, заплетённые в две весьма тугие косы. Острая линия подбородка, говорившая об ужасной истощённости, находила продолжение во впалых щеках, странно смотревшихся на фоне огромных глаз с ресницами. Шершавый лоб тёмно-коричневого цвета был испещрен сетью маленьких, почти незаметных морщинок между густыми бровями и около корней волос. – На улице жарко.
– Да, спасибо, – устало ответила Петрова, переводя задумчивый взгляд на Леона. Мужчина расположился на диване и смотрел в потолок, о чём-то размышляя. – Как Вас зовут?
– Можешь звать меня Катериной, милая. Ты ведь Ада, верно? – ведьма кивнула, с благодарностью принимая из сухих рук женщины стакан с прохладной водой. – Фемида предупредила мужа о том, что вы появитесь в Коспе.
– Как она это сделала?
– Леон – маг, как и Фемида Левская. Они общаются с помощью каких-то невербальных сообщений и это, признаюсь честно, просто для меня непостижимо! – натянуто рассмеялась Катерина, садясь к мужу и осторожно притрагиваясь к его ладони своей рукой.
– Ваш муж может видеть? – поинтересовалась Аделаида, всё ещё помнящая из письма Мендака одну из истин: видеть могут только женщины.
– О, нет, – тут же покачала головой Катерина. – Он… Просто может принимать сигналы. Её сигналы. Я правда не понимаю…
– Так, значит, Вы – человек? – удивлённо спросил Локучев, опустошив свой стакан за пару секунд и теперь с интересом втягивающийся в беседу. Всё ещё не глядя на Аделаиду, колдун сел к ней пол оборота, так, чтобы в поле его зрения попадали лишь те, кто расположился на диване.
– Всё верно, молодой человек. И, предупреждая остальные ваши расспросы, детей у нас также нет. Для Коспы это абсолютно нормально, наша семья – лишь одна из нескольких десятков.
– Катерина права: с недавнего времени сюда притянулось просто огромное количество семей, соединивших в себе двух представителей разных сообществ, – наконец подал голос Леон, оборачиваясь к Аделаиде. – Говорят, ты – дочь Серафимы Лунгрен и человека? Как такое возможно?
– К несчастью, я бы и сама хотела узнать ответ на Ваш вопрос, – с горькой усмешкой протянула ведьма, поджимая губы. – Именно для того, чтобы получить ответы, нам пришлось отправиться в эту дорогу.
– Если то, что в тебе смешались две разные крови – это правда, то ты, должно быть, одно из самых поразительных существ. Ты как единорог: в тебя не верят и тебя, по сути, не должно существовать, – после недолгого раздумья, сказал Леон, растирая уши. – Всегда мечтал увидеть единорога, но никак не могу его отыскать.
– Говорят, они уже давно вымерли, – тут же вставил Локучев своё слово. – Кровь единорога способна излечить любое существо, поэтому колдуны нещадно охотились на этих поистине прелестных созданий. Возможно, они просто спрятались, а, быть может, их уже и в самом деле не осталось.
– Да-да, конечно… – кивнул мужчина, отвечая на объятия жены. – Фемида просила предоставить вам ночлег, диван раскладывается. Катерина заправит постель, а утром я найду пару крепких коней. Доберётесь до порта и оставите их там.
Неловко взглянув на хрупкий диван, Аделаида с Сэмом переглянулись, тяжело вздыхая. Не нужно было быть провидцем, чтобы догадаться – они ни за что не лягут рядом. Молча выйдя за дверь, Петрова села на каменную дорожку, запуская пальцы в льющиеся с неба лучи лунного света. В комнате было душно, но и улица не радовала девушку желанной прохладой. Горячий ветер предательски закидывал под футболку горы песка, из которых уже вполне можно было собрать новую Коспу. Песчинки затесались в волосы, спрятались в ушных раковинах и под ногтями, неприятно покалывая тело своими острыми краями.
Город, наконец, полностью затих. Погасли даже фонари, чей зеленоватый свет раздражал глаза Ады, а в круглых домиках больше не загоралась еле заметная лампочка. Редким гостем пролетала над Коспой птица. Ненадолго задерживаясь на круглых крышах, она исчезала, растворяясь в темноте с громкими криками.
Сидя перед лунными лучами и вспоминая о доме, ведьма закрыла глаза. Аделаиде казалось, что она медленно попадает в западню, собственноручно опуская тело в клетку. Это ощущение появилось далеко не спонтанно, оно развивалось медленно, постепенно заполняя тело девушки и заставляя её чувствовать, как всё вокруг рушится, заваливая любые пути отхода. Грубые фразы, крепкие руки, временами побаливающая ладонь, на которой проступали красные пятна – всё это не давало Аделаиде даже спокойно вздохнуть. Жизнь, будто решив, что передышка ей больше не нужна, подкидывала препятствия, сверху следя: справится она или нет. И что они будут делать, когда люди Корвуса вновь к ним заявятся? Сейчас ведьма молила жизнь лишь об одном – дать ей чуть больше времени на то, чтобы понять, чего же от неё все хотят и почему существование девочки, которая всегда считала себя обыкновенной, стало теперь настолько важным. Почему она единственная, кто может провести Ритуал? Аделаида потрогала карман, в котором покоилась украденная бумага.
– Ложись спать, Петрова, – сказал Локучев, открывая дверь и вставая около девушки. – Очень странным будет выглядеть то, что я лягу первым, оставив тебя на улице.
– Какая разница, как это будет выглядеть? В конце концов, уже сегодня мы отсюда уедем и больше никто из живущих здесь не вспомнит о нас. Честно говоря, думаю, о нас тут даже не узнают. Я не устала и скорее просто проворочаюсь пол ночи, так и не сомкнув глаз, – призналась Ада, понуро опустив голову.
– Почему ты переживаешь?
– Тебя это интересует? – также тихо спросила ведьма с лёгкой усмешкой.
– Нет, наверное, – ответил Сэм, садясь рядом с Аделаидой и, достав из кармана яблоко, протянул девушке. – Но ведь тебе нужно выговориться, а, рассказывая о своих проблемах пустоте, ты, скорее, прослывешь сумасшедшей, чем получишь одобрение общества. Да и, в конце концов, я здесь точно не для того, чтобы поучать тебя. У каждого из нас есть своих страхи.
– Ты не похож на человека, который чего-то боится.
– Может и так. Но поверь мне на слово, ощущения зачастую очень обманчивы. Как ты думаешь, я счастлив? Быть сейчас здесь, в этом богом забытом месте? – Сэмуэль замолчал, но молчание рядом с ним уже не было гнетущим. – Интересно, герои на самом деле ничего не боятся или их специально лишают любых человеческих чувств, которые могли бы остановить их от столь безрассудного поступка? Моя мать осталась рядом с человеком, полностью подчиняющему Чёрному Ковену, а я? Где я буду завтра? Будем мы с тобой плыть к той странной ведьме или же гнить в ловушке, подстроенной Корвусом? Мы все боимся чего-то, Петрова, – подытожил Локучев, не очень довольный своей откровенностью. Отвернувшись от Аделаиды, колдун положил в рот сигарету, вскоре выпуская в небо струю сероватого дыма.
– Люди вокруг постоянно говорили о моих родителях. Рассказывали о том, какими они были замечательными и сколько всего сделали. Эти люди считали меня достойной имени Петровых. Мысленно я закрывалась от каждого из этих разговоров, потому что прекрасно понимала – я совершенно не похожа на них. Я чувствовала себя такой… одинокой. Я осталась без матери и отца в детстве. Потом умерла и тётка, а я вернулась сюда. С открытой душой, мечтая написать новую главу своей жизни. Но в тот же вечер в мою голову вбили мысль о магии. И мысль эта с каждым днём разрасталась всё сильнее. Я боялась магии и понимала, что разочаровываю маму, о которой все говорят так, словно она была богиней! И чем дальше мы идём, тем с куда большим страхом мне приходится жить, ибо после того, что я услышу от Старейшин – моя жизнь должна вновь кардинально измениться. Хочу ли я этого? – Петрова закрыла лицо руками, прерывая свою льющуюся речь тяжёлыми вздохами. Сэм оказался прав: выговориться ему было легко. – Принадлежит ли моя жизнь мне одной или она всегда была завязана на чужие слова и действия?
– Не думай, что ты обязана кому-то тем, что имеешь. Ты не просила своих родителей дарить тебе жизнь, а твоя мать в ответ не просила тебя становиться такой же, как и она сама. Ведь к какому итогу её это привело? Не хочу напоминать, но она мертва.
– Иногда мне кажется, что мои родители умерли из-за меня.
– Даже если так, Петрова, то ответь: что сейчас ты можешь поменять? Прошлое давно ушло и покрылось толстым слоем пыли, так прекрати ворошить его в своей памяти, пытаясь отыскать в нём то, чего ты страшишься, – толкнув девушку в бок, усмехнулся Сэмуэль, крутя в пальцах дымящийся окурок. – И если Старейшины, слов которых ты так боишься, и скажут тебе что-то безмерно ужасное, то помни, что я всё равно останусь рядом. Пусть даже ты и окажешься самым страшным чудовищем, коего мне доводилось видеть. Поверь, я гораздо хуже.
Слова Сэма прозвучали так искренне, что сердце Аделаиды невольно пропустило пару ударов, заставляя поверить колдуну. Ни от кого доселе Петрова не слышала подобного, но девушка, лишь опустив голову ещё ниже и скрывая лицо волосами, ничего не ответила, мысленно благодаря ночь за то, что она оставляет большую часть эмоций сокрытыми.
Откусив отданное Локучевым яблоко, ведьма задумчиво смотрела вниз, вспоминая редкие эпизоды жизни с родителями, с каждым днём становившиеся всё более размытыми. В конце концов, ведь Сэмуэль прав – прошлое неизменно. И то, что родители безумно любили её – это тоже правда, которую не сможет изменить даже Корвус. Мать и отец вложили в своё чадо столько теплоты и нежности, что, возможно, их хватило бы на целый мир, и именно их любовь создала внутри Аделаиды то, что сделало её такой Особенной. То, из-за чего девушка выжила после переломного возраста. То, что взращивалось в ней столько времени и, наконец, вышло наружу, наслаждаясь пьянящей свободой.
– Зачем твоему отцу нужны были деньги? – вдруг тихо поинтересовалась Петрова, не глядя на сидевшего рядом колдуна. Находясь в ожидании резкого ответа, девушка вздрогнула, услышав внезапно спокойный и умиротворённый голос Локучева.
– Он отдавал их какому-то человеку, наверняка члену Чёрного Ковена. Возможно, это была первая плата за вступление в «семью». Смешно вспоминать то, как он лебезил перед этим коротышкой, заходящим в наш дом и ведущим себя так, словно он король этого мира! Екатерина Александровна не знает, наверное, но я постепенно возвращал ей большую часть тех сумм, что брал отец.
– Не знала, что ты работаешь.
– Мы многого друг о друге не знаем, – заметил Сэм, качая головой. – Да я и не работаю, по сути. Тебя это наверняка покоробит, но, раз уж мы заговорили на эту тему, то я расскажу, чем занимаюсь. В Авуар де Луе и других больших городах огромное количество зажравшихся, закопавшихся в своих капиталах людей, которые только и занимаются тем, что оставляют простых жителей без гроша в кармане. У меня есть несколько ребят, с которыми я работаю. Иногда мы устраиваем вылазки в банк и оставляем этих богатых снобов без гроша в кармане, отдавая деньги тем, кому они нужны сильнее.
– Уже можно менять твоё прозвище на «Робин Гуд»? – заливисто рассмеялась Аделаида, пытаясь найти в себе хоть каплю сожаления к тем, кого Локучев оставляет без денег.
– Предпочитаю остаться холодной льдиной, раз уж на то пошло, Петрова, – его голос казался задорным, но на лице не было и тени улыбки. Он выглядел слишком грустным. – Иди спать, ладно? Ты итак узнала слишком много обо мне сегодня.
Молча встав и открыв дверь обратно в дом, девушка на секунду замерла, порываясь обернуться.
– Знаешь, мне куда приятнее находиться рядом с тобой именно сейчас, чем вспоминать о том, как ты прикладывал нож к шее беззащитной женщины.