Стефани Марсо
Единственная
Глава 13. Ложные устои.
Аделаида вслушивалась в тихий шёпот ветра, проносившегося мимо окна и приносившего вместе с собой такие же негромкие голоса Леона и Сэмуэля. В доме приятно пахло тёплым завтраком и, открыв глаза, девушка увидела Катерину, суетившуюся на небольшой кухне. Стол уже был накрыт на четыре персоны, стояли тарелки, доверху наполненные горячей кашей, по которой растекался кусок ярко-жёлтого сливочного масла. Ада улыбнулась, наслаждаясь этими секундами абсолютного счастья. Никто не требовал от неё срочного принятия решений, её одеяло было со всех сторон заботливо подоткнуто, а близившееся время завтрака в несколько раз увеличивало хорошее настроение девушки.
– Доброе утро, Катерина, – сонно пробормотала Петрова, улыбаясь. Удивлённо дёрнувшись, женщина улыбнулась в ответ, оглядываясь и слегка кивая ведьме.
– Доброе, милая. Я тебя разбудила?
– Нет-нет, не беспокойтесь, я проснулась сама.
Выйдя на улицу, Аделаида зажмурилась, позволяя яркому, но ещё не очень горячему солнцу обволакивать лицо просыпающимися лучами. Недалеко от домика стояли мужчины, рядом с которыми расположилась пара вороных коней. Их такие же чёрные, густые гривы спускались почти до самых копыт, а на жилистой морде красовалось, будто нарисованное, белое пятно. Высокие, статные, уверенные жеребцы, они время от времени опускали мягкие губы к руке Леона, забирая с ладони вкусное лакомство.
Заметив Аду, мужчина помахал ей, приглашая подойти поближе к коням и рассмотреть их.
– Они красавцы, не правда ли? – с улыбкой спросил Леон, слегка наклоняя голову и поглаживая шею жеребцов. – Это братья, совсем молодые ещё, строптивые, но, зато, крепче них никого вам найти не удастся. Выбирай себе любого, Ада, твой дружок решил отдать тебе это право.
Кивнув Сэмуэлю, которого Леон только что назвал «дружком», девушка хмыкнула. Отвернувшись от прожигающего взгляда голубых глаз, Аделаида подошла к одному из коней, осторожно поглаживая его по гладкой морде, утыкающейся носом прямо в ладошку. Тёмные, как угли, зрачки, смотрели внимательно и преданно. В небольших, едва заметных ярких точках мелькали озорные огоньки. От коня пахло мылом и молоком. Это странное сочетание, казалось, тут же впиталось в кожу самой Ады, надолго там оставаясь.
– Этот, – тихо сказала девушка, подходя ещё ближе к жеребцу и осторожно прикасаясь лбом к его белому пятнышку. Петрова даже не хотела смотреть на кого-либо ещё: ощущение полного единения с этим удивительным существом полностью заполняло ведьму, не позволяя даже помыслить о том, что можно променять ЭТО на нечто иное.
– Его зовут Рубин, – довольно произнёс Леон, поглаживая коня по туловищу. – Второй – Ланселот, куда более непокорный, так что у тебя могут возникнуть проблемы, Сэм.
– Я с самого детства сижу в седле, так что, уверен, смогу поладить с этой лошадью. А вот насчёт неё, – кивнув в сторону Ады, отвечал парень. – У меня есть кое-какие сомнения.
– И какие же, позволь поинтересоваться? – возмущённо спросила Аделаида, не отпуская шею Рубина, преданно стоявшего рядом с ней.
Локучев не ответил, лишь недовольно покачал головой. Ему, верно, куда интереснее было бы ехать на горбатом верблюде, постоянно плюющемся в тех, кто ему не мил. О, ведьма бы с большим интересом посмотрела на Сэма, оплеванного этим смелым существом!
Завтрак прошёл в молчании, нарушаемом редкими фразами Леона, постоянно вспоминавшего ту или иную дорогу, которая, конечно, оказывалась куда короче предыдущей. По словам мужчины, на конях они доберутся до порта уже через пару часов, ибо путь, который он для них выбрал, отличается особой прямотой. Конечно, всё случится именно так, как говорит он, только в том случае, если «ребятки» смогут отыскать правильное дерево, в этом месяце, по обыкновению, наполненное жёлтыми фруктами. Около него нужно будет свернуть направо, на тропу почти незаметную, но зато эффективную! Остановившись около срубленного дуба, чей полый многовековой ствол сейчас заполнен полчищем красных муравьёв, можно будет сделать привал, позволив коням отдохнуть. Затем, конечно, нужно будет снова отыскать правильную тропинку, и потом, свернув дважды налево, выйти к руслу реки. Идя по ней вниз, никуда не сворачивая больше, «ребятки» выйдут прямиком к порту, где смогут отыскать себе нужное судёнышко. Если капитан позволит взять жеребцов на борт – то, конечно, лучше бы их забрать с собой, но если плыть придётся на хлюпкой лодке, то придётся найти временное стойло. Назад ведь будут возвращаться той же дорогой?
Уплетая кашу за обе щеки, Аделаида слушала Леона в пол уха, искренне надеясь на то, что Сэмуэль отличается куда большей концентрацией внимания. Только сейчас девушка поняла, что ночное яблоко было чуть ли не единственной пищей, попавшей к ней в желудок за прошедшие два дня. Несомненно, бедный организм был уже безмерно счастлив любой еде, так что вкусная, слегка подслащенная клубничным вареньем каша казалась просто райской пищей. Леон говорил что-то ещё, время от времени умолкая, чтобы положить в рот очередную ложку.
Упоминая Фемиду, мужчина тут же задумчиво глядел в окно, отчего у Катерины, как не могла не заметить Ада, почему-то сводило челюсть. Ревновала ли своего мужа эта женщина? Леон не выглядел слишком уж старым, в то время как Левская, чьи седые, серебристые волосы спускались по плечам, явно была похожа больше на столетнюю старушку, чем на прыткую, заводную девушку. Так почему же так болезненно реагировала Катерина на любое упоминание гадалки? Аделаида задавалась этим вопросом не слишком долго, не желая погружаться в жизнь ещё и чужую.
Когда маленькие часы с кукушкой, висевшие на изогнутом и ржавом гвозде, пробили девять часов утра – Сэмуэль начал стремительно собираться, благодарно складывая в небольшую сумку, выданную Леоном, пару стеклянных бутылок с плескавшейся в ней прозрачной жидкостью, свежеприготовленный Катериной хлеб и фрукты, наполняющие весь дом своим чарующим ароматом. Солнце, ещё не вошедшее в зенит, светило мягко, но жарко, постепенно раскаляя песок до запредельной температуры. Теперь понятным стало то, почему жители Коспы заворачивают свои тела в столь странные балахоны – они не позволяли песку и солнечным лучам проникнуть к телу.
Прощание с Леоном и Катериной нельзя было назвать долгим. Ловко сев в седло, Аделаида немного неуверенно взяла в руки поводья, на самом же деле почти не представляя, как управлять этим удивительным существом. Возможно, только благодаря насмешливому взгляду Сэмуэля, ожидавшего, когда Петрова, наконец, двинется вслед за ним, Ада не позволила себе впасть в окончательный ступор. Следуя указаниям Леона, девушка осторожно ударила Рубина ногами по бокам, приводя жеребца в движение.
– Вооот, умница, пшёл! – погладив коня по крупу, Леон вновь взглянул на выпрямившуюся спину ведьмы. – Эй, Ада, он тебя слушается, будь спокойна. Натягивай поводья, как тебе нужно, и езжай за Сэмуэлем. Удачи!
Медленно растворился в тишине голос мужчины, а кони, один за другим, скакали по дороге из Коспы, открывая перед своими всадниками куда более приятные ландшафты. Постепенно пропадал песок, покрывавший до этого каждый сантиметр земли, а обугленные стволы деревьев начали покрываться мелким, пока ещё почти незаметным зелёным покровом. Продолжало жарить солнце, с каждой секундой становившееся всё более тёплым, прогревающим. Аделаида, изредка отпуская то одну, то другую руку от повода, потирала краснеющую кожу. Даже несмотря на это, поездка всё равно нравилась девушке, наслаждающейся мерно покачивающимися движениями тела Рубина, время от времени переходившего на галоп. Поднимая с земли огромные столбы пыли, от которых у ведьмы першило в горле, кони, видимо, впитывали в себя каждый миг долгожданной свободы. Они неслись вперёд, открывая всё новые и новые горизонты. С особой нежностью Ада смотрела вдаль, где сходилось в одной точке буквально всё: и длинная вереница деревьев, ровно «выстриженных» под одну гребёнку; и тонкая дорога из утоптанного песка, которая уже очень давно не видела дождя; и сухие соломенные поля из тёмной, почти золотой пшеницы, качавшейся на лёгком ветру.
Почти не задумываясь уже скакала Аделаида, полностью слившись с конём, уверенно следовавшим за своим братом. Сворачивать с пути им не приходилось, так как сейчас дорога лежала по прямой, всё дальше к горизонту. Она была пустынной и серой. Такими же серыми, время от времени, всплывали в голове мысли об Оранжевом доме и Василии. Воспоминания о собаках, которые, вероятно, уже отчаялись встретиться со своей молодой хозяйкой, противно царапали сердце девушки, всё ещё не обросшее защитной бронёй. В которой раз Петрова пообещала себе позвонить мужчине, понимая, что в ближайшее время осуществить свою задумку не выйдет. И разве могла себе представить та юная девчушка, боязливо оглядывающаяся на тёткин подвал, что однажды она же будет скакать на вороном коне, поглаживая его мягкую, шелковистую гриву? Могла ли хотя бы предположить та Аделаида, сидящая под вековой елью и затем горько рыдающая над её останками, что однажды будет видеть такие просторы, о которых раньше не могла и помыслить?
Ланселот самозабвенно скакал, подчиняясь сильными ударам Сэмуэля, увеличивавшего скорость своего коня всё больше и больше. Ада хотела было окликнуть его, но какая-то часть внутри неё, не желающая ощущать на себе насмешливый взгляд, довольно быстро приструнила это хотение. Ударив и своего коня по бокам, Аделаида слегка пригнулась грудью к шее Рубина, скрываясь от ветра, бьющего в лицо. Поравнявшись с Локучевым, ведьма усмехнулась, крепко держа поводья и равновесие.
– Интересно, а Леон успел рассказать тебе о том, как его можно остановить? – едко спросил Сэмуэль, окликая девушку. Остановив Ланселота около желтеющего персиками дерева, колдун улыбнулся.
Петрова испуганно посмотрела под копыта скачущего Рубина и тяжело сглотнула, в душе, почему-то, надеясь на то, что Локучев придёт ей на помощь. Но стука подков о землю не было слышно, а это значило, что Сэм оставил её одну справляться со сложившейся ситуацией. Сжав в руках кожаный ремень поводьев, Аделаида, собравшись с духом, принялась анализировать имеющиеся варианты. Однажды она смотрела вместе с тёткой фильм. Ада вдруг вспомнила, как смело скакала главная героиня, чьё тяжёлое бальное платье тащилось вслед за копытами коня.
Резко дёрнув два конца повода на себя, ведьма еле успела обхватить ногами крупное тело животного. Конь тяжело дышал, недоверчиво косясь на всадницу тёмным глазом, и, что-то пробурчав одними губами, опустил голову вниз. Разочарованно ударяя копытом о землю, словно жалуясь, животное фыркало. Старательно удерживая себя от желания врезать Сэмуэлю, поставившего её и Рубина в столь опасное положение, Аделаида осторожно повернула жеребца в обратном направлении и медленно поскакала к колдуну, дыша также громко, как и её конь.
– Да пошёл ты, Локучев! – весьма чётко выкрикнула девушка, проезжая мимо усмехающегося колдуна с гордо поднятой головой.
– Я бы не дал тебе умереть, помнишь такое? – ей вслед попытался ответить Сэм, пришпоривая Ланселота и крайне мелкими шажками приближаясь к обиженно вышагивающей паре. – Опять ты надулась, словно кислая слива. Смотри, не разорвись!
– Как тебе вообще можно доверять после такого, а? Я вполне могла перекинуться через голову Рубина и оказаться под его копытами, став лишь затоптанной кучей костей и крови! А ты в это время, как самовлюблённый болван, продолжал бы красоваться своими умениями и скоростью! – в голосе Аделаиды и впрямь прослеживались нотки обиды, смешанной с глубоким морем возмущения и злости. – Придурок!
– А выглядишь такой воспитанной особой…
– Отойди от меня!
В лесу заворочались птицы, потревоженные громкими криками спутников, и некоторые из них даже взмыли в небо, озаряя его нежную голубизну своим ярким оперением. Петрова невольно залюбовалась ими, такими свободными, красивыми, счастливыми! Распахнув однажды крылья, после они уже никогда не смогут променять это ощущение полёта на что-то иное, пусть даже это «что-то» будет таким же сладким, как мёд. Ведь ничто не сможет заменить тебе два крыла, искренне открытых к небесным просторам. Это как… Как когда Аделаида понимала, что больше не сможет расстаться с магией, нежно ласкающей её кожу и обволакивающей каждую клеточку тела. Как когда Аделаида думала о семье и осознавала с особой чёткостью то, что никого не сможет любить сильнее, чем этих, пускай даже умерших людей.
– Значит, ты мне не доверяешь, – задумчиво пробормотал Локучев, будто бы озвучивая собственные мысли вслух. – Наверное, ты делаешь правильно. Как можно доверять тому, о ком ты почти ничего не знаешь?
Ада молчала, не оборачиваясь на Сэмуэля. Краем глаза ведьма, всё-таки, замечала медленно кивающую голову Ланселота, норовящего укусить Рубина за бок. Леон был прав: они были почти жеребятами. Резвящимися, играющими на огромных просторах. Аделаида посмотрела вдаль, выглядывая там пень.
– Я не «хороший». Мне кажется, я даже слегка не подхожу под это определение. Однажды Рея сказала, что я прогнил до самого скелета и с тех пор эта фраза всё время вертится у меня на языке. Не только чёрная магия сделала меня уродом в глазах окружающих. Я совершал поступки, точно недостойные уважения. Наверное, мне даже не жаль. Я делал то, что считал нужным. То, что могло бы спасти мою семью. И можно ли разобраться в том, кто плох, а кто хорош? Вот ты, возьмём пример. Направив на близнецов огненные шары, ты оставила на их коже глубокие ожоги и шрамы, которые не сможет свести ни одна магическая мазь. А, посмотрев на ситуацию с другой стороны, мы сразу понимаем, что они напоролись на то, что пытались подсунуть нам. Так кто из нас, всё-таки, хороший?
– Я не знаю людей, Сэмуэль, – тихо ответила Аделаида, слегка замедляя ход Рубина. – Кирилл сказал, что я долгое время жила в каком-то обособленном мире. Мире, которого нигде больше не существует. Там люди сильно отличаются от тех, что я стала встречать здесь.
– Ты не считаешь меня плохим?
– Я тебя не знаю.
– А себя ты кем считаешь?
– Я не знаю, кто я, – ведьма пожала плечами, опуская голову вниз. – А по поводу близнецов? Они бы причинили нам вред. Я не считаю, что поступила плохо, и если бы поступила иначе – нас бы сейчас здесь не было.
– Так, значит, нет степени, используя которую можно было бы определить, хороший поступок мы совершаем или же нет?
– Для каждого эта степень определяется собственными принципами, – немного подумав, высказалась Петрова. – Тем, что оправдать можно, а что нельзя.
– И что бы ты никогда не смогла простить? – внезапно спросил Сэмуэль, придвигаясь чуть ближе.
– Предательство.
Одновременно цокали копыта коней, то скача трусцой, то вновь начиная идти медленным шагом, напоминающим человеческую ходьбу. Устало дыша и время от времени показывая белоснежные зубы, жеребцы, поглядывая на своих всадников, словно молили их о желанной остановке. Им хотелось пить, впрочем, как и их всадникам, изнемогающим от длительной жары. Солнце светило яркими, проникающими даже сквозь плотную крону деревьев, лучами, рассеивающимися по дороге «зайчиками». А ещё было душно. Не помогал даже лёгкий ветерок, изредка задувающий в спину и пропадающий в лесу.
Когда перед глазами Аделаиды открылась картина невероятной красоты, ей пришлось признать, что пенёк они, всё-таки, пропустили. Мягко и нежно журчал ручей, к которому сломя голову ринулись кони, перестав подчиняться даже резким приказам Локучева. Остановившись у самой кромки, они опустили крупные морды в водный поток и, позволив всадникам спуститься на траву, стали самозабвенно пить, наслаждаясь прохладой реки. Уходившая вдаль голубая гладь ничуть не прельщала взгляд девушки, понимающей, сколь долго им ещё придётся скакать, прежде чем взгляду откроется порт, о котором рассказывал Леон.
Спрятавшись под раскидистыми ветвями ивы, Ада прикрыла глаза, откинувшись спиной на шершавую поверхность дерева. Под веками тут же замелькали жёлтые круги, расходившиеся в разные стороны длинными зеленоватыми полосками. Размяв уставшие ноги после длительной езды, ведьма время от времени смотрела на Сэмуэля, поглаживающего коней по крепкому туловищу. Дождавшись, когда они выпили достаточно воды, Локучев взял обоих и довёл до Аделаиды, привязав поводья к стволу.
***
Дорога до порта оказалась куда более короткой и незаметной, так что Петрова даже толком не успела насладиться волшебными видами, открывающимися за каждым новым изгибом реки. Сначала тихие, а затем всё более слышимые стуки металлических орудий, шипение расплавленного свинца, заливаемого в заранее заготовленные формы, оклики команды, собирающейся на корабли, заставили путников заметно ускорить бег своих коней. Всего через несколько минут, за длинной вереницей лесных стволов, открылась им жизнь, кипящая в каждом сантиметре. Медленно вышагивали жеребцы, горделиво переставляя мускулистые ноги, в то время как люди, с удивлением смотревшие на запыхавшихся всадников, лишь присвистывали, выкрикивая им вдогонку злые, недобрые слова. Аделаида старалась не обращать на это внимания, следуя примеру Сэмуэля, поднявшего голову так высоко, что, казалось, шея просто не выдержит. Выехав на каменную набережную, выложенную серым мостовым кирпичом, Ланселот и Рубин звонко принялись ударять подковами, явно наслаждаясь получавшимся звуком.
Приметив небольшой деревянный корабль, видимо, сделанный специально «под старину», Локучев направился к нему, ловко спрыгивая на землю перед складывающим верёвку мужчиной. Вздрогнув от неожиданности, он с прищуром посмотрел на подъехавшую на жеребце Аду, но тут же улыбнулся, услышав, как в кармане молодого человека зазвенели монеты.
– Что-то хотели, ребятки? – услужливо спросил мужчина, повесив на плечо канат. – Прогулка по морю? Сегодня отличная погода для того, чтобы посмотреть окрестности.
– Водите экскурсии чуть дальше устья Радмааса? – вытаскивая из кармана кожаный мешок, Локучев довольно взвесил его в руке, будто бы примеряясь.
– Куда, к примеру?
– Увидели на одной из карт россыпь остров неподалёку отсюда, услышали рассказ, будто на одном из них живут удивительной красоты животные и захотели посмотреть на них воочию, – пожал плечами колдун, не отрывая взгляда от зачарованного мужчины. Тот и впрямь смотрел на Сэмуэля, как на восьмое чудо света. Густые брови на красном, как после ожога, лице, медленно поднимались вверх, создавая на лбу такого же цвета три глубокие морщины. – Или, может, нам поискать кого-то другого?
– Нет тут никаких островов, дружочек, не знаю я, что вы там могли видеть, но никто не поплывёт с вами так далече, чтобы искать несуществующие объекты, – мужчина отрицательно качал головой, оглядывая свой, на второй, более пристальный взгляд, хрупкий кораблик. Казалось, даже пригоршня монет перестала интересовать его. А Аделаида думала, что купить можно каждого!
Сэмуэль оглядел набережную. То и дело к металлическим катерам подходили люди и, расплачиваясь, поднимались на борт, готовясь к скорому открытию. Мало кто даже смотрел на деревянное сооружение с красными флагами, старательно повешенными на высокие мачты. Сложенные паруса лежали на палубе, покрытые брезентом, который, как Локучев тут же заметил, уже очень давно никем не трогался.
– Сколько Вы за него хотите? – наконец, спросил Сэм, качая головой.
Грузный мужчина проследил за взглядом возможного покупателя и закусил губу. Он словно думал о том, как сильно можно заломить цену за это скудное судёнышко. Думал, оглядывался на Аделаиду, продолжающую сидеть на коне. Его густые брови то и дело сходились у переносицы, но было видно, что ситуация мужчине по душе. Он словно был рад избавиться от корабля, который давно стал обузой.
– Тысячу танов, – смело произнёс мужчина и, посмотрев на тугой мешок к руке Локучева, добавил. – И коней. Они всё равно пробьют вам на корабле дырку при первом же шторме.
Сэмуэль оглянулся на Аделаиду. Ведьма прижималась к Рубину, как к собственному, но молчала. Петрова помнила, что коней нужно было оставить в порту. Леон за ними вернётся! Но понимала, что иного выхода не было. Он видел это понимание в глазах и был благодарен за то, что девушка не начала истерики. Вложив в руку раскрасневшегося продавца кожаный мешочек, Сэм достал из внутреннего кармана ещё один, немногим меньше.
– Всего четыре тысячи танов, – взвесив в руке монеты, Локучев передал их мужчине. – На случай, если кто-то решит узнать о нас.
– А кони? – игнорируя последнее предложение колдуна, поинтересовался продавец.
– Они тоже пойдут с Вами.
Мужчина кивнул. В последний раз взглянув на своё судно, он, казалось, с облегчением выдохнул. Аделаида спешилась и передала поводья от Рубина Сэмуэлю, печально заглядывая коню в глаза. Тот лишь доверчиво фыркнул, легко касаясь мягкими губами ладони ведьмы.
Ада смотрела в след уходящему Ланселоту с Рубином, и думала о том, что деньги, всё-таки, решают практически всё. Кони шли, отбиваясь хвостами мух, усаживающихся на их крупе. Петрова не отводила взгляд до тех пор, пока мерный стук их копыт не скрылся в глубине улицы, потонув во всех остальных звуках.
Когда Сэмуэль вновь позвал её, привлекая внимание, девушка уже не думала ни о конях, ни о порте. Мысли Аделаиды занимало их плавание. Сколько дней оно продлится? Девушка посмотрела на море и Сэма, входящего в свои «владения» по деревянной лестнице. Оглянув корабль пристальным взглядом, парень поджал губы.
– Даже тысяча за эту развалюху была завышенной ценой, – подытожил Локучев, убирая брезент с парусов.
– Расскажи мне, пожалуйста, ты хоть раз это делал? – наконец решительно спросила Аделаида, подходя к разочарованно стоявшему Локучеву. – Выглядишь так, словно видишь это впервые.
– Уже жалею, что убедил этого безумца уйти, – протяжно пробормотал колдун, откидывая бесполезные паруса обратно на пол. – В принципе, нам они и не нужны!
– Не замечаю, чтобы на этом кораблике был приделан моторчик, понесший нас вдаль без всякой натуги.
– Прекрати язвить, – Сэм подошёл к рулевому колесу и, примерившись, смело взял его в ладони. – В конце концов, ты ведьма или нет? Вставай сзади, будешь нам подавать воздух вместо паруса.
Аделаида хотела закатить глаза, но удержала себя от данного жеста. Сначала ей правда показалось, что колдун шутит, но когда он слегка изогнул бровь, поняла, что смеяться негде. Ада думала о том, насколько хватит её сил. Как долго ей удастся подчинять себе воздух, помогая кораблю двигаться дальше. Ведьма неуверенно кивнула, вставая около кормы.
Ловко втянув лестницу на палубу, Сэмуэль встал к штурвалу. Петрова разглядывала его спину, напряжённо расправленные плечи, крепко упирающие в доски ноги. Он стоял у рулевого колеса впервые, но всё равно выглядел так, будто делает это всю жизнь. «Красив, чёрт» – подумала девушка, мечтательно разглядывая развевающиеся на ветру волосы. Солнце будто плавило его серебро.
Воздух ласкал пальцы ведьмы, нежными ручейками теряясь в прядях. Но Ада понимала: этого мало. Ей нужен был сильный порыв, ураган, способный сдвинуть целый корабль с его привычного места жительства. Девушка огляделась по сторонам и, с надеждой вздохнув, представила, как разрывается воздух в её ладонях. Сила подчинилась.
Лёгкие словно заполнили чем-то новым. Это был не просто кислород, это был совершенно новый, неизвестный доселе газ, открывающий второе дыхание. Аделаида чувствовала, что чем больше она просит от Силы, тем свободнее она откликается. Мощный поток ударил в спокойную тёмно-синюю гладь, вспенившуюся белыми хлопьями. Когда корабль поплыл, Петровой еле удалось сдержать восторженный возглас. Это точно было куда более захватывающе, чем перетягивать с места на место стулья. Воздух рвал футболку на теле девушки, заставлял морские просторы бурно вспыхивать блестящими брызгами и двигал корабль всё дальше от уставшей и потной суши. Магия, сила! Они рвались из тела Аделаиды, наполняя её невероятной свободой. Уверенность охватила сознание ведьмы, а золотая сеть полностью оплела руки. Эти сверкающие в лучах садящегося солнца песчинки манили взгляд Петровой. Она наслаждалась.
Море! Её магия пахла так же ярко, как и бушующие волны за бортом. Здесь чувствовалась свобода и ведьма наслаждалась ею, пытаясь забыть обо всех ужасах прошедших часов. Позволив себе слегка прилечь на борт, девушка не могла прекратить улыбаться, наблюдая за плывущими почти на поверхности золотистыми рыбками. Переливаясь в свете солнечных лучей, они то и дело опускались чуть ниже, затем вновь поднимаясь вверх. Переводя свой взгляд немногим выше, Аделаида видела горизонт, почти сливший воедино воду и небо. Морская гладь, словно расплавленное стекло, переливалась множеством цветов: то мелькали на её поверхности лазурные отблески, то переходили они в глубокие синие цвета. Рядом плыли коричневые отражения корабля, рассыпавшиеся белоснежными брызгами.
В небе летали чайки, раскрывая белоснежные крылья навстречу ветру и с громкими криками пролетая над кораблём. Они летели, казалось, выше пёристых облаков, время от времени прикрывающих собою солнце. В каждой волне, отпрыгивающей от их судна, Ада видела всё новые и новые отражения. Почти невероятным казались открывающиеся постепенно горы, высокие, гигантские, величавые. На их обрывистых склонах изредка появлялись небольшие зелёные кустики, но, в целом, не в них была заключавшаяся в горах красота. Вдалеке виднелись горы Идеши, которые всегда мечтала посетить Аделаида. Ансамбль из нескольких высоких пиков: Эри, Мек, Шол… Они таили в себе множество тайн.
Серовато-коричневый цвет песка, из которого были собраны прибрежные скалы, временами становился немногим светлее, переходя в почти рыжий. Рядом с песчаной галькой, которая косой растянулась рядом с горой, вырастали из воды острые скалы, в некоторых местах совершенно незаметные. Выглядывая лишь верхушками, они оставляли воображению додумывать то, что может скрываться в тёмной морской пучине, сверкающей, словно новогодний шар.
Наверное, Аделаида должна была быть более сосредоточенной. Магия рвалась из её ладоней, но девушка лишь едва контролировала эту силу. Ведьма позволяла ей кружиться, опадая в воду, позволяла взмывать в высь. Петрова чувствовала, что её Сила была живой, и от этого осознания голова начинала кружиться.
Когда Сэмуэль сменил девушку на её посту, она даже разочаровалась. Разминая затёкшие плечи и руки, Ада внимательно наблюдала за стихийной магией колдуна. Сейчас она не была такой тёмной. Полупрозрачные сероватые нити тянулись из бледных пальцев Локучева, толкая корабль всё дальше в море. Аделаида думала о том, зачем он начал использовать чёрную магию. Он не казался ей слабым, совсем напротив. От него исходила сила, но, быть может, эта сила была отдана ему именно мёртвыми душами.
Стоя рядом с Локучевым и вдыхая пьяняще сладкий аромат его магии, Аде хотелось поговорить с ним, но первой нарушить молчание девушка не могла. Да и о чём они могли разговаривать? Аделаида не знала, чем закончится их путешествие, и не понимала, что им делать после посещения Ковена. В какие уголки Радмааса уведёт их жизнь прежде, чем Петрова снова сможет вздохнуть свободно?
Девушка боялась подумать о том, что теперь все её годы пройдут в страхе оказаться пойманной. Бегать от Чёрного Ковена, от Корвуса? Она могла стирать ноги в кровь, но, однажды, её всё равно найдут. Нужно было что-то сделать, что-то придумать! Разрушить всё то, что создал колдун? Ада улыбнулась своим мыслям. Наверное, это было бы хорошим вариантом, но Аделаида не знала, с чего начинать. Ей хотелось изучить стихийную магию, хотелось научиться заклинаниям. Хотелось жить.
Ведьма не сразу смогла понять, что тошнота, влекущая её к краю судна, была отнюдь не простым несварением. Будто бы скидывая с себя песок Коспы, нечто внутри пробуждалось, растягивая затёкшие суставы и разминая мышцы. Волнуясь, оно заставляло волноваться и Аду, ходившую по кругу вокруг мачты, словно часовой. Несмотря на внешнее спокойствие моря, девушка была уверена в том, что что-то приближается, но, не желая пугать Сэмуэля своими безосновательными подозрениями, Петрова подошла к корме корабля. Она вглядывалась вдаль с жутким усилием и только тогда, когда оба глаза уже начало жечь от непрекращающегося напряжения, отступила назад, тяжело вздыхая. Всё спокойно. Конечно. Легко убедить себя, когда ничто этому не сопротивляется, и куда сложнее, когда тебе самой противостоит собственное тело.
– Прекрати нервничать, Петрова! Меня напрягают волны, от тебя исходящие, – довольно громко пробурчал Сэм, не поворачивая головы.
– Вновь лишь посоветую тебе прекратить считывать чужие эмоции. Или что, своих уже не хватает? – издевательским тоном ответила ему ведьма, возвращаясь к носу корабля. – На самом деле, у меня просто плохое предчувствие. Я ничего не могу поделать с этим.
– Знаю, – кивнул Локучев, немного погодя. – У меня тоже.
***
Когда солнце третьего дня их путешествия начало спускаться к розовеющей глади, Аделаида стояла рядом с Сэмуэлем. Теперь они вместе направляли корабль. За время их недолгого плавания колдун разговаривал мало, но если и заводил беседу, то быстро сводил её на «нет». Казалось, что-то портит ему настроение, словно надоедливая муха. Ада не спрашивала, что его гложет, и, в какой-то степени, была даже рада наступившему молчанию.
Иногда они останавливали воздушные потоки и отдыхали, располагаясь по разным сторонам от бортов. Их скромные припасы заканчивались, а островов всё ещё не было видно. Последний клочок земли, который им довелось встретить, поглотился горизонтом ещё вчера утром.
Изредка Сэм останавливал девушку и, беря её руки в свою прохладные ладони, учил Аделаиду направлять поток воздуха, делая его более отточенным. Сейчас, стоя рядом с ним, Петрова скорее училась создавать тонкие, режущие, как ножи, полосы воздуха, а не подгоняла корабль. Колдун не мешал своей спутнице и изредка поворачивал голову в сторону её напряжённых рук. С каждым разом у Ады получалось всё лучше: на мгновение морская пучина взрывалась, разверзнутая острой полосой. Девушка хотелось опробовать свои навыки на чём-то ещё, но подходящих объектов не было. Сэмуэль строго запретил Петровой поворачивать свою магию в сторону корабля: не хватало им ещё утонуть посреди моря.
Когда вдалеке послышалось урчание мотора, Ада замерла, еле успев схватиться обеими руками за борт, чтобы не упасть. Обеспокоенный звуком, Сэмуэль вглядывался в морскую гладь, которая выглядела подозрительно спокойной.