Стефани Марсо
Единственная
– А то что?
– Сэм, что ты делаешь? – прошептала Екатерина Александровна, почувствовав, как к её руке прикоснулось нечто очень холодное и металлическое. Опустив взгляд, женщина увидела, что со стороны ладони Локучева из под рубашки опустился длинный серебряный нож. Испуганно отпрянув, Тасканова попыталась вырваться, но крепко державший её за плечо мальчишка сжал кожу лишь сильнее. – Сэм, тебе пора уходить!
– Я сам решу, когда пора уходить. Мне вдруг стало очень интересно, что предпримет эта девчонка, чтобы отогнать меня от Вас.
– И это ради денег? Сэмуэль, прекрати, это же глупо, – сказала женщина, пытаясь дотянуться до кармана комбинезона, чтобы нажать на экстренную кнопку на пульте. Екатерина в очередной раз прокляла себя за то, что сделала карманы настолько глубокими, потому что для того, чтобы дотянуться до самого низа, нужно было нагибаться. Подобной возможности у неё сейчас точно не было.
– Глупо? – после недолгой паузы, переспросил Локучев, вдруг отстраняясь от Таскановой и, взяв в руку рукоятку ножа, направил его прямо ей в шею. – Иногда я делаю какие-то вещи не только ради денег, милая крёстная…
Аделаида его уже не слышала. Звон в ушах, спровоцированный резкой болью в области живота, словно разлетался по всему телу, проводя импульсы в каждую клеточку. Это было ужасно неприятно, но куда хуже этой тупой боли было то, что она разрасталась, её становилось всё больше. Она заполняла всё свободное пространство, и девушка понимала, что скоро ей не хватит места. Вид напуганной Екатерины Александровны, сами её чувства словно передались Петровой, побуждая защитить её от взбунтовавшегося парня. Веки прикрывали её глаза, будто затянутые пеленой, но Петрова всё равно посмотрела на руки, которые казались двумя огненными шарами. Аделаида испуганно отшатнулась.
Но как сбежать от самой себя?
Девушка трясла головой, пытаясь спрятаться от уничтожающей боли, но та не уходила. В пальцах, под кожей, в каждой линии, словно было нечто живое, «нечто», готовое вырваться наружу. Переведя взгляд на Сэмуэля, который, казалось, уже и забыл о ноже в своей руке и Екатерине Александровне, Ада вдруг упала на колени, поражённая очередным приступом боли, скручивающей каждую часть её тела. Ей казалось, что она сейчас отключится, если это не закончится. Мириады звёзд рассыпались перед глазами девушки, а в её сознании больше не было ничего, кроме чёрной, беспросветной тьмы. Петрова ещё не знала о том, что бывает настолько больно.
– Прекратите это, пожалуйста, – прошептала Аделаида и, встретившись взглядом с Сэмом, впервые увидела в его глазах неподдельный страх. Но в страхе этом было кое-что ещё. Удивление. Да, именно оно плескалось рядом с тёмно-синими песчинками страха, забравшегося в голубую радужку. Тяжело дыша, Петрова прижала руки к груди, царапая ногтями тонкую кожу запястий, и в этот миг что-то произошло. Вырвалось из ладоней золотым свечением, рассыпающимся на тысячи частиц. Разрываясь в полёте, оно сотрясало собою стены, а в зале послышались громкие, испуганные вскрики. Что-то разбилось, с треском упала металлическая балка, на которой висела штора. Закрыв глаза, Ада чувствовала, что её трясёт так, как будто она вышла на сильный мороз и простояла там пару часов. Но боль прошла, не оставив после себя ни малейшего напоминания. Лишь слегка болели мышцы, расслабляясь, да красные полосы на оголённой коже давали понять, что всё это было реальным.
Голова гудела, но Аделаида, медленно встав на ноги и посмотрев вокруг себя, увидела, что Екатерина Александровна лежит без сознания, а Сэмуэль, словно припечатанный к стене и скатившийся по ней, сидит на полу, опираясь рукой на стоящий рядом кованый стул. Из раны на лбу у парня стекала кровь, но он, словно не замечая её, лишь молча смотрел на Петрову.
В его взгляде было столько сомнения! Ада недолго стояла, напоминая своим видом статую. Не смея подходить к Таскановой, она выбежала в коридор, громко стуча каблуками. Обойдя охрану и, затем, вновь оказавшись в главном зале, девушка увидела, что множество людей лежит на полу, а рядом с ними валяются разбитые бокалы и разлитое там же шампанское. Испуганно оглядевшись и даже не пытаясь думать о том, что это сделала она, Петрова почти бегом маневрировала мимо постепенно поднимавшейся толпы.
Кто – то пытался остановить её, другой просил помощи, но она этого не слышала. Все её ощущения были полностью сконцентрированы на самой себе и том, что она только что сотворила. Держа в пальцах тонкую ткань платья, Ада чувствовала, как тряслись руки, будто окончательно обессилев. Девушка не могла выкинуть из собственной памяти того, что только что увидела. Того, что сделала. Это было похоже на песчинки золота, ворвавшегося в пальцы и вырывающегося из них вместе с сильным потоком. В нём словно была сконцентрирована вся энергия, вся злость, всё непонимание, что поглощало её. Магия. Магия, основанная на сильных эмоциях, даже слишком сильных. Аделаида не могла признать подобное, но не верить самой себе, своему зрению и чувствам было так по-детски глупо, что девушке хотелось лишь одного: попасть домой, туда, где она будет чувствовать себя в безопасности.
Нужно срочно уезжать из города, потому что иначе новость о том, что Аделаида Петрова чуть не взорвала здание, покалечив три сотни людей, настигнет её уже утром. Выбежав из парадного входа, девушка махнула стоявшему неподалёку такси, и, стоило ему подъехать, тут же села, нервно кусая губу.
– Улица Победы, 22, пожалуйста.
– Вам срочно? – спросил водитель, медленно прокручивая в руках руль и поправляя шляпу.
– Очень срочно!
– Значит, домчим за пять минут, – рассмеялся мужчина, но, не получив от нервной Аделаиды никакой оценки своих действий, сразу же замолчал.
Девушке казалось, что весь мир раскололся на две части, но ни в одной из них ей теперь не было места. Ада совершила именно то, чего боялась и о чём думала сегодняшним днём – навредила близким. И таких случаев может становиться всё больше, ведь она просто не знает, как это контролировать! Вспоминая ужасную, затмевающую все проблески сознания боль, Аделаида понимала, что заставить саму себя просто «прекратить» у неё не получиться. О да, сейчас она прекрасно понимала желание Григория уберечь её от этого. Петрова чувствовала всепоглощающую беспомощность, потому что не могла справиться со своей сутью. Сейчас уже все убеждения разума в том, что её мать умела контролировать свои силы, были убиты, потому что Ада видела, на что она способна. Люди пострадали из – за того, что она просто взорвалась. Да, наверное, именно так можно было описать состояние, в которое попала Аделаида. Это было похоже на взрыв: взрыв любых эмоций и чувств, переполняющих девушку. Когда Петрова поднялась на ноги, то не почувствовала внутри себя ничего больше. Страх пришёл позже, словно ложась на чистый лист бумаги, на котором больше ничего не осталось.
Посмотрев на свои ладони, лежащие на коленях, Аделаида покачала головой. Это просто не могло быть правдой! Магия… Магия, которая существует в ней? Её руки выглядели так же, как и несколько часов назад, в них ничего не изменилось. Ничто в их изгибах не напоминало о произошедшем. Или это не так работает? Ада глупо рассмеялась, но, почувствовав на себе удивлённой взгляд водителя, тут же собралась с духом. Осознание того, что ничего уже не будет так, как прежде, определённо отзывалось болью в рёбрах, там, где обычно должно находиться сердце. Она – ведьма и все её попытки как – то спрятаться от осознания сего факта закончились просто грандиозным провалом. Аделаида всё ещё помнила взгляд Сэмуэля, который словно был удивлён не тем, что именно она сделала, а тем, что это сделала именно она.
Вдруг, словно для того, чтобы завершить этот маленький пазл, потребовалось всего одно воспоминание, Петрова вспомнила о его словах об артефактах. Он понимал важность этих вещей потому, что разбирается в них, и уже не так и важно то, как он пробрался в дом. Если он колдун, то наверняка умеет это делать. Задумчиво сплетя руки в замок, Аделаида принялась размышлять о другой стороне своих способностей, той, которую она может получить, если научиться подчинять их себе. Ведь если Сэм был колдуном, то он наверняка испытывал сильные эмоции в тот момент, но магия никак не проявила себя. Возможно, ему приходится прилагать огромные усилия для этого, но если получилось у заносчивого мальчишки вроде Локучева, значит, получится и у неё! Надо просто… Просто найти того, кто сможет научить контролировать магию, раз единственный человек, который мог избавить от неё – давно умер.
– Приехали.
– Да, спасибо, – улыбнулась Ада, вмиг повеселев. Конечно, у неё получится. Надо просто вернуться в Кусад де Шевалль, где можно найти огромные, заброшенные, пустынные территории, где никогда не ступала нога человека, и учиться там.
С наставником или без него.
Расплатившись, Петрова поднялась по ступенькам к дому и уже искала ключ, чтобы открыть дверь, как вдруг услышала тихий скрип, изданный петлями. Сняв с ног каблуки, девушка поставила их у входа и осторожно вошла в образовавшуюся от ветра щель. Медленно ступая по холодному полу, Аделаида поднималась на второй этаж, к кабинету отца: нужно было, прежде всего, проверить, на месте ли книга, и лишь потом искать того, кто мог войти внутрь. Впрочем, может, это сам Сэмуэль оставил дверь открытой?
Неуверенно пройдя по тёмному коридору, почти на ощупь девушка вошла в кабинет и, включив фонарик на телефоне, осветила им всю комнату. Кажется, сердце точно пропустило пару ударов после того, как Петрова увидела пустой стол, на котором осталась только лампа с часами. Он украл книгу её матери! Лёгкая капля сомнения на миг озарила сознание девушки. Стал бы Сэм рассказывать об «артефактах», если недавно сам вынес их из дома Петровой? Стал бы говорить, что они могут попасть в плохие руки?
Услышав, как на третьем этаже упала пара книг, Ада вытянулась в струну. В доме вор, кто-то всё ещё находится здесь и пытается забрать то, что ей дорого! Освещая себе дорогу фонарём, девушка почти взлетела вверх по лестнице и сразу же заметила включенный свет в комнате матери. В третий раз за вечер ей показалось, что она потеряла нечто очень дорогое. Необъяснимая злость оттого, что кто-то посмел войти в кабинет Серафимы, убивала девушку, но Аделаида ничего не могла с собой поделать. Опять. Ударом кулака распахнув дверь в комнату, Ада встретилась лицом к лицу с высокой молодой девушкой. Она стояла посередине, окружённая дневниками Серафимы, и совершенно точно не выглядела испуганной.
– Что ты тут делаешь? – процедила Петрова, приближаясь к воровке. Поправив на плече сумку, девушка лишь нагло улыбнулась в ответ.
– Неужели ты не видишь? Копаюсь в вещах твоей матери, ты такая глупая? – голос у неё был грубый и низкий, такой редко встретишь у девушки, но сейчас Аделаиде совершенно некогда было об этом думать. – Хочешь приказать мне остановиться?
– Хочу, чтобы ты положила свою сумку на пол и оставила в этой комнате всё, что взяла в моём доме.
– Ой – ой – ой… Мне так страшно, спасите меня! – имитируя подступающую истерику, рассмеялась воровка, тут же вернувшись к перебиранию бумажек, валяющихся у неё под ногами.
– Не смей трогать её вещи, ясно?! – неожиданно даже для самой себя, Ада резко ударила девушку по лицу и затем, как только она подняла на Петрову глаза, с силой схватила её за плечи, заставляя подняться. – Прекрати. Трогать. Её. Вещи.
– А вот это ты сделала зря, глупышка, – произнесла воровка, за секунду высвобождаясь от не очень крепкой хватки Аделаиды и, затем, направляя на неё руку. – Уже почитала книжки о магии? Не хочу, чтобы ты потеряла сознание прежде, чем я убью тебя.
– Поверь, я узнала о магии не только в теории, – копируя тон девушки, сказала Петрова, не до конца уверенная в том, что сможет подкрепить свои слова хоть какими – то действиями. Лишь на пару секунд её соперница остановилась, глядя на Аду с недоверием, но в следующий момент воровка громко рассмеялась в лицо хозяйке дома.
– Да что ты! Сильно сомневаюсь, глупышка!
Сероватая, еле заметная дымка вырвалась из руки девушки и с силой ударила Аду в грудь, подталкивая к лестнице. На лице воровки красовалась наглая, довольная собой улыбка, а из рук её постоянно вылетали такие же магические всплески, не дававшие Аделаиде даже секунды на то, чтобы ухватиться за что – нибудь. Противный смех проникал в голову Петровой, смешиваясь с осознанием того, что в самый нужный момент её открывшиеся способности просто отказались себя проявлять. Она вообще ничего не чувствовала, не ощущала ни малейшей частички боли, которая могла бы выплеснуться на соперницу. Быть может, Ада просто разозлилась меньше, чем нужно?
– Интересно, сломаются ли твои кости от полёта по лестнице? Какого это – быть беспомощным человеком, несмотря на то, что твоя мать – буквально величайшая ведьма своего поколения? Впрочем, не думаю, что Серафима была твоей мамой! Ты в любом случае должна была умереть! – язвила девушка, продолжая давить Аделаиду вниз.
Напор магического воздуха был настолько сильным, что, казалось, мог расплющить Петрову по стенке, если бы сзади не было свободного пространства. Ада продолжала сопротивляться. Пыталась отыскать в себе хоть каплю той магии, что вырвалась наружу совсем недавно, но ничего не чувствовала. Злость захватывала девушку, но в этой пустой эмоции Аделаида не находила ничего, за что можно было ухватиться.
– Рея, хватит! – властный голос Сэмуэля раздался за спиной Ады, тут же прерывая поток магии воровки. – Что ты тут делаешь?
– То, что, по какой-то причине не сделал ты! – тряхнув сумкой, зло ответила девушка, бросив на Локучева полный искренней неприязни взгляд. – Я следила за тобой до этого дома и сильно удивилась, когда поняла, что ты вышел отсюда, ничего не взяв.
– Какого чёрта ты следила за мной, Рея? – оттолкнув с прохода Аделаиду, еле слышно спросил парень, щёлкая пальцами. Девушка, до этого уверенная в себе и нагло смотревшая на Сэма, стала хвататься руками за горло и тяжело дышать. Он словно душил её, даже не прикасаясь, а это лишь подтверждало подозрения Петровой. – Запомни, моя дорогая, повторяю в последний раз: если ты хотя бы попытаешься подумать о том, чтобы ослушаться меня или Эрика, я убью тебя. Уничтожу, Рея, разотру в порошок, не оставив ни одного воспоминания.
– Только не в этом доме.
Глава 8. Быть ведьмой – счастье?
Обернувшийся Сэмуэль точно не был похож сейчас на человека, которому стоит перечить. Обычно голубые глаза потемнели, превратившись в два уголька, а тёмные брови опустились ещё ниже на глаза. Аделаида услышала, как быстро задышала Рея, хватаясь руками за горло. Но Локучева не интересовала взбунтовавшаяся подружка, он, не сводя внимательного взгляда с Ады, подходил всё ближе. Оказалось, что выдержать психологическое давление Сэмуэля было ещё тяжелее, чем перенести натиск магии ведьмы, но девушка, не переставая смотреть парню прямо в глаза, смело поднимала подбородок. Не произнося ни слова, он изучал лицо Аделаиды, словно пытаясь найти там что – то очень важное.
– Глупость и отвага, Петрова, это просто ужасное сочетание, ясно? – тяжело вздохнув, наконец, сказал Локучев, встряхивая плечами. – Это было первым проявлением магии?
– Отдайте книгу и проваливайте отсюда.
– Тебе никто ничего не отдаст, – внимательно посмотрев на Рею, подытожил парень, начиная спускаться по лестнице. – И я всё ещё жду ответ на свой вопрос.
– Да, первым! – нервно воскликнула девушка, догоняя Сэма и, резко взяв его за плечо, заставила повернуться. – А теперь вернёмся к обсуждению книги: она не ваша! Эта книга принадлежала моей матери!
– Но не тебе, Петрова. Книга Ведьм переходит по наследству только в том случае, если такой уклад вещей будет утверждён со Старейшинами Ковена, а ты? Как я понимаю, до сегодняшнего дня даже не была в курсе того, что можешь причислять себя к магическому сообществу, – едко заметил Локучев, отряхивая костюм в том месте, где к нему прикасалась Ада. Заметив этого, девушка хмыкнула.
– Она – ведьма? – удивлённо спросила Рея, спускаясь по лестнице.
– Прекрати развешивать уши и езжай в замок. Скажи Эрику, что я скоро приеду, и только посмей добавить что-то про неё, – кивнув в сторону Аделаиды, приказал Локучев.
Девушка тут же закатила глаза, но пререкаться не стала, лишь в очередной раз поправив сумку, висевшую на плече. Ада уже поняла, что книга матери находится именно там, но пытаться вырывать её в тот момент, когда в доме находится два явно более могущественных колдуна, не решилась. – Вернёмся к тебе, Петрова. Почему ты не умерла?
– Отличный вопрос, просто замечательный. Интересно, почему все думают, что я должна умереть? Сначала Мендак, потом твоя наглая подружка, теперь ты.
– Может быть потому, что ни один ребёнок, рождённый в браке между ведьмой и человеком, просто не выживает? Максимум – 10 лет и то, это уже большое чудо! Большинство умирает ещё в утробе матери.
– Почему именно между ведьмой и человеком? Если всё будет наоборот, то ребёнок будет жить?
– Нет, не будет. Просто колдуны не допускают подобных ошибок, – отрубил Локучев.
– Значит, я должна была умереть, – подытожила Петрова, сложив руки на груди.
Включив стоявший рядом торшер, девушка оперлась спиной на стену, чувствуя, что у неё перехватывает дыхание. Конечно, она уже читала об этом, но слышать подобное подтверждение из уст другого человека – совсем иное чувство.
– Вот именно, должна была. Поэтому я спрошу ещё раз, уверена ли ты в том, что приходишься дочерью именно Серафиме? Может, Григорий не твой отец?
– С ума сошёл?! Моя мама ни за что бы! – она буквально задохнулась от возмущения.
– Ясно, – пожал плечами Локучев, закатывая глаза. – Понимаешь в чём проблема: даже если ты и ведьма, то очень непонятным является тот факт, что магия в тебе проявилась в… Сколько тебе лет?
– Шестнадцать.
– В шестнадцать лет первое проявление магии? Да младенцы с рождения начинают передвигать предметы и сыпать вокруг маленькими взрывами, а у тебя возраст неконтролируемых «бумов» начался только в шестнадцать! – удивлённо воскликнул Сэмуэль, с интересом изучая стоявшие на столике фотографии. – Знаешь, надо отдать тебе должное, отменный взрыв.
– Это было ужасно! Как Екатерина Александровна? Она ненавидит меня? – еле слышно спросила Аделаида, с нежностью поглаживая платье. – Что она вообще сказала?
– Ничего. Магия, которая из тебя вырвалась, спутала всем воспоминания. Они вряд ли будут помнить о нескольких часах, проведённых в том здании. Я же убедил Екатерину Александровну в том, что тебе стало плохо, и ты уехала. Ни в чьей памяти не останется момента, как-то связанного с твоими магическими проявлениями, можешь уже успокоиться, а то твою нервозность я ощущал за километр.
– Откуда ты знаешь, что я чувствую?
– Послушай, магия – это не только взрывы и боевые приёмы, хотя, наверное, для многих она остаётся именно на этом уровне. На высших ступенях человек, обладающий определенными силами, может научиться считывать настроения других людей. Многие считают это сложным, потому что не могут остановиться и постепенно сходят с ума – ты ведь не просто знаешь, что чувствуют другие, ты ощущаешь это сам, – развернувшись к Аде, объяснил Сэмуэль, складывая руки в карманы. – Некоторые начинают питаться чужими эмоциями, потому что своих – попросту не хватает.
– Отлично, всё очень интересно! Значит, ты, как мастер считывания, прекрасно поймёшь, что я сейчас чувствую. А если не поймёшь, сообщаю тебе – мне нужна моя книга.
– Книга не твоя, в теории. Да и послушай, зачем она тебе? Это твой первый день, ничего в этой книжке не понимаешь, а моему отцу она очень нужна, ясно? Если он не передаст её до конца недели, то его убьют, а вместе с ним и весь наш Ковен. Я не могу допустить этого, – уверенно заявил Сэмуэль, покачав головой. – Ковен для колдуна – всё, что у него есть. А для меня – это ещё и семья.
– Если эта книга так важна, значит, она может причинить кому-то вред, не так ли? – нахмурившись, спросила Аделаида.
– По правде сказать, мы не знаем, что находится внутри неё. Только ведьмы Ковена Северного моря могут открыть её, а, судя по нашим данным, осталась лишь одна ведьма, прошедшая посвящение, – покачал головой парень. – Ну и ты, наполовину, конечно. Твоя мать ведь была главой того Ковена.
– Откуда ты знаешь это?
– Единственная выжившая в том жестоком убийстве ведьма – моя мать, – закончил Сэмуэль, внимательно посмотрев на смутившуюся Аду. – Ты так сильно хочешь вернуть эту книгу?
– Я знаю, что точно не хочу, чтобы она попала в «плохие руки», – повторяя слова Локучева, сказала девушка, нахмурившись ещё сильнее. – Почему ты не взял книгу, когда пришёл сюда?
– Не считай меня героем, Петрова. Я просто не смог сделать этого, книга под заклятием защиты. Чёрные маги не могут взять её, а я, как ты сейчас поняла, отношусь именно к подобным, – немного помолчав, он продолжил. – Ладно. Я… Слушай, я ничего не могу обещать. Отцу нужна книга и мы делали всё, чтобы отыскать её, но, возможно, ты сможешь договориться.
Не дожидаясь ответа Аделаиды и будучи абсолютно убеждённым в том, что она пойдёт вслед за ним, Сэмуэль принялся спускаться по лестнице, на ходу снимая пиджак и складывая его на руку. Уверенный в себе и своих силах, он выглядел в глазах девушки глупцом, желающим, чтобы все ему подчинялись.
Спускаясь следом, Ада смотрела на прямую спину парня, искренне не понимая, что ей говорить его отцу. Неприятное, скользкое ощущение заполняло Петрову, и ей казалось, что от решения, принятого сегодня, зависит вся дальнейшая жизнь. Всё происходящее точно было не к добру, но иного выхода не было. Аделаида чувствовала, она точно знала, что должна вернуть книгу. Наверняка этим чёрным колдунам удалось найти её только потому, что Ада вынесла её из комнаты Серафимы. Мать защищала книгу, а Аделаида! Она должна исправить всё прежде, чем ситуация станет слишком опасной.
Закрыв дверь на ключ и специально её дёрнув, Аделаида подошла к мотоциклу, на котором уже сидел Сэмуэль. Насмешливо глядя на девушку, он недоумённо изогнул бровь, когда понял, что она не торопиться садиться.
– Что – то не так?
– Я в длинном платье и я никогда не ездила на мотоцикле, – ответила Петрова, поджав губы. – Может мне просто вызвать такси?
– Замок спрятан от посторонних глаз, единственный твой способ пробраться в него – ехать вместе со мной, – парень махнул рукой в сторону Аделаиды. Послышался треск ткани, и девушка почувствовала, как платье резко укоротилось, освобождая движение.
– Это же платье Екатерины Александровны!
– Садись, мне некогда вести пустые разговоры. Сделала одно – сделает и другое.
Времени у них правда не было. Переступив через себя и остатки, оставшиеся от невесомой ткани, Ада сделала шаг вперёд. Холодный металл мотоцикла обжёг тонкую кожу ног девушки и она, слегка вздрогнув, прикусила губу. Ещё одна причина ненавидеть этот вид транспорта. Заметив на себе внимательный взгляд Локучева, Ада громко вздохнула.
– Что?
– Эта штука едет со скоростью 150 километров в час. Если не хочешь размазаться в лепёшку, держись крепче, Петрова.
– За что мне держаться, а? – недовольно воскликнула девушка, пытаясь найти хоть что – то более или менее напоминающее ручку. Внезапно Сэмуэль обернулся и, положив руки Ады себе на живот, недовольно выдохнул.
В тот же миг Локучев нажал на газ и тронулся с такой скоростью, что у девушки засвистело в ушах. Сцепив руки в замок, Аделаида зажмурилась, ощущая, как у неё из под ног уходит опора.
***
Чем ближе они подъезжали к дому Сэмуэля, тем сильнее сгущался туман, опускаясь на глаза белой пеленой, скрывающей всё вокруг. Летом солнце вставало рано. И сейчас оно постепенно просыпалось, вступая в свои права, но, несмотря на это, было ещё не настолько ярким, чтобы справиться с наступавшим туманом. Холодный и резкий воздух растрепал волосы девушки, оставив на дороге шпильки, которые сдерживали её причёску, и теперь намокшие от влаги пряди развевались за спиной Аделаиды. Дорога, витиевато проложенная прямо вдоль леса, казалась почти незаметной и девушка не понимала, как Локучев справляется с управлением, продолжая ехать с бешеной скоростью.
– Сейчас будет неприятно, – крикнул парень, но его голос донёсся до Ады словно издалека.
Не сразу осознав, к чему он это сказал, девушка лишь сильнее сжала ногами мотоцикл, надеясь не свалиться с него, а в следующую секунду почувствовала, будто попала в желеобразную массу, сковывающую каждое движение. Несмотря на то, что двигаться Петровой было не нужно, казалось, что на грудь опустили каменную глыбу, которую приходилось поднимать каждый раз, когда хотелось вздохнуть. Но даже если и получалось это сделать, сам воздух ощущался скорее раскалённым песком, похожим на тысячи иголок, попавших в организм. Аделаида задержала дыхание, неосознанно прижимаясь щекой к тёплой рубашке Сэмуэля. Под хлопковой тканью чувствовалось движение накаченных мышц, ведущих мотоцикл.
Наконец, ветер полностью стих. Туман, до этого не позволявший увидеть ничего дальше своей руки, вновь поднялся к небу, а воздух очистился, обдавая девушку манящей прохладой. Остановившись около толстого ствола дуба, Сэмуэль спрыгнул с мотоцикла и, не оборачиваясь, сразу пошёл к выходу из леса. Удивлённо смотря ему вслед, Аделаида аккуратно слезла на землю и тут же схватилась рукой за дерево, чувствуя, как подкашиваются от усталости ноги, и кружится голова. Стараясь не потерять из виду Локучева, который словно забыл о приехавшей вместе с ним девушке, Ада пыталась прийти в себя, приглаживая волосы руками и стряхивая с них влагу.
Осторожно наступая на лежащий на земле мох, Петрова с интересом оглядывалась по сторонам, рассматривая причудливые, изогнутые стволы и изредка натыкаясь на выглядывающих из-за них птиц. Словно люди, они с удивлением смотрели на девушку, перепрыгивая с ветки на ветку и, встряхивая ярким оперением. Иногда они подавали голос, окружая пространство вокруг себя негромким щебетанием. Зелёная листва постепенно опускалась всё ниже, и тонкие, не выдерживающие листья ветви скрывали большую часть пути, заставляя Аделаиду раздвигать их руками, постоянно наталкиваясь на острые колючки, врезавшиеся в руки. Босые ноги проваливались во влажном после ночи покрове мха и в земле, но Ада, за много лет жизни в Кусад де Шевалле, привыкла к этому ощущению. Летом она часто выходила на прогулки босой.
Потеряв из вида Сэмуэля, девушка никак не могла решиться окликнуть его, надеясь лишь на то, что она продолжает идти в правильном направлении и вскоре выйдет из леса. В голове, словно неуверенная птичка, билась мысль о том, что парень специально завёз её сюда, чтобы она заблудилась, но Ада старательно избегала моментов, которые могли бы заставить её возвратиться к этой мысли. Она не доверяла Сэму, конечно же, нет. Но сейчас думать о том, что он хочет убить её, было точно не лучшей затеей.
Наконец, словно приз, слева от Аделаиды появился небольшой просвет, расширявшийся по мере того, как девушка к нему приближалась.
– Почему ты бросил меня? – воскликнула Петрова, наткнувшись на Сэмуэля, стоявшего на твёрдой земле и курившего сигарету. Парень, казалось, даже не замечал того, что к нему подошла Аделаида, и лишь продолжал молчать, выпуская в сторону клубы сероватого дыма. Вишня вновь заполнила лёгкие девушки, и ей внезапно захотелось закрыться, отойти и откашляться, пока запах не выветрится из памяти. – Я могла заблудиться!
– Нет, не могла. Ты же ведьма, – он пожал плечами, всё ещё не обращая никакого внимания на девушку, и лишь слегка приподнял брови, когда та встала прямо перед ним, недовольно сложив на груди руки. – Лес всё равно бы вывел тебя сюда, неважно, каким путём.
– А нельзя было предупредить меня об этом заранее?
Выбросив сигарету и притушив её ногой, Локучев, наконец, посмотрел на Аделаиду и лишь усмехнулся, поправляя рубашку.
– Разве, тогда это было бы так занятно?
– Рада, что ты потешил своё самолюбие, – закатив глаза, выплюнула Ада, разворачиваясь и оглядываясь по сторонам. – А теперь веди меня к своему отцу, потому что я не намерена торчать в этом лесу ещё хотя бы минуту.
– Утихомирь свой пыл, ясно? Я ничем тебе не обязан, так что не веди себя так, словно ты здесь всем заведуешь. Это моя территория, поэтому изволь подчиняться моим правилам, пока я не закинул тебя обратно к мотоциклу, – слегка посмеиваясь, сказал Сэм и обошёл девушку, больше с ней не разговаривая. Заметив тянущуюся из леса дорогу, Аделаида про себя отметила, что по ней вполне можно вернуться назад, не идя вновь по влажной земле, больше напоминавшей болото. Несмотря на показательное желание покинуть это место как можно скорее, девушка не чувствовала себя тут чужой. Аде захотелось остаться тут и, если бы не Сэмуэль и обязанность вернуть книгу, она бы так и поступила. Изучила бы природу, насладилась ощущением единения с ней. Ни разу до сегодняшнего дня ей не представлялось возможным встретить такое множество ярких птиц, больше напоминающих детские игрушки, содержащие в себе все цвета радуги. Тишина и спокойствие леса привлекали её, напоминая о доме в Кусад де Шевалле и о детстве, в котором не нужно было размышлять о том, что в её теле содержится какой-то магический потенциал.
Оказавшись рядом с каменным мостом, тянущимся прямо над обрывом, разделяющим две части леса, Аделаида подняла голову, еле сдержав удивлённый возглас. Наполовину скрытый в глубине тумана, казалось, к самому небу тянулся огромный каменный замок, пики на башенках которого разрывали облака. Высокие сторожевые башни были похожи на древних гигантов, охраняющих покой своего правителя. Мост, врываясь в глубину замка, терялся где – то в темноте, которой не было конца и края. Восхищённо проводя руками по резным перилам, девушка, не останавливаясь, всё же смотрела вниз, плюя на детскую боязнь упасть. Там, врезаясь в острые скалы и камни, бурно текла рука, вместе с пеной уносясь всё дальше и дальше.
Прямо над входом в территорию замка, из небольшого окна выглядывал странного вида мужчина, чьи чёрные волосы и борода, казалось, закрывали ему всё лицо. Зорко следя за Локучевым и Аделаидой, он, наконец, исчез в глубине, и тут же внутри тоннеля загорелось с десяток факелов, озаряя своим светом весь проход. Обернувшись на своего спутника, девушка обнаружила, что Сэм идёт почти вровень с ней, скучающе изучая свои ботинки.
– Эй, подожди, – парень вдруг резко остановился, беря Аду за запястье с такой силой, что ей показалось, что вокруг них посыпались яркие звёзды. Не ослабляя хватку, Локучев прошёл вместе с ней до самого входа в тоннель и лишь тогда, когда за ними с громким хлопком опустилась кованая решётка, отпустил руку притихшей девушки. – Ты должна кое-что уяснить прежде, чем встретишься с моим отцом.