Стефани Марсо
Единственная
– Ну, так что же, почему я ещё не умерла, раз вы были в этом так уверены? Вы совсем не знали мою маму, если смеете говорить о ней такие вещи! И она, и мой отец знали о том, что я Особенная, они растили во мне это чувство, взращивали его с младенчества! Вы правы, Ростислав, моя мама бы не ходила на могилу отца. Она бы легла рядом, потому что не представляла без него своей дальнейшей жизни.
Желчно выкрикнув эти слова, Ада подняла обе руки вверх, хватая пальцами бушующий ветер и, поймав его, словно извивающуюся змею, «ударила» ею о землю. Стены, их двоих окружающие, начали шататься, постепенно опадая серыми кучами под ноги ведьмы, не прекращающей испепелять Соколова взглядом. Впрочем, мужчину этот взгляд не интересовал. Отвернувшись и накинув на голову капюшон, колдун перешагнул через невысокий мягкий бортик, оставшийся от его круга, и исчез где-то в глубине толпы. Чёрные плащи местами горели, а люди, в них одетые, скидывали с себя ненужную материю, мешающую им в бою. Каждый понимал, что битва будет идти до последнего вздоха, потому что иного варианта просто нет. Ведьмы Ковена боролись за свою душу, за чистую, светлую душу, не тлеющую в веках, в то время как Чёрные Колдуны выполняли приказ с ожесточённым выражением лица.
Несколько раз Аделаида откидывала от себя колдунов, почти на них не глядя. Словно чувствуя, как со спины к ней приближается человек, норовящий схватить её за волосы, Петрова взмахивала рукой, направляя поток ветра тому прямо в грудь. Глядя на битву, казалось, сквозь очки, отделяющие сознание её собственное – от коллективного, Ада задумчиво шла вперёд, возвращаясь к домику Старейшин. Её необъяснимо влекло туда, ноги шли почти что сами, а нечто внутри сжималось, готовясь к худшему. Девушка отстранённо думала о том, что Ростислав ушёл лишь потому, что был уверен в победе. Был уверен, что когда чёрные колдуны уплывут с острова, Петрова будет с ними.
Из дома больше не тянулась вверх струйка дыма. Послышался звон фарфоровой посуды, а затем из открытого окна вылетел Хосе, падая на землю и переворачиваясь на ней. Из головы его текла кровь, застилая правый глаз бордово-красным ручейком, а тонкие руки словно были сломаны. Петрова ускорилась, обходя мужчину и вбегая в раскрытую дверь, чтобы оказать помощь. Картина, которую увидела ведьма, застигла её врасплох. Похожие чувства можно испытать, врезавшись в стену в машине, ехавшей на скорости в двести километров. Ада застыла. Застыл с клинком, находящимся в груди у умиротворённой Шэры, и Сэмуэль. Старейшина была мертва, в то время как Леона и Нонна, лежащие без сознания на полу, видимо дожидались своей участи. Вся правая рука колдуна была в крови до самого локтя, кровь впечаталась и в ткань футболки, бордовые капли застыли на волосах. Из щеки медленно вытекала та же жидкость. Густая, чёрная, как смоль.
Аделаида не могла пошевелиться. Осознание волной заполняло её, убивая также быстро, как мог убить клинок Локучева. Никто кроме него не мог показать дорогу в Ковен Мёртвого Моря. Ковен не нашли бы и они с Сэмуэлем, если бы их не нашли сами ведьмы. Ведь так всё было… Предатель. Всё было сделано специально. Продуманные заранее ходы, он мыслил куда шире, чем сама Ада. Он ведь предупреждал её. Пытался предупредить о том, что он куда хуже, чем ведьма могла себе представить. И вот, к чему всё это привело.
Сэмуэль хотел увидеть на её лице хоть какую-то эмоцию. Хоть что-то. Боль потери, осознание жестокости реальности, разочарование. Но она, несмотря на то, что внутри неё была буря, стояла, продолжая безмолвно смотреть на него и в окно, за которым шла не менее ужасающая борьба двух кланов.
Её понимание ничего не изменит.
– С самого начала? – наконец спросила Аделаида, решительно шагая в центр комнаты. Локучев вытащил нож из сердца Шэры, аккуратно придерживая мёртвую Старейшину за плечи и усаживая в кресло. Очки женщины валялись на полу, сломанные, с раздавленными стёклами.
– Неужели ты думала, что у такого отца, как мой, может вырасти хорошенький сынок? – после короткой паузы усмехнулся Сэмуэль, вытирая концом платья умершей свой нож и складывая его обратно в ножны. Его голос казался бесцветным, в нём не было и намёка на удовлетворение от ситуации, но едкая улыбка говорила сама за себя. – Ты глупа и наивна, раз считала, что я способен на добро.
– Ты врал мне.
– Да, врал, – согласился колдун. – Что, девочка расстроилась, что тот, кто ей понравился, оказался чудовищем? Боже мой, Петрова, правда, не будь такой идиоткой! Ты серьёзно думала, что я пойду против всей своей семьи? Ты одна мне её не заменишь.
– В тебе нет ничего человеческого. Ни единой капли. Стоило мне лишь задуматься… Ты куда хуже, чем кажешься на первый взгляд.
– Честно говоря, Петрова, мне плевать. Было весело, но не настолько, чтобы я принял решение бросить всё, во что верю. Эти сумасшедшие правы, говоря, что магия исчезает. И не вини меня в том, что я хочу остаться на той стороне, где она будет процветать!
– Винить тебя я не буду, – грустно усмехнулась Аделаида, поднимая руку на уровень глаз колдуна. – Зачем осуждать того, кто всё равно не поймёт, за что его судят?
Петрова резко сжала ладонь в кулак, наблюдая за тем, как Сэмуэль падает на колени, хватаясь руками за горло. Он судорожно открывал рот, силясь вдохнуть, и глаза его расширялись от ужаса. Весь воздух разом вышел, повинуясь ведьме, и лёгкие мальчишки слиплись, превращаясь в два ненужных мешка.
Ада развернулась и вышла из дома, на ходу расслабляя пальцы. Она не убьёт его. Не сможет. Перед глазами итак стояла свёрнутая шея чёрного колдуна, и девушка не хотела, чтобы перед ними появилась картинка посиневшего Локучева. Аделаида слышала, как он начал шумно втягивать воздух через рот, ощущала, как расслабляются скорчившиеся мышцы, и, казалось, видела, как медленно Сэм поднялся с колен, принимая вертикальное положение.
Сила, плещущаяся внутри ведьмы, будто океан, радостно сделала кульбит, не замечая смятения хозяйки. Её становилось всё больше и Петровой чудилось, что чем чаще она творит магию – тем сильнее становится Нечто внутри неё. Оглядевшись по сторонам, девушка увидела, что пожаров становится всё меньше, словно их кто-то тушил, поднимая с дна океана литры воды. Значит, Чёрный Ковен не смог победить этих удивительных ведьм? Ада улыбнулась. Впрочем, это уже не важно. Шэра мертва, благодаря стараниям Сэмуэля и его отца, ещё неизвестно, что станет с Леоной и Нонной. Было ли Аде дело до этого? Навряд ли. Бесчувственно, безэмоционально оглядывая окружающую разруху, ведьма видела, как сухую землю «украшают» лужи крови, рядом с которыми валяются люди в чёрных плащах. Их руки были неестественно откинуты назад, у некоторых открылись лица, показывая солнцу тёмные и белые, иногда иссохшие, а иногда тучные, как у свиней, лица. Глаза смотрели вверх, в стороны, закатывались назад, оголяя белки. Смотреть на это было более, чем отвратительно. Рядом с мёртвыми «врагами» лежали юные ведьмы в испачканных пятнами крови одеждах. На некоторых не было ни единой раны, но чёрные полосы в коже говорили о том, что лучше бы их постигла смерть от металлического оружия.
Волосы, ранее скрученные в плотные причёски, развевались на ветру, но никто больше не причешет их, боле никто не прикоснётся к ними и не запутается пальцами. У них были спокойные, умиротворённые лица, словно они встретили смерть, как своего старого друга. Молодые, совсем юные, возможно, даже младшей самой Аделаиды девушки и юноши лежали на земле. Мимо них медленно проходили сёстры Ковена Мёртвого моря, закрывая недвижимые глаза рукой и, замечая стоящую неподалёку Петрову, презрительно кривили губы. Они наверняка винили пришедшую ведьму во всех произошедших смертях и оказались бы правыми, ведь именно с ней пришёл Сэмуэль.
Ада резко развернулась, услышав пронзительный крик, раздавшийся за своей спиной. Из хижины Старейшин выбежала женщина, чем-то размахивая в просвечивающейся на солнце рукой. Следом за ней вышел и мужчина, Хосе, и даже издали Аделаида замечала, как низко была опущена его голова, словно сливаясь с плечами. Все ведьмы застыли на своих местах, ожидая идущих к деревеньке Старейшин. Их было всего двое, но вскоре их белёсого домика показалась третья женщина. Она испуганно озиралась по сторонам, будто по её душу кто-то сейчас придёт, но вскоре, видимо успокоившись, переступила через порог. Двое вышедших вперёд дождались женщину и, приняв её в свой молчаливый клуб, начали медленно вышагивать меж высоких колосков травы, бьющих их по торсу и груди. Прошло, наверное, около пяти минут, прежде чем стало возможным различить их лица, побелевшие, словно листы новенькой бумаги. Под руку с Хосе шла Леона, опустив потухший взгляд в землю, а рядом с ними несмело вышагивала Нонна, выкручивая себе руки. Ведьмы принялись тихо шептаться, переглядываясь между собой, в то время как Хосе поднял ладонь, прекращая любые разговоры. Будто бы не замечая Аделаиду, все трое Старейшин смотрели лишь на ведьм из своего Ковена, показательно отворачиваясь от девушки.
– Я знаю, что слова мои, наверняка принесут нашему Ковену огромное, почти невыносимое горе на долгие годы, но и молчать права тоже не имею. С прискорбием вынужден сообщить, что Шэра была жестоко убита одним из вторгшихся на остров Чёрных Колдунов, который, по неведомой причине, пощадил нас. Возможно, Шэра была его целью, в то время как мы казались пешками для Чёрного Ковена, нам, пока что, это неизвестно, – Хосе замолчал, оглядывая мрачные лица сестер и братьев своего клана. Головы, слушавшие его, заметно поредели, а некоторые начали оглядываться на стоящую в стороне Петрову, указывая на неё пальцами. – Единственное, что мы точно можем сказать с уверенностью – эта схватка осталась за нами. Последует долгий переезд, нам придётся подыскать себе иное жилище, ибо здесь больше нет смысла оставаться.
– Мы не можем просто бросить всё и уйти, Старейшина! – выкрикнула молодая женщина, не отрывая внимательно взгляда от прямой спины Ады. – Нужно просто выгнать Её, и тогда это не повториться! Вы не называете имён, но каждый здесь понимает, из-за кого к нам пришли эти люди!
– Прекратите… – устало пробормотала Нонна, поднимая руку в успокаивающем жесте. – Не начинайте большего раздора. Уйти придётся, мы жили здесь слишком долго. Пропитались уютом и благополучием острова и совершено забыли о том, как выглядят битвы.
– Мы жили прекрасно до того дня, пока она не явилась на остров с одним из Чёрных Колдунов! Это ведь он показал Чёрному Ковену дорогу, верно?!
– Хватит, Дарья. Мы не имеем должного количества доказательств, чтобы выдвигать хоть какие-то обвинения.
– Доказательства, обвинения, Вы сами слышите себя, Старейшина?! Мы потеряли стольких замечательных магов, что даже страшно представить, чем это обернётся! – продолжала выкрикивать женщина, выступая вперёд.
– И что ты предлагаешь?
– Пусть убирается отсюда прямо сейчас, – Дарья кивнула в сторону Петровой, презрительно щурясь. – Или она станет ещё одним трупом в яме с Чёрными Колдунами. За предательство должна быть кара. И кара этому – смерть!
Вокруг повисла тишина, которую не могли нарушить даже чайки, пролетавшие над головами. Нонна сверлила ведьму взглядом, и лишь спустя несколько секунд кивнула, словно соглашаясь.
– Аделаида – единственная, кому подвластно наше спасение, и каждый из вас это знает. Убив её – вы подпишете себе смертный приговор, впрочем, не мне вас останавливать. Но прежде, чем вы решитесь поднять руку на эту девушку – скажите себе, чем тогда вы лучше Чёрного Ковена?
– Они пришли к нам не ради неё, – сказал мужчина, один из тех, кто сражался за Мёртвое Море. – Чёрный колдун сказал мне, что это расплата за неповиновение.
Ада уже никого не слушала. Она знала, что ей нужно уходить. Девушка почти бегом добралась до кромки воды, где остановились лодки. Лодки, на которых прибыли убийцы. Петрова делала один шаг за другим, пробираясь сквозь водоросли и песок.
Аделаида заметила за своей спиной фигуру человека, закутанного в тёмные одежды, но не успела среагировать. Её еле слышный писк потонул в ударе волны о скалы и растворился среди кругов, разошедшихся вокруг упавшего в воду тела.