Стефани Марсо
Единственная
– Самое время помочь, Петрова. Сомневаюсь, что это прогулочный катерок, – приказал колдун моментально среагировавшей Аде. Корабль нёсся по воде, чуть ли не взлетая над ней, в то время как девушка, вглядываясь вдаль и продолжая удерживать в руках магию, пыталась увидеть хоть что-то в заметно затягивающемся туманом море.
Ответ на безмолвный вопрос пришёл почти сразу. Выскочив из сероватой мути, вслед за судном неслась моторная лодка, в которой Аделаида тут же различила близнецов. Их снова было лишь двое, что не могло не порадовать ведьму, но, судя по нахмурившимся бровям Локучева, он не был счастлив и их появлению. Когда лодка подплыла на расстояние нескольких метров от корабля, и чёрные глаза мужчин можно было различить в тумане, из рук одного из близнецов, словно выпрыгивая из кармана, вылетело огненное нечто. Оно собиралось в мягкие линии и, подчиняясь спокойным движениям близнецов, неслось на корабль.
Бросив попытки сбежать, Сэмуэль воззвал к воде. Ада видела, как быстро поднялись к его ладоням прозрачные волны, а, затем, бросились в ярко-оранжевый туман. Казалось, что созданный братьями огонь невозможно потушить. Локучев создавал водяные косы, вытягивая их вместе с потревоженными рыбами, и бросал на огонь с лодкой. Когда из рук Сэма потянулись чёрные нити, сплетающиеся с водой, близнецы напряглись. Аделаида видела, как один из них вцепился руками в борт своей маленькой лодки. Вытянув ладони вперёд, мужчина, казалось, хотел закричать, но вместо этого из горла вылетел лишь сдавленный писк. Чёрные тени окутывали его, но второй брат пока старательно отбивал напор Сэмуэля. Когда ему это удалось, он выбросил вперёд ладонь, хватаясь за серые хвосты и разрушая их огненным всплеском.
– Не пора ли это прекратить, дружок? – с лодки донёсся противный голос близнеца, стоявшего на самом носу своего металлического корабля. – Вокруг море, а ты, насколько мне известно, всё же не очень хорошо ладишь с водной стихией!
Послышался громкий гогот, и очередная огненная петля взмыла ввысь, несясь в сторону Ады. Девушка пыталась отбить её, вызывая воздушные потоки, но огонь лишь разгорался ярче прежнего. Он питался им. У Петровой не было шансов. Бросив взгляд на Сэмуэля, отбивающего атаку другого брата, ведьма на мгновение потеряла контроль, и воздушный щит растворился в её ладонях.
То, что произошло дальше, Ада точно никогда не смогла бы проанализировать. В последний миг девушка заметила летящую по направлению к ней сеть, словно сплетённую из тончайшего шёлка, такой полупрозрачной и бесплотной она казалась. Петрова не успела пригнуться и, оттолкнув от себя оранжевую петлю, почувствовала, как сеть резко опутала всё её тело. От удара ведьма потеряла равновесие и, стоя рядом с бортом корабля, перегнулась через него, не имея возможности даже взяться за что-нибудь руками. Хватая ртом воздух, девушка поняла, что летит головой вниз, быстро приближаясь к бархатной глади воды. Одна секунда – и холодная, чистая морская вода обволокла всё тело Аделаиды, отяжеляя футболку и шорты.
Девушка даже не зажмуривалась: не видя вокруг себя ничего, кроме непрекращающейся глубины, она пыталась разорвать руками сети. На нежной коже рук проступали красные шрамы, сеть словно разрезала её плоть. Воздуха катастрофически не хватало. Судорожно выдохнув, Ада увидела, как быстро взлетают ввысь полупрозрачные пузырьки, сверкающие в лучах уходящего солнца. В голове металась тысяча мыслей, которые непрекращающимся водоворотом затаскивали ведьму на дно.
Испуганно натыкаясь на тело Петровой, виляли хвостами рыбы, дотрагиваясь чешуйками до оголённых ног. Сознание девушки спутывалось, барабанные перепонки разрывало от давления, а мозг отчаянно мечтал сделать вдох, впустив в лёгкие кислород. Наконец, вытащив руку из плена, ведьма посмотрела наверх, где, казалось, в сотнях метров над ней плескались волны и светило солнце. Неужели она больше никогда его не увидит воочию? Вытянув руку, Аделаида попыталась почувствовать магию, но та, словно предательница, лишь на одну секунду мелькнула и тут же исчезла, растворившись в тёмной воде.
Вода! И ведь никто не мешает Аде использовать именно её! Здесь столько этой могущественной силы, что с её помощью можно было бы не только вырваться, но и перевернуть всё верх дном. Чувствовала ли её Аделаида? Сложно сказать, особенно в тот миг, когда твои лёгкие сжимает железными тисками, холодными, сильными, непреклонными.
Золотая сеть начала медленно опутывать кожу девушки, начиная от кончиков пальцев и синеющих ногтей. Она будто бы выбиралась из вен ведьмы, расплываясь в воде, оплетая каждый сантиметр кожи. Стоило этим золотым «цепям» коснуться другой сети, созданной близнецами, как та сразу же опадала, словно не выдерживая силы Ады. Петрова чувствовала, что теряет сознание, и ей мерещилось, что всё её тело опутано золотистой паутиной, напоминающей по своему виду солнечные лучи. Девушка улыбнулась. Она всегда боялась смерти, а сейчас, находясь от неё на волоске, перед глазами Аделаиды возникало улыбающееся лицо матери, белое, словно снег. Губы на нём что-то отчаянно шептали, и ведьма бежала, стремилась оказаться чуть ближе, чтобы разобраться, прикоснуться, обнять. Ватные ноги не подчинялись велениям Ады, лишь болтаясь в воде, а мама была там, рядом, стоит лишь протянуть руку и она окажется в ладонях, а её нежные, тонкие пальцы примутся ласкать лицо и плечи.
Непрекращающийся звон в ушах раздирал мозг, по кусочкам отрывая мягкие ткани. Сколько прошло времени с тех пор, как над головой Петровой сомкнулось плотное кольцо воды с характерным булькающим звуком? Секунд… десять? Может, пятнадцать. Говорят, мозг может прожить без доступа кислорода семь минут, но никто, по всей видимости, не потрудился и не сообщил об этом мозгу Аделаиды.
Почему люди так боятся смерти? Ведь никому из нас неизвестно о том, что там, за пеленой, куда уходят близкие и те, о ком мы знаем лишь из газетной вырезки. Быть может, смерть приносит не только успокоение душе, но и открывает горизонты, о которых ты и не мог помыслить? Все твердят о существовании рая и ада, но есть ли они на самом деле? И зачем было создавать ад, в котором с людей снимают кожу, запихивая в чаны с кипящей жидкостью? Неужто Богу так нравится наблюдать за страданиями, объясняя это тем, что человек получает по своим заслугам?
Ноги Аделаиды коснулись песка и плотного ковра водорослей, мягко обволакивающего кожу. Как глубоко она оказалась? Голова не просто раскалывалась, это было неправильное слово. Её разрывало от боли. Вздрогнув, девушка открыла глаза и поняла, что оказалась в самой настоящей тьме. Сюда уже не проникал солнечный свет, всё дно затянула бессмысленная, глубокая мгла. Оглядев свои руки, покрытые светящимися золотыми сетками, ведьма провела ладонью в воде, чувствуя её сопротивление. Непокорная. Сильная. Давящая. Аделаида пыталась достучаться до этой структуры, пыталась покорить её своей Силой. Та уже рвалась наружу, захватывая своими золотистыми песчинками всё больше и больше простора.
И вдруг боль отступила. То же чувство, что окутывало Петрову при использовании воздуха, окутало её нежной пеленой. Моментально почувствовав его, Ада сжалась в комок и оттолкнулась от земли, помогая себе выбраться руками, наполненными магией. Силы было так много, что Аделаида боялась с ней не справиться. Вода не покорилась, полностью склонив голову. Она помогала ведьме как старому другу, не прося ничего взамен. Её тяжёлые струи связывались с Силой девушки, образуя поток такого масштаба, что у ведьмы перехватывало дух.
Управлять воздухом было куда проще, пускай Аде до этого момента так не казалось. Пробив ладонями натяжение воды, ведьма застыла в воздухе, удерживая себя с помощью двух агрессивных потоков. Несколько раз сморгнув, она, наконец, привыкла к темнеющему вечеру и посмотрела на побелевших близнецов. Они всё ещё были здесь. Девушка ядовито улыбнулась, чувствуя, как с её ног, футболки и лица скатываются солёные струйки моря. Власть. Вот, что ещё чувствовала Аделаида, наслаждаясь удивлёнными и напуганными лицами колдунов, смотревших на неё и не мигавших. Они явно не ожидали, что она внезапно поднимется перед ними, будто восстав из мёртвых. Интересно, она правда была не нужна им живой?
Продолжая зависать в воздухе, ведьма вдруг улыбнулась чуть шире. Воздух мягко обволакивал её тело, развевая мокрые, почти чёрные от влаги волосы. Воздух ластился к пальцам, нежно поглаживал кожу лица, словно давний знакомый, ищущий встречи. Воздух осторожно просил о чём-то, намекая незаметно для остальных, чужих глаз. И Ада решилась.
Отведя в сторону левую руку, она медленно, но решительно дёрнула пальцами, пытаясь ощутить на них такое знакомое, почти родное тепло. Сверкнула золотая сеточка, будто бы впитавшаяся в кожу, и уже через миг в ладони девушки зашумел ветер, пахнущий летним морским бризом. В голове тут же возникла фраза Сэмуэля: «невозможно одновременно контролировать хотя бы два разных источника магии». Невозможно? Захотелось громко рассмеяться, взмыть к облакам и почувствовать себя абсолютно свободной и счастливой. Но права на это Аделаида сейчас не имела.
Не глядя на Локучева, но чувствуя на себе пристальных взгляд его голубых глаз, прожигающий лопатки, девушка сосредоточенно изучала моторку близнецов, которая не хотела заводиться. С лёгкой усмешкой, блуждающей на губах, Ада направила обе руки на лодку, сбивая стихии между собой. Вода, поднимаясь от поверхности стройными и высокими волнами, вмиг понеслась на мужчин, упавших на металлическое дно, а ветер, словно непокорный младший брат, понёсся кругами, забиваясь под днище и стремясь перевернуть лодку. Опрокинуть её вместе с пассажирами. Петрова наслаждалась их испуганными, белыми, как снег, лицами. Она видела, с каким ужасом они смотрят на её зависшее в воздухе тело. Мужчины пытались вызвать огонь, но весь их пепел потонул в бурлящем водовороте, созданным Адой. Чёрные тени в их ладонях тряслись, они были слишком слабы и слишком не похожи на те, что создавал Сэмуэль. Пытаясь направить их на девушку, они снова и снова терпели неудачу. Аделаида отбивала любые их попытки воспротивиться ей.
Внезапное желание испробовать на одном из них навык, который она приобрела за время плавания, ужаснуло девушку. Петрова взглянула на пытающихся сбежать мужчин, которых её сознание захотело разорвать на кусочки. Разорвать лишь для того, чтобы показать им собственную силу. Власть.
Власть, меняющая всё внутри почти на генетическом уровне, заставляющая действовать не так, как ты не поступила бы, будь ты… нормальной. Ада дёрнулась, пытаясь приблизиться к кораблю. Чёрная, свинцовая пелена стала давить на веки Аделаиды, выбивая её из колеи. Руки дрогнули, а магия, удерживающая ведьму в воздухе, пошатнулась, исчезая. Опадая, как осенний лист при порыве ветра. Перед тем, как провалиться в успокаивающую душу и тело пустоту, Ада запомнила ещё одно падение. Оно было быстрее, чем первое, и девушка лишь успела смутно осознать, что, наверняка, удар о деревянный пол судна с такой высоты закончится весьма плачевно.
***
Вокруг переливались стройные, невесомые, как облака, мелодии арфы, такие нежные и необъятные, что Аделаида не могла понять, идут они из её собственной головы или же вливаются в уши откуда-то извне. Впрочем, сейчас это её почти не интересовало. Мысли, замедленные, тугие, не были похожи на натянутую стрелу, а скорее напоминали собой жука, пробивавшегося через желе. Девушка не ощущала свои руки, ноги, да и, казалось, даже тело было где-то в другом месте, не рядом. На одну секунду Петровой показалось, что от неё самой остался лишь один мозг, кора, два полушария и извилины, борозды, то здесь, то там появляющиеся. Но потом пришло ощущение собственных век, ресниц верхних и нижних, сплетённых между собой и будто покрытых чем-то сухим, солёным, как… море? Через плотную стену начали медленным потоком пробиваться воспоминания, затаившиеся где-то внутри, спрятавшиеся до того момента, когда Ада начнёт мыслить. Море.…
Да, ведьма помнила, как они плыли с Локучевым по морю на корабле, несясь по глубокой синеве морской глади. Затем была погоня, две чёрные коротко стриженные головы и четыре глаза, безотрывно смотрящие прямо в лицо Аделаиды. Это были близнецы, люди Эрика. Те самые, кого за ними отправил Корвус. Именно из-за них девушка перекинулась через край борта корабля, оказавшись в ледяной пучине, полностью сковавшей лёгкие. Сначала лазурные слои, а затем всё более тёмные, каждый «этаж» увидела Ада в размытых чертах, чувствуя, как к ней стремительно приближается смерть. Она помнила, как перевернулась в воде, но первый удар! Он точно пришёлся на голову. Возможно, поэтому Аделаиде причудились все те вещи, что она сотворила? Потому что потом случилось то, что невозможно было бы описать в тех словах, которые были доступны Петровой. Девушка почувствовала, что нечто обрело большую силу, словно позволяя научиться чему-то новому, чему-то невообразимому. И Ада слилась воедино с морской водой, получая контроль над ней и ощущая, как он разливается по её телу безумным коктейлем.
О том, что произошло дальше, вспоминать, почему-то, не хотелось. Облизав сухим языком безумно солёные губы, Аделаида попыталась пошевелить рукой, но не смогла почувствовать её. Той словно на самом деле больше не существовало. Девушка ужаснулась и вновь ошалело дёрнула всем телом.
Звуки арфы смолкли, и кто-то, дёрнув тонкие струны и, тем самым вызвав не самую приятную их комбинацию, встал со стула. Шаги у человека были мягкие и почти не ощутимые, словно на нём были надеты меховые тапочки. Но Петрова всё равно слышала, как к ней неумолимо кто-то приближается. Вдруг её тело вновь появилось, доступное для того, чтобы им снова можно было орудовать, а сама Ада почувствовала, как кожа покрывается мурашками на холоде. Холод ли это был? Скорее обычный ветерок, но для ведьмы, пробывшей в тёплой ванне много часов, это и впрямь показалось холодом.
Руки, подхватывающие Аделаиду под коленями и шеей, пропали, а вместо них тело накрыли чем-то мягким и пушистым, наподобие пухового одеяла. Осторожно открыв глаза, девушка не увидела ничего, кроме света, врезавшегося по сетчатке также сильно, как бьют по гвоздю молотком. Человек, чья тёмная фигура возвышалась над Петровой с монументальной важностью, молчал, словно дожидаясь, пока сама ведьма начнёт разговор. Прошло около двух минут прежде, чем Ада смогла рассмотреть светлую комнату с распахнутыми настежь окнами и фигуру женщины, одетой в летящие ткани морских цветов.
Не решаясь начать разговор, Аделаида смотрела на неё с лёгким испугом и, в то же время, спокойствием, обволакивающим, словно мёд. Женщина не казалась опасной, но во взгляде её читалась мудрость, сила и недюжинное величие. Пшеничные волосы, почти как у Серафимы, были собраны в тугой пучок, из которого не выпадала ни одна, даже самая непокорная прядь. Светло-голубые, по ощущениям, выцветшие на солнце, глаза, хрупкая фигура, сокрытая под целым океаном тканей и красок, тонкие пальцы, будто светившиеся изнутри.
– Здравствуй, Аделаида, – наконец сказала женщина, отходя обратно к стулу и принимаясь за игру. Под её пальцами струны, натянутые до почти нервного напряжения, складывались в прелестную мелодию. – Меня зовут Вивьен, я одна из сестёр Ковена Мёртвого Моря, – Петрова гулко выдохнула. Значит, они добрались. – А мы всё ждали, когда появится тот самый маг…
– Мне сказали, что вы знаете, кто я такая, – пробормотала девушка, пытаясь подчинить себе непокорный язык. – Я… Сколько я спала?
– Чуть больше недели, быть может, – пожала плечами Вивьен так, словно это совершенно не имело значения. – Использование многих источников магии чревато такими последствиями, так что не удивляйся. Впрочем, Старейшины рады тому, что тебе удалось это настолько просто. Хотя, я бы так и не сказала. Твоё тело не противилось этой магии, но она забрала слишком много сил.
– Где Сэм? – вдруг спросила Ада, оглядывая комнату и словно надеясь, что колдун выйдет из шкафа. – Он же где-то здесь?
– Он… – ведьма прикрыла глаза, а зрачки зашевелились под тонкой плёнкой век. – Он здесь, на острове. Старейшины выделили ему небольшой домик в лесу, с трудом приняв то, что ему вообще придётся быть здесь. Ты – единственная причина, по которой его принимают в Ковене, Аделаида. Почему такая ведьма, как ты, вообще… Почему ты с ним разговариваешь?
– А почему бы мне ни стоило этого делать? – вопросом на вопрос ответила Петрова, недовольная тем, что ей пытаются поставить Сэмуэля в упрёк. – Он сильный и смелый, он оберегает меня от того, чему я пока не в силах противостоять.
– Но он чёрный колдун, – на выдохе произнесла Вивьен, прикладывая к губам руку. – И его отец такой же. Яблоко от яблони, Аделаида.
– Нет.
На этом пререкания закончились, а Вивьен вышла. Прекрасные звуки арфы прекратились, оставив Аделаиду в почти звенящей тишине. Девушка осторожно поднялась с кровати, кутаясь в выданный ведьмой плед, и подошла к распахнутым створкам, за которыми шумно плескалось море. Ада не видела его за другими домиками, но слышала, как оно брызгами рассыпается, ударяясь о скалы. Ведьма оглянулась, осматривая комнату. Медная ванна стояла рядом с кроватью, на потолке – фрески с изображениями морских пейзажей и животных, чья чешуя поблёскивала на солнце. Стены были пусты и, оттого, казались почти голыми.
В комнату вошли две женщины, одетые так же, как и Вивьен. Их тёмные волосы были закручены в хвосты, а на запястьях поблёскивали серебряные цепочки с чайкой, болтавшейся на одном из колец. Они закрыли за собой дверь, но отойти от неё не решились. Тот трепетный ужас, с которым эти ведьмы смотрели на Аделаиду, напомнил девушке взгляды близнецов, отчего спина у неё вновь покрылась потом. Женщины молчали, молчала и Ада, позволяя им вдоволь насмотреться на новоприбывшую.
– Это, – наконец начала одна из колдуний, доставая из сумки длинное валяное платье голубого цвета.
– Это Ваша одежда, – с придыханием закончила вторая, не отрывая взгляда от мокрых и спутанных волос Петровой.
– Спасибо.
– Молодой человек ждёт Вас на улице, – пробормотала первая, опустив голову вниз. Такое поведение казалось Аделаиде чуть ли не полнейшей глупостью, потому что обе ведьмы были явно старше самой девчонки. Уже открывая дверь на улицу, та же ведьма толкнула другую, видимо, чуть более смелую, и громко прошептала. – Ну же, Друэлла, спроси её.
– Отстань! – таким же шёпотом ответила девушка, пытаясь отодвинуть подругу с прохода. – Пойдём отсюда.
– Спроси!
– Боже мой, ладно! – Друэлла развернулась к Аде, потирая лоб рукой. – Скажите, а Вам правда удалось подчинить себе две стихии разом?
– Наверное, да, – ведьма пожала плечами, еле заметно улыбаясь. – Честно говоря, я плохо помню то, что произошло в те минуты.
– Старейшины готовились к Вашему появлению много лет! Не думаю, что имею право говорить об этом, но Вы, буквально, наша последняя надежда. Наша, да и всего магического мира тоже! Магия умирает, мисс, с каждым днём она всё больше и больше тает, ускользая от нас. Кто знает, сколько ещё мы сможем продержаться?
– Я – надежда?
– Уверена, Старейшины всё Вам объяснят, мисс, – сказала Друэлла, решаясь, наконец, посмотреть на Аделаиду. – Только прошу Вас, не отказывайтесь. Кроме Вас больше некому.
После этих слов обе ведьмы пулей вылетели из комнаты, оставив Аду наедине с собой и платьем, мирно покоящемся на кровати. Магия умирает? Эти слова, словно гром, ударили в самое сердце. Петрова ведь только начала понимать её, только вкусила запретный плод, оказавшийся настолько сладким, что не хотелось пропустить ни единой капли, а что теперь? Аделаида покачала головой, быстро переодеваясь и выходя за дверь. Она надеялась на то, что Сэмуэль сможет ответить на малую часть возникших вопросов.
Глава 14. Предательство.
Сэмуэль скучающе курил сигару, задумчиво глядя в сторону моря. Недалеко от домика, в котором очнулась Аделаида, виднелся обрыв, за которым бурно плескались синие волны, накатывая одна на другую. Он уже бывал там много раз за то время, что Петрова была без сознания. В комнату его не пускали, объясняя это лишь тем, что чёрный колдун не имеет права ступать на чистую территорию, забивать свою пыль в половицы, дышать светлым воздухом. Сперва Локучев пытался возмущаться, бился в дом Старейшин, но получил лишь злобную речь одной старой, взрослой, умудрённой опытом и жизнью ведьмы. Она даже не была Старейшиной. Просто… Колдун ругался уже достаточно, чтобы не повторять этого вновь.
Разочарованно бродил Сэм по берегу моря, вспоминая, как еле успел поймать потерявшую сознание Аделаиду, вспоминая её лицо, её движения и то, что ей удалось сотворить. Сначала он ужасался, размышляя о том, сколь невозможными были действия девушки, но, затем, пришёл к выводу, что Ада не выглядит такой уж опасной. Впрочем, ему не дали времени на то, чтобы рассмотреть изменения, которые могли в ней произойти.
Почти сразу после падения появилась Вивьен, буквально выхватившая безжизненное тело и передавшая его своим «сёстрам». Ведьмы этого Ковена отличались особой… неприязнью к чёрной магии, считая её не просто нечистой, но и противоестественной. Отчасти, их злость питалась ещё одним немаловажным пунктом, который Локучев обдумывал уже почти неделю. Все ведьмы, в каждом уголке острова говорят о том, что с магией что-то происходит. Они не могут контролировать это, не могут остановить. Некоторые считают, что это – плата за действия чёрных колдунов, которые питаются силами мёртвых, но Сэмуэль не знал, имеют ли эти мысли хоть какое-то обоснование. Его, в любом случае, обходили стороной, не желая здороваться, а во время еды ведьмы предпочитали напоминать мальчишке о том, из-за кого ему ещё позволяют быть здесь. В конце третьего дня Сэм просто перестал замечать их колкие фразы, молча доедая обед и выходя из сооруженной Ковеном столовой. Локучев вновь и вновь приходил к морю, тренируясь и обучаясь контролю, который давался ему с таким трудом. Морская пучина отвергала его, и сейчас Сэмуэль старался не думать о том, что это как-то может быть связано с словами ведьм о магии. Впрочем, на его тёмную сторону это никак не влияло. Чёрные тени также спокойно продолжали выбираться из его ладоней, окрашивая не только воздух вокруг, но и кожу в этот же мерзкий цвет.
Ему было практически дурно от осознания того, что произойдёт здесь, как только Ада отправится на встречу со Старейшинами. Сэм пытался убедить себя в том, что это – единственный вариант, но мозг больше не хотел верить своему хозяину. Куда он пойдёт вместе с Петровой, если не выполнит своего обещания? Локучев тряхнул головой и с какой-то особой ненавистью бросил на землю сигарету. Щёлкнув пальцами, он сжёг окурок, не оставив от неё и следа.
Что ему предстоит сделать? Сэмуэль боялся представлять себе лицо Ады, когда она поймёт, что произошло. Доверчивая, глупая девочка. Он был всего на год её старше, но, по ощущениям, прожил куда больше. Локучев понимал, что никогда бы не совершил тех же ошибок, что и Аделаида. Впрочем, никогда?
Стоило признать, что она ему интересна. Сэм не соврал, говоря ей об этом, но за неделю, проведённую вместе на корабле, парень многое смог узнать о своей спутнице. Например, то, что когда спит, она сворачивает в клубочек на правом боку. Или то, как загораются в восхищении её глаза при виде собственных золотых нитей магии. Или как она смотрит на него, пока думает, что Сэмуэль не видит. Ведьма беззастенчиво его разглядывала, и Локучев чувствовал её ощущения при взгляде на него. Он тоже был ей интересен.
Но не более.
Сэм мотнул головой. Чувства? Он уже пытался. И этот вариант – точно не победный.
Глядя на задумчивое лицо колдуна можно было подумать, что он придумывает план по захвату этой территории. Идти было тяжело, поэтому Аделаида, оказавшись на свежем воздухе и отворив дверь, тут же схватилась рукой за стену, стремясь удержать себя в вертикальном положении.
– Ещё пара дней в той ванне и ты превратилась бы в медузу, – беззлобно заметил Сэмуэль. На его губах блуждала задумчивая улыбка. – Но, похоже, ты уже превратилась. В статую.
– Извини, – девушка покачала головой, вновь посмотрев на спутника. Он выглядел… Осунувшимся. Под голубыми глазами залегли тёмные круги, совершенно не подходившие бледному лицу, а скулы лишь сильнее выделились. – Ты вообще спишь?
– Время от времени.
Повисла короткая пауза. Аделаида закрыла глаза, вслушиваясь в окружившую её природу. Здесь, на территории Ковена, словно каждый сантиметр был пропитан магией и силой, и он же проникал в душу девушки, успокаивая расшалившиеся нервы. Хотя, возможно, дело совсем не в Ковене? Ветер ласково теребил влажные волосы, щекоча шею и словно прося поиграть с собою, а море манило с какой-то сильной ожесточённостью, непримиримо требуя, чтобы Ада им воспользовалась.
– Я волновался, – наконец признался Локучев, слегка улыбнувшись. – Я ведь обещал тебе, что ты будешь жить. Но не смог защитить. Не захотел причинять вреда тем, с кем вырос.
– Я не виню тебя за это, – улыбнулась в ответ Аделаида, сознание которой действительно не цеплялось за действия колдуна. И не винило. – Поражаюсь, что мы вообще увиделись. С самого утра мне сказали, пусть и завуалировано, чтобы я держалась подальше от чёрного колдуна. Что, ты так ужасен?
– Возможно, они и правы, – задумчиво пробормотал парень, начиная идти по протоптанной тропинке, ведущей к морю. – Столько всего нового слышишь после того, как сюда попадаешь.
– Мне плевать, – уверенно высказалась Петрова, будто бы говоря это для себя самой.
Она считала шаги, не обращая внимания на голос идущего рядом Сэма. Ей вдруг стало предельно важно сделать это, потому что иначе? Всю её разрывало от заполняющей силы, ищущей выход. Что-то похожее она испытывала в те моменты, когда магия вырабатывалась под выбросами энергии, но сейчас… было сильнее. Но, хотя бы, Ада могла это контролировать.
Один, два, три…
– Все тут только и делают, что говорят о том, насколько твоя жизнь важна.
Четыре, пять, шесть…
– Ты – на самом деле чудо, мне придётся с этим согласиться.
Семь, восемь, девять.
Силы так много, что Аделаиде кажется, что её разорвёт. Кожа – полыхающий огонь. В глаза словно насыпали песок, а кровь внутри?! Ада не смотрела на свои руки, но замечала, что от них исходит золотистый блеск.
– Тебе удалось взять под контроль обе стихии, это поистине невероятно! – продолжал говорить Локучев.
Десять.
Бурлящие волны оказались перед лицом ведьмы, нужно было лишь спуститься со скалы. Там, внизу, маячила жёлтая полоска берега, на котором не было ни единого камня. Справа и слева от полоски же, напротив, выросли из воды огромные, острые скалы, тянущиеся неким треугольником вдаль. Каменные гряды скрывались туманом за поворотами. Туман… Постоянный спутник неизвестности и, вероятно, именно с его помощью был спрятан этот остров. Потому что как ещё можно объяснить то, что это место остаётся незамеченным для чужих глаз так долго?
Аделаида подавила в себе желание спрыгнуть, стоя около самого обрыва. Подавила, но не избавилась, потому что оно проникло в её голову и прочно закрепилось там, царапая острыми когтями мягкие ткани.
– Мне страшно, – вдруг прошептала Петрова, не сразу замечая, что прерывает речь Сэмуэля, о чём-то повествующего. Колдун тут же замер, удивлённо глядя на Аду. – Что-то внутри меня… изменилось. Это не даёт мне покоя. Я словно не чувствую, что это я.
– Мне кажется, это нормально. Ты попробовала новое, теперь оно…
– Ты не понимаешь, – покачала девушка головой и сжала руки в кулаки. Ногти впивались в нежную кожу ладони, но это чувство было единственным, что приводило её в себя. – Мне не страшно из-за того, что я научилась владеть водой. Мне страшно оттого, что Сила делает со мной сейчас. Я чувствую её в каждой своей клетке. Я чувствую собственное тело, хотя раньше этого не было. Я везде, в каждом сантиметре чувствую воду и воздух, окружающие нас. Вода во мне, в тебе и мне кажется, что я могу за секунду выжать тебя, как лимон. Она передо мной, манящая и неприступная, словно гордая Императрица. Она зовёт меня, и мне кажется, что ещё мгновение, и я прыгну, чтобы оказаться на самом дне. Что Я? Моё сознание, словно тысяча нитей, разлетается в клочья, сливаясь воедино с ветром и водой, а что будет дальше? И будет ли? Меня словно разрывает…
Сэмуэль молча взял девушку за руку, а сила, которая распирала её изнутри, вдруг отступила. Холодные пальцы обхватили горящую огнём ладонь Аделаиды, а её сознание успокаивалось, будто бы получив дозу морфия. Взглянув на колдуна, Ада увидела, как нахмурились его брови и сжались челюсти, он словно испытывал…
Испытывал всё то же, что чувствовала мгновение назад она сама.
Почти сразу ведьма вывернула ладонь, отступая от Локучева на несколько шагов назад и качая головой.
– Это больно, – признался Сэм, глядя на бушующие волны. – Так не должно быть.
– Быть может, Старейшины смогут рассказать мне что-нибудь об этом, объяснить!
– Быть может.
Они спустились к морю по узенькой тропинке, спрятанной среди высоких, сухих колосков травы. Жёлтый песок, смешанный с мелкими камнями, выброшенными водой на берег, казался просто огненным, из-за чего Ада глупо подпрыгивала, постоянно переставляя босые ноги. Около кромки стало легче, словно Сила внутри успокоилась, отпустила, уйдя ненадолго. Аделаида чувствовала на себе взгляд Сэмуэля. Он смотрел на неё… Иначе. Так смотрят на невиданных зверей, которых все считали давно вымершими. Или на иллюстрации в книжке. Но никто не смотрит так на людей.
Пытаясь откинуть от себя страх, ведьма осторожно подошла к морю, позволяя белоснежным брызгам укутать её лодыжки прохладной жидкостью. Также медленно опустилась на колени, приподнимая платье, и окунула руку в морскую гладь. Струйки воды, прозрачные и тонкие, потянулись от пальцев вверх по запястью, затем ненадолго остановились в сгибе локтя и, наконец, проникли под валяную горловину, добираясь по шее к лицу. Аделаида замерла, слегка вздрагивая, когда прохладные струи поднимались всё выше, путаясь во влажных волосах. Вода манила её, требовала большего, хотела заполучить всё тело, каждый его сантиметр. Непокорная! Но стоило Петровой взмахнуть рукой, как море тут же поднималось вверх высокими столбами, в которых проплывали удивлённые рыбы. Они сверкали коричневыми, зелёными, оранжевыми хвостами и, выпрыгивая из созданных Адой аквариумов, с еле заметными брызгами возвращались в свой дом.