Николай Петрович Сироткин
Изумруды Урала
– Хорошо, я вас слушаю, продолжайте.
– Мой хозяин хочет продавать сало напрямую в Англию без посредников.
– И кто ему мешает? Насколько мне известно, никаких запретов нет, продажа сала не является государственной монополией.
– Совершенно верно, государство никак не ограничивает продажу, однако на местах есть свои особенности. В нашем случае, один пермский купец, используя высокое положение своего тестя, получил монополию на заграничную торговлю уральским салом.
– Это нарушение закона и вы можете обратиться в суд.
– Я не правильно выразился, господин Барнс, официально он не получал никакой монополии, но по факту дело обстоит именно так. Все уездные производители вынуждены сдавать свое сало посреднику. Чтобы пробиться, нужно установить прямые контакты с английскими купцами, но, не имея связей и покровителей сделать это практически невозможно.
– Вы хотите, чтобы я вам помог?
– Вы правильно поняли, господин Барнс, естественно ваши услуги буду щедро оплачены.
Барнс был в подавленном настроении и давно бы выгнал этого русского, но ему в голову пришла одна интересная мысль.
– Сколько сала вы производите за год.
– В прошлом году двадцать тысяч пудов, но сейчас мы готовы увеличить объем производства до сорока тысяч пудов.
– Сколько это в рублях? Двадцать – тридцать тысяч?
– Примерно так, не стал уточнять Бабаков.
Барнс вздохнул и задумался.
– Скажите, господин Иван, ваш хозяин влиятельный человек?
– В нашем уезде он самый влиятельный.
– Влиятельный человек должен быть сильным.
– Что вы имеете в виду, господин Барнс?
– Сила государства – это его армия. У сильного человека должна быть своя армия, господин Иван, пусть маленькая, но преданная. Есть у вашего хозяина такая армия?
– Есть такая армия, господин Барнс.
– Надеюсь это не сборище крестьян?
– Ну, что вы, – искренне возмутился приказчик, – бывшие солдаты и казаки, готовые глотку перегрызть за хозяина. У вас какие-то проблемы?
– Я хочу сделать вашему хозяину одно выгодное предложение.
– Можно конкретнее?
– Нужно захватить один рудник.
– А кто хозяин рудника?
– Рудник не зарегистрирован и работает нелегально.
– Золото?
– Нет, камни.
– Вы шутите, господин Барнс? Конечно, на Урале много разных камней, вот только особой ценности они не представляют. В Екатеринбурге у перекупщиков этого добра, как грязи, только я не слышал, чтобы кто-то из них сильно разбогател. Зачем нужен рудник, который не будет приносить дохода?
– Я с вами не шучу, господин Иван, этот рудник может приносить такой доход, что ваш хозяин забудет про свое сало.
Бабаков надолго замолчал, пытаясь осмыслить услышанное.
– Вы это серьезно? – Наконец, прервав затянувшуюся паузу, спросил он.
– Я деловой человек, у меня нет времени на пустую болтовню.
– Я могу узнать, что это за камни?
– Изумруды! Стоимость одного карата необработанных изумрудов пять рублей.
– А карат, это сколько?
– Один фунт это примерно две тысячи карат.
– Бог мой, это же получается, что один фунт изумрудов будет стоить десять тысяч рублей. – Быстро посчитал приказчик, от волнения сглатывая слюну.
– Совершенно верно, примерно столько ваш хозяин получает за полгода, занимаясь салом.
– Хорошо, господин Барнс, допустим, мы захватили рудник. Что дальше? Вы же не сможете вывести его в Англию?
– Я и не собираюсь этого делать. – Улыбнулся англичанин. – Вы захватите рудник, вам он и достанется.
– А в чем тогда ваша выгода?
– Вы будете добывать изумруды, а я буду их у вас покупать.
– По какой цене?
– Цену я уже назвал – десять тысяч рублей за фунт необработанных изумрудов. Вы доставляете изумруды в Петербург и сразу получаете деньги. Вес и объем маленький, а вот деньги – большие. Сразу скажу, что продать изумруды в России вы не сможете, это не только сложно, но еще и опасно. Мало того, что добыча камней такого класса, частным лицам в России запрещена, так еще и риск, вместо денег получить пулю. Это понятно?
– Да, господин Барнс, я все понял, сегодня же доложу Никите Петровичу.
– Жду ответа завтра в десять часов утра.
…
– Давай, выкладывай, что ты там нарыл?
– Казанцева уже варит мыло, пока небольшими объемами, но скоро заработает завод и тогда…
– Как скоро?
– На следующей неделе.
– Что там насчет мыловара?
– А вот здесь, самое интересное. Никто из работников, а их у нее двенадцать человек никогда не варил мыло.
– Ты сам понял, что сказал? – Возмутился купец.
– Никита Петрович, я понимаю, что глупость, но это так. Все работники местные, но мыловаров среди них нет.
– Как же они тогда варят мыло?
– Там ничего не понятно. На варке работают двое, с одним из них мне удалось поговорить. Так вот, по его словам вся варка занимает от силы один час. Они просто растапливают жировую смесь, вливают в него горячий раствор соды и перемешивают полчаса, после чего сливают эту смесь в деревянные ящики и хорошо укрывают. На следующий день ящики разбирают и достают готовое мыло.
– Бред! – Возразил Воронин. – Он рассказывает тебе сказки, а ты и уши развесил.
– Какой смысл ему врать?
– А зачем ему говорить правду? Ты предлагал деньги?
– Конечно, я предложил ему перейти к нам и обещал платить в два раза больше, чем он получает у Казанцевой.
– И он отказался?
– Да. Он сказал, что не умеет варить мыло.
– Я ничего не понимаю. – Воронин в раздражении развел руки. – Ты же сказал, что он варит мыло у Казанцевой?
– Он лишь простой исполнитель, Никита Петрович. Ему дали одно, дали другое, показали, как нагревать, как и сколько времени перемешивать. Он понятия не имеет, что он смешивает и в каких пропорциях, все это готовят другие работники, но дело в том, что и они не знают точный состав смесей. Вместо названий различных составляющих у них стоят номера. Даже, если мы сманим всех работников, мы ничего не добьемся. Они не наладят нам производство, а она спокойно обучит других и продолжит работу.
– Вот теперь, кое-что прояснилось. – Устало вздохнул купец. – И кто же все это придумал?
– Ваш старый знакомый Штейнберг.
– Опять этот немец! – Воскликнул Воронин. – Ты хоть видел, что он там наварил?
– Я купил один кусок для образца. – Бабаков положил мыло на стол. – Продается в трактире Казанцевой, вес четверть фунта, стоит пять копеек.
Воронин взял мыло в руки, долго крутил его, осматривая со всех сторон, нюхал, читал надписи, а затем встал и пошел мыть руки.
– Нам можно закрывать свой завод. – Сказал он, вытирая руки. – Такого мы никогда не сварим.
– Такого даже Москва не делает. – Уточнил Бабаков. – Файн уже отказал московским купцам, у которых раньше закупал мыло и договорился с Казанцевой.
– Интересно, на каких условиях она столковалась с этим Штейнбергом?
– Про это мне ничего неизвестно, точно могу сказать только одно – никаких амурных дел там нет.
– Тогда есть шанс его перекупить.
– Это маловероятно, Штейнберг поглядывает в сторону мадмуазель Шторх, а за Серафимой волочится этот ссыльный капитан Соколов.
– Он вроде уже получил от ворот поворот, еще год назад?
– Было дело, но ведь она до сих пор свободна, почему бы не попробовать еще раз?
– Черт, сегодня несчастливый день, все одно к одному.
– Я бы так не сказал, – ухмыльнулся приказчик, – вы забыли про англичанина.
– А ты его уже видел?
– Не только видел, но и битый час обсуждал с ним наши проблемы.
Следующие полчаса Бабаков пересказывал хозяину свою беседу с Барнсом.
– Про изумруды я что-то слышал? – Вспомнил Воронин. – Вот только в связи с чем, хоть убей, не помню.
– Убийство Протасовых осенью прошлого года. – Услужливо подсказал приказчик. – Но там все так и осталось на уровне слухов.
– Слухов у нас, хоть отбавляй, и про алмазы и про изумруды, вот только в глаза их никто не видел. Нужно поговорить с ювелиром, отправь кого-нибудь к Тимофею Булатову.
Булатов приехал через час.
– Извини, что оторвал от дел, Тимофей, я тебя долго не задержу. Скажи, какие самые дорогие камни добывают на Урале?
– Хотите заняться камушками, Никита Петрович?
– Есть такое желание.
– Должен огорчить вас, ни алмазов, ни рубинов, ни изумрудов на Урале нет, а составить капитал на том, что у нас добывают нереально.
– А если найдут алмазы?
– В этом деле главное не найти, а продать. По закону вроде, как и не возбраняется добывать драгоценные камни, но прежде нужно получить разрешение властей, и вот здесь зарыта та самая собака. Как только вы объявите, что нашли месторождение алмазов, чиновники тут же отберут его в казну. Вспомните, никто из рудознатцев, нашедших золото не получил разрешение на частную разработку. Если вы станете разрабатывать месторождение тайно, то нарушите закон, но главное в том, что у вас возникнут проблемы со сбытом, поскольку продать даже небольшую партию очень сложно и опасно для жизни.
– Я правильно тебя понял, что в Екатеринбурге никто из ювелиров не купит фунт необработанных алмазов?
– У наших ювелиров просто нет таких денег, к тому же, насколько я знаю, никто из них никогда не занимался огранкой алмазов.
– А это так важно?
– Конечно! Ювелир покупает камни, обрабатывает их и продает. Он зарабатывает на разнице, превращая сырье в готовое изделие – алмаз в бриллиант. Здесь все наши огранщики в работе используют наждак, а он алмаз не берет. Алмаз обрабатывается только алмазом, точнее алмазным порошком, а его здесь нет, как нет и специалистов по их огранке. Выходит, заработать можно только на перепродаже алмазов, а это двойной риск – при покупке и при продаже. Овчинка не стоит выделки.
– Спасибо за разъяснения, Тимофей. Так значит, наши камни ничего не стоят?
– В сравнении с алмазами и изумрудами, Никита Петрович, это действительно так. Какова эта разница в реальном выражении не скажу, поскольку не знаю.
– Алмаз дороже изумруда?
– Все зависит от качества самого камня. При одинаковом весе качественные изумруды дороже алмазов.
После ухода Булатова, опять появился Бабакин и занял свое место.
– Что скажешь? – Обратился к нему Воронин.
– Выходит, англичанин не обманул, продавать эти камни в России себе дороже.
– Получается, сделка чистая. Мы зарабатываем на добыче, а он на огранке. Он не может обойтись без нас, а мы без него. Думаю, можно соглашаться.
– Завтра к десяти он ждет ответ. Поскольку вы согласны на его предложение, то нужно будет обсуждать детали. Будет лучше, если вы пойдете со мной, ваше личное присутствие просто необходимо.
– Согласен, завтра пойдем к англичанину вместе.
Глава 45. Екатеринбург, 3 июня 1798 года (воскресенье).
Этой ночью Воронин долго не мог заснуть, ворочаясь с боку на бок. Он уже в сотый раз мысленно прикидывал, сколько можно заработать на изумрудах. В своих мыслях купец бросался из одной крайности в другую. То ему виделись «златые горы», то «железные кандалы». Он никогда не занимался камнями и поэтому представления не имел, много это или мало – фунт изумрудов. В том, что он сумеет захватить рудник, у него не было никаких сомнений, с реализацией тоже вроде не предвидится никаких проблем, а вот сама добыча. Конечно, можно свалить эти хлопоты на Бабакова, тот разберется и все наладит, что ни говори, а образование, пусть и не профильное, все-таки сказывается, но как раз этого Воронин старался избежать. Он вообще хотел держать шустрого управляющего подальше от рудника и изумрудов, прекрасно сознавая, что тот будет больше думать о своем кармане. На этой почве наверняка не избежать конфликтов, поскольку Бабаков захочет получить свою долю, а вот делиться Воронин не собирался ни с кем. Ладно, с этим можно пока подождать, сейчас главное, узнать, где именно расположен рудник и захватить его, а потом можно будет строить дальнейшие планы. Придя к такому разумному решению, купец мирно уснул. К десяти часам утра Воронин и Бабаков уже были в трактире Рязанова. После беглого знакомства, обменявшись приветствиями, будущие компаньоны расположились за столом.
– Господин Барнс, мы обсудили ваше предложение, и оно нас устраивает. – Начал разговор Бабакин. – Сегодня мы пришли дать свое согласие и обговорить детали.
– Прекрасно, господа! Надеюсь, вы понимаете, что наше сотрудничество не может быть оформлено официально в виде договора с подписями и печатями, это будет джентльменское соглашение, а гарантией – честное слово.
– Думаю, лучшей гарантией будет взаимная выгода. – Поправил англичанина приказчик.
– Я рад, что вы это понимаете.
– Тогда не будем тратить время и приступим к делу. Вам известно, где расположен рудник?
– Мне известен только район расположения рудника.
– Это несерьезно, господин Барнс, вы не представляете себе, что такое заниматься поисками в тайге. На это могут уйти годы.
– Если знать, что именно искать, то не так уж сложно найти. На месте рудника живут люди старой веры.
– Вы хотите сказать, что там расположен скит?
– Да, кажется, это называется именно так. Я не думаю, что в указанном мною районе их много, максимум один-два, не больше.
– Если староверы добывают изумруды, то кому они их продают?
– Они отправляют их за границу, в одно из германских княжеств, откуда те попадают в Амстердам. Если вы захватите рудник, то этот канал перестанет работать, только и всего, никаких последствий лично для вас не будет, поскольку связь односторонняя – немцы и голландцы просто перестанут получать уральские изумруды.
– И все изумруды пойдут в Англию. – Закончил мысль собеседника Бабаков.
– Именно к этому мы и стремимся, или я не прав?
– Все верно, господин Барнс. – Поспешил успокоить англичанина приказчик. – Давайте перейдем к рассмотрению конкретных вопросов.
–Я не против, господа, перейдем к делу. Сразу должен вас предупредить, что ситуация несколько осложнилась, поскольку у нас появились конкуренты.
– Вчера вы ничего не говорили о конкурентах. – Возмутился Бабаков.
– Я сам узнал о них только вчера вечером. Так вот, в Екатеринбург из Москвы прибыла банда Князя. Они знают про рудник и тоже собираются его захватить.
– Откуда у вас эти сведения, вы ведь только что приехали?
– От моего торгового агента, Ричарда Скотта, он здесь уже неделю. В банде Князя случайно оказался его знакомый ювелир.
– Князь знает, где именно расположен рудник?
– Трудно сказать. Думаю, если бы знал, то не сидел бы сейчас в Екатеринбурге, но это только мое предположение. Можно было уже сейчас напасть на рудник и опередить их, но мы потеряем какое-то время на поиски и можем столкнуться с ними в тайге. Лучше, потерять насколько дней, но прояснить ситуацию и собрать сведения о противнике, чтобы точно знать, с кем имеем дело.
– Хорошо, мистер Барнс, мы наведем справки.
…
Два часа Малахов поил смолокуров и охотников в трактире у Хромова, допытываясь, кто из них хорошо знает реку Большой Рефт. Собутыльники кивали головой, обещали помочь, но все, кого они приводили, лишь изредка бывали на реке, да и то в основном в западной части, ближе к верховьям. Бывший полицейский совсем было отчаялся, когда очередной, польстившийся на дармовую выпивку крестьянин, вдруг сразу заявил, что исходил эту реку вдоль и поперек. Налив ему стакан, Малахов тут же доставил «знатока» на Московскую улицу.
– Ты хорошо знаешь реку Большой Рефт?
– Как не знать, почитай всю исходил за тридцать лет.
– Смотри сюда. – Александр разложил на столе карту Пермской губернии. – Меня интересует вот этот участок реки с четырьмя притоками.
– Нет там ничего интересного, дикий угол, сплошь одни леса да болота. Пару раз ходили мы туда зимой, подрабатывали смолокурением – гнали из сушняка смолу и скипидар. Поваленных деревьев там уйма, в некоторых местах так вообще сплошной бурелом, пройти невозможно.
– И как давно ты был там последний раз?
– Да, почитай уж лет десять прошло.
– Спасибо, – Александр положил на стол пред крестьянином серебряный рубль, – это тебе за труды.
Когда гость удалился, Дулов позвал Малахова.
– Федор, от этого твоего знатока нет никакого толку, последний раз он был там десять лет назад.
– Тогда уточните задание, Александр Васильевич.
– Нужен человек, который был в интересующем нас районе самое большее три года назад.
– Понял. – Устало сказал, уже изрядно захмелевший Малахов. – Прямо сейчас и займусь поисками.
Когда он вернулся в трактир, ему тут же подвели еще троих «знатоков». Заказав еще водки и миску тушеной баранины, он налил каждому по стакану, дал выпить, закусить и приступил к выполнению задания. Для наглядности он нарисовал на листе бумаги ломаную линию, которая должна была изображать реку и поочередно начал допрашивать крестьян. Через полчаса он убедился, что один из них подходит по всем показателям и отвез его к Александру Дулову.
– Как тебя звать? – Спросил Дулов, внимательно разглядывая невысокого бородатого мужика в рубахе, холщевых портах и лаптях с онучами и оборками.
– Никитой кличут.
– Подойди к столу, раб Божий Никита. Карту читать умеешь?
Мужик робко подошел и, посмотрев на разложенную, на столе карту вместо ответа неопределенно пожал плечами.
– Смотри, – Дулов склонился над картой и стал показывать, – это река Большой Рефт, здесь она течет на север, немного отклоняясь к востоку. В этом районе в нее впадают еще четыре реки: две слева и две справа. Знакомые места?
Никита утвердительно покачал головой.
– Два лета заготавливали там живицу, только притоки скорее напоминают ручейки, чем реки.
– Это не важно. Ты лучше скажи, встречали вы там людей?
– Так, по тайге кто только не ходит: охотники, смолокуры, рудознатцы, с разными людьми приходилось сталкиваться.
– А есть те, кто постоянно там находится. Может, разрабатывает чего?
– Нет, с такими не сталкивался. Вот староверы живут, скит у них там на одном из притоков.
– Можешь показать, где именно?
– Вот здесь, на левом притоке, версты две вверх по течению.
– Вы с ними общались?
– Нет, один раз хотели у них мучицы купить, стучались в ворота так, что руки и ноги себе отбили, но нам никто не открыл.
– А может, там и нет никого.
– Есть, мы с дерева видели, ходят люди.
– Спасибо тебе Никита. – Александр положил на стол серебряный рубль. – Возьми за труды.
– Ну, что скажешь? – Обратился к брату Алексей, как только за Никитой захлопнулась дверь.
– Получается, что квадратом на карте поляка означен скит.
– Это единственное, что нам удалось узнать. – Ехидно поддел брата Алексей.
– Староверы вполне могу добывать изумруды.
– Вот только для того, чтобы убедиться в этом тебе придется брать штурмом эту крепость. Знаешь сколько нужно для этого людей?
…
Найти незваных московских гостей не составило особого труда. За десять рублей письмоводитель первой полицейской части Рябов выдал Бабакову всю информацию.
– Нашли голубчиков, Никита Петрович. – Радостно сообщил приказчик. – Семь человек, снимают дом на Московской улице у вдовы Котельниковой.
– Список есть?
– Вот, извольте. – Бабаков положил перед хозяином бумагу.
– Кто из них Князь?
– Трудно сказать, в списке нет ни одной известной княжеской фамилии, я отправил туда ребят, пусть проследят за домом.
Слежка дала результаты уже в первый день. Сидевший на дереве Семен Залетин обратил внимание, что из подъехавшей к воротам коляски вышел смолокур Никита Галузин и в сопровождении какого-то мужика прошел в дом. Семен не знал, зачем понадобилось устанавливать слежку за приезжими, но сразу сообразил, что появление Галузина, с которым он был знаком, может заинтересовать хозяина. Через два часа, когда его сменил напарник, Семен опрометью бросился в лавку. Самого Воронина не было, пришлось докладывать Бабакову.
– Сколько Галузин пробыл в доме? – Спросил приказчик, внимательно выслушав сбивчивый рассказ Залетина.
– Примерно с полчаса, потом его отвезли в город.
– Больше никого не привозили?
– Нет, коляска вернулась пустая.
– Сможешь его сейчас разыскать?
– Попробую, Иван Никанорович.
– Постарайся найти его, и приведи сюда, а я пока разыщу хозяина.
– А если упрется?
– Посули денег, скажи, Воронин хорошо заплатит.
Галузина Семен нашел в трактире Хромова, где тот пил чай с бубликами.
– Ты что, Никита, трезвенником стал? – Спросил Семен, подсаживаясь к столу.
– Так, я никогда особо и не пил. – Прихлебывая горячий чай, ответил смолокур.
– Ты тут надолго расселся?
– А тебе чего, места не хватает?
– Тебя хочет видеть Воронин.
– Ну и что? Он мне не хозяин, я на него не работаю. – Пожав плечами, равнодушно произнес Никита.
– Воронин готов хорошо заплатить.
– А что я должен делать?
– Ответишь на несколько вопросов.
– И всё? – Удивился смолокур. – Поклянись!
– Вот те крест! – Залетин трижды перекрестился на висевшую в дальнем углу икону.
– Хорошо, только ты отвезешь и привезешь меня обратно.
– Идет. Обратно я с тобой не поеду, но извозчика оплачу.
Когда они приехали в лавку, Воронин уже был там.
– Зачем хотел меня видеть? – Спросил Галузин.
– Чтобы задать тебе несколько вопросов.
– А почему я должен на них отвечать?
– Потому, что каждый ответ будет стоить один рубль. Я задаю вопрос, ты – отвечаешь и тут же получаешь серебряный рубль.
– Я согласен.
– Тогда начнем. Зачем тебя привозили в дом на Московской улице?
– Спрашивали про места, где мы заготавливали живицу.
Воронин сделал знак рукой в сторону Бабакова и тот положил перед смолокуром серебряный рубль.
– О каком конкретно месте шла речь?
– Ручей Токовой – приток реки Большой Рефт.
На столе появился второй рубль.
– Сможешь показать на карте, где это место?
Бабаков достал из сейфа карту Екатеринбургского уезда и разложил ее на столе.
– Вот здесь. – Галузин указал на тоненькую линию безымянной речушки.
Бабаков тут же обвел карандашом место впадения этого ручья в Большой Рефт и выложил на стол третий рубль.
– Чем их так заинтересовал этот ручей?
– Не ручей, а скит, на берегу этого ручья.
На столе появился четвертый рубль.
– Где расположен этот скит?
– Версты две вверх по течению с левой стороны, на высоком берегу.
Бабаков положил пятый серебряный рубль.
– Последний вопрос. Когда тебя расспрашивали, сколько человек было в комнате?
– Двое.
Шестой рубль лег на стол перед смолокуром.
– Спасибо тезка, ты нас успокоил. Мне тут донесли, что московские купцы приехали скупать наши салотопенные заводы, а оказалось, что у них совсем другие интересы. Деньги забирай – честно заработал.
Галузин достал из кармана тряпицу, собрал в нее рубли и завязал в узелок.
– Рассказ смолокура совпал с тем, что сообщил нам англичанин. – Начал вслух рассуждать Воронин, как только за Галузиным закрылась дверь. – Значит, Князь нашел рудник.
– Они могут нас опередить, Никита Петрович, ведь Галузина можно использовать, как проводника.
– У Князя всего семь человек. Этого явно недостаточно, для того, чтобы взять укрепленный скит.
– Интересно, что он предпримет? Вызовет подмогу из Москвы, или будет искать здесь?
– Меня это не интересует, главное, что они знают про рудник, а значит, должны унести эту тайну в могилу. Наблюдение снимешь, чтобы не дай бог не насторожить наших гостей, а сам завтра лично проведешь разведку и составишь план нападения. Я с утра поеду в Сосновку готовить группу Лося, хватит им бока отлеживать за мой счет.
– У Лося всего десять человек.
– Вполне достаточно. – Отрезал Воронов. – Там одни пришлые, если и убьют кого, то не придется оправдываться.
Выйдя из лавки, Воронин поменял планы и вместо того, чтобы ехать домой, отправился сразу в Сосновку. Как только он выехал за город, его опять стали одолевать сомнения. Правду говорят, нет денег – нет проблем, а есть деньги – есть и проблемы, причем, чем больше этих самых денег, тем больше проблем. Эту простую житейскую истину Воронин в полной мере испытал на себе, еще даже не став владельцем изумрудного рудника. Уже второй день не давали ему покоя тревожные мысли. Если все так, как расписал этот англичанин, то Воронин может зарабатывать очень большие деньги, а это в свою очередь вызовет зависть не только Бабакова, но и работающих на него каторжников. Никита Петрович мерил всех по себе, а поэтому даже мысли не допускал, что кто-то останется равнодушным к его «богатству», и потому подозревал всех. Бабакова он решил на рудник с собой не брать, чтобы тот не знал точного места, а каторжникам скажет, что там добывают серебряную руду. Маленькая ложь отобьет у них охоту завладеть рудником, поскольку с рудой много возни, это тебе не самородное золото или изумруды. Если с рудником все получится, то Бабакова нужно пускать в расход, уж слишком много ему известно. Каторжников тоже придется убрать. А тогда, кто будет работать? Можно бы по-хорошему договориться с этими староверами, но ведь каторжники наверняка устроят погром, да еще, и насильничать станут. Кто со мной после этого будет разговаривать? Черт, вот занимался он салом, и такие мысли его не посещали, а почему? Потому что салотопенное производство – это тяжелый труд, а доход с него мизерный. Тут Воронин поймал себя на мысли, что он уже мыслит другими категориями. Еще вчера он чуть не прыгал от радости, что ему удалось прижать местных купцов, а сегодня эти «достижения» вызывают у него лишь жалкую усмешку. Тут, как назло, он вспомнил про шкуру неубитого медведя и настроение окончательно испортилось.
– Может бросить все к чертовой матери! – С досадой произнес вслух Воронин, но это был «глас вопиющего в пустыне». Он прекрасно знал, что обратного пути нет, что если он сейчас отступится, то всю оставшуюся жизнь будет проклинать себя за малодушие. Как там любит выражаться бывший гусар Бабаков: «кто не рискует, тот не пьет шампанского»! Так незаметно он отмахал пять верст оделявшие Екатеринбург от Сосновки. Въехав во двор, он бросил вожжи подбежавшему каторжнику, и приказал позвать Лося. Когда тот появился Воронин отвел его к дровяному сараю, где они удобно расположились на двух больших пеньках.
– Завтра ночью предстоит работа.
– В какие края придется ехать на этот раз?
– В Екатеринбург. Там в доме вдовы Котельниковой, что на Московской улице, проживают купцы из Москвы, вот с ними и надо разобраться.
– Всех порешить?
– Вообще-то, кое-кто мне нужен живым, а там, как получится. Завтра Бабаков все осмотрит и разработает план. Он будет лично руководить нападением, а ваша задача только выполнять указания.
– Уже легче, не надо думать и отвечать за результат. Что обещать мужикам?
– Сегодня, чтобы никто не пил, лично с тебя спрошу. Если все выполните, как положено, каждый получит по сто рублей, вот тогда и оторветесь.
– Я все понял, Ворон.
Глава 46. Екатеринбург, 5 июня 1798 года (вторник).
Князь лежал на спине, и вслушивался в ночную тишину, пытаясь понять, что послужило причиной его внезапного пробуждения, правая рука автоматически легла на эфес сабли. Наконец его слух уловил звуки какой-то возни в гостиной, а затем раздались подряд три выстрела. Александр быстро вскочил и прижался к стене рядом с закрытой на засов дверью. Внезапно в гостиной кто-то зажег свечи, раздались тяжелые шаги и громкий уверенный голос:
– Выходите, ваши благородия, если договоримся, обещаю сохранить жизнь, в противном случае забросаю гранатами. Дом окружен, и бежать вам некуда. Жду одну минуту.
Офицерские повадки, сразу определил Князь, и тут услышал, как щелкнул засов соседней комнаты, где спали брат Александр с Золотовым.
– Выходите смелее, я же сказал, что стрелять не будем. – Командовал все тот же уверенный голос. – Сколько вас там? Двое? Итого: один во дворе, три трупа здесь и два пленных, всего шесть. Ворон сказал, что их семеро. Седьмой, как я понимаю, в этой комнате.
Сильный удар потряс дверь.
– Кто там заперся? – Спросил все тот же уверенный голос.
– Мой брат. – Услышал Князь спокойный голос Александра.
– Это который Князь?
– Иногда его и так называют.
– Князь, у тебя одна минута.
Алексей открыл шкаф, лихорадочно запихнул в карман пачку денег и взял в левую руку пистолет.
– Князь, время вышло.
– Да пошел ты…
– Ты сам выбрал свою судьбу. Лось, скажи мужикам, пусть начинают.
Хлопнула входная дверь, началось какое-то шевеление под окном, и под звон разбитого стекла из вылетевшей рамы, на кровать упала граната. Комната наполнилась дымом и запахом горящего запала. Князь быстро завалил шкаф на кровать, а сам бросился на пол. Взрыв сильно ударил по ушам, а его засыпало обломками шкафа. На фоне выбитого окна появилась неясная тень.
– Кажись все. – Произнесла тень свои последние слова.
Князь вскочил и с размаху рубанул саблей по пустому оконному проему, почувствовав, как острая золингеновская сталь легко раскроила череп. Перебросив ноги через подоконник, Князь спрыгнул на землю. Приземлившись, он краем глаза заметил какое-то движение слева от себя и, не целясь, выстрелил. Услышав истошный крик, подтверждающий, что пуля попала в цель, он кинулся к забору, перебросил на ту сторону разряженный пистолет и саблю и, ухватившись за верхний край, одним махом перескочил его, однако дальше не побежал, а подобрав оружие, затаился в темноте.
– Ушел! Через забор ушел! – Услышал он крик, и в тусклом лунном свете над забором показалась чья-то лохматая голова. Одним движением сабли Князь отсек ее и бросился бежать.
Князь не знал город, поэтому отбежав саженей пятьдесят, нырнул в проулок и снова оказался на Московской улице. Погони не было слышно, да и кто в такую темень сможет определить, куда именно он побежал. Свернув в кусты, он сел на землю отдышаться. Сильно болела раненая рука, князь почувствовал, как рукав пропитался кровью. Раздевшись, он разорвал рубаху, протер и перевязал рану, набросив камзол на голое тело. Только сейчас он понял, что ему некуда идти. Город чужой и знакомых у него здесь нет. Через час рассветет, и за ним начнут охотиться. Нужно спрятаться на пару дней, пока все не уляжется. Где? И тут он вспомнил про стойбище манси, куда они приезжали за Иваном Елгозиным. Сколько до стойбища? Верст десять не больше, можно добраться часа за три. Князь хорошо помнил маршрут. До того места, где они сворачивали с дороги в тайгу не больше трех верст, вполне можно успеть до рассвета. Он встал и широким шагом пошел по Московской улице в сторону Невьянска. С первыми лучами солнца Князь уже скрылся в тайге, а еще через пару часов вышел к стойбищу. Ивана Елгозина на месте не оказалось, но манси радушно встретили незваного гостя. Сначала обработали и перевязали рану, затем накормили и уложили в землянке на шкурах. Когда вечером Князь проснулся, то увидел сидевшего рядом охотника.
– Ты был сегодня в городе? – Спросил Князь.
– Только что вернулся.
– Что там говорят?
– Слух прошел, что ночью была стрельба на Московской улице, беглые каторжники напали на приезжих московских купцов. Шесть трупов, это много. Екатеринбург город тихий, здесь такое не скоро забудут.
Князь задумался. Как полиция могла определить, что на них напали беглые каторжники? Только по трупам. Он лично убил троих, скорее всего их тела и были найдены на месте нападения. Тогда оставшиеся три трупа принадлежат его людям. Главный вопрос: кто и почему напал? Зацепок, чтобы разрешить эту проблему практически никаких, кроме клички Ворон, случайно оброненной одним из нападавших, но у каторжников, как правило, вместо имен и фамилий только клички.