Никита Сахно
Отец и грешник
Человек хмуро смотрел на него. В исчезающем дневном свете, с ложащимися на лицо тенями, он становился довольно угрожающим.
– Что это значит?
– То, что девочка останется с нами.
– С кем это, с нами?
– Оговорился. Со мной, она останется со мной. А ты уйдешь.
– С чего мне бросать дочь?
– С того, что я знаю, кто ты такой, Бевз Горелый. Что так смотришь? Я же говорю, не стоит принимать меня за идиота. Ты, конечно, считаешь меня сумасшедшим стариком, но это не так. Я пока не разучился наблюдать и делать выводы. Сложить одно с другим не так уж сложно.
– Мне кажется, вы что-то путаете…
– И быть не может. Я не тупой старик, не слепой проповедник или кем ты там еще меня считаешь. Я знаю, что ты Бевз Горелый. Все сходится: внешность, время, место, странности в том, как вы ведете себя друг с другом. Ты используешь эту девочку и меня, чтобы скрыться от преследования. Мы лишь ширмы для тебя. А что дальше? Что ты собираешься с нами сделать? Меня, конечно, отправить в какую-то глушь. А ее? Бросить в лесу зверям? Продать в бордель? Можешь не отвечать. Все это неважно. Как я сказал, мне наплевать на то, что случится с тобой. Впереди лес, и такой дикий зверь, как ты сможет там выжить. Если судьбе угодно, пусть она охраняет тебя от царских солдат. Мне нет дела, но я не позволю подвергать опасности жизнь Алены. По какой-то странной причине она привязана к тебе, но просто не знает тебя настоящего. И не знает, что ее ждет, если она останется с тобой.
– Она моя дочь, – упрямо повторил Бевз.
– В самом деле? А, может, ты схватил первую попавшуюся девчонку? Почему ты не знал, как ее зовут?
– Вам показалось, – процедил он.
– Почему она ни разу не назвала тебя папой?
– У нее спросите.
– Поразвлечься с бабами для тебя куда важнее, чем эта девочка, разве нет?
– Не правда.
Впрочем, скрыть своих истинных чувств он не смог.
– Тебе наплевать на нее, каждое твое слово или действие говорило об этом. Какая ее любимая сказка? Как зовут ее друзей? У нее вообще есть друзья? У тебя есть ответ хоть на один из этих вопросов?
– Конечно, – тихо ответил тот, но голос звучал слишком тихо.
– А, если после этого я спрошу у нее? Она скажет то же самое? Если я размотаю твои тряпки на ладонях, я увижу там ожоги, ведь так? Не спорю, ты гад живучий, и к тому же находчивый, но нам с тобой не по пути.
Алексий, вернее Бевз, молча насупился. По его виду становилось понятно, что ожидать от него можно чего угодно, но Радомира просто так не взять. Наверное, сейчас он усиленно соображал, пытаясь придумать, как выкрутиться.
– Не утруждай себя, – отмахнулся Радомир. – Все уже сказано. Просто уходи.
– Нет.
– Что это значит? – мужчина почему-то покосился на посох, но это сейчас не имело значения.
– Я никуда не уйду. И да, меня зовут Бевз.
– Ну, хоть в чем-то мы с тобой определились, – Радомир ощутил присутствие друзей, ему даже не было нужды оборачиваться, чтобы увидеть голубое сияние. – Значит, ты не хочешь уходить. Заметь, я предложил тебе условия, которых ты даже не заслуживаешь. Скажи-ка мне, Горелый, почему я сейчас не могу пойти в деревню и рассказать всем о том, кто ты есть на самом деле? Совсем скоро здесь покажутся солдаты и тогда тебя точно вздернут.
Как бы в подтверждение его слов, здоровяк покосился на деревню, однако, когда он развернулся лицом, вид у него был чересчур спокойный.
– Вы этого не сделаете.
– Это еще почему? Потому что ты попутчик, о котором я всегда мечтал? – усмехнулся Радомир. – Ну, давай, расскажи мне.
– Первое. В Дровках все говорят о старике, который набросился на несчастного охотника и его жену. А с ним видели меня. Того самого человека, который вырубил тетку, когда она очнулась, а потом я как ни в чем не бывало, ходил с вами. Значит, мы сообщники. Второе. Там по дороге найдут пару всадников, которые превратились в фарш, а мы все так же вместе спокойно гуляем вдвоем. Им этого хватит для того, чтобы вздернуть нас обоих, а девчонка будет смотреть, как вороны выклевывают нашим трупам глаза. Ну, и третье, на закуску, так сказать. Я знаю, где Вим. Это реально он. Сначала я вас дурил, правда, но тут поговорил со своим знакомцем, так он мне все выболтал. Этот Вим ездил тут, совал всем подряд святую воду, а потом укатил. Вроде как у него были какие-то неприятности. Так что я знаю куда он уехал. Не знаю почему, но вам очень хочется к нему, а я сумею вас провести. Ни вам ни девочке, я не собираюсь делать ничего плохого. Мне просто нужно уйти как можно дальше от облавы. Так что решайте.
– Гладко стелет, – хмыкнул Слав. – Не ожидал от такой дубины.
– Да какая разница! – загорланил Малин, подходя ближе. – Радомир, ты же не будешь его слушать, правда?!
Радомир смотрел Бевзу прямо в глаза. Тот превратился в статую, но отвечал спокойным и уверенным взглядом. Такой мерзавец мог, конечно, придумать все что угодно, но больно складно говорит. Их действительно видели вместе слишком часто, а у него накопилось столько вопросов, что он просто обязан найти этого торговца отравой. Это ведь его шанс, разобраться в происходящем. Если у этого Вима действительно какие-то неприятности, что это может быть? До этого проклятого шарлатана нужно было добраться как можно раньше. Избавиться от Бевза можно чуть позже, когда они доберутся до Вима. И все же может ли он доверять такому человеку, бандиту?
– О чем ты тут вообще думаешь?! – Радомир не обращал внимания на крики, продолжая смотреть тому в глаза.
– Нет, – наконец, проговорил он.
– Нет? Но почему?
– Я не заключаю сделок с мерзавцами. Не могу тебе верить.
– Может, я и поступал хреново, но слово всегда держал. Могу и поклясться, – он приложил правую руку к сердцу. – Я приведу к Виму, буду вас слушаться, и не сделаю ничего дурного ни вам, ни девчонке. Можете ее забрать, когда мы доберемся до Вима. Отец из меня все равно паршивый, как вы заметили.
Радомир хмуро смотрел на его лапищу. «Можно ли ему верить или нет?»
Молчание тянулось целую вечность.
– Хорошо, Бевз. Ты будешь меня слушаться во всем. Малейший проступок и мы оставим тебя одного в лесу. Ты не будешь ни о чем пререкаться со мной и станешь самым заботливым и внимательным отцом на свете. С девочкой не должно ничего случиться.
– Договорились, – кивнул тот и протянул руку.
Странник с сомнением посмотрел на нее, но все же пожал.
– Ты совсем ополоумел! Он же последний ублюдок! Зарежет тебя ночью и не почешется!
– Я все сказал, – отрезал Радомир и отправился к домику под причитания друга. Анслав и Вилман были тут. Слав только покачал головой, Вилман, как всегда, был мыслями где-то в другом месте, на его лице играла странная полуулыбка. Или это всего лишь всполохи теней и пламени?
В глубине души он надеялся, что все сделал правильно. Хотя бы сейчас. Не хотелось бы жалеть об этом поступке, как и обо всем остальном в своей жизни…
Хибара, стоящая впереди, видала и лучшие дни. Дверь покосилась и с трудом закрывала проход. Внутри горел довольно яркий свет, и слышалось странное мурлыканье, похожее на песню. Радомир постучал посохом в дверь, песня на секунду стихла, но потом вновь продолжилась. Он постучал во второй раз, но и теперь никто открывать не стал.
– Думаю, лучше просто войти, – предложил голос позади.
Радомир нахмурился, не желая прислушиваться к словам всяких беглых разбойников, но дверь все-таки открыл. Внутри горело множество свечей, а стены были украшены какими-то старыми платками, да засушенными цветами. Свечи давно расплавились, превратившись в огарки, а где-то воск застыл сосульками на мебели и вещах. Над потолком были приколоты выцветшие на солнце ленты. Точно такие же были вплетены в косу Алены, которую перебирала длинными пальцами женщина. Она была продолжением дома, или он был продолжением ее: ветхая, грязная, в разноцветных одеждах. Она напоминала позднюю осень, которая пытается выдать себя за летний денек. На них хозяйка даже не обернулась, продолжая напевать песенку.
– Вы пришли! – улыбнулась девочка. – Тара знает так много песенок! Садитесь, послушайте!
Алена по-детски всему радовалась, сама непосредственность. Не переживала, что их долго не было, или что родной отец потерял ее. Радомир, обернулся и выразительно взглянул на попутчика.
– Пойдем, дочь, – прокашлялся Бевз, выходя вперед. – Погостила и будет. Скажи… тетеньке пока.
– Но она еще не заплела мне косу…
– Идем!
– Хорошо, – вздохнула она. – Тара, мне пора. Но не бойся, мы еще заглянем к тебе завтра.
Пение затихло, женщина проморгалась, будто только сейчас заметила девочку.
– Глупости, тебе не надо уходить. Скоро я расскажу тебе сказку и уложу спать.
– Я сам уложу ее спать, – сказал Бевз, делая шаг вперед. – Девочке пора уходить вместе со мной. Я ее отец, спасибо, что приютили, всё такое, но нам пора. Алена?
– Алена? Какая Алена? Тут только я и моя маленькая Анра. Вы можете остаться. Скоро ее уложу ее спать, а завтра вы с ней поиграете.
– Нам некогда. И зачем нам с ней играть? Ну же, девочка, уходим!
– Куда ты, детка? – спросила старушка, взяв ее за руку. – Анра, на улице уже поздно, тебе нельзя уходить! Давай я лучше еще раз спою тебе. Ты так любила песни про маленького медвежонка.
– Тара, ты что, я же Алена. Отпусти меня. Тара, мне больно…
– Послушайте, сударыня, мы вам очень благодарны, но, вы верно сказали – на улице поздно. Это означает, что пришло время возвращать маленьких девочек их отцам. Мне. Дайте ее сюда.
– Кто вы такие? – старушка моргнула. – Я вас не звала. Оставьте нас с дочерью наедине. Моя Анра боится незнакомых. Уходите.
– Что за глупости? Ты из ума выжила, что ли, старая? Говорю же, я ее отец, так что будь любезна…
– Уходите.
В руках старушки возник странной формы заточенный гребень. Густой слюной она харкнула на него и провела по волосам девочки.
– Полегче, – прошептал Радомир, хватая Бевза за локоть. Старуха ему не нравилась, была явно не в своем уме и могла выкинуть все, что угодно. Любезный лавочник забыл упомянуть такую важную деталь. Надо было все-таки забрать у него пару монет. – Я лучше сам.
Он подошел чуть ближе. Радомир постарался как можно ласковее улыбнуться и девочке и старухе, чтобы успокоились обе. Им надо уходить, а не представление со старухой устраивать.
– Тара, здравствуй. Меня зовут Радомир, – обратился он своим ласковым голосом, надеясь, что тот, как всегда, сработает. – Твоя Анра очень красивая девочка. Ты сама делаешь эти ленточки?
Старуха подозрительно взглянула на него.
– Да, сама. Мне еще бабка моя показывала, как их делать. Моя Анра самая лучшая, она должна быть красивее всех.
– Это так. Выглядит чудесно. Такая коса… Все будут завидовать ей, когда увидят. Она будет самой красивой девочкой в деревне.
– Она и так самая красивая, – убежденно ответила та, слегка ослабив хватку. Женщина все еще временами поглядывала на Бевза.
– Это мой друг, Алексий. Он большой, но добрый, мы пришли полюбоваться девочкой. Это что, шелковая лента? – кивнул он на ту ленту, что выглядела лучше других. – Ей так идет. Тебе нравится? – обратился он к Алене.
– Да, наверное…
– А можно посмотреть сзади? Она может повернуться?
Старуха о чем-то подумала, прищурившись, потом кивнула.
– Анра, покажи нам какая ты красивая, – старуха отпустила руку, и девочка смогла высвободиться, неловко выйдя вперед. Алена встревоженно оглядывалась, понимая – что-то пошло не так.
– Повернись, – подмигнул ей Радомир, присев на корточки и сделав пару небольших шажков вперед.
Девочка послушно повернулась, демонстрируя ленты. «Эх, как бы хотелось выкрутиться, не напугав девочку…»
– Очень красиво. Очень.
Алена метнулась к Бевзу, хватая его за ногу. Тот даже немного растерялся, но прижал ее к себе.
– Эй, Анра, позабавилась и хватит, а ну, иди сюда! – женщина нахмурилась, и поднялась со своего места. Радомир вытянулся ей навстречу, слегка коснувшись лба посохом и ощущая знакомое тепло. Глаза женщины тут же закатились, и она села обратно.
– Идемте, да поживее, – сказал он, осматривая женщину.
– Что с ней?
– Все хорошо, Алена. Тетя просто устала, она очень разволновалась, приняв тебя за свою дочь, а теперь отдыхает. Ну же, идите.
– Она… того? – качнул головой Бевз, взглянув на него.
– За кого ты меня принимаешь?! – понизил голос возмущенный Радомир. – Она просто спит. Иди давай.
На улице почти полностью стемнело, лишь самая последняя кромка неба еще сражалась, не желая отдавать власть наползающему мраку.
– Поверить не могу, что ты все-таки сделал это, – налетел на него Малин, мелькающий перед его глазами, огненным штормом. – Ты еще имеешь наглость говорить кому-то о совести! Ты! У тебя ее нет, и никогда не было! Вам же обоим наплевать на эту бедную девочку! Вы просто используете ее, каждый по-своему! Очнись, Радомир. Если она останется с тобой и этим проходимцем, то ей конец. Она станет такой же, как мы – твоей очередной жертвой!
Радомир остановился, будто его ударили под дых. Он хотел что-то ответить, но слова не шли с языка. Девочка шла впереди, цепляясь за штанину Бевза и оборачивалась на него. Маленькая и доверчивая. Снова. Все повторяется, а он не хочет ничего предпринять. Может быть, Малин прав?
– Я все исправлю. Все будет по-другому.
– Ха! – бородач покачал головой. – Ты только говоришь, но ты так ничего и не сделал. Прямо сейчас для этой девочки может все изменится. Ты можешь оставить ее здесь, с достойными людьми, как и собирался. Но ты ведь этого не сделаешь, верно?
Радомиру хотелось ответить, чтобы тот заткнулся, не лез не в свое дело, что ему куда виднее, сейчас он не допустит прежних ошибок. Но он молчал, просто глядя перед собой. «Я заслужил это». Его раздумья пресек голос Бевза:
– Кто-то идет.
Радомир проследил за его взглядом и заметил несколько фигур с факелами, поднимающимися по склону. «Что им могло понадобиться здесь на ночь глядя?» Опыт подсказывал ему только одно – они.
– Пойдем выше, – резко сказал он, двигая посохом. Даже после небольшого фокуса с сумасшедшей старухой сил у него заметно поубавилось. Он все никак не мог восстановиться после того раза с проклятыми руками.
– Куда? К руинам?
– Да. Это место пользуется у них дурной славой. Вряд ли они туда сунутся. А, если и пойдут, то там нам будет удобнее их встретить.
Бевз коротко кивнул, подхватил девочку на руки и широким шагом двинулся к черным столбам, торчавшим наверху из земли. Радомир с трудом поспевал за ним. На высоком холме торчали остатки колонн, да несколько обветшалых, полуразрушенных стен. Вот и все, что осталось от дозорного поста. Или замка. А, может, здесь вообще был храм. Никто после стольких лет не мог сказать наверняка. Он уже видел когда-то нечто похожее, там, в горах, где красный снег. Сердце с болью сжалось.
– Они не отстают, – услышал он голос Анслава, вырвавший его из оцепенения. – Шесть человек. Наверняка вооружены. Плохой расклад. Даже, если бы девчонки не было рядом.
Слав выглядел озабоченным, а вод Вилман просто встал, упершись взглядом в одну точку. Его будто и не было здесь. Надо бы привыкнуть, да только сейчас это нервировало его.
Радомир осмотрелся. Повсюду торчали небольшие обломки чуть выше человеческого роста. Зеленоватые камни былых сооружений – источившиеся зубы во рту у старухи. Лучше всего позиция была здесь, на возвышении. С тыла и севера они были прикрыты руинами. Оставалось только ждать гостей.
– Алена, мы не знаем, что нужно этим людям, спрячься, пожалуйста, вооон за той стенкой, хорошо. Мы все время будем у тебя на виду, и ты у нас.
Девочка прежде, чем согласиться посмотрела на Бевза, тот коротко кивнул, и она скрылась за каменной кладкой. Люди были уже совсем неподалеку, их факелы давали уже больше света, чем мог предложить окружающий мир. Радомиру было не по себе, особенно после того, как нос резко ощутил присутствие скверны. Чернота была повсюду. Если снова начнется безумие с пеплом, ему может не хватить сил, чтобы справиться с потусторонними руками.
– Ядрена вошь!
– Что такое? Тебе кто-то знаком?
– Ага, – здоровяк презрительно сплюнул.
– Куда ты все лезешь, Бевз? – послышался голос. – Были бы здесь горы и на них бы полез? Так ты ведешь себя со старыми друзьями?
– Чего тебе надо, Тал?
Тот, к кому он обратился, скривил лицо. Его сопровождающие медленно расходились по сторонам, удаляясь от света факелов. У парочки Радомир заметил дубинки, остальные, должно быть, были вооружены ножами. Судя по их виду, это были обыкновенные болваны, которые не чураются грязной работенки.
– Вот, как ты заговорил. Теперь уже узнал, да? Я же сразу сказал, что это ты. И помощь предложил свою. Мы с ребятами могли бы тебе пригодиться.
– В качестве кого? Душевной компании вечерами у костра или моих конвоиров? Погоди, не отвечай, уже знаю. Сколько там сейчас за меня предлагают?
– Бевз-Бевз. Вечно ты во всем видишь подвох.
– А зачем еще вы сюда приперлись? Эти двое с дубинками используют их, как талисманы, наудачу? Ты никогда не умел выбирать людей. Тому вон за нож не терпится схватиться. Слишком нервный, такие всегда испортят любое дело. А тот вон на ногах еле стоит. Знаете что, ребята? Просто валите отсюда и все. Считайте, что увидели местную знаменитость, вроде этих дерьмозадых вельмож.
– Не узнаю старого Бевза, – покачал головой лысеющий Тал. – Тот Бевз хватался за любую возможность повеселиться и подзаработать. Теперь ты и вправду больше похож на какого-то Алешку, таскаешься вон со всякими стариками и малолетками.
– Просто проваливайте и всё, – прорычал он, ощетинившись. – Иначе ваши же ноги в рот затолкаю и рогаликом с холма спущу.
Радомир искоса взглянул на него. Сейчас он вполне был похож на того, чием именем так любят пугать в окрестностях.
– Стареешь, Бевз. Раньше ты бы это сделал, а уже потом говорил. Странновато даже, что тебе удалось уйти от царских войск. Когда я услышал, что ты зарезал сынишку капитана, то решил, что старый Бевз, по которому я так соскучился, вернулся, но ты стал похож на обыкновенного доходягу. Только очень дорогого.
– Шел бы ты в щель мохнатую. Хочешь меня взять? Сначала достань!
Странник хотел вмешаться, но понял, что сейчас это бесполезно. Бандиты не станут его слушать. Разбойник принял выжидательную стойку, выхватив из-за спины кухонный нож.
– Видали, парни? Хочет нас как капусту нашинковать, умора! Давай вперед, он кучу золотых стоит!
Впрочем, парни не торопились идти вперед. Они следили за Бевзом иногда, посматривая и на Радомира, пока доставали свое оружие.
– Ты бы, старик, лучше отошел, а то зашибем ненароком, – сказал Тал, скользнув по нему взглядом.
– Отличная идея! – поддержал Малин. – На кой хрен нам нужен этот гад?! Давайте просто возьмем девочку и уйдем отсюда!
Радомир лишь покосился на него. «Уйти? Но этот Бевз должен знать, где Вим. Жалкая разборка мелких преступников не может быть важнее моей цели».
– Как хочешь, я тебя предупредил, старик. А ну, псы вонючие, чего, зассали?! Он же один и с жалким ножичком. Ну, вперед!
Мужчины переглянулись, видимо имя Бевза что-то для них значило, а потом разом ринулись на холм. Разбойник зарычал, двигаясь им навстречу, подобно медведю. «Глупый ход. Стоило бы подождать прежде, чем они поднимутся на гору». Впрочем, скоро бандитам пришлось пожалеть о своей ретивости. Один отлетел в сторону с располосованным горлом, Бевз схлестнулся со вторым, обошел его сбоку и вонзил нож в спину. Радомир поморщился и крепче схватился за посох. Опять убийства. Нужно обойтись без них. Для такого здоровяка двигался Бевз довольно неплохо, его ловкости могли многие позавидовать. Однако, ножа он уже лишился и теперь отступал от трех противников.
– Без оружия он их одолеть не сможет, – констатировал Слав. – Они убьют его.
– Вот и здорово, – пробурчал Малин.
Радомир следил за боем, дёргаясь, когда уклонялся Бевз, и готовясь к рывку сам, следя за тем, как дрыгаются эти доходяги. Вот так, надо поднырнуть под руку и ударить. Да нет же, ну кто так бьет! Привычное возбуждение овладело им.
Этот разбойник должен был справиться. Не даром про него судачит вся округа. Подумав об этом, он заметил, как тот удачно увернулся и влепил отличный удар нападающему. Тал выругался и, выхватив нож, тоже двинулся вверх по склону. Последний из бандитов странно пошатывался, как пьяный и даже, вроде как не собирался встревать в бой. Но этого и не требовалось. Бевз упал, в последний момент извернувшись и покатившись с холма. Кто-то успел пнуть его.
– Он не справится, – сказал Радомир, делая шаг вперед.
Несмотря на сильную усталость тело вновь откуда-то нашло в себе силы противостоять опасности. На пару рывков его хватит, а больше и не надо.
– А ну-ка, стой! – вмешался Малин, схватив его за руку. – Это не наш бой! Еще не хватало в тупую драку встревать!
– Бевз мне нужен.
– Ты опять втягиваешь нас в очередное безумие! – Радомир боролся с призраком, пытаясь вырвать руку и смотря за тем, как один из врагов набрасывается бандиту на спину. У Малина была жесткая хватка, и он тянул его в другую сторону.
– Эй, старик, поторопись со своим колдовством! – рявкнул Бевз, сбрасывая с себя противника и уворачиваясь от удара ножом.
Наконец, с призраком удалось сладить, и Радомир побежал вперед. Первый, кто обернулся, так и не понял, видимо, что произошло, получив удар посохом между глаз. Второй имел реакцию получше, но за Радомиром было сложно угнаться, он подсек ему ногу, а потом обрушил удар по лицу. Радомир действовал методично, взвешивая каждое движение и экономя силы. Третий попытался как-то уклоняться и с грехом пополам защищался, но вскоре тоже остался на земле. Воспользовавшись шансом, Бевз схватившись за руку Тала, вывернул ее с противным хрустом, повалив того на землю. Лысый истошно заорал. В его вопле слышался предсмертный ужас. Бевз выхватил нож и занес его, но Радомир откинул его в сторону ударом по ребрам.
– Ай! Ты что творишь?!
– Не убивать!
Он развернулся в поисках новых противников, но все лежали на земле, постанывая. Лишь один на небольшом отдалении еще стоял в полусогнутом виде. Он смеялся. Или кашлял, трудно было сказать. Мужик напоминал какой-то помятый куст своей неестественной позой. Голос, исходящий из глубины тела, тоже был мало похож на нормальный. Радомир уловил в нем что-то смутно знакомое, и по спине поползли мурашки.
– Ты чего ржешь припадочный, а ну иди сюда! – сказал Бевз, отряхнувшись.
– Стой!
– Почему?
– Смотри внимательнее, – фигура двигалась, тяжело передвигая ноги, и продолжала смеяться. Очередной одержимый.
– Ты кто вообще такой?
– Ты спрашиваешь меня кто я, жалкая тварь? Я – ураган. Я – темная ночь. Я – шепот глубоких подземелий.
Внутри у Радомира возникла пустота, которая стремительно расширяясь, готова была засосать все в себя. Он сильнее сжал посох.
– Припадочный какой-то. Раз ты псих, так бы и сказал. Вали отсюда, пока я добрый!
– Это вы уйдете, жалкие насекомые! – человек неожиданно выпрямился, он больше не смеялся. – Вы жалкие, ничтожные черви, недостойные копошиться в земле. Видели бы вы себя со стороны, убогие потуги, жалкие словечки, которые вы используете. Ничего, скоро вы познаете, что такое боль.
– Убирайся отсюда, – молвил Радомир, сделав невероятно тяжелый шаг вперед. – Сгинь!
– Ты меня раздражаешь, червь! – скривилось лицо, этот человек все делал как-то избыточно, если смеялся, то готов был изрыгнуть внутренности, если кривился, то складки превращали лицо в чудовищную гримасу. – Сначала ты забавлял меня, но твои попытки слишком назойливы. Скоро я узнаю откуда у тебя эта сила и ты падешь в глубочайший мрак! Тебе меня не остановить. Я – ураган!
– Изыди! – сделал Радомир еще один шаг, держа посох перед собой.
– Ты ничего не знаешь, глупец! Хехе. Скоро твой мир пожрет огонь. Может быть, я оставлю тебя смотреть на его последнюю агонию. Тебе не хватит сил справиться со мной. Разве ты не видишь, что я всегда возвращаюсь! Этот мир принадлежит мне!
– Сейчас и проверим, – пробормотал Радомир, он сделал еще один шаг вперед, толком не понимая с чем он вообще разговаривает. И что он должен делать, чтобы справиться с ним. Сила не подчинялась Радомиру, она жила по каким-то своим законам.
– Узри истинную мощь! – мужчина расправил руку. На первый взгляд ничего не случилось, но Радомиру в нос ударила мощная и резкая волна смрада. Что-то происходило, что-то плохое, угрожающее, нависнувшее над ним, как туча, а он даже разглядеть этого не мог. Только чувствовать сгущающуюся, физическую вонь, обхватывающую со всех сторон. Скверна.
Радомир ждать не стал, он вложил всю силу, которая в нем только была, прыгнул и коснулся концом посоха груди одержимого. Живой жар послушался его, лишь на пару мгновений. Радомир будто пытался перенаправить струи водопада одной лишь волей. Раздался жуткий вопль, и фигура сложилась пополам на месте, падая на землю. Радомир отскочил, готовый защищаться, но скверна исчезла. С трудом сдерживая дрожь, охватившую все тело, он приблизился к телу мужика. Дрожащая рука целую вечность тянулась к лежащему на земле, боясь коснуться, будто ее могло охватить пламя.
– Все в порядке. Он ушел, – откуда-то рядом взялся Вили.
Лишь со второй попытки Радомир коснулся шеи человека. Жив. Это самое главное. Он тяжело вздохнул и упал на землю.
Рядом, в темноте показалась мощная фигура Бевза.
– Да кто ты, нахрен, вообще такой?
Бевз IV
Погано. Очень погано. Куда же делась вся удача? Бевз задавался этим вопросом всю ночь, пока они двигались среди беспроглядной черноты. Плохо было все. То, что его все-таки узнали и чуть не отправили на тот свет. Еще хуже было то, что старик не позволил добить раненых, которые могли о них рассказать. Убивать, видишь ли, нельзя! Ишь святоша нашелся, тьфу! Царских солдат он без зазрения совести на тот свет отправил…Теперь по их следам пустятся все пройдохи в округе, да еще солдат напустят.
Плохо было то, что шагать пришлось в полной темноте, натыкаясь на ветки, кочки и глотая паутину вместе с мерзкими пауками. Бевз чертыхался всю дорогу. Старик не позволил брать факела, упирая на то, что в ночи их будет слишком хорошо видно. Шел святоша медленно, но уверенно, в такой-то темени, лавируя между деревьев будто при свете солнца. Но на то он и колдун. А вот он был вынужден плестись сзади, постоянно спотыкаясь, царапая кожу и держа при этом малявку на руках. Девчонка после заварушки на холме смотрела на него совсем иначе, сжавшись будто испуганный зверь. За всю ночь она не произнесла ни слова.
А хуже всего было то, что он переставал что-либо понимать. Колдун, в прошлый раз убил солдат без зазрения совести, а теперь почему-то не хотел избавиться от жалких уродцев, которым бы зарезать самого старца было проще, чем высморкаться. При этом старикан так лихо вертелся и размахивал своим посохом, что ему позавидовали бы ярморочные ловкачи. Как будто всего этого было мало, выяснилось, что вокруг происходит непонятная неведомая срань. Бевз прекрасно помнил о том охотнике в Дровках, убегающем от старика. Вернее, он вспомнил, что тот говорил. А теперь и этот прощелыга из банды Тала говорил то же самое. Какого хрена? Это что, одна секта?
Бевз был в этом не уверен, что-то в повадках людей, их смехе, взгляде, было чужое, неправильное и в то же самое время хорошо знакомое, будто это был один человек. Но это попросту не мог быть один человек! Каждый раз от такой мысли его передергивало.
После боя все тело ныло, а голова от бесконечных проблем просто шла кругом. Путешествие из веселой прогулки превращалось в долбанный кошмар безумного лилипута. При чем тут лилипут он не знал, но сны у них наверняка дурацкие.
Когда Бевз не понимал, что происходит и что с этим делать, он нервничал, а когда он нервничал, то злился. Ему бы с радостью разразиться гневной тирадой, или просто что-то сломать, а лучше кого-то, но он буквально ничего не мог сделать. Руки были заняты мелкой, старик был явно не в себе и опасен, идя вперед и что-то бормоча себе под нос. Разбойник был явно не против, если бы сейчас тот наколдовал им пару лошадей или теплый дом, но видно, тот этого не умел. Или обладал странной разновидностью мазохизма. Поэтому Бевз бесился, но ничего не мог поделать, просто сопя себе под нос. Он дал слово слушаться старика, и пока ему нужно было так поступать для собственного благополучия. Иметь под рукой боевого колдуна никогда лишним не будет. Единственное, о чем он сейчас думал: безопасно ли ему самому находиться рядом? С каждым днем в этом приходилось сомневаться все больше. Раньше в его жизни было куда меньше психов.
Идти пришлось всю ночь, а седой несколько раз чуть не упал, но упорно поднимался. И откуда у старика столько сил бралось?
Всю ночь пришлось плутать и ждать, что вот сейчас из кустов вырвется очередная банда. Или что похуже. Лишь спозаранку, когда они вышли к небольшой деревеньке, Бевз выдохнул. Вокруг торчал хлипкий частокол, а у ближайшего дома была привязана пара лошадей с повозкой. Бевз облизнулся от радости, но сразу ощутил на себе хмурый взгляд. Крупный детина, не уступающий ему в размерах, лежал подле повозки и внимательно следил за его действиями. Видать, какой-то торговец взял для своего возка охрану. «Ну, ничего, я еще поговорю об этом со стариком, когда отдохну».
– Постой тут, я схожу к хозяину, – бросил через плечо Радомир.
Бевз поежился от утренней прохлады. Он сейчас тоже был бы не против погреться внутри, а не мерзнуть на улице. И руки размять был бы не прочь, но девчонка, свернувшись на них клубком, все-таки уснула. Он хотел ее встряхнуть, но вид у нее был такой несчастный, что он не решился. Все тело ныло, начиная от кончиков пальцев, но он уже давно к такому привык.
– Нам разрешили поспать в конюшне, – выйдя, сказал Радомир. Сна у него не было ни в одном глазу.
– Ура, – Бевз поспешил пристроить на сено девочку и сам улегся рядом, закинув руки за голову. – Наконец-то.
– И давай без глупостей, – седой выразительно взглянул на повозку.
– О чем речь? Я просто хочу спать, – пожал плечами Бевз, пряча разочарование. Пара лошадей пришлась бы очень кстати. Не нужно таскать повсюду эту пиявку, изображая грузовую клячу.
Бевз был вынужден послушаться. Правда, расслабиться у него получилось не сразу. Где-то рядом лежал детина с неясными намерениями. А вдруг и этот тоже его где-то видел, в свое время? Теперь стоило быть осторожнее вдвойне, а потому, когда он начал проваливаться в сон, ощущая глубину падения в пустоту, усилием воли Бевз заставил себя взбодриться. Несколько раз моргнул и выругался. Солнце стояло уже достаточно высоко, а на улице стало значительнее теплее. Он провалялся несколько часов.
– Ядрена вошь! – внутри дома было чуть оживленнее, в остальном ничего не поменялось. Повозка стояла рядом. Радомир сопел невдалеке. От неожиданного холодного прикосновения он подскочил на месте, но, отдышавшись, понял, что это была девочка.