Никита Сахно
Отец и грешник
– Руки?
– Да, вы увидеть их не можете, но зрелище это не очень приятное.
– И эти руки насылает на нас Инар?
– Не уверен, – покачал головой Радомир. – Он умеет это делать, это факт, но они не всегда появляются по его воле. Так мне кажется. С теми солдатами, в первый раз, рядом его не было.
– Ты же сам сказал, что это какой-то демон и что ты не знаешь, как это все работает. Почему ты тогда так в этом уверен?
– Я просто чувствую. И знаю, что это так. Этот демон не так прост, как кажется. Это не какое-то абстрактное зло. Говорю же тебе, я чувствовал его… эмоции, его боль.
– Тогда это хорошо, – после некоторой задумчивости произнес Бевз.
– Почему?
– Я не разбираюсь ни в магии, ни демонах, но я хорошо знаю, если что-то может испытывать боль, значит, это что-то можно ранить. Или убить.
– Возможно-возможно, – проговорил Радомир и сам уже думавший о такой возможности. – Но где гарантия, что он просто не исчезнет, найдя новое тело? Об этом я тоже хотел поговорить. Это что-то захватило тело Инара. И я не думаю, что там осталось что-то от последнего. Бедолага был уверен, что овладеет некими силами для чего-то значительного, а на самом деле был обманут. Но вот царские солдаты этого не знают. Они будут исполнять его приказы, как и прежде. Он будет устраивать облавы и ждать пока мы покажемся. Думаю, нам стоит держаться подальше от крупных селений. А потом надо будет раздобыть где-нибудь лошадей.
Услышав это, Бевз явно оживился.
– Наконец-то! Я давно предлагал.
– Раньше нам надо было маскироваться. Но сейчас кольцо сжимается, мы не сможем скрыться от конницы, если нас застанут врасплох. Вот для чего нам кони. Лучше всего -телега. Будем меняться на козлах по очереди, чтобы нас меньше видели рядом.
– Они ведь все равно уже знают о седом старике, – заметил мужчина.
– Это как раз не проблема, – Радомир поднял с земли ком грязи и размазал его по волосам, ощущая как по рукам текут струйки воды. – Еще немного и я уже не буду седым.
– Хитро. Но ты мне лучше скажи, что будет дальше?
– Ты имеешь в виду, что с нами случится? Или с миром?
– Я знаю, что случится. И с нами, и с миром. Все станет еще большим дерьмом. Это я знаю. Скажи мне, каков план на ближайшее время.
– Полагаю, дальше наши пути разойдутся. Не думаю, что тебе так хочется путешествовать со мной. А мне предстоит заняться нашим врагом. В неделе пути отсюда находится Академия. Один из главных оплотов цивилизации в этом диком мире. У них тысячи книг за многие сотни лет. Наверняка, найдется что-то нужное мне. Если же нет, то я пойду еще дальше и вернусь в Теократию. Прежде, чем вновь сталкиваться с этим демоном, я постараюсь подготовиться и узнать про него как можно больше.
– Не обижайся, но выглядишь ты не важнецки. Думаю, что такому доходяге не дадут прочитать и надпись над воротами.
– Конечно. Поэтому графу Радомиру придется вернуться из небытия.
Произнести это вышло легче, чем поначалу казалось. Хотя мысль эта повергала его в ужасное уныние. Верни имя и вся прежняя жизнь с ее переживаниями поглотит его. Та жизнь, которая была ему больше не нужна и не имела значения. Ему придется объяснить, что случилось с Орденом Луны и почему он пропадал больше десятка лет. Его конечно же будут судить за то, что он сделал. Но хуже всего было то, что про него обязательно услышит она. Возможно, захочет его найти. Или их дети, если она им все рассказала. Как он сможет посмотреть им в глаза после всего, что натворил?
Ему было бы куда проще сейчас встретиться с демоном и даже погибнуть в бою. Но он нес ответственность и должен был доделать все до конца.
– Ого, – присвистнул Бевз. – Не ожидал.
– Я слишком долго был один. Думал, что смогу справиться, но это было большой ошибкой. Никто не может совладать с таким в одиночку. Все это началось из-за меня. И я должен положить этому конец. Все исправить. Мне нужно будет добраться до самого царя или Верховного святейшего. А лучше до обоих. Мир слишком долго жил в неведении. И это проблема куда важнее, чем борьба за власть. Они прислушаются ко мне.
– Или решат, что ты спятил.
– Я смогу их убедить, – с этими словами он сильнее сжал посох, взглянув на цепочку. – У меня найдутся доводы. Потому что важнее самой власти – эту власть сохранить. Если они не выслушают меня, то рискуют все потерять.
– Звучит разумно, – хмыкнул Бевз. – Получается, скоро нам предстоит расстаться?
– Да.
– А как быть с ней? – кивнул мужчина на спящую девочку, и взгляд его немного посуровел. Или так просто показалось.
– Я отвезу ее в Гример, это самый большой город поблизости. Там есть сиротский дом, в нем ей будет гораздо лучше, разве нет? Мы не та компания, в которой стоит находиться маленькой девочке. Особенно в виду последних обстоятельств.
Бевз кивнул, не сводя с нее взгляда, но кивнул без облегчения, он о чем-то угрюмо думал. «Но не хотел же он оставить Алену с собой, в самом деле?»
– Ты уверен, что в Академии найдется что-то про этих демонов? Я имею в виду что-то конкретное, а не вся эта религиозная белиберда и древние легенды, что мы когда-то с ними воевали?
– Что-то обязательно должно быть. Тем более, как знать, некоторые из наших сказок не такие уж и сказки, а? – про себя Радомир отметил, что здоровяк так про девочку ничего и не сказал.
Разговор сам собой сошел на нет и каждый из них предался своим думам. Не сказать, чтобы они были очень приятными. Радомир надеялся, что хоть этот план сработает. Должен был сработать.
Бевз решил прогуляться, присутствие пограничного камня заставляло все время оглядываться. Так и шею свернуть недолго.
Странный был все-таки Бевз. Он считал, что весть о скорой независимости обрадует его. Но нет. Возможно, тот размышлял о чем-то своем. Да и Радомиру требовалось о многом подумать. Даже решившись вновь объявить о себе миру, он не мог до конца придумать, как это сделать. Вот так вот запросто явиться к воротам и объявить: «Я – граф Радомир, и это я убил всех включая своих друзей». Прежде, чем идти с таким заявлением, нужно было хотя бы привести себя в порядок. Да и вообще, неплохо было бы найти графа Фро…
Он так увлекся своими мыслями, прокручивая в голове многочисленные диалоги, что не сразу заметил, что Алена уже проснулась.
– А где папа? – спросила она, оглядываясь.
Радомир только мигнул.
– Он…ээ…решил прогуляться. Кхем. Следит за нашей безопасностью. Чтобы тебе ничто не угрожало.
– Он скоро придет? – девочка почему-то выглядела встревоженной. Он понадеялся, что она спала и не слышала всего их разговора.
– Да, думаю да. А ты чего проснулась? Не спится?
– Холодно, – ответила девочка, поежившись.
– Понимаю, но костра мы разжечь не можем. Сейчас нам не стоит привлекать внимание. Вот, возьми, – он передал свою небольшую накидку, которая уже вот-вот готова была превратиться в сплошные лоскуты. Но лучше у него все равно ничего не было. Впрочем, девочки хватило тряпки, чтобы закутаться с головы до ног.
– Что надо сказать? – выразительно посмотрел он.
– Спасибо, – ответила девочка, немного смутившись и глядя себе под ноги.
– Пожалуйста, Алена.
– А мы скоро… – быстренько начала она, но потом замолчала. Радомир не хотел ее торопить. Впрочем, она вскоре начала вновь. – Мы скоро приедем к родным?
– Не понял.
– Нуу… когда вы с папой встретились, он сказал, что мы идем к родным. Мы скоро придем? А то я устала.
Радомир ощутил, как кровь приливает к лицу, стало стыдно, что он был поглощен мыслями так долго, не обращая внимания на ребенка.
– Дааа. Уже довольно скоро ты будешь в безопасности. В тепле и уюте. – уклончиво ответил он. Вряд ли Бевз знал про каких-то родственников.
– Дедушка Радомир, а ты останешься с нами, когда мы приедем? – испытующе взглянула она.
– Не думаю. У меня много дел, так что я вряд ли смогу… Но я буду навещать тебя, обязательно!
Ответ этот, судя по всему, мало приободрил девочку. Она просто кивнула, сильнее укутавшись в ткань.
– Не беспокойся. Там, где ты окажешься тебе будет гораздо лучше, чем здесь. Пусть это тебя не пугает. Ты смелая девочка. Очень смелая. Ты мне очень напоминаешь еще одну. Она тоже была очень смелая. Я бы даже сказал, что иногда она совсем теряла голову, хех.
Глаза малышки округлились.
– Потеряла голову?! Как это?
– Ну, это не по-настоящему, конечно. Просто иногда она была слишком смелой, не думая о том, что будет дальше. Этим она была похожа на свою мать… А знаешь что? Тебе известна сказка про мальчика, потерявшего голову? Нет? Тогда садись рядом, я расскажу тебе, пока твой папа еще не пришел. Так вот, в деревне за горами жил-был мальчик…
Радомиру не нужно было сильно напрягаться, чтобы вспомнить историю, которую он придумал для собственной дочери когда-то. Хотя, когда он ее рассказывал, она была еще меньше, чем Алена. На душе стало легко и даже призрачное сияние листвы вокруг сделалось каким-то более теплым. Язык припоминал знакомые слова, которые он использовал в самые мирные и счастливые моменты его жизни. Тех самых, где он по вечерам собирался с детьми возле очага и начал рассказывать им истории. А в воздухе висел запах пряностей, которые их мать добавляла в напитки. Если так подумать это были лучшие воспоминания в его жизни, которые хоть как-то согревали. Делая вот такие вечера хоть немного теплее и уютнее.
Увлекшись, закончив одну сказку, он начал следующую. Про мальчика, нашедшего нору в лесу, которая привела его к подземному народу. А потом начал рассказывать еще одну, временами отвечая на вопросы девочки…
Бевз появился неожиданно, глаза лихорадочно блестели, а рот был чуть ли не перекошен. При его виде Алена вздрогнула, как раненный олень и часть этой тревоги передалась и Радомиру.
– Что случилось?
– Уходим, – вот и все, что тот ответил, пригнувшись к земле. Радомир принюхался, но запаха скверны не ощутил.
Он повторил вопрос.
– Сюда идут люди, – прерывисто зашептал громила, поглядывая по сторонам. – Несколько десятков. Крестьяне.
– Сюда? Ты уверен?
– Да, мать твою, я еще как уверен! Ядрена вошь!
Радомир проследил за взглядом и тоже заметил людей, они выходили из чащи в ложбине. Сердце принялось выстукивать дробь. Потом просто замерло. Праздничные ленты, венки, женщины… дети!
– Это не за нами. Они будто пришли на праздник какой.
– Какая разница за нами или нет? Надо валить! – Бевз пригнулся настолько, что был похож на валун, обтянутый кожей. – Кто будет собираться рядом с пограничным камнем?! Проклятье!
Последние его слова были вызваны радостным видом девушки, увидевшей их и приветственно помахавшей. Радомир замер, стараясь быстрее сообразить. Махнул рукой в ответ.
– Ты что творишь?! – чуть не сбил его с ног Бевз. Алена сжалась, будто ее тут и не было.
– Маскируюсь. Что подозрительнее: люди в лесу или люди в лесу, сбегающие при виде приветствия?
Бевз только рыкнул и принялся стрелять глазами в разные стороны.
– Пошли быстрее.
Радомир был не прочь уйти поскорее, но тут из-за валунов вышло еще несколько человек, остановившихся и удивленно моргающих.
– Ух ты ж! А вы хто? – спросил мужик, моргавший меньше всех остальных. Компанию ему составляли преимущественно женщины. Платья были по-крестьянски простыми, но с украшениями. Кто-то приколол ленту, кто побогаче пришил яркие кружева. Мужчина был наименее ярким из этого сборища, хотя было заметно, что одеться он старался тоже основательно. Судя, по аккуратному и чистому виду рубахи, он надевал ее не так уж часто.
– Мир вам, добрые люди, – взял на себя инициативу Радомир, пока Бевз не отчебучил какой глупости. Крестьяне всегда относятся к чужакам с подозрением, так что следовало усыпить их бдительность. Они хоть и в красивых лентах, а вот рожу набить или ор поднять на весь лес могут запросто. – Меня Радомиром звать. Целитель я. А это друзья мои: Алексий и дочь его, Алена.
Гадко было так поступать, но он положил руку на плечо ребенку, чтобы крестьяне лишний раз не беспокоились.
– К родным идем, – сказал он, пока мужик открывал рот. – Мы вам тут мешать не будем?
Крестьяне с любопытством разглядывали их, подозрительнее всего наблюдая за Бевзом, у которого рожа была такая, будто он представляет, как свернет им шеи. Или он действительно это представлял. Радомир незаметно ткнул его рукой в спину.
– Лицо попроще сделай.
Бевз не отвечал, но выражение изменилось. Теперь его вид напоминал человека, случайно зарезавшего чужую свинью.
Люди тем временем перебросились парой тихих фраз, и мужчина кивнул.
– Добро. Остувайтесь. Вы ж тоже к идолу пришли?
– Конечно, – пожалуй, слишком поспешно заверил он. К счастью, это вроде бы никто не заметил.
– Тоды проходите, рады будем.
Спутники его мигом потеряли к ним всякий интерес, спускаясь с холма к своим знакомым. Лишь пара из них недоверчиво зыркнула на Бевза.
– Мы сойчас украшать всё будем. Ночь-то какая! Меня Савлом звать. Небось, заждались?
– Ага, – слабо отозвался Радомир, понимая, что теперь незаметно скрыться не получится. Савл явно не собирался уходить. Тем временем вокруг стало очень оживиленно. Люди сновали в разные стороны. Кто-то вешал украшения на ветки, кто-то расставлял факелы. Пара девушек начала петь, заплетая друг другу волосы. – Про праздник нам родные рассказывали.
Говоря с мужчиной, он все время старался держать своих спутников в поле зрения. Бевз шел вперед, будто на казнь, наблюдая за всем с затаенным страхом, который сочился из него, как сок из спелого плода. Хорошо, что хоть остальные были слишком заняты, чтобы это заметить. А вот девочка, как ни в чем не бывало, рассматривала всех и все, стараясь не упустить ничего. Лицо у нее озарилось предчувствием праздника.
– Чем мы с другом можем вам помочь?
– Ох, отче, вы отдыхайте, мы сами быстрехонько все сделуем. А друг ваш, крепкый, пускай подсобит с медовухой, мы ее с собой привезли.
– Это он запросто.
Савл одобрительно улыбнулся, правда, потом, переведя взгляд на Бевза, улыбка тут же погасла. Он отошел, нарвавшись на какого-то из своих знакомых.
– Ты чего удумал? – в панике вцепился в его рукав здоровяк. – Не буду я ему ничего таскать. Валить надо, валить!
– Не нервничай, Алексий. Люди добрые.
– Ага, потом они так же по-доброму нас на куски покромсают под этим камнем?
– Не покромсают, все будет хорошо, – сказал Радомир, прижимая к себе ребенка. – Алена, ты пойди пока с детишками поиграй. Только рядом всегда будь.
Бевз неловко сглотнул, провожая девочку взглядом, потом вновь повернулся к нему.
– Может, ты еще и в празднике поучаствовать хочешь?
– Почему бы и нет? Ты чувствуешь это? Они жгут костер и начали жарить мясо. Не знаю, как ты, а я вот от мяса с медовухой отказываться не намерен.
– По что тебе знать, может у них в бочках отрава и они тут все собрались, чтобы на тот свет отправиться? Или ждут своих друзей с черными руками? Кто знает какая чертовщина тут будет. Ты вот знаешь?
Смекнув, что тот имеет в виду, Радомир покачал головой.
– Они никак не связаны, можешь поверить. – ему самому хотелось в это верить, в таких вопросах всегда стараешься полагаться на чутье, а оно редко его подводило. – Иди, помоги тем людям, что бочку тащат. Давай, нам надо сделать вид, что мы свои.
Бевз долго смотрел ему в глаза, пробурчал какое-то проклятье себе под нос, но помогать с бочкой пошел.
Место вокруг изменилось до неузнаваемости, напоминая какую-нибудь ярмарку в деревне. Дети, вместе с Аленой принялись выкладывать венки, вокруг покосившегося камня, в то время как остальные готовились к настоящему пиршеству.
Радомир наблюдал. Ему-то казалось, что подобные верования сохранились только в северных княжествах, да в дремучих лесах Дростеда. Ан, нет, вот они, веселятся, празднуют и превозносят других богов, в самом центре континента, где не так далеко царские дворцы и граница с Великой Теократией. Если бы Верховный святейший лишь только услышал об этих идолопоклонниках, то отправил сюда множество ревнителей и половина из этих добродушных людей превратилась в живые угли на кострах. Да и сам Радомир лет пятнадцать назад пришел бы, от всего творившегося вокруг, в ужас, куда больший, чем Бевз. Но сейчас он изучал все это сквозь призму своего любопытства.
Тем более, в глубине души, он был рад подобной передышке. Каждый раз, когда он обращался к силе, он будто забирал что-то у самого себя. Передышка была необходима. Он огляделся по сторонам, в поисках следов призраков, но те не появлялись, он будто даже почти и не чувствовал их присутствия. Странно.
Совсем неподалеку возвышался накренившийся пограничный камень, став настоящим центром действа вокруг. Опушка теперь выглядела совсем иначе. В вечернем сумраке, подсвеченная зажжёнными факелами и улыбками людей, она стала напоминать загадочное место, где на пир собрались лесные жители, приветствуя сказочного лесного царя.
Большинство людей старалось бы держаться от этого места подальше, как Бевз, шарахающийся от камня, но они двигались так, будто провели рядом с ним всю жизнь, и он так же знаком им, как и соседский коровник. Правда, к самому камню никто из них все равно не подходил.
– Я притащил эти сраные бочки. Теперь мы можем уходить? – сказал, вернувшись Бевз.
– Зачем? Говорю же, нам вовсе не помешает поесть и попить.
– Лично я могу и поголодать.
– Ты, может, и обойдешься без еды, а вот девочка? Ты уверен, что ее путешествие не вымотало? А меня? Ты хочешь, чтобы мы выжили в следующей передряге? Потому что, если я сейчас не съем жареного цыпленка, то ни за что не ручаюсь.
Бевз засопел, как бык, но остался на месте, наблюдая за девочкой, потопывая ногой.
– Алена, иди сюда, – позвал он.
– Что такое? Митя обещал мне показать свои камушки.
– Нет уж, хватит с нас камней. Стой рядом. Разве ты не знаешь, что к пограничным камням близко подходить нельзя? Никогда не читай, что на них написано.
– Почему? Все же ходят.
– Потому что тебе будет плохо.
– Почему?
– Почему-почему! Потому что!
– Но ведь это не ответ, – нахмурилась малышка.
– Все это твое влияние, – закатил глаза Бевз, обращаясь к Радомиру.
– В этом она права, – он присел, стараясь, чтобы никто поблизости их не услышал. Бевз и так говорил громче, чем следовало. – Алена, послушай отца. Когда люди подходят к пограничным камням, и начинают читать, что на них написано, им становится плохо: кружится голова, начинает тошнить. Тебя когда-нибудь тошнило? Да? Тогда ты знаешь, что это очень плохо. А, если читать эти надписи достаточно долго, то тошнить тебя будет очень сильно.
«И ты сойдешь с ума» – не стал продолжать он. Ему и самому было не по себе, стоя рядом с камнем, хотя для него это было не впервой. Зато, он хорошо помнил, как один из его бойцов, постояв дольше, чем следовало у камня, начал выть как животное. И уже никогда не перестал.
– Так что не вздумай к нему приближаться. И вообще, стой рядом. Не надо нам никакого Митьки, – подытожил Бевз.
«Интересно, что это проскочило в его голосе? Уж не ревность ли? Да нет, не может быть».
– Пойду найду нам что-нибудь перекусить, – ответил Радомир своему животу, начавшему внаглую скукоживаться при виде свежей человеческой пищи. – Все в порядке, Алексей. Тебе стоит немного расслабиться. Мы в безопасности. Вон, видишь тех людей? Судя по одежке, они довольно богаты. Не думаю, что они хотели бы, чтобы эти дорогие одежки что-то испортило. Посмотри на них, люди отдыхают, развлекаются, они не опасны.
В этот момент он вздрогнул, чуть не подпрыгнув, потому что десяток женских голосов неожиданно завел песню. Нестройный женских хор начал петь про вечерние огоньки. Кто-то из детей радостно забил в ладоши.
– Я же говорил, – сказал погромче Радомир, пытаясь перекрыть общий гул. Но вряд ли его внушение подействовало на здоровяка. Тот покосился и сплюнул вместо ответа.
Радомир решил, что нет смысла убеждать того, вместо этого он наведался к мискам, в которые мужчины складывали зажаренное мясо. Пересушенное и пересоленное оно показалось ему настоящим праздничным угощением. А от медовухи ему стало куда теплее на душе. Он уже тянулся за второй кружкой, когда началась новая песня и какая-то девушка подбежала к нему, беря за свободную руку. Вокруг люди делали то же самое, образуя цепь. Какой-то мужчина рядом хотел взять его за вторую руку, но Радомир выставил вперед лишь посох, отпускать его он не собирался. Мужчина удивленно взглянул на него, но за посох взялся, пока все остальные вставали вокруг пограничного камня, держась на некотором почтительном расстоянии. Он поискал глазами Бевза и Алену, затерявшихся в хороводе и увидел их на противоположной стороне. Мужчина стоял с таким видом, будто его сейчас хватит сердечный удар.
Какая-то горластая баба завела новую песнь, которую тут же подхватило большинство присутствующих и вся человеческая масса, связанная в одну цепь, двинулась, с каждым шагом все быстрее, подстраиваясь под темп песни. Девушка слева, одетая в широкую белую рубаху, лучезарно улыбнулась ему и это несколько его приободрило. Радомир не мог припомнить, чтобы когда-нибудь ему приходилось водить хороводы.
Тут они остановились и направились в другую сторону, двигаясь еще быстрее и чуть ли не подпрыгивая. Песня дошла до каких-то визгливых мотивов, а потом хоровод неожиданно начал сжиматься, приближаясь к пограничному камню куда ближе, чем он сам рассчитывал. Очень быстро, как волна, они откатились назад, чтобы подбежать еще ближе, буквально на расстояние в несколько шагов.
Даже отсюда он видел, как побелел Бевз, прятавший глаза, лишь бы не глядеть на камень. Да и он сам испугался. Камень был слишком близко. Радомир был готов поспорить, что разглядел вытертые письмена на камне и тут же опустил взгляд. В ушах начала стучать кровь.
Еще один заход, на этот раз не такой тесный и песня умолкла так же резко, как и началась. Да и люди остановились. Радомир с трудом переводил дух, наблюдая за этими счастливыми физиономиями и думая, что с этими людьми действительно что-то не так.
– Братья и сестры, – раздался голос и все стихло. Радомир заметил, что Савл, их новый знакомый, вышел вперед. – Возрадуемся же этому дню и тому, шо дожили до него. И старые и молудые. Хромые и здоровые. В эти неспукойные времена боги продолжают хранить нас своей милостью. Мы собрулись на этом важном празднике, дабы поблагодурить богов за их милость. Перед лицом их идола вознусем же молитвы о нашей благодарности.
– Вознесем! – прокатилось вокруг.
– Поблагодарим богов, за то, шо имеем. А то шо не имеем, нам и не нужно. Вознусем молитвы за это.
– Вознесем!
– Скажем спаси боги нас от новых напастей и прежних врагов. Тех, хто еще не понял божественной силы. Они думають, шо мы безумцы, шо мы богохульники, но мы с вами знаем правду. Знаем настоящих богов. Чрез этот камень они слышат наши молитвы, так вознусем же их!
– Вознесем!
Люди вокруг склонили головы в почтительном поклоне и на этот раз наступила тишина, от которой у Радомира защекотало в животе.
– По традиции, – он обрадовался возобновившемуся гласу Савла. – Мы с вами поклонимся идолу и вспумним тех, хого уже нету с нами. Хто хочет начать?
Толпа принялась осматриваться, но желающих почему-то не находилось, возможно, все слишком трепетали перед лицом своего бога, чтобы быть первыми.
– Ну шо же вы? Хто будет первый? Давай ты. Алексий, ага?
Если бы Бевз попался в медвежий капкан, то выглядел бы и то куда более расслабленным.
– Не боись Алексий, свои вокруг.
Бевз, впрочем, считал иначе, глядя вокруг как загнанный зверь. Он вперил в Радомира свой испуганный взгляд, прижимая к себе девочку свободной рукой.
– Я не кланяюсь, – сказал он не своим голосом. По толпе прокатился ропот.
«Черт бы тебя побрал!» – подумал Радомир, глядя тому прямо в глаза – «Серьезно?! Ты решил сказать это именно сейчас?»
Настроение толпы менялось на глазах, кто-то был уже не удивлён, по их лицам явно читалось возмущение. Мужчине рядом с Бевзом перекосило лицо.
– Шо ты сказал? – хлопнул глазами Савл, уверенный, что ослышался.
– Я не кланяюсь, – уже тише произнес Бевз.
– Я поклонюсь, – сделал шаг вперед Радомир. – И речь скажу. Вы на Алексия зла не держите, он стеснительный очень. И дурак еще. Вон каким вымахал, а ума прибавить, как росту не смог. Я все скажу.
Радомир не стал ждать их реакции, переведя взгляд на камень. Он стоял слишком близко. Но отступать было некуда. Не устраивать же потасовку в лесу?
– Мне бы хотелось вспомнить своих друзей, – начал он, набрав в грудь побольше воздуха. Чуть меньше и ему не хватило бы сил открыть рот. – Когда-то у меня было много друзей. Вилман, Анслав и Малин. Но все они умерли. Нас многое связывало. Мы прошли через такое, о чем и не скажешь, всей ночи не хватит. Мы были даже больше, чем друзья, мы были настоящими братьями. Названными, конечно. Столько раз мы защищали друг друга, столько раз отдыхали и смеялись, а теперь их нет. Они мертвы и в моей жизни уже давно нет ни смеха, ни веселья, ни тех, на кого я бы мог положиться. Я подвел их, это я во всем виноват. И каждый день вспоминаю свою жизнь, потому что она превратилась в жизнь до и после. Каждый день думаю, что мог сделать иначе, как поступить, чтобы такого не произошло. Но такой возможности никакие боги мне не дадут. Но, может, они смогут принести мир моим друзьям. Пусть они смогут обрести покой, которого не смог обрести я.
С трудом, на негнущихся коленях он опустился к земле, склонив голову.
– Вознусем молитвы, братья и сестры!
– Вознесем!
– Отличная речь! А теперь отдохнем и будем веселиться! У нас еще вся ночь впереди!
С трудом опираясь на палку, Радомир смог подняться среди толпы кружащихся людей. Они уже и думать забыли о его существовании, чему он был чертовски рад.
– Это что такое было? – пахнул на него своим духаном пунцовый Бевз.
– А ты как думаешь? Я произнес речь. Как они и хотели. Или бы ты предпочел, чтобы этот вечер закончился куда хуже, чем начался?
– Он еще не закончился.
– Держи себя в руках. Будь любезен. И тебе не обязательно все время хватать Алену. Правда, милая? Вот видишь, она вполне может о себе позаботиться.
– Эй, ты куда?
– Мне надо побыть одному, – Радомир остановился. – Присматривайте тут друг за другом, пока меня не будет.
– Постой, ты уверен, что все в порядке? Выглядишь хреново.
– Все нормально. Просто голова немного кружится. Не смотри так, камень тут ни при чем.
– Ну, раз ты так говоришь…
Радомиру не хотелось заниматься пустым препирательством, и он просто пошел, лавируя среди танцующих и улюлюкающих людей туда, где его ждала тишина. Где он сможет побыть наедине со своими мыслями.
Идти пришлось достаточно далеко в чащу, так как шум от веселья и сполохи от костров развеяли ночь, будто ее не бывало, но чуть дальше в зарослях тьма и тишина вновь вступали в свои права. Нога уже почти не пульсировала, удивительным образом на нем всегда все заживало с удивительной быстротой. Видимо, сказывалось действие цепочки.
«Надеюсь, наше веселое сборище не почтут присутствием царские солдаты. Или что похуже.» Впрочем, на счет последних он волновался меньше, камень должен был стать надежной преградой, хотя он и не знал, почему.
Он прислонился к дереву, вдыхая прозрачный ночной воздух. Было приятно, шум никуда не делся, но оказался отдаленным, будто из другого мира. Радомир же был предоставлен сам себе, здесь был только он и пьянящая тишина. Кто бы мог подумать: граф Радомир, знаменитый борец с ересью принимал участие в языческом ритуале. Но странным образом ему олегчало.
– Решил покинуть своих новых друзей? На твоем месте я бы не стал.
– Малин.
– Что, не рад меня видеть? Речь, кстати средненькая. Долго сочинял?
– Я ничего не сочинял.
– Красивые слова не изменят того, что ты сделал. Тогда зачем?
– Мне не хочется это обсуждать, Малин. Я устал. Давай завтра?
– Завтра? У призраков нет завтра. Только сегодня. Спасибо, что позволил мне узнать об этом. Посмотри на меня, Радомир. Посмотри мне в глаза.
Пальцы на посохе хрустнули и Радомир, набравшись решимости, поднял глаза. В первый раз за последние десятки лет. Малин, само собой, выглядел иначе, но и среди голубых языков пламени можно было узнать короткую дростедцкую стрижку и бороду. Да и глаза там были, хорошо знакомые ему глаза где-то в изгибе языков пламени. Они взирали на него с немым, укоряющим вопросом.
– Ну вот, теперь тебе хотя бы хватило смелости. Я ведь знаю почему ты этого не делал все эти годы. И ты знаешь. Вот так мы тогда и стояли. Смотрели друг на друга. Только из моего брюха торчал твой меч. И ты смотрел мне в глаза почти так же, как сейчас. С вот этим вот выражением щенячьей вины.
– Малин…
– Я был твоим лучшим другом, подонок! Лучшим другом! Я был первым, кто узнал про твою новую любовь. Я тот, кто был на именинах твоего сына. Я так радовался за твою семью, потому что у меня не было своей. А ты зарезал меня, как псину. Ты ведь знаешь, что я бы никогда тебя не убил! Мне пришлось возглавить это восстание. Да, я, наверное, такой же тупой, как этот Бевз, да, план был дерьмо, но я бы не стал убивать тебя и никому бы не позволил! Связали тебя, может, немного бы успокоились. Нашли выход. Но нет, великий Радомир без боя не сдается! Он готов пройти по телам своих друзей лишь бы добиться своего!..
– Я испугался! Испугался! – закричал Радомир, чувствуя, как глаза становятся мокрыми. – Ясно тебе?! Откуда мне было знать, чего вы хотите? Думаешь, я так себе нравлюсь? Да я ненавижу себя больше, чем все вы вместе взятые. Что ты от меня хочешь? Что?! Ну, хочешь, я сердце свое вырву? Хочешь? Мне казалось, я знаю, что делаю, но это не так. Прости меня! Прости! Что еще ты хочешь от меня услышать? Что мне сделать, чтобы ты, наконец-то отвязался от меня?
Малин молчал, лишь пламя неровно подрагивало, будто обычный воздух мог его подернуть.
– Не подведи эту девочку так, как подвел нас.
Призрак исчез, растаяв, будто его тут и не было. И Радомир остался вновь один. Только он и ночная пустота. Он отшвырнул от себя посох с ненавистной цепочкой и закрыл лицо руками.
«Я устал. Как я устал»
Бевз VII
– Поклонись мне!
– Нет!
– Я сказал: поклонись мне, выродок! Кланяйся! – удар тяжелой руки пришелся прямо по лицу, только голова почему-то не заболела.
– Нет! – слезы на глазах щиплют рану.
– Отстать от моего сына!
– Уйди, сука! Думаешь ты самый гордый, паршивец? Самый лучший? А ну, поклонись мне!..
Бевз открыл глаза. Пасмурное небо и ветки. Хорошо. Все лучше, чем этот дерьмовый сон, преследующий его всю жизнь. Крики, боль, унижение и стыд. Но ярче всего гнев, полыхавший пламенем и толкающий вперед. Отчим хотел, чтобы ему кланялись. А Бевз не кланяется никому.
Он быстро сел, выливая на себя содержимое фляги. Холодная вода, обжигала, но была спасительным лекарством, возвращала его в привычный мир. Бевз провел грубой пятерней по лицу.