Никита Сахно
Отец и грешник
Девочка сидела рядом, подобрав под себя ноги, а старик спал чуть дальше, прислонившись к дереву. А, может, и не спал. Черт бы его побрал. Сказал же, что будет нести дозор.
– Тебе приснился плохой сон, да? – осторожно спросила Алена.
– Ага, – немного помедлив, ответил он.
Спина ныла, и пара шишек, впившихся в нее, явно молча признавалась, что это их вина. Сначала он хотел швырнуть их в старика, но передумал, запустив как можно дальше.
– Мама говорила, что нужно на ночь выпить отвар из шиповника и тогда можно смело спать.
– Я и так смело сплю.
– Ты ворочался и кричал во сне. Но дедушка Радомир сказал тебя не трогать.
– Ах, вот как. Ну спасибо. Сам-то он дрыхнет.
– Он, наверное, только сейчас уснул.
– Не бери пример с деда. Если когда-нибудь договоришься с кем-нибудь нести дозор, следить, чтобы никто не набросился, не вздумай спать. Иначе уже не проснешься. Поняла?
– Кажется…
– Почему ты так смотришь на меня?
– А зачем вести дозор? Те люди, они нас ищут, да?
– Да, но они скоро перестанут. Мы уйдем далеко. Очень далеко. И там они искать уже нас не будут.
– Мы сделали что-то плохое, да? – сказала она, водя пальцем по земле и не поднимая глаз.
– Да с чего это? – потянулся Бевз, оглядывая окружавшие заросли.
– Нуу… они же все время идут за нами. И что-то хотят. Они нападают…
– Нет, это все брехня. Ничего плохого мы не сделали. Просто… просто мы узнали что-то, чего не должны. Вот так вот. Это они плохие, а не мы.
– А разве можно узнать то, что нельзя?
– Ты задаешь слишком много вопросов, я уже говорил тебе? Слушай, я не могу дать тебе всех этих отличных отеческих советов, понимаешь? Ответить на все твои вопросы. Иногда их вообще не надо задавать, ясно? Лучше сидеть тихо и смотреть кто что скажет и потом еще дважды подумать говорить что-то или нет. А то достанешь всех своими вопросами. – Бевз перевел взгляд на старика. – Хочешь настоящий совет? Выбирай с кем свяжешься. Например, мужика.
– Мужика?
– Ну да. Ты ж вырастешь когда-нибудь. Наверное. А взрослые женщины находят себе мужчин. И наоборот. Ну, и еще по-всякому бывает. Может, кто-то дружить с тобой захочет. Можешь выбрать себе нормального мужика, ну чтоб руки на месте и все остальное. Ну, там дальше сама поймешь. А можешь дерьмо какое-то выбрать, которое будет бить тебя, спуская всю свою злость. Детям твоим житья от него не будет. И не жизнь станет, а тюрьма. А человек должен быть свободен. Свободен от всего этого дерьма. Выберешь правильно – будешь жить хорошо. А ошибешься – быстрее в прорубь броситься. Ладно, буди старика, а то мы так весь день тут проболтаемся.
Алена поднялась, но Радомира будить не торопилась.
– Ты останешься со мной?
– Чего?
– Когда мы придем к моей тете. Ты останешься? Дедушка сказал, что уйдет. Но ты останешься, правда? Мы же будем жить вместе?
– Тет..? А. Да. Конечно. Буди этого любителя ночных танцев.
Радомир вздрогнул, когда его коснулась маленькая ручка и заозирался.
– Ох, я заснул? Прости, Бевз.
– Прости? Я думал, теперь тебя не волнует мое мнение. И Алены тоже. Вчера ты его не спрашивал, когда мы поперлись к этой сраной глыбе.
– Это был лучший из вариантов.
– Ага. Как же.
– Тебе что-то не нравится?
– Да. Я свою часть договора выполняю. А ты? Нам неплохо бы дойти до нужного места, живыми. Это довольно важно. Живыми. А ты вечно втягиваешь нас в какие-то истории. Начинаешь танцы с этими психами-язычниками! Посмотрели бы на тебя твои церковные начальники!
– Что-то не припомню, чтобы ты был так религиозен.
– К черту религиозность, – проигнорировал Бевз вытаращенные глаза девочки. Сейчас было не до хороших манер.
– Ты обещал слушаться. Ничего плохо не случилось. Мы отдохнули, и теперь у нас есть еда. И мы живы. Ты же этого хотел.
Бевз скрипнул зубами и пошел вперед, не дожидаясь этих двоих.
– Чем скорее мы уйдем подальше от этого места, тем лучше.
Бевз не знал, что так сильно его беспокоит, вчерашние события с пограничным камнем или старый сон. Одно знал точно – надо идти и не оглядываться.
Люди на поляну пришли с запада, а они решили двигаться дальше на восток, чтобы ненароком с ними не встретиться. Бевз широко шагал, настроение у него было хуже некуда. Ему хотелось кого-нибудь ударить, а может, трахнуть. Но точно не волочиться по дороге с этими двумя.
– Девочка сказала, что тебе снились кошмары, – нагнал его, Радомир.
Седой спокойно вышагивал рядом. Для человека, который еще недавно был в горячке выглядел он на удивление бодрым.
– Ну снились, что с того?
– Не хочешь об этом поговорить?
– Нет.
Оглянувшись, он заметил, что девочка еле поспевает за ними и устало вздохнул.
– Давай, Алена, двигай. Иди впереди, хорошо? Будь на виду. Поиграем с тобой в игру: ты идешь по дороге, не оборачиваясь и… ищешь зайца. Когда увидишь, скажешь, хорошо? Отлично.
Подождав, когда девочка пройдет достаточно далеко, он сказал:
– О чем я хочу поговорить, так это о тебе.
– Серьезно?
– Да. Я хочу быть уверен, что могу на тебя положиться. Что ты знаешь, что делаешь. Я не хочу, чтобы ты выкинул историю, вроде вчерашней. А еще ты хреново выглядишь. И сегодня заснул на дозоре. Ты хотел, чтобы мы были честны друг с другом, так скажи мне, ты справишься?
– Конечно, – Радомир хотел казаться уверенным, но получилось у него так себе. Бевз умел чувствовать силу в людях, а в старике ее стало меньше. А Бевз на своем опыте знал, как важно, чтобы сила была на твоей стороне.
– То есть, когда появится этот хмырь, ну, Инар, ты одолеешь его? Хотя бы так, как в прошлый раз, чтобы мы могли уйти?
– Думаю, да.
– Так думаешь или да?
– Что ты хочешь от меня услышать? Я сделаю все, что смогу. Но лучше нам с ним не встречаться. Мне бы хотелось сперва оказаться в библиотеке Академии, а уж потом продолжать эту историю.
– И каждый раз от него бегать? Чтобы тебя преследовали кошмары, каждый раз, когда закрываешь глаза?
– Какие кошмары?..
– Неважно. Я вот, что хочу знать. Ты сможешь убить его? Сделать так, чтобы это все закончилось?
– Ты серьезно?
– Еще как. Если этого мудака убить, ну, как-нибудь с помощью твоей силы, то, может, он сдохнет. И все проблемы закончатся.
– Знаешь же, что он каждый раз возвращается.
– Но ты ведь других и не убивал. Из твоих рассказов я понял, что ты… изгонял его. Что, если убить? Сейчас он сидит в теле Инара. Один удар – долой две проблемы.
– Этой не мой путь.
– Слушай, я понимаю, ты типа за мир, переживаешь из-за того, что сделал с друзьями, но сейчас мы в полной жопе и ситуация совсем другая. Убить человека это одно, а убить срань, захватившую его тело, совсем другое.
– Должен быть еще какой-то способ. Который не связан с убийством царского командующего. Он есть. Просто, когда ты привыкаешь убивать других, этот путь кажется тебе самым простым. Какая разница, убил одного или четверых? Простой и быстрый способ, но при этом ты забываешь, что есть и другие.
– Например?
– Не знаю, их надо искать. Вчера я еще раз вспомнил об этом. Тогда, в горах со своими людьми…Ведь я просто испугался, схватился за оружие. Если бы я не принял того решения, то, возможно, позже, смог отговорить друзей. Или придумать еще что-то. И мы остались бы живы.
– Или просто все сдохли. Так хоть ты остался.
– Забавно.
– Не вижу ничего веселого.
– Я просто подумал… Ты все время говоришь какая жизнь дерьмо, но ведь именно из-за таких поступков, когда ты не хочешь думать и решаешь, к примеру, кого-то зарезать, жизнь и становится дерьмом. Ты зарезал кого-то, кто-то зарезал твоего друга. Люди делают дерьмо друг другу, а потом удивляются почему вокруг так плохо. Все равно, как если бы ты насрал в середине дома и удивлялся, чего это там воняет. Раньше я думал так же. Есть северяне, они безумны и опасны, значит, их надо заставить думать иначе или избавиться от них. А они думали, что проблема в нас и хотели избавиться от нас. И вот мы рубим друг друга, лишаемся своих друзей, а что толку? В мире ничего не меняется, ссоры не прекращаются. Люди просто убивают друг друга, потому что считают других неправыми.
– Слушай, хватит умничать. Я задал тебе ясный вопрос. А свои мысли можешь приберечь для умников из Академии, авось еще запишут что. Меня очень волнует во что мы вляпались. И раз уж мы говорим не о человеке, то какая разница? Он хочет нас убить, этого достаточно для того, чтобы убить его.
– Мне бы хотелось вообще с ним не сталкиваться.
– А мне хочется жить во дворце с парой сисястых девок, а я иду по заросшей тропе со стариком. Так ты ответишь на вопрос: ты убьешь его или нет?
– Я не знаю. Понятно? – нахмурил седые брови Радомир. – Не знаю, смогу ли, не знаю, как это сделать, не знаю даже стоит ли это делать. Потому что неизвестно к каким последствиям это может привести. С таким же успехом, ты мог спросить меня, что я сделаю, когда стану Верховным святейшим. Почем мне знать? Инар говорил про твоих друзей. Вот что ты сделаешь, если они нападут на нас?
– Тут как раз все просто. У меня нет друзей. Сам понимаешь к каким проблемам это приводит.
– Мои проблемы были не из-за друзей. Это у них проблемы были из-за меня.
– Какая разница? Проблемы же были.
– А жизнь без проблем разве бывает?
– Так, хватит нравоучений, – предупредительно выставил палец Бевз. – Я все сказал. Друзей у меня нет. Если встанут у меня на пути, то пожалеют. Я не ты, сопли размазывать не стану. Так что можешь быть спокоен.
– Хорошо, – пожал тот плечами.
Бевз был уверен, что Радомир хотел сказать что-то еще, у него снова было это сраное надменное и умное выражение лица, будто он понимал то, что другим не дано. Все-таки высокородные есть высокородные – живут они в собственном замке или ходят они по лесам в льняной рубахе. Все они считают, что лучше, чем ты.
А между тем, он прекрасно знал, что прав. Можно болтать сколько угодно о мировых проблемах, только какой в этом прок, когда за тобой охотится какой-то потусторонний черт? Если ему представится такая возможность, он избавится и от Инара, и от того, что в нем сидит. Возможно, если тот как следует займется стариком, то не заметит его приближения, и он успеет нанести удар со спины…
– Я не нашла зайца, – остановилась впереди Алена.
– Ищи дальше. Нельзя приставать к взрослым, когда они заняты.
– Но вы просто разговариваете.
– Это тоже занятие. Многие взрослые только и делают, что занимаются этим. У кого-то это даже работа. Так что не приставай. Занимайся своими делами.
Тут Бевз заметил впереди развилку, их небольшая тропка вышла на проселочную дорогу, которой явно пользовались довольно часто.
– Нам не стоит идти в село, – пожевал он губу. – Нас не должны видеть вместе.
– Но нам нужно раздобыть где-нибудь повозку. Она может быть где-то неподалеку. Или пара лошадей.
– Пойдем по лесу рядом с дорогой, – Бевз указал направление пальцем. – Так не будем бросаться в глаза. А потом сходим на разведку. Если лошадей не будет, двинем дальше.
– Я бы заинтересовался теми людьми, которые идут по лесу вместо нормальной дороги.
– Есть идеи лучше?
Радомир огляделся, по-дурацки принюхался, скривившись, и покачал головой.
– Значит, идем по лесу. Алена, у тебя появилось больше шансов увидеть зайца.
– Не хочу. Я устала. Можно мне к тебе на шею?
– Еще чего. Не канючь. Ты сильная. Да и в лесу будет веселее. Можешь искать не только зайцев, но и белок. Все, идем.
Близость селения подхлестывала Бевза двигаться быстрее, он словно почувствовал добычу. Кони были тем выходом, которого ему так не хватало. На них уйти от преследования будет куда проще. И неважно, что там за черные руки вырастают из земли. Наконец-то можно будет почувствовать себя куда свободнее, рассекая струи ветра и задыхаясь при галопе.
«Скоро это все закончится», – подумал он. Взгляд его упал на маленькую фигурку, идущую по кочкам в расползающихся ботиночках. На ночном пиршестве крестьянские дети были одеты куда лучше. Хорошее настроение пропало у него так же быстро, как и появилось.
Маленькую пиявку придется оставить. В самом этом факте не было ничего странного, хуже было то, что на этот раз он почувствовал что-то вроде разочарования, пустоты, которая возникнет, когда они расстанутся, а это был тревожный звоночек. Прямо, как в тот раз, когда он подумывал остаться вместе с ее матерью. Знак того, что он размяк, погружается в болото, из которого надо поскорее выбираться. Его ждет та жизнь, где нет места маленьким девочкам. И все же было грустно.
Мысленно он постарался пнуть грусть подальше, как сгнившее яблоко, валяющиеся на дороге. В его жизни нет места сожалению. Невольно он взглянул на свои руки и чертыхнулся.
– Я устала.
– Иди, не ной.
– Но мне тяжело. Когда мы придем?
– Скоро.
– Можно отдохнуть?
Бевз развернулся, сжав кулаки.
– Да что ты заладила? Хочешь жить – двигай ногами и не пищи! Никто тебя на руках носить не будет, и делать, как ты хочешь тоже. Никому до тебя вообще не будет дела. А ты все равно должна идти, даже, если всем наплевать, потому что хочешь жить. Ты же хочешь жить? Или ты хочешь сдохнуть? Ну, говори!
Вместо ответа она как-то согнулась и начала всхлипывать.
– Ну да, отлично! Именно детских соплей мне сейчас и не хватало…
– Чего ты разбушевался сегодня? Она же маленькая девочка, – сказал старик, прижимая ее к себе, и глядя на него, как на дерьмо.
– Пес с вами! Сидите здесь. И отдыхайте, раз вы такие нежные. Я сам схожу в село и узнаю, что по чем.
Не дожидаясь возражений или каких комментариев со стороны старика, он пошел вперед, не оборачиваясь. Почти побежал. Злость точила изнутри и подгоняла вперед, хотя он толком и не понимал из-за чего конкретно злится. Из-за того, что девчонка разнылась, из-за того, что они вчера плясали вокруг пограничного камня, как дебилы, или потому что он в принципе до сих пор не мог выпутаться из этой истории. Это даже в дурном сне не привидится, водить хороводы! Да ему даже в детстве не нравилось маяться такой фигней. Каждый новый день с Радомиром приносил очередные неприятности, а старик справлялся с ними все хуже. Безопасно ли быть рядом – вот в чем вопрос.
От злости он раздавил с громким хрустом несколько веток, но ему не полегчало. Он все шел и шел, чертыхаясь про себя, пока не почувствовал присутствие людей. Сначала запахи: удобрений, животных, готовившейся еды. Потом настал черед отдаленных голосов. Теперь он замер, злость отступила, он напоминал орла, зависнувшего над добычей.
Селение было дальше за лесом, растянувшееся в длину, как ковер, но некоторые домики подходили к лесу довольно тесно, давая понимание устройства хозяйства. Увы, деревенька выглядела паршивенькой, без особых надежд встретить что-то, кроме одной дохлой клячи.
Бевз решил попытать удачи, и пока никого не было поблизости, он прошел, как лис в курятник. Блуждая среди участков, он понял, что первое впечатление было обманчивым. Со стороны леса хибары были похуже, зато с другой стороны, ближе к центру, стояло несколько вполне нормальных домишек, где могло оказаться что-то полезное. Бевз шел так, будто у него была конкретная цель, чтобы никто не приглядывался к чужаку, решившему прогуляться среди домов.
Царских солдат нигде не было видно, да и случайные люди не обращали на него никакого внимания, что несколько его приободрило. Он решил подойти поближе к одному из домов побогаче, где рамы на окнах украшала искусная резьба, а с той стороны виднелась ухоженная горница. Где-то во дворе играла с собакой девочка, похожая на Алену. Они были похожи во всем, разве что его дочь выглядела поумнее, да победнее. Недалеко на лавке лежали новенькие ботиночки. Красная бахрома не оставляла сомнений в их цене.
«Нет, это тупо» – сказал он себе, рассматривая ботинки. – «Мне здесь делать нечего».
Он двинулся дальше, провожаемый лаем псины, мелькая среди домов и стреляя глазами вокруг. Пара сараев была похожа на коровники, и там могли быть и лошади. Ничего похожего на повозку нигде не было видно, а Бевзу не хотелось маячить у посторонних на глазах, пока они не поймут, что кто-то здесь явно что-то вынюхивает.
Мужчина пошел обратно, когда заметил девушку в легкой белой рубашке, длинные волосы были зажаты в тугую косу. Поневоле, Бевз задержался, любуясь изгибами тела из-под белой рубашки, волновавшей его воображение. Что он может под ней увидеть? Он представил, как рвет мягкую ткань, как девушка краснеет и прикрывается, а он хватает ее своими руками и начинает мять груди. Рубашка в очередной раз напомнила о том, как давно у него уже не было женщины, если не считать той страстной крестьянки на сеновале. Бевз все шел вперед, следя за тем, как колышется края рубашки и ловил себя на мысли, что где-то ее видел, пока не остановился.
«Ядрена вошь! Эта же та девка, которая вчера танцевала вокруг камня!» – понял он, ведь еще вчера он успел как следует ее рассмотреть. Сомнений быть не могло, а это не предвещало ничего хорошего. Светиться он здесь больше не мог. Он уже почти ушел, когда заметил внизу, туда, куда спускалась девушка, посреди небольшой площадки сожжённое дерево, с почерневшей корой, будто кто-то разукрасил его углем. Бевз узнал и это дерево, и стал уходить еще быстрее. В лес он возвращался почти на лету, несясь среди деревьев.
Спутники ждали его там же, где он их оставил. Старик о чем-то говорил с девочкой, пока та, опустив голову, ковыряла палкой мох.
– Мы уходим, – вместо приветствия сказал он.
– Что случилось? – Радомир был уже на ногах, надо было отдать ему должное.
– Объясню по дороге.
Бевз поднял на руки девочку и пошел дальше в лес, внимательно обращая внимание на нужные признаки. Тучи стальным панцирем висели на небе, а потому он использовал для ориентирования мох и продолжил выискивать глазами муравейник, чтобы понять в каком направлении нужно двигаться.
– Скажи, что происходит, – потребовал Радомир. Опять строил из себя главного. Девочка же молча вцепилась в него своими маленькими ручками.
– Я знаю, где мы. Это Черное дупло.
– Место, конечно, не самое приятное, но я не пойму, что тебя так напугало.
– Ты не понял, это место называется Черное дупло. У них там недалеко от центра когда-то стояло высокое дерево, пока пара идиотов его не сожгла. Все, что осталось от него, это высокий пень, в котором расщелина, похожая на дупло. Так все и стали называть это место.
– Откуда такие познания? Да погоди ж ты, я еле успеваю. Нога еще не прошла.
С большим усилием Бевз сбавил ход, ощущая, как на шее затягивается невидимая верёвка.
– Так говорил один из знакомых, которые могут нас искать, – сказал он, на секунду остановившись и выразительно взглянув на Радомира. Не хотелось пугать девчонку, сильнее, чем необходимо.
– Я понял, – отозвался Радомир.
– А еще там были наши знакомые со вчерашней пирушки. Не думаю, что это хорошая идея, маячить у них на глазах.
– Ты уверен, что это были они?
– Еще как. – белая рубаха вновь возникла перед его глазами. – Где же хоть один гребанный муравейник?.. Ага!
Один, хоть и небольшой все-таки нашелся, так что он смог худо-бедно определить стороны света. И стал их уводить дальше в лес.
– Если я правильно помню, у моих знакомцев неподалеку есть место, которое они хорошо знают и используют для укрытия. Думаю, стоит уйти в противоположном направлении.
– Возражать не стану.
Молча они шли, петляя среди деревьев и кустов, стараясь не вляпаться лицом в паутину, которую активно растягивали между деревьев трудолюбивые пауки. Радомир шел сначала поспевая, но с каждой минутой начал отставать все больше. С сожалением Бевз понял, что пора сделать привал.
Бевз устроился на подушке изо мха, хлопнув рукой по земле.
– Похоже, по лесам придется таскаться еще долго. Эти язычники наверняка собираются из окрестных деревень, а не только из одной. Да и знакомцы мои могут рыскать по округе.
– А они могут? На их месте я бы давно сбежал из-под пяты Инара. Не думаю, что им охота лазить по лесам, как нам.
– Думаю, могут, – с сожалением сказал Бевз. – Мы, видишь ли, расстались не совсем так, как им понравилось. И он мог пообещать им денег. Этих двух вещей вполне хватит, чтобы заинтересоваться нами.
– Прекрасно.
– Я сам не в восторге, ясно? Просто мы должны быть готовы ко всему. Эхх. Надо идти на север, вглубь царских земель. На юге была война, там разруха и куча солдат. На запад соваться тоже плохая идея, там война сейчас. Да и не люблю я возвращаться. А на востоке могут быть мои бывшие друзья. Выбор у нас невелик. Там, на севере, войны не было, наверняка найдутся хозяйства, у которых мы можем позаимствовать лошадь.
– Звучит, как план, – усмехнулся Радомир, массируя лоб. – На северо-востоке как раз Гример, где Академия. Надо только подумать, как добраться туда, не привлекая лишнего внимания. Готов поспорить, они тоже понимают, что мы уйдем к северу…. Ладно, давайте передохнем. Алена, ты есть хочешь?
Девочка сначала покосилась на Бевза своими большими глазами и лишь потом робко кивнула Радомиру. Ему стало неловко, и он отвел глаза. На грудь давило, даже слегка жгло. Кажется, это было неприятное ощущение вины, которое посещало его не так часто.
– Никогда бы не подумал, что дети могут столько есть. Они же маленькие. – проговорил он, следя за тем, как Алена поглощает холодное мясо. Ему самому кусок в горло не лез.
– Думаю, так они и становятся большими, – с легкой улыбкой произнес Радомир.
– Знаешь, у меня никогда не было деда, который делился со мной наставлениями. Спасибо, что заставляешь не жалеть об этом.
Он следил за тем, как девочка расправляется с нехитрым обедом, держа руку за пазухой, но впечатление было такое, будто на разогретой сковороде.
– Алена, – сказал он, как только она закончила есть, а руку обдало еще большим жаром. – У меня есть кое-что для тебя.
– Ядрена вошь! – при неожиданном выкрике, Бевз чуть не выронил сапожки с красной бахромой, которые достал. Кто бы мог подумать, что девочка решит забрать именно его привычку ругаться. Алена подошла чуть ближе, жадно рассматривая новенькую обувь. – Это мне?
– Ну да, – слегка смутившись ответил он, подвигая к ней обувь. Он бы выглядел так же, решив подкормить медведя. – Примерить можешь сейчас, но одевать их, чур, только по праздникам.
Девочка вытерла жирные пальцы об рубаху и принялась рассматривать обновку так, будто отыскала целое сокровище. Хотя, пожалуй, так и было. Она вряд ли носила за свою жизнь что-то, кроме обносков. Лицо ее начало гореть сильнее, чем вчерашние костры.
– Можно тебя на минуту? – подал голос старик и по его лицу уже было ясно, что именно он собирается говорить. Бевз молча встал и отошел в сторону. Прежде, чем Радомир успел что-то сказать, он сам начал:
– Знаю-знаю. Это глупо. Но я не мог иначе.
– Глупо? Это верх тупости. А, если тебя кто-то увидел? Или, если бы ты попался из-за такой мелочи? И, если уж зашла речь, то ты не можешь сначала наорать на дочь, а потом дарить ей подарки, чтобы успокоить свою вину.
– С чего это ты решил, что я заглаживаю вину?
– Это же очевидно. Слушай, я понимаю, что это трудно, был на твоем месте и делал почти то же самое. Для начала помни, что она просто ребенок, не срывайся на ней. Ты же видишь, как она на тебя смотрит. Она сделает для тебя всё. И теперь самое главное. Ей просто нужно твое внимание и поддержка. И краденные сапоги не станут заменой.
– Ты не понимаешь. Взгляни на нее. Она молчаливее с каждым днем, уходит все глубже в себя, – покачал он головой. – Скоро мы разбежимся. И что дальше? Все, что у нее останется в память обо мне, это, наверняка, только эти сапоги. А я ведь уйду, ты это знаешь. Измениться я уже не смогу, девочке со мной дальше нельзя. Пусть у нее останется хоть одно светлое воспоминание о своем придурке-папаше. Хотя бы такое.
Бевз отошел, давая понять, что разговор закончен. Девочка не обращала на них никакого внимания, радуясь обновке, крутя сапоги во все стороны, и до сих пор в них не залезла.
– Надевай, Алена. Чего ждешь?
– Они такие… красивые. У девочки вчера такие были.
– Нууу, да. Хотя, они довольно редкие. И стоят много. Но обувь не для того, чтобы смотреть на нее, а чтобы носить. Надень.
С молчаливым удовлетворением он наблюдал, как она натягивает на грязные ноги парадные ботинки. На его собственных ногах обувка была ненамного лучше ее прежней и вряд ли девочка когда-нибудь узнает другую хорошую вещь. В горле встал комок. Бевз нахмурился, и благостное настроение оставило его в который раз за день.
В его жизни тоже было мало хороших вещей. Они достались ему с помощью воровства или грабежа. И вот он, сидит среди леса в обычных обносках, как бы он ни старался, за все эти годы ничего не поменялось. Он мог идти куда угодно и делать, что угодно, вот главная награда, которую Бевз вырвал с боем у жизни, но такая жизнь не для девочки и не для взрослой женщины. Уверенность не покидала его, уверенность в том, что в приюте Алену не ждет ничего хорошего. Непростая жизнь закалит ее, сделает сильнее, но что дальше? Таким, как они, трудно добиться счастливой жизни, в то время как вон, рядом вышагивает тот, кому от рождения принадлежит богатство, земли и даже люди, живущие на этой земле.
Даже, если все узнают, что Радомир перерезал остатки своего ордена, он все равно останется для них своим, хоть и безумным. Но, чтобы не сделал Бевз, такие, как Радомир, всегда будут смотреть на него сверху вниз. И все же, с седым графом у девочки еще есть шанс выбиться в люди…
Старик тем временем распрямился и смотрел куда-то в лес. Он слишком долго туда пялился, Бевз почуял неладное, вскакивая на ноги. Скоро он и сам услышал.
– Собаки, – в животе упал какой-то тяжелый ком.
– Тебя кто-нибудь видел?
– Нет… Не знаю. Уходим.
– Охх. Не надо было тебе делать этого.
Бевз пробежал взглядом по ярким сапогам, которые только напялила на себя Алена и подхватил ее, не обращая внимания на вскрик. Собачий лай приближался. Рука скользнула к поясу, где висел нож, стало спокойнее, но только чуть-чуть.
– Бежать придется быстро.
– Я постараюсь, – сказал побледневший Радомир.
Молча кивнув, Бевз ринулся вперед, перепрыгивая через несколько кочек. Он стал вихрем, несущимся среди деревьев. Радомир был где-то позади. Иногда приходилось оборачиваться, чтобы проверить не растянулся ли он между стволами. Можно было бы взвалить на себя и старика, но по опыту было ясно, что далеко им не уйти. С каждым разом, когда он поворачивал голову, старик отставал все сильнее.
– Ядрена вошь! – собачий лай становился все ближе.
– Больше не могу, – отчеканил Радомир, делая паузу на каждом слове. Руку он прижимал к своей ноге.
– Тогда сделай что-нибудь своим волшебным посохом!
– Совсем очумел? Думаешь, я волшебник из сказки? В посохе нет силы, это все цепочка, но я не умею ей пользоваться, я же говорил!
Бевз скользнул глазами по самой обычной цепочке, которая обхватывала деревяшку. Сотни раз на дню он ее видел, но ведь она была самой обычной…
– Ладно, тогда дождемся собачек и сделаем так, чтобы они нас больше не преследовали.
– По-другому не получится, – скривился Радомир, оглядываясь. – Только вот думаю, что те, кто ведут собачек тоже рядом.
– Один черт, – сплюнул Бевз ставя Алену на землю. – Слушай внимательно, девочка. Спрячься вон за тем деревом, что моей спиной, и держись всегда рядом. Только не выглядывай из-за него, хорошо? Чтобы ни случилось. Ты поняла?
– Мне страшно…
– Ты поняла?! – собачий лай был уже куда ближе. – Просто сиди за деревом и жди, когда я тебя позову, ясно?
– Да, – Бевз подтолкнул ее к дереву и достал нож, взвешивая в руке. Сердце стучало, пытаясь вырваться из грудной клетки, даже дыхание перехватило, будто его кто-то ударил. Он хорошо знал это ощущение – предчувствие боя. То, что обычно приносило ему чувство удовлетворения. Радости.
– Ну, идите сюда, сучьи дети, развлечемся, – облизнулся он, крепче сжимая нож. Радомир стоял рядом в какой-то странной позе, держа перед собой свою палку обеими руками.
Одна из псин неслась на виду, среди деревьев. Она уверенно бежала вперед, будто загоняла зайца. У собак хорошая реакция и мощные челюсти, ему надо было быть проворнее и действовать очень быстро. Собака была уже совсем рядом, за ней невдалеке показались человеческие фигуры, но сейчас это было неважно. Псина неслась на него, похожая на ту, что он видел в деревне возле девчонки. Пасть открыта, глаза бешено выпучены, видимо, она хотела на него наброситься. Зря. Устремившись в сторону, в самый последний момент, он вытянул руку с ножом, почувствовав удар. Кровь, визг. Он развернулся и нанес добивающий удар.
Радомир дрался с другой псиной, та была покрупнее и схватилась зубами за его палку. Бевз не стал ждать, он подбежал вперед и нанес несколько быстрых точных ударов ножом. Не стоило собаке увлекаться борьбой.
– Спасибо, – пропыхтел седой.
Бевз ничего не ответил, он уже сделал пару шагов вперед, оценивая обстановку. Она была хреновой. Впереди подбегало пять человек, и неизвестно не спрятался ли кто за деревом. Враги окружали их полумесяцем. Во рту у него появился неприятный привкус, когда среди нападавших он узнал своих бывших друзей – Вальку и Воробья. Остальные были какими-то крестьянами из деревни.
– Здорова, Бевз. Давно не виделись!
– И не увидимся, – тихо сказал он, оценивая, как будет расправляться с ними.
– Живыми брать, – сказал Валька, медленно приближаясь и не сводя глаз с Бевза. – Старик точно нужен живым.
Пока тот болтал, Бевз быстро соображал, как поступить. Он мог обороняться или нападать. Они растянулись цепью, а значит не успеют прийти на помощь друг другу. Весь вопрос в скорости, сможет ли он сделать все быстро…
Но тут все противники кинулись вперед. Краем глаза, он заметил, что Радомир выставил вперед посох и Воробей с крестьянином, вскрикнув, повалились на землю. Бевз ждать не стал, двумя прыжками он оказался возле крестьянина и полосонул его по животу, уворачиваясь от удара. Потом нанес еще один. Нож вошел в брюхо мужику с легкостью. Бевз уже собирался кинуться Вальке навстречу, когда голову пронзила резкая боль, от которой потемнело в глазах.
Он потерял равновесие и грохнулся на землю, понимая, что кто-то очень метко зарядил ему камнем по голове. Бевз постарался тут же подняться, но на него навалились двое, и чья-то коленка заехала прямо по ребрам. На пару секунд пришлось сжать зубы, чтобы прийти в себя. Трудно сразу преодолеть ощущение, будто в живот воткнули клин.
Бевз пыхтел, отбивался, но, в конце концов, ощутил приставленный к горлу нож и услышал голос Андрюши:
– Ну что, попался, голубчик? Эй, старикан, сдавайся!
Радомир стоял, окруженный тремя людьми. Палка ему была и ни к чему, таким взглядом он мог разить наповал. Бевз попробовал кивнуть головой, но получилось плохо. Глаз заволокло стекающей кровью.