Марина Шамова
Смерть старого мира
Даже вопящий благим матом Андер присмирел и сел на место, потирая обожжённую грудь.
– Итак. С обвинением и защитой разобрались, – выразительно посмотрев на Агнессу – точнее, на её левую руку, заявил ректор. – Переходим к голосованию. Открытая форма. По итогам слушания, прошу однозначно выразить свою позицию в отношении вопроса: будет ли зачислена мисс Баллирано в Бирмингемский Университет магических искусств? Для начала – кто против?
В душе Агнесса понимала, что результат будет именно таким, но всё же её неприятно покоробило, что поднятых рук оказалось так много… собственно, не нужно даже считать, чтобы понять, что «против» проголосовало большинство. Девушка поникла, позабыв о данном себе обещании стоять ровно до конца – ну какая теперь-то разница, что о ней подумают?
– Я увидел. Профессор Андер, не нужно поднимать обе руки, это всё равно считается как один голос, – флегматично прокомментировал ректор. – Кто за?
Три руки. Кирьянов, ведущий себя так, словно ничего не произошло. Генрих, крайне нервно и неуверенно приподнявший вверх ладонь – видимо, решил идти до конца, несмотря ни на что. И узкая ладошка с ярко-алыми острыми коготками, взмывшая над кафедрой – суккуба, судя по всему, не спешила покинуть своё убежище, но позицию обозначила чётко и даже вслух:
– Я!
– Благодарю, я увидел, мисс Твинтейл, – кисловато улыбнулся ректор, а затем снова посмотрел на Агнессу долгим взглядом серых глаз – сейчас очень ярких и отчётливо видимых через совершенно прозрачные стёкла очков.
«Э-это как понимать? – взревел Мельхиор. – А ну выпусти!!! Я сейчас им всем кишки повырываю и на стенки развешаю!»
«Уймись. Это понимать, как предсказуемый итог, – резче, чем ей хотелось бы, ответила Агнесса. – Просто нужно принять это с достоинством».
Заявить это оказалось значительно легче, чем выполнить – она едва сдерживала слёзы, поскольку на какое-то мгновение почему-то решила, что всё получится и ей не придётся возвращаться в Лондон ни с чем. Какое кошмарное поражение!
– Что ж, приняв к сведению мнение педагогической коллегии, ректорат выносит однозначное решение – одобрить зачисление мисс Баллирано в Бирмингемский Университет Магических Искусств.
Слова ректора повисли в воздухе, причём, отнюдь не фигурально – вердикт «Зачислена» вспыхнул над кафедрой золотистыми буквами на несколько секунд, а затем осыпался праздничными искрами.
Эпилог
– Это совершенно идиотское и недопустимое в существующих реалиях решение! – рычал профессор Андер, стоя перед трибуной и глядя снизу вверх в блестящие стёклышки очков ректора.
– Вы забываетесь, Виллем, – мягко заметил тот, слегка кивнув куда-то за спину демонологу.
В кабинете, нынче переоборудованной в зал заседаний, наконец-то царила тишина. Студенты вышли первые, за ними потянулся преподавательский состав и Андер лишь самую малость не дождался, пока выйдут все. Теперь со смесью раздражения и злости он смотрел на профессора Под, что в характерной для себя позе «вольно» стояла неподалёку.
– Вы тут какого дьявола забыли?! – теперь его гнев обрушился на боевого мага, но на женщину это не произвело особого впечатления.
Одарив демонолога сдержанно-презрительным взглядом, она шагнула вперёд, вопросительно вскидывая подбородок:
– У меня есть предложение, актуальное для… существующих реалий, – несколько едко заметила Под, демонстративно игнорируя Андера и глядя только на главу Университета.
– Внимательно слушаю, госпожа Под, – подчёркнуто благосклонно приподнял ладонь ректор.
– Я прошу перевести студентку Баллирано с факультета Демонологии на факультет Ур-магии. Под мою ответственность, – отчеканила профессор.
– Потакаете своим низменным склонностям? – глумливо уточнил Андер, на что ур-маг лишь повела плечом:
– Сомневаюсь в ваших способностях удержать в узде девчонку со скованным демоном. Не то чтобы вы проявляли себя как стоящий специалист в своей области, – уголок тонких губ чуть приподнялся в намёке на усмешку. – Без обид.
– С меня довольно! Прекращай этот балаган! – заорал демонолог на ректора, неподдельно изумив Под, однако глава и бровью не повёл на этот выкрик.
– Хм… довольно интересное решение, госпожа ур-маг, – кивнул он. – Не сомневаюсь, что вы справитесь с ещё одним новобранцем. Я бы, правда, на вашем месте не обольщался касаемо потенциала этой девочки…
– Да, сэр, я понимаю, – склонила голову Под. – «Семёрка» – не гарантия сильного боевого мага, хотя и изрядное подспорье. В любом случае, основной целью я ставлю контроль над Баллирано, а не воспитание конкурента Сандерсу…
***
– Так, аккуратно!
– Джош, держи крепче!
– Пальцы! чёр-рт… а!
– Как мы это вчера сделали?!
Ругательные, страдающие и риторические возгласы издавала компания Кутил. Их возмущение было вполне объяснимо: роскошное кресло, послужившее прошлой ночью троном для новоявленной Королевы, никак не могло пролезть в распахнутые настежь двери паба. Как они умудрились принести его сюда – оставалось загадкой. Впрочем, ни один из парней не помнил вчерашних событий в полной мере, так что, вполне возможно, имело место применение магии. Однако в трезвом виде их изобретательность дала сбой и приходилось обходиться грубой физической силой, коей похвастать они не могли.
– Я сдаюсь, – с раздражённым выдохом Джошуа Харрис, студент третьего курса факультета Ритуалистики, разжал пальцы и кресло с грохотом приземлилось на лакированный пол одним углом.
Почти одновременно с этим об пол грохнули и другие массивные ножки, а оставшиеся трое студентов вразнобой выругались.
– Нужно взять кого-то из старшаков, кто нормально в именовании разбирается – пускай зачарует «Пёрышком» хотя бы на полчаса! – в сердцах воскликнул Эдвард Райт, ур-маг со второго курса.
– Всё это ни к чему, господа! – знакомый голос с непередаваемо гнусавым прононсом раздался от дверей.
На лице вошедшего в паб Генриха отражалась довольно странная гамма эмоций – торжество, смущение и озадаченность одновременно. Парни непонимающе переглянулись.
– Что-то случилось?
– Да, – с достоинством отозвался Ворон и после недолгой паузы возвестил:
– Королева остаётся с нами!
***
Обитательницы женского крыла толпились в холле и всем своим видом выражали форменное негодование по поводу последнего временного указа: немедленно покинуть жилые помещения на неопределённый срок.
Часть, конечно, ушла в столовую – заесть стресс, кто-то отправился во двор, другие пошли в библиотеку. Последним штрихом прошлась Джоанна Рейвен, лично заглянув во все помещения женского крыла и извлекая из убежищ непокорных бунтовщиц – таких оказалась парочка второкурсниц, решивших испытать удачу. Очевидцы, наблюдающее за их торжественным выдворением, теперь делали ставки по поводу их дальнейшей участи – уж больно раздражённое лицо было у Рейвен.
В повисшей гулкой тишине стал слышен еле различимый звук, идущий из разрушенной рекреации. Там, посреди сломанной мебели и рухнувших стен в пыли и обрывках дорогого бархата, свернувшись клубочком и похрапывая, спал рыжий кот.
Очевидно, никто не смог запретить ему находиться там, где заблагорассудится.
Внезапно кот замолк и приоткрыл один глаз, уставившись на тёмную невысокую фигуру, возникшую в паре шагов от него – на единственном свободном от мусора клочке пола.
Господин ректор с выражением лёгкой усталости на лице обвёл взглядом помещение и негромко вздохнул:
– Ну какой бардак устроили, какой бардак!
А затем с видимой досадой махнул рукой, то ли стряхивая с рукава налипшую пыль, в изобилии висящую в неподвижном воздухе, то ли просто выражая своё отношение к такому вопиющему нарушению дисциплины.
Как бы там ни было, для мира вокруг это послужило сигналом вернуться к своему изначальному состоянию – что он не преминул сделать, полностью восстанавливая нарушенную структуру. Словно крошеные части невероятно сложной мозаики складывались воедино, ведомые чужой волей – обломки и щепки становились мебелью, обрывки ткани и размётанный пух превращался в дорогую обивку и изящные детали интерьера, каменное крошево и осколки словно липли к разрушенным стенам…
Кот прянул ухом, вновь уткнувшись носом в собственный хвост и начисто игнорируя творящееся вокруг колдовство – даже когда под ним исчезли останки мягкой подушки. Что может быть важнее сна?
***
– О, вы слышали, слышали?.. вы слышали?
Шёпотки расползались по самым дальним уголкам Университета. Возбуждённые и заинтересованные, предвкушающие и опасливые – они неслись от студента к студенту, касались преподавателей и даже, кажется, заставляли вибрировать стены. Зеркала в холле отражали совершенно хаотичную смесь событий, не поспевая за сменой вероятных появлений тех или иных лиц, и по указу ректора их закрыли плотными занавесями.
– Вы же знаете уже, да?.. он наконец-то приехал!
– Наконец-то – подходящее слово!..
– А вы его видели?..
– О да!
Университет гудел множеством голосов на все лады, и едва ли остался хоть кто-то, незатронутый этим волнением.
Кроме одного.
Собственно, новоприбывшего.
Тот, кажется, нисколько не смущался столь горячего приёма, беззвучно шествуя по мягким коврам с грацией медведя. Он взирал на мир из-под низко опущенных бровей, и взгляд этот был абсолютно прямым и скучающим. Искусно пошитый твидовый костюм не мог скрыть массивности фигуры, но в очертаниях угадывалась крепкая сбитость борца, а не рыхлость полноты. Сдержанный тёмный цвет лишь усугублял мрачность образа, как и непривычная для этого места военная стрижка с выбритыми висками и затылком. Огромный чемодан, обтянутый коричневой кожей, выглядел в его руке ничего не весящей игрушкой.
– Но кто он?..
Первый брошенный слух «слыхали – новенький пожаловал!» вызвал яркий отклик, в основном, из-за того, что с нынешним первым курсом хватало всяких странностей, и многие заключали пари с самыми немыслимыми ставками и догадками касательно того, кто завершит плеяду первокурсников. Ну и, разумеется, сможет ли он переплюнуть вспыхнувшую ярким фейерверком славу «скромницы-простолюдинки с личным демоном». За ним следили с момента появления в Университете и строили догадки – одна другой страшнее.
Появление «тринадцатого» первокурсника в холле вызвало новый всплеск шушуканья и перемигиваний – уж больно колоритным оказался этот персонаж во плоти! – но смутить его оказалось не так-то просто. Парень шёл, судя по всему, следуя за стрелкой, видимой всем новичкам, и не собирался сбиваться с курса. На грубом и некрасивом лице не отражалось ни единой эмоции, но угроза, исходящая от него, была настолько очевидной, что никто не решился заступить ему дорогу и поприветствовать в полный голос.
И лишь когда под не стихающее бормотание хлопнула дверь, ведущая в мужское крыло, в холле раздался чей-то отчётливый и явно удивлённый возглас:
– Да это же Макмиллан!