Марина Шамова
Смерть старого мира
– Прошу прощения… – робко проговорила Агнесса, сжимая вспотевшими ладонями ручки саквояжа и корзинки. – Вы не могли бы… подсказать мне кое-что?
Седовласый, что-то рассматривавший у себя под ногами, поднял на неё быстрый взгляд и выразительно приподнял бровь:
– Что?
– Как попасть в Университет? Полагаю, нужно подать запрос на поступление… пройти приёмную комиссию и сдать экзамены, – девушка нервно дёрнула плечами и жалобно улыбнулась. – Но как это сделать?
– Стойте на месте и не мешайте, мисс, – вместо ответа бросил он, заставив Агнессу снова зябко поёжится.
И почему в его голосе она услышала неприкрытую угрозу?
– И в мыслях не было… – помотала она головой и замолчала.
Наверное, лучше не привлекать лишнего внимания. Пускай делает, что нужно… а она просто тихо постоит в сторонке и посмотрит. Может, что полезное заметит?
Мужчина совершенно естественным жестом поддёрнул низ камзола и присел, коснувшись пальцами брусчатки. Агнесса едва удержалась от изумлённого возгласа, когда на её глазах ногти огрубели и удлинились, загибаясь чёрными кинжалами когтей, а из-под края камзола развернулся и скользнул по земле длинный хвост. Движение его было быстрым и раздражённым, словно у рассерженного кота, и, пожалуй, могло бы показаться забавным, но Агнессе совершенно не хотелось смеяться. Всё, о чём она могла думать: «Господи, опять демон!».
Тем временем предмет её мыслей взрезал когтями гладкие камни, как податливую глину, и вдоль проделанных линий разливалось зловещее алое пламя, очерчивая узор довольно сложного сигила. Во всяком случае, Агнесса едва ли смогла бы его досконально запомнить и воспроизвести, несмотря на то что наблюдать ей, вроде как, не возбранялось.
Когда была замкнута последняя линия, сигил вспыхнул так ярко, что девушке даже пришлось зажмуриться, но почти тут же сияние потухло, сменившись еле заметным тлением.
– Княжна, подойдите, – с отчётливыми повелительными нотками проговорил демон – почему-то теперь по-английски, выпрямляясь и отряхивая пальцы, с которых срывались искры, гаснувшие ещё в полёте.
Девчонка, не обращающая ни малейшего внимания до этого на происходящее, вскинула на своего провожатого хмуро-раздражённый взгляд, но подчинилась. И, как только она приблизилась, демон без тени эмоций взрезал когтем себе ладонь и, обмакнув в проступившую смолисто-чёрную жижу, которую у Агнессы язык не повернулся назвать «кровью», палец, бесцеремонно мазнул им по чистому девичьему лбу.
– Эй! – восклицание, судя по всему, было одинаковым на любом языке, равно как и непередаваемое выражение брезгливости и возмущения, когда демон пресёк попытки девочки стереть оставленную метку.
– Оставьте. Так нужно. Теперь – повторяйте за мной… – наставительно сказал он, после чего выдал длинную и сложную тираду, из которой Агнесса смогла выловить не более двух знакомых слов.
Зато на основании их – базовых «ключей» ритуала, она поняла, что говорил демон на пресловутом «вавилонском» языке, общим для всех существ как по эту сторону, так и за Гранью. Смысловой конструкт использовался как основа для всех заклинаний, но, увы, отличался филигранной точностью звучания и сумасшедшей сложностью формулировок.
Виленская, вытаращившаяся на демона, только разинула рот и, предсказуемо, не повторила ни слова – лишь громко и требовательно что-то воскликнула. Седовласый, тонко усмехнувшись, не меняя интонаций и скорости, повторил формулу. «Княжна», посопев совершенно неподобающим для благородной леди образом, запинаясь и безбожно коверкая фонемы, воспроизвела сказанное. Демон, предсказуемо отрицательно помотал головой и вновь, тем же ровным и спокойным тоном проговорил заклинание.
Со второй провальной попытки Агнесса начала внимательно вслушиваться в звучание и повторять фразу про себя. Как оказалось, разбитая на уже отчётливо слышимые словоформы, она состояла из трёх логически связанных частей, каждая по пять слов. Запомнить на слух оставшиеся тринадцать не составило труда, а вот княжна, судя по всему, испытывала некоторые сложности. Справедливости ради, Виленской, скорее, мешал её крутой нрав, а также то, что демон совершенно бесстыжим образом издевался над ней, повторяя одну и ту же фразу заевшей пластинкой и даже не пытаясь пояснить, где она ошибается. Та же была в полушаге от форменной истерики – губы дрожали, в глазах стояли слёзы, а лицо раскраснелось. С каждой новой попыткой получалось всё хуже, и Агнессе было очевидно, что девочка, скорее, расплачется, чем сумеет одолеть неповоротливую фразу.
– Извините… – шагнула она вперёд, собрав всю свою решимость в кулак.
Две пары глаз – пламенеющие демонические и блестящие человеческие – вперились в неё, каждая со своим взглядом.
– Чего тебе?! – выпалила девчонка, краснея ещё сильнее – как же, кто-то стал свидетелем её позора!
– У вас идеально получается первая часть композиции, – Агнесса слегка склонила голову, подкрепляя мягким жестом свои слова. – Постарайтесь произнести первое слово второй части с протяжённостью гласных два-три-два.
Следом она тут же озвучила слово, как то должно звучать, и ободряюще улыбнулась княжне. Та, шмыгнув носом и продолжая сверкать глазами, какое-то время помолчала, а затем почти без запинки повторила. Правильно.
– Прекрасно! – вновь кивнула Агнесса. – Теперь – вторая часть фразы, целиком…
Демон, наблюдающий за ними с лёгким прищуром, внезапно хмыкнул.
– Сказано – «девчонка должна поступить». Но не уточнили, какая именно девчонка, – с этими словами он, пугающе плавным движением приблизился к Агнессе и протянул к ней руку.
Девушка ощутила, как по её лбу точно смолой мазнули. Ни возразить, ни отпрянуть она не успела – только моргала ошарашенно, почти против воли потянувшись рукой стереть липкую гадость.
– Оставьте. Так нужно, – с тонкой и совершенно потусторонней ухмылкой протянул демон, отведя в сторону её ладонь.
А затем снова повторил уже набившую оскомину фразу.
И Агнесса, как, порой, это случалось с ней, разозлилась. Мельхиор тоже бывал чрезвычайно несносным и надменным – это, пожалуй, общее качество для всех демонов. Но если на «карманного» у неё была управа, то этого оставалось только игнорировать.
– Княжна… – твёрдо обратилась она к девочке, чьё лицо теперь выражало потрясающую гамму эмоций – осознание предательства, растерянность, беспомощность и злость. – Вторую часть, ещё раз. У вас прекрасно вышло в последний раз. Пожалуйста, повторите.
Виленская, будучи, очевидно, далеко не дурой, быстро смекнула, что после такой выходки демона у неё может не быть «отходного пути», на который она, очевидно, рассчитывала. Это стало достаточным стимулом собраться с мыслями и подключить некие скрытые умственные резервы. Во всяком случае, потребовалось ещё не более десятка подходов, чтобы она смогла целиком и без запинок воспроизвести заклинание.
– Чудесно, – не выражая никаких эмоций, проговорил демон и, шагнув к слабо светящемуся сигилу, протянул над ним руку.
Агнесса увидела, как неестественно медленно в середине взрезанной ладони собралась большая капля крови и нехотя отделилась от неё, падая в центр печати.
– Давайте, – хлестнул резкий приказ и девушки, переглянувшись, хором, не сговариваясь, произнесли формулу.
В следующий же миг сигил снова полыхнул живым и злым огнём, но теперь всё это пламя устремилось к единственному лучу, что был направлен на чёрную стену куба. Естественным и живым продолжением «рисунка», луч коснулся стены, растекаясь в стороны идеально ровными и правильными линиями, образуя вытянутый вертикально прямоугольник, формой и размерами очень похожий на…
Дверь.
Агнесса изумлённо моргнула, не в силах даже ощутить радость от причастности к первому в жизни самому настоящему сложному ритуалу.
– Сработало, надо же, – с тихой ноткой глумления буркнул демон, а затем вальяжно махнул когтистой рукой в сторону светящегося прямоугольника. – Кто первый?
Новый обмен взглядами, и княжна, сжав губы в тонкую линию, чтобы никто не заметил их дрожи, отвернулась.
– Иди ты… – проворчала она, и было не совсем понятно, то ли это приказ, то ли мольба.
Агнесса, решив не спорить – тем более, что идти так или иначе придётся, – вздохнула и, прижимая к себе вещи, шагнула к стене. И уже перед самой «дверью», что сейчас казалась диковинным чёрным зеркалом, замерла, вспомнив о чём-то.
Полуобернувшись к демону, девушка вежливо улыбнулась и кивнула:
– Спасибо за помощь, сэр, – после чего, инстинктивно задержав дыхание, зажмурилась и шагнула вперёд, прямиком в блестящую черноту.
Глава 9 – Университет
Тьма, окружающая Агнессу с того мгновения, как она пересекла черту куба, оказалась настолько плотной и ощутимой, что девушка не могла сделать ни единого вдоха или выдоха. Шаг за шагом продираясь сквозь непроглядную черноту, она чувствовала, как начинают гореть лёгкие и щиплет в носу. Лишённая любого возможного ориентира, Агнесса, с каждой секундой теряющая самообладание вместе с воздухом, панически рванулась вперёд, и в следующее же мгновение с глаз будто сорвали пелену.
Она оказалась в коридоре, уходящем бесконечно вдаль. Сейчас Агнессу куда больше волновало, что здесь можно дышать, и девушка судорожно закашлялась, прочищая горло и саднящие лёгкие. Жжение постепенно прошло, сменившись неприятным царапающим чувством, и это позволило ей оглядеться.
На первый беглый и второй внимательный взгляды, коридор не представлял из себя ничего интересного – кроме, разумеется, протяжённости. По правую руку в стене на равном расстоянии располагались двери, а по левую – окна. Абсолютно одинаковые двери и окна. Сам коридор был заполнен рассеянным мягким светом, источником которого служила клубящаяся за стёклами туманная жемчужно-белая хмарь.
Агнесса поколебалась какое-то мгновение, а затем, украдкой глянув на ближайшую дверь, пошла вперёд, по тёмно-бордовой ковровой дорожке, надёжно скрадывающей шаги. Что-то подсказывало девушке, что бессмысленно пытаться дойти до конца коридора, но всё же казалось неправильным зайти в первую же комнату. Быть может, Дар подскажет, какая из дверей будет «правильной»?
К собственному разочарованию, пройдя мимо десяти «неправильных», Агнесса не ощутила ровным счётом ничего необычного. Для верности прошла ещё десять и отметила, что на каждой из дверей был один и тот же изъян – почти незаметная царапинка на лакированном дереве рядом с изогнутой латунной ручкой. Осознав это, девушка замерла и едва не хлопнула себя по лбу – следовало догадаться раньше! Смутившись, Агнесса повернулась к ближайшей. Та же царапина. Глубоко вздохнув и закусив нижнюю губу, она постучалась.
– Заходите, – приглушенный голос раздался из-за двери, и девушка, набравшись смелости, прошла внутрь.
– Извините, я… – начала было Агнесса, но запнулась, замирая на пороге и оглядываясь.
Перед ней открылась самая причудливая аудитория, которую ей когда-либо доводилось видеть: гипертрофированно огромный зал, словно чья-то прихоть вытянула его во всех измерениях вместе с окнами. В центре его стоял одинокий, кажущийся крошечным, стол, за которым восседал крайне неприметный человечек. Смешные круглые очки, неказистая «серая» внешность, лицо с выражением, присущим, наверное, клерку-профессионалу.
– Проходите, не задерживайтесь, – сухим и ровным голосом прокомментировал её ступор «клерк», постучав кончиком пальца по сукну перед собой. – Документы, будьте добры.
Сглотнув, девушка на негнущихся ногах двинулась к столу, подавив желание поднять саквояж повыше и прижать к груди, чтобы спрятаться за ним. До этой секунды она была под властью момента – демоны, сложный ритуал, ещё одна порция «настоящего колдовства», совершенно точно – зачарованное место! Но теперь, когда к ней обратились с совершенно тривиальным формальным требованием, Агнесса живо вспомнила свои ощущения в день приёма на работу в «Очаг». Страх, неуверенность, смущение… достаточно ли она хороша? Всё ли правильно сделала?
С треском распахнулась дверь в противоположной стене, и в неё вихрем ворвалась раскрасневшаяся княжна – видимо, всё же сумела преодолеть защиту Куба и теперь пыталась справиться с последствиями «преодоления».
– Что вы тут все себе позволяете?! – вскричала она, потрясая кулачком.
В глубине души Агнесса даже позавидовала её выдержке – пройти через такой стресс и быть в состоянии предъявлять претензии! Поразительная сила духа.
«Клерк» поражённым не выглядел. Скорее – скучающим. Ровно тем же жестом, что ранее был адресован Агнессе, он постучал по столешнице.
– Не кричите. Не задерживайтесь. Будьте добры, документы.
Девочка, покраснев ещё сильнее – теперь уже явно от злости – завопила так пронзительно, что аж заметалось эхо:
– Какие, к чёрту, документы?! Не делай вид, что не знаешь, кто я такая! Моя семья оказала… величайшую честь… этой дыре… – к изумлению Агнессы, с каждым сказанным словом голос Виленской становился всё тише и тише, пока совсем не исчез, а лицо её приобрело крайне изумлённое выражение.
– Настоятельно не рекомендую повышать голос на ректора, юная леди, – мужчина смотрел на княжну, и стёкла очков угрожающе поблёскивали.
Пальцы правой руки, направленные на круглолицую, он держал довольно странно, точно зажал в щепоти нечто незримое. Агнесса не сразу сообразила, что её «товарка по несчастью» попросту задыхается, и поняла это, только когда та с тихим сипением начала оседать на пол.
Уронив под ноги саквояж и корзинку, девушка метнулась к полулежащей страдалице. Подхватила её под плечи, в панике раздёргивая тугой воротник, полный глупых, красивых и бессмысленных пуговиц.
– Перестаньте! Пожалуйста, не надо! – закричала она, когда поняла, что девчонке её действия не помогают совершенно.
А вот окрик подействовал. Или, быть может, ректор решил, что урок усвоен. Княжна судорожно задышала, цепляясь обеими руками за Агнессу, и переводила перепуганный взгляд с лица той на страшного-престрашного «клерка».
– Тш-ш, всё хорошо, всё уже хорошо… – тихонько шептала Агнесса, помогая девчонке встать.
Несмотря на вздорность и склочность, её было откровенно жаль. Но могла ли она осуждать методы ректора магического университета? Виленская, судя по всему, чрезвычайно быстро закипала и обладала крутым нравом. И она очень сильно напоминала Агнессе Лауру, даже ростом – обе девочки были примерно на полголовы её ниже. В лице княжны, холёном и чистом, также сохранилась лёгкая детская округлость, да и цвет глаз был того же зеленоватого оттенка. И, конечно же, характер. В совокупности всё это не позволяло Агнессе хоть сколько-то серьёзно обижаться на вздорную девчонку, а, напротив, порождало желание опекать. Только с поправкой на то, что Виленская – совсем не её сестра и привыкла, вероятно, не к опеке, а к услужению.
– Отпусти, – буркнула вместо благодарности княжна, когда, наконец, оказалась на ногах.
Агнесса безропотно подчинилась, отойдя к брошенному саквояжу и вынимая оттуда все имеющиеся у неё документы: свидетельства о рождении и совершеннолетии да школьный аттестат. Краем глаза она заметила, что Виленская, чуть рваными и нервными движениями открыв свою сумочку, вытащила оттуда один-единственный свиток, который уронила на стол перед мужчиной.
– Всё, что есть, – фыркнула она и вызывающе дёрнула подбородком.
Видимо, желала показать, что, вопреки недавней внешней слабости, дух её не сломлен, на какие бы ухищрения не шли супостаты. Ректор, не выказав никаких эмоций, развернул свиток, показавшийся Агнессе самым настоящим пергаментом, украшенный бархатными лентами и исписанный странно поблёскивающими чернилами. Букв Агнесса не разобрала, но даже сам вид такого послания внушал ей трепет.
– Ага, – нейтрально отметил ректор, дойдя до конца документа, и небрежно бросил пергамент в выдвинутый ящик стола.
После этого перевёл вопросительный взгляд на Агнессу, не замечая, как вспыхнула от возмущения княжна.
Девушка же, чуть поколебавшись, шагнула вперёд и аккуратно положила перед ним все три бумажки, что были при ней, испытав новый укол вины и страха. Что за свиток? Насколько критично, что у неё такого нет? Должен ли кто-то был за неё поручиться?.. ах, точно! Мистер Прайс говорил про некоего мистера Андресона… надо будет обязательно выяснить, кто он.
Мужчина, сохраняя всё тот же нейтральный вид, быстро пробежал взглядом по строчкам её документов, кивнул и аккуратным жестом придвинул их к ней обратно. В этот же миг Агнесса испытала желание протереть глаза, потому что ей почудилось, что свидетельства и аттестат раздвоились – три оказались перед ней, ближе к краю стола, а три – всё так же лежали на сукне перед ректором. Недолго, потому что следующим же движением он так же легко смахнул их в тот же ящик стола, куда ранее отправился свиток. Затем открыл соседний, вытаскивая оттуда пару свёрнутых трубочкой листов, и протянул им обеим. Агнесса поспешно забрала предложенный ей лист, но вскрывать постеснялась. Круглолицая же, несколько пренебрежительно покосившись на неё, степенно и с чувством собственного достоинства приняла и тут же развернула лист, заскользив взглядом по написанному.
– Что же, раз всё в порядке – примите мои поздравления, мисс Баллирано, мисс Виленская, – кивнул ректор поочерёдно каждый из девушек. – Вы успешно сдали вступительный экзамен и обе зачислены на факультет Демонологии. Инструкции по дальнейшему пребыванию в Бирмингемском Университете – у вас в руках, не стесняйтесь обращаться к старшим товарищам и комендантам общежитий. Чтобы попасть в женское крыло общежития для размещения и отдыха, следуйте за стрелкой, – с этими словами ректор взглядом указал на пол, и Агнесса, послушно посмотрев вниз, с изумлением увидела мерцающую голубым светом вычурную стрелку, указывающую ей за спину. – Если у вас остались какие-либо вопросы – задавайте их.
Вопросов у Агнессы было – просто не счесть, но самый главный, самый важный… он просто сорвался с языка, едва лишь ей позволили говорить:
– Каким образом и когда мы успели сдать экзамен?!
Княжна вновь бросила на неё уничижительный взгляд, но промолчала. Ректор, напротив, почти даже улыбнулся – во всяком случае, уголки рта слегка приподнялись.
– Вы же стоите здесь, – мягко проговорил он, обведя скупым жестом огромный зал. – Следовательно, сдали.
– Но когда? – растерянно повторила Агнесса.
– Да когда заходили, тупица ты! – шикнула на неё княжна.
– Мисс Виленская, я бы рекомендовал вам воздержаться от чрезмерной экспрессии в присутствии преподавательского состава, – слова эти ректор произнёс очень ровно, но девчонка всё равно слегка съёжилась, исподлобья злобно глянув на него:
– Княжна Виленская, я бы попросила!
– Мисс Виленская, – отрезал ректор. – Я настаиваю.
Княжна прикусила язык. Агнесса, воспользовавшись образовавшейся заминкой, быстро уточнила:
– А почему на факультет Демонологии? То есть, я очень, очень рада, честное слово, но почему? – на самом деле, это было чрезвычайно уместно и удобно, поскольку, где, как не на факультете Демонологии изыскивать методы вызволения Мельхиора?
Теперь же, скупое на эмоции лицо ректора приобрело слегка разочарованное выражение.
– У вас обеих на лбу следы демонического ихора, вы активировали портал при помощи демонического ритуала, а у вас, мисс Баллирано – на пальчике артефакт-ловушка для демонов. Быть может, у вас были какие-то иные чаяния, но Университет посчитал, что наилучшим образом вам подходит именно этот факультет. Ещё вопросы?
– Да, – собрав всё своё мужество, Агнесса посмотрела прямо в глаза мужчине. – Где я могу встретиться с мистером Андерсоном? Мистер Прайс рекомендовал его, как преподавателя, лишённого предубеждений касательно происхождения студентов.
– Прайс? Финниган? – уточнил ректор и Агнессу посетило острое чувство дежа вю.
Оставалось надеяться, что впоследствии ей не начнут угрожать убийством и поркой.
– Да, он самый… – осторожно кивнула девушка.
– Хм-м, вы виделись с Прайсом. Давно ли?
– Не очень, – Агнесса поколебалась, считая про себя дни. – Около десяти дней назад. Я встретила его в общественной библиотеке в Нижнем Лондоне. Он искал одну… книгу.
– А-а-а, да-да-да, слыхал об этом, – протянул ректор и на какое-то мгновение Агнессе показалось, что под ликом сухости и невзрачности скользнуло нечто совсем иное – яркое и живое, словно пламя.
Мелькнуло и погасло. Сквозь прозрачные стекляшки смотрели на неё самые обычные серые глаза.
– Что же касается его рекомендаций, мисс Баллирано, боюсь – вы пока не можете встретиться с мистером Андерсоном.
– Очень жаль, – немного расстроилась Агнесса, но, поколебавшись, уточнила: – А вы не скажете, когда смогу?
– Судя по вашему коэффициенту, и, если вы будете столь же усердной студенткой, какой были ученицей – думаю, лет через сто сможете освоить определённые навыки некромантии, чтобы встретиться с ним лично. Но если решите обратиться к спиритизму – полагаю, его дух откликнется на ваш зов гораздо быстрее.
– Он что – умер?!
– Увы, да. Семь лет назад. У мистера Прайса была несколько… устаревшая информация, – мужчина нейтрально пожал плечами, не выказывая особой скорби по поводу кончины одного из преподавателей.
Возможно, здесь это было нормой?
– Благодарю вас, господин ректор. У меня больше нет вопросов… – проговорила Агнесса тихонько и, уважительно кивнув, направилась к двери, где топталась Виленская.
– Ничего ты – горазда трепаться! – прошипела девочка, как только они пересекли порог «приёмной».
Агнесса хотела было возразить, но осеклась, поскольку открывшееся перед ней зрелище отняло дар речи надёжнее, чем привычка молчать перед господами – которая сейчас почему-то не сработала.
За дверями не было коридора, по которому они обе сюда попали. Его место занял обширный холл, явным и броским сердцем которого был фонтан, расположенный в самом центре. Вода в нём струилась странно-тягуче, но не как масло… Наверное, именно так могло выглядеть чистейшее расплавленное стекло. Мягкий свет, льющийся из невидимого источника, окрашивал воду всеми цветами радуги, окончательно завершая сходство с ювелирным шедевром.
– Ну, чего встала? Идём дальше! – толкнула её в бок Виленская, явно не слишком впечатлённая этим зрелищем.
Агнесса с лёгкой досадой отметила про себя, что, наверное, выглядит в глазах своей спутницы неотёсанной деревенщиной, глазеющей на подобную роскошь с разинутым ртом. А ведь, наверное, для знатных магических Родов подобное украшение действительно было обыденностью – достаточно вспомнить те самые стеклянные сады и дома Верхнего Лондона, подобные огранённым драгоценным камням.
До девушки начало доходить, что, достигнув своей личной и очень важной цели – поступив в Университет, – она оказалась в чрезвычайно неловком положении. Ведь, если судить по словам Прайса, обучаться здесь было очень дорого, и это могли позволить себе лишь самые обеспеченные семьи… так что, выходит, каким-то образом ей придётся уживаться с целым сонмом самых что ни на есть благородных отпрысков знатных Родов! Весьма яркий представитель которых в данный момент сверлил её раздражённым взглядом и, очевидно, злился на нерасторопность «прислуги».
У Агнессы задрожали коленки, когда она представила себя в окружении подобных «виленских». Совсем одна, без Мельхиора, без денег и семьи, что могла хотя бы создать иллюзию защиты и причастности к чему-то большему… Нет, не даром говорят: «всяк сверчок – знай свой шесток»! И зачем, спрашивается, она вообще сюда полезла? Говорил же Прайс – гиблое дело…
– Прекрасные девы! Благородные юные леди, осветившие сию скорбную обитель мрачных знаний неземным сиянием красоты! – вырвал её из мук самобичевания новый голос.
Мужской, громкий и звучащий неуловимо-странно – несколько гнусаво, словно обладатель голоса был награждён хроническим насморком. А когда Агнесса соизволила поднять взгляд от напольной плитки на говорившего, причина такого экзотического прононса стала очевидна – нос. Даже не так – Нос, с заглавной литеры. Этот нос на лице парня можно было бы сравнить с фонтаном в холле: оба моментально притягивали к себе внимание, и каждый их этих предметов был самой выдающейся частью в своём ландшафте. Роскошный, огромный, самый что ни на есть, восточный нос, какой Агнесса встречала на иллюстрациях арабских сказок. Но, собственно, ровно на этой детали сходство с жителем знойного Востока и заканчивалось: бледнокожий, голубоглазый, с длинными чёрными волосами, расчёсанными на прямой пробор, молодой человек имел совершенно обычные европейские черты лица. Если бы не нос – пройдёшь мимо и не оглянешься, настолько он казался банальным…
Агнесса быстро поняла, что мгновенное впечатление было ошибочным – мимика и движения парня тоже заслуживали отдельного внимания. Девушка поймала себя на мысли, что в повадках его было нечто птичье – постоянно казалось, что он смотрит одним глазом, повернув голову чуть вбок и хитро щурясь. А ещё она почему-то полусознательно ожидала, что на одном из таких движений он просто обязан значительно сказать «Кар!».
– Ты тоже новенький? – княжна между тем решительно взяла переговоры в свои руки, оттерев плечом Агнессу – за что та была ей, в общем-то, признательна.
– Мадемуазель чрезвычайно наблюдательна, – несколько нарочито и картинно поклонился парень в ответ, взмахом руки откинув назад полу чёрного бархатного камзола.
Траурный цвет костюма – брюки были в тон верха, нисколько не придавал его облику мрачности, наоборот, было сложно представить нечто классически-английское на этой тощей и длинной фигуре. И тем страннее и контрастнее смотрелась на его правом плече широкая белая повязка. Машинально скосив взгляд на свою руку, Агнесса с изумлением отметила точно такой же аксессуар. Стало быть, опознавательный знак для новичков. Интересно, а какие были у других?
– Нас здесь всего десять – «белоповязочников», я хотел сказать, – продолжал парень. – И меня чрезвычайно радует, что в этом году на первом курсе будет аж две милейших девушки! Кстати! – «ворон» отвесил новый вычурный поклон, да так и не разогнулся, выглядывая на них исподлобья. – Моё имя – Генрих! Могу ли я узнать ваши?
– Я – княжна Ирина Виленская, – с потрясающе выверенной надменностью произнесла девчонка, лишь самую малость вздёрнув подбородок.
А затем они оба перевели взгляды на Агнессу, заставив ту вздрогнуть и незаметно облизнуть враз пересохшие губы.
– А я… Баллирано. То есть, меня зовут Агнесса. Агнесса Баллирано, – сбивчиво представилась она, растянув губы в нервной улыбке.
Боже, ей стоит взять себя в руки!
– Мисс Виленская… – начал было Генрих, но девочка его тут же оборвала.
– Княжна Виленская!
– Да, княжна, – быстро и без должного почтения исправился он. – Княжна Виленская и мисс… Баллирано?
В ответ на его невысказанный вопрос, Агнесса только пожала плечами:
– Можно просто Баллирано. Или по имени, как вам будет угодно.
– В таком случае, княжна Виленская и мисс Агнесса, не желаете ли краткую экскурсию? Я тут две недели торчу и, если честно, уже просто вою от скуки, – вновь неуловимо поменялись интонации, из театральных превращаясь в совершенно человеческие. – Старшаки с утра и до вечера на занятиях, а мы слоняемся кто где – в библиотеке, рекреации, во дворе. С чего начнём?
– Нам бы… в общежитие для начала, – неожиданно для себя выпалила Агнесса.
Просто потому, что именно это было в предписании, высказанном ректором, а она привыкла слушаться учителей. К её удивлению, княжна не стала возражать и легко кивнула.
– Чудесно! Тогда следуйте за мной!
Порывисто развернувшись, отчего полы камзола хлопнули как самые настоящие крылья, парень направился в сторону одной из лестниц, что изгибались вдоль стен, сходясь внизу холла как раз напротив фонтана. Обе лестницы, насколько Агнесса могла судить, вели на второй этаж.
Поднявшись наверх, троица оказалась на небольшой площадке, которая с одной стороны небольшим полукругом выдвигалась над холлом, образуя изящный балкончик, с которого открывался роскошный вид на фонтан, а с другой – упиралась в стену. Кроме пары дверей с изящно стилизованными изображениями юноши слева и девушки, соответственно, справа, примечательного ничего более не наблюдалось. Также по правой стороне шла узкая галерея, вдоль которой на стенах висели затенённые вычурные рамы – во всяком случае, даже с такого расстояния Агнесса не могла рассмотреть – что же там нарисовано, если, конечно, это вообще были картины.
– Что ж, милые леди, с вашего позволения – оставляю вас на время. Заселение – процесс кропотливый, и, если позволите, – Генрих даже слегка понизил голос, выразительно дёрнув бровями, – интимный. Так что не смею вам мешать! Встретимся за ужином, надеюсь?
Агнесса, и без того смущённая и сбитая с толку происходящим, только кивнула, даже не удосужившись спросить – где же должен проходить ужин. Ирину же такие мелочи, судя по всему, не волновали вовсе.
Княжна величественно махнула тонкой ручкой – точно госпожа, отпускающая слугу, – и небрежно бросила:
– Я найду тебя, когда ты мне понадобишься.
Парень даже бровью не повёл на такое вопиющее высокомерие, лишь подобострастно улыбнулся и снова раскланялся – им обеим, как отметила Агнесса:
– Буду ждать, надеяться и верить! – довольно пафосно и слишком громко провозгласил он, после чего крайне стремительно ринулся по лестнице вниз.
Девушка поняла, что, опять же, где-то на подсознательном уровне она ожидала, что с пронзительным карканьем он просто спрыгнет с балкона, на ходу превращаясь в птицу – и была даже несколько разочарована, что этого не произошло.
Оставшись вдвоём, девушки переглянулись, и Агнесса, видя в глазах Виленской безмолвное ожидание, поняла, что стучать, открывать двери и объясняться с комендантом, видимо, придётся ей. Не то, чтобы это было самым сложным заданием в её жизни – справится!
На стук в правую дверь никто, правда, не отозвался, но зато обнаружилось, что – во-первых, она открывалась внутрь, а во-вторых – вовсе не была заперта, и приоткрылась от первого же удара. За ней обнаружился длинный коридор с расположенными в шахматном порядке дверями попроще, чистый и аккуратный. Надраенный пол аж блестел, на стенах висели кашпо с цветами и картины, а под потолком – тоже высоким, но по-нормальному, располагались ровно светящиеся белым стеклянные шары.
– Вы куда? – раздался откуда-то справа сварливый голос.
Агнесса не успела и шагу сделать, как перед ней распахнулась створка ближайшей двери, преграждая путь и не позволяя рассмотреть что-либо ещё. Осторожно заглянув внутрь, девушка обнаружила совсем небольшую каморку, большую часть которой занимал невероятно тучный – чтобы не сказать «жирный» – мужчина, с явным трудом втиснувший своё необъятное тело за крошечный столик.