Марина Шамова
Смерть старого мира
***
В Пэйлвуд они действительно прибыли вскоре после рассвета.
Агнесса всё время от пробуждения до конца путешествия провела в невероятной ажитации, а когда из-за очередного поворота канала вынырнула гряда густого леса – не удержалась и даже захлопала в ладоши, потому что Честер говорил, что Пэйлвуд ровно так и начинается. Правда, Агнесса так и не разобралась в этимологии названия[1], поскольку увиденный ею лес был очень даже тёмным, насыщенного зелёного цвета в лучах рассветного солнца. Высоченные стволы, шикарные кроны, лениво шелестящие под дуновением ветра… прежде, девушке не доводилось видеть таких чащоб.
Справедливости ради, другие города она тоже раньше не видела, так что интересно ей было вдвойне. Тем более что там, за этим густым лесом, за этим таинственным городишкой, славным своим «пэйлвудским живым пудингом» – что бы это ни значило, – располагался Бирмингем. И соответственно университет, где Агнесса намеревалась получить ответы на все свои вопросы – в частности, как ей вернуть Мельхиора.
– Что, не терпится выбраться на сушу, сестрёнка? – нарисовался рядом с ней Честер.
От позавчерашнего отравления не осталось и следа, парень был бодр, свеж… Правда, всё так же бледен и сер, как прежде. Видимо, всё же некая хворь снедала его, но Агнесса никак не могла понять по внешним признакам, что же с ним не так.
– Если честно – да. Очень… волнующе, знаешь ли. Новое место, новые люди… – застенчиво призналась она, вновь устремив взгляд на приближающуюся громаду леса, и незаметно для себя слегка нахмурилась. – Нужно ещё будет выяснить, как ловчее добраться до Бирмингема…
– А, не боись! – безмятежно махнул рукой вор. – Я тут покумекал и решил, что с тобой прогуляюсь.
Агнесса изумлённо покосилась на Честера, но лицо того не выражало ничего, кроме привычной беззаботности.
– Но… разве ты не собирался вернуться с Уильямом и Лейси в Лондон?
– Передумал, – легко пожал он плечами. – Да и, согласись, было бы форменной грубостью бросить тебя одну добираться до этой твоей академии.
– Университета, – машинально поправила его девушка, принимаясь смущённо теребить пальцами поясок платья. – Мне, право, неловко взваливать на тебя ещё и эту заботу…
– Пф-ф, взвалить, скажешь тоже! – рассмеялся парень. – Это вполне себе приключение! Тем более, я тоже ни разу в Бирмингеме не был – вот и разведаю местность.
– Выходит, мы оба впервые там побываем? – в голосе Агнессы, как бы она ни пыталась скрыть это, скользнул лёгкий скепсис – одно дело, если бы Честер знал путь до Бирмингема наизусть и вызвался её проводить, и совсем другое – иметь вдвое более высокие шансы заблудиться.
– Ага. Здорово, правда? – разулыбался он, видимо, не уловив тонкостей интонаций. – Щас в Пэйлвуде поболтаю с местными, выясню, что да как, и двинемся.
– Хорошо, – кивнула девушка, слабо улыбнувшись в ответ и снова погружаясь в созерцание.
Пристав к совсем небольшому причалу, их лодчонка словно застыла на месте, едва-едва покачиваясь на воде под собственным весом – настолько спокойной оказалась эта тихая заводь, где располагалось некое подобие гавани.
Здесь было очень тихо и благостно. Под сенью деревьев, хоть неба и не видно вовсе, оказалось достаточно светло, но угадать источник света Агнессе не удавалось никак. Да она особо и не пыталась, завороженная потрясающей гармоничностью раскинувшегося прямо посреди леса поселения.
Дома здесь не превышали трёх этажей и больше походили на бревенчатые избушки. Крыши сплетались с нижними ветками деревьев, а местами казалось, будто отдельные стволы прорастали прямо сквозь строения. Не было кованных заборов – либо невысокие живые изгороди, либо открытые площадки перед домами, которые располагались совершенно беспорядочно.
– Друидская магия, – небрежно заметил Честер, и в тоне его Агнесса не уловила обычной неприязни, характерной для любого упоминания друидов. – Посёлок они организовали – лет триста назад, – вот с той поры он тут и стоит.
– Так красиво, – не удержалась девушка, глубоко вдохнув совершенно незнакомый густой и насыщенный запахом хвои и прелых листьев воздух.
Не было городского смога, не было вездесущего запаха магии – озона – и пыль не хрустела на зубах, как почти повсеместно в Нижнем Лондоне. Агнесса чувствовала, что ей даже шевелиться не хочется – просто стоять и дышать размеренно и ровно, пока она вся, до самой макушки, не наполнится этими волшебными ароматами…
– Эй-эй, сестрёнка, не падай! – воскликнул Честер, едва успевая подхватить девушку под руки.
Когда у неё закружилась голова – Агнесса не заметила, просто в глазах потемнело на мгновение и почти сразу из-под ног попыталась ускользнуть земля. На которой, помимо утоптанной тропинки, выступали ещё и узловатые твёрдые корни, удариться о которые было бы неприятно.
– Извини, – смущённо откликнулась она и поспешно отстранилась от парня, прислонившись к огромному – ствол в два её обхвата – дереву. – Что-то в голове помутилось…
– Ай, не бери в голову, с непривычки бывает! Постой чутка, а лучше посиди, под ноги посмотри и не дыши как паровоз, – с присущим ему оптимизмом откликнулся вор, на что девушка возмущённо вскинулась:
– Я не как паровоз!
– Вот и не пыхти тогда, – ехидное выражение не покидало его лица и Агнесса махнула рукой – буквально и фигурально.
– Со мной всё нормально, не переживай.
– Я и не переживаю. Ладно, стой тут, привыкай, а я побегаю да повыясняю, как нам через лес ловчее пройти. Чую, у друидов всё не так уж и просто. Как в себя придёшь – видишь, дорога? – Честер указал в сторону более широкой и утоптанной тропинки, и Агнесса кивнула. – Чудно! Можешь по ней прогуляться – там рынок есть, ну и магазины какие-никакие вдоль неё стоят. Думаю, через часик встретимся на этом месте и двинемся.
– Честер, а здесь случайно нет какой-нибудь гостиницы? – застенчиво уточнила девушка.
– Да есть, там же, на площади, – пожал плечами парень. – А тебе зачем? Мы тут надолго не задержимся.
– Я очень сильно хочу искупаться, – Агнесса стушевалась ещё сильнее, не совсем понимая, как объяснить Честеру такую простую вещь, как ежедневная гигиена.
– Э-э… ну так вон вода, – кивнул тот в сторону затоки, но, увидев, как нахмурилась девушка, вскинул руки. – Всё-всё, я молчу! Паб с комнатами – на площади. Если что, я тебя тут подожду, не спеши.
– Спасибо, Честер, – вежливо поблагодарила Агнесса, и вор убежал куда-то вглубь чащи, явно не опасаясь заблудиться.
Узнав у Билли, что они с сестрой тут задержатся до вечера, она получила дозволение оставить свои вещи на лодке, чтобы не таскать их с собой во время ознакомления с достопримечательностями Пэйлвуда, и с умеренным, подобающим благонравной леди, энтузиазмом отправилась в единственном доступном сейчас направлении – на площадь.
Несмотря на ранний час, многие лавочки уже были открыты. Агнесса подозревала, что здесь вообще проживает не слишком много людей, однако большая их часть оказались ранними пташками. А также, как выяснилось после первого же диалога, чрезвычайно доброжелательными и дружелюбными людьми. Булочник, у которого девушка, поддавшись соблазну, купила румяную сахарно-коричную ватрушку, порекомендовал ей непременно посетить овощные ряды, дабы полюбоваться на достижения местных агрономов, и тоже не забыл упомянуть тот самый «живой пудинг».
– Простите, я уже не в первый раз слышу о нём, но никак в толк не могу взять – отчего он так называется? – не сдержала любопытства Агнесса, поедая воздушную, буквально тающую во рту, сладкую булочку.
– Потому что он живой, очевидно же, – добродушно рассмеялся булочник, ничуть, судя по всему, не оскорбившись этим вопросом.
Его ответ, правда, породил ещё больше вопросов, задавать которые девушка постеснялась. Приобретя ещё три ватрушки, она поспешно распрощалась с улыбчивым мужчиной, и удалилась – расценки оказались здесь куда ниже, чем в Нижнем Лондоне, и за свою покупку Агнесса отдала всего-то шесть пенсов против лондонского шиллинга. То-то Дэмьен был бы рад оказаться в местной кондитерской…
Как и прежде, мысль о семействе слегка сбила радужный настрой, и вновь чувство вины заставило девушку втянуть голову в плечи. Имела ли она право так поступить с близкими? Как её скоропалительное решение повлияет на младших? Справится ли Лаура? Всё ли хорошо с близнецами?.. Все эти вопросы не давали ей покоя, стоило лишь Агнессе оказаться наедине с собой.
«Наверное, ещё не поздно повернуть назад…» – скользнула ещё одна предательская мысль, а взгляд девушки машинально опустился к пустующему безымянному пальцу левой руки.
Нет, поздно.
Точнее сказать – нельзя возвращаться, пока она не найдёт ответ на вопрос, как вернуть Мельхиора. Не то, чтобы она так уж нуждалась в его помощи – совсем даже наоборот! – но знать, что с ним, быть может, происходит нечто ужасное по её вине, было просто невыносимо! Дети справятся. Как минимум, о деньгах она позаботилась, стало быть, нуждаться не будут.
За этим внутренним спором, ведущимся для разнообразия с самой собой, а не с докучливым демоном, она добралась до площади. И вот площадь-то и стала первым в этом городе «явлением», знакомым до мелочей.
Частично нависая над той самой заводью, она имела форму правильного круга – на первый взгляд. Торговые ряды размещались вдоль изогнутых линий, концентрически расходящихся к краю – с одной стороны условно разделяя площадь на две равных части. На второй стороне был установлен помост, увитый плющом и плетущейся розой, а перед ним располагалось несколько скамеек – зрительские места. За помостом, словно обрамляя площадь со стороны леса, стояло несколько домов – более привычного для Агнессы вида, с ровными стенами и симметричными окнами. Те самые формальные здания, возведённые «обычной» магией – ратуша, отделения почты и транспорта. В центре площади, довершая привычный образ, размещался «типовой» фонтан. Создавалось впечатление, что маги из Лондона сумели отвоевать небольшую частичку у леса и попытались хотя бы таким образом утвердить на бывшей территории друидов свою власть. Но, судя по тому, что дальше они не продвинулись ни на фут, – лес уступил им лишь этот клочок.
Сейчас было развернуто шесть небольших лавочек, но внимание Агнессы тут же привлёк овощной развал – никогда в жизни она не видела настолько огромных томатов и тыкв! Не говоря уже о том, что тыквам и вовсе был не сезон.
Как завороженная приблизилась она к нескольким лоткам, на которых, если внимательно приглядеться, было выложено не так уж и много плодов – по счёту, вот только все они были настолько гипертрофированно большими, что занимали всё отведённое им место.
– Доброе утро! – слишком звонко от изумления поздоровалась девушка с торговкой – румяной и полноватой женщиной в ладном, хоть и изрядно старомодном горском платье и с волосами, убранными под оборчатый чепец.
Так и подмывало назвать её «тётушкой», но это было бы чрезвычайно грубо – пускай и напрашивалось. «Тётушка» улыбнулась в ответ, став ещё сильнее похожей на какую-нибудь дальнюю родственницу, что нянчила Агнессу во младенчестве – настолько радушной и приветливой оказалась эта улыбка.
– И вам доброго, мисс. Что будете брать? Сказала бы, что репа нынче уродилась на славу, – с этими словами она указала на то огромное, бело-зеленоватое, что Агнессой было принято за странный сорт дынь, – да покривлю душой – всё хорошее, ничего отдельно нахваливать не стану!
У девушки окончательно округлились глаза, когда она вновь пробежалась взглядом по лоткам и осознала, что вот то – совсем не цукини, а всего-то огурцы, и это тёмное-коричневое бархатистое блюдо – судя по всему, грибная шляпка.
– Ничего себе! – только и смогла выдохнуть она, осторожно коснувшись пальцем тёмно-красного глянцевого бока помидорины размером в три её кулака. – Что ж за сорт такой диковинный? Никогда в жизни не видела таких, даже на ярмарках!
Торговка слегка приподняла округлые плечи и развела руками.
– Не сорт, мисс – земля. Тут она такая, что палку воткни – через месяц расцветёт, а уж если ухаживать да поливать водой из родника местного – вот такое и получишь. Одна беда – долго за пределами городка этого овощи не хранятся, гниют и портятся быстро, – вздохнула сокрушённо. – Оттого в Лондон и не поставляем ничего, да и сами стараемся не растить лишнего.
– Сезонность тут, я полагаю, тоже не в почёте? – кивнула Агнесса на тыкву.
– Друидская магия, – эта фраза, кажется, объясняла здесь всё.
Впрочем, девушка находила это вполне логичным и даже здравым объяснением. Расспросив «тётушку» о погоде, осадках и тонкостях выращивания определённых трав, Агнесса почти пожелала остаться тут жить – просто навсегда. Растить травы, увезти сюда детей… народ тут оказался удивительно спокойным и не злобным. Правда, до всего остального мира им дела не было – ну так ведь почти все оседают на одном месте, рано или поздно!
Твёрдо решив для себя, что на старости лет непременно вернётся к этому вопросу, Агнесса, накупила целую корзинку овощей – каждого по одному, кроме тыквы, которую утащить она не смогла бы физически. В довесок получила пару банок того самого пудинга, выглядящего как молочно-овсяное желе, крайне густой консистенции. В стеклянной банке, которую девушка ради эксперимента поставила на ровную неподвижную поверхность, он всё равно непонятно булькал и, кажется, дышал. Зрелище было, мягко говоря, неаппетитное и даже жутковатое, так что про себя она решила, что ни за что не станет это есть, но понаблюдать было весьма интересно.
С пабом тоже всё прошло поразительно гладко – здесь, кроме чистоты, порядка и дурманящего запаха тёплого дерева, действительно обнаружились комнаты и специально оборудованные купальни. Хозяин – такой же улыбчивый и добродушный тип, как булочник и торговка – подтвердил, что, мол, да, гости случаются здесь время от времени, и пришлось подстроиться под их нужды. Правда, не ему, а то ли его деду или даже прадеду… в общем, баня здесь была, добротная и со всеми удобствами. Чай, простой люд такими вещами не интересовался, только благородные, что в Пейлвуде задерживались лишь как перевалочном пункте перед Бирмингемом.
Ещё полтора шиллинга покинули кошелёк Агнессы, но зато через час она вновь смогла ощутить себя нормальным человеком – чистым, отмытым до скрипа и пахнущим не потом и тиной, а чем-то нежно-травянистым, свежим. Вода здесь нагревалась какими-то причудливыми методами – никаких магических рун Агнесса не нашла, – и пахла совсем иначе, чем в Лондоне. Девушку вновь посетило предательское желание поселиться в друидском городе, и расстаться с ним теперь было гораздо сложнее.
Время, отведённое на ознакомление, уже давно истекло, и посвежевшая Агнесса, нагруженная корзинкой с провиантом, почти бегом вернулась к условленному месту, где её ожидал Честер, негромко переговаривающийся о чём-то с Билли. При виде девушки оба смолкли, и если на лице вора застыло плутовато-смущённое выражение, то эмоции лодочника Агнесса прочитать не могла никак. Пучил глаза он всегда одинаково.
– Ага, ну чудненько! Пришла. Я уж заждался весь! Мне подумалось, что тебе обязательно надо одно местечко тут глянуть – закачаешься просто! – первым нарушил неловкую паузу Честер, выступая вперёд и забирая из рук девушки увесистую корзину и сунув её товарищу:
– Билли, мы скоро вернёмся, лады?
– Слушай, тебе обязательно девчонку пугать? – пробасил тот, и Агнессе показалось, что неодобрительно смерил взглядом вора.
– А она не из пугливых, так ведь, сестрёнка? – сощурился парень и, понизив голос, почти прошептал. – Хочешь на друидское кладбище посмотреть?
Девушка, первоначально не до конца улавливая суть беседы, очень оживилась при последних словах Честера.
– Да! – воскликнула прежде, чем успела это осознать.
Вор расплылся в широченной улыбке, Билли закатил глаза и, проворчав что-то в духе «психи ненормальные» ушёл в сторону причала. Агнесса проводила его смущённым взглядом, всё порываясь догнать и рассказать, что это была одна из самых интересных и, увы, слабоосвещённых тем в учебниках! Что мало кто вообще видел эти тайные погосты, а между тем друидские ритуалы несли в себе потрясающую магическую мощь!
– Вот это я понимаю – исследовательский инстинкт! – довольно заключил Честер и махнул ей рукой идти следом, направившись вновь куда-то через кусты.
Девушка с энтузиазмом рванулась следом, мужественно отодвигая в стороны ветви и перешагивая через корни.
– Тут не очень далеко – с полчаса ходу. Я там бывал пару раз, да что-то запамятовал, ну а пока дорогу до Бирмингема выяснял – вспомнил. Решил, что раз ты у нас могучая волшебница – тебе такое точно надо увидеть! – на ходу разглагольствовал вор, без труда уклоняясь от лезущих в лицо листьев и ловко обходя кочки, о которые девушка десять раз подвернула бы себе ногу.
– Ох, погоди! Тут колючки…
Рванувшаяся было за ним Агнесса почти сразу вынуждена была остановиться, чтобы выдрать юбку из неожиданно цепких и гибких веток, что никак не желали отпускать ткань. Рвать посильнее девушка опасалась, справедливо полагая, что, скорее всего, не обломает ветки, а оставит в них кусок ситца:
– Ты не мог бы идти по тропинке?
– А ты её где-то видишь? – с удивительной бодростью откликнулся Честер, который, судя по скорости движения, эту тропу всё же наблюдал, но тщательно скрывал это от своей спутницы.
– Нет! Удивительно, всё же… Почему мне ничего не рассказали про это кладбище?.. Ай! – волосы, выбившиеся из пучка, зацепились за коварный сучок, прячущийся в листве. – Да что ж такое!
– Мда, сразу видно городского жителя! – несносный воришка изволил приостановиться и дождаться, пока Агнесса выпутается из древесной ловушки и переплетёт волосы надёжнее. – Местные про него и не знают. Друиды, знаешь ли, такие места охранять привыкли.
– Но ты-то его нашёл, – справедливо заметила девушка.
– Ну так я же не какой-то крестьянин! – её провожатый горделиво задрал нос. – Идём.
По дороге до кладбища Агнесса была настолько увлечена тем, чтобы не выколоть глаза и не переломать ноги, что не заметила, когда из мира вокруг ушли краски, а звуки стали глухими, словно доносились издалека. Именно последнее и насторожило её, заставив вскинуть голову, увидеть чёрно-серый лес и замереть. Одновременно с ней остановился и Честер, что теперь старался держаться поближе, и указал на одно из деревьев поодаль.
– Вот и пришли.
С дерева, на высоте примерно десяти футов, свисал продолговатый свёрток, в котором без труда угадывались очертания человеческого тела, стянутого по рукам и ногам грубой толстой бечевой. Белёсая многослойная ткань, покрытая странными чёрными пятнами, местами выглядела истлевшей, но прорех в ней не наблюдалось, чему Агнесса даже порадовалась – много ли радости видеть иссохшую плоть? Она и так ощущала удушающий и липкий страх, вползающий в сердце, делающий колени ватными, а голос – тихим и тонким, и что было сил боролась с этим ужасом.
– Все здесь… маги. Друиды полагали, что они недостойны быть принятыми землёй, и оставляли их в таком виде, – приглушенно – хотя девушка была готова поклясться, что говорил он как обычно, – рассказывал Честер, обводя взглядом деревья, уходящие вглубь леса, увешанные такими же «коконами».
Агнесса попыталась их посчитать и сбилась, понимая, что есть здесь что-то, словно «размывающее» зрение. Всё было… неправильным. Незаконченным и неполноценным.
– Подожди минутку… пожалуйста, – попросила тихо она, и парень, оглянувшись на неё, пожал плечами.
В нём тоже ощущалась некая перемена, но сформулировать её полноценно Агнесса не могла. Впрочем, она подозревала, что и сама сейчас выглядит чуть иначе.
Приблизившись к ближайшему «висельному» дереву, она коснулась его ладонью и, как делала прежде сотни раз, пустила на пробу искру Дара. Ей было страшно – и интересно… она надеялась, что, получив ответ, пусть даже и невнятный, сумеет разобраться в нём. Ведь недаром говорили, что ведьмовство было наследием друидской магии. Тождественные друг другу, завязанные на силу жизни, на природу, ведьмы и друиды совсем иначе оперировали энергиями, чем обычные маги. Чаще всего они предлагали некий равноценный обмен или умело встраивали собственный ритуальные заклинания в самую суть мира, не меняя тот насильно. Но это же и ограничивало их чрезвычайно… что и стало одной из причин поражения.
Надеждам Агнессы сбыться было не суждено – ответа она не получила никакого. Искра вспыхнула и погасла, словно канула в пустоту, но совсем не так, как если бы предмет был полностью не магическим – нет. Было чёткое ощущение, что её словно втянуло куда-то вглубь. Очень поспешно, судорожно даже, девушка повторила попытку, касаясь прохладной шероховатой коры, опускаясь ниже – туда, где из почвы выдавались корни… ничего. Дерево, земля вокруг – всё поглощало магию, словно губка воду и, очевидно, где-то аккумулировало. Но так глубоко Агнесса добраться не могла.
– Не понимаю… – растерянно заключила она, поднимаясь с колен и отряхивая ладони от налипших иголок и земного сора.
– Потом поймёшь, – с непонятной для неё уверенностью сказал Честер, стоя чуть в стороне и с характерной безмятежностью покачиваясь с носка на пятку. – Идём дальше?
– Да… – уже не так восторженно, как раньше, откликнулась Агнесса, и они продолжили путь.
Чем дальше – тем больше тел висело на ветвях, но сами «коконы» немного видоизменились – вместо верёвки их оплетала лоза, а белую холщовую ткань сменила прохудившаяся домотканная дерюга. Сами деревья и вовсе стали похожи на чёрные плоские силуэты, проступающие призрачными очертаниями сквозь сгустившийся серый туман и зловеще колышущие ветвями. Звуки исчезли совсем, не было слышно ни их шагов, ни шороха листвы. Всё чаще стали встречаться колючие терновые кусты, а на некоторых деревьях висело по два и даже три тела, и девушке почему-то стало очень грустно. Жалко всех этих непогребённых несчастных, которых то ли в наказание, то ли ритуально оставили гнить на воздухе.
Впрочем, запаха мертвечины она не ощущала совершенно. Обоняние, как и прочие чувства, оказалось притуплено, однако ароматы сырой земли и каких-то трав пробивались сквозь невидимый экран. Но гнили и тлена не было…
Честер пошёл чуть вперёд, как выяснилось лишь для того, чтобы раздвинуть густые ветки кустарника, приглашающе кивнув Агнессе, и когда та нырнула в образовавшуюся арку – шагнул следом за ней.
Выйдя с той стороны, девушка широко распахнула глаза при виде открывшейся перед ней картины.
– Боже… – выдохнула сдавленно, прижимая ладонь к лицу и задирая подбородок.
Огромная куча человеческих черепов возвышалась в центре круга, образованного густыми ежевичными кустами, что низко-низко стелились вдоль земли. Поверх этой кошмарной груды была водружена гигантская кабанья голова с красными камнями, довольно грубо «вбитыми» вместо глаз и совсем уж фантастического размера клыками, торчащими из приоткрытой пасти.
– Думаю, в некотором роде – ты права, – Честер спокойно обогнул её и пошёл по кругу, двигаясь вдоль ежевичной «изгороди».
– Сколько же их здесь?.. – риторически вопросила Агнесса, указав на человеческие черепа, почему-то будучи не в силах отвести взгляда от пылающих алым камней.
Судя по всему, это были настоящие рубины. Вот здесь – ей даже не было нужды касаться физически, – ощущалась хищная и отстранённо-холодная сила. Сложная и чужая, готовая раздавить и смять любого, кто посмеет приблизиться.
– Тысяча триста семьдесят четыре, – рассеянно отозвался вор, тоже глядя на вершину кучи черепов, но совсем с иным, алчным выражением лица.
– Ничего себе точность! – изумлённо протянула девушка, опустив голову как раз в тот момент, когда Честер скрылся за черепами, но ещё успела услышать его ровный голос:
– Столько людей живёт в поселении.
– А какая связь? – настороженно переспросила Агнесса, но этот вопрос остался без ответа. – Честер?
– М-м? – промычал вор, вынырнув с другой стороны и вышагивая по кругу, словно на променаде в Сохо.
– Связь какая, спрашиваю! – нервозно воскликнула девушка и тут же сама себе зажала рот – настолько неуместным ей показался этот вскрик.
– Который раз тут хожу и постоянно приходится бороться с искушением, – с непонятной грустью протянул парень, останавливаясь в паре шагов от неё и замирая, восторженно и мечтательно глядя на череп. – Страсть, как охота спереть эти блестяшки! Но, знаешь, невероятно ссыкотно! Задницей чую, что добром это не кончится! Ну что, насмотрелась, госпожа маг? Можем возвращаться?
Перемена была настолько разительной, насколько неуловимой. Тот плавный, исполненный потусторонней грации Честер исчез, сменяясь привычным и знакомым суетливым воришкой, ни на миг не остающимся в покое. Агнесса поняла, что переспрашивать в третий раз совершенно бессмысленно.
– Пойдём. Нам ещё долго идти, верно?
– Ага, ну ничего. Там по дороге, а не по лесу топать – так что не заблудимся, – бодро сказал Честер и, круто развернувшись на пятках, спокойно пошёл назад.
[1] Пэйлвуд (англ. Palewood) – «Бледный лес».