bannerbannerbanner
полная версияТри мужа для Кизи

Елена Юрьевна Свительская
Три мужа для Кизи

Камень 18-ый

Царь… здесь… в лесу?.. Но разве уборы царей бывают из серебра?..

А он вдруг улыбнулся как-то странно. И, сразу потускнев, совсем пропал. Только я и лес, затканный лунным светом. Да и…

Запоздало вспомнила, что его видела во сне. Чандра дэв. Во сне была почему-то уверена, что вижу именно его. Но…

– Бог луны, ты помогаешь мне?

Но в ответ была тишина. И жутковатое шуршание в лесу.

Грустно сказала:

– Или тебе просто интересно, пойду ли я до конца или нет?

Лунный свет мигнул, будто луна смеялась. Нет, смеялся Чандра дэв, от смеха на миг зажмурившись. Или только лишь прищурившись насмешливо.

Но нет! Ни к чему эти странные мысли! Я не успокоюсь, если не проверю! Хотя это тоже глупо: ночью идти к реке. Впрочем, луна выглянула очень кстати. И, если потороплюсь, вдруг мне повезёт дойти до реки, пока луна светит?

И, подхватив юбку, я побежала.

По пути снова упала два раза. Но поднималась.

Каким бы страшным ни был путь через ночной лес, но и он наконец-то закончился! Да и… хищники не попадались мне. И мелкие звери. И те ракшасы из первого кошмара не попадались мне. Значит, и Сиб не попадётся.

Вот и берег обрывался в чёрную бездну. Осторожно подходила к краю.

И резко отпрянула от внезапно раздавшегося шипенья. Лунный свет заботливо очертил мне силуэт огромной кобры, свернувшей свой хвост кольцами, да поднявшей свою голову, раздувшей капюшон. Испуганно отступила от неё. А она нагло лежала у берега, кажется, посматривая на меня. Кажется, даже насмешливо мерцали её жёлтые глаза в темноте, ловя блики лунного света.

Долго стояла, напугано смотря на неё. А змея нагло разлеглась на моём пути. Нападать не нападала, но и мешала пройти вперёд. Словно нарочно мне путь преградила.

– О, почтенная змея! – взмолилась я наконец. – Позволь мне пройти к реке хоть ненамного, умоляю! Мне бы только проверить! Только, чтобы сердце смогло жить спокойно.

Она сощурилась, потом посмотрела на меня. Как будто иначе сверкнули её гладкие глаза, которых коснулся лунный свет.

Я молчала, и она молчала, не начиная нападать. Сердце моё билось неровно, дыхание сбилось. Но жуткий сон об умирающем ученике Ванады не шёл у меня из головы. Кажется, Ванада был далеко там, во сне. И, может, не успел бы прийти на помощь своему ученику. Или не хотел? Но… или его там нет? Но я не узнаю, если не спущусь к воде! Но эта змея…

Опустилась на колени, сложив руки у шеи, да глядя на жутковатую гостью реки. Змея чуть сдвинула голову, смотря на меня сбоку. Но всё ещё не думала кидаться на меня. То ли лень ей было, то ли она уже чем-то поужинала. Или же её держало любопытство?

– О, почтенная змея! – повторила я. – Мне правда надо к реке! Это глупо, но…

Странное шипенье вырвалось у неё из пасти. Будто кобра фыркнула. Но лунный свет продолжал обнимать её гибкое, сильное, длинное тело, помогая мне замечать его в ночной темноте. Помогая видеть, где она, и что ещё лежит на месте. О, Чандра дэв! Даже если ты ненамеренно очерчиваешь её силуэт и помечаешь, где глаза и пасть возле них, спасибо тебе! Столкнуться бы с нею в кромешной темноте было бы ужасно, ведь я бы совсем не понимала, где она!

Вознеся мысленно молитву к богу луны, я робко сказала уже вслух, уже кобре, повстречавшейся мне:

– Мне приснился страшный сон. Будто человеку раненному нужна помощь. Будто он сейчас лежит у воды.

Змея снова тот странный звук издала, потом пасть распахнула, зашипев. Но на меня не прыгнула. Не спешила вцепиться в меня ядовитыми своими зубами. И это вселяло в моё сердце надежду. Да она ещё так внимательно смотрела на меня, будто понимала, о чём прошу! Хотя уступать не собиралась.

– Я не смогу спать спокойно и жить спокойно, если не проверю, лежит ли он сейчас у воды! – горько объяснила ей, рук, сложенных в мольбе, не разжимая.

Кобра с места так и не сдвинулась. Но и не нападала.

– Если это он обидел тебя недавно, схватив у деревни за хвост, то я приношу тебе мои извинения за него!

Змея склонила голову на другую сторону, внимательно смотря на меня.

– Если же это была не ты, а кто-то из твоих братьев или сестёр, или кто-то из твоих друзей или родных, то я прошу через тебя прощения за него у них!

Кобра совсем голову отвернула, уже не смотря на меня. Сердится? Или всё равно ей? Может, просто тут лежит, отдыхая или размышляя, в какую сторону поползти на охоту. Но… она так смотрела на меня внимательно, будто понимала, что я говорю. Будто упрямилась. Словно женщина обиженная.

И я совсем уже распростёрлась по земле, униженно её умоляя. И не сразу разогнулась. А когда сесть осмелилась, то змеиная морда зависла возле меня, с любопытством заглядывая мне в лицо. Я испуганно отпрянула. Она опять голову подняла, свою шею раздувая.

– Прости, о почтенная! – торопливо сказала ей. – Ты просто так неожиданно подползла ко мне, что я испугалась.

Змея задумчиво прошуршала по земле и мелким камешкам кончиком хвоста. Будто женщина, сидевшая рядом со мной и задумчиво проводящая рукою по земле, то ли играя со скуки, то ли размышляя усиленно, то ли из вредности игнорируя мои слова и моё желание. Я не сдвинулась с места более. Даже если то простая змея, мои нервные, резкие движения напугают её или разозлят. Тогда она точно бросится на меня.

Так мы ещё сколько-то просидели рядом, смотря друг на друга. Нас окутывало мягкое лунное сияние. Будто успокаивало. Обоих.

– Так… ты пропустишь меня, о почтенная? – грустно спросила у неё наконец, не выдержав этой ночной тишины и присутствия жуткой собеседницы возле меня. Той, которая могла убить много людей подряд. – Я и правда хочу проверить, там он или нет? Правда, жить не смогу спокойно, если не узнаю, правда мне приснилась или нет?

Но змея не отвечала. И не сдвинулась. Хотя так же внимательно смотрела на меня.

– Я боюсь, что крокодилы выползут и сожрут его, если он лежит у воды.

Её мои страхи и моё сострадание не впечатлило: так и продолжала сидеть, хотя уже и совсем около меня. Неловко было так сидеть, со змеёю ядовитой рядом. Но…

Серьёзно спросила:

– Может, ты сама меня боишься?

Змея опять издала резкий, шипящий звук, будто фыркнула.

И мы ещё посидели. Но сидеть возле неё мне стало уже невмоготу. А вот ей привередничать, похоже, всё ещё не надоело.

– Послушай… о почтенная… я, всё-таки, пойду?..

И тишина.

Чуть выждав, я медленно поднялась – змея внимательно следила за мной, а лунный свет бросал блики на её глазах, тело её будто подсвечивая – и сделала шаг к реке. Змея с места не сдвинулась. И я тихо пошла к краю. К камням. И лунный свет заботливо будто очерчивал мне силуэты валунов. И вот, уже скоро песчаная полоса и вода.

Как будто лунный свет стал намного ярче. Лунные блики играли на волнах. И… и на золотом украшении человека, лежавшего у реки. Неужели?..

Когда слезала по большим камням, сорвалась. И с криком скатилась вниз. Сорванная дупатта осталась лежать на камнях. А я упала почти к самой воде.

– К-кто здесь? – глухо спросили поодаль.

Приподнялась. И потрясённо застыла, встретившись со взглядом янтарных глаз с узким зрачком. Но видение длилось только миг – и потом снова темнота. Но… нет… лунные лучи играли на ожерелье и серьге мужчины, лежавшего там, рождая блики. Там… там, откуда смотрели эти жуткие звериные глаза!

Задрожала, торопливо садясь. И застонала от боли в ноге расшибленной.

– Кизи?.. – вдруг растерянно спросили из темноты.

И этот голос я вдруг узнала.

Сиб… Сиб был здесь! Но, те жуткие глаза… это были его?.. Или… или хищник стоял за ним? Тигр? Но тигр стоял возле него! Разве смогу я одолеть его?! Но… но разве у тигров глаза со зрачками тонкими-тонкими? Или, всё-таки, змея та? Но она так быстро спустилась! Будто спрыгнула! Хотя… далековато же. Это я быстро оказалась, потому что свалилась.

Из темноты, там, где слышался знакомый голос, там, где блестели золотые украшения, донёсся кашель. Кашель… как и во сне. И… и Сиб был здесь. Так он ранен?!

Поднялась, сжав подол. И, хромая, пошла к нему.

– Сиб… Сиб, ты здесь?.. Ты ранен?..

– Странное место для встречи, – насмешливо отозвались из темноты.

Это точно был он.

Я подошла к нему. На колени опустилась возле него.

– Что с тобой? – спросила дрожащим голосом. – Ты ранен?

– Ты… – голос его стал непривычно растерянным. – Ты откуда знаешь?

– И… и воды хочешь?

– Ну… хочу… – смущённо отозвался он.

Вскочила, к воде бросилась. Волны убежали, будто не желая делиться водою с ним. Но я сделала несколько шагов за водою. И поскользнулась. Упала со вскриком.

– Ты где? – спросили взволнованно из темноты.

Тихо выдохнула:

– Я… тут.

А волны уползали подальше от меня, вглубь реки. Оставив меня мокрую. Неужели, так и не смогу принести ему воды?! Пришла, называется, на помощь! И не могу ничего!

Всхлипнула.

И вдруг яркий свет растёкся по берегу, выхватил меня, дополз до воды. Напугано повернулась.

На меня смотрели янтарные глаза с узким, змеиным, чёрным зрачком. А, нет.

Сиб моргнул – и глаза у него снова стали как человечьи. Только теперь уже свет полз не от его глаз, а от его тела. Кожа его светилась. Каким-то голубоватым, жутковатым огнём. И я потрясённо застыла.

Сон сбылся. Сиб был здесь, раненный, весь в крови. Вот, лежал, приподнявшись, а у его ног была огромная лужа крови. И кровавый след утекал от него куда-то по берегу, скрывался в темноте. Ох, сколько же крови он потерял!

– Ты хочешь воды… я сейчас принесу, – поднялась, ступила к воде.

И на сей раз река не ускользала от меня, позволила в ладони собранные воды зачерпнуть. И, радостно улыбнувшись, я повернулась с водою к Сибу. Тот сидел, вытаращившись на меня.

– А ты… тебя ничего не волнует? – потрясённо выдохнул он.

Но снова закашлялся, кровью. Сколько же крови он потерял! Бедный!

 

Подошла к нему, донесла часть воды, что не успела убежать. Присела осторожно у странного воина, опять часть воды пролив.

– Ты, кажется, пить хотел.

Юноша растерянно посмотрел на меня. Вдруг резко, словно из последних сил, рванулся ко мне, подхватывая мои ладони и жадно приникая губами к воде. На лице у него тоже были порезы, хотя и затянувшиеся. Разводы крови подсохшей не стёр. Не до того было.

Сиб вдруг подхватил край моей юбки, подтянул ко рту. Я задрожала, вспомнив его жуткие глаза. Человек или зверь? Или чудовище? Чудовища иногда забирали себе красивых человеческих дев, влекомые похотью. Звери могли сожрать, влекомые иным голодом.

Но жуткий кшатрий только край моей юбки скрутил, ловя на язык ещё несколько капель воды, которой вымок мой подол.

– Прости… – сказал, юбку выпуская и не глядя на мои ноги. – Я страшно хочу пить.

Запоздало вспомнила, что Ванада тоже говорил что-то такое. И меня едва не убили за то, что помогла ему.

Но Сиб со стоном завалился на спину. Ванада-то сам ушёл, далеко. А у его ученика сил совсем не осталось из-за ран и кровопотери. И страх мой отступил, сменившись состраданием. И я снова к Ганге пошла за водой. Но на этот раз она не сильно далеко уводила свои воды, будто смирившись с моим упрямством. И я раз за разом носила воду в ладонях. Осторожно проливала на губы лежащего. Тот жадно хватал тонкие струи и капли. Потом даже смог сесть. Добавки не просил. Упрямый или гордый слишком. Но так жадно пил и так много, что видно было, как сильно страдал он от жажды. Но на всякий случай ещё долго носила ему воду. А он всё пил и пил.

– Ну, хватит, глупая девочка, – возмутился он наконец. – Совсем меня утопишь в воде!

И я застыла. А вода протекла между пальцев вся, омыв мои ноги.

А когда вода вытекла, я опять заметила, что рядом со мной не человек. Он светился. Но его глаза… да нет же, дело было не только в его глазах. Я запоздало вспомнила про жуткие его украшения из клыков каких-то хищников и змей. Запоздало подумала, что вряд ли бы дэв стал носить подобные жуткие украшения, добытые, вероятно, путём умерщвления каких-то существ. Да и… запоздало вспомнила надменность этого воина. То, как он обожал доводить всех, будто на драку вызывая. Боги не любили драться. Да, боги иногда играли. Дэвы обожали играть. И боги восставали против жестокости и властолюбия людей и демонов, когда те переступали все мыслимые и немыслимые пределы. Но… Сиб ведь не играл! Он, кажется, даже наслаждался, зля или пугая людей. Да и его страсть к дракам…

– Ничего не хочешь спросить у меня? – спросил страшный юноша, насмешливо сощурившись.

Нет, он не человек. Юный кшатрий, кажется, избегает людей. Если и общался с людьми, то только передавая послания Ванады или забирая ответы для того. А так, похоже, спокойно без людей обходился. И одевался, как хотел. И что там люди об его виде подумают – плевать ему было. Но Сиб и не дэв. Он… он из демонов! Но, впрочем, он был ранен, хотя и притворялся надменным и здоровым. Не бывают люди… ну, как кто-то может быть в порядке, лёжа в такой большой луже собственной крови? Да когда такая густая полоса крови идёт за ним? Почему-то сразу не поняла, что люди не могут потерять столько крови и всё ещё живыми оставаться. Просто так волновалась из-за него, что совсем не обратила внимания на детали.

Сиб шумно выдохнул. Накрыл рукою левое бедро. Только кровавые струйки пробились между его пальцев. Он даже не встал. Полулежал, опираясь на локоть правой руки. Видимо, сил подняться у него не было. Даже если человеком не был, однако же много крови потерял и сильно обессилел. Но, впрочем, он же не побоялся отшвырнуть ту ядовитую змею от беспомощных детей. Даже будучи демоном, он не таким и злым демоном был.

Грустно спросила:

– Я могу тебе чем-то помочь?

– Зачем? – тут кшатрий из нелюдей снова закашлялся.

– Воды? – торопливо к воде кинулась.

– Нет! – рявкнул тяжелораненый, и снова кровь по губам его потекла, он сердито смахнул её рукой. – Так… побили меня немного. Вода не спасёт.

А я запоздало заметила разрезанный край его дхоти на левом бедре, у тела. Да струю крови, струящуюся по ноге, видимой в дыру распоротую. И… и маленький фонтан крови, выбивавшийся из жуткого разреза на бедре сверху. Увидела и скривилась от ужаса.

– Сосуд большой зацепили, – невозмутимо пояснил Сиб, снова на спину ложась. – Ничего… пройдёт.

– Вот зачем было опять нарываться?!

– Не ворчи на меня, – прохрипел он. – Ты не моя мать, чтобы учить меня как жить!

А кровь текла и текла, выбивалась из глубокой раны. Даже если Сиб не человек, разве может кто-то вечно терять свою кровь – и оставаться жив? Да и больно ему наверняка. А он не отвечал. И не двигался. Вот, грудь стала вздыматься и опускаться реже.

Не придумав ничего лучше, бросилась к нему. И рукой накрыла место, где был разрезанный сосуд. И ладонь прижала к его бедру, пытаясь хоть ненадолго задержать кровь.

Сиб резко сел. Спросил резко:

– Ты… ты что делаешь?!

Робко сказала:

– Рану закрываю.

– Слушай… – демон скривился. – Я впервые вижу такого странного человека, как ты! Что ты ко мне прицепилась?! – и руку мою столкнул со своей ноги.

Грустно проворчала:

– Но ты страдаешь.

– И что?!

– Н-не могу смотреть на то, как ты страдаешь.

– Ох, люди! – проворчал он, словно падая на спину.

И опять пугающе замолк. И струйка крови, бившая из разрезанного сосуда, стала тоньше. Совсем обессилел?

Рванувшись, опять зажала его рану своей рукой, крепко-крепко ладонь прижав к нему. К мужчине. Чужому мужчине. И даже не человеку. Но мне стало наплевать на всё остальное. Я не могла смотреть, как он умирает на моих глазах. Я не могла ничего не делать!

– Я ведь… соврал тебе… – добавил он чуть погодя, закашлявшись.

Серьёзно ответила:

– Я поняла.

Мы ещё какое-то время молчали. Он, кажется, сознание потерял. Потому что молчал долго-долго. У меня руки и ноги затекли, но я не сдвинулась, пытаясь задержать своею рукой последние капли крови в его теле.

– Но это… странно… – прохрипел демон спустя время.

Серьёзно призналась:

– Но я хочу тебе помочь.

– За… зачем?..

– Ну… – замялась.

А он то ли сознание потерял, то ли ждал мой ответ.

Но потом меня вдруг осенило:

– Но ты же спас тех детей от кобры!

– Я… – чуть помолчав, воин всё же признался: – Я только… поиграть с нею хотел.

– Может и так, – вздохнула, – но мы тогда подумали, что ты хотел детей спасти.

– Чего их спасать? – проворчал Сиб. – Все слабые детёныши дохнут. Рано.

И снова мы молчали. Я уже испугалась, что жуткий юноша дух испустил. Но тело его ещё было тёплое. Может, ещё живой?

Проворчала:

– И вообще, какая разница, хотел ты их спасать или нет? Ведь ты их защитил! Вот люди иногда хотят сделать добро, но не всегда решиться могут. А ты всё-таки добро сделал.

– Допустим… – едва слышно отозвался он.

И затих.

Кажется, уже большая часть ночи прошла. И свет, идущий от его тела, всё тускнел и тускнел. Вообще едва приметным стал. Кажется, этот дерзкий воин пребывал на грани между жизнью и смертью. Настолько обессилел, что даже не пытался сбежать от меня. И вроде принял мою помощь. Хотя и притворялся, будто это мой выбор, а он даже и не заикался о том. Но не двигался. Может, моя только рука и задержала последние капли его крови, мешая ему совсем обессилеть и умереть.

Вдруг раненый снова приподнялся, схватил моё запястье. Напугано замерла.

– Я соврал тебе.

– Это сейчас не важно! – возмутилась я.

– Нет, – прохрипел он возмущённо, поморщился. – Я – не Сохэйл.

– Да я уже догадалась.

Юноша снова закашлялся, выпустил мою руку, перевернулся на бок, выплёвывая кровь. Я торопливо дёрнулась, опять рану на его ноге закрывая.

– Оставь… – попросил он глухо. – Там почти не осталось… ничего.

Упрямо сказала:

– Я не оставлю тебя!

В тусклом свете его лицо, залитое кровью, подбородок и губы окровавленные выглядели жутко. Особенно, когда юноша улыбнулся, показывая неровные зубы. Его резцы немного напоминали клыки. Но, впрочем, это уже не пугало меня. Он просто отчаянно пытался казаться сильным. Сильнее, чем есть. Может, и вправду умирал сейчас. Но не выглядел напуганным вообще. Будто совсем не боялся смерти.

Воин-нелюдь вдруг протянул руку с отросшими ногтями к моей голове. Напряглась, смотря на длинные, заострённые к середине ногти. Будто их таких прежде не было. Будто… когти. Но с места не сдвинулась. Иначе что из меня за помощник такой!

Юноша вдруг коснулся моей щеки своей ладонью. Осторожно. Ногтями-когтями не оцарапав моей кожи. Серьёзно взглянул на меня. Непривычно серьёзно. Испугалась, что он уже совсем без сил. Что из последних сил говорит со мною.

– Я… не Сиб… – хрипло произнёс тяжелораненый.

– Отдохни? – взмолилась я.

Он вдруг соскользнул рукой с моей щеки, на мою шею, за мою спину и медленно притянул меня к себе, отчего рука моя с его раны соскользнула, отпуская его кровь на свободу. Прижался лбом к моему лбу, устало глаза сомкнул. Сердце моё сжалось напугано. Всё?..

Кшатрий чужого народа медленно разлепил веки, смотря мне в глаза. Мои глаза были сейчас напротив его глаз. Совсем близко. Его глаза сейчас были вполне человеческими.

– Меня… – он сглотнул. – Меня зовут… Сибасур.

– Сибасур… – растерянно повторила я.

То самое имя, каким его звали в моих кошмарах!

– Сиб… из племени асуров, – представился он наконец по-настоящему.

Асур… их некоторые считали демонами, а некоторые – всё же звали богами или полубогами. Асуры. Те, кто когда-то жили вместе с дэвами, которых также звали и сурами.

Первые суры и асуры родились от трёх старших жён Кашьяпы, внука Брахмы, создателя всего сущего. А другие существа, что стали жить под землёй, на земле и над землёй родились уже от десяти младших жён Кашьяпы.

Асуры. Те, которые соперничали и состязались с богами ещё со времён Пахтания океана или даже до того. Хотя иногда асурами звали даже великих дэвов, будто имели в виду лишь их величие или могущество сил, которыми они обладали. Но, впрочем, даже те, кто звали асуров демонами, не путали их однако же с ракшасами. Ракшасы поедали людей и зверей, любили молоко человеческих женщин, любили насиловать их. И вообще славились своей дикостью, кровожадностью и жестокостью. Асуры тоже славились жестокостью. И гордыней. Драки за власть и просто схватки вообще они любили больше всего. Но всё же и дэвы, и асуры имели своих гуру, у которых учились и которых почитали. Двух великих силою и мудростью гуру. Те, кто почитает мудрость и имеет своего учителя, кто склоняется пред своим Ачарьей… разве тот может быть совсем плохим? Ведь что-то благородное им близко! По крайней мере, так говорили об асурах. Много всего разного говорили о них.

Но даже если рядом со мной сидел асур, он не выглядел страшным. И могущественным не выглядел. Сейчас он просто был страшно усталым. Прижался к моему лицом своим, словно хотел получить последние капли тепла от моего тела. Будто его тело уже холодело.

Торопливо протянула руку, чтобы накрыть его самую страшную рану.

– Послушай… девочка… – добавил юноша глухо.

– Что?..

Он не выглядел старше меня. И ростом ниже. И худой. Но он же не был человеком. Кто знает, сколько ему лет на самом деле?! Разве что бог луны, который тоже отвернулся от него. Хотя вроде с интересом посматривал за ним. Или Чандра дэв подумал, будто Сибасур позвал его, умирая, будто попрощаться хотел.

– Оставь мою рану, – глухо попросил кшатрий из нелюдей. – Просто…

И веки устало сомкнув, замолчал надолго.

– Что?.. – спросила потерянно, уже не надеясь услышать ответ. Но тревожить его тело мне было жалко. Вдруг он ещё на краю сознанья? Вдруг почувствует боль, если я дёрнусь или вовсе оттолкну его? Даже если он умрёт в эту ночь, даже если настолько слаб, что не сможет мне отплатить, я всё равно не хочу причинять ему боль.

– Нанеси мне… тилак… моей кровью… – попросил Сибасур совсем тихо.

– Но твоя рана…

– Оставь… – криво усмехнулся демон, опять глаза открыл, чтоб заглянуть в мои глаза. – Только тилак… твоей рукой… можешь… подарить?..

Робко возразила:

– Н-но… зачем? Сейчас? Тебе надо силы беречь.

– Это… последнее… моё… желание… – веки его снова устало сомкнулись.

И он застыл, всё так же сидя и прижимаясь своим лбом к моему, всё так же осторожно придерживая мою шею когтями, не царапая. Всхлипнула. Осторожно положила его обратно на спину. Кровь из его раны уже не текла. Но ещё была влажной.

Плача, опустила пальцы правой руки вглубь лужи крови возле него. И, всхлипнув, провела кровавую полосу у него на лбу, ровно посередине.

 

Его губы расползлись в улыбке. Совсем другой. Какой не видела у него. Доброй. Счастливой.

– Будто сестра… была у меня… – прохрипел он.

А больше ничего не сказал.

И тусклое свечение от его тела совсем погасло. Теперь уже совсем. Скрывая кровавый тилак у него на лбу. Неужели, совсем никого не было у Сибасура, чтобы нанести ему защитный знак? И… и он всё-таки кого-то попросил. Меня. Только нанести тилак ему на лоб.

Расплакалась.

Даже если он демон… что за жизнь была у него?.. Он… он совсем один был? Всю свою жизнь?..

Кажется, плакала долго. А потом без сил опустилась на берег возле него. Лунный свет мягко скользнул по моему плечу, будто погладил. Темнота обняла меня, за собой увлекая…

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22  23 
Рейтинг@Mail.ru