Джули Дейс
Наша цель
Глава 8
Алекс
– Ты позвала меня, чтобы я поцеловала дверь, приехав к вам? – нахмурилась я, наблюдая за тем, как чета Картеров рассаживается по местам в машине.
Лизи резко вскинула голову и издала нечленоразборное ругательство из-за того, что стукнулась головой. Скрестив руки под грудью, я смотрела на друзей. Подруга в это время приложила ладонь к затылку и массировала место удара, а Джаред издал смешок.
– Это метод бумеранга, карма тебя настигла, – улыбнулась я.
Лизи подняла уголки губ и закатила глаза.
– Она обошлась со мной слишком просто, спасибо.
– Не благодари, в следующий раз будет хуже.
– Ты не могла позвонить и предупредить о том, что ваши планы изменились?
– Нет. Ты едешь с нами, – усмехнулся Джаред, обходя машину и крутя ключи на пальце.
– И куда?
– Увидишь.
– Что за бред, Картер? – поморщилась я.
– Садись в машину и не ной, это жизненно важное дело.
Глядя на то, как он вальяжно шагал к своей стороне, я выгнула бровь и не верила ходу собственных мыслей. Джинсовые шорты, идеально облегающие его задницу, подчеркивали ноги, как и белая футболка, которая огибала руки. Встряхнув головой, я поморщилась и мысленно вдарила себе по мозгам. Это, мать вашу, Картер, с каких пор я смотрю на него не с кривым лицом, словно за раз съела целый лимон!?
Это отвратительно, Алекс.
– Ты в курсе, что у твоего мужа отличная задница? – выдохнула я, смотря на Лизи, которая заключала тельце Мэди в крепления кресла.
Джаред откинул голову к небу и громко засмеялся, подруга тоже сквозь смех протараторила:
– Мне тоже нравится.
– Моя задница – общее табу. Можете любоваться, но не трогать.
– Сколько напыщенности, Картер, но я-то знаю, что ты любишь, – хихикнула она.
– Фу, это ужасно, – поморщилась я.
Лизи поспешила к своему месту, я же наблюдала за всем происходящим сомнительным взглядом. Каждый из них странный и по-своему сумасшедший, но, когда они вместе – это еще хуже. Тандем, который создали и вершили сами небеса. Кстати, работу все сверху сделали довольно неплохо, я бы даже сказала величественно. Скорчив рожицу Картерами, которые смотрели на меня с ожиданием, я поплелась к машине.
– Я сейчас буду как девочка из звонка.
– Я выбрал эту конфетку для того, чтобы ты залезла нормально.
Окинув взглядом железную «конфетку» Джареда, я выгнула бровь.
– И когда ты успел променять свою старую конфетку?
– Не трогай принцессу, – смеётся Джаред, пока я карабкаюсь через детские кресла и занимаю место между Мэйсом и Мэди, которая уже восклицает в ответ.
– Это я – принцесса!
– Малышка, ты моя самая главная принцесса, – кивает Джаред, смотря на неё через зеркало заднего вида.
– Эй, – тут же протягивает Лизи, – это я твоя малышка.
– Господи, – смеётся Джаред, пока Мэйс пьёт сок и медленно качает головой под музыку, слушая и наблюдая за семейной перепалкой.
Выезжая на дорогу и, переглянувшись между женой и дочерью, он говорит:
– Вы обе мои малышки-принцессы.
Лицо Мэди сияет от улыбки, да и Лизи от неё не отстаёт. Обе они выглядят счастливыми и довольными исходом спора.
– Можно я узнаю, куда меня везут?
– Тебе понравится, – усмехается Джаред, но от меня не успевает ускользнуть сомнительный взгляд Лизи, из-за чего я щурю глаза, смотря на подругу. Это мне не нравится. Они ведут себя слишком подозрительно.
– Мне уже не нравится.
– Ты должна там быть, – кивает Лизи без капли веселья в голосе и на лице.
– Чушь какая-то, – фыркаю я и падаю на спинку, из-за чего получаю извиняющийся взгляд подруги.
Следующее время мы едем молча. Я с хмурым лицом, а Лизи и Джаред иногда переглядываются между собой, чем ещё больше доводят меня до приступа раздражения и непонимания. Я не знаю, что на уме у этих двоих. Но тут же в голове что-то щёлкает. Я сижу между двумя маленькими будущими предателями. Решив начать с лёгкой Мэди, я поворачиваюсь к ней и растягиваю губы в улыбке.
– Как дела?
– Хорошо, – лопочет она, направив на меня взгляд небесных глаз.
– Куда ты так красиво нарядилась? – продолжаю я, проведя по краюшку её молочного платья.
– Я выбрала красивое платье.
– И для какого праздника?
– Мама не говорила, – пожимает плечиками Мэди, и я разочарованно выдыхаю.
Попытка не пытка, потому что следующим я разворачиваюсь к Мэйсу. Будет не просто, но я хотя бы попробую. Мэйс – это Джаред, который не будет трепаться даже в таком неосознанном возрасте. Закусив нижнюю губу, я не знаю, с чего начать, поэтому смотрю на копию Джареда и пытаюсь найти хоть что-нибудь в своей голове для начала. Но всё тщетно. Карие глаза смотрят на меня, и я каюсь, решив не ходить вокруг.
– Куда мы едем? – шепчу я.
– Смотреть игру.
Так просто? Я ведь не ослышалась?
Глаза Мэйса продолжают смотреть на меня, и в это мгновенье я чувствую, как изменилось моё лицо. Но не только оно. Сердце подаёт мерзкие скрипучие ноющие стоны, эхом откликающиеся в других органах.
Смотреть игру. Смотреть игру. Смотреть игру. Смотреть, вашу мать, игру.
Я до последнего надеюсь на то, что он перепутал слова и имел в виду бой. Бой Джареда. Но что-то внутри шепчет о том, что Мэйс сказал правду. Он не спешит исправить самого себя и дать мне надежду, из-за чего я впадаю в наибольшую панику. Мне страшно. Так страшно мне было только тогда, когда Эван решил взять меня на слабо и поцеловать Тома. Медленно переведя взгляд на Лизи, я смотрю на подругу, которая крутит, а то и нервно теребит кулоны на шее, Джаред же остается с тем спокойным лицом, что было до этого. Сожалеет о молчании тут только Лизи.
Джаред что-то говорит, но я не слышу. В уши слово заложили хлопушку, которая не позволяет его словам добраться до сознания. Лишь через минуту я приобретаю голос, хотя он осел и начал отдавать хрипотой.
– Что?
– Ты нужна ему, – вновь повторяет он без шуток и ёрничества.
Медленно скольжу взглядом по панели над рулём и поднимаю глаза. Большое скопление машин, которые без умолку сигналят, занимая места на парковке. И я сразу понимаю, где мы – домашний стадион Янкиз. Руки начинают дрожать, а тело категорически отказывается повиноваться сознанию. И в тот момент, когда Мэйс и Мэди уже на ногах, я не сдвигаюсь с места.
– Идём, Алекс, – говорит Лизи.
– Вы должны были мне сказать.
– Ты обещала, – вступает Джаред.
– Что я тебе обещала?
– Не мне. Ты обещала ему.
Сверкнув в подругу хмурым взглядом, я сдержала желание поморщиться, потому что Том не выполнил своё обещание. Он заменил меня. Сердце вновь получило сотню игл, достигающих самого ядра.
– Алекс, ты должна пойти.
– Не должна.
– Не будь ребёнком.
– Там будет она?
– Кто? – выгнув бровь, Лизи внимательно смотрит на меня.
– Она.
Джаред издаёт смешок, но тут же подставляет ко рту кулак, изображая чихание или кашлянье, в любом случае у него ничего не получилось. Я всё замечаю.
– Мы пошли, – улыбается он, взяв за руки Мэди и Мэйса.
Взгляд следит за отдаляющийся тройкой. Они кажутся такими безмятежными и счастливыми, хотя это на самом деле так и есть. Два похожих личика смотрят вверх, пока Джаред переглядывается между ними, с улыбкой что-то рассказывая.
– Не будь такой упрямой.
– Я не упрямая. Я начала жить без него. Я смирилась и привыкла.
– Что за бред?
– Бред? Ты считаешь это бредом? – выкрикиваю я, выбираясь из салона машины.
Лизи следит за каждым моим движением. Приняв вертикальную позу, я выпрямляю спину и смотрю ей прямо в глаза.
– Он бросил меня!.. Оставил!.. Заменил!.. Он сделал мне больно, ты не понимаешь? Я не хочу. Я так решила.
– Вытри слёзы и пошли, – ровным тоном говорит Лизи и, развернувшись, следует за семьей, оставляя меня одну.
Я не сразу нахожу в себе голос, но он всё же прорезается.
– Ты серьёзно? – кричу я, смахивая слёзы, которые сама не заметила, как побежали по щекам.
– Ты обещала, Алекс, – не поворачиваясь, сообщает она.
– И что? Он тоже обещал!
– Будь лучше и сдержи своё.
Разинув рот, я свожу брови на переносице и на автомате начинаю перебирать ногами вслед за Лизи. Всё происходит, словно в тумане. Всё это время я молчу, и даже тогда, когда мы занимаем места – я продолжаю молчать, хотя хочется кричать. На Лизи. На Джареда. На себя. На всех. Я не понимаю, для чего тут я. Том уже забыл свои слова, я же пытаюсь забыть свои. Возможно, Лизи права, и я должна быть лучше, но мне страшно. Я не могу найти свой покой. Сердце бешено стучит в груди. Знаю, страдания на последующее время мне снова обеспечены, ведь я увижу его. Лизи больше не принимает мои отговорки, да и я не пытаюсь. Единственное, что я пытаюсь делать – держать себя в руках, делать вид, что всё в порядке. Но ничего не в порядке, каждый раз после того, как я вижу или нахожусь в компании Тома – собираю себя по кусочкам последующее длительное время. Мне никто не помогает, я режу пальцы осколками, но делаю это одна. Когда-нибудь у меня получится, но сейчас всё не так радужно, как бы хотелось.
– Успокойся, всё будет хорошо, – шепчет Лизи, положив ладонь поверх моей.
– Всё и так в порядке, – отчеканиваю я без какой-либо эмоции. По крайней мере, я стараюсь.
– Да. У тебя даже получается. Иногда я тебе верю и верила бы, если бы не знала тебя. Заберёшь свой Оскар после игры.
Бросив в её сторону взгляд, я посмотрела на поле, которое вернуло назад в прошлое, как самая настоящая машина времени. Там, где мы были вместе. Где только он и я. Вдвоём.
– Бросай, Алекс, – улыбается Том, крепко держа биту.
– Ты же всё равно отобьёшь, я проиграю, в итоге, это не честная игра, – хнычу я.
– Хватит занимать только одну позицию, пора менять приоритеты.
– Да, я тоже об этом говорю, но ты отказываешься.
Том начинает смеяться, а я улыбаюсь, слушая и жадно впитывая каждый исходящий от него звук. Смех, разговоры, крик, стоны, вдохи и выдохи, хоть что, просто дайте мне кусочек от него.
– Бросай уже, маленькая извращенка.
– Я не извращенка, но придерживаюсь позиции «Живём один раз». Давай играть на что-то?
– Например?
– На раздевание, – улыбаюсь я.
– На тебе только платье и сандалии, – посмеивается Том, – два удара и ты голая.
– Ты забываешь про кольца, серьги, цепочку, браслет, нижнее белье.
– Это не считается.
– Мы ещё не приступали к обсуждению условий или ты уже согласен?
– Хорошо, что дальше? – усмехается Том, закинув биту на плечо.
– Посмотрим, – пожимаю плечами я, – по ситуации.
– Ок'ей. И какие правила?
– С каждым верным броском ты снимаешь одежду.
– Если я не отобью? Серьёзно? – смеётся Том.
– Забудь о правилах бейсбола, куда хочу, туда и кидаю.
– Ты шутишь? Ты же зарядишь в другую сторону, и как я добегу?
– А это не мои проблемы. Снимай трусы, Том.
Со своими словами, я резко бросаю мяч, и из-за такой скорости изменений, он не успевает опомниться и взмахнуть битой, потому что в эти секунды закатывается смехом.
– Какого чёрта? – восклицает Том.
– Снимай футболку, – пальцем указываю я и довольно улыбаюсь.
– Это не честно.
– Я не играю честно. В бейсболе нет честности, ты сам говорил.
– У нас хотя бы есть правила. И мы же не играем в бейсбол!?
– Снимай футболку, – хихикаю я.
– Тебе не жить, Алекс, – выдыхает Том, стянув футболку и откинув её в сторону, – куда я должен бежать? Или я должен отбивать твои броски на одном месте?
– На одном месте, – киваю я и снова бросаю мяч, но Том успешно его отбивает, успевая зацепить битой.
– Выбираю обувь.
– У тебя нет выбора.
– И как это понимать?
– Как хочешь, – посылаю ему улыбку, и платье падает с плеч. Зацепив его ногой, я откидываю одежду в сторону.
– И зачем ты говорила про украшения, если сразу сняла главное?
– Тут мои правила, оно мне мешает.
Том начинает смеяться, я же в это время наполняю рот слюнями, смотря на его голый торс, как самая настоящая фетишистка и извращенка. Но мне плевать, потому что каждая частичка в нём – это моё оправдание аргумент в свою же защиту.
Новый бросок, который он пропускает, а я указываю на кроссовки, которые Том послушно скидывает в сторону, оставаясь в серых шортах, которые тоже скоро падут, оставляя только одно. Почти у цели раздеть собственного парня.
– Это первый и последний раз, когда я играю по твоим правилам, – усмехается он, но я прекрасно вижу, что получила желаемое. Серо-голубые глаза блестят под солнечными лучами и гуляют по моему телу.
– Посмотрим, – театрально лениво, протягиваю я.
Глаза Тома, наконец-то, находят мои, на что я улыбаюсь и шевелю бровями в знак его скорого поражения. Новый мяч отбит, и я откидываю сандалии в сторону платья. Ещё несколько попыток снимают с меня пару колец, браслет и одну серьгу. Осталась цепочка, кольцо и вторая серьга, к которым добавляется нижнее бельё и резинка на волосах, собирающая локоны в хвостик. Но я уже не планирую играть. Подняв руку, я стягиваю резинку, и волосы тут же падают на плечи. Том же внимательно наблюдает за каждым моим действием, ожидая подвох. И со мной он есть. Чуть сощурив глаза, он поджимает губы, и они поднимают уголки. Я знаю, его мысли далеко за пределами только что придуманной мною игры. Он думает о другом. И наши мысли сходятся. Вновь подняв руку, я одним движением расстегиваю застёжку на спине, которая поможет упасть верху, но я прижимаю лифчик к груди.
– И чего ты ждёшь? – спрашивает Том хриплым голосом.
Растянув губы в улыбке, я поворачиваюсь к нему спиной и убираю лифчик, отведя его в сторону, а после роняю к остальным вещам. Закрыв грудь одной рукой, я поворачиваюсь к Тому и начинаю пятиться назад. Последний мяч летит в его сторону, но теряется в траве, потому что бита из рук Тома падает, а сам он следует за мной. Смеясь, я бегу к реке, в которую ныряю с головой. В это же мгновение руки Тома захватывают и прижимают меня к себе, в ответ я обвиваю его талию ногами и впиваюсь губами в его.
Воспоминания обрываются, потому что толпа начинает реветь от эмоций. Группа парней в белой форме вышагивает по полю, пока вторая заняла позиции на поле, дыхание сбивается тогда, когда я нахожу в этой толпе одного человека – своего. Сейчас уже не моего, но когда-то того, кто учил и играл со мной не только на поле, но и за его пределами. Сжав под собой лавочку, я кусаю губу до привкуса крови, потому что воспоминания давят на сознание, из-за чего перед глазами темнеет, но я пытаюсь собраться и сфокусировать свой взгляд, вернувшись из этой тьмы в реальность. Взгляд Тома направлен вперёд, пока товарищ по команде что-то ему рассказывает. Прогулявшись глазами по его телу, я проглатываю слюни, ведь знаю, что скрыто под ней. Я помню каждую клеточку его тела: родинку, шрам, рубец, всё вплоть до волосинки. Я всё изучила, потому что хотела помнить его наизусть. Это моя ошибка, теперь я ничего не могу забыть.
– Он в команде? – шепчу я, не отрывая взгляд с Тома.
– Да, – в голосе Лизи слышится улыбка, – сегодня первая игра.
Сдерживая горестные слезы, я жмурюсь и вновь смотрю на Тома. Он смог, но сделал это без меня. Я была помехой? Разве я стала той, что отобрала у него любимое занятие и посадила в клетку? Эти догадки сводят с ума, но я чудом остаюсь внешне спокойной. Одновременно в душе зарождается желание уйти и остаться, и последнее выигрывает. Я больше не помешаю ему. Это никак не может произойти. Серо-голубые глаза встречаются с моими. На этот раз я не успеваю выстроить стену и закрыть все чувства. Несколько секунд мы просто смотрим друг на друга, хотя находимся на приличном расстоянии, я всё равно вижу его, а он – меня. Я первая, кто отводит взгляд. Я тут для того, чтобы выполнить своё обещание – это моё напоминание для самой себя.
Игра начинается, и я вновь слежу только за Томом, хотя должна смотреть на всех. Знаю, у него всё получится, ведь он посвящал практически всё свободное время бейсболу. Это его увлечение и любимое занятие. На поле он становится сосредоточенным, словно абстрагируется от реальности, внедряясь в игру. Когда очередь доходит до него, я захватываю воздух ртом и не дышу, но волнение вновь исчезает, и я расслабляюсь, когда понимание того, что он всегда отобьёт – напоминает о себе.
– Ты даже не переживаешь? – тихо спрашивает Лизи.
Бросив в сторону подруги быстрый взгляд, я возвращаю внимание к полю.
– Нет. Мы обе знаем, что у него всё получится.
Чувствую, как на губах Лизи играет улыбка, и мне даже хочется ответить взаимностью, но я держу это желание в себе. И оказываюсь права. У него с лёгкостью получается пробежать все базы и принести команде ран. Внутренне я ликую, поёт каждая клеточки моей души, но, как и всегда, внешне я остаюсь непринуждённой. Парни из команды хлопают его по спине в знак благодарности, пока моя маленькая девочка запускает внутри салюты. Он смог, как я и говорила.
Игра завершается со счётом шесть—три в пользу команды Тома, из-за чего я вновь радуюсь, ведь один ран принёс он. Что бы ни было между нами, я радуюсь за него, как за себя. Возможно, когда-нибудь его победы не будут причинять мне боль, но сейчас отголоски нашего расставания до сих пор сжимают и заставляют сердце ныть.
Желание сбежать с поля боя появляется тогда, когда Том вышагивает в нашу сторону, а со всех сторон начинает раздаваться женский визг. Отдаю им должное, обложка действительно идеальна, я сама смотрела на неё два года. Вслед за Лизи и Джаредом, со своего места встаю я. Подруга целует Тома в щёку, а Джаред хлопает его по плечу, поздравляя с победой и принесённым в команду раном. Три пары глаз обращаются ко мне, к которым присоединяется ещё парочка. Меня спасает Мэди, которая визжит и падает на шею Тома, пока Мэйс просто ему улыбается. Когда парочка спасителей опускается с рук родителей на дорожку, они тут же решают погулять, а точней улизнуть, и по этой причине за ними следует Джаред. Но беда в том, что он не успевает за двумя, поэтому Лизи покидает нас следом. В эту секунду я хочу провалиться сквозь землю.
– Алекс… – выдыхает Том.
– Поздравляю, – в один голос с ним, говорю я, продолжая держать взгляд на Лизи и Джареде, которые бегают за детьми.
– Я должен сказать…
– Нет, – кручу головой и обращаю внимание к парню напротив, – ты ничего мне не должен.
– Алекс, послушай.
– Я не хочу, правда. Не хочу слушать. Я оставила это в прошлом, когда желание было. Я не буду тебе врать и говорить то, что пришла сама. Это был обманчивый ход со стороны Лизи и Джареда. Я не знала, Том, понимаешь? Не знала, что ты в команде и куда они едут. Я не планировала тут находиться.
Ложь. Ложь. И ещё раз ложь.
Я хочу услышать, но гордость и чувство собственного достоинства побеждают.
– Ты тут Алекс. Не говори, что поехала бы сюда без желания. Мы оба знаем, что это не так. Ты хотела.
– Возможно, ты прав, но это ничего не меняет. Я выполняю своё обещание, но думаю, его пора забыть.
– Я слишком эгоистичен, чтобы его забыть и желать, чтобы забыла ты.
– Тогда ты хочешь угнаться за двумя зайцами, но ты не понял: один сошёл с полосы и не играет.
Том смотрит на меня, я же делают то же самое в ответ. В этих глазах я тонула и чего скрывать, до сих пор тону, но знаю, между нами стена. Я не позволю ему сломать её, для этого есть как минимум две причины.
– Заедем куда-нибудь поужинать? – раздаётся где-то в стороне голос Джареда, на которого я перевожу взгляд. Лизи следует за ним, на руках у подруги сидит Мэди, а Джаред ведёт за руку Мэйса.
– Мартин обещал помочь мне, я не могу, – говорю я в тот самый момент, когда телефон начинает звонить.
– Какой ещё к черту Мартин? – фыркает Джаред, поравнявшись с нами.
– Не имеет значения, Картер.
Имя того самого человека, о котором мы говорим, мелькает на экране, и я принимаю вызов, окидывая взглядом круг из друзей и бывшего парня.
– Скажи мне, что твоя задница сейчас двигается в направлении офиса, – раздаётся его весёлый, но требовательный голос, из-за чего губы трогает улыбка, и я едва сдерживаюсь, чтобы не издать смешок.
– Не совсем, но уже начинает.
– Советую поторопиться, мы договаривались ровно на час и ровно с семи. Точность швейцара, Алекс.
– Я помню, – смеюсь я, вспоминая, как он касается указательным пальцем места на руке, где обычно носят часы, и говорит эту фразу.
– Я буду любить тебя вечно, если ты не опоздаешь. И да, я даже готов не есть после шести, если ты успеешь.
– Тогда ты точно будешь любить меня вечно, – киваю я, – я буду через пятнадцать минут, максимум двадцать, но тогда я выпрыгну из такси и побегу или изобрету телепорт. И да, ты не сможешь удержаться. Слишком слабая сила воли.
Как только телефон возвращается в сумку, я обращаю внимание на друзей, каждый из которых смотрит на меня по-разному: Лизи с удивлением, Джаред с шоком, а Том и вовсе кажется каким-то мрачным, из-за чего я желаю спросить, где та рыжая девушка, но стойко держусь.
– И что это за хрен? – фыркает Джаред.
– Хрен, который спасает мою жизнь, дальше тебе знать не обязательно. Я должна ехать.
Звучит двояко, но я не придаю этому значение.
– Но Алекс… – выдыхает Лизи, когда я делаю шаг в сторону.
– Мне нужна помощь, а Мартин тот, кто помогает.
Со своими словами, я спешу к выходу, чувствуя на спине несколько взглядов. Они должны были меня предупредить. Кажется, что с завершением работы на себя и разгруженной кучи проектов, я получила новую кучу из того, что должна писать. Вообще, описание никогда не было для меня проблемой, я легко и точно могла рассказать свойства каждой детали, но сейчас, когда в этом заключается моя работа – я полный нуль. Чайник. Начинающий. Хотя, судя по тому, что я получила пару одобрений Фрэнка и других коллег, можно считать, что я на правильном пути. Эти статьи дались мне очень тяжело, но как говорится: стоит только начать. Всё не без помощи Мартина. Именно он помогал мне разложить неразбериху по полочкам в голове и сформулировать мысли правильно. Я только учусь, у меня практически нет опыта, а если он и был, то, как минимум три года назад.
За тринадцать минут, такси доставило меня до офиса, в который я поднималась. За это промежуток, я успела получить сообщение от Лизи, которое гласило: «Надеюсь, оно того стоит, чтобы ты уехала». Я же ответила ей тем, что она сама слышала мой разговор с Мартином. Это не оправдание, я не знала, куда они хотят поехать и если бы знала, то могла предупредить заранее. А то и вовсе не прийти.
Моя палочка-выручалочка гордо посиживает в моем кресле и покачивается, словно это кресло-качалка. Застав меня на пороге, Мартин тут же переводит взгляд на запястье.
– Тринадцать пятьдесят одна.
– Я старалась, – улыбаюсь я, – покинь моё рабочее место.
– Кто первый пришёл, тот и получает место.
– Это уже наглость.
– Это моё второе имя, – довольный собой, Мартин продолжает покачиваться в кресле, пока я щурю глаза и метаю в него невидимые лучи, – и я уже всё сделал.
– Что? – хмурюсь я.
– Я. Уже. Всё. Сделал.
– И что ты за это хочешь?
– Свидание.
– Что!? – восклицаю я.
Мартин откидывает голову назад и заливается смехом, в то время как мне совершенно не весело. Нотки шока, ужаса и недоверия к собственному слуху вырисовываются на моём лице. Я не готова к свиданиям, хотя почему-то хочется выкрикивать согласие. В самом деле, у меня новая жизнь, а я не могу позволить себе ужин с парнем. До одурения смешно, потому что Том и вовсе находится в отношениях, лишь его слова про эгоистичность заставляют сомнения просыпаться, но я ведь не слепая и видела её лично.
– Ладно.
– Я не ослышался?
– Нет. Дважды повторять не буду. Место, день и время – выбираю я.
– Не-а.
– Нет? – переспрашиваю я.
– Нет.
– А тебе не кажется, что это должно быть за мной?
– Не кажется, потому что приглашаю я.
– Да ты, вероятно, шутишь.
– Ни капли.
– Что за бред?
– Сейчас, Алекс.
– Сейчас? – снова ахаю я, из-за чего Мартин издаёт смешок.
– Для этого я и сделал всё без тебя. По правде говоря, мы даже не нарушим твой режим питания.
– Если ты переведёшь стрелку часов на несколько часов назад, то попытка не очень.
– Ты не ешь после шести, но время перевалило за семь, следовательно, ты не ела после шести, а вот после семи поешь.
– Ты ненормальный? – смеюсь я.
– Нет, всего лишь следую твоим правилам.
Поднявшись с моего кресла, Мартин выпрямляется и посылает мне улыбку. Он определенно всё продумал и теперь доволен собой. И отдаю ему должное, потому что теоретически – он прав. Опустив глаза, я смотрю на чёрные конверсы, взгляд поднимается по чёрным джинсам, рванным на коленях, такой же цветом толстовке и косухе, которую он накидывает следом. Подхватив бейсболку, Мартин завершает свой образ и уносит меня в прошлое. Да, очередной раз. Потому что, надевая бейсболку, Том всегда поворачивал её козырьком назад. Ком с трудом, но пропихивается по сухому горлу и с грохотом падает в пустую душу.
– Покатаемся по метро? – улыбается он, открыв дверь и ожидая того, чтобы я вышла первой.
– Что?
– Шучу.
– Господи.
– Не упоминай имя Божье всуе.
– Это какая-то клиника, – выдыхаю я, выходя из кабинета.
Мартин вышагивает по правую руку от меня и посмеивается, пока приступы паники медленно, но верно подступают к горлу. Не удивлюсь, если я скажу, что удаляюсь в дамскую комнату, а сама, поддавшись страху, ускользну домой. Мне страшно. Я не помню, когда последний раз ходила на свидание с кем-то другим. Всё это кажется диким, новым. Чувство того, что я буквально изменяю Тому – убивает. Мы уже давно друг другу ничего не должны, но то ли моя совесть, то ли подсознание живут отдельно от здравого смысла. Наш короткий разговор вновь напоминает о себе. Я перетираю каждое слово, слетевшее с его губ. Хотелось бы мне его послушать? Да. Но нужно ли оно? Нет. Разговаривать нужно было три месяца назад, а не сейчас. Несмотря на то, что я говорю и пытаюсь вбить факт того, что всё в прошлом – у меня плохо получается, потому что не могу это принять и поверить. Но должна. Сейчас я иду на свидание с другим, а Том скорей всего гуляет по супермаркету с другой.
Так было с нами. Я полюбила ходить за покупками именно с ним. Это казалось так по-семейному, объединяющему и уютному. Я с трепетом ждала момента, когда холодильник опустеет, мы пойдём в супермаркет. Том возьмёт тележку, в которой иногда катал меня ради дурости, пока я весело хохотала, а после мы обоюдно набивали её продуктами. Всё это мы будем делать с другими людьми, и это одновременно убивает и подавляет всякое настроение.
– Советую улыбаться, ты же сама согласилась, – усмехается Мартин, когда мы вышагиваем по тротуару.
– Как прикажете, – говорю с улыбкой я. Мартин не виноват в том, что моё сердце отдано другому, и сейчас я пытаюсь прибить на это пустое место новое.
Открыв двери близлежащего кафе, Мартин пропустил меня вперёд, но я тут же застыла. Этот китайский ресторанчик средних размеров заставил внутренности высохнуть за долю секунды и упасть под ноги. Не решаясь сделать шаг, я со страхом и пеленой перед глазами, смотрела в одну точку – красную точку в виде зала. Сегодня я видела его. Разговаривала с ним. Он заставил меня сомневаться в собственных догадках. Этим же днём я соглашаюсь на свидание и иду никуда иначе, как в китайское кафе.
– Боюсь, что тут не так сильно приветствуют стиль трапезы в Китае, Алекс. Перед нашими ногами не накроют стол, до него нужно дойти.
– Хорошо, – сипло выдавливаю я, но всё ещё не решаюсь сдвинуться с места, – почему?
– Что почему? – удивленно, но улыбается Мартин.
– Почему это кафе?
– Ты написала свою первую статью именно по китайской стилистике, я подумал, что это важно для тебя. Когда мы первый раз приступаем к работе, мы всегда возвращаемся к прошлым истокам, понимаешь? Мы берём то, что было важно для нас, или это когда-то имело значение. Это как дежавю, хочется вспомнить и поделиться воспоминаниями. Даже если никто не поймёт, для себя мы знаем значение. Пробовала янчжоу чао фа?
– Нет.
– Тогда я не зря тебя сюда привёл, – улыбается Мартин, положив ладонь на мою поясницу, он подталкивает меня вперёд, и помогает дойти к столику.
Медленно сев на стул, я пытаюсь закрыть сотни замков на двери, где хранятся воспоминания. Они не должны мешать двигаться дальше, а я хочу двигаться дальше.
– В таком случае, ты заказываешь кунг пао, – выдыхаю я.
– Без проблем, – соглашается Мартин.
Мы обоюдно останавливаемся на чае с жасмином и блюдах, которые предложили друг другу. Не знаю, как у Мартина, но в моём есть подвох. Пытаясь расслабиться, я постукиваю пяткой по полу и разглядываю помещение. Глупо, но так я пытаюсь унять волнение. Смотреть куда угодно, но не в его глаза – очень даже удобно, потому что, глядя в них, я представляю Тома, которого должна забыть или же хотя бы оставить в прошлом.
Я даже не знаю, о чём мы должны говорить, да и должны ли вообще. С Томом всё шло самой собой. И кажется, мне пора бы потрясти головой, чтобы вспомнить о существовании здравого смысла. Печатная машинка в голове начинает набирать один вопрос за другим, но я, стукнув кулаком по столу, задаю себе только один: какого чёрта я думаю об этом? Остановись, Алекс, и посмотри на парня напротив. Он чертовски привлекательный, смешной, готов подать руку помощи, ну и что, что он похож на него? Да плевать, так можно остаться одной на всю жизнь, не искать же брюнета или рыжего ради того, чтобы забыться.
Благодаря подобному ходу мозгового штурма, я обращаю взгляд к Мартину, который смотрит на экран телефона и бегает глазами. Сейчас он сосредоточен, я уже видела это выражение лица означающее, что он задумался. Пока он молчит, я разглядываю каждую клеточку его лица: взъерошенные волосы, которые он только что потрепал пальцами, торчат в разные стороны; брови сведены на переносице, а взгляд направился в сторону, словно он обдумывает что-то важное; пухлые губы вырисовывают ровную линию. Большим пальцем, Мартин тихо постукивает по затемнявшему экрану, и я уже думаю, что у него могло что-то произойти, но он не знает, как сказать мне.
– Что-то случилось? – тихо спрашиваю я, но он не реагирует, словно вовсе не слышит.
Проглотив слюну и смочив пересохшие губы, я едва касаюсь пальцами тыльной стороны его ладони, чтобы вернуть в реальность.
– Мартин?
– Да? – зрачки серых глаз увеличиваются, когда он перевод внимание на меня.
– Что-то случилось? – повторяю я.
Уголки губ парня дёргаются в улыбке.
– Нет, просто задумался.
– Хорошо.
В эту же секунду, я одергиваю руку, потому что вспоминаю, где она находится. Я понимаю, никакого тока от нашего касания не происходит, пожары в душе не начинают воспламеняться, а бабочки в животе не взмывают ввысь. Ровным счётом ничего. Возможно, это глупость и такого вовсе быть не должно произойти. Выдумки из книг, не более, но почему тогда в присутствии Тома, по коже бегали мурашки, мозги плавились, а все органы сплетались в косички, разливая по венам тепло!? Разве тело не способно рассказать о чувствах лучше слов?
– Поболтаем? – предлагает Мартин.
