Джули Дейс
Наша цель
Глава 14
Том
Девушка, которая на протяжении восьми лет не перестаёт меня влюблять с себя, появляется из стеклянных дверей. Синие классические брюки, заужены и открывают щиколотки, серебристые туфли переливаются под солнечными лучами, а белая полупрозрачная блузка показывает то, что всегда было доступно только мне. Подбирая слюни, я отстраняюсь от капота машины, пользуясь тем, что Алекс копается в сумочке. Светлые локоны волнами падают на лицо, а брови сводятся на переносице. Кроме смятения на её лице, под рукой она удерживает папку, которую вытягиваю я, когда подхожу ближе. Зелёные глаза резко поднимаются, упираясь в меня, а пухлые губы приоткрываются, как будто она хотела выругаться.
– Том? – удивляется она, заправляя локоны за ухо, но они непослушно выпадают вновь. С легкий улыбкой, я заправляю их сам, задерживая пальцы в её щеке. Мне нужно любое касание, чтобы поверить в реальность.
– Привет.
Алекс отклоняет голову в сторону, и мы теряем физическую связь.
– Зачем ты тут?
– Моя девушка тут работает.
Алекс снова открывает рот, выдыхая воздух, но не слова. На её лице отражается замешательство, ужас и боль, словно я говорю о какой-то другой. Эти мысли я тут же выбиваю из её головы.
– Она вышла, хоть и уставшая, но всё равно красивая.
– Я не твоя девушка, Том.
– Так думаешь только ты. Ты не переставала ей быть.
– В таком случае, я не прощаю измен.
– Я никогда не изменял тебе.
На несколько секунд, между нами повисает тишина, мы тупо смотрим друг на друга, только разным взглядом. Я действительно никогда не изменял ей ни физически, ни морально. Душой я всегда был рядом с ней. И те три месяца тоже.
– Зачем ты пришёл? – выдыхает она.
– Это очевидно.
– Не мне.
– Я сказал, что всё исправлю, эти и занимаюсь.
Алекс качает головой и устремляет взгляд в сторону. Мы снова молчим, теперь я смотрю на неё, а она вдаль, и это причиняешь мне больше боли, чем можно предположить. Последнее время, она прячет взгляд, а это означает только одно – она закрылась от меня, либо на верном пути к этому. Если буду медлить дальше, то потеряю её окончательно.
– Том… – начинает она, и в один голос с ней, говорю я.
– Алекс.
Зелёные глаза обращаются ко мне и лишний раз добивают. Невидимая стена образовалась между нами, в моих же интересах разрушить её. Я замечаю, как сглатывает слюну Алекс, вероятно для того, чтобы смочить горло, в этом я её понимаю, потому что ежеминутно делаю то же самое.
– Алекс, я прошу тебя…
– Я не знаю тебя, не знаю, чего ты хочешь. Я знала другого человека.
– К твоему сожалению, ты нужна мне, а я тебе.
Первые слёзы, скопившиеся в её глазах, проскальзывают по щекам.
– Не нужен.
– Прекрати лгать, Алекс, – выдыхаю я, подношу руку к её лицу и едва касаясь кожи, смахиваю слёзы с щеки.
– Когда-нибудь ты снова оставишь меня. Ты снова разрушишь меня, а я должна буду ждать твоего прихода у двери.
– Не должна… Ты вовсе не должна ждать меня, Алекс. Но я больше не уйду, обещаю.
– Я не верю тебе… – едва шепчет она, кусая губы, которые становятся алыми и настолько притягательными, что я едва сдерживаюсь, чтобы не поцеловать её.
– Я верну твоё доверие, клянусь.
Алекс продолжает смотреть на меня, и я прибегаю к наглости. Открываю дверцу машины и жду девушку, которая, сведя брови, метает глазами в разные стороны, словно обдумывает план побега.
– Дай мне доказать, что я тот же.
Минуту она медлит, но всё же делает пару неуверенных шагов, и внутри что-то становится на место, будто один осколок склеился с другим. Алекс из тех людей, кто никогда не будет делать что-то без собственного желания, и то, что она приехала на игру лишь прямое тому доказательство. Не желая ехать, она скорей могла подорвать машину и свернуть шею Джареда, чем села бы в неё. Я знаю её не один день и даже год. Эта девушка вышибет мозги сначала кому-то, либо себе, чем пойдёт против собственной воли.
Путь в тишине казался бесконечным. Я не знал, о чём говорить, да и нужно ли, ведь в первую очередь нам должно быть комфортно находиться в тишине, но около друг друга. В нашем молчании всегда было намного больше слов, чем в разговорах. Я хочу вернуть то, что потерял. Сейчас я как тот самый Эдвард Каллен, который не слышит мысли Беллы, но в отличие от него, я слышал их раньше. Я не планировал делать банальное свидание в ресторане или кафе, я выбрал место, с которого она точно не сбежит, разве что сиганёт головой вниз с шестьдесят восьмого этажа. А именно побегом Алекс любит уходить от разговоров.
Покинув салон машины, она следует за мной в том же молчании, что и было. На её лице, невозможно разглядеть ни одной эмоции, это настораживает и расслабляет одновременно. Возможно, она ждёт от меня чего-то неземного, но я прибегаю к простому. Как только мы выходим на крышу, я закрываю дверь на ключ и сую его в карман на неопределённый срок. Теперь ей некуда деться, чему я, безусловно, рад. Хотя, кое-что я всё же приготовил, потому что она может быть голодна. Парочка стаканчиков с кофе и ланч-пакеты ждут своей минуты на массивной перекладине, разделяющий полёт вниз головой и ровную поверхность. Занимаю место на перекладине и смотрю на девушку, которая, хмурясь, стоит в ступоре и полном непонимании. Мне явно удалось удивить её подобным шагом, поэтому я решаюсь объясниться.
– Во-первых, ты не сбежишь, разве только вниз головой, во-вторых, тут мы только вдвоём, никаких лишних ушей, в-третьих, я хочу видеть только тебя.
– Я бы не сбежала.
– Мы оба понимаем, что ты могла уйти в любой момент. Лишняя драма для чужих глаз.
Алекс морщит нос, а я позволяю себе короткую улыбку, потому что она молча соглашается со мной подобным жестом. Я слишком хорошо её знаю, буквально как никто другой. Возможно, даже лучше Лизи.
Протягиваю ей стаканчик и беру себе второй. Это напоминает мне о школьных днях, когда мы не единожды пробирались под трибуны, кстати, не только посмотреть матч. Эти воспоминания заставляют губы растянуться в улыбке, которую я не скрываю, на что Алекс выгибает бровь.
– Что?
– Вспомнил.
– Что?
– Когда мы проскальзывали под трибуны, сейчас место сменилось.
Взгляд зелёных глаз притупляется, а зрачки увеличиваются, когда она отворачивает лицо в сторону. Она тоже помнит. Моменты с ней – я помню абсолютно все, ничто не выжжет мне память, даже полная амнезия. Огонь в ней – поджигает мой, она заставляет гореть меня. Это касается не только наших отношений, это касается всего: работы, семьи, увлечений. Кажется, что, имея её за своей спиной – я могу стать властелином мира. На свете слишком мало людей, которые неволей заставляют тебя хотеть большего. Своим азартом, энергией и озорством, они дают хорошего пинка. Алекс одна из них. Она всегда такой была. Ей ничего ни стоит положить мир к своим ногам, можно и не говорить о мужском поле. Красивый фантик, внутри которого прячется не менее вкусная конфета с волшебной начинкой.
– Мне нравится, какой ты стала.
– Какой?
– Не знаю, кажется, я не совсем тебя узнаю и одновременно знаю.
– Дело в том, что ты можешь жить с человеком хоть пятьдесят лет и не знать его.
– Мы тут ни при чём, мы знаем друг друга.
Алекс делает глоток кофе и вновь устремляет взгляд в сторону, тихо выдыхая. Я же пытаюсь убедить самого себя в собственной правоте.
– Нет, не знаем.
– Знаем.
– Нет.
– Да, черт возьми, – цежу я, сверля глазами девушку, которая продолжает смотреть в сторону. Но успокаиваю себя и смягчаю тон: – знаем, Алекс…
– Я не могу жить так, как хочешь ты. Я хочу демократии.
– Демократии?
– Да.
– И что это значит? Свободные отношения? Что за нахрен? Ты шутишь? В отношениях со мной и… твою мать, с другими тоже? Ты прикалываешься?
Алекс, резко поворачивает голову в мою сторону, и окидывает ледяным взглядом, из-за чего становится дурно.
– Нет, – оскорблено фыркает она, – как ты мог такое подумать?
– Ты же говоришь, что мы не знаем друг друга, и сейчас предлагаешь демократию. Я понимаю это так.
– Ты с ума сошёл? – шепчет Алекс, – как, Том? Как тебе вообще могло прийти это в голову?
– Я не знаю. Просто объясни мне своё понимание.
– Та свобода, где мы решаем вместе, делаем что-то вместе, разговариваем друг с другом, а не с самим собой. Ты не можешь запретить мне куда-то с кем-то сходить, как и я тебе.
– Это бред.
– Это свобода, Том. Мне нужна эта свобода, личное пространство. Ты разве не понимаешь?
– Что именно?
– В школе ты никогда не был таким собственником и благодаря той свободе, которую ты мне давал, я хотела быть с тобой. Любовь – это когда ты даёшь человеку полную свободу, а он всё это время хочет быть с тобой. Но ты начал запрещать, даже куда-то сходить с девочками. Я всегда куда-то выбиралась с Лизи.
– Если ты забыла, то перед этим она интересуется у Джареда.
– Интересовалась, не путай. И это было только в университете, когда она была беременна. Только один раз он не позволил ей, а ты с каждым годом ужесточаешь мою клетку.
– Это не клетка, Алекс, это забота и переживание. Я боюсь за тебя, там столько идиотов, а меня не будет рядом. Я не понимаю тебя. Как ты вообще могла улететь в другую страну с незнакомым человеком?
– Он не незнакомый человек.
– Сколько вы знакомы? Месяц? Неделю? Тебе мало опыта твоей подруги?
– Не нужно грести каждого под подобных. Ты не знаешь его, – фыркает Алекс, – зачем ты это делаешь? Почему у тебя такое мнение о нём? Что он тебе сделал? Хочу, чтобы ты знал: он о тебе хорошего мнения, даже отстаивает тебя. Смешно, да? Он о тебе вот так, а ты негативно.
Выдыхаю и качаю головой, едва сдерживаясь, чтобы не пробить ближайшую стену кулаком. Погружаю себя в темноту с помощью закрытых глаз и практически умоляю сознание встать на верную дорогу.
– Прости меня. Ты права.
– Я не понимаю, что с тобой происходит.
– Я запутался и устал.
Поднимаюсь и делаю пару шагов в сторону, пинаю то ли камень, то ли воздух, да и какая к черту разница? Пальцы запускаются в волосы, а ноги начинают расхаживать взад-вперёд, пока не подходят к обрыву. Смешная ситуация, ведь сейчас мы смотрим в разные стороны, хотя спиной чувствуется её взгляд. Маленькие точки двигаются внизу, пока я успеваю проводить взглядом то одну, то другую. Это увлекает меня на несколько последующих минут.
– Тут красиво, – разрушив молчание, говорит Алекс.
– Да, иногда я понимаю любовь Лизи к высоте, но сейчас стою тут и ловлю себя на мысли, что не прыгну вниз головой даже за миллион долларов. Пусть мне дают сотню гарантий, я не сделаю это.
– Прыгнешь.
– Не знаю, что должно стоять на кону, что бы я мог это сделать.
– Я.
Заворачиваю голову в сторону Алекс, и окидываю её взглядом. Она права, я сделаю чего похуже, чем прыжок ради неё.
– Прыгнешь ради меня?
Алекс пожимает хрупкими плечами.
– Да.
– Значит, можно считать, что между нами не всё потеряно, как ты хочешь думать.
– Лизи прыгнула ради Джареда.
– Она просто любит адреналин, ей не могло так снести мозги из-за него на тот момент.
– Могло, она рассказывала.
– Не буду спорить, мы не говорили на этот счёт.
– А сейчас? – прищурив глаза, Алекс пристально вглядывается в моё лицо.
– Что?
– С каких пор вы начали так ладить?
– Не знаю, но не так давно. Он изменился. Не могу понять, как, наверно, придурок, который подружился с головой или нашёл мозги. Он хороший друг и слушатель. Сам не верю, что говорю это. Но да, мой брат не такой кретин, как я предполагал. Я могу говорить с ним, как с самим собой.
– Я рада, Том.
– Что мы вдруг стали лучшими подружками?
– Что вы нашли общий язык.
– Не знаю, как бы протянул без его поддержки и пинка. Это же Картер, который вечно шутит и всех стебёт, но, наверно, именно так он и помогал мне. Это как между тобой и Лизи, ты ведь не можешь без неё, как и она без тебя. Она помогала справиться тебе, а он помогал мне.
– Я ничего не говорила ей.
Выдыхаю и занимаю прежне место. На расстоянии вытянутой руки, своё пристанище нашла Алекс, которая ковыряет стаканчик с кофе. Золотистые локоны закрывают её от меня, потому что спадают на лицо, рука автоматически поднимается и заправляет одну сторону за ухо, чтобы позволить глазам видеть её. Но я нахожу слёзы, плывущие по щекам, разбиваясь о плитку под ногами. Внутри всё сжимается, ведь причиной её слёз являюсь я.
– Я не хотел.
– Не говори так, если бы ты не хотел, то ничего этого не было бы. Ты не говорил со мной. Ты был чужой мне…
Из-за всхлипываний и дрожи в её голосе, начинает сотрясать меня.
– Я по прежнему чужой для тебя?
Алекс продолжает молчать, а молчание для меня знак согласия. Это почти добивает, но я стараюсь держаться и не показывать тех эмоций, что разрывают изнутри. Забираю стаканчик из её рук и убираю в сторону, кофе в нём сейчас с солёным привкусом слёз. Взяв её ладонь в свою, я переплетаю наши пальцы, пока Алекс смахивает слёзы второй.
– Я не думал, не знал, что будет так. Знаю, ты не веришь мне, я не могу искупить вину словами, да и ты не поверишь. Я всё поломал. Сам всё испортил и уничтожил. Но я всё отдам за тебя, Алекс. Абсолютно всё. Мне не нужен никто другой. Ты – моя жизнь, я понял это только потеряв. Да, я всё разрушил за какой-то миг в виде года. Я во всём виноват, только я один. Признаюсь честно: я всегда думал, что именно ты всё поломаешь, но оказывается, этим человеком стал я. Я полил дерьмом восемь лет, и за это буду расплачиваться всю жизнь с тобой или без тебя, потому что не могу принудить тебя быть рядом против твоей же воли, я не могу видеть тебя несчастливой. Тяжело и больно признавать, что я соглашусь видеть тебя счастливой с кем-то, чем несчастливой с собой. Но ещё тяжелей признавать свою ошибку. Оказывается, я не такой идеальный, каким ты меня выдумала. Но я хочу всё исправить, быть лучше ради тебя и для тебя. Я приму любое твоё решение, но знай, я буду бороться за тебя и за нас до тех пор, пока буду понимать, что не всё потеряно, Алекс.
Оставив поцелуй на тыльной кисти её руки, я задерживаю на ней губы, позволив себе вкусить то, что было доступно раньше. Пока Алекс продолжает всхлипывать рядом, я расставляю локти по коленям, продолжая держать её ладонь в своей. Притянув её руку к губам, я закрываю глаза и разрываюсь изнутри, слушая всхлипывания рядом, которые заглушают городские звуки в виде шума машин и сирен.
– Знаю, я не так часто говорю тебе, но я люблю тебя. Я никогда не переставал тебя любить и никогда не перестану. Тебя никто не заменит. Я не врал. Мне удалось подтвердить свои слова такой ценой. Если ты можешь простить меня… то я готов просить его хоть вечность.
Наше последующее молчание растягивается как минимум в час, но жаловаться я не тороплюсь, даже если побыть с ней возможно только так, я всегда соглашусь.
Медленно горизонт затягивают нежные и пестрые цвета уходящего солнца, которое ежедневно прощается с городом именно таким способом, как и приветствует. Плавно завершается щебетание птиц, рассекающих небо, вместе с ними затихают машины, которых с каждым последующим временным промежутком становится меньше. В окнах зажигается свет, заставляя восторгаться такими мелочами, как видами на этот бессонный мегаполис. Я не обращал внимание и не утруждал себя посмотреть на него другими глазами, но сейчас происходит именно такой переломный момент.
– Спасибо, что поехала, это много для меня значит.
Заплаканные зелёные глаза обращаются ко мне, и я снова не могу удержаться. Склоняюсь к Алекс и оставляю поцелуй на её лбу, который тоже задерживаю чуть больше положенного.
– Если можешь, прости меня.
Алекс кивает и поднимается, вынимая ладонь из моей. Физический контакт между нами теряется, хотя я чувствую её притяжение каждой клеточкой тела и души. Выпрямляюсь вслед за ней и захватываю стаканчики, пока она забирает так и не открытые лан-пакеты с её любимым кексом. Вскоре эти сладости достаются бездомному, которому она благородно и без доли сожаления их вручает. Новый путь в молчании, после которого мы прощаемся обычным «пока». Не без дыры в сердце, я провожаю её взглядом и остаюсь один, чему не совсем рад. В последнее время я начал прибегать к ночевкам у Картеров, так легче, словно они могут что-то заштопать на какое-то время, но ложась в постель, я думал только об одном. Сегодня новая ночь, где нет её аромата и разбросанных локонов по моей груди или соседней подушке. Будь я наглей, мог выбежать вслед за ней, но не сейчас и не сегодня, так она будет чувствовать давление, чего я вовсе не желаю показать. Ей нужно время, а мне нужна она.
Глава 15
Том
– Чувак, ты попал не в тот зал, бойцовский ринг в другом месте, – усмехается кто-то из парней, пока я склонился над экраном телефона.
– Решил сменить род деятельности, – слышится знакомая усмешка брата, в сторону голоса которого устремляю взгляд.
Джаред сложил руки под грудью и пристально всматривается в мою сторону, на что я вопросительно выгибаю бровь.
– Нужна твоя помощь, – говорит он, из-за чего парни переводят взгляд на меня.
– Знакомьтесь, мой брат Джаред, – сообщаю я, парни удивлённо вскидывают брови, метая взглядом между нами.
Да, мы не похожи от слова абсолютно, но мы и не должны.
– У вас вся семья ударяется в спорт? – смеётся Рон.
– Типа того, – киваю я, поднимаюсь с лавочки и обращаю внимание к Джареду, который успевает пожимать руки парней из команды. – У меня есть телефон, мог позвонить.
– Тема не для разговоров по телефону, – отрезает Джаред, и на долю секунды я улавливаю демонят в карих глазах.
Киваю и натягиваю футболку, которая осталась единственной одеждой, которую я не торопился надевать, бестолково копаясь в телефоне. Палец успел сотню раз нажать на диалог с Алекс в соцсетях, ведь её нового номера у меня так и нет. Я хочу ей написать, и не хочу одновременно. Последний раз мы виделись несколько дней назад, и мне до жути не хватает хотя бы одного взгляда на неё. Но я не должен. Я не могу давить на неё.
Пройдясь до парковки, я останавливаюсь у своей Тойоты, которую Джаред не совсем любит, чего не сказать обо мне. Кстати, с его женой у нас похожие вкусы: Камри – наша общая любовь, разве только дело в цветах. Лизи предпочитает белую, а я чёрную, хотя мы оба сходимся во мнении, что она идеальна в любой цветовой палитре. Я вижу, как мнётся Джаред, что ему совершенно не свойственно.
– Говори, я вижу, что-то не так.
– Родители приехали, – выдыхает он, засунув руки в карманы джинс.
– И?
– Лизи на работе, мама ушла гулять с мелкими, а я не могу быть с ним в одном доме, чёрт побери, – кидает Джаред, качая головой, которую закидывает к голубому небу.
– Хочешь, чтобы я поехал к вам?
– Да.
– Ты мог позвонить, не вижу ничего сверхъестественного.
– Я хотел уехать. Кстати, я должен был привезти тебе шорты.
– Какие шорты?
– Свои, – закатывает глаза Джаред.
– Ты идиот, Картер. Это твой отец, и ты сам уже отец. Ты должен был давно отпустить и забыть подобное дерьмо.
– Не могу.
– Прошло столько лет, – вздыхаю я, закидывая рюкзак на задние сидения, – станет легче жить, когда забудешь об этом.
– Плевать, – фыркает Джаред и занимает пассажирское кресло, на что я вопросительно выгибаю бровь, – я без машины.
– Ты конкретно двинулся на этой теме.
Занимаю место за рулём и выезжаю на дорогу. Джаред не торопится балаболить со мной на всевозможные темы. Тёмные брови брата съехались на переносице, а кулаки то сжимаются, то разжимаются. Кроме того, при давлении на нервы он обычно уходит в себя, но, когда в нём зарождается ярость, Джаред не может найти покой и место, именно по этой причине одна нога выбивает ритм, а губы сжались в ровную линию. Я не могу смотреть на него долго, но через зеркало и мельком поворачиваясь к боковым зеркалам, ловлю и чувствую нарастающую злость внутри него. У меня только один способ обойти будущий скандал – Лизи, но до окончания рабочего дня ещё пара часов, а за это время может случиться конец света. Только она обладает чудо бальзамом с названием «Заткнись, Картер», и время не на моей стороне. Я стараюсь ехать как можно медленнее, надеясь на Рейчел, которая вернётся с потомством сына, при котором Джаред будет паинькой, но интуиция тоже не говорит о приятном вечере с бутылкой пива и разговорами по душам между Джаредом и его отцом. Я и сам не знаю, на чьей стороне, моё положение в данной теме в роли Швейцарии, которая нейтральна.
Так или иначе, мы приезжаем, с тяжелым грузом на сердце я покидаю машину первым и натягиваю на лицо улыбку. Её не приходится доставать трудом, ведь я не видел их как минимум тройку месяцев после последнего приезда, а они и моя семья тоже. Первым захожу в дом, обнаруживая дядю на диване. Щёлкая по пульту, он почти не смотрит телевизор, энергично пролистывая новостную ленту в интернете.
– Привет, – говорю я, вышагивая к нему, на что получаю улыбку.
– Привет, как дела?
– В порядке, ты как?
– Тоже неплохо, – кивает он, хлопая меня по спине.
Но обмен вопросами и любезностями не успевает начаться, ведь на порог буквально заваливается Джаред. Бомба взорвалась, это вижу не только я, но и дядя. Никто из нас не успевает и рот открыть, ведь Джаред на шаг впереди, цедя свой вопрос, смотря на отца:
– Зачем ты это делал?
– Что именно? – спокойно спрашивает он.
– Зачем ты трахал каких-то дешёвых шлюх, когда у тебя есть жена!?
– Давай не будем выражаться так, – выдыхает дядя, пока я смотрю то на него, то на Джареда. Но первый не торопится смотреть мне в глаза, вероятно, из-за стыда. Он явно не ожидал подобного вопроса при мне.
– Это мой дом, как посчитаю нужным, так и буду выражаться, – скалится Джаред, хлопнув входной дверью, позволяя нескольким барабанным перепонкам лопнуть в голове каждого из нас.
Сейчас передо мной ещё один Джаред, которого я доселе не знал: разочарованный. Я видел его в гневе, пьяным, обессиленным и отчаянным, веселым придурком, влюблённым, спокойным и сосредоточенным, серьёзным и даже однажды плачущим, но никогда не видел разочарованным. Думаю, это замечаю не только я. Он скрывает разочарование под маской гнева, но последние несколько лет я видел другого человека: счастливого. Его не покидает и до сих пор заводит и беспокоит только одна тема – измены отца.
– Зачем ты, имея ребёнка и жену, которые тебя любят, суёшь свой член в какую-то дешёвую шлюху? Ты зажрался? – практически орёт брат.
– Это была ошибка! – становясь красным, как помидор, повышает голос дядя.
– Ты хотел сказать несколько ошибок, – иронично цедит сквозь зубы Джаред, смотря на отца таким гневным взглядом, что становится не по себе даже мне. Вокруг меня раздувается пожар, сжигающий всё меньше, чем за долю секунды.
– Сколько ты ещё это будешь вспоминать? Я думал, всё наладилось! Ты сам стал отцом!
– Вот именно, я сам стал отцом, и теперь я понимаю всё ещё лучше, чёрт возьми! – буквально взревел Джаред, а я подскочил на месте из-за резкости.
Несколько секунд, они испепеляют друг друга взглядом, а я желаю, чтобы всё прекратилось также быстро, как началось. Но нутро чует, что это только начало, и в этот самый момент мне становится так страшно, как никогда ранее. Первым не выдерживает дядя.
– Ты сможешь меня понять только через десять или двадцать лет брака, сын.
– Не смей мне это говорить, твою мать! – фыркает Джаред. Ткнув пальцем в сторону отца, он продолжает: – Никогда не смей говорить, что я буду таким как ты, потому что единственное, что я никогда не буду хотеть – быть тобой. Я никогда не стану таким, как ты, никогда засуну свой член в какую-то одноразовую дешевку, лучше он у меня отсохнет, чем я сделаю это.
– Ты уже это делал, как бы мне не хотелось это говорить. Мы все знаем твою репутацию.
– Мы оба понимаем, о чём я.
– Джаред, послушай меня, – пытаясь унять боль в голосе, говорит дядя, и мне становится душно, от чего по спине ползёт струя пота. – Я ошибался, ты можешь всю жизнь карать меня за это, я привык и смирился. Наверно, хоть кто-то должен это делать. Я не знаю, как объясниться, сын, у меня нет оправданий…
– Ещё бы они были, – перебив, продолжает небрежно бросать Джаред,
– Послушай меня, возможно, моя ошибка поможет тебе не совершить подобное. Я надеюсь и хочу в это верить, потому что вижу, как ты любишь, ты же мой сын. Это временное забвение, желание почувствовать себя интересным и желанным кем-то другим. У нас были проблемы, так получилось. Я буду всю жизнь просить за это прощение, хотя твоя мама не желает их слушать. Она вычеркнула это из памяти и дала мне шанс, я благодарен ей за это, благодарен за понимание. Но я не переживаю за себя, услышь меня. Я боюсь за тебя. Пока я пытаюсь забыть сам, ты напоминаешь и помнишь. Это губит не только меня и твою маму, но и тебя самого. Я не хочу ругаться с тобой, сын. Ты не поймёшь наших отношений, как я – твои, как Том – твои, а ты – его, потому что чужая семья всегда потёмки. Услышь меня. Я оступился – я осознал. Давай поговорим спокойно? Решим этот вопрос раз и навсегда, поставив на нём точку? Я расскажу тебе всё, отвечу на любой вопрос, потому что больше не могу смотреть на то, как теряю друга и сына. Я не жду твоего прощения. Я прекрасно понимаю: ты никогда не забудешь, ты не тот человек, что забывает. И если ты говоришь, что никогда так не поступишь, то я только рад. В этом нет ничего хорошего, могу только пожать твою руку и поверить. Но никогда не говори никогда.
– Никогда, – шипит Джаред, и его ярость настолько сильна, что он даже не замечает вошедшую в дом жену, остановившуюся у него за спиной. Наоборот, он только продолжает, и я уже хочу заткнуть его любым способом, но ноги наполнились ватой. Наш спаситель вернулся почти вовремя, если сейчас Джаред не выдаст порцию похуже. – Слышишь? Никогда не предам её. Если надо, я скажу это каждому на планете. Пусть у меня отвалится член, я стану импотентом или он засохнет, но никогда не предам её, потому что отдам за неё всё на свете. Буду вечно гореть в аду, лишь бы она была в раю. Ты слышишь?
Губы дяди дёргаются в улыбке, как и мои тоже. Джаред остается в бешенстве, а непонимание так и скользит по его лицу. Наверно, он сказал всё то же самое, что думаю я. Я отдам и сделаю для Алекс всё. Буду гореть в аду в соседнем котлете от Джареда, чтобы она жила в раю. Лизи же застыла в растерянности из-за происходящего, но спустя несколько секунд отходит от шока и одной рукой обвивает его талию, а вторую ладонь кладёт поверх его кулака. Кажется, Джаред и сам не совсем понимает, потому что подскакивает на месте из-за неожиданности.
– Я утащу тебя собой, – улыбается она, оставляя поцелуй на его предплечье. И, кажется, пожар потух, потому что карие глаза брата перестают быть похожими на чёрную дыру. Они теплеют с каждой последующей секундой, пока она обнимает его.
В эту секунду я думаю о Алекс, к которой чувствую то же, что и Джаред к Лизи. Телефон автоматически возникает в руках, а пальцы находят её профиль и наш некогда наполненный сообщениями диалог. Спустя длительное время, оставляю там новое: «Я люблю тебя больше всего на свете, твоя статья самая лучшая». Нажимаю отправить, и протянуто выдыхаю, вспоминая её первое признание в любви. Моё сообщение является прототипом, именно так я и хотел.
Когда поднимаю голову, Лизи уже принимает объятия отца Джареда и несколько вопросов про дела, работу и проказы Мэди и Мэйса. Джаред же молча стоит за её спиной, но гораздо спокойнее. Наш бальзам в своём действии, осталось вернуть свой.
Лизи и дядя начинают оживлённо общаться, и я использую этот момент. Подхватив руку брата, веду его на задний двор, и радуюсь тому, что он не спешит сопротивляться. Дверь за спиной закрывается, а мы занимаем кресла.
– Это было хреново, – выдыхаю я, – ты должен оставить это дерьмо в прошлом.
Джаред хмурит брови и устремляет взгляд куда-то вдаль.
– Он прав, ты сам себя мучаешь, и мучаются они. Ты не можешь судить его, ты не знаешь, что было.
– Он просто зажрался хорошим отношением, – фыркает брат.
– Да даже если так, ты должен прекратить. Самому легче станет, если опустишь ситуацию. Кто ещё знает? Крис? Билл?
– Никто.
Это выбивает меня из колеи, потому что два друга Джареда знают его как облупленного, но уверен, что Крис всё же знает и понимает его лучше Билла. Странно, что никто из них не подозревает на чём поехал их друг, хотя, возможно они и понимают, но не лезут. И это очень мудро с их стороны.
– Лизи слишком умна, чтобы не понимать, о чём речь. Плюс один.
– Она и так знает.
– Знает?
– Я давно ей рассказал, – жмёт плечами Джаред, – она всё знает, мы много говорим.
– Ты обвиняешь его, но помни, что сам однажды мог ошибиться или ошибся, это останется при тебе. Лизи простила.
– Я не изменял ей, ещё раз повторяю, – цедит Джаред, сжимая кулаки.
– Ты же не помнишь. И расслабься, я не виню тебя, это лишь упоминание.
– Я в себе уверен.
– Недавно ты не был так уверен.
– Сейчас я полностью уверен. Ничего не было и быть не могло, даже если мне в глотку зальют цистерну, я всё равно не суну свой член в кого-то ещё.
Падаю на спинку кресла и складываю в замок пальцы рук на затылке, раскинув локти в сторону. Джаред слишком закрытый в личном плане человек, я узнал об изменах дяди спустя почти десять лет, пока он нёс всё в себе. Поэтому у него и ехала крыша, да и сейчас едет. Наверно, есть только одна тема, которая будоражит его кровь. Хотел бы знать я, если подобное было или есть между моими родителями? Нет. Абсолютно нет. Я даже думать об этом не хочу. Дерьмово понимать, что кто-то из твоих родителей гуляет налево, и особенно, если второй отдаётся ему со всей душой. Я не могу судить чужую семью, даже если они мои родственники, и не могу осуждать, ведь не знаю, какие отношения были, и что побудило его пойти на такие шаги. Я видел их редко, но всегда думал, что в семье брата полная идиллия, как оказалось, я ошибался. Сомнения начали терзать ещё в школе после его приезда. Джаред неспроста съехал с катушек, для этого нужен резонный повод, теперь я знаю, что он был.
Непривычно сейчас видеть его таким расстроенным, злым и в какой-то степени отчаянным. Я уже забыл, когда последний раз он действительно рвал и метал. Мы оба не замечаем, как рядом появляется Лизи. Присев на ручку кресла, она обнимает шею Джареда и целует его в щёку, на что он сразу отвечает ответным объятием, протянув руку за её спиной.
– Ты как?
– Нормально, – пожимает плечами Джаред.
– Не хочешь поговорить?
– Пошли.
– Не со мной.
Джаред выгибает бровь и косится на меня, задавая жене немой, но вполне понятный вопрос.
– И не с Томом. Твой папа расстроен. Они и так редко прилетают, реши это раз и навсегда. Уже давно пора. Я пока приготовлю ужин, мама с Мэди и Мэйсом скоро вернутся.
– Хорошо.
Лизи ещё раз целует его, только уже несколько раз и в районе виска, после чего поднимается.
