Джули Дейс
Наша цель
– Ты пищишь как девчонка.
– Ты себя слышал? – усмехается он.
– Что на вас нашло? – спрашивает Лизи, положив ключи на столешницу.
– Мой брат – придурок, – сообщаю я.
– Мой брат – идиот, – говорит Джаред.
Лизи выдыхает и качает головой.
– Как это мило.
– Знаем, – смеюсь я, поднимаясь с пола, держа на руках Мэди. – Алекс должна освободиться через час.
– Тебя довезти? – предлагает Джаред.
Отрицательно кручу головой.
– Пройдусь пешком.
Обнимаю Лизи и передаю ей Мэди, оставив поцелуй на щеке племянницы. После, поворачиваюсь к Джареду и киваю головой в сторону Лизи, которая начала доставать стакан с полки. Либо это сделает он, либо я попрошу Алекс. Судя по насупленным бровям брата, он прекрасно понимает, что я хочу ему сказать.
Машу на прощанье Мэйсу и покидаю их дом. Моя покупка находится в нескольких улицах, за это время нужно справиться с волнением и мандражом. Ей должен понравиться мой выбор, иначе я складываю руки и признаю, что совершенно не знаю девушку, в отношениях с которой уже восемь лет.
Глава 27
Алекс
Сотня мыслей и предположений пролетала в моей голове так же быстро, как и такси по пустому шоссе. Я совершенно не знаю, для чего туда еду, и с какой целью. Будет забавно, если спустя несколько лет, Том перепутал адрес местожительства брата.
Водитель заезжает на просторный квадрат и глаза не находят машину Тома, что мне сразу не нравится. Мысль о том, что это чья-то приманка, а я попала на крючок – вырывает артерии от сердца. Становится до ужаса страшно, и я не тороплюсь покинуть салон машины несмотря на то, что произвела оплату. Водитель с непониманием обращает ко мне взгляд карих глаз, но и это не смущает меня. Я не готова сдвинуться с места, пока не увижу Тома.
С минуту, мы сидим в полной тишине. Я смотрю в окно, а мужчина продолжает сверлить меня взглядом. Как только появляется человек, написавший сообщение, я открываю дверцу и покидаю салон. Явно довольный исходом, таксист скорей вылетает на дорогу, а я отшатываюсь, словно получила ожог.
– Что за идиот тебе попался? – хмурится Том.
– Задержись ты ещё на минуту, и он мог вытащить меня вместе с креслом.
– Кретин.
– Что мы тут делаем? – спрашиваю я, разглядывая дом.
– Пошли, покажу.
Взяв за руку, Том практически тащит меня за собой, пока я в замешательстве гуляю взглядом по месту пребывания.
Вполне обычный нечем не приметный район, точно такой же дом. Место довольно милое и уютное, но я всё равно не понимаю, зачем мы тут. Моё день рождения лишь через месяц, поэтому о сюрпризе не может быть и речи. Картеры живут чуть дальше. Вечер вместе мы можем провести где-то в другом месте, не обязательно снимать для этого целый дом. В последнее время Том – сплошная загадка, мой кубик рубик, за ходом мыслей которого, я не могу успеть.
Открыв передо мной дверь, он пропускает вперёд и загадочная улыбка на его губах, заставляет меня нахмуриться.
– Я ничего не понимаю, – шепчу я, – идея забраться в чей-то дом не самая лучшая, когда нам почти четверть века.
– Мы бы не заходили в парадную дверь при таком раскладе, – смеётся Том.
Оглядываю гостиную и не слышу никаких посторонних звуков. Мы тут одни, либо все задержали дыхание.
– Тебе нравится?
– Ты решил переехать в дом? А как же квартира? Мы же только дум…
– Это наш дом, – перебивает он.
– Хорошо, – киваю я.
– Алекс, ты не поняла.
– Я поняла, эти наш дом.
– Я не уверен, что ты правильно меня поняла. Когда я говорю, что этот дом наш, я имею в виду его покупку.
Жар моментально проходится волной по всему телу, словно был получен солнечный удар. Чувствую, как на лбу выступает пот, а по спине катится капля от затылка. Я практически теряю равновесие, в вертикальном положении меня удерживает лишь рука Тома, которую я держу в смертельной хватке.
– Ч-что? – выдавливаю я, смотря на него, как на приведение.
– Чёрт, тебе плохо?
Заключив лицо в ладони, Том рассматривает моё состояние, которое говорит само за себя. Я же едва могу удержать себя на ногах. Колени трясутся, а кровь отливает от мозга, делая меня бледной, как смерть.
– Алекс! Ты как?
– Наш? – шепчу я.
– Если тебе не нравится, то я отменю сделку, ты просто скажи, – говорит он, с беспокойным выражением лица.
– Я хочу сесть… я.. мне нужно воды…
Том быстро кивает, подведя меня к дивану, садит на мягкую поверхность, через секунду его фигура скрывается за поворотом, а я подношу ладонь ко лицу.
Я была бы рада, если бы этот стакан воды вылили мне на голову, чтобы пробудить ото сна. В горле пересохло, и пытаясь откашляться, я получаю новую засуху. Мир сошёл с ума. Трудно поверить в происходящее. Вероятно, моя чёрная полоса завершилась, и за ней следует непрерывная белая. Я не знаю, где у неё конец, но хочется, чтобы его не было.
Том резко вылетает из-за угла и протягивает мне стакан. Делаю глоток и поднимаю глаза на парня, который с тем же беспокойством смотрит на меня.
– Алекс, скажи, что с тобой всё в порядке.
Вижу, как он проглатывает слюну, состоящую скорей всего из волнения, и мне хочется броситься к нему на шею.
– Боже, – выдыхаю я, медленно поднимаюсь с дивана и ставлю стакан на журнальный столик.
Исполняю своё желание, повисая на его шее, в которую утыкаюсь носом.
– Я давно должен был всё сделать, – шепчет он. – Мне нужен был пинок. Я его получил. Я больше не подведу тебя.
– Он был нужен нам двоим, – хмыкаю я.
Сжав кольцо собственных рук на шее, втягиваю мускатный аромат его тела и блаженно выдыхаю, вдыхая его вновь.
– Тебе нравится?
– Я буду жить с тобой даже в коробке из-под телевизора, – честно отвечаю я. В этом нет ни капли лести, я уверена в своих словах.
– Мне нужно знать, что тебе нравится, ещё не поздно всё отменить. Был другой дом на соседней улице от Лизи и Джареда, но…
– Но?
– Я не ощущаю там себя в своей тарелке, Лизи говорила, что нужно чувствовать своё. Я чувствую его тут.
– Мы сделаем любой дом – своим. Он уютный.
– Да, – соглашается Том, с улыбкой смотря на меня. – Экскурсия?
– С удовольствием, – киваю я.
Рассматриваю каждую точку дома, и останавливаюсь на том, что кухня – это лучшее место. В ней столько света, семейности, тепла и уюта, кажется, закрывая глаза, я чувствую ароматы свежей выпечки, словно где-то рядом мама. Конечно, это лишь плод моих фантазий и бурное воображение, но он не отменяет того факта, что это особое очарование домашнего очага проникает в каждую клеточку тела. Том прав, незримое спокойствие ложится на плечи, когда ты переступаешь порог. Смотрю на пустой дворик, представляя, как легко его можно обставить и внести нотки комфорта, а не пустоты.
Остановившись за спиной, Том обнимает меня и кладёт ладонь на живот. Он часто это делает, и порой кажется, что он даже не задумывается, работая на автомате, словно за короткой срок выработалась привычка. Смотрю на задний двор, и улыбка трогает мои губы.
Наш дом.
Никаких съемных квартир. Я знаю, что могу прийти в свой дом, куда не явится владелец и не попросит освободить жилплощадь. Я могу сделать тут всё, что пожелаю, вплоть до сноса стен и возведения новых. Ждать его с тренировки или игры, вместе ужинать. Нет лучшего чувства, чем то, когда тебе есть куда возвращаться и к кому.
– Мы можем поговорить? – тихо спрашивает Том, из-за чего я откидываю голову назад и смотрю в его глаза, не совсем понимая выбранную интонацию.
– Да, разве не для этого люди умеют говорить?
– Я улетаю через неделю… на месяц.
– Хорошо, – киваю я.
– Хорошо? – удивляется он.
– Ну, я ведь ничего не могу поделать. Это твоя работа, и ты любишь её.
– Да.
– Я буду скучать, – грустно улыбаюсь, смотря в его глаза, – но буду ждать.
– Я тоже буду скучать, Алекс.
Тянусь к его губам, на которых оставляю поцелуй.
– Твое хобби стало работой, это ли не лучшее из чувств?
– Да, но ещё лучше знать, что ты ждёшь меня.
Растягиваю губы в улыбке и отклоняюсь на его грудь, положив поверх рук Тома – свои. Молчание между нами такое уютное и приятное. Его губы оставляют десятки поцелуев на моём виске, закрываю глаза и впитываю каждую секунду, чтобы запомнить его аромат и объятия на ближайший месяц.
– Мы должны сказать родителям.
– О чём? – спрашиваю я, вырываясь из блаженной эйфории.
– О беременности, о свадьбе, о покупке… обо всём. За это время произошло очень много, они имеют право знать.
– Хорошо.
– Когда?
– Я.. дай мне минуту.
Вытаскиваю телефон из сумочки и нажимаю клавишу вызова возле имени друга-начальника в одном лице. Слушаю гудки, и через четыре, раздаётся его уставший голос.
– Решила помочь?
– Ты знаешь, что всегда можешь обратиться ко мне за помощью в любое время, – улыбаюсь я.
– Спасибо, – вздыхает Фрэнк, – я почти закончил. Что-то случилось?
– Я хотела попросить…
– Чего ждёшь? – в голосе слышится очевидная улыбка, и я выдыхаю.
– Я могу уехать на день?
– Ты же знаешь, что у вас свободный график.
– Да, но мне нужно уехать в Вашингтон на день.
– Тебя подвезти?
– Нет, – улыбаюсь я, – просто хотела убедиться, что могу сделать это.
– Ты знаешь, что можешь улететь хоть на Луну, но в среду вернуться назад и сдать работу.
– Ты самый лучший начальник, – смеюсь я.
– Знаю, – хохочет Фрэнк, но смех стихает, на смену ему приходит некая обеспокоенность: – у вас всё хорошо?
Том выгибает бровь и смотрит на меня с долей замешательства, на что я лишь улыбаюсь.
– Всё хорошо, просто нужно уехать домой, нужно кое-что сделать.
– Без проблем.
– Спасибо, тебе точно не нужна помощь?
– Хочешь повышение? – подначивает он, из-за чего я хихикаю.
– Нет, меня вполне устраивает должность, которую занимаю сейчас. Хочу знать, что у тебя всё под контролем.
– Рад это слышать. Всё в порядке, осталось чуть-чуть и ужин.
– Скоротать твоё одиночество?
– А кто сказал, что я буду один? – смеётся друг.
Щурю глаза и улыбаюсь, прекрасно понимая, куда он ведёт.
– Тогда, приятного ужина, и не только.
– Спасибо, – говорит Фрэнк.
Сбрасываю вызов и возвращаю телефон назад.
– У меня завтра нет тренировки, – сообщает Том.
– А я могу не присутствовать на рабочем месте.
– Выезжаем прямо сейчас? – предлагает он.
– Да, приедем к позднему ужину.
Согласно киваю и получаю новый поцелуй.
Проделав путь от нового жилища к машине Тома, занимаю пассажирское кресло и сворачиваюсь клубочком, откинув спинку в полулежащее положение для лучшего обзора мужчины за рулём. Едва уловимый заряд электричества проходит через вены, намекая на волнение о предстоящем разговоре и восхищении своим водителем.
Взяв мою ладонь, Том обращает серо-голубые глаза ко мне, и нежная улыбка на его губах заставляет меня ответить взаимной.
– Всё будет хорошо, они давно этого хотели.
– Знаю, – выдыхаю я, – чьи узнают первыми?
– Можем что-нибудь придумать, – пожав плечами, Том отстукивает ритмы большим пальцем по рулю.
– Мы приедем туда через четыре или пять часов. Мало что можно придумать в одиннадцать ночи.
– Да, время не на нашей стороне.
– Ты… говорил про дом?
– Нет. Оставим это на потом? Сделки ещё не было, для начала нужно оформить документы.
– Хорошо.
Поджав губы, он выезжает на дорогу и хмурит брови. Это выражение лица – мне уже знакомо. Он задумался. Так бывает всегда.
Бросив в меня быстрый взгляд, Том тихо выдыхает.
– Я могу тебя кое о чём попросить?
– Да, – жму плечами и смотрю на парня рядом.
– Знаю, Джаред убьёт меня, если узнает, но я вижу, как ему это нужно.
– Том! – говорю я. – Просто скажи, я сделаю.
– Он улетает через полторы недели и хочет, чтобы Лизи улетела с ним.
– Хорошо, в чём проблема?
– В вашей упрямости, Алекс.
– Я должна уговорить её полететь с ним? А дети? Работа?
– Родители всегда рады посидеть с ними, можно же что-то придумать. Им это нужно.
– Что именно?
– Побыть наедине.
– Хорошо, – соглашаюсь я.
Том смотрит на меня, и я улыбаюсь, достав мобильник и помахав им в воздухе в знак того, что звоню прямо сейчас.
– Спасибо.
Набираю номер лучшей подруги и жду ответ.
– Привет, – раздаётся её голос.
– Как дела? – улыбаюсь я.
– Всё хорошо, – спустя небольшую паузу, отвечает подруга, и я ловлю её на лжи.
– Я в этом не уверена.
– Всё хорошо, просто… я немного устала.
– Много работы?
– Много всего, – вздыхает Лизи, и я нутром чувствую, как она грустно улыбается.
– Ты говорила мне, что иногда нужно сделать паузу и взять перерыв, почему бы тебе не сделать это сейчас?
– Я не могу всё оставить.
– Через-чур много ответственности, ты так не думаешь? Тебе двадцать три или тридцать два?
– Такое чувство, что двести три.
– Тебе нужен отдых, Лиз. Можешь уехать куда-нибудь одна, либо с Джаредом, – как только слова слетели с губ, Том кинул в мою сторону хмурый и удивлённый взгляд, на что я показала большой палец. Я не могу говорить ей напрямую, хотя это однозначно сократило бы время.
– Я.. не могу.
– Не усложняй. Почему ты не можешь всё бросить? Это не ради чужого человека, это ради себя самой.
– Я подумаю.
– Я люблю тебя, но подумай о себе. Тебе нужно сменить обстановку хотя бы на несколько дней. Джаред легко справится один.
– Знаю, – вновь вздыхает она, – он скоро улетает…
– Значит, у тебя ещё есть время.
– Почему мы говорим только обо мне? – заметно прибавив жизнерадостности и оживлённости к голосу, спрашивает Лизи.
– Мы едем в Вашингтон, чтобы сказать родителям. Том купил дом. Мой рабочий день свободен, и Фрэнк позволил уехать. Через пару дней мне нужно на приём, и я чувствую себя прекрасно. Да, ещё он сделал мне предложение на набережной, засунув в киндер кольцо и сделав принцессу в виде меня. Это все мои новости, но половину ты и так знаешь.
– Боже, – хохочет Лизи, – вы серьёзно решили сделать это сейчас?
– Да, лучшие решения принимаются спонтанно.
– Вы сумасшедшие.
– Но не безумней вас.
– Я бы поспорила, – хихикает она.
– Ладно, в любой момент может пропасть связь. Я люблю тебя, подумай над моими словами.
– Хорошо. Я тоже люблю тебя.
Скинув вызов, устремляю взгляд в сторону Тома и улыбаюсь.
– Всё.
– Джареду станет плохо, если она решит отдохнуть одна.
– Нет, она полетит с ним, гарантирую.
Спустя пятнадцать минут, телефон Тома сигналит о принятии нового сообщения. Посмотрев на экран, я начинаю хихикать.
– Он написал, что убьёт тебя.
– Я же говорил, – смеётся Том, и следом всплывает следующее.
– Спасибо.
– Что? – с замешательством, переспрашивает он.
– Джаред написал спасибо.
– Можешь ответить.
– Хорошо.
Подхватываю телефон и набираю сообщение: «Это я разговаривала с ней, и я не уговаривала её лететь с тобой. Она сама сделала выбор. Мы говорили об отдыхе для неё. Это был её выбор, она всегда выбирает тебя. Алекс». Джаред отвечает подмигивающим смайликом, и я улыбаюсь экрану.
В течении нескольких часов, мы перебираем десятки всевозможных вариантов, чтобы свести родителей в одном месте, но в итоге ничего не получается. В будний день выбор не велик, а ночью тем более. Хотелось бы сделать это по-другому, но сейчас всё действительно не на нашей стороне. Особенно время.
Резкие скачки и повороты на сто восемьдесят градусов стали моими верными спутниками в последнее время. Кажется, я только делаю шажок, а судьба сделала уже десять. Конечно, это путь к лучшему, но я в растерянности. Из-за новости Тома, который в одну секунду сменил курс направления нашей совместной жизни – кружится голова. На самом деле, это состояние окрылённости довольно приятное. Он делает всё сам. Я вижу, что он старается, его желание, стремление и отношение не могут остаться незамеченными. Надежда лишь на то, что это внимание не прекратится.
Странно это признавать, но именно сейчас у меня проявляется желание быть лучше. Словно одно зависит от другого. Хотя, так и есть. Я не верила, что женское отношение полностью зависит от мужского. Но признаю это именно сейчас. Когда мужчина готов свернуть горы ради тебя – ты готова взять все необходимые инструменты и помочь ему это сделать. Вдохновлять его и быть поддержкой в любой ситуации, разве это не есть счастье? Это неописуемое чувство, когда вы вновь пытаетесь обрести счастье, но не то, что было прежде, а новое. Совершенно иное, которое сделает лучше не только ваши отношения, но и вас самих.
Кладу ладонь на колено парня, разглядывая кольцо, которое сверкает блеском при каждой проезжающей мимо машине. Том бросает на меня быстрый взгляд, и его ладонь накрывает мою.
– Скоро приедем, – сообщает он, а я закрываю глаза, предварительно согласно кивнув.
Чувствую, как нежно сжимается ладонь, и приоткрываю глаза, фокусируя взгляд на родительском доме, подъездная дорожка которого освещена фарами. Не успеваю ответить на вопрос Тома о готовности, как дверь открывается, и на пороге появляются родители. Их удивлённые, обеспокоенные и в то же время радостные взгляды направлены в сторону машины. Замечаю, как папа сводит брови на переносице, следуя к машине.
– Идём? – предлагает Том, махнув головой в сторону дома. – Они, кажется, не видят тебя.
– Пусть садятся, пусть они будут вместе.
Папа быстро появляется у двери Тома.
– Что слу… – грозно начинает он, но замечая меня, его плечи опускаются, и он облегчённо выдыхает. Прижав ладонь к сердцу, он смягчает тон: – Это была плохая шутка, Алекс.
– Я просто уснула, – хихикаю я, вылезая из машины.
Бросаюсь в объятия папы, болтая ногами в воздухе.
– Будь добра, в следующий раз принимай сидячее положение, я могу убить твоего парня при таком положении дел.
– А если бы я была на задних сидениях? – улыбаюсь я, втягивая родной аромат дома.
– Я не хочу об этом думать. Кто приезжает в такое время без звонка?
– Мы? – хихикаю я.
Покидаю его объятия, принимая следом мамины.
– Мы разбудили вас? – спрашиваю я, пока папа пожимает ладонь Тома.
– Ещё нет, я был бы ещё злее, чем сейчас, – отвечает папа.
– Я скучала, – шепчу я.
– Мы тоже скучаем, – вздыхает мама, крепче прижимая меня к себе и поглаживая спину.
– Нужно, чтобы вы поехали с нами, – сообщает Том.
– Зачем? – хмурится папа.
– Нужно поговорить.
Вижу, как спина папы снова напрягается, а брови съезжаются на переносице. Пристальный отцовский взгляд скользит по мне, и я тут же делаю замок из пальцев за спиной, чтобы не показывать кольцо.
– Что случилось?
– Мы всё объясним, – говорит Том.
Папа быстро кивает и открывает дверцу машины, пропуская маму вперёд. Его проницательней взгляд всё также приклеен ко мне, словно я в чём-то провинилась. Поднимаю уголки губ, но чувствую, как на лице дёргается нерв из-за волнения. Мама, к счастью, в это время занимает место в машине и не видит мою нервозность.
– Всё хорошо, пап, поверь мне.
Занимаю место в машине, и прячу руки между ногами. Только представить: в свои двадцать три, я ужасно переживаю перед сообщением о своей беременности и предложении, в то время как Лизи должна была рассказать об этом в девятнадцать. Раньше я считала это пустяком, но сейчас думаю иначе и благодарю небеса, что мне не восемнадцать или девятнадцать. Мы уже взрослые. Хочется написать подруге, что она мой герой, но упрямство сильнее, и я не тороплюсь показывать руки.
Подъезжаем к дому Тома, и я тут же выскакиваю из салона, следуя вперёд. Чувствую, как спину сверлят взгляды родителей. Если повернусь лицом, то получу пулю в лоб. Застываю у входной двери и жду остальных, которые равняются со мной. Приходится опустить глаза в ноги, чтобы не видеть беспокойные взгляды родителей. Слышу топот ног, и дверь открывается.
Взгляд отца Тома полностью аналогичен моим родителям.
– Привет, – смеётся Том, обнимая отца, на лице которого написано замешательство.
– Это ещё что за заявления? – спрашивает мистер Дуглас, похлопав спину сына.
– Внеплановые. Может расценивать, как сюрприз, где мама?
– Время видел?
– Видел, – кивает Том.
Принимаю объятия мистера Дугласа и нервно улыбаюсь, когда нас пропускают в дом.
Семья застывает в пороге, но вздохнув, они проходят и занимают место на диване. Папа приобнимет маму за плечи и улыбается ей, словно пытается успокоить, но, честно говоря, получается слабо. Удивлённый взгляд миссис Дуглас, которая спускается по лестнице, бегает между моими родителями и супругом, после чего, обращается к нам, и счастливая улыбка озаряет её лицо.
– Что за сюрпризы на ночь глядя? – смеётся она, привлекая нас в свои объятия.
– Так вышло, мам, – улыбается Том.
– Если это не то, о чём я думаю, живо уезжайте, – хихикает она, отпускает нас и присоединяется к моим родителям на диван, пока мистер Дуглас располагается в кресле рядом.
Мама устало вздыхает и обращает к нам свой взгляд.
– Скажите, что вы оба здоровы.
– Мы здоровы, – говорит Том, взяв мою ладонь, он сжимает её и с улыбкой, показывает родителям.
Глаза у четвёрки напротив выпучиваются, миссис Дуглас даже успевает пискнуть и нервно засмеяться.
– Подожди, мам, – смеётся Том.
Следом его ладонь ложится на мои живот, и в доме воцаряется тишина, из-за гула которой, готовы лопнуть барабанные перепонки. Мамы ошарашено пучат глаза и ахают, закрыв рты ладонями.
– Это правда? – первой шепчет миссис Дуглас, – скажите мне, что я стану бабушкой.
Переглянувшись с Томом, мы обоюдно киваем и получаем радостные родительские вздохи. Не успеваю оглянуться, как четвёрка появляется возле нас и спешит поздравить объятиями и поцелуями.
Каждые осчастливленные улыбки, слова и объятия для меня словно бальзам на душу. Над макушкой кружат звёздочки, словно кто-то успел хорошенько зарядить битой по голове, и это похоже на какую-то сказочную эйфорию. Если так выглядит смерть, то хочется, чтобы моя была именно такой.
Слова благодарности вырываются автоматически, и когда руки Тома вновь возвращают меня в свои объятия, я облегчённо выдыхаю и опускаю плечи. Напряжение и нервозность отступают, но приятная взволнованность всё же остаётся. Встряхиваю головой и фокусирую взгляд на родителях. Обе мамы светятся от счастья, смахивая слёзы с лица, в эту самую секунду не выдерживает моё сердце, и эмоциональная нагрузка становится невыносимой. Слёзы бьют ключом по моим щекам.
Закрываю ладонями лицо и утыкаюсь в грудь Тома, получая в ответ крепкие объятия.
– Это лучшее, что я слышала в такое время, – хмыкает мама, поглаживая моё плечо.
Вижу, как Том ей улыбается, и его губы касаются моей макушки.
– Какой срок, Алекс? – спрашивает миссис Дуглас.
– Почти два месяца, – всхлипываю я.
Чувствую, как она обнимает меня поверх рук Тома, а на щеках остается поцелуй.
– Спасибо.
Хмыкнув, вытираю слёзы и, взглянув на неё, улыбаюсь.
Я знала, какую родительскую реакцию мы получим, но это не отменяло волнение. Наши отношения длятся восемь лет, почти девять, и всё это время приезжая в Вашингтон, я натыкалась на притаившиеся с надеждой взгляды. Было тяжело видеть огорчения и грусть на их лицах, но всему своё время. Чувствовать их радость, видеть лучезарные улыбки и слушать слова поздравления – неповторимо. Что-то внутри просит рассказать вторую часть, но та сторона меня, которая не желает портить момент и делать им больно – доминирует. На этот раз я готова солгать родителям в лицо, сказав, что мы решили остановиться на одном. Даже если они имеют право знать правду, некоторую лучше не говорить. Порой нужно поступить эгоистично, потому что какая-то информация ранит чужое сердце, а в нашем случае, это сердца близких людей.
