Джули Дейс
Наша цель
Глава 13
Алекс
Работа. Дом. Работа. Дом. Работа. Дом.
Три дня я схожу с ума в этом круговороте бесконечности. Уверена, где-то за углом меня поджидает съемочная команда, и контракт на съемку второй части фильма «День сурка». Я могла бы сыграть эту роль великолепно, собрав все награды. Примерный распорядок: будильник, кофе, работа, обед, работа, дом, ужин, дневник, слёзы, сон. Три проклятых дня, и это не конец, это только начало. Несколько минут понадобилось для того, чтобы смыть в унитаз все старания забыться. Я вернулась к начальной точке. Я снова в слезах. И снова из-за него. Если время лечит, то какое количество его нужно?
Забавно, ведь Том сказал, что всё исправит, и где-то в глубине души я верю, но в то же время отказываюсь это делать, пытаясь убедить себя в том, что всё в прошлом. По сути, так и есть: всё в прошлом – моё сознание и душа. Если физически я в настоящем, то абстрактным мышлением в прошлом. Каждый день я возвращаюсь к опорной точке: где были мы. Я даже не убрала фотографии с ним, та самая четвёртая рамка покоится рядом с тремя теми, где есть я и Лизи, я и Адам, наша семья в полном составе. Когда-то они занимали место на стене родительского дома в моей комнате, сейчас занимают прикроватную тумбочку. Если Том или кто-либо другой зайдёт в мою спальню – сложит элементарный пример. Не знаю, зачем храню всё то, что тянет меня ко дну, вероятно, я просто безмозглая дура, но рука не поднимается сделать хоть что-нибудь. Дневнику, нашим фотографиям и моим воспоминаниям давно пора отправиться на помойку за углом дома. Прошло три дня с того момента, как он появился на пороге моей квартиры и три дня с того, как он ничего не сделал. Плюс новая обида к той прежней груде.
Тихо включаю песню Nick Lachey – I do it for you и нахожу себя в словах.
Голос Тома моментально врезается в сознание:
– Хватит быть такой сукой.
Действительно, то, как я притворяюсь – настоящее преступление, но это не я, это защитная реакция. Видя или слыша его, я автоматически выставляю щит и колючки, чтобы он не мог пробраться ближе, чтобы никто не мог подобраться ближе. Но напрасно. Закрывая глаза, я всё ещё чувствую быстрое биение его сердца под своей ладонью. То, что он говорил те три дня назад, буквально каждое слово врезается в сознание, и я не могу перестать прокручивать наш диалог один за другим. Словно найдя старый магнитофон с кассетой, я слушаю, зажимаю клавишу перемотки назад, и снова слушаю. Так по кругу я пускаю те несколько минут наедине с ним. Возможно, если бы не моя гордость и обида, я легко могла броситься к нему на шею и простить всё на свете, но я благодарна той толике самоуважения, которая не позволила это сделать.
Собираю вещи и покидаю кабинет, оставляя начатую работу. Впереди ещё достаточное количество времени, чтобы завершить статью. Мозги набекрень и единственное, на чём я могу сфокусироваться – самобичевание, которое не помогает, а только усугубляет то паршивое положение дел. Быстро миновав все повороты, я спешу к выходу, чтобы никакое живое существо не могло остановить моё бегство.
Отвлекаюсь и останавливаюсь лишь на улице тогда, когда начинает разрываться телефон, а я в суматохе рыскаю по сумочке в его поисках. В горле пересыхает, а я застываю, потому что на глаза ложится парочка ладоней. Кажется, в эти секунды я даже не дышу. Знаю, это не Том. Его руки и касания я почувствую, даже будучи слепой, с отсутствием обонятельных рецепторов и всему подобному нездоровому. Человек за спиной явно не торопится представляться, и это делаю я, решаясь вымолвить хоть слово.
– Мартин?
– Мгм, – мычат позади, и в голове настолько пусто, что я даже не понимаю, кому принадлежит этот голос.
– Фрэнк? Господи, какой к черту Фрэнк, – выдыхаю я, мой начальник будет последним, кто закроет кому-то глаза около здания, где располагается офис.
Позади продолжают молчать, и я бы давно сказала имя лучшей подруги, или той, что проживает в Лос-Анджелесе, но руки мужские, и Ками явно тоже не обладает подобными. Не знаю почему, но я почему-то ляпаю следом:
– Джаред?
– Ты задолбала, – подаёт голос тот, кто когда-то взял меня на слабо, и тот, кто прижимает меня к себе с такой силой, что я запросто могу выплюнуть легкие через задницу.
Улыбка расползается по лицу за долю секунды, и всё печальное вылетает из головы с той же скоростью, что Эван прилагал к броску мяча. Заключаю его в кольцо своих рук и крепко прижимаюсь к человеку, которого вижу только по фотографиям в соцсетях после завершения школы.
– Ты только что перечислила мне свой список мужиков или Том всё тот же первый и единственный? – смеётся Эван, но тут же замолкает, когда видит выражение моего лица, которое я скорей стремлюсь исправить, как стирательная резинка карандаш на листе.
– Какого черта ты тут делаешь? – перевожу тему и стараюсь унять дрожь в голосе.
– Спрашиваешь так, будто не рада старому другу, – улыбается он, закатывая глаза.
Закусываю губу и издаю непонятный визг, который смешит Эвана, и он снова прижимает меня к себе, поставив подбородок на макушку и покачивая нас из стороны в сторону.
– Я так рада тебя видеть, – тараторю я, закрывая глаза и слушая биение его сердца, прижимаясь к груди.
– Твой рабочий день завершён?
– Да.
Вновь принимаю попытку найти телефон, который звонил, и про который я забыла, как только почувствовала на себе чужие руки.
– Это я звонил, Алекс. Отвлекающий манёвр, детка.
– Умно, – улыбаюсь я.
Отпускаю друга и разглядываю его изменения. Карие глаза такие же тёплые, как много лет назад, под лучами солнца, они становятся цветом лучшего молочного шоколада с лёгким отблеском сверху; белая футболка с кармашком на правой груди, поверх которой нежно бежевый бомбер и джинсовые шорты с кроссовками. Ничего не изменилось, разве только цифры в виде возраста. Хотя, есть что-то ещё, что-то незримое. Его взгляд другой – рассудительный, улыбка не намекает на пошлость, а сам он выражает абсолютную безмятежность и гармонию. Из-за этого, я не сдерживаю новый порыв и писк, вновь заключаю его в свои объятия, чтобы перенять то спокойствие, которое сейчас есть в нём. Есть ещё одно – кольцо.
– Господи, да ты женат! – верещу я, схватив его руку, на которой блестит то самое обручальное кольцо.
Эван смеётся, а я с восторгом смотрю то на кольцо, то на его лицо.
– Где она?
– В Таллахасси, дома.
– Ты познакомился с ней там?
– Я познакомился с ней на пляже, когда сломал ногу из-за сёрфа, – улыбается Эван.
– Она вытаскивала тебя из воды?
– Нет, она делала мне искусственное дыхание рот в рот, когда я притворился мёртвым, – довольно сообщил Эван, словно это какая-то победа, к которой он долго шёл.
– Ты, конечно, притворялся? – хихикаю я.
– Не совсем, я и правда расшиб себе голову о доску, и сломал ногу.
– Господи, – продолжаю посмеиваться я, – любовь с первого взгляда?
– С первого поцелуя, – кивает он.
– И на каком свидании ты первый раз её поцеловал?
– Когда чуть ли не убился о волну, – смеётся Эван.
Кладу ладонь на сердце и улыбаюсь.
– Как романтично.
– Да, если бы я не был в крови и не помирал. Даже не хочу представлять своё лицо в тот момент. Она такая делает мне искусственное дыхание, я сую свой язык ей в рот, ну, как тебе?
– Мерзость, – смеюсь я.
– Алекс, до завтра, – слышится голос Мартина со стороны, с интересом рассматривающий Эвана, который в этот момент держит меня в своих объятиях.
– Пока! – размахиваю рукой и посылаю легкую улыбку.
– Я не вижу на твоём пальце кольца и не читаю фамилию Дуглас на фейсбуке. Спрашивается, какого хрена? – спрашивает Эван, не зацикливаясь на Мартине.
Выдыхаю, и коротко улыбаюсь без намёка на радость.
– Мы разошлись.
– Что? Когда? – хмурится Эван.
– Три с половиной месяца назад, – пожимаю плечами и не пытаюсь нацепить на лицо маску.
– Уверен, он уже рвёт на заднице волосы, если вина на нём. Расскажешь?
– Нечего рассказывать. Обычная ссора, которая обернулась такими последствиями.
– Почему я в это не верю?
– Не знаю, звучит глупо и тупо, но это единственная правда.
– Ладно, не будем о дерьме, я вижу, что ты не горишь желанием потрещать на эту тему. Но если захочешь, то я послушаю.
– Совсем не хочу.
– Хрен с ним. Если всё-таки виноват он, то он идиот, и Джаред был прав.
– Джаред?
– Ну, когда они были на вечеринке, называли друг друга идиотом и куском идиота, – смеётся Эван.
– Наверно, я просто не брала во внимание.
– Скорей всего. Как Лизи?
– Отлично, нянчит детей, терпит и любит Картера, короче, живут душа в душу.
– Я видел. Когда ей звонил, она пищала что-то про платье и кашу на диване, – хохочет Эван, – двойная удача.
– Она самая, – киваю я.
– Поужинаем и поболтаем?
– Да, ты же не рассказал мне, что забыл в Нью-Йорке.
– Веди, – улыбается Эван.
Закидываю сумку на плечо и начинаю шагать к первому ближайшему заведению, откуда веет вкусными ароматами. Благо, что вокруг офиса практически на каждом углу открыт небольшой ресторанчик, кафе или кофейня. Мне действительно выпала удачная карта в данном плане, особенно с парочкой мест, где готовят вкусный кофе.
Сделав заказ, Эван смотрит на меня, а я на него. Этакая негласная игра, и я решаюсь на проигрыш, ведь у меня миллион вопросов к нему. Проблема только одна: с чего начать?
– Чем занимаешься? – улыбаюсь я, расставив локти по столу и скрестив пальцы на руках, следом поставив на них подбородок.
– Приехал в Нью-Йорк, есть кое-какие дела, а ты? – смеётся он.
– Сижу со школьным другом в кафе.
– Познакомишь?
– Нет, – хихикаю я, показав язык, – серьёзно, Эв, как ты?
– Отлично, женат, моя жена беременна, работаю в туристической фирме. Всё охрененно, если конкретизировать. Хочу послушать твою историю.
– Хорошо. Не замужем, свободна, работаю в издательстве вот уже почти как месяц, раньше делала дизайнерские проекты. Неплохо, если обобщать, – с иронией, перефразирую я.
– Второе и третье не особо радует. Что произошло, Алекс?
– Я уже говорила, – пожимаю плечами, – мы разругались и разошлись. Я.. кхм, не особо хочу говорить об этом. Всё в прошлом. Каждый пытается залезть ко мне в душу и сердце, чтобы узнать правду, но я и так говорю правду, в это сложно поверить?
– Да, хотя бы потому что вы понимали друг друга без слов, и вдруг ни с того ни с сего разошлись.
– Так бывает, когда люди понимают, что хотят разного. В любом случае, я рада за него.
– Врешь? – улыбается Эван, расслабившись на стуле и сложив руки в замок на столе.
– Вру, – киваю я, – скоро всё забудется. Я начала новую жизнь.
– Ладно, не будем об этом.
– Как Алиша?
– Моя сестра подалась в феминистки после последнего расставания, – смеётся Эван, – так всегда, я уже привык.
– Она живёт с вами?
– Нет, в Вашингтоне. Сказала, что все мужики слабаки, и она будет любить своих котов.
– Хороший выбор, думаю, что могу пойти по её стопам.
Эван недоверчиво закатывает глаза.
– Не занимайтесь херней, просто вы ещё не нашли правильного для себя мужчину. Ну, ты нашла, а вот Алише попадается сплошное мудачье. Моей сестре в прикол кормить кретина, который сидит на её шее. И не спорь со мной, ни за что не поверю, что вы не перебеситесь и не сойдётесь вновь. Даю тысячу баксов на подобный исход.
– У неё всё в порядке?
– Сейчас да, но это временно, ведь она снова его простит, а он повесит ножки на её шею. Рано или поздно я утащу её за волосы, чтобы он не нашёл её.
– Дерьмово, – выдыхаю я.
– Да, дерьмо случается, – кивает Эван, – всё поправимо.
– Ты больше не играешь?
– Играю временами, уже не так горю спортом, как раньше.
– Сидеть в душном офисе лучше?
– У меня есть кондиционер, – улыбается он.
– Да, это неплохо, – смеясь, соглашаюсь я, а у Эвана начинает звонить телефон.
С улыбкой, он принимает вызов, но не подставляет его к уху, а отводит дальше, из-за чего я вскидываю брови, думая, что сейчас его будут донимать расспросами: где он, с кем он, что делал и каждый шаг в городе. Но я ошибаюсь, когда слышу весёлое протянутое: «Привет-е-ет».
– Привет, – улыбается друг, и от меня не ускользает блеск в его глазах, когда он сморит на экран телефона, – как вы?
– Съели наггетсы с клубничным джемом, а ты?
– Фу, – фыркает друг, а я начинаю посмеиваться, вспоминая сумасшедшую беременность Лизи.
Неужели это происходит со всеми? Что попрошу я? Сделать смузи из фруктов и кильки? Из-за представления подобного напитка, желудок чуть ли не вываливается через рот, а в горле застывает мерзкий привкус. И как по волшебству, официант ставит перед лицом тарелку с заказом, из-за чего я чуть ли не выворачиваюсь наизнанку. Парень желает нам приятного аппетита, и я едва выдавливаю благодарность и улыбку. Делаю глоток воды и перевожу взгляд на Эвана, который с удивлением и вопросом смотрит на меня, а я кручу головой и показываю пальцами «Ок'ей».
– Кстати, ты должна познакомиться с моей подругой, – говорит Эван и поворачивает ко мне экран телефона, из-за чего я растерялась и выпучила глаза.
Карие глаза девушки искрятся и блестят, словно золото под лучами солнца, рассматривая меня, а улыбка говорит лишь о дружелюбии и интересе. Убрав русые локоны за уши, девушка машет ладонью в знак приветствия.
– Привет, Алекс, – говорит она, из-за чего я бросаю быстрый взгляд на Эвана, – да, да, он говорил, что хочет увидеться с тобой, не смотри так на него.
Девушка смеётся, и я подхватываю её веселье.
– Дикси, – представляется она.
– Приятно познакомиться, – улыбаюсь я, закусывая губу, – прости, просто не ожидала такой реакции.
– Бывает, – кивает она, – ладно, не буду мешать, нам нужная новая порция. Было приятно познакомиться, Алекс.
Эван разворачивает экран к себе и его глаза снова блестят.
– Наггетсы и клубничный джем, серьёзно, Дикс?
– Вполне, – хихикает она, – я пошла, люблю тебя.
– И я тебя.
Эван вновь устремляет взгляд сияющих как звезды на небе глаз на меня, из-за чего моя улыбка становится шире. Он, конечно, и раньше был весёлый, но сейчас это веселье излучает умиротворение.
– Кажется, я попала в параллельную вселенную, – выдыхаю я, – ты уже решил, где останешься?
Эван кивает и разрезает стейк на несколько частей.
– Да, снял номер в отеле.
– Ты мог бы остаться у меня, о чём ты думал вообще?
– Ну, мало ли что, а я не планировал быть егерем.
– Чёрт, снимай бронь, пока не поздно, останешься у меня, и вообще, мы могли бы позвонить Лизи, она тоже будет рада тебя видеть. Потренируешься нянчиться с детьми.
– И какие они?
– Кто? Мэйс и Мэди?
– Ага.
Улыбка расползается по моему лицу, из-за чего Эван перестаёт пережёвывать ужин, смотря на меня обеспокоенными глазами.
– Представляешь сочетание Лизи и Джареда?
– Примерно.
– Они вдвойне хуже, – хихикаю я.
– Это должно быть дерьмово, – смеётся Эван, на что я киваю.
– Готов к бойне?
– Нужно быть ко всему готовым, поэтому звони. И я буду рад увидеться с ними.
Одной рукой начинаю шарить по сумочке в поисках мобильника, а второй успеваю тыкать вилкой по тарелке и закидывать в себя ужин. Глядя на происходящее, Эван посмеивается, а я уже нажимаю клавишу вызова с именем лучшей подруги. Которая удосуживается принять вызов после пяти гудков.
– Вы дома? – первое, что спрашиваю я.
– И тебе привет, мандрагора, – усмехается Джаред.
– Мандрагора?
– Ага, мы вчера смотрели вторую часть Гарри Поттера, понимаешь? Мерзкие пикси, корень мандрагоры, вонючая грязнокровка.
– Как мило, Картер, семейные вечера с Гарри, – хихикаю я, – где Лизи?
– Готовит новую петлю для моей шеи в виде третьей части.
– Тогда, мы можем тебя спасти?
– Мы?
– Да, у меня в кармане имеется хороший козырь, сбегай в магазин за чипсами и пивом, мы выезжаем.
Джаред начинает откашливаться, и что-то невнятно и неуверенно бубнить, из-за чего я улыбаюсь.
– Если это какие-то заклинания, то на мне они не работают. Лизи оценит мой сюрприз и новую жертву для Мэди и Мэйса.
– Вези, кто бы там не был, – хохочет Джаред, а следом кричит уведомление для семьи: – просмотр очкастого откладывается, к нам едут гости.
Перейдя на шёпот, он продолжает посмеиваться:
– Спаси меня, Блинд.
Джаред скидывает вызов, а я хихикаю, пока Эван вопросительно смотрит на меня.
– Ты отменил бронь?
– Да.
– Когда улетаешь?
– Завтра в семь должен вышагивать к стойке регистрации.
– Утра?
– Да.
– Отлично, – киваю я, и ускоряюсь в поглощении ужина.
Эван следует моему примеру, и через десять минут мы уже расплатились по счёту и поймали такси.
Путь к дому Лизи и Джареда, Эван рассказывал о том, что бейсбол для него стал хобби по выходным; о том, как три с половиной года он пыхтел не над учебниками, а на вечеринках, и те остальные полгода, собирал себя к сдаче. И это чудо, что он получил диплом и работает именно по специальности. Я же всё это время хихикаю над его глупостями, особенно над теми, где он путал лекции и работы, имена девушек и вообще самого себя. Алкоголь может создать кучу проблем, но Эван, как и Том, ловкий и изворотливый.
– Нихрена себе! – восклицает друг, – ты точно привезла меня по нужному адресу?
– О, ты ещё не видел покладистого Картера, – смеюсь я, вышагивая в дому.
– Да, это будет полный трэш, – подхватывает мой смех Эван, а я нажимаю кнопку дверного звонка, который эхом разносит внутри знак того, что пожаловали гости.
Слышу топот ног и не одних, понимая, что сейчас нас могут снести с ног. Мэйс и Мэди до странности коммуникативные. К новым людям они относятся радостно и открыто, принимая любого с распростёртыми объятиями. Дверь распахивается, и на пороге, как и ожидалось, появляется Лизи, следом в её ноги врезает Мэйс, заключая одну в кольцо своих рук, за ними вышагивает Джаред, на плече которого, свисая, хохочет Мэди.
– Да ладно! – ошарашено восклицает Лизи, – Тайкер!
– Его брат близнец, – улыбается Эван, раскидывая руки в стороны, которые тут же принимает подруга.
– У тебя сдвиг по фазе, – хихикает она, – у тебя сестра близнец.
Оставляя Лизи в своих объятиях, Эван протягивает ладонь Джареду, который тоже улыбается, принимая его рукопожатие.
– Охренеть, сразу двое, – смеётся Эван, рассматривая потомство Джареда и Лизи, – Картер, ты знатно попотел.
Лизи толкает его локтем под дых, бурча что-то напоминающее: «Заткнись, тут же дети», на что Джаред закатывает глаза. Мэди и Мэйс слышали слова похуже, и самое смешное, что узнали их не от Джареда, и сейчас парочка глаз с интересом рассматривают нового гостя в их доме. Уверена, они мысленно могут что-то затевать, если обладают подобной телепатический связью между друг другом.
– Ты каким боком тут? – обращается Джаред, запуская нас в дом и попутно взъерошивая мои волосы на макушке, из-за чего я пихаю его и фыркаю, пытаясь успокоить магнит на своей голове.
– Дела образовались, – кивает Эван.
На заднем дворе, подруга уже успела образовать небольшую поляну в виде ужина, который очень кстати, ведь всё, что я съела в кафе – провалилось в чёрную дыру, словно вовсе прошло мимо моего желудка. Салат сразу отправляется на тарелку передо мной, как только занимаю место за столом. И я не пытаюсь вникнуть в разговор между друзьями, потому что в голове раздаётся хруст огурцов. Я не сразу понимаю, что обращаются ко мне. Три пары глаз смотрят на меня, и в этот раз приходится перестать жевать.
– Что?
– Ты завтра работаешь? – выгибает бровь Джаред.
– Ну, конечно, – киваю я, – а что?
– Ничего.
– Картер, что за загадки? – бурчу я, – на этот раз я не поведусь на ваше садись в машину, даже не думайте.
Джаред усмехается, а Лизи тихо хихикает, накручивая шоколадные локоны Мэди на палец. Перевожу внимание и вижу, как любопытно и оценивающе скользит взгляд Мэйса по Эвану, который с ответным вызовом рассматривает человечка, на коленях Джареда. Одному Богу известно, что эта парочка зачинщиков может устроить.
– Прекратите так пялиться на меня, как будто я должна что-то сказать, – выдыхаю я, – что не так?
– Ничего, – улыбается Джаред, из-за чего я выгибаю бровь. Том ведь не пересказал наш диалог? Или я что-то не знаю?
– Ты ведёшь себя ещё странней, чем прежде, Картер.
– Я такой загадочный, – смеётся он, а я закатываю глаза, переводя взгляд на Лизи.
– До сих пор не понимаю, почему он, Майерс.
– Картер, – смеётся подруга, а я снова закатываю глаза и сморщиваю нос.
– Картер.
Как бы Эван не пытался убавить тон голоса, до меня всё равно доносится его вопрос к Джареду, где Том и как он. Сердце вновь обливается кровью, и тот диалог начинает, как по звонку, прокручиваться в голове. Кажется, что я не создаю и шороха, чтобы не упустить ничего того, что может ответить Джаред. Я – мазохистка, я почти в этом уверена. Джаред говорит о бейсболе, в который Том вновь вернулся, о работе, с которой ушёл, он говорит буквально обо всём, кроме его личной жизни, и это лишь выводит меня из себя. Не знаю, зачем хочу услышать хоть что-то, но я ведь идиотка. Я и сама не понимаю, как вновь ухожу в себя, а локоть сотрясает чья-то рука, по которой скользит мой взгляд.
– Ау, – улыбается Эван.
– Ау, – выдавливаю ответную улыбку я.
– Походу, дело действительно дерьмо.
– В плане?
– Где счастливая Алекс?
– Я и так счастливая, посмотри на меня. У меня есть работа, которая мне нравится, есть друзья, которых я люблю.
– Да, это почти всё, что нужно, – иронично парирует Джаред.
– Это и есть всё, что нужно для счастья. Моё счастье, как и любого человека, не должно зависеть от кого-то другого.
Мэди и Мэйс, хмурясь, сползают с ног родителей и бегут к качелям, понимая, что ничего веселого дальше не последует. Что ж, я бы, и сама с удовольствием побежала с ними. И не откладываю это затею, поднимаясь с кресла.
– Куда собралась? – усмехается Джаред.
– Задницу отсидела, – ёрничаю я.
– Сделаем вид, что ты не сбегаешь от разговора.
– Я не сбегаю, дайте мне побыть в вертикальном положении, я сидела на кресле весь день, – вру я, ища поддержку в глазах Лизи, которая тоже смотрит на меня с презрением. Она тоже объединилась с ними.
– Алекс, я не знаю, что произошло, но хреново каждый раз бежать. Ничего хорошо, – выдыхает Эван.
– Когда вы успели сменить тему и вновь начать промывать мне мозги?
– Кажется, только что, – смеётся он, – мы же твои друзья, кто ещё будет с тобой?
– В том то и дело, я хочу побыть одна, но все думают, что мне вдруг нужна поддержка, как будто я инвалид. Я жива, счастлива и здорова, я серьёзно. Давайте прекратим сводить нас, как каких-то животных для продолжения рода, чтобы они не искоренились с лица земли.
За столом повисает тишина, лишь шум машин и лепетания Мэди и Мэйса на качелях нарушают её покой. Три пары глаз смотрят на меня, и одни тёмно-карие, принадлежащие Джареду, через минуту, устремляются в сторону.
– Ты будешь чувствовать себя живой до тех пор, пока будешь чувствовать боль, – говорит он, из-за чего каждый вскидывает брови, но на губах Лизи играет тень улыбки.
В непонимании таращусь на Джареда, а он на жену. В последнее время меня жутко раздражает подобная резкая смена настроений и разговоров.
– Я устала, что все обсуждают мою жизнь и как мне поступить правильно. Простите, но это действительно так.
– Может, потому что все хотят, чтобы ты была счастлива? – продолжает он, пока Лизи и Эван молча следят за диалогом.
– А я разве не счастлива?
– Нет.
– Чушь собачья, Картер. Я счастлива. Счастлива, чёрт возьми!
– Поэтому ты сейчас с пеной у рта пытаешься это доказать?
Карие глаза смотрят на меня с вызовом, и на какой-то миг мне кажется, что я готова согласиться, раскаявшись в своей лжи, но быстро собираюсь и вскидываю подбородок. Лизи сказала, что между ним и Томом завязывает хорошая дружба, а если это так, то сейчас наш спорный диалог уже пишется письмом Тому.
– Малышка, дай сок, – улыбается Джаред, смотря на Лизи, а я щурюсь.
– И? – говорю я, и Джаред бросает на меня быстрый взгляд.
– Зачем обсуждать то, что и так понятно?
Наполнив стакан, он делает глоток, и обращает внимание к Эвану.
– Какого хрена ты стал офисным планктоном?
– Мне идут брюки и рубашки, – смеётся Эван, и тема за столом вновь меняет траекторию и градус.
На лбу выступает пот, а желание доказать то, что я счастлива – настолько сильно сдавливает горло, что становится тошно. Едкий привкус лжи заполняет и не даёт спокойно дышать, я буквально слышу, как пыхчу и наливаю кровью лицо, словно она отхлынула не от головы, а в голову из всего тела. Сеньор Помидор в своём лучшем виде. Правота Джареда тому виной и сам факт того, что он прав, а я не могу это признать – наполняет сознание гневом. Для чего и кому я пытаюсь что-то доказать?
Я никогда не соглашалась с Джаредом, считая его исключительно редким придурком на свете, и то мнение, которое было о нём со дня знакомства начинает рушиться. Это образ, который я выдумала, создала и перекинула его на Джареда. Но я снова ошиблась, возможно, он не такой придурок, каким я его создала для себя. Я всегда ждала от него любого промаха, любого косяка не только в отношении Лизи, а в отношении всего, и каждый раз буквально ликовала, когда оказывалась права. Но он не обязан следовать моим представлениям. Я смотрю на человека, который искренне улыбается, руша выдуманный образ в моей голове. Моя новая глупая черта характера – представлять другого тем, кем он может не являться.
Парни смеются, к ним присоединяется Лизи, ладонь которой срослась с ладонью Джареда у него на коленях. И я смотрю только на него. Разве люди меняются? Разве из худшей стороны, они могут поменяться в лучшую? Я всегда верила только в обратное. Человек быстро привыкает к хорошему, но, когда жизнь поворачивается к нему не той стороной – он моментально меняется, показывая свой истинный облик. Каким бы оптимистом я не была, никогда не верила, что возможно изменить себя в лучшую сторону, и в основном, это касается таких людей, как Джаред. Я ошибалась. Вероятно, для того чтобы стать лучшим, нужен кто-то, ради кого ты таким быть захочешь, ломая себя и свои привычки.
