Джули Дейс
Наша цель
Пролог
Алекс
Оказывается, для того чтобы ваши пути разошлись, достаточной одной вспышки. Всё начинается с мелочей. Эти мелочи оказываются ничем иным, как уничтожителями. Они вмиг разрушают то, что так долго строилось и укреплялось. Глупость, которая снежным комом катится с горы, собирая новые и новые порции снега в виде слов – помогает ворошить мерзкие вещи. Так произошло с нами. Я не знала, что скопленный с годами гнев вывалится таким потоком, что в один счёт убьёт всякую нежность, лёгкость и уют. Мы оба это не знали, потому что бросались больными словами, которые с каждой новой секундой топили нас.
Столько всего, что услышала я и столько же вывалено на Тома не пересчитать и невозможно измерить в каких-то масштабах. Нашим отношениям пришёл крах после восьми лет существования. И это наша общая вина. Рутина, которая затянула и уволокла в свои сети, помогла всему тому, что было сказано. Мои проекты, благодаря которым я опаздывала на матч или приходила под завершение, его тренировки и работа, отбирающие многие силы и наше совместное время тоже сделали своё. Мы отдалились. Казалось, что мы вовсе стали чужими людьми друг другу. Но основной всего стало совершенно другое: я пошла наперекор и не послушала, это стало последней каплей в той чаше, которая постепенно копила в себе проблемы. Я даже не помню, с чего всё началось, потому что ссора закрутилось так стремительно и быстро, что за долю секунды мы успели устроить Армагеддон. В итоге: Том ушёл, хлопнув дверью, которая чуть ли не слетела с петель. Таким я его ещё никогда не видела. За всё время наших отношений, мне не доводилось слышать его крик, и особенно в свою сторону.
– Как же меня всё задолбало, Алекс, чёрт возьми! – скрестив руки за головой, он словно зверь в клетке бродил взад-вперёд, – почему ты не можешь послушать? Это так сложно?
– Мне хотелось, почему я не могу сходить куда-то?
– Потому что это ночью, твою мать! – испепелив меня секундным взглядом, Том со всей дури пнул ножку дивана, из-за чего я вздрогнула, – ты хрен знает с кем шляешься ночью!
– Это был наш общий знакомый, а не хрен знает кто. Мы работаем в одной сфере.
– Мне плевать. Я устал от твоих выходок. Устал от того, что хотел одного, а получил другое! Я не хочу отношений, где паровоз ты, а не я!
Метнув в меня последний взгляд, он скрылся за дверью, предварительно хорошенько шарахнув ею.
Тот грохот до сих пор эхом отражается в ушах. Но я не ушла от него далеко, высказав собственные скопленные обиды.
– Вспомни, когда ты был рядом? – захлебываясь слезами, кричала я, – когда в последний раз ты что-то сделал? Сначала работа, а потом бейсбол, а я.. когда будет время для меня? Сколько я должна ждать своего поезда?
– Ты же знаешь, что я делаю всё не для себя, а для нас!
– Что делаешь? Сутками пропадаешь неизвестно где? Я вижу тебя утром и под ночь, когда ты падаешь в кровать, а я смотрю на твою спину! Сколько ещё? Сколько я должна ждать?
– Не жди, Алекс! – заорал Том.
С минуту, мы сверлили друг друга взглядом: расплывающийся мой и яростный Тома.
– Тогда проваливай! Занимайся бейсболом, работой, всем, чем угодно, но не мной, тебе некогда. Может, найдётся тот, которому будет когда уделить время мне.
– Что? – осевшим голосом, переспросил Том, словно я зарядила ему смачную пощёчину. Но мой язык уже не повиновался мне, как и здравый рассудок, который включил свою эмоциональность.
– Что слышал!
Слёзы покатились по щекам от воспоминаний.
Я всегда боялась бытовухи, и не зря, ведь она сыграла свою роль. И эта роль оказалось одной из главных. Мне так не хватало его. За этот злополучный год я успела почувствовать себя настолько одиноко, что практически каждую ночь заливала слезами подушку, пока Том спал на соседней стороне. Скрипя зубами и кусая губы, я сдерживала всхлипывания, хотя это было незачем, ведь у него крепкий сон. Мне не была нужна куча денег, мне нужен был он: тот, кто проводит время со мной. Возможно, это эгоистично с моей стороны, но разве я просила так много? Копя в себе обиды, я с каждым новым днём становилась раздражительней, Том не отставал, потому что периодически просто уходил в себя и не разговаривал со мной, словно я пустое место, которое хочет внимания, но никто не торопится его дать. Сейчас я понимаю, насколько важно просто разговаривать и делиться тем, что на душе, иначе это молчание приведёт к катастрофе. Неважно, какие разговоры, если хочется выговориться о том, что происходит на работе, что происходит в голове или на душе – можно лишь поделиться и станет легче. Но понимание пришло слишком поздно. Я и сама не лучше, потому что держала вихрь бушующих эмоций внутри, особенно, когда не успевала сделать проект или что-то шло не по планам.
Очередной салют в виде вспышки в голове, напомнил о себе.
Тишина и пустота в квартире стала привычной. Том никогда не приходит раньше, разве что такое было больше года назад. Скинув сумку, я вновь растоптала собственные надежды на то, что застану его дома. Слишком наивно с моей стороны, особенно после вчерашнего скандала. Я проревела всю ночь, а он так и не явился. Окинув взглядом гостиную, я поняла, что скорей всего тут никого не было. Он ушёл сутки назад. Никаких сообщений, звонков, записки – ничего. Закрыв глаза, которые начинали прожигаться слёзы, я выдохнула, и устало поплелась к шкафу за домашней одеждой. Но сердце с тем же грохотом, что и сумка, которая только что упала на пороге, вдребезги рухнуло и разлетелось на кусочки. Он ушёл. Ни одной вещи на полке, ящике или вешалке.
На этот раз сдержаться не удалось. Упав на пол, я разрыдалась, как маленькая девочка, прячущая лицо в ладонях, которые моментально наполнялись океанами слёз.
Эта пара месяцев без него оказалась самым настоящим круговоротом ада. С трудом я принимала тот факт, что домой никто не придёт ни вечером, ни ночью. Никогда. Я никого не ждала, а написать Тому не набралась сил, ведь ушёл он, а не я. Он оставил меня, так и не сев и не поговорив спокойно. Стены душили меня ровно неделю. Переборов себя, я перестала ждать, сменив квартиру на новую совершенно в другом районе. Я ровно семь дней ждала у моря погоды, но так и не дождалась, поняв, что на этом всё.
Два месяца и три дня с тех пор, как он ушёл и с тех пор, как мы не виделись. Сколько последующих дней я буду заниматься самоуничтожением?
Глава 1
Алекс
Последнее время я паникую, когда приближаюсь к дому Лизи. Мой страх основан на Томе, который может находиться там, хотя одновременно я искренне не понимаю саму себя, чего я должна бояться? Логичней предположить, что нервоз должен быть у него, ведь именно он молча ушёл, даже не сказав мне ни слова на прощание. Наверно, я боюсь посмотреть в глаза, которые люблю, и которые в ответ не смотрят на меня тем же влюблённым взглядом. Как бы мне ни хотелось или я не убеждала себя оставить в памяти только хорошее – не получается. В голове засели те самые воспоминания, когда он постепенно перестал тянуться ко мне. Медленно подходя к дому подруги, я на мгновенье закрыла глаза и вернулась в зиму, когда первый раз прилетела в Нью-Йорк, где Том первым делом повёл меня на каток в центральный парк.
– Мне не холодно, и я не замёрзну, – хмыкнула я, занимая лавочку, у которой Том поставил коньки.
– Надевай, Алекс, – требовал он, протягивая мне мои же варежки.
Пока я морщилась, смотря на мягкую белую вещицу в его руках, он сел рядом и силой взяв мою руку, начал надевать варежки на мои ладони. Хоть это и было сделано с настойчивостью, я всё равно улыбнулась, смотря на то, как кисти рук прячутся в тёплом махровом облаке благодаря заботе Тома.
– Теперь я не смогу надеть коньки.
– Сможешь, – кивнул он, подхватив мои ноги и положив их к себе на колени.
Смотря на то, как сапоги сменялись на коньки, я растягивала губы в улыбке, чувствуя себя принцессой и просто самой счастливой девушкой на свете, о которой заботятся. Подняв голову, Том посмотрел на меня.
– Не туго?
Отрицательно закрутив головой, я не могла сдержать очередную улыбку.
– Что?
– Ничего. Я люблю тебя.
– Не подлизывайся, лиса.
– Я не подлизываюсь.
– Хорошо, – опустив голову, он сделал бантик из шнуровки и приступил ко второй ноге, – я тоже люблю тебя.
Наклонившись, я смогла дотянуться до щеки Тома, на которой оставила поцелуй, вновь вернувшись в начальную позу и продолжая наблюдать за его действиями.
Проглотив ком, я надела на лицо маску спокойствия, которую Лизи может снять секундным взглядом, но я всё равно попыталась. Как только рука поднялась, чтобы постучать в дверь, она тут же распахнулась, а на пороге появилась лучшая подруга.
– Ты за мной следишь?
– Да, ты – моя главная цель.
Когда родные объятия заключили меня в свои сети, я сама сняла маску и убрала её в дальний уголок. Она не тот человек, от которого я должна скрывать саму себя и свои эмоции. Единственное, для чего я это делаю – чтобы не нагружать её своими проблемами. Пока Лизи держала меня в кольце своих рук, я закрыла глаза и с горечью проглотила слюну, застрявшую промеж горла. Я едва сдерживала желание разреветься у её плеча, но тут же почувствовала, как слеза проскользнула по щеке. Возврата уже не было. Я позволила это сделать остальным. И вот мы стоим на пороге и обнимаемся, только я ещё реву. Положив ладони на мои плечи, Лизи посмотрела на меня и заправила спутавшиеся и прилипшие локоны с моего лица за уши.
– Как ты?
– Всё хорошо, – кивнула я.
– А слёзы, потому что солнце в глаза светит?
– Потому что мы не виделись полторы недели… прости меня… – всхлипнула я, утирая влажные капли с лица.
– Ты работала, – как ни в чём не бывало, она пожала плечами и закрыла за нами дверь, но я знаю, что Лизи не совсем верит моим оправданиям.
Положив тяжёлую папку с проектами на обеденный стол, я безжизненно упала на стул. Это и есть моё невербальное алиби и оправдание всем отговоркам и отказам присоединиться к компании друзей, где может присутствовать он. Отчасти, я говорила правду.
– А где остальные?
– Джаред укладывает их спать.
– Картер в роли трепетной мамочки? Меня сбила фура?
Лизи улыбнулась, включив чайник и поставив на стол пирожные, которые всегда были её любимыми. Это всего лишь шутка, ведь Джаред сделал кардинальный поворот вокруг собственной оси, став кем-то другим. Я уже и не помню, когда видела придурка и бабника Картера, исчезнувшего в один миг, который никто не успел уловить. Сейчас это отец и муж, который сломя голову бежит домой, как на пожар. Сколько бы я не подначивала Лизи и не шутила не счёт Джареда, мы обе понимаем то, что это другой человек. Таким он стал благодаря ей. Наверно, даже с первых дней появления Лизи в его жизни, хотя они оба упирались очевидному, Джаред сам того не понимая, менял себя и свои дурные привычки. И вот с первого курса университета их ничем не отлепить друг от друга. В школе со мной и Томом было то же самое, как оказалось, всё может поменяться по щелчку пальцев. Я не желаю Лизи того же и, если нужно, я лично усажу их за стол переговоров, потому что они никогда не смогут быть счастливы по разным сторонам друг друга. Это уже проверенный этап их отношений.
– Придёшь в субботу?
Посмотрев на папку, я вновь вернула внимание к подруге, занимающейся стул напротив.
– Я должна доделать несколько до конца недели.
– Тебе не кажется, что ты пашешь на работе, как проклятая? – шепчет Лизи, словно на втором этаже нас сможет кто-то услышать.
– Если ты помнишь, то у меня нет работы, я работаю на себя, – бубню в свою защиту я, но выдаю себя тем, что ковыряю рукава.
– Алекс, – вздыхает подруга, – хорошо. Тебе не кажется, что ты берёшь слишком много заказов? Тебе не кажется, что пора остановиться?
Я пытаюсь проглотить ком, но он не то, чтобы не лезет в горло, он выплёскивается наружу в виде быстрого потока слов, которые я не желаю выливать на Лизи. Но как показывает практика в последнее время, всё валится из рук и у меня не получается сдержаться.
– А что я должна делать? Мне больше нечем заняться! Я прихожу в эту гребаную пустую квартиру, смотрю на эти чёртовы стены и ненавижу всё вокруг! Напомнить тебе, что ты делала, когда Джаред улетел? Ты до ночи сидела на работе, а с утра пораньше вставала и изводила себя пробежками. Я вообще тебя почти не видела, а когда видела, ты делала вид, что не ревела всю ночь! Я нашла себя в работе, это моя отдушина!
Лизи смотрит на меня, хлопая большими карими глазами, после чего, её взгляд поднимается за мою спину, куда я тут же перевожу свой. Джаред. Надеюсь, мою демагогию и монолог слушала только она, а не брат Тома.
– Привет, – говорит он, после чего едва заметно поднимает уголки губ. Он всё слышал. Джаред позволяет увидеть свои настоящие эмоции, по крайней мере, их видимы мы – те, кто хорошо его знает.
Я молча киваю, переводя взгляд на Лизи, которая отстраняется и не принимает поцелуй в щёку от мужа, чем ошарашивает Джареда, а я уже виню за это себя, из-за меня – она отстраняется от него. Ноги автоматически встают на пол, оставляя стул позади. Это ещё одна причина не появляться у них.
– Я понимаю, что ты делаешь это из-за меня, но оно того ни стоит. Если тебя поцелует муж, то я не откинусь и не заблюю ваш обеденный стол.
– Алекс, это не из-за тебя, – тут же оправдывается Лизи, но я не верю ей, поэтому вздохнув, качаю головой.
– Люди расстаются ежедневно, не будем делать из этого трагедию, поэтому, прекратите разговаривать со мной, словно я инвалид. Мне уже надоело! – отчеканиваю я, но чувствую пустоту и ноющую боль в области сердца, – я должна доделать один проект к среде. Не провожай меня.
После своих слов, я еле выдавливаю кривую улыбку, из-за которой брови Лизи сводятся на переносице, а Джаред вздыхает, упираясь ладонями в столешницу. Папка резко оказывается в моих руках и чуть ли не разлетается в разные стороны, но я, словно мангуст, который считается животным с самой лучшей реакцией, ловлю её и несусь к двери.
– Алекс, подожди, – кричит мне вслед подруга.
– Поцелуй за меня Мэди и Мэйса, – отвечаю я, успевая закрыть дверь в их дом.
– Но Алекс!
– Я люблю тебя, – отвечаю я, оставляя её за спиной.
Вот и весь разговор. Крайне короткая встреча с друзьями за полторы недели.
Я устала не только от тоски по нему, но и от жалости. Особенно от жалости. Я вижу, как на меня смотрит Лизи, как периодически звонит Бекка и спрашивает, как мои дела всё тем же тоном, в котором слышится жалость. Я начинаю ненавидеть это ощущение, начинаю ненавидеть себя из-за того, что оно пожирает, как и пожирают чувства к Тому. Я люблю его, как бы не обманывала себя, я знаю, что люблю его. Это была всего лишь ссора, но кто знал, что именно она сделает развилку в наших путях. И из-за этого в душе засела обида, но это не самое страшное, самое печальное, что я разочаровалась. Разочаровалась в парне, которого считала умней своих лет, но который оказался тем, кто просто ушел, не проявив ни капли мудрости. Никакое другое чувство не переплюнет ощущение разочарования, потому что ты начинаешь видеть совершенно другого человека, словно невидимая стена из розовых грёз пала, открывая ту действительность, которая есть на самом деле. Том оказался не таким рассудительным и мудрым, каковым я его себе придумала, он оказался трусливым глупцом, поэтому молча сбежал, не посчитав нужным сказать «всё кончено».
Я хочу знать, что с ним всё хорошо, но не могу. Спрашивать у Лизи или Джареда не лучшая идея, да и у остальных друзей тоже, я знаю, что они общаются с ним и это нормально. Но я практически отстранилась от них. Каждый раз, когда кто-то звонит и говорит, что все решили собраться на выходных, я придумываю любую отговорку. В основном это касается работы, ведь каждый знает, что у меня нет определённого графика, я могу работать в любое время, даже ночью и, как правило, когда они решают собраться – у меня на носу горящий ярким пламенем проект. Лизи, права, я гребу всё не глядя, лишь бы занять каждую свободную минуту собственной жизни. В таком ритме тянутся три месяца. Хотя, наверно, лучше сказать, что я выживаю. Предложение от издательства, которое предлагает мне колонку в журнале – так и висит на почте, которую я открываю и перечитываю вновь. Я до жути боюсь повторить судьбу Лизи, пережившую начальника, домогающегося её и то время, когда Джаред помахал кулаками, чуть ли не получив вип-клетку на несколько лет. Но изо дня в день я толкую себе то, что такое случается не с каждым и не везде, если ей попался ублюдок, то это не значит, что у меня будет такой же.
По возвращению домой, я открыла дверь и ступила на порог всё того же пустого квадрата. Бежевая краска на стенах периодически раздражала, но если бы я не сменила квартиру, то могла вовсе наложить на себя руки, потому что за ту неделю, воспоминания буквально стёрли меня в пыль и превратили в лужу на полу. За все двадцать три года существования, я не привыкла жить одна. Изначально с родителями и Адамом, по приезду в Нью-Йорк – с Лизи, после её свадьбы – с Томом. Я не оставалась одна и сейчас с трудом привыкаю и приспосабливаюсь к такой жизни. Скинув обувь, я упала на диван, от чего подпрыгнула пятёрка подушек, и следом включился телевизор, но я тут же подскочила назад, вернувшись в вертикальное положение.
Заняв барный стул, я открыла ноутбук и окинула взглядом кухню, пока он загружался. Майские солнечные лучи били в глаза благодаря глянцевому белому гарнитуру. Я всегда мечтала, чтобы раковина была напротив окна, и мечта осуществилась, но сейчас я готовлю редко, да и делать это больше не для кого. Всё чаще я начала забегать в кафе поблизости и брать еду на вынос. Я собственноручно гроблю себя, но есть одно положительное в данном исходе – я не толстею, а наоборот. Лизи оказалась права: когда ты не зацикливаешься на собственном весе, он чудесным образом стоит на месте, а то и вовсе сам по себе уменьшается. Я успела сбросить несколько, и теперь смотря на себя в зеркало, иногда не узнаю собственное тело. Чёткие черты лица; ключицы, выделяющиеся так, словно я вовсе не питаюсь или сижу на наркоте; талия, с которой спадают любимые джинсы. Наверно, стоит поблагодарить стресс, который помог такому чудесному похудению, но и это не радует меня.
Затерянное письмо среди кучи других, нашлось через несколько минут. Мне нужны изменения, а лучше те, где я не смогу вернуться к прошлому ни физически, ни морально. Я хочу всего нового, но пока смогла сменить только квартиру и номер, оставаясь душой в прошлом: где мы счастливы.
– Алекс, открой дверь! – прикрикнула с кухни мама, – у меня руки грязные.
– Хорошо, что у тебя есть зубы, – захихикала я, переключая каналы по телевизору и намекая на нестандартную встречу.
– Когда откроешь, тогда вместе посмеёмся, там скорей всего папа пришёл.
– А где его ключи? – оставив на маме секундный взгляд, я подошла к двери.
– Решил, что на полочке они смотрятся лучше, – с улыбкой ответила она.
– Отличная ид… – хотела было сказать я, но тут же замолчала, потому что дыхание сбилось в один счёт.
Закрутив головой, я зажмурила глаза, не доверяя увиденному. Он в университете. Не может быть. У меня просто галлюцинации и я схожу с ума несколько недель.
– Не хочешь меня видеть? – засмеялся Том, оживляя своим голосом миллионы бабочек.
Распахнув глаза, я завизжала и кинулась на его шею, которую крепко сжала в объятиях, от чего Том начал кашлять, но я всё равно не расслабила хватку. Осыпая его лицо сотней поцелуев, я не стремилась опуститься на пол, да и Том не торопился ставить меня, держа в своих руках. Он тут. Рядом. Я целую его и обнимаю. Ещё чуть-чуть, и могу вовсе задушить, а потом спалить планету, потому что чувствую, как свечусь ярче солнца.
– Сюрприз удался? – улыбнулся он, оставив ещё один поцелуй на моих губах.
– Самый лучший сюрприз, – закивала я, – я люблю тебя.
Я вновь позволила воспоминаниям напомнить о себе, хотя зареклась больше не позволять им пробираться с сознание. Они под тысячей замков, которые я лично закрывала и выкидывала ключи на дно океана, чтобы потом не найти их и не дать слабину. Смахнув слёзы с лица, я сжала челюсть и набрала номер, указанный в письме.
– Офис Фрэнка Ли, – послышался женский голос на другой стороне линии практически сразу.
Прочистив горло глотком воды, я набралась силы духа.
– Здравствуйте, мне приходило письмо от вашего издания с приглашением на пробу в дизайнерский отдел.
– Ваше имя?
– Алексис Блинд.
– Минуту… – телефон явно положили на рабочий стол, и отошли, пока я кусала губы из-за волнения.
Я тянула с этим письмом не день и не два, я тянула с ним несколько недель. Глупо удивляться, если они уже давно нашли человека на предложенное место, но слабая надежда всё ещё тлеет в груди. Это может быть мой спасательный круг, каким когда-то работа стала для Лизи. Скрестив по-детски пальцы, я послушно ждала ответа, секунды растянулись с часы, но в последнее время я привыкла и закалила своё терпение благодаря Тому, которого ждала. Как только послышалось то, что трубку взяли, я сильней прижала телефон к уху.
– Да, Вы можете подойти завтра к десяти часам.
– Спасибо.
– Адрес указан в письме, доброго дня!
Посмотрев на экран, где только что отражался звонок, я разревелась. В последнее время я принимаю всё слишком близко к сердцу с особой эмоциональностью, но это нормально в моём положении. Единственной проблемой остаётся время, которое я не знаю, чем занять. Но папка, покоившаяся рядом с ноутбуком, говорит сама за себя. Пора разобрать хотя бы половину той кучи, в которой успела утонуть.
