Джули Дейс
Наша цель
– Закрой глаза, – просит Том, смотря на меня.
– Зачем?
– Закрой.
Вздыхаю и закрываю глаза, вновь погружаясь во тьму. Чувствую и слышу, как он делает шаг ближе, уменьшая дистанцию между нами. Я буквально ощущаю тепло, которое исходит от его тела. В какой-то момент мне кажется, что его губы сейчас на ровне с моими, но это может быть лишь плод моей фантазии, ведь я не пытаюсь подсмотреть.
– Что ты делаешь? – шепчу я.
– Пытаюсь поцеловать тебя, – тихо говорит он, посылая разряды тока по телу.
Делаю вздох, но продолжаю держать глаза закрытыми. Не знаю, почему. Но я вру, потому что знаю. Я хочу поцеловать его. Всё время хотела.
Губы Тома касаются моих, оставляя едва уловимый поцелуй, и я почти хмыкаю, получая так мало. Хочется схватить его футболку и прижаться губами, но любопытство сильнее, поэтому я продолжаю стоять. И он вновь целует меня, но с большим напором. Приоткрываю губы, но он вновь отстраняется, создавая дистанцию. Моё терпение практически на исходе. Я буквально молю, чтобы был ещё один. Любой, даже самый быстрый. Тёплая ладонь ложится на мой затылок, а его губы вновь прижимаются к моим. Поцелуй разрывается, так и не успев начаться.
– Ты торопишься, Алекс, – улыбка в его голосе, заставляет мои глаза распахнуться.
– Что? – щурюсь я.
– Чувствуй, я же не просто так тебя туда привёл.
– Я и так чувствую.
– И что?
– Как хочу тебе вмазать, Дуглас, – хмурюсь я, на что Том смеётся, и теперь я могу видеть его, чему радуюсь, но не подаю виду, с силой сведя брови, чтобы не улыбнуться в ответ.
– Пошли, – хохочет он.
– Куда?
– На обед, ты забыла?
– Да, на твоём месте я бы переживала, что в салате может оказаться твоё довольное лицо.
Том передразнивает меня, с лучезарной улыбкой вышагивая вперёд. И я следую за ним.
Серые тучи продолжаются сгущаться над Нью-Йорком. Погода даёт понять, что меняться в лучшую сторону она не намерена ни сейчас, ни позже. Но, как ни странно, мне нравится эта духота перед дождем, который норовит полить собой город. Я жду этого момента, чтобы вдохнуть ароматы свежести и лицезреть радугу.
Первое попавшееся кафе становится нашим пристанищем для обеда. Не привычно видеть его рядом и не пребывать в состоянии настороженности. Кажется, что сегодня неловкость отступила, позволив легкости и непринуждённости воцариться между нами. Я не ощущаю себя не в той тарелке, наоборот, я словно в компании друга или человека, перед которым не нужно пытаться рисовать свои лучшие стороны. Я могу быть собой. Утренние неурядицы развеялись со временем, отступив перед будущим.
Разговоры между нами не частые, но я не считаю их важными и необходимыми. Мы просто стали собой. Том рассказывает смешные моменты в команде, как у него обстоят дела и как он рад, что ушёл с предыдущей работы, посвятив себя любимому занятию. Я просто радуюсь его счастью, и даю ответы на поставленные вопросы от него. Вижу, как горят его глаза, когда он говорит о бейсболе, и с грустью понимаю, что сборы будут частым явлением. Хоть мы и не вместе, я знаю, что тогда, когда мы можем собираться с друзьями – он может отсутствовать. Ещё недавно я не хотела встречаться с ним, но сейчас чувствую печаль, опустившуюся на плечи. Лизи свыклась с отлетами Джареда, и я знаю, что человек привыкает ко всему. Если раньше она могла улететь с ним, то сейчас Мэйс и Мэди удерживают её тут. Лишь однажды они летали вместе, но это не то место, где они должны присутствовать в таком возрасте, хоть и не скрывают своего восторга от увлечения и работы отца.
После позднего обеда, мы прогуливаемся по городу. И пока я забегаю в отдел с чаями, чтобы найти что-нибудь вкусное, Том увиливает куда-то в соседний магазин. Мужчина расстилает передо мной самые ароматные наполнения, из-за которых кружится голова. И зайдя за одним, я беру пять разных баночек. Лизи оценит мои запасы, потому что моя лучшая подруга – чайный алкоголик в вечном запое. Да и Фрэнк может оценить, либо же я на это надеюсь, ведь со мной поделились редким завозом. Даю обещание мужчине, что, попробовав все, обязательно зайду и расскажу о своих эмоциях, после чего покидаю лавку.
Том ожидает меня с бумажным пакетом в руках. И я подумываю, что он купил что-то себе, но, когда мы доходим до набережной и занимаем местечко на траве, он протягивает его мне.
– Что это?
– Открой и узнаешь.
Вытягиваю из пакета альбом на креплениях, похожий на тот, что когда-то был у меня на первом курсе университета. На нежно зелёном цвете, белый квадрат, по центру зарисовка силуэта балерины чёрными цветами, пачка которой приятного розового оттенка. Серебристые крепления на боку могут разъединиться и позволить убрать лишнее или добавить что-то новое. Альбом пуст, внутри лишь белые листы, ожидающие своего времени. В пакете остается набор цветных карандашей и точилка. Поднимаю глаза на Тома.
– Не хочу, чтобы ты забывала, с чего начинала.
– Спасибо, – тихо говорю я, смущаясь подарку.
Перевожу взгляд на обложку и обвожу указательным пальцем девушку.
– Когда последний раз ты рисовала?
Жму плечами и немного грустно улыбаюсь.
– Не помню.
– Нет идей?
Достаю пачку карандашей и открываю их.
– Не знаю, наверно, просто не было времени.
– Попробуй, – предлагает он.
Беру зелёный карандаш и делаю небольшие зарисовки возможно будущей одежды, которую при свободном времени смогу воплотить в жизнь. Том откидывается на локти, а я, убрав ноги на одну сторону, кладу альбом на колени и пытаюсь что-нибудь представить. Юбка, похожего цвета пачки на обложке, достигает колен и напоминает колокольчик. А мягко зелёного цвета топ дополняет её. Оставляю пространство между двумя вещами, зная, что на теле это место будет открыто.
Я всегда начинаю с первого листа, хотя многие начинают с середины, оставляя первую страницу для чего-то самого красивого. Я придерживаюсь другой позиции: открывая альбом, я вижу, с чего начинала и, доходя до конца, сразу заметна разница между началом и концом. Можно понять, в какую сторону ты двигаешься: в лучшую или худшую.
Том убирает мои волосы за ухо со своей стороны, из-за чего бросаю на него быстрый боковой взгляд и ловлю улыбку на его лице. Стараюсь сохранить спокойное выражение лица, что достаточно тяжело, когда он так делает.
– Мне нравится, когда ты так увлечена.
Немного улыбаюсь, продолжая рисовать. Завершив набросок, убираю карандаши и, склонив голову, смотрю на него. Желание коснуться его – появляется моментально.
– Погода хорошая, – улыбается Том.
– Поговорим о погоде?
– Почему нет? – пожимает он плечами.
С ответной улыбкой, качаю головой и устремляю взгляд на воду, где чайки ловят добычу, издавая громкие крики. Как же быстро между нами меняется эмоциональное состояние. За сегодня, я успела удивиться, увидев его на пороге; испытать неловкость, грусть и даже ревность, порадоваться, посмеяться, насладиться близостью и разозлиться, но скорей напугаться, находясь в полной темноте. Получила поддержку, подарок и просто его приятное присутствие рядом. Спектр всех приятных и неприятных эмоций. Никогда и ничего я не испытывала и не испытываю при присутствии другого человека рядом. Моё сердце, душа, тело – поют рядом с ним, забывая о том, что было.
Какое-то время мы наслаждаемся бешеным городским ритмом за спиной и спокойствием впереди, где шумит река. Но это нарушают капли дождя, ударяющиеся о плечи, а следом раздаются раскаты грома. Быстро убираю всё в пакет и надеваю туфли. С тем же ритмом усиливается дождь и ветер. Благо, что моя квартира не так далеко, можно добежать, если постараться. Но я не хочу. Желание насладиться такой погодой – сильнее. Том удивляется моей неторопливости, на что я лишь жму плечами, радуясь каплям дождя, спокойно вышагивая вперёд. И когда мы почти достигаем нужной точки, я не понимаю, прощаться с ним или нет. Душа не хочет отпускать, а разум пребывает в дисбалансе с самим собой, гадая, как поступить правильно. Том не говорит ничего, следуя рядом с парочкой моих пакетов в руках. Решаюсь пойти на уловку, и заворачиваю в китайский ресторанчик, чтобы взять еду на внос.
– Добрый вечер, Алекс, – улыбается мужчина азиатской наружности, с именем Сюин, – с собой?
– Здравствуйте, – немного улыбаюсь я, – наверно… да.
– Хорошо, что выбираете?
Поворачиваюсь к Тому, который смотрит на меня с каким-то замешательством. Мужчина выжидающе смотрит на нас, но понимает, что для выбора нужно время и поэтому отходит в сторону, занявшись помешиванием мяса в сковороде.
– Не хочу в таком виде сидеть тут, – тихо сообщаю я, указывая на сосульки в виде собственных волос, с которых стекают капли воды.
– Хорошо, – кивает Том, подняв уголки губ.
Футболка на нём полностью промокла и теперь прилипает к телу, из-за чего я периодически не могу собраться с мыслями, смотря на тело под ней и вспоминая его. Хотя, мне и вспоминать не нужно, я легко могу представить, что скрывается под его одеждой.
– Выбирай на свой вкус.
Согласно киваю, и медленно перевожу взгляд с его груди на вывески сверху.
Сделав выбор и получив его спустя десять минут, я всё ещё чувствую неловкость из-за того, как смотрела на него. Наверно, мой голод по его телу читался на ура, стоило только посмотреть на выражение лица и глаза. Взглянуть в глаза Тома, я так и не решалась, даже когда мы вошли в квартиру. Под предлогом переодеться, я улизнула в спальню и, закрыв дверь, прислонилась спиной к стене рядом, проглотив ком нервозности.
Вероятно, простояла я достаточное количество времени, потому что тихий стук привлёк моё внимание.
– Алекс?
Встряхнув головой, я быстро собралась и сконцентрировалась.
– Да, я сейчас.
Отбрасываю мокрую одежду в сторону и натягиваю атласные штаны в бело-розовую широкую полоску и таким же покроем рубашку. Захватив толстовку Тома, которую он дал мне у Картеров, я вышла за дверь.
На журнальном столике разместились упаковки с заказом, а Том занял место на диване, перебирая пальцами по экрану. Опустившись на другую сторону, я протянула ему толстовку. Переведя взгляд, парень посмотрел на вещь, а потом на меня, вероятно вспоминая, откуда она у меня.
– Ты дал мне её на выходных.
– Помню, – улыбнулся он.
Скинув футболку через голову, он подхватил толстовку и натянул на себя. Я же всё это время, кажется, даже не дышала, а мои глаза и не думали подниматься к его лицу. И только тогда, когда рельефное тело, успевшее окрепнуть за эти месяцы, скрывается с виду, я отвожу взгляд в сторону. Том поднимается и, проследовав к раковине на кухне, выжимает футболку. Глаза вновь следуют по его рукам, сжимающим ткань и напрягающимся, когда он выжимает воду. Веду взглядом по его плечам, спине и упираюсь в задницу. Пусть мне кто-нибудь даст хорошую пощёчину, потому что я открыто глазею на его зад. Том поворачивается, и теперь я упираюсь в ширинку.
– Чёрт, – шепчу я.
Можно мне провалиться сквозь землю, чёрт возьми.
– Прости, – мои губы говорят за меня, потому что сознание даже не думало извиняться.
– За что? – я наконец-то поднимаю глаза к его лицу, где выгнулась бровь.
– Кажется, у меня сдвиг по фазе.
Беру в руки стаканчик с лапшой и включаю телевизор, устремляя взгляд туда, лишь бы не встречаться с ним глазами. Неловкость – не то слово, которым можно описать эту ситуацию. Посмеиваясь, Том занимает место на диване и берет в руки в второй стаканчик. Не знаю, с каких пор меня начали интересовать новости, но тому интересу, с которым я смотрю их сейчас – можно позавидовать. Убираю в сторону пустую упаковку и, подобрав пакет, расставляю баночки, оставляя одну. Сегодня я решительно настроена попробовать первый, чтобы согреться. Наполняю чайник и жду, когда вода возьмёт своё. Приятные ароматы цитруса доносятся до носа. Закрываю глаза, втягиваю пары и наслаждаюсь вкусами, наполняющими воздух.
Время летит со скоростью света, когда ловлю часовую стрелку на восьми часах вечера, когда ставлю парочку кружек на столик.
– Спасибо, – улыбнувшись, говорит Том.
Киваю и делаю глоток. Горячий чай согревает изнутри, но уверена, это не только его заслуга, но и человека рядом. Меня бросает в жар благодаря увиденному. Искоса поглядываю на Тома, кружка которого пустеет слишком быстро, как и моя.
Собрав пустые упаковки в кучу, он убирает их в пакет, пока я обматываюсь мягким пледом и кладу голову на подушки. Положив ладонь на мою щёку, Том смотрит в мои глаза и большим пальцем поглаживает область скулы. Под его касаниями, я превращаюсь в желе. Уверена, ещё немного, и просто расплывусь по дивану.
Место быстро остывает, когда он поднимается с дивана и его ладонь покидает моё лицо.
– Ты не останешься?
– Я ухожу не потому что хочу, а потому что должен, Алекс. Сейчас больше всего на свете, я хочу остаться, но не могу.
– Это слишком просто, – говорю я, смотря на то, как он натянул кроссовки и выпрямился в пороге.
– Слишком просто было бы остаться.
– Да, действительно, – не скрывая иронии, отвечаю я.
– Когда-нибудь, я останусь, но это будет наша квартира, а не раздельные.
Ничего не отвечаю, укрываюсь пледом и сворачиваюсь вокруг подушек, смотря в экран телевизора, но, не видя, что там происходит. Слышу, как Том устало выдыхает и делает несколько шагов. Убрав мои волосы в сторону, его губы прижимаются к моему виску и задерживаются.
– Я люблю тебя, может, нам лучше не торопиться в этот раз?
Вновь ничего не отвечаю, и Том снова выдыхает. Тёплый воздух опаляет моё лицо, и краем глаза я смотрю на него. Улыбка трогает уголки его губ, когда мы встречаемся глазами. Опираясь руками на подлокотник, он смотрит на меня сверху вниз.
– Скажешь, что любишь меня?
– Нет, – бурчу я.
– Упрямая, но я всё равно сам знаю.
Послав ещё одну улыбку, он шагает к двери и покидает квартиру, а мои губы расплываются в улыбке.
– Дурак, – хмыкаю я, оставаясь одна.
Глава 22
Алекс
Покидаю клинику с мрачным выражением лица, точней, с зелёным. Слова врача эхом разносятся в голове.
Беременность подтверждена.
Всего лишь два слова понадобилось для того, чтобы выбить из нутра весь дух. Страх мгновенно распространился по телу, заполняя собой каждую клеточку. Сердце желает верить в будущую радость Тома, но именно сейчас мой реализм решил оставить оптимизм позади. Да, это были эмоции, и теперь я понимаю Лизи как никто другой, только в отличии от неё – я не в отношениях. Том хотел всё вернуть, исправить, но теперь я отчаянно боюсь сказать ему об этом.
Автоматически тыкаю по экрану номер лучшей подруги, но не получаю ответа. Занимаю одинокую лавочку в самом дальнем уголке и сотрясаюсь в рыданиях. Я в заднице. И успешные попытки добить себя самобичеванием дают свои плоды, потому что я буквально на грани истерики, если уже не перешла эту черту. Не могу ничего сделать и первая причина: я больше не могу иметь детей. Вторые слова, которые я услышала от врача, получив анализы:
– Мне очень жаль, но эта беременность будет единственной.
Изначально я не совсем поняла смысл данного выражения, пока мне не объяснили. Но я даже не помню ничего дальнейшего. Всё как в тумане. Пока женщина пыталась мне объяснить причину, в голове царил вакуум и хаос, мешаясь друг с другом. Либо один, либо никогда. Что я выбираю? Одного, даже если буду растить самостоятельно. Хочется сказать, что я буду одна, но язык не поворачивается, ведь я никогда не буду одна. Со мной рядом будет он или она, пока это неизвестно, ведь срок всего лишь три недели. Проходящие мимо люди совершенно не смущают мою драму и зарёванное состояние в целом. Телефон начинает звонить и в спешке, я чуть ли не роняю его на пол экраном вниз, но успеваю подхватить в воздухе, словно жонглёр.
– Мне нужен адрес Тома, – бубню и всхлипываю в трубку так, что сама не могу разобрать слов.
– Алекс, что случилось? – спешно тараторит Лизи.
– Том… мне срочно нужно…
– Что с ним? – голос подруги меняется, и теперь к обеспокоенности добавляется сиплость, пока я успеваю всхлипывать, Лизи продолжает верещать в трубку: – что с Томом, Алекс!?
Пытаюсь перевести дух и тяжело выдыхаю, дрожь в голосе остается, но сейчас я могу хотя бы выдавить более-менее понятные слова:
– Где живёт Том?
– Что с ним случилось?
– Мне нужно срочно с ним поговорить, напиши мне… я прошу тебя, мне срочно нужен адрес…
– Господи, Алекс, ты меня пугаешь, что происходит? С тобой всё в порядке? Где ты?
– Скажи мне его адрес, Лизи! – настаиваю я.
– Сейчас отправлю, что произошло?
– Не сейчас, пожалуйста… – хриплю я и скидываю вызов.
Глаза поднимаются на детскую площадку, где бегают дети, а родители их догоняют. Несмотря на то, что в парке есть не только полные семьи, но и по отдельности, я смотрю на тех, где есть оба родителя. Сердце сжимается настолько сильно, словно кто-то вырвал его и сжимает в тисках с такой силой, что оно едва может продолжать биться. Вздрагиваю из-за уведомления, в сообщении которого написан не только адрес, но и следующие слова: «Срочно позвони мне, как сможешь!».
Сама не понимаю, как быстро ловлю такси, запрыгиваю в салон, отдаю несколько долларов и киваю на каждый вопрос мужчины за рулём, даже не слушая его слов. Совершенно неважно, может, он предлагает мне уехать за город или подписать контракт на то, что я буду его вечной рабой, я всё равно ничего не могу услышать за шумом в голове, поэтому соглашаюсь со всем.
Страшней стало тогда, когда двери лифта остались за спиной, ещё несколько шагов к повороту, где коридор с дверьми расстелется перед глазами. На ватных ногах, с помутневшим сознанием и заплывающими от слёз глазами, нахожу квартиру B324, но не могу поднять руки. Тело будто залили бетоном, я не могу и шевельнуться, не говоря уже о стуке в дверь. Мерзкий привкус тошноты сушит горло, из-за чего жутко хочется воды. Несколько минут, я продолжаю тупо стоять лицом к лицу с собственным страхом, но слышу раскрывающиеся двери лифта и слишком знакомый голос, который обычно парализует, но тут я бегу. Бегу от двери к первому ближайшему повороту или выступу, который спрячет меня от Тома. Через пару соседних дверей забегаю за угол и прижимаюсь спиной к стене, кусая губы так, чтобы не издать и звука. До сознания доходят обрывки фраз Тома, который говорит по телефону.
– Не знаю, я только что оттуда… Нет, у меня нет её, она у Кэндис, я вчера отдал ей… – дверь открывается и последнее, что я слышу: – Посмотрю в машине.
Как только слышу щелчок, внутренности обрываются, потому что он не увидел меня. Что-то внутри смеётся и говорит, какая я слабачка. И я согласна с этим внутренним голосом. Телефон вибрирует в кармане, и на экране мелькает имя парня, слишком похожего на Тома. Отклоняю вызов, но он тут же звонит снова. Отключаю на телефоне не только громкость, но и вибрацию, решаясь идти до конца. Я не могу поступить с ним так, у меня уже есть опыт недосказанности, который хоть и завершится на мирной ноте, но со своими неприятными сторонами.
Смахиваю слёзы с лица, несколько раз следую мантре «вдох-выдох» и стучу в дверь. Спустя полминуты, дверь открывается и, прижимая телефон к уху, Том ошарашено смотрит на меня. Его удивление вполне понятно.
– Я перезвоню, – говорит он и убирает мобильник в сторону, пропуская меня вперёд.
Не знаю, проходить ли дальше, поэтому застываю в пороге. Ещё не понятно, длинный ли разговор или короткий.
– Не ожидал тебя тут увидеть, – с тем же удивлённым тоном, говорит Том, в один голос с ним, я вторю своё.
– Я беременна.
Моментально его брови ползут вверх.
– Алекс, надеюсь, ты не решила…
– Я не буду перекладывать всю ответственность на тебя, – перебиваю я, – если ты не хочешь, то это твоё право…
– Замолчи! – рявкает Том. – Дай мне нормально договорить хоть раз, чёрт возьми.
Ледяное ведро воды выливается на голову в виде его резкого тона, который слышится крайне редко, но не без нужной причины. Пальцы на руках скрепляются в замок и вжимаются друг в друга так, что будущий след от впивающихся ногтей, чувствуется уже сейчас. Прикусываю язык и смотрю на Тома, который, вероятно, пытается совладать с собой из-за нахлынувшей ярости. Но она моментально испаряется, на смену ей, в его глазах появляется спокойствие.
– Дослушай меня, – выдыхает он.
Медленно киваю и прикусываю язык.
– Мы так и будем стоять в пороге? – спрашивает Том, рассматривая меня с ног до головы.
– Н-нет, – заикаюсь я, – если ты хочешь…
– Я хочу, – кивает он, – пошли.
Быстро сбрасываю туфли и спешу за ним, окинув взглядом небольшую прихожую, где умещается лишь шкаф и несколько дверей, расположившихся по правой стороне, и большая арка напротив входной двери. На эмоциях я не успела разглядеть и этого.
Том пропускает меня вперёд, занимаю место на краюшке дивана, расположившегося посередине гостиной, за спинкой которого раскинулась небольшая кухня дубовым цветом. В отличие от меня, Том не так скромен. Он практически упирается в спинку поясницей, но корпусом склонился вперёд, расставив локти по коленям. Если бы не несколько дюймов, мы могли упираться коленями друг в друга.
– Как ты узнала?
– Я не знаю… – тихо говорю я, – не знаю, зачем взяла его. Я просто стояла в магазине, коробочка с тестом лежала на прилавке и я, не задумываясь, взяла. На уровне подсознания.
– Ты говорила, что не беременна.
– Я ещё не знала… позавчера сделала тест и даже не думала увидеть там… в клинике подтвердили…
Спешно роюсь по сумочке, ища заключение врача, и когда среди хаоса находится необходимый лист – протягиваю Тому.
– Алекс, мне не нужны доказательства, я знаю, что сделал это.
– Сделал?..
– Ты была с кем-то ещё? – моментально напрягается он.
– Нет, – быстро отвечаю я.
– Значит, выбор не велик.
– Я не хочу, чтобы ты думал, что я принуждаю тебя. Это не так.
Делаю протянутый выход и убираю волосы за уши.
– Я хотела, чтобы ты знал. Я не могу держать тебя в неведении. Мы не будем вместе только из-за этого.
– Ты не хочешь или это принцип?
– Я… – опускаю глаза и вновь поднимаю их, найдя взгляд Тома. – Хочу.
– Тогда в чём проблема?
– Не знаю… я не понимала, какая будет у тебя реакция… это же… это просто невообразимо, мы же столько лет и…
– И наконец-то, Алекс, – выдыхает Том.
За долю секунды, он оказывается у моих ног, его улыбка заставляет нервничать и радоваться одновременно. Том смотрит на мой самопроизвольный замок. Взяв мои руки в свои, он целует кисть и смотрит мне в глаза. Его ладонь тянется к моему животу и ложится на поверхность, согревая изнутри. Из-за этого я готова выть на Луну, и всё же не сдерживаюсь. Откинув голову назад, у меня не получается собрать слёзы назад, поэтому я просто позволяю им побежать по щекам.
– Это я виновата, прости…
– О чём ты говоришь? – хмурится Том.
– Этого не должно было случиться.
– Это должно было случиться, Алекс. Ты боишься беременности?
– Нет…
– Что тогда?
Встречаюсь с ним глазами и отвожу взгляд в сторону.
– Ты не должен быть со мной из-за ребёнка.
– Иногда мне кажется, что твой мозг имеет способность засыхать.
– Я идиотка…
– Нет, ты просто боишься. Этот момент должен был стать счастливым для нас, а не со слезами.
– Ты злишься на меня? – тихо спрашиваю я.
Губы Тома дёргаются, а после расплываются в широкой улыбке.
– Ты рехнулась? Я люблю тебя, я всегда хотел детей с тобой. Да, это получилось вот так, но давай попробуем это принять за знак судьбы? Мы будем выстраивать всё с нуля. Новое, Алекс. Я люблю тебя по-прежнему, а сейчас, чёрт возьми, я люблю тебя ещё сильнее, но наши отношения будут другими. Это как дом, который мы будет строить на чистой земле с самых первых азов, только сейчас он будет выстроен в сознательном состоянии.
Издаю глухой всхлип и обнимаю его шею, уткнувшись в неё носом. Том прижимает меня в ответ, и я практически расплываюсь в его родных объятиях.
– У меня есть ещё кое-что…
– Что? – спрашивает Том, утирая слёзы с моего лица.
– Я больше не могу…
– Не можешь? – выгнув бровь, он смотрит на меня глазами, наполненными нежностью и любовью.
– Эта беременность… она будет единственной… – новый всхлип отчаянья вырывается из меня, и из-за стыда я закрываю ладонями лицо. Мне стыдно признавать, что я не могу дать ему большего.
Том отводит одну мою ладонь в сторону, его глаза всё те же: с мягкостью и трепетностью.
– Давай не будем об этом думать? – предлагает он с нежностью в голосе и взгляде. – Давай жить настоящим? У нас уже растёт один, о втором мы подумаем потом. Алекс, есть разные способы получить желаемое. Но сейчас главное то, что у нас уже получилось.
– Прости…
– Тебе не за что извиняться. Это все сюрпризы на сегодня? – улыбается Том, и я благодарю всё на свете, что жизнь подарила мне именно его.
– Я не знаю, не думаю, что это сюрприз, но…
Начинаю рыться в сумочке, чтобы найти снимок. И в моём хаосе он находится спустя минуту.
– Тебе срочно нужно прибраться там, – улыбается он.
– Да, – выдыхаю я, соглашаясь с его словами.
Протягиваю ему квадратик.
– Что это? – Том, сведя брови, крутит карточку в руках и рассматривает её со всех сторон.
– Это он… или она. Я подумала, что лучше его сделать, чем не делать, даже если там ничего толком не понятно.
– Теперь я понимаю Лизи, – улыбается он, подняв на меня глаза.
– Что именно?
– Почему она называла их горошинами, это правда похоже на зерно.
Отложив в сторону снимок, Том смотрит на мой живот и кладёт на него ладонь.
– Как будто ничего нет, – говорит он, изучая моё лицо.
– Это только сейчас, скоро я начну поедать всё, что будет попадаться на глаза.
– Это вряд ли, ты никогда не будешь есть маслины, – смеётся Том, – даже если Земля сойдет с орбиты.
– Ты прав, – улыбаюсь я, смахивая слёзы и всю тяжесть, повисшую на плечах за такой короткий срок.
Кладу ладонь на его щёку, пока Том поглаживает мой живот.
– Спасибо, – шепчу я.
– За что?
– За то, что ты есть, – жму плечами и облечено выдыхаю, – я боялась тебе рассказать…
– Хорошо, что ты это сделала, я не хочу узнавать от других или оставаться в неведении. Думаешь там девочка или мальчик?
– Не знаю.
– Не чувствуешь?
– Пока нет. Ты можешь ответить мне честно?
– Могу.
– Не спросишь, на что?
– Зачем? Я на любой вопрос отвечу честно.
– Хорошо… я хочу знать, что ты не злишься и не будешь со мной из-за ребёнка…
– Я хотел быть с тобой, и буду хотеть всегда, Алекс. Может быть, я не хотел торопиться в этот раз, но судьба распорядилась иначе. Мы будем дальше продолжать строить свои отношения, только теперь не одни. Я люблю тебя, ты меня слышала?
– Слышала, – выдыхаю, поглаживая его щёку, на которой самая умопомрачительная щетина. – Мартин звонил, нужно перезвонить.
Вытягиваю телефон из сумочки, на что Том хмурится.
– Ты серьёзно собираешься разговаривать с ним сейчас?
– Он звонил несколько раз, даже когда я сбрасывала. Мартин никогда так не сделает, он дождётся, когда я освобожусь и перезвоню.
– Какой он галантный, – с открытой насмешливостью, говорит Том, на что я смягчаюсь, смотря на него. Сердце трепещет из-за того, что он ревнует, поэтому улыбка трогает мои губы.
– Тебе не о чём беспокоиться. Он хороший парень, – бровь Тома выгибается, смеша меня. Очень умно с моей стороны говорить, какой Мартин хороший парень, но я не могу удержаться и не получить от Тома желаемую искорку в глазах.
– Мне стоит волноваться?
– Нет, я предпочитаю лучшего, а он всего лишь хороший, – посылаю улыбку Тому и нажимаю клавишу вызова.
После трёх гудков, Мартин принимает вызов, не позволив мне даже поприветствовать его.
– Алекс, ты должна приехать.
– Приехать? – переспрашиваю я.
– На работу, ты сама должна это видеть.
– Это срочно?
– Достаточно срочно, тебе не понравится.
– Хорошо, – выдыхаю я, – я скоро буду.
Сбрасываю вызов и перебираю сотни вариантов случившегося. Мартин редко бывает таким настойчивым, но сегодня он позвонил мне семь раз, продолжая набирать мой номер, когда я переводила его на голосовую почту. Я не знаю, что не понравится мне, но понимаю, дело не в статье, потому что эта работа за Фрэнком. Все комментарии каждый получает именно от него.
– Мне нужно на работу, – сообщаю я.
– Что случилось?
– Я не знаю, он не сказал. Говорил только, что мне не понравится.
– Я отвезу тебя.
– Зачем?
– Чтобы быть рядом.
Том поднимается на ноги и тянет меня за собой. Оглядываю себя на наличие пятен на джинсах, топе и пиджаке. Том подхватывает белую бейсболку, и его светлая макушка скрывается под тканью. Я просто не могу не полюбоваться им. Белая футболка огибает мощную грудь; серые шорты до колен, по центру которых болтается шнуровка и кроссовки. Обычно он предпочитает спортивный стиль, и я поистине наслаждаюсь им, потому что ему ужасно подходит подобная одежда. Прохожусь глазами по ногам, поднимаясь по торсу и груди, упираясь в серо-голубые глаза, наблюдающие за мной.
– Идём?
Согласно киваю и выхожу из квартиры. Его ладонь держит мою до тех пор, пока мы не разделяемся и не занимаем места в машине. Но и тут он вновь берёт мою руку и переплетает наши пальцы, положив к себе на колено. Искоса я поглядываю на этот замок, и льдинки в душе тают, словно после полугодовалой зимы, наступает весна. Это похоже на центральный парк, в котором расцветает сакура. И вот оно, моё первое сумасшедшее беременное желание погулять там прямо сейчас.
Пока машина движется по оживлённым улицам города, я задумываюсь, когда мы расскажем остальным. Я уже чувствую тот шок, который получат друзья, ведь для родителей мы продолжали быть вместе, пока остальные знали правду. Но это не производит на меня эффекта: я не переживаю за это. Знаю, никто не будет нас осуждать, они лишь искренне порадуются за подобный исход, но почему-то желание рассказать Лизи первой – усиливается с каждой новой минутой. Когда она чувствовала себя плохо или у неё были срывы, подруга звонила именно мне, сейчас её поддержка нужна мне. Кроме того, она лучше меня разбирается в подобном, потому что её путь беременности уже пройден.
Поворачиваюсь к Тому, когда машина остановилась на парковке.
– Я хочу рассказать Лизи.
– Хорошо, – кивает Том.
– Ты не против?
– Почему я должен быть против?
– Ты сам узнал меньше часа назад, вдруг ты разозлишься.
– Нет, если мы скажем им первыми – я ничего плохого не вижу.
– Ты не говорил Джареду?
– О чём?
– О том, что было.
– Нет.
– Я… я говорила Лиз.
– Хорошо.
Том с улыбкой целует тыльную сторону кисти и покидает салон машины. Спешу следом и вышагиваю в одну ногу с парнем.
– Ты не злишься?
– Нет, я же сказал, – смеётся он, и меня буквально бросает в жар. Не понимаю, что с ним не так, почему он не ругается на меня.
– Том, – останавливаюсь, и вместе со мной, останавливает он, продолжая держать мою руку. – Если ты злишься, скажи мне. Пожалуйста… Я не могу думать, что ты скрываешь свои эмоции.
– Алекс, я не злюсь. Ты видишь, что я в ярости или обиделся?
– Нет… – вздыхаю я.
