Александр Алексеевич Кассий
Король Мистрока. Красный Вестник
Глава тридцать девятая
Пятый отряд
Эйра Банфи, Мэтт Кэнан, Антонио Визотти и Уилфред де Алвин направились в Аур по приказу короля Эдуарда де Вайнсбурга.
Древний город встретил их во всем своем мрачном и угнетающем великолепии. Мэтт сразу почуял неладное, его интуиция всегда была надежным флюгером, указывающим куда же дул ветер. Опыт же подсказывал Кэнану, что от подобных мест хорошего не жди. Какие только мерзавцы не слонялись по столь гибельным местам.
Безликую таинственность не оставил без внимания и Антонио, по его спине покалывали мурашки, а меткие глаза подмечали потусторонне извитые деревья и удушающий бездушный туман, опутавший холм Аура. Еще у Антонио чесалось ухо, а оно всегда чесалось, если дело пахло мистикой.
Эйра оставалась сосредоточенной и не спешила делать никаких выводов. Она привыкла полагаться не на чутье, а на конкретные факты и детали наблюдений. Чего-то мистического или пугающего в лике Аура ей не чудилось. В конце концов, это древний заброшенный город, как еще он должен был выглядеть?
Лишь Уилфред оставался расслабленным и размышлял лишь о том, сколько сокровищ осталось в завалах древней столицы Хинтафии. Если им повезет, то их даже будет кто-то охранять. Славная тогда выйдет потасовка, давно уже Уилфред не разминал свои пальцы в настоящей битве, а не на музыкальных инструментах.
Пятый отряд осмотрел весь город, прочесал каждую улицу и заглянул в большинство домов, в которых еще можно было зайти, не опасаясь быть похороненным средь камней. Но найти ничего так и не удалось.
Эйра надеялась на какие-то вещественные доказательства того, что в Ауре действительно проживали сектанты, но если они и были, то убрались подальше, смыв все следы.
Когда начало смеркаться, то первым сдался Уилфред. Он развел костер на главной площади возле полуразрушенного храма Благоденствия и запек на углях картошку.
Вскоре устала блуждать средь безжизненных развалин и Эйра. Она присела у костра и стала раздумывать, как же им поступить.
Мэтт тем временем набрел на тоннель под лестницей, ведущей в верхний город. Он заметил в грязи свежий след. Всего один. Весьма крупный и глубокий. Смотрел он в сторону тоннеля.
– Что-то нашел? – спросил подкравшийся Антонио.
– Да. – коротко ответил Мэтт и кивнул на след.
– Странное дело, – нахмурился Антонио и присел. – Интересно, чей он?
– Мужчины, где-то под метр девяносто, либо просто довольно крупная стопа и лишний вес. Он косолапил, но дело не в обуви, какой-то дефект вроде перелома или рахита. Шел он, торопясь, скрывался от кого-то? Может, от нас. Был бы тут еще хотя бы один след, то я сказал бы, бежал ли он, нес ли что-то на спине, правша ли он.
– Недурно. Но это нам мало что дает. Давай осмотрим тоннель. – предложил Антонио.
Мэтт согласился, и они погрузились во мрак катакомб под верхним городом. Тоннель разделялся на множество ходов, некоторые из которых были завалены или закрыты решетками. В конце концов, все пути вели в канализацию, по которой даже крыс не бегало, но запах стоял столь разящий, что сбивал с ног, если вдохнуть полной грудью.
Мэтт и Антонио покинули тоннель и поспешили вернуться на площадь. Антонио немного отстал и принюхался к чему-то. У него тут же зачесалось ухо.
Визотти глянул себе за спину и некоторое время всматривался в никуда. Так и не поняв, что его беспокоит, он нагнал Кэнана.
У костра было принято решение остаться в Ауре на ночь. Вдруг утром бы что-то изменилось или сектанты бы решили вернуться. Караулить назначили Антонио, как самого зоркого.
– Завтра встаем, когда солнце в глаза начнет бить. А то боюсь, что в потемках мы не найдем выход из этого города. – сказала Эйра, грея руки у костра.
– Перед сном давайте-ка поиграем в одну игру. – предложил Уилфред.
– Какую еще игру? Мы на задании. – хмурился Антонио.
– Я и раньше бывал на заданиях, тут не обязательно сидеть хмурыми все время и думать о том, как бы не разочаровать короля. Расслабьтесь. Когда я был послушником в ордене Пуриитов, то мы с ребятами играли в «три факта». Один факт – правда, а два – ложь. Нужно угадать настоящий.
– Это детский сад, Скрипач. – буркнул Антонио.
– Это игра на знакомство. Нам ведь предстоит еще много заданий вместе. Целой группой мы будем работать не так часто, но, поверьте, в любой команде важно доверять своим товарищам. – ответил Уилфред и похлопал Антонио по плечу.
Антонио стряхнул руку пуриита и закурил цигарку.
– Это… неплохое предложение. Давай-ка ты и начнешь, де Алвин, – согласилась Эйра. – Покажи нам пример.
– Эх, ладно. Вот, например… Я родился в птичнике Свенэджа. Я… поклоняюсь древнему языческому богу крови. Или же я девственник. – задорно проговорил Уилфред.
– Третье. – мигом произнес Антонио.
– Третье. – поддержал Мэтт.
– Первое. – предположила Эйра.
– Нет, не третье, – рыкнул Уилфред.
– Ну да, рассказывай. – рассмеялся Антонио.
– Какой же тогда правдивый? – спросил Мэтт.
Уилфред загадочно улыбнулся, затем прикусил губы:
– Первое, конечно же. У моей матушки случились преждевременные схватки. Она занималась гусями, у нашей семьи было большое хозяйство.
– И это лучшие факты, что ты смог придумать? – цокнул Антонио.
– Я импровизировал, мне не дали особо времени. Раз такой умный, то давай, ты следующий!
– Ладно, глядите. Я умею воскрешать мертвых. Я лучший лучник всея Альзамеры. Я служил в банде «Падальщиков» в Монтесанне, среди них была наемная убийца по кличке «Дьяволица», она служила какому-то там древнему богу Сухарю-с-Пивом, как-то так его звали. Так вот, я ее убил, когда мне было шестнадцать.
– М-м-м… Если это второй вариант, то поубавь пыла, это явно не так, а если третий, то ты чертовски страшный мужик. – задумался Уилфред.
– Я думаю, что третий вариант. – предположил Мэтт.
– Я за второй. Я слышала о том, как ты был хорош на турнире, получил приз в дисциплине лучников с лучшим результатом за всю историю. – сказала Эйра.
– Благодарю, госпожа-рыцарь. – кивнул Антонио.
– Ну, так какой это вариант? – с нетерпением спросил Уилфред.
– Почему никто не предположил первый? Я кажусь вам недостаточно многосторонним?
– Да брось, давай уже ответ. – настаивал Мэтт.
– Все варианты правдивы.
Уилфред озлобился и пригрозил пальцем:
– Это серьезная игра, давай говори правду!
– Хорошо-хорошо, это второй вариант. Я также был лучшим лучником Фаракии. Там, конечно, соревнований не было, но более метких я все же не встречал. Могу предположить, что и на Колграде не сыскать равного мне. И на Тарреде. И на этом… Юраурае.
– Ну и самомнение. – охнул Уилфред.
– Готова поспорить, что кто-то на Тарреде может составить тебе конкуренцию, – поспорила Эйра. – все же там водится множество высококлассных лучников. Особенно у кочевых племен.
– Как-нибудь наведаюсь туда, вот и проверим. – кивнул Антонио и выбросил окурок в костер.
– Твоя очередь, Мэтт. – сказал Уилфред.
– Хорошо. Дайте подумать, – Кэнан погрузился в себя на некоторое время. – Я когда-то был рыцарем. Или я однажды выпил столько, что очнулся на другом конце Мистрока. Или же я смог втереться в доверие к вотерлэндской верховой и убедить ее в том, что я невиновен в преступлении, за которое меня хотели казнить.
– Очень смешно, Кэнан. Не играй с огнем. – отмахнулась Эйра.
– Верно, Кэнан, огонь – шутки. – со всей серьезностью произнес Уилфред.
– Ваши варианты. – ухмыльнулся Мэтт.
– Второе, – заявил Антонио. – На рыцаря ты совсем не похож, в тебе должно было остаться хоть что-то, я полагаю, от той жизни. Взгляните на Скрипача, вот ему я верю, что он рыцарь, они все такие же идиоты. Ничего личного, Эйра, я про мужчин.
– И явно не третье, – подхватил Уилфред. – Ты не детоубийца. Да, я знаю, за что тебя собирались казнить. Я видел людей, которые лишали жизни невинных детей. В их глазах не было ничего человеческого. От таких людей пасет гнилью за километр, я бы убил подонка без суда. И пусть пламя меня за это покарает.
– Я тоже за второй вариант, это было бы в твоем духе. – кивнула Эйра.
– В моем духе? – удивился Мэтт. – При тебе я был трезв, как монашка.
– Ты ведь наемник. И странник. Да и ты ведь сам рассказал, как напился в Риверлоке. Думаю, твой правдивый факт похожий. Ты напился в Риверлоке и очнулся в Фортрессе.
– Точно, да. Так все и было, – печально ответил Мэтт. – Ладно, Эйра, твоя очередь. Завершай наш круг.
– Знаете, не думаю, что во мне найдется что-то интересное. – пожала плечами девушка.
– Да ладно, ты ведь рыцарь короля! – восхитился Уилфред. – Даже я лишь скромный служитель стихии огня. Поверь, в рыцари-монахи берут куда охотнее, тем более к пуриитам.
– На этом все интересное в моей жизни кончается.
– Попробуй, мы не будем строги. – поддержал Мэтт.
– Ладно, – мягко улыбнулась Эйра. – Я никогда в жизни не была в тавернах. Или я до совершеннолетия думала, что существуют единороги. Или я бросила своего жениха прямо у алтаря.
– Вот так замах! А это весьма сложно. – Уилфред почесал голову.
– Может, первый вариант? – решил Антонио. – Ты выглядишь весьма правильной девушкой.
– Тут я промолчу, пожалуй, – ухмыльнулся Мэтт.
– Ваш голос, господин де Алвин. – настаивала Эйра.
– Я думаю, что ты верила в единорогов, – сказал Уилфред. – Верить в чудо – это очень важный навык. Было бы замечательно, если бы ты сохраняла его столь долго.
– Кажется, я разочарую вас, товарищи. Я бросила своего суженного прямо у Алтаря.
– Вот так сюрприз! – удивился Уилфред. – И ты не без греха. Тогда, мы точно не зря в одной команде.
– Да уж, но не скажу, что я разочарован, – сказал Антонио. – Это очень смелый шаг. Почему ты так поступила, если не секрет?
– Я расскажу, но, может, потом…
– Не стоит ее заставлять. – попросил Мэтт.
– Мы не настаиваем. Погодите, как мы могли так просто отпустить эту тему, – вдруг вспомнил о чем-то Антонио. – Скрипач, ты ведь рыцарь-монах. С какого перепугу ты не девственник?!
– А вот это уже совсем другая история… – поежился Уилфред.
Глава сороковая
Старый-добрый Рангарон
По окнам стучал непрекращающийся уже который час дождь. Стекла покрылись инеем, из-за застывающих на его поверхности капель. Тучи не расступались и не пропускали к земле ни единого лучика летнего солнца. Если бы не календарь, то назвать текущее время не иначе, как поздней осенью или ранней зимой язык бы не повернулся.
Накинув на плечи черное меховое пальто, Леннон заполнял врученные ему бумаги длинным лебединым пером. Его челюсть, щеки и кожу над верхней губой покрывала густая темная борода, а длинные немного курчавые волосы головы опускались до линии подбородка. Часть длинных прядей Леннон заправил за уши, чтобы они не падали на глаза во время работы.
– Дальше, – попросил Леннон и принял папку бумаг от очередного посла и внимательно взглянул на текст. – Вы хотите ввести повышенный налог на хранение запасов зерна и сухофруктов для всей Элезии и прилежащих к ней территорий?
– Так и есть, мой господин, – жалобился посол, потирая руки. – Казна города пустеет, как и амбары. Духовенству и дворянству практически не на что жить.
– А на что будут жить крестьяне, простые горожане и мелкое дворянство? Вы не облагаете новыми указами лишь высшее дворянство и богомольцев. Не думали, что у них и так в закромах слишком много денег? – спрашивал Леннон.
– Мой господин сэр Леннон, не сочтите за оскорбление, но вы и ваш отец часто не до конца осознавали ситуацию. Последние годы выдались тяжелыми, урожая все меньше, заморозки бьют по всему Холоборну. Если нам тяжело, то представьте каково остальным герцогствам. Тяжелые времена требуют тяжелых решений.
– Я не герцог, а потому следую заветам моего отца и приказываю вам предоставить мне иной указ для подписания. Растрясите высшее дворянство или поищите по подвалам монастырей, храмов и келий. Я уверен, что вы найдете достаточно запасов. Я недавно был в Бэндигоре, и почему-то тамошние священники ничуть не похудели за последние годы. От них не убудет. Потребуйте от каждого ровно столько, сколько он сможет дать, чтобы не исхудать. Этого хватит, чтобы продержаться без голода еще месяц, я полагаю, – рассуждал Леннон.
– Как прикажите. – небрежно произнес посол и забрал неподписанную бумагу. В дверях он хотел добавить еще что-то, но сдержался и покинул кабинет.
Леннон протер уставшие глаза и спросил у канцлера сэра Пётра Шомода были ли еще посетители.
– На сегодня все, – ответил канцлер и, подойдя ко столу, сложил документы в стопку. – Я направлю бумаги в канцелярию замка, если вы не против.
– Конечно. Пусть писцы делают свое дело, – Леннон откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Он выглядел очень уставшим и невыспавшимся. – Я удивлен, что сегодня так мало посетителей. И даже ни одного указа из Вотерлэнда. Наверное, королю Эдуарду наконец хватила того уровня подати, который он запросил. Мы уже отдаем ему добрую половину всех доходов. Помимо этого, теперь мы обязаны выделять короне добрую часть стали и ремесленников. Из нас высасывают все соки.
– Король старается сохранять баланс, но иногда чаша весов склоняется не в нашу сторону. – вздохнул канцлер Шомод.
– Я и не думал, что управлять герцогством так трудно. Напомни, какие у меня еще дела на сегодня? Что-то совсем все из головы вылетело.
– Вероятно, стоит уточнить у советника Шамуэля. Я же осведомлен только о вашей поездке в Бэндигор завтрашним днем. Если не помните, вам необходимо присутствовать на городском суде и поучаствовать в вынесении вердикта преступнику, что был пойман во время кражи из хранилища, которое принадлежит по праву вашему отцу. Пока ваш отец не в состоянии исполнять свои обязанности, выезжать по подобным делам придется вам, мой господин.
– Что есть, то есть. Можешь идти, я навещу отца. – произнес Леннон, взял за ручку настольную лампу и через боковую дверь кабинета вошел в прихожую, из которой перешел в покои герцога Валрейда.
За время лишь покои герцога Холоборна казались неизменными. Мебель находилась ровно на тех местах, где была все годы до этого: книжный столик с двумя креслами у оконной ниши, туалетный стол с большим круглым зеркалом, двумя светильниками и изыскано украшенной серебром шкатулкой, а у правой торцевой стены стояла широкая кровать с плотными портерами из бархата и мехов.
В постели, накрытый одеялом, пледом и медвежьим мехом, дремал Валрейд в полной темноте. Отец Леннона пришел в себя из-за скрипа половых досок. Он поднял голову, чтобы убедиться, что это не кто-то чужой.
– Леннон, – вяло обрадовался Валрейд. Голос его звучал болезненно, а нос был заложен. Герцог говорил так, как обычно говорили простывшие сразу после пробуждения. – Ты пришел.
– Папа, – Леннон сел в изножье кровати и коснулся лба Валрейда. Кожа отца чуть ли не кипела, но была необычайно бледна. – Лучше не становится?
Леннон поставил лампу на прикроватный столик, и Валрейд поморщился от света. Теперь сын мог ясно видеть лицо своего отца. Валрейд поседел, лицо его обзавелось новыми морщинами и слегка распухло. Годы не лишили Валрейда его львиной статности, этого не могла изменить даже черная повязка на левом глазу.
– Который сейчас час? – спросил Валрейд, с трудом удерживая голову в пространстве.
– Солнце уже клонится к горизонту. Колокола уже отбили полдень пару часов назад, – ответил Леннон. – Ты пьешь то, что тебе назначил Микица?
– Пью-пью, – прохрипел Валрейд и вернулся обратно в объятия кровати. – Было что-то интересное сегодня?
– Ничего особенного, городские наместники все еще пытаются обирать простой народ, казначеи подворовывают, из-за чего постоянно приходится перепроверять за них финансовые отчеты. Я уже молчу про священников и монахов, эти черти только и мечтают, чтобы отобрать чьи-то земли для своей паствы. На самом деле они только и делают, что выкупают земли у разорившихся джентри и йоменов из-за неурожая, перепродают их высшему дворянству и на вырученные деньги закупаются вином и столь нужным нынче зерном.
– На кой пэрам в такие дни сдались бесплодные земли? – спросил Валрейд.
– Вероятно, думают, что все быстро пройдет. По их мнению, вот-вот заморозки сойдут на нет, а у их владений будут немалые пополнения. В данном случае клирики куда более дальновидны, они все твердят про пророчество, в котором морозный Ад поглощает Альзамеру. Но с деньгами прощаться они не собираются все равно. Я все бьюсь с ними за то, чтобы лишить части этих богатств и раздать более нуждающимся. – жаловался Леннон.
– Я понимаю, на тебя многое взвалилось. Как только мне полегчает…
– Нет. Ты должен полностью выздороветь. – настаивал Леннон.
Сын герцога подошел к шторам и раздвинул их. В комнату проникли холодные лучи пасмурного дня. Валрейд привстал, чтобы поглядеть в окно, но кроме ливня и нескончаемой череды тяжелых туч не увидел ничего. Хоть герцог и был в теплых покоях, но ему было холодно. Он будто ощущал на себе всю уличную сырость и слякоть. На душе сделалось зябко. Валрейд лег и закрыл глаза.
– Айринг ничего не писал? – спросил он.
– Отец, – печально произнес Леннон, не отворачиваясь от окна. Он наблюдал за тем, как ручьями текла по внутреннему двору замка вода. – За последние восемь лет он писал лишь раз, когда его посвятили в рыцари. Я думаю, следующим его письмом станет призыв нас на войну, большего не жди.
– Не говори так, он ведь твой брат.
– И твой сын. – напомнил Леннон и зашторил окна.
– Мы ведь тоже ему ни разу не писали. – сказал Валрейд сквозь дремоту. – Может, он думает, что больше никому не нужен… как же я так мог?
– Хватит об Айринге, слишком много чести ему. Подумай лучше о себе. Твой глаз стал болеть меньше?
– Временами, а временами все также.
– Нужно было мне идти в тот бой. Как мы только могли допустить, чтобы северяне пробрались так глубоко? – злился Леннон.
– Это был знак. Знак того, что они нас не боятся. Вызов нам. – пояснил Валрейд и чихнул.
– Будь здоров, отец.
– Спасибо, – поблагодарил герцог и продолжил. – Элезия была слабо защищена, ибо мы не ожидали столь дерзкого набега. Как вчера помню – они пришли с первыми звездами, проплыли сквозь туман на своих драккарах. Страшная битва. Много безоружных пострадало. Я этого больше не допущу.
– Как и я не допущу, чтобы ты выходил из своих покоев до полного выздоровления. Почему король бездействует уже так долго? Почему он до сих пор не собрал армию и не созвал всех вассалов?
– Ты и сам знаешь ответ на этот вопрос. Никто не рассчитывал, что в год семнадцатого турнира зима придет, но так и не уйдет. Я уже и не припоминаю, как прекрасно зеленое лето…
– Да, я понимаю. Но нам нужно действовать. Чем дольше мы ждем, тем меньше у нас запасов.
– Чтобы собрать воедино армию, способную одолеть Драконий Север, понадобится много припасов. В нынешних реалиях их придется забирать у крестьян и мелких землевладельцев. Ты ведь против этого. Я не осуждаю тебя, лишь констатирую факт.
– Видимо, выбора нет. Если придется идти на войну – я сделаю единственный верный выбор для завоевания победы. – заверил Леннон. Он обернулся к отцу и в глазах его читалась пустая уверенность и необдуманная решимость.
– Когда твоя мама еще была с нами… – начал Валрейд, преисполненный страхом. – Я сказал ей, что вы не знаете о войне и о смерти ровным счетом ничего. И до сих пор это так. Ты понятия не имеешь о том, на что готов пойти.
– Я должен предпринять хоть что-то! Если король не захочет действовать в ближайшее время, то я уверю его в ошибочности данной политики. Мы уже восемь лет ждем вторжения с севера, но сперва король Эдуард ведь собирался нанести упреждающий удар. Он опоздал. Затянул, испугавшись заморозков. Теперь все еще хуже.
В дверь постучали. Леннон пригласил незваного гостя войти. Вбежал гонец с невскрытым конвертом. Он поклонился, вручил послание Леннону и отошел в сторонку, скрепив руки за спиной. Следом за сеунщиком вбежала промокшая до ниточки Ланн. Она заметно вытянулась, а красота ее с годами раскрылась. Девушка подчеркивала свою примечательную и незаурядную внешность выдержанным макияжем, который слегка подпортил дождь, и бижутерией, подобранной со вкусом. На ней было прелестное тонкое и многослойное хвойного цвета платье с расклешенными рукавами, а собранные волосы обрамлял золотой обруч. На лице девушки застыло выражение страха и озабоченности чем-то.
– Ланн? – удивился Леннон, не успев вскрыть конверт. – Ты прибыла из Гарденпорта? Одна? Лишь с гонцом?!
– Ланн, дочь моя. – Валрейд сел на край кровати и собрался встать.
– Отец, не нужно. Сохраняй постельный режим. – настоял Леннон.
– Я не одна. – произнесла Ланн обреченным голосом.
В покои через распахнутые двери вошел муж Ланн Гюла, принц Иоанн де Вайнсбург. Он не соответствовал своей супруге по цветовой гамме и предпочел гранатового окраса узкую куртку, отороченную мехом и прошитую изнутри золотыми нитками. На плечах Иоанна также была взмокшая меховая накидка. С грязных сапог принца стекала слякоть.
– Ваше Высочество. – Леннон поклонился. Он не ожидал встретить принца в столь поздний час и без предупреждения.
– Сэр Иоанн де Вайнсбург, – поприветствовал Валрейд. Он встал на ноги, не смотря на наставление сына, и кивнул принцу. – Жаль, что вы застали меня в таком состоянии, мы не ждали гостей.
– Папа. – Ланн бросилась в объятья отца и обхватила его так крепко, как только могла сделать это своими промокшими и продрогшими руками.
– Надо полагать, вы покинули Гарденпорт не просто так, сэр де Вайнсбург? – деловито спросил Леннон.
– Мы помчались вслед за гонцом, совсем загнали своих лошадей, но все равно не успели до начала осадков, – отвечал принц Иоанн с присущей ему манерностью в словах и жестах. – Вести, которые мы для вас принесли, весьма важны для всего королевства. Я пытался отговорить Ланн от этой авантюры, но она настояла на том, чтобы мы сопроводили гонца.
– Может, вы поведаете сами, раз прибыли?
– Не имею права оглашать королевских посланий без его воли. – пояснил принц.
Леннон помрачнел пуще прежнего и все же раскрыл конверт. Он быстро пробежал глазами по строкам и, дочитав, передал письмо отцу. Валрейд обомлел, ноги перестали держать его. Ланн еле удержала его и помогла лечь обратно в ложе.
– Как же так… – проронил Валрейд и письмо выскользнуло у него из рук.
– Как я и надеялся, – произнес Леннон. – Пришло время действий. Король Эдуард отдает приказ Холоборну отправиться на выручку пограничным территориям герцогства Риверлок. Королевство Вайнсбургов наконец заключили торговую сделку с Дум-Вазаром, Хассаром с Колграда и Епархиями Монтесанны с Фаракии. Совместно они очистили морские пути и обезопасили их от пиратов. Вероятно, все эти годы все наши деньги уходили на завоевание морей. Рискованно.
– Я не позволю тебе отправиться на верную смерть. – прохрипел Валрейд.
– Лежи, отец, – попросила Ланн и накрыла герцога пледом. – Я приехала, чтобы позаботиться о тебе. Принц тоже побудет здесь, он поможет с управлением замком и герцогством. Мы не оставим тебя одного.
– Я боюсь потерять еще и сына. Я лишился стольких близких мне людей…
Валрейд ослаб и сознание его помрачилось. Герцог стал реже дышать и постепенно уснул.
– Спасибо, что ты здесь, Ланн. Спасибо, что не забываешь о своей семье, – сказал Леннон и поднял с пола упавшее письмо. – Я тоже не забываю о своей семье. Чтобы защитить всех вас я должен идти на войну.