Юлия Мидатовна Аметова
Наследство огня
– Чтобы избавитьс-с-ся от проклятых, любые средства хорош-ш-ши! Проклятых надо истреблять! Ты не знаеш-ш-шь, что такое с-с-смертельная схватка! – шипел Неистовый.
– Больше двухсот лет знаю, и очень хорошо! А еще знаю, что отнять у Предка последние силы – непомерная цена за такую победу. А недавно, чтобы сбить звездный корабль ученого брата Геранда, вы тоже устроили судороги, и после этого появились живоглоты! Что теперь?
– С-с-судороги отняли у Предка последние силы, – объяснил Спокойный. – Чтобы собрать мыслес-с-силу, надо вырас-с-стить крыло, а без крыла нельзя получить силу от солнца. Поэтому за все время после войны он не восстановил ни мыс-с-слесилу, ни крыло. Он умрет, и мы умрем вместе с-с-с ним!
– А о других народах вы не подумали? – захлопал крыльями Торик.
– Это низш-ш-шие! – прошипел Неистовый, вытянулся в ленту и свернулся в клубок, будто показывал, что разговор окончен.
Геранд сидел у стены, боясь посмотреть на окружающих. Вот чем все это кончилось! Честолюбие, любопытство, путешествие, какого еще не было в истории его родины, какой-то выпускной трактат – о чем он только думал?
Он попал на землю предков, и узнал тайны прародины, но все оказалось совсем не так, как он думал. Могущество науки, сдвигавшей горы и заливавшей огнем реки оказалось преувеличенным. Предок, огромное создание природы, не умеющее ни думать, ни решать, и живущие внутри него блестящие мстители победили высокую науку и славный народ случайными движениями его корней. Победы повелителей вещей обернулись поражением. Наука, высоты которой Геранд считал недостижимыми, ошибалась в главном – запасы мыслесилы на Живом Огне оказались вовсе не бесконечными. На самом деле мыслесила так же, как и на Нимелоре, была у живого существа, только на Нимелоре ее приходилось собирать из огромных лесов живорастений, а здесь ее источником было единственное существо – Предок, родоначальник всей жизни на Живом Огне. Надо все это исправить, надо ему помочь, но как?
Глава двадцать вторая. Решай сам
Князь-под-горой напряженно сдвинул брови, как будто подсчитывал что-то в уме, и снова взялся за расспросы.
– Скажите мне, Истинные, сколько времени надо, чтобы восстановить крыло?
– Ты произош-ш-шел от тех, кто грабил Предка, обращ-щ-щая мыслесилу себе на пользу, ты недос-с-стоин знать! – возмущенно прошипел Неистовый.
– Мое происхождение – дело мое, а не ваше,– отрезал князь Дарион. – К тому же я в родстве и с людьми, и с мыследеями, и с летунами, и с вами самими, если говорить строго научно.
– Не равняй низш-ш-ших с истинно разумными с-с-существами!
Геранду показалось, что он слышит очередную пламенную речь Мадора.
– Пока я не слышу ничего разумного в твоих рассуждениях, – отрезал Князь-под-горой. – Если ты хочешь, чтобы наш общий Предок был здоров и помогал своей силой нашей общей земле, отвечай на вопросы, которые я задаю! Я не для развлечения спрашиваю, тьма преисподняя, а чтобы помочь Предку!
– Опять ты говоришь, «наш-ш-ш Предок»! – зазвенел Неистовый, возмущенно мигая над головой у князя Дариона. Золотые отблески заметались по черным стенам прохода. Или может быть, правильнее было бы сказать – внутренностей Предка?
– Что может быть общ-щ-щего у Истинных с потомками уродов? – продолжал обличитель, вытягиваясь в ленту и сворачиваясь клубком. Синий змей Дирт беспокойно мигал глазами, постукивая хвостом по полу, и проход слегка вздрагивал. Похоже, у змея была изрядная мыслесила.
– Общий у нас с тобой – Предок! И он нужен вам так же, как всем, кто живет на этой земле. – Князю-под-горой, кажется, надоело уговаривать. – А потому отвечайте, тьма преисподняя, если считать умеете! Сколько времени надо Предку, чтобы полностью восстановить крыло?
– Двадцать оборотов этой земли вокруг солнца, – ответил, подумав, Спокойный.
– Понятно. Значит, за двадцать лет на границе Нагорного Рошаеля с владениями драконов и Страной Высоких Скал горы станут вдвое выше, чем они есть сейчас, – заключил князь Дарион и вытащил из-под безрукавки и рубашки очень крупный камень, но не голубой, а серый. – В этот камень на свету собирается мыслесила. Сколько таких камней надо, чтобы собрать Предку достаточно силы на день?
Звучало, как задачка для школьников, но Истинные пришли в смятение. Почему они в таком ужасе? Камень даже не может навредить им мыслесилой, он разряжен. Геранд осторожно вынул свою серьгу из уха и открыл крышку – камень в серьге тоже потускнел.
– Первоскорлупа! Оскорбление Предка! Низшие не должны прикасаться к первоскорлупе!
Неистовый – Геранд теперь хорошо отличал его яркий, почти белый, свет, – бросился прямо на него, на лету вытягиваясь в блестящую ленту.
– Как ты вышел из пещеры, проклятый?
Серебристая лента мгновенно обмотала руки Геранда, за ней метнулись две других, с шипением обмотали его с головы до ног и подняли над полом. Торик рванулся на помощь, но другие ленты его остановили.
– Тишина лежит на всем, в тихом поле тихий дом… – запели успокоительные стихи Сафи и Нарика, но их голоса перекрыло шипение и треск Неистового. На разъяренных Истинных спокойные стихи не действовали, однако резкий командный голос Князя-под-горой сработал великолепно.
– Прекратить! Отпустить всех быстро! – мыслесила внушения у него действовала куда сильнее и быстрее, чем у неопытных Нарики и Сафи. Геранда мгновенно отпустили, и он со всего размаху упал на пол.
– Проклятый явилс-с-ся! Вс-с-се равно умреш-ш-шь! – Кажется, это грозил Неистовый, но Геранду было уже все равно. – Проклятым нет места здес-с-сь! И их ублюдкам тоже!
– Ученый брат Геранд не виновен в том, что происходило здесь полторы тысячи лет назад, – отчеканил Дарион, – Как и все, кто сейчас живет на нашей земле! Отвечай, ты, вояка, почему вы похитили ученого брата Геранда и княгиню Сафиану?
– Делайте со мной, что хотите, а ее не трогайте! – крикнул Геранд, Князь-под-горой грозно повернулся к нему, Геранд замолчал.
– Они вздумали с-с-соединиться! Они предполагали в будущем размнож-жаться! Убить, убить обоих! Не будет больш-ш-ше проклятого племени! – зашипел Неистовый Истинный. Сафи в смущении закрыла лицо руками, Геранд, обняв, заслонил ее от мигающего света. Змей зарычал.
– Тихо, тьма преисподняя! – прикрикнул князь Дарион. – Никого ты не убьешь, а расскажешь мне о первоскорлупе! Откуда она берется в местах исхода, и почему вы не хотите, чтобы в нее собирали при свете мыслесилу для Предка?
Спокойный Истинный вылетел вперед и повис посреди прохода.
– Первоскорлупа – то вместилищ-щ-ще, которое сохраняет зародыш-ш-ш Истинного или любого другого существа в недрах Предка. В начале развития зародыш-ш-ш получает питание только из первоскорлупы. Потом он выходит из нее в золотистую жидкость, которую вы называете живым огнем и растет, пока не станет взрослым и не наступит время исхода. А скорлупа остается в недрах и в живом огне навсегда.
– Что за недра? Они похожи изнутри на шар, а по стенкам идут жилы, покрытые шерстью? – быстро вставил князь Дарион.
– А ты и туда забралс-с-ся, выродок проклятых? – зашипел Неистовый, мигая белым светом из своего угла.
– Позволь их выгнать отсюда, твоя княжеская светлость, и пойдем наверх! – попросил змей своим страшным голосом.
– Тихо, Дирт, спокойно, – проговорил Князь-под-горой и продолжал разговор. – А первоскорлупа больше не нужна никому, но может помочь предку! Так много ли надо первоскорлуп, чтобы прокормить Предка?
– Тыс-с-сячи тыс-с-сяч, чтобы питать его один день.
Князь-под-горой нахмурился.
– Это не пойдет! Долго и хлопотно, а больного надо лечить быстро и просто!
– Как ты не можеш-ш-шь понять, с-с-смерть Предка реш-ш-шена! – прошипел Неистовый. – Ваш-ш-ше наказание будет…
– Молчать! – прикрикнул на него князь Дарион, как на нерадивого ополченца и повернулся к Геранду. – Ученый брат, ты говорил про кристалл с запасами мыслесилы, где еще такие кристаллы могут быть? Думай! Вспоминай все, что знаешь!
Перед глазами Геранда встал чертеж, плывущий по стене подземелья. Вот красное кипение мест исхода, синие жилы подземных рек живого огня и зеленый ствол, выходящий на поверхность рядом с рисунком зеленого рампера и надписью «Голый камень». Вот черная линия, отсекающая зеленый ствол от всего остального, как он теперь знает, Предка. Это не какой-нибудь кристалл, это древний накопитель, очень мощный, может быть, и звездные корабли от него заряжали. Но справится ли он сам с таким сложным устройством? Он же еще не механик, он только студент, и даже на Нимелоре никогда не имел дела с накопителями!
– Огонек горит вдали
Летом и зимой,
Где-то на краю земли
Ждут тебя домой…
– запели Нарика и Сафи, растирая выздоравливающую ногу. Но ведь Геранд тоже должен вернуться домой! А если мыслесила, которая там есть, понадобится ему самому, чтобы вернуться? Ведь если есть накопитель, почему бы не быть звездным кораблям, или хотя бы одному кораблю, чтобы он вернулся домой? Дома сейчас время дождей, живорастения около дома растут и сплетаются мягкими коричневыми и красными лапами вокруг окон, а море плещется у самого крыльца. Ночью в воде светятся морские живорастения, иногда они даже выходят на берег, а маяк мигает на утесе вдали. И если он отдаст этому неразумному всеобщему Предку наследство своих настоящих прародителей, он никогда не увидит Нимелор! Так может быть, сказать Князю-под-горой, что в стволе ничего нет, а самому взяться за поиски звездных кораблей? Не могли же Истинные или другие здешние неучи уничтожить все?
– Ну, говори, что вспомнил! – князь Дарион снова устремил на него взгляд-гвоздь.
А вот сейчас Геранд и скажет все, как думает!
– Ствол накопителя находится у Голого камня, и в нем должна быть мыслесила. Но она нужна для звездного корабля. Я хочу вернуться домой, на Нимелор, и для этого мне нужно мое наследство! Накопитель это его часть! – выпалил Геранд. Князь-под-горой посмотрел внимательно и настороженно, однако заговорил миролюбиво.
– Правильно! Наследство твое, и накопитель, может быть, тоже, но надо правильно наследством распорядиться. Если найдешь звездный корабль и улетишь на нем, ты истратишь всю мыслесилу сразу. Ты вернешься домой, но больше полетов при твоей жизни не будет, потому что у вас мыслесилы мало, а здесь ее взять будет негде. И возвращаться сюда будет незачем – Предок умрет и жизнь оскудеет. А если отдать мыслесилу из наследства Предку, он восстановит крыло, и через двадцать лет будет мыслесила и на полет, и на возвращение, и на жизнь. Решай сам!
– А если мы отдадим всю мыслесилу накопителя Предку, а ему не поможет?
– Не может не помочь. Хоть на месяц, хоть на год, но мыслесилы ему хватит, а там и крыло подрастет. Главное, чтобы ни ты, ни твои земляки, ни вот эти очень разумные господа не тратили ее на слепую ненависть и месть!
– Не говори о том, чего не можеш-ш-шь понять! – снова зашипел Неистовый. – Мы должны были сбить гнус-с-сное создание! – Неистовый вытянулся лентой в сторону Геранда, как будто сбивали его самого, а не корабль. – И Предок снова породил чудовищ-щ-щ-щ! Ты в этом виноват!
– Но не я же устраивал судороги! – оправдывался Геранд.
– Эти уроды были опасны и для нас-с-с – они пожрали многих Истинных. – добавил Спокойный. – К с-с-счастью, они взорвалис-с-сь в самом начале исхода.
– Но это я их взорвал! Я отдал для этого свое наследство, на которое только я имею право, и я решил это сам! – вставил Геранд. Князь Дарион встал посередине прохода и обвел решительным взглядом всех, как ополченцев в строю.
– Прекратите торговаться, тьма преисподняя! Я тоже решаю сам! Предка надо кормить, ему надо дать мыслесилу, и если ты, ученый брат Геранд, и вы, Истинные жители Предка, не отдадите ему то, что сохранилось под Голым Камнем, в первоскорлупе и где бы то ни было, я это сделаю сам, без вас и без наследственного права!
Истинные замерцали, то ли соглашаясь, то ли онемев от такой наглости потомка проклятых. Геранд не находил слов. А если выращивание крыла затянется на десятилетия? А если звездных кораблей вообще не осталось? Что тогда? Он посмотрел на Сафи. Нарика уже не растирала ее ногу, и княгиня Сафиана Синегорская осторожно встала на обе ноги. Если он, Геранд, останется, он останется не один, а с Сафи, как в ее любимых старинных повестях в стихах! И тогда можно будет ждать… Но не слишком долго! Ведь есть же дом…
– Я согласен! – сказал, наконец, Геранд. – Я еще не механик, я студент, но я попробую разобраться, как правильно выпустить мыслесилу из накопителя.
– Где ствол? Ведите скорее нас туда, и мы вернем мыслесилу Предку! Вперед! – лихо, как перед строем ополченцев, скомандовал Князь-под-горой.
– Я довезу вас, твоя княжеская светлость, – прорычал змей. – И тогда я поднимусь, и вылечу на солнце…
Геранд тоже хотел на солнце, но дело еще не было сделано. Когда еще он сможет добраться до Голого Камня и увидеть древний накопитель? Подземные жители, превратившись в ленты, закружились вокруг компании путешественников, как бы желая собрать их вместе. Князь Дарион подсадил Нарику на спину змея, сам уселся за ней и схватился за ремень укладки, а остальные сели за ними, держась, кто за что смог. Змей сложил крылья, вытянул шею и засветил глазами. Истинные растянулись, охватывая всех седоков сзади, будто для того, чтобы никто не свалился в пути. Спокойный рассказчик и еще двое засветились ярким белым огнем и рванулись вперед.
Дирт помчался со скоростью, которой Геранд не предполагал у существа, ползущего по подземному ходу. Осторожно высунув голову из-под крыла, Геранд увидел мчащиеся мимо черные стены, то подступающие к самому боку змея, то расступающиеся в бескрайние пещеры. Потолки то смыкались с полом, то возносились в черную высоту. Откуда-то с грохотом сыпались камни, но ни один не задел сидящих на змее путешественников. Как в тумане проплыли мимо него какие-то выложенные из дикого серого камня стены, явно созданные не Предком, а человеческими руками, потом мелькнул неясный свет где-то наверху, и змей остановился.
Они оказались в небольшой пещере, изогнувшейся дугой вокруг какого-то округлого, бугристого камня, поднимавшегося от пола до потолка. Потолок был высоко, на два человеческих роста от пола. Князь-под-горой спрыгнул со спины змея, подбежал к бугристой стене, будто сложенной из черных шаров и принялся рассматривать ее. Торик взлетел и взобрался на уступ стены над его головой, под самым потолком.
– Это что, то самое место, где мыслесила? А как мы туда войдем? Разберем стену? – спрашивал он, прихлопывая крыльями от воодушевления.
– Здесь прежде было гнус-с-сное оружие, – прошипел Неистовый. – Даль-ш-ше путь закрыт проклятыми.
Князь Дарион даже засмеялся.
– Так вот это что! Я бывал здесь двести лет назад, когда был князем. Это Колодец даров, в который рудоделы каждый год бросают сделанные новичками на испытаниях вещи! Только после того, как молодой мастер или мастерица пройдут испытание, они могут работать самостоятельно. А вещь, сделанная к испытанию, попадает сюда, в память о мастерстве и подвигах прошлых времен.
Он похлопал по бугристой стене ладонью.
– Сюда нам не надо, путь к Голому Камню слева.
– А рудоделы? Мы же на их земле? Был же в старину договор такой… – начал припоминать Торик.
– Договор был еще при мне, и там говорилось, что эти места под горами принадлежат тому, кто в них первый зайдет. Рудоделы считали, что они и зайдут, но на деле только колодец построили, а сверху никто сюда не спускался. Теперь я знаю, почему. Здесь Истинные уже тогда были и никого не пускали, а мы сейчас только потому прошли, что идем с ними. Ученый брат, помоги! И ты, Дирт, тоже! Давайте, тьма преисподняя!
Геранд сполз со змеиной спины и подошел. Неужели это тот самый колодец, из которого он в первый свой день на Живом Огне вытащил мыслесилой рампер Правого Дела? Где он теперь, и где Мадор? Князь Дарион снова начал хлопать рукой по камням, но на этот раз слева, там, где завал был укреплен раствором и мелким щебнем.
– Светят окна под горой,
Светят до утра…
Перед глазами поплыл желтый туман, двое Истинных метнулись к стене над головой Геранда, а с каменного потолка посыпались осколки камней и песок. Стена осталась стоять непоколебимо. Похоже, еще при строительстве в нее была вложена немалая мыслесила, защищающая кладку от разрушения. Геранд снова захлопал по раствору и камням, по щебню и сплошному камню пола. Теперь Дарион пел, постукивая каблукам по полу, будто собирался начать танец, но не решался. Это опять была та самая песенка о родном доме и огоньке в поле. Почему, если танец ему помогает, он не танцует в полную силу? Мыслесила у Дариона никогда не сравнится с той, что есть у настоящих повелителей вещей, даже с голубым камнем, то есть первоскорлупой. Надо не сдерживать его мыслесилу, а помочь ему и еще нажать покрепче на эту стену. Геранд подошел ближе к нему и захлопал там же, усиливая действие. Вот теперь лучше! Надо еще раз пройти за ним вдоль стены, тогда действие будет сильнее.
– За светящимся окном
Кто-то ночь не спит,
Кто-то помнит о былом -
Огонек горит.
Геранд принялся подпевать, хлопая ладонями по камням и стараясь не путать слова. И вот камни начали покачиваться и вздрагивать, вот уже покатились друг за другом, блестя в свете змеиных желтых глаз. Синий змей зарычал, загудел и вдруг тоже начал подпевать, постукивая синим чешуйчатым хвостом по стенам и полу. Чудовище умеет петь? Ого, какая у него мыслесила! Камни так и посыпались! Нарика и Сафи с криком подбежали к шахте, там сыпалось меньше, но в темном углу за колодцем открылась широкая трещина, и в нее был виден свет.
– Дирт, стой! И ты, Геранд! Перестарались! – крикнул князь Дарион.
– Но если свет, значит, нас слышно из торжественного зала рудоделов? – остановившись, спросил Геранд.
– Там никого нет, – спокойно сказал Князь-под-горой. – Рудоделы приходят в зал только по большим праздникам и в день Испытаний, а он был в день твоего прилета на Живой Огонь.
Но если они все же обратят внимание, и найдут здесь Геранда? Геранду было очень стыдно, но надо было признаваться честно.
– Они знают, что это я вытащил рампер Правого Дела из колодца, а для них он тоже святыня! – проговорил он. – То есть они будут ловить меня, и могут навредить всем вам.
Кажется, он сказал понятно, однако Дарион как будто не придал значения.
– Торик! – скомандовал он.– Слетай в колодец и посмотри, как там? Осторожно, чтобы тебя не видели!
Торик немедленно подлетел к щели и просунул в нее голову.
– О, да тут места много, я чувствую даже, как сквозняк гуляет. А вниз глубина такая, что свет до дна не достает! Вверх тоже высоко, это же колодец!
Летун сложил крылья вдоль спины, вытянулся, протиснулся боком и исчез. Все замерли, прислушиваясь к доносящимся оттуда звукам. Голос Торика удалялся, не умолкая ни на мгновение.
– Стены тут из какого-то особого камня, все блестящие, и вот надписи какие-то на стене! Наверху вижу круглую дырку, она обработана инструментами, а за ней низкая стенка, вроде заборчика, только каменная. Сейчас я слетаю, посмотрю!
Истинные, пренебрежительно мигнув, проплыли к дальней от колодца каменной стене, они не понимали неприличного любопытства низших к жизни других низших.
– Здесь такая красивая круглая пещера! – донесся голос летуна из колодца. – Вся в картинах! А картины выложены из разноцветных камешков, есть, кажется, и драгоценные! А вот сундуки, они заперты, но на боку у каждого какая-то надпись. Так, это на языке рудоделов…
– А что там написано? – спросила Нарика, заглядывая снизу в щель.
– Колодец памяти героя Гавора. И подарки разные, кольца, бусы, драгоценные камни, а вот кинжал, какая работа! Красота!
– Это все ученики для испытания сделали? – поинтересовалась Сафи. Нога у нее, как видно, уже не болела, потому что она легко подбежала следом за Нарикой и тоже подняла голову к щели.
– Да тут такое, что лучшие мастера не сделают! И картина резная по мореному дереву, и скатерть, кажется, вышитая! И вязаная жилетка! Слушайте, а здесь череп лежит чей-то! Ой, я понял! Это место гибели мастера Гавора! И череп его, наверное! А рампер Правого Дела – он здесь был?
– Здесь, только говори тише! – сказал Геранд. Интересно, что с ним сделают рудоделы за похищение священного рампера, если сейчас увидят?
– Мы все за тебя поручимся и скажем, что ты не знал! – пообещала Сафи. Оказывается, она уже давно стоит рядом и слышит его беспокойство, если не сказать – трусость.
– Тихо все! Отставить любопытство! – скомандовал Дарион. – Это торжественный зал рудоделов, нас туда не звали.
– Я сейчас все сделаю, твоя княжеская светлость! Сделаю, и наверх, на солнце! – пообещал синий змей и загремел все ту же песню своим страшным голосом.
– Светит в поле огонек,
Светит, не сгорит…
Между камнями в одно мгновение побежали струйки песка, по потолок пошел трещинами, из округлой стены колодца посыпался черный раствор. Вот покатились кусочки щебня, вот, качаясь, от стены отвалился огромный черный камень, и, наконец, едва не придавив певцам ноги, отвалился огромный кусок стены! Еще один кусок упал с потолка, едва не убив Торика, несколько выпали из щели около колодца.
– Стой, тьма преисподняя! – крикнул Князь-под-горой, но змей уже хлопнул со всего размаху хвостом по полу, а крыльями – по стенам прохода. Геранд увидел, как перед глазами его сгущается желтая пелена, как сыплются камни колодца, как качается и разваливается на части потолок, и разрушаются стены прохода. Отчаянным усилием он отбросил от головы Сафи падающий кусок стены и прикрыл ее, прижав к себе. Нарика и князь Дарион схватились друг за друга.
– Стой, Дирт! Стой, тьма преисподняя, ты не ту стену разобрал!
Змей послушно сложил крылья и вытянул хвост, но было уже поздно. В облаке пыли летели круглые камни колодца и острые осколки стены. Колодец устоял, недаром он был построен рудоделами Подгорья, он был самой прочной частью этого прохода. Зато полуразваленную стену, которая была той самой черной линией на чертеже, завалило заново. Прижимая к себе Сафи, Геранд посмотрел по сторонам и понял, что они не могут даже вернуться. Проход с той стороны, откуда они пришли, был полностью завален. Истинные дружно вытянулись лентами, скользнули в щель вокруг колодца и исчезли, не попрощавшись. То ли они потеряли надежду на мыслесилу из накопителя, то ли считали ниже своего достоинства прощаться с низшими. Как они собирались лететь мимо часовых, охранявших город рудоделов, Геранд не знал, да и не хотел знать.
– Тьма преисподняя, Дирт, ты опять перестарался! Нельзя же с твоей мыслесилой так бить хвостом! Спокойно надо! Особенно здесь! – ругал Князь-под-горой синего змея, который только хлопал желтыми глазами и пытался кончиком хвоста разгрести завал. Нарика и Сафи испуганно смотрели вверх. Из торжественного зала доносился голос Торика.
– Вы там живые? Позвать рудоделов?
Геранд попытался вспомнить зеленое изображение на чертеже. Ведь если заваленная стена – это часть зеленого ствола, то они как раз под Голым Камнем! Именно здесь когда-то Неукротимый ударил рампером по камням, и родился источник мыслесилы. Но Мадор Неукротимый никогда не заходил в подземные ходы, и на чертеже ствол зеленой шахты не был связан с подземельями, и стрелка с изображением рампера указывала сверху. Оставив Сафи, он подошел к Дариону, который внимательно разглядывал камни стены. Поверит ли Князь-под-горой, если Геранд совсем недавно пытался его обмануть и заявить права на Голый Камень и мыслесилу в этом стволе? Но сейчас не такое время, чтобы об этом рассуждать!
– Князь Дарион, над нами должен быть вход от Голого Камня, снаружи.
– Откуда знаешь?
– Видел чертеж в подземелье у Синих Гор.
– Сказал бы ты это часом раньше, тьма преисподняя! – выругался Князь-под-горой. – Торик, ты говорил, что знаешь теперешнего советника Дагора. Скажи, а он тебя знает?
– Знает! То есть, он меня видел, правда, только один раз!
– Лети из колодца к часовым, которые охраняют зал, и говори, что у нас есть для советника сведения о передвижениях пилейского воеводы Гошара. Дагор не советник будет, если не заинтересуется. А потом скажи, что мы доложим ему эти сведения, как только он откроет нам двери в зале.
– А Дирт через колодец вылезет?
– Я могу его развалить, тогда все пройдут! – вставил змей.
– А поведут нас тогда не в гости к советнику, а в тюрьму, под замок! – отрезал Князь-под-горой. – Сиди, тьма преисподняя, тихо! А ты, Торик, не рассуждай, а выполняй!
– Будет сделано, твоя княжеская светлость! Лечу по всем ветрам!
