Юлия Мидатовна Аметова
Наследство огня
Глава пятнадцатая. Безымянная гора
Мадор покачивался в седле в такт ровному ходу боевого ящера. Мир прародины, мир «Неукротимого», наконец, принял его так, как положено было встретить возвращающегося наследника великого народа. Рампер Правого Дела покачивался у седла, за спиной слышался стук когтей и звон сбруи, переговаривались бойцы. Вокруг упирались в небо покрытые сине-черным лесом горы, громоздились крутые скалы, покрытые трещинами, как морщинами. Черные тени скрывали пещеры и ущелья, а над дорогой, в золотой солнечной дымке трещали кожаными крыльями носатихи и мелькали серые и рыжие крылья птиц. Горьковатый запах тревожил обоняние, желтые плоды покачивались на ветвях между синих листьев. Это были настоящие горы, настоящие птицы и настоящие златоцветы из «Неукротимого»!
Победа была окончательной и бесповоротной. Княжество Синие Горы теперь принадлежало Мадору, во всяком случае, в княжеской усадьбе не осталось никого из прежних хозяев. Грязные твари с хвостами и крыльями трусливо сбежали при виде настоящего хозяина этой земли, и больше не вернутся обратно. Конечно, оставались мохномордые, те, которые сейчас переговаривались гнусавыми голосами у него за спиной, а один из них панибратски ехал на своем ящере вровень с Мадором, но этот постыдный союз ненадолго. Только до тех пор, пока Мадор не найдет наследство своих предков. Тогда появится и связь с Нимелором, и звездные корабли, и оружие, с которым управится сумасбродный мальчишка Геранд. Правда, сейчас он летает на драконе неизвестно где, но никуда не он не денется, вернется и поможет Мадору, благородная кровь былых владык скажется и в этом глупом юнце.
Дорога повернула в тенистое ущелье, заросшее черными высокими деревьями и густыми кустами с гроздьями красных цветов. Среди деревьев поднимались рассеченные трещинами скалы, оттуда доносился негромкий гул, и в темноте трещин мелькало что-то длинное, отливающее серебристым блеском. Не те ли это ленты, которые вились вокруг него, когда вчера он летел на трезубце? Ущелье сужалось, скалы подступали все ближе к дороге, заросли уже мешали двигаться по двое. Отчасти Мадор был этим доволен – мохномордый воевода отстал от него и ехал позади, уступив княжеское место тому, кто был его достоин.
Дорога превратилась в тропу, вытоптанную среди кустарника, и, наконец, уперлась в черную высокую скалу с глубокой черной пещерой у подножия. Нарастающий гул слышался из пещеры, Мадор ударил каблуками по бокам ящера, но тот уперся. Что такое?
– Пошел! – прикрикнул Мадор на ящера, но блестящая серебром лента тотчас вылетела ему навстречу из пещеры. Безымянная гора оглушительно загудела и загрохотала вокруг, со скалы покатились крупные камни и пыль. Десяток серебряных лент вылетел навстречу Мадору, сверкая под солнцем. Ящер метнулся в сторону, зарычал, оскалив зубы и встав на дыбы. Мадор дернул поводья, ящер завертелся, забил хвостом, и сбросил Мадора на тропу. Мерзкая тварь! Мадор отскочил подальше от когтистых лап, а рампер Правого Дела вылетел из петли у седла и упал ему в руку. Есть! Блестящая лента выметнулась из черных зарослей и с шипением обвила зубцы. Что это, змеи Живого Огня?
– Отдай! – Мадор отпрянул, а рампер сам ударил по ленте, сбив ее на тропу, и вернулся в его руки. Вторая блестящая мерзость со свистом и грозным шипением устремилась прямо на Мадора, обдавая лицо жаром, еще две налетели слева, на лету раздуваясь в переливающиеся облака.
Мадор крепко схватился за рампер обеими руками, и началось сражение. Он не знал приемов боя, но рампер сам вел за собой его руки – колол, бил, защищался. Он взлетал, уходя от ударов блестящих лент, разил, падая с высоты, и вновь возвращался, накрепко прирастая к рукам. Блестящие ленты метались вокруг зеленых зубцов, мерзко шипя и превращаясь в блестящие облачка не больше двух локтей в длину. Облачка переливались, меняли цвет и золотились под солнцем, напоминая пелену, которая плывет в глазах от мысленных усилий. Отсветы золотых вспышек освещали темноту пещеры, от шипения хотелось зажать уши, тени метались по черным стенам.
Бездарные теснились на тропе где-то позади, как и положено трусам. Ну, сейчас он им покажет, что такое настоящий бой истинного повелителя этой земли! У него в руках рампер Правого Дела, и он добьет эти нелепые облака! Удары рампера участились, сбитые облака вспыхивали с неясным звоном, похожим на звук гудца в руках неумелого музыканта. Некоторые успевали снова превратиться в ленты, а ленты, извиваясь в воздухе, то и дело обхватывали руки Мадора.
– Давай, князь, давай! Сколько лет войском командую, а такого не видел! – услышал Мадор хрипловатый голос за спиной. Воевода! Хоть бы помог, морда мохнатая! Но ленты, они же облака, отступали в пещеру, а Мадор шел за ними в темноту, разя рампером Правого Дела. Сейчас он расправится с ними, чем или кем бы они ни были! Одна из лент метнулась над головой Мадора, завертелась, зашипела и вылетела наружу. Вспышка обдала спину жаром, раздался дружный рев мохномордых и крик боли.
– Вперед, ребята! Наших бьют! – послышался голос воеводы. Вот как? Теперь – наших, а где был этот вояка, когда Мадор сражался в одиночку? Поведение, достойное бездарного! Пусть только эта рабья душонка поможет укрепиться на Живом Огне настоящему владыке этой земли, и с ним можно будет расстаться!
Бездарные ворвались в пещеру вслед за Мадором, ленты закрутились вихрем, рампер вылетел из руки и помчался за ними по кругу в смертельном танце. В блеске золотых облаков и серебряных лент мелькали перекошенные рожи бездарных, их закопченные кольчуги и блестящие мечи. Воевода Гошар стоял стены, прикрывшись щитом и ловко сбивал мечом подлетающие ленты. Сколько же их здесь? Даже рампер Правого Дела не может с ними сразу справиться! Ну, сейчас они узнают, что такое настоящий бой! Пусть даже это будет последний бой Мадора, он закончит свою жизнь с честью, недаром он носит имя великого воина древности!
Их – двести сорок, а он лишь один,
Но, во всей силе и славе,
Неукротимый разит господин
Безумцев без чести и права.
Мадор с Нимелора будет сражаться до конца! Рампер снова влетел в его руку и повел своего хозяина в бой, сбивая золотистые облака одно за другим. Черная пещера заполнилась дымом и запахом гари. Что это, «Неукротимый» помогает? Мадор не чувствовал рампера в руке, все делалось будто само собой. Так вот что такое упоение битвой! Вот как, наверное, бился с врагами Мадор Неукротимый! Звон усилился, превратился в мерзкое шипение, и острая боль ударила в левую руку. От боли потемнело в глазах, и Мадор крепче вцепился в древко рампера.
Грозный рампер в могучих руках,
Бьет их неудержимо.
Начал свой бой и остался в веках
Витязь неукротимый.
Блестящие ленты превратились в облака, собрались в единое облако вокруг Мадора, зазвенели, зашипели и закрыли от него весь мир. Где-то рядом орали и двигались бездарные, он чувствовал мерзкий дух давно не стираных рубах и винного перегара, смешавшийся с острым запахом гари от сбитых облаков и лент. Сверху надвигался черный, закопченный потолок, будто старался помочь блестящим тварям.
Выхода нет, только сила и честь.
Мощью мысленной силы
Сдвинулись стены – свершается месть,
Помнится то, что было…
Прижавшись к стене, Мадор размахнулся рампером и ударил наугад прямо перед собой. Золотое облако дрогнуло, шипение превратилось в грохот, и наконец, разразился оглушительный взрыв. Золотое облако охватило Мадора, силовой удар сбил его с ног, и он полетел куда-то вниз, не выпуская из рук рампера. От мысленного усилия поплыла желтая пелена в глазах, потом все потемнело.
Когда Мадор пришел в себя и огляделся, горячего шипящего облака вокруг уже не было, а он лежал у подножия по узкой каменной лестницы. Наверху мутно светилась открытая дверь, которую Мадор сам открыл силой мысли в пылу боя. Кто там наверху? Свои или чужие? И кто здесь ему свой? Мадор нащупал рядом с собой несколько круглых предметов, кажется, камней. Ну пусть подойдут, просто так он не сдастся …
От мысленного усилия снова пожелтело в глазах, круглый белый камень вырвался из руки и с оглушительным грохотом взорвался наверху лестницы. Это не камень, а старинный снаряд! Он только в книгах читал о них, они берут слишком много мыслесилы, и на Нимелоре на такое мыслесилу не тратили. Вот он, старинный клад чудо-оружия! Под руку подкатился еще один шар, за ним другие. Сейчас эти ленты, или облака, получат свое! А ну, вперед! Снаряды взвились над ступенями лестницы и наверху вспыхнули ярким белым огнем. Взрывная волна и новый силовой удар слились в одно целое, у Мадора потемнело в глазах, а когда он пришел в себя, клубок сверкающих лент и облаков со свистом вылетал из пещеры где-то высоко над головой. Теперь не вернутся!
Бездарные вошли в пещеру только после взрыва, и, пока Мадор боролся с холодом и головокружением после силового удара, они перевязывали друг другу раны и вправляли вывихнутые суставы. Сидя у стены под лестницей , он прислушивался к их разговорам, но убогие умы могли родить только убогие речи на грубом и невыразительном языке. Впрочем, знать этот низменный язык тоже было полезно, хорошо, что шестирукий мыследей вбил его в голову Мадора. В конце концов, будущий повелитель этого края должен был знать язык своих рабов и сомнительных союзников.
Что-то твердое упиралось в ногу Мадора. Что такое? Он отодвинулся в сторону. Между камнями-снарядами лежала трубка длиной в две ладони, укрепленная на деревянном основании с рукоятью и углублениями для пальцев. Мадор взялся за гладкую рукоять и мгновенно понял – это старинный мыслесиловой излучатель! Мадор узнал его сразу. Равного ему на Нимелоре нет до сих пор, такие только находили в пустыне возле обломков звездных кораблей переселенцев. Такой излучатель способен не только оглушить силовым ударом, но и убить, но сколько же мыслесилы нужно зарядить в него!
Это, конечно, не, то что рампер Правого Дела, благородства в этом оружии куда меньше, но и этот излучатель завоевал его народу славу, которой до сих пор гордится Нимелор. Слава завоевателей и путешественников, доблестных воинов и мудрых государей, первооткрывателей и победителей! А теперь Мадор Нимелорский последует за своим великим тезкой и вернет своему народу его древнюю честь. Ни один бездарный язык не посмеет произнести бессильное проклятие, ни один косой взгляд мыследея не оскорбит потомков Неукротимого, возвращающихся на свою истинную родину. Только победоносное возвращение должно быть целью любого путешествия на Живой Огонь!
Мадор повернул излучатель дулом в пол, обхватил обеими руками и нажал на кнопку. Огонь! Излучатель щелкнул, но ничего не произошло. Почему он не работает? Даже излучатели, найденные на Нимелоре, большей частью работали, так почему не работает этот? Должно быть, разряжен, но, наверное, остались и заряженные.
Опираясь на рампер, Мадор встал на непослушные ноги и огляделся. Да вот же, в руках мохномордого воеводы! Негодяй сидит с перевязанной ногой и разглядывает то, чем никогда не сможет воспользоваться. Какая мерзость! Оружие, служившее доблестным и могучим людям, в руках у жалкого подобия человека!
Два мохномордых бойца непонятно бранились у стены, стоя над чем-то длинным и поблескивающим в смутном свете двери. Мадор подошел ближе. Так вот он, хозяин излучателя! Перед ним лежал выбеленный временем скелет, одетый в древний красный военный мундир. Такие мундиры Мадор видел на Нимелоре, они столетиями лежали в музеях, не теряя прочности и блеска, мерцая нашивками на рукавах и пряжками на поясе. Однажды он сам нашел такую вещь в подвале старого дома у моря. И вот еще одна находка, теперь на древней прародине, на Живом Огне! Ну, теперь-то ему поверит весь Нимелор! Он вернет повелителей вещей на их прародину!
Рука скелета сжимала еще один излучатель, но он тоже оказался разряженным. Вот значит, что здесь произошло! Эта пещера была укреплением, здесь сражались насмерть, до последней капли мыслесилы, и гибли, не дождавшись помощи! Больше это не повторится!
Мадор еще раз прошел вдоль стены пещеры. Ни дверей, ни лестниц больше не было. Кажется, это круглое, не приспособленное для жилья или работы, неудобное место было только последним убежищем обреченных. Он присмотрелся к полу – везде нетронутый камень, никаких щелей, углублений, тайных замков или кнопок. Сильно рванул мыслью наугад – может быть, что-то сдвинется, откроет тайник с кладом защитников убежища – нет, ничего. Тем более ничего настолько мощного, чтобы гудеть под горой и сотрясать скалы. Так может быть, это другое место? А от чего тогда гул именно здесь? Он терялся в догадках.
Бездарные принялись грабить останки защитников пещеры срывая с поясов блестящие пряжки и разыскивая между костями блестящие золотые серьги с едва мерцающими голубовато-серыми камнями. Мундиры падали на пол измятыми тряпками, скелеты рассыпались на части в наглых руках, зато длинные ножи с красивыми рукоятками мгновенно обретали новых хозяев. Как смеют бездарные прикасаться к этим вещам?
– Дай сюда! – Мадор быстро шагнул к одному из мохномордых, с шутовским видом примерявшему серьгу. Слова гнусного языка дались с трудом, но человеческой речи негодяй не понимал. Да на родном языке не желал ничего понимать – ухмыляясь, он сунул серьгу в карман. Мадор поднял рампер.
– Там еще есть, тебе хватит! – прогнусавила мохнатая пасть.
И он еще предлагает Мадору заняться грабежом? За кого он принимает настоящего человека? Тупой удар рампера, короткий крик – мерзавец даже не понял, что умирает! Его приятели бросились к Мадору с мечами, он снова поднял рампер Правого Дела.
– Прекратить! – рявкнул со своего места воевода Гошар. Бездарные столпились вокруг Мадора, опустив мечи. – Князь своих защищает, и правильно делает!
Гошар перевел взгляд на Мадора.
– А ты, князь, руки не распускай. Этот, – он кивнул на убитого Мадором солдата, – подлец был, туда ему и дорога, но больше чтоб я такого не видел! И лучше скажи мне, это все ваши были? Проклятые?
Как он смеет произносить здесь это подлое название? Мадор хотел возразить, но голова снова закружилась, все-таки он еще не полностью пришел в себя после силового удара. Он лишь молча кивнул в ответ на слова воеводы и спрятал серьгу в карман, подальше от жадных глаз.
– Как думаешь, князь, это и есть то самое место, про которое пишут в летописи? – неожиданно спросил воевода. – Вроде и сходится с тем, что в тех стихах – последнее укрытие проклятых, в долине Синих Гор, оружие осталось… Да что-то мало тут оружия для клада!
Вот как, мохномордый научился рассуждать? Ну да, ненасытная алчность этого племени еще больше, чем у рудоделов, это отмечено и в «Неукротимом», и в хрониках переселенцев! Но кажется, мерзавец подошел слишком близко к истине.
– Это было последнее убежище, потому и упоминается в летописях, клад добавлен летописцами для красоты рассказа, – сказал Мадор.– А оружия здесь осталось достаточно, и оно очень сильное.
Это тоже могло быть правдой, летописцы рудоделов не меньше мохномордых любили возбуждать низменный интерес.
– Может, и много, только оружие-то уже не годится, верно? За таким никто не станет полторы тысячи или сколько там лет охотиться! – ухмыльнулся Гошар.
Может быть, солгать? Обмануть низменных тварей ничего не стоит, пусть считают излучатели действующими и смертельно опасными?
– Это как за него взяться, оно еще может… – начал Мадор, но воевода тут же перебил его.
– Не годится, я сам видел, как ты ничего с ним сделать не мог! А моя-то змея Лидора надеялась на клад! Значит, ты будешь мне другой клад искать! Может, он вовсе не здесь, а к северу от Синих Гор!
Он остановил свои излияния и прислушался. За стенами пещеры, в глубине горы, что-то снова загудело и загремело, стены дрогнули. Кажется, Безымянная гора снова проснулась, и к блестящим лентам это не имело отношения. Но что заставляет гору так дрожать, почему сверху гремят сыплются камни, что случилось? Воевода не стал размышлять.
– А ну, все наверх! – крикнул он. – Быстро! И меня вынесите!
Солдаты бросились к начальнику, подхватили его на руки и вытащили наверх по ступенькам. Грохот усилился, от стен повеяло жаром, как еще недавно от золотистого облака. На Мадора никто не обращал внимания, и он принялся карабкаться по лестнице сам, опираясь на рампер.
Наверху светило солнце и веял ветер, а горы громыхали со всех сторон. По склонам бежали трещины, камни катились с горы, сбивая старые деревья, а те падали, перегораживая тропу и дорогу. Трещины в склонах становились все глубже, в них что-то заблестело, забурлило, и наконец, наружу из недр горы потекла густая, золотистая, сверкающая на солнце жидкость.
– Уходим! – крикнул воевода. Два солдата взвалили его в седло, остальные разом прыгнули на своих ящеров и с криком помчались по голубой степи, оставив Мадора под обрывом. Где же ящер? Ящера не было, земля качалась под ногами, ручьи желтой жидкости заливали долину, а камни катились по склонам, грозя сбить с ног в любое мгновение.
Мадор сжал рампер обеими руками, и в тот же миг почувствовал, как его ноги отрываются от земли. Нет, он не позволит бросить себя, как ненужную тряпку, он догонит Гошара! Мадор перекинул ногу через древко рампера, сев на него верхом, и оружие поднялось над заливаемой жидким огнем долиной. А теперь вперед, за Правое Дело!
Гора загремела с особенной силой, и Мадор почувствовал еще один мыслесиловой удар. Откуда такое здесь берется? Он посмотрел с высоты в глубину ущелья. Поперек тропы пробежала трещина, раскрылась, превратилась в огненный провал и излила из себя новый поток сверкающей на солнце золотом жидкости, испускавшей острый, горький запах. От жидкости веяло теплом, но раскаленной она не была, трава, как ни в чем не бывало, высовывала из нее свои голубые листья. Что это? Не тот ли живой «огонь творенья», о котором говорится в «Неукротимом»? Мадор летел вдоль ущелья, и под ним открывались все новые провалы, и новые потоки теплого золота сливались в один, заливший ущелье от края до края. Поток рос и расширялся, становился глубже, по нему пошли волны, они плескались, били в скалы, и вот уже в них зашевелилось и затрепетало что-то живое. Неужели явление перворожденных? Вот, значит, как это было! Но что родится сейчас – новые люди, птицы, чудовища?
Плеснула золотистая волна, и что-то темное и шарообразное взлетело над ущельем. Рампер взмыл вверх, а за первым существом вылетело второе, третье… Раздуваясь и поводя боками, летучие существа с брызгами вылетали из золотистого потока и собирались в тучу, заслоняя собой полнеба. Они зависали в воздухе, толкались и сбивали друг друга, а новые существа уже рвались из живого огня в высоту за ними следом. Мадор видел их круглые бока в складках кожи, с которых стекала жидкость, и бесчисленные темные глаза, смотревшие из глубины этих складок. Перворожденные! Взрослые существа, вполне готовые к жизни, как и говорится во всех сказаниях и песнях. Но что это за перворожденные! Омерзительные складчатые зеленые шкуры, тупые злобные глаза… Что породил Живой Огонь? С чем придется теперь сражаться героям? Шарообразные существа летели тучей, так же, тучей, опускались на траву, садились и присасывались к ней вырастающими из тела воронками кожи. Они ползли по траве, беспрестанно шевеля воронками, и за ними не оставалось даже корней – одна голая черная земля, залитая зеленоватой слизью. Да они же все пожрут! Один огромный шар, больше человеческого роста в поперечнике, подлетел к Мадору, выставив вперед сразу три воронки. Можно ли напугать их силой оружия?
– Вперед, за правое дело! – крикнул Мадор. Рампер послушно подскочил и ударил в зеленый бок, едва не сбросив Мадора. Фонтаном брызнула мерзкая слизь, и десятки собратьев налетели на раненого перворожденного, разрывая его на части и пожирая. Пугаться они не умели или были слишком голодны для того, чтобы бояться.
Скорее отсюда! Рампер в несколько мгновений поднялся выше горы, унося Мадора в ту же сторону, куда ускакали на ящерах Гошар и его отряд. Туча зеленых созданий клубилась над горой, но ни одно из омерзительных существ не бросилось в погоню. Из последних сил держась на древке, Мадор пролетел не меньше тридцати переходов прежде, чем увидел отряд, скачущий впереди. Рабы, гнусные трусы! Он догнал их во дворе небольшой усадьбы с таким же серым домом-башенкой, как в Синих Горах. Всадники въехали во двор и остановились. Никто не удивился, когда Мадор приземлился во дворе, но емму было уже все равно.
– Значит, так, – услышал он хриплый голос воеводы Гошара. – Здесь мое поместье, будем здесь, пока меня не вылечат, а потом пойдем в Синие Горы. Девка тамошняя, хоть и не успел я на ней жениться, так просто от меня не уйдет. Не хотела добром за меня выйти и в наследство мне усадьбу оставить, так я усадьбу и как наследник своей жены получу. Синие Горы должны быть мои, тогда и клад найдется!
Мохномордые скоро сами запутаются в своем родстве! Какой он князь? Возится в этой грязи, и думает, что решает государственные дела!
– Мне твои дела неинтересны, – проговорил Мадор, отворачиваясь.
– Хочешь, чтобы я тебе помогал искать твое наследство, так помогай мне получить мое! – объявил воевода Гошар.
Потерпеть еще пару осьмиц позорный союз – небольшая цена за наследство предков. Хорошо бы еще Геранд начал скорее искать Мадора! Настоящий родич, если даже это всего лишь размазня-студент, все же лучше мохномордого раба. А что это затевает Гошар? Мадор прислушался.
– Ты привезешь мне сейчас мыследея, и найди какого получше, Огонь тебя жги! – раздавал приказы Гошар. – А ты поедешь в Град-Пилей прямо сейчас и выяснишь там…
Он наклонился к уху бойца и долго что-то объяснял шепотом, а когда закончил, посланец, не говоря ни слова, прыгнул на своего ящера и ускакал.
– А ты, князь, оставайся, гостем будешь! – повернулся воевода к Мадору. Ну что ж, после силовых ударов и боев отдохнуть несколько дней не помешает.
