Юлия Мидатовна Аметова
Наследство огня
Глава двадцатая. Еще один князь
Мадор качался в седле, пытаясь приноровиться к шагу зеленого ящера. Неужели все это происходит на самом деле? Он ехал на настоящем боевом ящере по Живому Огню! Голые ветви деревьев постукивали под ветром друг о друга, солнце блестело на зубцах рампера, каменистая горная дорога, залитая слизью неведомых тварей, разворачивалась бесконечной лентой под ногами ящеров. Это была родина предков, и он шел в дальний поход, добывая себе славу и честь оружием великого воина. Впереди было Подгорье рудоделов и, главное, Голый камень, источник мыслесилы, который должен принадлежать только тем, кто этого достоин! Тело болело от непривычных усилий, рука с тяжелым рампером поднималась с трудом, но Мадор был готов к новым сражениям.
Честь выше жизни, сражайся за честь
С рожденья и до костра.
К бою оружье, пока оно есть,
Покуда рука быстра!
Месяц назад на Нимелоре он и представить себе не мог, что когда-нибудь увидит настоящих перворожденных, вышедших из-под земли в потоках живого огня! Несколько дней назад он бился с перворожденными не на жизнь, а на смерть, а сегодня утром увидел желтую кору живого огня, заполнившего долину возле места исхода, и прикоснулся рукой к подлинному источнику жизни!
А какое оружие подарила ему здесь судьба! Двурогий рампер уходил от зеленых слизистых перворожденных, которые грубый язык мохномордых назвал живоглотами. Рампер защищал своего господина, и Мадор бился в смертельной схватке со злом, не сомневаясь – на его стороне было оружие Правого Дела, а значит, и дело его правое! Мадор даже ни разу не был ранен. А серьга, которую он нашел в последнем убежище своих предков! Мыслесила с ней действительно прибавлялась, хотя сейчас, на равнине, серьга работала куда хуже, чем в горах. Но ничего, у Голого камня она заработает так, как еще не бывало!
А теперь он вел отряд через залитые остатками слизи города и разоренные деревни, среди обглоданных полей и изуродованных домов, и женщины смотрели на него с крылечек и из окон, а мужчины махали руками и кричали приветствия. Но если бы это были не заросшие шерстью мужики и тупые крикливые бабенки! Если бы здесь был достойный этой земли народ, и с таким же восторгом встречал воина, уничтожившего темную силу! Как там сказано в «Неукротимом»?
Ни остановиться не мог, ни вздохнуть
С заката и до рассвета.
Тяжек был труд и нелегок путь,
Но после была победа.
Что на самом деле уничтожило темную силу, Мадор не знал. Скорее всего, это был какой-то взрыв, грохот которого они слышали на следующий день после приезда в поместье Гошара. Немного позже в этот день приехал грязный и взлохмаченный молодой мыследей, он пел глупости своим дребезжащим голосом и рассказывал новости. Этот недоумок с драной бороденкой весь вечер рассказывал небылицы о войске драконов в Нагорном Рошаеле и о взрывах в долине Синих Гор. По его убогим рассуждениям выходило, что именно это уничтожило живоглотов, но Мадор полагал, что сказались вечные законы природы – земля прародины, создавшая гнусных тварей, сама избавилась своих порождений. Мадор был бы рад, если бы природа избавилась и от мохномордых, и от мыследеев! Терпеть в поместье эти немытые рожи, слышать гнусавые голоса, нюхать мерзкие запахи их грубой кухни было омерзительно! А сегодня он снова был в пути, и впереди его ждал целый мир побед и славы, но что-то мешало радоваться.
Ах да! Они же заезжали в Синие Горы! В этой истории Мадор не понимал ничего. Гошар отсиживался в поместье целых три дня после взрыва, ожидая непонятно чего. Сначала он говорил, что дожидается, пока нашествие живоглотов как можно больше разорит Пилей и его соседей. Он тошнотворно рассуждал вслух, какой ущерб терпит дворцовая управа Град-Пилея и как удобно будет перевалить вину за этот ущерб на какого-то ключника Вариполли. Рассуждения, достойные бездарного!
Потом, наконец, они двинулись в Синие Горы, чтобы наказать хвостатую девку, и это Мадор поддерживал всей душой. Геранд сидел там у ее юбки и при разумном убеждении мальчишка должен был признать правоту Мадора и пойти с ним на завоевание Голого камня – святыни истинных людей. Ради этого похода Мадор терпел все это время общество мохномордых, и только ради этого отправился в Синие Горы.
Но кто мог подумать, что вместо шести плохо обученных ополченцев, как их тут называли, в Синих Горах окажется целый отряд с выродком-полукровкой во главе! Гошар важно разглагольствовал о том, что ополченцы в усадьбе – это повод для начала военных действий Пилея против Синих Гор. Да и отряд был бы не страшен, что такое два десятка бездарных против рампера Правого Дела? Но ведь вместо того, чтобы выйти и дать бой, как делали издавна, этот черноглазый лохматый мерзавец устроил им в усадьбе засаду и натравил на них синюю летучую змею, напоминающую дракона!
А Гошар? Сначала кричал из-за ворот, что не потерпит оскорбления, так что даже стал немного похож на человека, но как только свалился с ящера, сразу заорал, чтобы отступали! Так испугался летучей змеи, что даже не попытался во второй раз взять приступом это смехотворное поместье! Разве так бьются настоящие люди? Нет, если бы не Голый камень и Подгорье, Мадор не стал бы терпеть унизительный союз с воеводой, потерявшим за полчетверти часа треть своего отряда.
И вот пришлось отступать, даже не поговорив с размазней-племянником. Ну почему Мадор не поискал еще пару месяцев опытного водителя с мощной мыслесилой? Понадеялся на родственную преданность, ведь кровь – это то, он чего нельзя ни уклониться, ни отказаться! Ты человек – или не человек! И кто теперь Геранд после того, как не просто не помог старшему родственнику, а еще выбивал мыслесилой мечи у пилейских бойцов и мешал наказать хвостатую девку?
А как было бы хорошо взять с собой этого растяпу-студента к Голому камню! Когда Гошар со своим убогим войском и Мадор с оружием Правого Дела возьмут Подгорье, Мадор не потребует для себя никакой добычи, кроме Голого Камня и подземного зала с картинами. Он станет хозяином зала, где Неукротимый утратил свое оружие, и откроет все тайны Голого камня. Вдвоем с Герандом они нашли бы святыню предков за час, взяв ее в надежные руки!
Но сейчас студент сидит в Синих Горах, будто в гостях у родни, и не собирается уходить. Он заслужил наказания, но это будет потом. Сначала Мадор должен занять здесь место, достойное наследника высшего народа, а потом, когда его приказы будут выполняться и кары станут неотвратимыми, он приведет глупого мальчишку к порядку.
Но почему сегодня этого не случилось? Мадор с древним оружием смог бы в одиночку разогнать хилое и малочисленное ополчение, и огнедышащий змей не страшен двурогому рамперу, но почему лохматый полукровка смог разрубить древко? И почему, даже срастив древко, рампер перестал слушаться Мадора? Хорошо еще, что рампер защищал своего хозяина от рошаельских мечей, но ведь он не желал идти вперед! Мадор крепче сжал древко своего оружия, вспомнив, как вырывалось оно у него из рук, летая по своей воле над сражением. Что за мыслесилу карлик-рудодел вложил в оружие много столетий назад, если даже настоящий повелитель вещей не смог с ней справиться? Почему рампер не слушался его? Ведь должен же быть какой-то ответ! Что говорится в «Неукротимом» об утрате рампера?
Ввергнут с оружием в бездну Гавор,
Рукой могучей и смелой.
И не видал никто с этих пор
Рампер Правого Дела.
Значит, в бездну упало не только оружие но и мастер, создавший его. А что он вложил в него, может быть, часть своей предательской души? Что об этом сказано в «Неукротимом»?
Грозный рампер мастер сковал,
Во славу правого дела.
А для бесчестия силы не дал,
Рука чтоб подняться не смела.
Но ничего бесчестного Мадор не совершал, он смело шел в бой рядом со своими союзниками! Оружие служило правому делу, должно было отвоевать у мыследеев и бездарных усадьбу, где воины могли отдохнуть после боев с живоглотами. Может быть, неправым был сам союз с низшими существами? Но во время боя с живоглотами рампер не подводил! Или дело не в самом двурогом оружии?
Должно быть, все этот начальник ополченцев! Этот выродок пошел с одним мечом и даже без шлема против рампера Правого Дела, что он мог устроить? Мадор вспомнил мелькнувшее перед ним лицо рошаельского командира. Черноволосый, с угольно-черными глазами на худощавом лице, он был похож и на жителей Нимелора и на тощих летунов, и на проворных пилейцев. Выродок с порченой кровью, в которой омерзительно смешано все, что можно найти на Живом Огне! Но все же это дальний родственник самого Мадора, так может быть, именно в нем дело? Этот потомок предателя, осквернившего свою кровь союзом с бездарными, вполне мог выдернуть рампер из рук своей мыслесилой. Но разве хватило бы у него мыслесилы отнять рампер у настоящего жителя Нимелора? Конечно, нет! Влияние благородной крови уже давно заглушено в нем наследством десятков поколений бездарных! Но в чем же тогда дело?
Впереди закричали, отряд остановился. Что случилось? Рев ящера, стук хвоста по дороге, крик человека – кто-то скачет навстречу. Из-за поворота показался всадник на высоком зеленом ящере, за ним, пыхтя и раздувая облитые слизью бока, летели два живоглота. Отталкивая друг друга боками и отрывая куски друг у друга, они боролись за ускользающую добычу, и только поэтому всадник был еще жив.
– Вперед! – крикнул Мадор, но придержал ящера и оглянулся, когда всадник пролетел мимо него и остановился перед Гошаром. Это что, еще какое-то письмо мохномордому воеводе? Вот он что-то взахлеб объясняет, вынимая из-за пазухи свиток. Живоглоты перестали толкаться в воздухе, один из них бросился на гонца, а другой рванулся к Мадору, выставив щупальца. Рампер вздрогнул в руке и сам развернулся зубцами к живоглоту, с размаху ударил снизу вверх и со стуком вошел в жесткую кожу зверя. Дождь вязкой слизи обрушился на Мадора, он дернул оружие на себя, и снова рампер, не дожидаясь замаха, нанес удар. Рампер сработал отлично, живоглот упал на дорогу. Отряд Гошара уже спешил вперед, обогнав Мадора, до его сражения с живоглотом им не было дела – впереди уже слышалось шипение, хлюпанье и сопение целой стаи живоглотов. Мадор ударил своего ящера древком рампера и поскакал за остальными.
За поворотом дороги происходило невероятное – в двух шагах от Мадора шел исход перворожденных, точнее, это был остаток большого исхода, который прекратился после взрыва. Из-под вывернутого из земли камня высотой в два человеческих роста один за другим вылетали живоглоты и короткими всплесками вытекал из ямы, как кровь из раны, живой огонь. Его было мало, зато живоглоты определенно выросли по сравнению с теми, которых Мадор видел до сих пор. Темно-зеленые бока раздувались, истекая густой зеленой слизью, глубокие впадины ртов раскрывались, хватая воздух, щупальца грозно шевелились. Толкая и тесня друг друга, живоглоты один за другим лезли из земли, жадно кидаясь на людей.
Рампер взлетел в руке Мадора, как легкая тростинка, сбивая живоглотов мощными ударами. Вдруг он вылетел их руки и помчался прямо под камень. Он же погнется о землю и опять сломает древко! Рампер ударил куда-то в глубину булькающего в яме живого огня. Удар, другой, третий, и вот затихло кипение, перестала рябить золотая поверхность – исход остановился. Рампер возвратился в руку Мадора, а бездарные бойцы набросились на уже родившихся живоглотов. Встречный гонец бил тварей наравне со всеми, а воевода Гошар сидел на своем ящере в стороне, читая свиток. Наконец, все живоглоты были перебиты, а Гошар дочитал свиток и подъехал, довольно улыбаясь и топорща бороду.
– Отлично, жги вас Огонь! Собирайте гадов, гори они ясным пламенем, и грузите за седла на ящеров, чтобы у каждого было по одному!
Это еще для чего?
– Без промедления – в Град-Пилей! Смелость города берет, жги их Огонь!
Похоже, он прочел в свитке было что-то, для него выгодное. Пилейцы бросились привязывать добычу к седлам, не обращая внимания на возмущенный рев ящеров. Мадор начал грузить своего первого живоглота. Проезжая мимо него, Гошар слегка кивнул.
– Вяжи скорее, со мной впереди поедешь. Да оружие свое держи крепче!
Пропустив мимо ушей мерзкое панибратство, Мадор взобрался в седло и проехал в голову отряда. Началось путешествие, больше похожее на торжественное шествие победителей после войны, да так оно и было. Отряд грязных и усталых после боя, но сильных и веселых воинов на бодрых ящерах шел через объеденные живоглотами поля, разоренные деревни и машущие голыми ветвями леса. Мертвые тела живоглотов, повинных в этом разорении, бессильно свисали с высоких спин ящеров, поливая дорогу остатками зеленой слизи. Грязные и оборванные жители выходили из убогих домов, сопливые дети бежали вслед за отрядом, разглядывая тусклые мертвые глаза, складки зеленой кожи и щупальца.
Чем ближе был Град-Пилей, тем больше живого сохранялось на земле после нашествия. Ярче становились синие поля, гуще кроны деревьев, все больше зевак выбегало к дороге и громче слышались восторженные крики, в которых Мадор явственно различал даже свое имя. Похвалы низших не делали чести истинному витязю, но он не возражал. Бездарные указывали пальцами не только на него, но и на зеленый рампер. Это тоже было правильно – чудесное оружие заслуживало тех же почестей, что и его хозяин. Но откуда все эти люди знают Мадора? Или это память о прошлом, врожденное рабство, заставляющее узнать господина в любом обличье?
Солнце било в лицо, встречный ветер развевал волосы, ящеры скрежетали чешуей, седла скрипели, голоса далеко разносились над дорогой. Мадор ощутил себя настоящим повелителем своих подданных, истинным потомком Мадора Неукротимого.
Но вот началась вовсе не тронутая живоглотами местность. Черно-синие сады, голубые поля, пышные заросли серых кустарников вдоль заборов из дикого камня, увитых яркими алыми цветами. Беленые стены домов, рыжие стволы хлебных деревьев, знакомые по Нимелору, снова бело-голубая, колышущаяся под ветром степь.
А что это там вдали? Может быть, это уже Град-Пилей? Они приблизились, и вот уже мутное пятно на границе неба и земли превратилось в синий холм с частоколом из сине-белых бревен наверху. Острые концы их нацелились в небо, над ними поднимались крутые разноцветные крыши – красно-белые, синие с красным. Над крышами поскрипывали от ветра жесткие золоченые флажки – «друзья ветра», которые до сих пор можно увидеть во всех старых и новых городах Нимелора! Одни «друзья ветра» были сделаны в виде птиц или стрел, иные изображали драконов, рыб или корабли под парусами. Вот и еще одно доказательство – прародина была здесь, на Живом Огне! И никто больше не будет в этом сомневаться, когда Мадор вернется домой! А вернется он, когда достигнет здесь такого положения, чтобы возродить славу своих предков.
Вот уже и городской вал рядом, и сады подступили к самой дороге, и громкоголосые приземистые жители во все горло кричат ему славу. В садах теснятся убогие домишки под крышами из листьев, за ними шумят на ветру кудрявые черные вершины деревьев и снова расстилается голубая степь.
Шествие победителей замедлилось возле крепостных ворот. Жители продолжали скакать от восторга, скалить зубы в мерзких улыбках и размахивать цветами. Мадор поравнялся с раскидистым синим деревом, к визгливым приветствиям присоединилась громоподобная брань. Кто это здесь, в мирном Град-Пилее посмел оскорблять своего спасителя?
За деревом у дороги сидели два дракона – худой длинный и большой толстый. Худой, опустив кожаный воротник и прижав рога, прикрывал голову закопченными крыльями, высунув наружу только нос. Толстый, хлопая крыльями, гремел огромным золотым монистом, золотой цепью, пестрыми браслетами и крупной бранью.
– Ты что мне говорил, яйцо невылупленное? – дышал дымом толстый дракон, грозно распуская кожаный природный воротник. Мадор с удивлением заметил, что понимает разговор крылатых чудовищ. Они говорили на языке мохномордых, что не делало им чести, зато он их отлично понимал. Неужели чешуйчатые владыки неба не имеют своего собственного языка? Или наоборот, это бездарные получили от драконов связную речь?
– Скажи спасибо, что до сих пор жив! Сколько раз я тебя предупреждал – держись подальше от Град-Пилея, а ты опять за свое!– толстый дракон выпустил струю огня, и худой мгновенно спрятал голову под крылья.
– Папаша, я же не так, как в прошлый раз, – загудел из-под крыльев жалобный голос. – Я вчера трезвый был…
– Да трезвый ты еще глупее, чем пьяный, мерзавец! – рявкнул серый дракон, дыша отвратительно пахнущим дымом. – Опять к Гошару своему нанимаешься, мало что ли он тебя бил?
– Я не к Гошару, папаша, он пропал после гибели княгини, а к господину Вариполли в охрану нанялся!
– Тебя самого охранять надо, дурень, что от Гошара, что от тебя самого – все равно! – отрезал серый дракон.
– Да я же теперь наученный, на службе ни капли не выпью! А Гошар, может, теперь и не вернется!
– А это кто, по-твоему? Глаза-то открой, яйцо невылупленное! – зарычал возмущенный папаша, указывая крылом на дорогу.
Продолжения разговора Мадор не слышал – толпа вокруг дороги зашумела так, что перекрыла даже драконовскую брань. Городские ворота открылись, и в них появилась пестрая толпа городских бездарных. Всадники на высоких рыжих и зеленых ящерах плыли в ней, как корабли в бурном море. Самый нарядный из них, рослый, грузный, в красно-зеленом полосатом кафтане и шляпе с перьями, остановил своего зеленого ящера посередине дороги. Рядом с ним, на сером гладком многоноге с огромными рогами сидел убогого вида тощий молодой мыследей с жидкой бороденкой и взъерошенными усами. Длинный коричневый балахон свисал с многонога чуть не до земли. Гошар подъехал к красно-зеленому толстяку, и окрестности города огласил новый взрыв брани, на этот раз исходящей от самого Гошара.
– Ты что встал поперек дороги, Вариполли, сожги тебя Огонь со всеми потрохами? Ты что, места своего не знаешь, гори ты синим пламенем? Пошел отсюда, ключник, и не загораживай дорогу войску, жги тебя Огонь!
– Я хочу, чтобы ты объяснил свое отсутствие на службе в течение полутора осьмиц, воевода Гошар! – громко и отчетливо потребовал человек в красно-зеленом наряде. Голос у него был низкий, почти человеческий, и легко перекрыл шум визгливой толпы. Гошар воинственно встопорщил рыжую с проседью бороду.
– Не твое дело, Вариполли из Когета! По чину и достоинству я буду разговаривать только с князем или градоначальником, а не с дворцовым ключником!
Представительный всадник потемнел лицом.
– Теперь я не ключник, а советник дворцовой Управы Град-Пилея и отвечаю за все, что происходит в Пилее в отсутствие прямых наследников трона!
Воевода Гошар выпрямился в седле и пришпорил ящера, тот двинулся на толстого Вариполли.
–Какие еще вам нужны прямые наследники, жги вас Огонь дочиста? У княгини Лидоры Пилейской остался законный муж, а кто по закону наследует за женой все ее имущество, включая приданое? Муж законный! А княжество есть приданое и имущество княгини!
В толпе зашумели, лицо Вариполли изобразило безмятежную приветливую улыбку.
– Пилейский народ и дворцовая Управа должны знать, кто такой этот законный муж!
– Я законный муж и есть! – объявил воевода Гошар.
Мадор замер в седле. Что здесь происходит? Почему права Гошара на княжество и его женитьба на княгине подвергаются сомнениям? И почему так издевательски улыбается этот новоявленный советник?
– Вот как? Теперь вдруг стал законный муж, а раньше никто и не слыхал об этом! Если ты, воевода Гошар, предъявляешь права на княжество, ты должен подтвердить их. Есть ли у тебя грамота о законном обжигании рук в храме, есть ли завещание покойной княгини?
– Вот они, мои права! Свиток привезли мне только сегодня, не то я казнил бы тебя еще осьмицу назад! Вот запись о нашей свадьбе с княгиней Лидорой Пилейской в храме Огня-Под-Стеной, в Град-Пилее семнадцать лет назад! Да не вздумай разорвать ее, сожги тебя Огонь! Не поможет – у меня есть еще одна такая же, заверенная самим первосвященником Огня!
Гошар вытащил из-под кольчуги зеленый свиток и швырнул его чуть ли не в лицо советника, а может, ключника Вариполли. Тот, не глядя, поймал и передал сидящему на многоноге лохматому молодому мыследею. Теперь Мадор узнал мохномордого юнца, это он приезжал лечить Гошара в поместье.
– Возьми, мыследей Сольгейн, прочтешь мне после. А ты, воевода Гошар, изволь объяснить свое поведение.
Гошар ничего не намеревался объяснять.
– А ну, молчать, ключник! Нечего мне тебе объяснять! Ты незаконно завладел властью в Град-Пилее должен быть наказан. Законный князь Пилея не потерпит тех оскорблений, которые ты сейчас нанес! Ты заслуживаешь немедленной казни! Вязать его, ребята, и без промедления на плаху, жги вас Огонь! Четверо с мечами – взять его! И мыследея!
Всадники Гошара мгновенно окружили советника-ключника и его спутника-мыследея, без труда оттеснив в сторону свиту Вариполли. Взвились два меча – они собрались прямо на дороге казнить обоих? Им же сказано, бестолковым – на плаху, а плаха где? И что за подлецы эти бездарные из Град-Пилея! Разоделись в бархат и кружева, подпоясались шелковыми кушаками, и даже не подумали сопротивляться, а рослые охранники на рыжих ящерах стоят равнодушно, будто им до службы и дела нет. Вариполли оглянулся на помощника, что-то коротко сказал и посмотрел вверх, будто ожидая помощи с неба.
– Что оглядываешься? Думаешь, тебе кто поможет, Огонь тебя жги? Не надейся! На княжеский трон захотел, купчишка, ну так по вору и топор! – громко закричал воевода. Толпа зашумела, кто-то засмеялся. Мадор поморщился – сразу видно бездарных! Безродный ключник лезет в государственные мужи, занимает место, не предназначенное ему ни законом, ни происхождением, и все спокойно смотрят и слушаются самозванца. Потом его смещает другой, и все эти тупые трусы дружно смеются проигравшим! Но он это все заслужил, и все идет правильно. Пусть Гошар расчистит путь истинному владыке, настоящему повелителю вещей и людей, в любом случае его век на троне Град-Пилея будет недолог. Вообразил себя законным наследником, но почему-то Вариполли не особенно напуган, а его мыследей, кажется, уже готовит какие-то свои мыследейские подлости. Чего еще можно ожидать от потомка хвостатых предателей?
– Тишина лежит на всем,
В тихом поле тихий дом,
Все спокойно, ясен день,
Ветер тих, прохладна тень, –
запел омерзительно тонким, но верным голосом лохматый молодой мыследей. Толпа на площади притихла, охранники перестали теснить ее ящерами, а ящеры перестали рычать на толкающихся у них под ногами обывателей. Воевода Гошар оборвал свою брань, и даже дракона не было слышно. Ключник-советник Вариполли огляделся еще раз и подхватил песню своим звучным голосом. Где Мадор слышал эти слова? Ах, да, это шестирукий мыследей разнимал ею драку, когда Геранд вздумал защищать толстую девку с хвостом!
– В мир молчание идет,
Добрый сон с собой ведет,
Не нарушится покой,
В душу ляжет тишиной.
Два голоса выводили напев, и народ на площади принимался зевать, прикрываясь рукавами и шапками, а всадники начинали глазеть по сторонам, будто считали пролетающих рыжих птиц. Мадор почувствовал, что ему стало совершенно безразлично все, что здесь происходит.
– А-а-а! – сладко зевнул рыжий дракон над самым ухом Мадора. Развернув закопченные крылья, он зевал во весь зубастый рот, расправив кожаный воротник и подняв рога.
– Ой, папаша, больно же! – охнул он, когда отцовский хвост звонко шлепнул его по спине.
– Всех сморил спокойный сон,
Но не спит один дракон… -
пропел советник Вариполли.
– Тебя зовут, яйцо невылупленное! – рявкнул драконовский папаша совершенно проснувшимся голосом. Похоже, внушение, не на всех действовало одинаково, а на толстого дракона не действовало вовсе. – А ну, поднимайся, а то всю чешую спущу!
Он решительно подтолкнул сына, пустил ему в нос струю дыма, и худой дракон, отчаянно чихая, захлопал крыльями над полусонной толпой. Вытянув шею, он подлетел к советнику и его мыследею. Подхватив обоих когтистыми руками, он взмахнул хвостом, развернулся в воздухе и взлетел над толпой, всадниками, сине-белой городской стеной и разноцветными «друзьями ветра». Серый дракон величественно взлетел вслед за ним, толпа оживилась, зашумела, оглушительно закричала.
– Стреляй, стреляй скорее! – крикнул воевода Гошар, очнувшись от сонной одури. – Кому говорю, стреляй!
Один из бойцов его отряда, зевая, потянул из-за спины лук, другой быстро прицелился, но выпущенная стрела ушла в небо, никому не причинив вреда.
– Подлецы, мерзавцы, жги вас Огонь, вы куда глядели, когда этот ученый заморыш петь начал? Сколько раз я вам говорил, жги вас Огонь со всех концов! – кричал воевода. – А ты, князь Мадор! Ты же рядом с драконами был, почему рампером не бил? Не умеешь с оружием обращаться, так мне отдай! Гори ты ясным пламенем, подвел меня, проходимец!
Что он себе позволяет, этот воевода? Он сам – проходимец, лишенный чести! Мадор выставил рампер вперед.
– Я тебе не мальчик на побегушках! – крикнул он. – А рампер Правого Дела не для тебя выкован, мохномордый!
По всему выходило, что воевода за оскорбление чести должен был тут же вызвать Мадора на бой, но этому бесчестному искателю власти было все равно.
– Эй вы, отряд охраны! – заорал Гошар. – Некого вам теперь охранять, сбежал ваш жирный ключник! А вы, молодцы, как всегда со мной служили, так и теперь идите ко мне на княжескую службу! Служба выгодная, не пыльна, да денежна!
Он остановился, внимательно глядя в толпу.
– А ну, расступись перед князем, народ Град-Пилея! Дайте посмотреть на этих бойцов, может, кто для княжеской службы и не подойдет? Я только верных зову, а прочие не нужны мне!
Толпа расступилась, оставив на открытом месте ровный строй из двух десятков всадников на золотисто-рыжих ящерах.
– Ну-ка, дайте мне посмотреть на вас!– издевательски продолжал воевода, подъезжая ближе. – Хорошо же вы служите князю и отечеству! Княгиню Лидору, супругу мою незабвенную, не уберегли от врага, позволили ей у каких-то рошаельских горцев голову сложить! Советника премудрого, ключника рачительного, господина Вариполли драконам на съедение отдали! Меня, князя законного, в город не пускаете! А ну, спешиться и сдать оружие! Кто пойдет ко мне служить, шаг вперед!
Охранники, несколько поколебавшись, дружно спрыгнули с ящеров, бросили оружие и сделали шаг вперед.
– Все разом? Заторопились, подлецы, жги Огонь вас дочиста!– заорал Гошар во весь голос. – Сначала предали меня, вашего законного князя, перешли на сторону безродного ключника! Ему честно служить не стали, от моих ребят не защищали, все проглядели! Правильно он сделал, что бросил вас тут на погибель! Получите, что заслужили! Бей их, ребята!
Отряд Гошара на ящерах мгновенно окружил безоружных охранников и выхватил мечи. Короткие, быстрые удары, потемневшие от крови зеленые мундиры, кровь на белой пыльной дороге – Мадора затошнило от отвращения. Казнить предателей, позвав их на службу! Предатели рубят предателей по приказу обманщика! Рубят мечами безоружных, только мохномордые могли до такого додуматься! Нет, пусть только этот мерзавец Гошар поможет ему в Подгорье, и больше Мадор ни мгновения лишнего с ним рядом не останется!
А эти еще и издеваются, гоняют мечами безоружных по кругу, и только потом казнят. Лишнее подтверждение их скотства! Воевода Гошар внимательно смотрел, как его подчиненные рубят охранников, будто прикидывал, достаточно ли они стараются.
– А ты, князь Мадор, что не поможешь? – вдруг повернулся он к Мадору. Что? Осквернять трезубец Правого Дела участием в такой расправе?
– Смотри, ты обещал мне помочь в Град-Пилее, чтобы я помог тебе! Где твоя помощь, где твое слово?
Мадор выпрямился в седле. Что он себе позволяет? Будто даже укоряет его, Мадора, наследника повелителей вещей! Но с другой стороны, ему самому нужна помощь, когда он дойдет до Голого камня, и какая разница? Это же не люди, это мохномордые, бездарные, низшие! Станет их меньше – Мадор не заплачет, а если надо заколоть рампером парочку предателей, так почему нет?
Мадор замахнулся рампером, нацелившись на ближайшего предателя. Тот, загнанный, едва держащийся на ногах, плюнул в его сторону. Рампер поднялся, взлетел и закружился над площадью вместе с рыжими птицами-огневиками. Куда он?
– Так ты что, будешь помогать, князь, или ты такой же, как эти слюнтяи? – топорща бороду, проговорил Гошар. – А то ведь я только с теми, кто верен, такой добрый, как с тобой. А кто предаст, тот у меня быстро в кругу окажется!
Рампер продолжал кружиться, над крепостью. Ах, вот как? Мадор мыслью выдернул из ножен украшенный самоцветами меч Гошара. Подчиняясь мыслесиле и голубому камню, меч закружился, развернулся, прицелился, и как стрела, насквозь пробил грудь предателя. Казнь совершилась!
– Вот это удар! – одобрил воевода. – Хвалю! Кончай забаву, ребята! Поезжай рядом со мной, князь Мадор!
Мечи опустились, рампер Правого Дела, сделав еще пару кругов, плавно опустился в руку Мадора, а меч Гошара вернулся в ножны. Гошар тронул своего ящера, Мадор двинулся рядом. Отряд, выстроившись цепочкой, входил в город, а следом внутрь крепостных стен вбегала толпа убогих жителей деревеньки. Узкие улицы не вмещали в себя всех желающих, бездарные глазели с крыш, с заборов и из окон, самые любопытные выбегали из калиток и тыкали пальцами в зеленые туши самых крупных живоглотов.
Воевода Гошар направился к небольшому, темно-коричневому зданию без окон, опутанному цепью золоченых узоров. Там были и звери, и цветы, и листья, и горящие факелы и языки пламени, и солнце с лучами. Это определенно был храм Огня, которому издавна поклонялись бездарные. Знакомые стихи сами собой всплыли в памяти Мадора.
Молят бездарные силу Огня,
Нет своей у них силы.
Светят их факелы средь бела дня,
В храме молитвы унылы.
Унылых молитв не было слышно, но золоченая дверь открылась, и в низком темном проеме появилась мерцающая золотом фигура. Согнувшись пополам, она прошла в дверь и встала перед храмом, мягким широким движением подняв перед собой обе руки. Фигура казалась очень высокой в своем золотистом балахоне до пят и остроконечном колпаке, в котором были прорезаны отверстия для глаз. Воевода Гошар спрыгнул с ящера и подошел к золотистой фигуре.
– Благослови Огнем на княжение, святой брат первосвященник, – сказал Гошар так грозно, будто потребовал немедленно сдаться на милость победителя. Первосвященник продолжал стоять молча, не двигаясь с места.
– Слышишь меня, меднобокий брат? – раздраженно спросил воевода, расставив ноги в боевую стойку и положив руку на рукоять вернувшегося меча.
