Юлия Мидатовна Аметова
Наследство огня
– Огонек горит вдали
Летом и зимой…
Нарика неслышно подошла к нему и тоже взялась за камни ожерелья. Молодец, все понимает, и слов не надо. Торик подвинулся ближе, боясь пропустить подробности исцеления.
– Давай сюда руку, Торик, помогай передать ему мыслесилу, иначе он не доживет до завтра.
-Чтобы не был твой путь далек,
Чтобы не сбиться во тьме дорог,
Чтобы дойти
До конца пути
Светит огонек.
К тому времени, как они допели песню, биение сердца у повелителя вещей стало ровным, а кожа начала согреваться. Ожерелье все еще светилось, и надо было поторопиться, чтобы помочь девушке.
– Геранд жив? – вдруг спросил по-пилейски слабый тоненький голос. Дарион обернулся. Светловолосая, пухленькая юная княгиня, оказывается, уже сама себе помогла и пришла в чувство. Она сидела на полу и смотрела во все глаза, а по ее щекам текли слезы.
– Что с ним случилось? – спросил Дарион. Беленькая княгиня судорожно вздохнула и вытерла щеки рукавом платья.
– Я не знаю… Он устроил взрыв, чтобы остановить исход перворожденных. Это оскорбление божественного Огня, но по-другому было нельзя, они бы все съели. Взорвал, а сам чуть не умер…
Так вот что это грохотало – не гроза и не землетрясение, а взрыв, который устроил повелитель вещей!
– Он мыслесилу из кристалла пропустил через себя, он хотел, чтобы все жили, а сам… А дядя Аль, то есть ученый брат Алевиовин Шестирукий из Училища мыследеяния погиб, его живоглоты… А я только немножко мыслесилы передала Геранду, и мне плохо стало…Нет, я ничего не смогла…
Сумасшедшая! Да это ожерелье все силы из нее вытянуло! Здесь не было света, и камни, потратив свою мыслесилу, начали тянуть ее из целительницы! То-то она и упала без чувств. Но если так…
– Ты, княгиня, все смогла. Ты спасла своего Геранда, если бы не ты, он бы не дожил до нашего приезда.
– Правда?
– Истинная правда, княгиня Сафиана. Он жив, но его надо еще лечить. Сейчас отвезу тебя вместе с ним домой!
Глаза засияли, круглое лицо оживилось, кажется, здоровенный повелитель вещей времени не терял, и пухленькая княгиня испытывает к нему самые нежные чувства. Конечно, никто не знает, что он задумал, и как хочет использовать чувства девушки, но с чувствами влюбленных девушек бороться бесполезно. Остается только надеяться, что повелитель вещей не наделает больших бед.
Глава девятнадцатая. Вопросы
Геранд сидел на лавке возле ворот каретного сарая в Синих Горах, повернувшись спиной к солнцу, и мыслесилой прилаживал на место новый засов. Руки сводило судорогой после силового удара, спина и ноги мерзли, как будто вокруг было не летнее тепло, а снег и лед. Кто же мог подумать, что мыслесила пойдет таким потоком! Наверное, теперь выпускной трактат придется писать не о древней науке, а о последствиях силовых ударов, теперь он в этом настоящий ученый брат, как говорят на Живом Огне. Впрочем, без Сафи он бы и не выдержал, это она удержала его на грани между жизнью и смертью. Может быть, он все же не безразличен ей? Вот на нем и рубашка новая из какого-то растения, и ремешок в волосах, это же она все сделала, наверняка она!
В каретном сарае и в хлеву возились верховые ящеры, по двору бродил новый многоног, у ворот усадьбы стояли часовые из Нагорного Рошаеля. Живоглотов не было видно ни одного, небо было чистое, и зеленых шевелящихся туч не было ни одной. Зеленая слизь уже впиталась в землю, и во дворе начала прорастать голубая трава. На стенах дома и ставнях виднелись потеки слизи, на них стаями сидели носатихи и объедали слизь, вытянув длинные хоботки. На каменном заборе, прежде увитом сине-белыми растениями, не осталось ничего, кроме сухих стеблей, но из земли уже тянулись белые молодые ростки. Из родника, как прежде, текла чистая вода, со звоном падая в каменную лохань. Рядом бегали две длиннохвостые ящерицы, наверное, привезенные из Нагорного Рошаеля. Объеденные живоглотами деревья покачивались под ветром, княгиня Сафи ходила между ними, шевеля губами. Что она поет? Серьга с голубым камнем была на месте, в ухе, он сдвинул мыслью золотую крышку и услышал знакомые стихи.
– Воздухом, огнем, водой
Жизни вечно молодой
Восприми скорей дыханье,
Облегчи свои страданья…
Понятно, она уже вырастила на кустах новые ярко-синие листья, но деревья еще стоят с голыми ветками и ободранной корой. Как у нее только сил хватает! Она же отдала ему в арсенале всю мыслесилу, а сегодня, через четыре дня, уже лечит деревья.
Засов, наконец, правильно встал на место и накрепко прирос к старым доскам. Что бы еще сделать? Не сидеть же просто так посреди двора!
Серьга донесла до Геранда перекличку рошаельских бойцов, кажется, Торик утром называл их ополченцами из Нагорной Крепости, говорил, что их начальник спас Геранда и Сафи после силового удара. А где сам Торик? Все еще на чердаке?
– Ученый брат Геранд, я тут случайно оторвал пряжку, ты можешь ее приделать на место? – из окна третьего яруса высунулся Торик. – И еще вот у этой книги корешок оторвался! А я тебе почитаю из Священной книги рудоделов, там про твоих родственников такое написано!
Не дожидаясь приглашения, летун слетел на землю, хлопая крыльями под тяжестью четырех больших, переплетенных в дерево и кожу, книг. Живоглоты, по счастью, не добрались до книг и свитков, лежавших в сундуках, и теперь любопытный Торик увлеченно в них рылся. Геранд прикрыл крышкой серьгу и взял в руки одну из книг, с блестящим узором на обложке и витой пряжкой на кожаном ремешке. Пряжка медная, это нетрудно, а вот кожа… Ага, кожа старая, давно уже неживая, значит, и она должна послушаться его мыслесилы.
Он собрал мыслесилу и снял пряжку с книги вместе с ремешком и заклепками, Торик тут же подхватил другие книги и сел рядом с ним на лавку.
– А пока ты делаешь, я тебе почитаю! «Выдержки из летописей Подгорья»! – торжественно объявил он. – Я переводил эти летописи для княгини Лидоры, той, которая провалилась под Громовую гору…
– А она провалилась?
– За день до того, как ты нашел подземелье! В Нагорном Рошаеле! Это Князь-под-горой все устроил!
– Тот, который спас меня и Сафи?
– Тот самый, он всех спасает, про это даже песня есть в Нагорном Рошаеле! Я потом тебе спою, но сначала летописи! У Лидоры Пилейской была «Священная книга» полностью, а здесь – только летописи, но в них самое главное! Слушай!
Он начал читать, с ходу переводя с языка рудоделов на пилейский. Как это у летуна ловко получается! Геранд хорошо помнил, как нанятый Мадором переводчик с великим трудом переводил старинные инструкции к машинам и хроники первых поселенцев. А ведь на Нимелоре был, в сущности, один язык, только изменившийся со временем. А тут все разные, но Торик так легко переводит. Это он один такой способный или на прародине все так?
– Страшна была война святая –
Горел огонь, не угасая,
Железные летели птицы,
Чтоб в прах и пепел обратиться…
Понимаешь? Железные птицы – это, должно быть, что-то вроде звездного корабля, на котором ты прилетел! – завопил крылатый переводчик так восторженно, что даже носатихи взлетели со стены.
– Нет, это не звездные корабли, – проговорил Геранд. – Это вроде той крылатой машины, которая разбилась из-за живоглотов.
– А, так это ее обломки лежат у двурогой скалы? – еще больше пришел в восторг Торик. – А может, ты ее починишь, и она будет летать? Ведь она же неживая была, а живоглоты только живое жрут!
Хорошо бы, конечно, восстановить крылатую машину, и Мадору заодно показать подземелье, которое он так и не видел из-за воеводы Гошара. Но если даже найти новые кристаллы, то мыслесилы, чтобы их зарядить, все равно нет.
Голова еще немного кружилась, но руки понемногу согревались. Может быть, если поработать с пряжкой, станет еще лучше? Хорошо бы разобраться, может ли его собственная мыслесила повелителя вещей помочь лечению.
Геранд принялся гладить пальцами кожаную петлю и постукивать по пряжке, сращивая мыслесилой разорванную старую кожу и усаживая на место шпенек. Шпенек прирос к своему месту быстро, но узор на пряжке уже начал стираться, и Геранд хотел его восстановить. Может быть, попробовать, а Торик еще что-нибудь найдет в летописях и почитает с переводом. И кстати, может быть, станет понятно, почему такую силу, как подземелье, смогли победить соседи, вооруженные мечами и копьями? И почему повелителей вещей после войны не оставили в покое, а истребили?
А это что там стучит? Геранд открыл крышку голубой серьги, и отчетливо услышал стук когтей и хвостов по дороге, а потом человеческие голоса. Голоса были веселые и спокойные, и приближались они с севера, от того самого Нагорного Рошаеля, о котором говорил Торик. Значит, это не войско Гошара идет войной, а кто-то более мирный. Торик положил книги на лавку, стрелой взлетел над забором и пропал из виду.
Захлопали крылья, ветер взметнул пыль с дороги и качнул голые черные ветки объеденных деревьев. Сине-зеленый блеск ударил в глаза, и Геранд увидел во дворе усадьбы чудовище, похожее на змею и дракона одновременно. Чудовище сверкало синей чешуей и взмахивало синими блестящими крыльями перед открытыми воротами.
Ополченцы замерли в ровном строю, Торик влетел в усадьбу и приземлился, восторженно глядя на прибывших. Сафи выбралась из-за куста, закинула растрепанные косы за спину и разгладила платье обеими руками. Да что за парад такой? Геранд закрыл золотую крышку, сейчас и без серьги все будет ясно.
– Начальство прибыло! – объявил Торик, хлопнув крыльями. Со спины летучего змея лихо спрыгнул со звоном и стуком высокий, худой молодой человек с черными кудрявыми волосами, одетый как обычный воин с Живого Огня. В кожаной безрукавке с нашитыми металлическими пластинами, с большой пряжкой в виде птицы на поясе, с мечом и ножом, он простучал каблуками сапог по двору и ловко поклонился Сафи.
– Приветствую княгиню Сафиану Синегорскую!
Это еще что за церемонии? Еще один жених свататься явился? А что, даже после нашествия живоглотов у многих еще могут появиться виды на усадьбу и долину Синих Гор…
– Приветствую славного Князя-под-горой Дариона! – улыбаясь, поклонилась ему Сафи. Как она с ним ласкова, и на Геранда не смотрит! А что ей смотреть по сторонам, когда тут такой красавец, прямо как из старинной нимелорской сказки – ростом высок, кудри черные, брови ровные, глаза как огонь…
Какой там огонь, это настоящие черные нимелорские глаза, даже зрачков не видно! Так что же, этот Князь-под-горой тоже потомок повелителей вещей? А почему бы и нет, ведь не всех же убили! Но он лечил Геранда, значит, он мыследей-целитель! Может быть, он и то, и другое? Но так не может быть! Или может? Со времен знаменитой войны прошло больше полутора тысяч здешних лет, и оставшиеся в живых повелители вещей на Живом Огне, наверное, давно смешались с другими народами.
Но если это тот самый целитель, то надо, наверное, подойти и поблагодарить его за спасение! Неловко как-то, Геранд не знает даже, что надо говорить в таких случаях! В мирной жизни, какой он жил раньше, редко кого-нибудь спасали, но сейчас вежливость все же обязывает. А как благодарить, когда синий змей вытянул шею через весь двор? И что это за ремни на нем? Синяя чешуйчатая голова моргнула желтыми глазами размером больше человеческой головы.
– Не бойся, ученый брат Геранд, – проговорил змей густым человеческим голосом. – Я родился недавно под горой в Нагорном Рошаеле и помогал отвезти тебя сюда из подземелья. А ремни – это укладка, как у драконов, чтобы что-нибудь носить на спине.
Как змей угадал мысли Геранда? Но если он из-под горы в Нагорном Рошаеле, значит, это и есть тот перворожденный в кипящей красным светом левой части чертежа из подземелья! Но его тоже надо поблагодарить. Как надо правильно говорить?
– Благодарю тебя за спасение, почтенный! – сказал Геранд, вежливо вставая с лавки. Змей мирно вздохнул в ответ, от него пахло гарью, как от дракона. Должно быть, он тоже умел дышать огнем и дымом. После такого повторить то же самое человеку, да еще возможному родственнику, показалось делом вполне обыкновенным.
– Благодарю тебя, Князь-под-горой Дарион!
– Уже встал, ученый брат Геранд? Хорошо!
Князь-под-горой схватил его руку, пощупал, сосредоточился, и тут же Геранд почувствовал, как согреваются руки и ноги, а голова перестает кружиться. Ему передают мыслесилу целителя! Может еще раз поблагодарить? Но Князь-под-горой уже отпустил его руку и стуча высокими каблуками всаднических сапог, отправился к своим бойцам. На ходу он на мгновение оглянулся на синего змея.
– Будет сделано! – рявкнул змей и, сверкнув крыльями, сделал несколько кругов над усадьбой, а потом полетел в сторону Безымянной горы. В небе он казался маленьким и совершенно не страшным. Торик взлетел за ним следом, но не поднялся над горами, а несколько раз пролетел вдоль дороги, и вдруг, развернувшись и хлопая крыльями, помчался к усадьбе.
– Тревога! Князь-под-горой, княгиня Сафиана! – кричал он на лету. – Скорее закрывайте ворота! Воевода Гошар едет, с отрядом в тридцать мечей, все на ящерах!
Князь-под-горой прислушался, Геранд открыл голубую серьгу. Отряд ехал молча, слышен был только, стук когтей, скрип сбруи и фырканье ящеров. Да там, может, и не тридцать бойцов, а больше! А у Князя-под-горой… сколько? – двадцать один, считая его самого. Ну, еще Торик… А что может сделать Геранд? У него нет оружия… Но мыслесила повелителя вещей, наверное, осталась, и еще есть работающий голубой камень в серьге.
– Ворота закрыть! Часовые, на стену, остальные в седло! – скомандовал Князь-под-горой. – Княгиня Сафиана, ученый брат Геранд, Торик, быстро в дом!
Торик взлетел, и через мгновение выглядывал из окна второго яруса. Сафи потянула Геранда за рукав.
– Пойдем скорее! Гошар опять чего-то от нас хочет!
Как было бы хорошо уйти и сидеть в доме вместе с ней, но ведь у Князя-под-горой мало людей, будет нужна любая помощь! Хороша будет благодарность Геранда, если он не сможет помочь хотя бы тем немногим, чем может!
Геранд выдернул мыслью рукав из пальцев Сафи, закрыл за ней дверь и встал под окном, из которого смотрел летун. Около ворот уже гремели, рычали и кричали.
– Эй, девка, открывай, что заперлась? Вижу, ты на расправу жидка! Виновата – так отвечай за свою вину! Князь Пилея такого не потерпит! Откроешь сама – накажу и отпущу, а будешь строить из себя княгиню, так еще добавлю!
Геранд посмотрел вверх.
– Торик, а разве Гошар уже князь Пилея?
– Нет еще, но хочет им быть! А Сафи тоже родственница княжеской семье.
Сафи в опасности! Похоже, сегодня Гошар пришел не свататься и не предлагать сделку, а уничтожить соперницу в борьбе за власть п од любым предлогом. Ворота затрещали, всадники Князя-под-горой встали по обе стороны ворот. Сам князь тоже сел на ящера и внимательно слушал. Интересно, почему он не надевает шлем?
– Открывайте! – завопили из-за ворот сразу несколько голосов, и ворота затрещали под ударами. Может, удержать ворота мыслесилой? Геранд сделал шаг вперед.
– Стой! – Князь-под-горой посмотрел строго, и Геранд в одно мгновение понял, что тратить мыслесилу еще рано, надо ждать.
Зазвенело оружие, загремела тяжелая сбруя, затрещали залитые слизью живоглотов доски ворот, скрипнули петли, и ворота с грохотом повалились во двор. Зеленые ящеры пилейцев рванулись внутрь, всадники взмахнули мечами, и с криками и бранью полетели наземь. Несколько удачных ударов копьями в чешуйчатые бока ящеров – и вот уже три зверя неистово ревут и мечутся по двору, давя своих всадников, сбитых с седел, и напирающих снаружи ящеров с новыми бойцами.
– Рейт, давай справа! – крикнул Князь-под-горой, направляя своего зеленого ящера в самую гущу боя. К нему рванулся сам воевода Гошар в латах, размахивая мечом, за ним напирали три огромных бойца в куртках с металлическими щитками на груди. Они зарубят князя! Геранд сосредоточил мыслесилу, как мог. Так. Латы воеводы, меч бойца справа и шлем того, что слева – больше он сдвинуть не сможет, даже с серьгой.
Руки снова похолодели, желтая пелена поплыла перед глазами. Воевода в одно мгновение слетел с ящера, будто его сдернули за руку, шлем левого бойца загремел о стену дома, боец справа боролся со своим оружием, пытаясь направить его хоть куда-нибудь. Меч отлетел в сторону, одна нога застряла в стремени, и обученный ящер остановился, спасая хозяина.
Резкий голос Князя-под-горой перекрыл шум сражения, и Геранд увидел, как сверху стрелой летит, вытянувшись во всю длину, синий летучий змей. Шипение, рев, грохот – из пасти чудовища вырвалось пламя, ударив по пилейцам, рвущимся на помощь. Крики людей слились с рычанием ящеров, всадники отчаянно дергали поводья, разворачивая своих ящеров, последние уже вылетели на дорогу, и тут в воротах показался Мадор.
Неловко согнувшись в седле и подняв двурогий зеленый рампер, он бил каблуками по бокам серого ящера и выкрикивал стихи из «Неукротимого».
– Светлый сиял в руке его меч,
Гнев придавал ему силы
Мстя за обиду, одним взмахом с плеч
Головы вражьи сносил он.
Что он делает, читает посреди боя стихи, которых никто не понимает! Сейчас его сожжет змей или убьет кто-нибудь! Князь-под-горой выскочил на ящере вперед. Мадор замахнулся на него рампером, но вместо того, чтобы нанести удар, оружие вылетело из его руки и повисло над головой. Князь ударил мечом, целясь не в Мадора, а в глаза его ящеру, но рампер тотчас принял на себя удар. Меч разрубил толстое древко надвое, но две части, взлетев над головой Мадора, начали срастаться прямо в воздухе. Мадор выпрямился в седле, и сросшийся рампер влетел в его протянутую руку. Синий змей со свистом и шипением снова выпустил струю огня, прямо в глаза его ящеру, ящер заревел, развернулся и помчался в гору, унося неумелого всадника из сражения.
– Назад! – крикнул Гошар, уже успевший взобраться в седло. Оставшиеся в живых всадники развернулись и поскакали вслед за Мадором. Змей летел над ними, грозно хлопая крыльями и выпуская струи огня, а сожженные змеиным огнем пилейцы один за другим падали на дорогу.
– Стой, Дирт, стой, тьма преисподняя! Я тебе что сказал – пугать, а не жечь! – закричал от ворот Князь-под-горой.
– Прости, твоя княжеская светлость, я перестарался! – виновато прорычал змей, похлопал крыльями над дорогой и улегся у ворот.
Ополченцы наводили порядок еще часа два, но Геранд этого почти не видел. Князь-под-горой снова усадил его на лавку под окнами, снова осмотрел и ощупал, а потом начался неприятный разговор. Геранд понимал, это необходимо, любой военачальник или правитель взялся бы допрашивать с пристрастием родственника и спутника открытого врага. Геранду не доверяли из-за Мадора, и он это понимал, но все равно было противно. И зачем только Мадору понадобилось участвовать в этом разбойном налете на усадьбу?
– Рассказывай все до конца, подробно и честно, – без церемоний потребовал Князь-под-горой. Черные нимелорские глаза смотрели как в старой поговорке – глянет, как гвоздем проткнет. Кажется, внушал он даже сильнее, чем покойный Шестирукий.
– Откуда и как ты явился на нашу землю?
– Прилетел со звезды Нимелор на звездном корабле, – с готовностью ответил Геранд.
– Твой спутник Мадор прилетел с тобой?
– Да.
– Почему он участвует в походах воеводы Гошара?
Геранд был готов отвечать, но он просто ничего не знал и не понимал, о чем честно доложил. Мыследеяние внушения оказалось делом серьезным.
– Что у него за оружие, которое летает само и срастается, когда его разрубят?
– Рампер Правого Дела, оружие древнего князя Мадора Неукротимого.
– Мадора Завоевателя из легенд рудоделов? Тот самый рампер? А я думал, сказки рассказывают рудоделы!
Князь-под-горой недоверчиво покачал головой и задал следующий вопрос.
– Ты знаешь, в чем тайна этого оружия?
– Нет, рампер не дается в руки никому, кроме хозяина.
Эх, как бы он сам хотел в этом разобраться, но не теперь, когда Мадор этим неудачным нападением на Синие Горы окончательно связал себя с Гошаром! Сомнительная дружба, сомнительные дела… Может быть, его еще можно убедить, ведь не для того они летели, чтобы помогать грабителю! Геранд рассеянно посмотрел в сторону, на голые ветки деревьев, но резкий голос Князя-под-горой вернул его к разговору.
– Не отвлекайся, смотри на меня. Почему ты не пошел с Гошаром?
Во взгляде князя определенно было что-то от гвоздя, уклониться от ответа не было сил.
– Не хочу воевать за то, чего не знаю.
– Для чего ты сам прилетел сюда?
– Я хотел увидеть науку прародины и написать о ней выпускной трактат! – выпалил Геранд.
– Ты студент?
– Студент-механик.
Геранд не хотел больше ни о чем говорить, зачем он должен рассказывать этому Князю-под-горой все подряд? Не то чтобы у него были какие-то особые тайны, но зачем болтать?
– Кто такой твой спутник, что ему надо?
– Он мой родственник, двоюродный дядя, изучает историю Живого Огня, так у нас называют вашу землю.
– Рудоделы видели, как вы прилетели, там был взрыв. Вы можете улететь?
– Нет, и даже дать знать о себе не можем, связи нет.
– Ты знаешь, от чего был взрыв?
– От силового удара, – проговорил Геранд.
– А от чего бывает такой удар?
Князь-под-горой соображал быстро и вопросы задавал правильные, но Геранд снова мало что мог сказать.
– Когда выпускается много мыслесилы – из двигателей или из силовых установок-накопителей. Но здесь я не видел ни двигателей, ни накопителей.
– А блестящие ленты, которые ты видел на Безымянной горе, когда появились?
– Ученый брат Алевиовин говорил, что в тот день, когда мы прилетели.
Князь-под-горой, похоже, думает, что силовой удар и исход живоглотов произошли от одной причины. Он с рождения живет на Живом Огне, ему виднее.
– Что ты видел при силовом ударе? Вспоминай все.
Геранд начал припоминать без всякого внушения, сейчас он и сам хотел во всем разобраться.
– Сначала золотистые вспышки на облаках, когда мы еще летели.
– А когда сели, они где-то были?
– Нет.
– Слушай, твоя княжеская милость, я вот что в книге нашел! – вклинился в разговор Торик. Он что, все время слушал этот допрос?
– Торик, тьма преисподняя! – Князь-под-горой посмотрел на летуна так, будто хотел сейчас же устроить ему силовой удар, но не знал, как. – Ладно, читай.
– По руслам рек вода вскипала,
На склонах гор земля пылала,
И скалы в щебень рассыпались,
Война пожаром разгоралась,
Торик переводил старинные стихи с ходу и читал с выражением. Князь-под-горой удовлетворенно кивнул.
– Описание исхода перворожденных – рушатся скалы, по склонам течет живой огонь в реку, и река не кипит, конечно, но пар от живого огня валит, как из бани! Я сам это видел всего пять дней назад. А теперь – чтоб я тебя не видел и не слышал!
Торик хлопнул крыльями и улетел на третий ярус. Внушение, как видно, действовало и на него. Князь-под-горой встал.
– Оставайся в Синих Горах до моего возвращения, ученый брат, и лечись.
Через час синий змей унес Князя-под-горой в Нагорный Рошаель. Геранд вышел к воротам и смотрел, как они летят, пока сине-голубые крылья не скрылись в закатных лиловых облаках. Кажется, князь тоже хочет разобраться в этих силовых ударах. Жаль, что он не доверяет Геранду, ведь как было бы хорошо участвовать в этом исследовании! Из этого уже не выпускной трактат может получиться, а настоящий научный труд, только непонятно, к какой науке он будет относиться. Может, к механике, может, к мыслесиловым установкам, а может, вообще к истории?
Но пока он сам попал в историю, причем не великую историю прародины, а очень скверную историю, со сражениями, интригами и убийствами. И все это теперь накрепко связано с его жизнью, потому что Мадор увяз в этой истории еще больше, и только что шел с рампером Правого Дела на тех, кто помог и ему самому, и Геранду. От исследователей и целителей он ушел к грабителю, добывающему себе власть всеми недостойными способами. К тому же исследовать что-то с Мадором вместе будет просто невозможно – он презирает и ненавидит всех, живущих на Живом Огне и мгновенно портит со всеми отношения. Он и на Нимелоре был такой, но Геранд всегда считал, что без напора и упрямства невозможно ни удержать наследственное богатство, ни добиться своей цели. Но сейчас Мадор, похоже, вообразил себя новейшим Неукротимым, не задумываясь о том, почему древний князь утратил свой рампер и, главное, почему тридцать путешественников, ставших первопоселенцами Нимелора, покинули свою прародину. По какой причине могущественный народ, во всеоружии науки, вынужден был отступить? Почему пришлось спасаться бегством? На Нимелоре об этом не принято было говорить, но ведь все это было – и поражение в древней войне, и истребление остатков народа повелителей вещей, и ненависть к самой памяти о них!
– Как ты себя чувствуешь? Князь-под-горой так долго тебя расспрашивал!
Сафи пришла! Смотрит на него так, будто его тут пытали, и заглядывает в лицо, словно ищет последнюю надежду! Нет, Геранд даже пытаться не будет уйти из Синих Гор, пока Сафи здесь! Он будет ее охранять, насколько это в его силах! А когда вернется Князь-под-горой, они попросят у него охрану и уедут в эту самую Рошану, где Училище Мыследеяния. Может быть, помогут здешние ученые, те самые ученые братья, о которых говорил Шестирукий?
–Геранд, тебе плохо? Я не понимаю мыслей на твоем языке, но я же слышу, что тебе плохо!
Ох, она же мыслеслушательница и уже давно держит его за руку! И губы ее шевелятся совсем рядом, и круглая нежная щека… Дотронуться бы, хоть на мгновение!
– Нет, не плохо, просто я думаю и пытаюсь разобраться.
– А что ты думал о Рошане, я слышала название… – она смущена, кажется, она не понимает языка, но знает, чего он хочет. А если она обидится, убежит, не захочет больше видеть чужака? А тогда он побежит за ней, будет уговаривать, просить, что угодно, но он с ней не расстанется! Он спасет ее и увезет, куда угодно! Но он не может выразить этого словами на чужом языке!
– Сафи, я поеду в Рошану вместе с тобой, когда все кончится и вернется Князь-под-горой! Но если ты захочешь, я вместе с тобой сбегу от ополченцев и Князя-под-горой! Если захочешь, я все для тебя сделаю!
Слова кончились. А, будь что будет! Кажется, в сумерках их никто не видит! Геранд осторожно протянул руки, чтобы обнять ее…
Что-то резко блеснуло перед глазами, как отблеск заходящего солнца. Еще одна вспышка заставила его зажмурить глаза, и в следующее мгновение он почувствовал, как земля уходит у него из-под ног и уплывает вдаль. Две блестящие ленты, такие, как те, от которых он убегал у Безымянной горы, с шипением обхватили их обоих и подняли в воздух. Внизу бегали и что-то кричали вслед ополченцы, Торик взлетел, пытаясь догнать их, но несколько шипящих лент набросились на него, и он нырнул в усадьбу. Геранд успел подхватить Сафи, она крепко прижалась к нему, обхватив его за шею, ветер бил им в лица, мешая дышать. Куда их теперь несут?
Они летели над обглоданными деревьями, разоренной деревней и разбитой дорогой. Дорога вилась между горами, долины и ущелья сменяли друг друга. Вот и Безымянная! Горы и долины сменяли одна другую, и Геранд даже не удивился, когда блестящие ленты опустили их возле черной дыры в каменном обрыве. Развернувшись, ленты превратились в золотистые, мягко мерцающие облака, окутали обоих пленников, зашипев, втолкнули их в отверстие и потащили в темноту.
