Виктор Васильевич Ананишнов
Реликтовая популяция. Книга 2
Жариста сама мало верила в то, о чём старалась убедить других. Она понимала лишь одно – нельзя самим вваливаться в лагерь незнакомцев. Будет всё естественнее и проще, если те сами наведаются к ним. Но и ожидание могло быть затяжным, а это не поднимало дух женщин.
Она не знала того, что, как ни скрывался Ф”ент и выродки, ходившие с ним на разведку, кого-то из них всё-таки заметили. Вооруженный выродок всегда вызывает у людей подозрение, к какому бы уровню нэмов или положения в обществе не относились эти люди. Тем более выродок, скрывшиеся от них, мог быть опритом какой-то неизвестной банды или членом гурта, а еще хуже – малаки. Естественно, что вскоре за Ф”ентом и его группой были посланы разведчики. Они-то и натолкнулись на женщин, готовящихся, как им показалось, к ранней ночевке.
Уже через полпраузы, ещё до того, как были зажжены костры, вокруг сбившихся женщин и путров стояло не менее пятидесяти мужчин-людей и более полутора сотен выродков-самцов.
Мужчины явно были потрясены такой невероятной встречей на пустынном острове. Они стояли в немом шоке и рассматривали немыслимое – пятнадцать женщин, красивых, смущённых, но воинственно настроенных, будто из небытия явились там, где их, в принципе, не должно было быть.
Такой приятный и неожиданный сюрприз!
– Кто же это вы такие? – игриво задал сакраментальный вопрос один из незнакомцев.
Был он высок и статен, стоял в небрежной позе, заложив пальцы рук за пояс. Правильные, хищные черты его лица кривились в усмешке.
– А вы? – выпрямилась всем своим гибким телом Жариста, и поиграла чудным темлячном своего кинжала.
Мужчина проследил за ее рукой, его взгляд тёмных глаз остановился на ленте с розовыми кисточками. Выражение его лица, хищное и недовольное, медленно разгладилось и стало удивленным. По-видимому, темляк на кинжале Жаристы говорил ему многое.
– Мы свободные разумные, – отозвался он без вызова, лишь проясняя атмосферу для будущего знакомства. – Ищем и находим приключения. Вот так нашли и вас…
– Мы тоже, – не дав ему закончить мысль, заявила Жариста.
Мужчин её реплика развеселила. Раздался смех, дружелюбный и обещающий лёгкое сближение. Большинство женщин так и подумало. Они стали смелее поглядывать на мужчин, выделяя из толпы того или иного из них. Следовало уже сейчас искать среди них такого, кто сможет оказать им покровительство в скором будущем.
И, естественно, такой человек должен быть не последней личностью среди большой массы людей.
У женщин разгорелись глаза, ими руководил не столько разум, сколько инстинкт.
Пожалуй, одна Жариста заметила и обратила внимание на совершенно другое. Мужчины бросали взгляды не только на женщин, но и на тех, кто стоял рядом с ними. Это были взгляды отнюдь не друзей, а соперников. Они уже прикидывали соотношение мужчин и случайно встретившихся особей противоположного пола. Выходило трое к одной.
Выродки-оприты оказались в ещё более незавидном положении.
Назревала ситуация, тысячекратно повторяющаяся в истории человечества: женщин на всех не хватало…
Харан взвалил на себя ещё два мешка, отняв их у Ф”ента, а стехара заставил посидеть в засаде и проверить, не идёт ли кто за ними следом. Сам же, горбатясь под непосильной ношей, повёл остатки отряда по дороге в обход тому пути, которым они проходили утром.
Давно стемнело, прежде чем Харан объявил привал. Женщины от усталости сели на землю и не хотели шевелиться, чтобы развести огонь и поесть.
Вскоре появился Ф”ент.
– Я всё проверил, – доложил он Харану. – Сходил ещё на свидж назад от того места, где мы разошлись. За нами никто не идет.
– Хотелось бы верить. Ночью же, думаю, сюда точно никто не придёт. Помоги мне кое-что собрать для костра. Нам его теперь, пожалуй, хватит и одного…
– Кто-то идёт, – как ужаленный подскочил Ф”ент, повернув личину в ту сторону, откуда он только что заявился и так уверенно доложил об отсутствии кого бы то ни было за их спиной.
Ч”юмта потянула воздух носом и вильнула хвостом.
– Кто-то наш, – предположила она неуверенно. – Как будто… Ф”ент тоже внюхался в медленный ток запахов, несомый ветром, но после быстрой пробежки у него с нюхом дело обстояло неважно.
– Не чую, – обескуражено пролаял он.
– Он или она идёт сюда, – заметила тем временем Ч”юмта. – Не прячется. Мне знакомы эти шаги… Это… Ну, конечно! Это же… К”ньяна! К”ньяна! – позвала в ночь Ч”юмта. – Это ты?
– Я, – донеслось из темноты, и к отряду вышла хопперсукс К”ньяна.
Костёр горел желтоватым огнём. К”ньяна в нескольких словах поведала, как и почему она ушла из руин вслед за К”ньецем, которого так и не догнала. Как её застал поток воды, и она едва успела взобраться на вершину холма, как неожиданно смешалась с выродками банд и провела среди них целых два дня, отбиваясь от домогательств не в меру самоуверенных путров.
Сегодня неожиданно для себя увидела Жаристу и других женщин, а с ними путров. Р”япра незаметно шепнула ей о них, не решившихся идти к бандитам. Вот она и бросилась за ними, надеясь не сегодня, так завтра догнать, так как с острова деваться им некуда.
– Там знают, что это остров? – спросил Харан.
– Всё они знают, – ответила К”ньяна.
– Их много? Расскажи, что это за банды, сколько в них опритов? – Опритов двести или больше. Людей много. Сколько банд собралось, не знаю. Но по тому, как путры общаются между собой, там, наверное, объединились три или четыре большие банды и несколько мелких. Они собрались и вели какие-то переговоры около Соха. Половодье застало их врасплох.
– Кого только оно не застало, – вздохнул Харан и поправил волосы, упавшие на измученное лицо уснувшей Гелины.
Костёр на ночь потушили, дежурство поделили между собой Харан и Ф”ент.
Утром чуть свет побрели дальше.
Поднимаясь по длинному склону возвышенности, Харан подозвал стехара.
– Вот что, уважаемый, нам, наверное, придётся уйти на ту сторону этой горки, чтобы наших костров нельзя было разглядеть с низины. Потому, я думаю, здесь, на вершине, надо поставить кого-нибудь из путров с хорошим зрением, чтобы смотреть, что твориться вокруг. Хотя бы днём. Как?
– Считаю так же, как и ты. Но какие у нас путры? Всего пятеро. Потому смотреть будем мы с Ч”юмтой. У неё хорошее зрение.
– Спасибо, стехар, я надеялся на тебя, – искренне поблагодарил выродка Харан.
Кроме Ф”ента, ему не с кем было по-настоящему посоветоваться. Гелина словно увяла после раскола отряда, да и устала так, что ей лишь бы дойти и присмотреть за девочками – других мыслей у неё не было. Так что Харану пришлось все заботы взвалить на себя.
Во второй половине дня нашли укромное место под почти отвесной стеной склона холма. Здесь, в скальном углублении, можно было поместиться всем отрядом. До берега этой оконечности острова ходьбы от силы шагов на сто. Слева небольшая рощица, возможно, на месте некогда существовавшей здесь постройки. Справа – пологий спуск, уводящий к берегу реки. Таким образом, с этой стороны остров просматривался хорошо, так же как и подходы к месту размещения отряда.
После обеденного отдыха Ф”ент и Ч”юмта отправились наверх поискать удобный пункт для устройства поста наблюдения.
Однако вскоре они вернулись.
Ф”ент громко ругался, поминая обитателей Края.
– Что там у тебя произошло? – спросил Харан, занятый благоустройством площадки, где им предстояло провести некоторое время, пока у них не появиться более приемлемого решения.
Спросил он без тревоги, так как по виду Ч”юмты понял, что со стехаром случилось нечто частное, связанное с ним самим.
– Подрался он, – важно ответствовала за стехара Ч”юмта и любовно поправила воротник на куртке Ф”ента.
– Мутные звезды, как говорит Свим! – удивился Харан, оставляя работу. – С кем ты там мог подраться?
Ф”ент, прикрывая глаз, попавший под чей-то увесистый удар, возмущенно пролаял:
– С дураками, вот с кем! Которые сидят на пне. Знаешь, есть такие дураки, что сидят на пнях?
– Ничего не понимаю. Ч”юмта, ты можешь объяснить толковее? А то он заладил одно и то же.
Помела вежливо вильнула хвостом.
– Там, на вершине, расположился какой-то клан. Я таких разумных никогда не видела. Смешные такие. Как обезьяны, но с рогами. Правда. Стехар хотел на пень залезть. Там на самой верхушке пень есть большой. С него удобно наблюдать. А они его не пустили на него. И говорят как-то непонятно.
– Я им по-хорошему говорил, – добавил Ф”ент. – А он меня рогом в глаз.
Харан озадачился.
– Да кто же это такие?
– Дураки, – настаивал на своём Ф”ент.
– Ладно, – Харан посмотрел и оценил высоту нахождения солнца. – Гелина, я пойду и посмотрю, какие это дураки оседлали вершину и почему они нашего уважаемого стехара не пустили на пень.
– Хорошо, – односложно отозвалась Гелина, занятая с одной из женщин устройством очага из собранных вокруг камней. Чуть позже она добавила по-домашнему: – Только не задерживайся там долго.
– Как уж получится, – отозвался Харан. – Ну, стехар, веди меня к этим… дуракам.
Глава 24
Хромен и сироче считались официальными языками Сампатании, как и множества других бандек большей части материка Аворы. Однако непонятно по какой причине, практически все разумные предпочитали говорить на хромене. Сироче считали то архаичным, то бедным для выражения всей гаммы чувств, то вообще трудным для овладения им, хотя по своей структуре, грамматике, словарному составу и образности он особо не отличался и не уступал хромену.
Вернее всего, дело было в том, что сироче являлся языком абстрактных, отвлеченных и технических понятий, на нём проще было изъясняться философствующим или увлеченным техническими проблемами группам разумных, в основном людей. И только, пожалуй, сироче позволял выразить религиозные воззрения. В хромене слов, характеризующих и сопровождающих культовые отправления, просто не было из-за ненадобности, так как разумные мифологизировали прошлое величие людей или разумных в целом, где божеству или сверхъестественному, потустороннему и прочим явлениям и существам места не оставалось.
Зато хромен позволял любому, без затей, выражать практически всякую мысль вырождающегося человечества и популяциям выродков всех видов ещё только восходящим к неведомым цивилизациям.
Клан ослучьямов говорил на сироче – священном для них языке. Хромен считался противным Матери Пути и Исхода, она выплюнула его, когда он попался ей однажды на язык, и прокляла его. Оттого нарушитель Плевка и Проклятия Матери, а просто тот, кто осмеливался говорить на хромене, подвергался в клане суровой аскезе и даже мог поплатиться жизнью – его заставляли проглотить свой предательский язык вместе с ядовитым плодом окевы…
П”лияна оказался словоохотливым существом, но зацикленным на двух-трёх представлениях о смысле жизни, главный из них – как первым найти Хороший Знак и как первым же не наткнуться на Проклятый.
На Плохой или Проклятый Знак первым вышел сам тасмед клана ослучьямов – С”ялван, и хотел скрыть находку от всех охолохов, так ослучьямы называют сами себя. С”ялван надеялся, что кто-нибудь из других охолохов ещё раз найдёт этот пень, и тогда можно было на него возложить вину за все возможные несчастья, которые сваливались или ещё свалятся на членов клана.
П”лияна сумел разоблачить тасмеда и рассказал всем о его обмане. В ответ С”ялван сговорился с Тем, Кто Говорит С Матерью, и во время всеобщего плача и стенаний Потери Пути и Неведомого Исхода они указали быть Счастливым и Единственным на П”лияну, который в то время воистину скорбел, как и все остальные охолохи. Глубина скорби в клане была так глубока, как сказал найдёныш Сестерция, что никто не заметил подмены в выборе Счастливого и Единственного Стража Знака Скорби и Ожидания.
Так П”лияна стал грындой. Клан ушёл, оставив его сторожить пень, бдительно и навсегда.
– Н-да, – резюмировал Малион, выслушав печальные откровения П”лияны. – В моём представлении, ваши внутри клановые взаимоотношения всегда казались мне намного проще и вполне упорядоченными. Как-никак, а вы живёте упорядоченно. На деле вы больше похожи на людей, чем другие разумные. Те же интриги, действия против правил… Как думаешь, малыш?
– Никак! Обманули его и всё, – насупился мальчик. – И не зови меня малышом. Меня Камратом зовут. Я малыш только для Свима и К”ньюши.
– Ну да, Камратом, – Малион задумчиво оттянул на шее кожу пальцами. – Буду звать тебя Камратом, раз уж тебе хочется так называться. Ладно… П”лияна, ты можешь показать направление, куда ушли твои соплеменники?
– Да, – быстро отозвался ослучьям. – Они отвернулись от Проклятого Знака. Потом Тот, кто Говорит С Матерью, завязал глаза С”ялвану кожей аракана и заставил ловить Скачущих. Их было четверо…
– Понятно, понятно, – перебил частящего словами ослучьяма Малион. – Как происходил выбор направления, не столь суть важно. Ты просто покажи лапиной в какую сторону они ушли.
Круглые блестяще глаза П”лияны словно подернулись туманом. В них отражалось мерцающее жёлто-оранжевое пламя костра. Охолох молчал, слепо глядя перед собой, как бы позабыв о собеседниках. Пальцы его почти человеческих рук дрожали, П”лияна пытался сжать их в кулачки. Он их сжимал, а они раз за разом разжимались.
– П”лияна! – напомнил о себе Малион.
– Он спит, – предположил Камрат и показал на импульсивно дергающиеся лапины ослучьяма.
Мальчик разочаровался в услышанном. Приступая к расспросам, ему хотелось, чтобы П”лияна поведал какую-нибудь занимательную историю из ряда вон, а тот твердил одно и то же: как его обманули и сделали против воли грындой.
К тому же ещё Малион…
Не то, чтобы новый человек в команде не нравился или раздражал его. Было другое. Мальчика смущал взгляд внимательных холодных глаз Малиона. Смотрит, как всего насквозь просматривает. Неприятно и будто бы щекотливо.
– Ты думаешь, он заснул на полуслове? – недоверчиво спросил Малион.
– И вы спите, – посоветовал Сестерций. – Праузы через три, как велел Свим, подниму всех. И вас тоже…
– Они пошли туда, – внезапно дёрнулся П”лияна и показал растопыренными пальцами куда-то в сторону от себя.
– Точнее можешь? – следя за его лапиной, попросил Малион. – А когда они туда ушли?
– О! – ответил несостоявшийся грында и стал считать на пальцах. – Один день, ещё один день… Три дня. Три дня, – пояснил он, – это когда вода поднялась. До того ещё один день… Значит, четыре дня.
– Ясно. Не заметил, может быть, кто-нибудь мимо тебя кроме нас ещё проходил?
– Не знаю, проходил ли кто мимо него, – вмешался торн и поднялся в полный рост, – но кто-то плывёт… К нам!.. Будите всех!..
Разбуженные Свим и выродки прислушались.
– С соседнего острова, – определил К”ньец.
Его поддержала Ч”юмта.
– Костры гасим?
– Зачем? – непонимающе повернулся к Ольдиму Свим и увидел его стоящим в боевой стойке. – Пусть к нам идёт на огонь. Один не страшен. Ты, К”ньюша, посмотри кто это там. Малыш, сдвинь это добро, – он кивнул на ослучьяма, – куда-нибудь вон туда. Пусть под ногами не путается. И разбуди Кло. Тринера не трогай, пусть спит.
– Поспишь с вами, – послышался неожиданно бодрый голос Тринера. – И говорят, и говорят. – Он вышел ближе к свету. – После сегодняшних купаний мне легче стало. Нет, правда, Свим.
– Хорошо… Тихо!
– Там человек, – бесшумно выполз из темноты К”ньец, – Стоит пока в воде, но уже у нас.
– Будем встречать?
– Сам придёт, – пожал плечами Малион и криво усмехнулся. – Посудите сами, куда ему деваться? Назад возвращаться, наверное, не с руки. Значит, выйдет на нас.
– Идёт, – тут же подтвердил хопс. Прислушался и, с уважением к тому, кто сейчас направлялся к их костру, доложил: – Сильный человек идёт.
– Тескомовец, поди, – предположил торн.
– Сейчас узнаем, – напряженно вслушиваясь в звуки ночи, сказал Свим.
Клоуда подошла к нему и, как теперь у них повелось, стала по левую руку любимого, коснувшись её плечом. Свим ласково посмотрел на неё, крикнул:
– Эй! Кто там? Выходи к костру. Мы мирные разумные!
– Ха, мирные… Разумные… Иду уже, – пробурчал кто-то недовольно за тёмной шторой ночи, как будто всем хорошо было известно, кто он такой и почему там призадержался.
Приближающиеся шаги показались тяжелыми и редкими: усталыми или отмеренными человеком высокого роста. Брум… брум… брум…
Сильный, определил К”ньец, но вышедший к ним незнакомец вначале показался вообще великаном, когда его контуры осветил неверный свет костра.
– Невлой, – удивленно и в то же самое время как бы представляя его встречающим, объявил Малион. – Надо же…
– А ты кого ждал? Ты думал от меня избавиться? – прогремел громоподобным голосом великан.
Невлой, не великан, конечно, а громадного роста человек, полностью выступил на свет и подошёл к месту временного расположения команды Свима. С него ручьями стекала вода, так как он, по-видимому, обводнённые перемычки между островками архипелага пересекал, не раздеваясь.
Одет и экипирован он был не менее добротно, чем Свим, только меч у него висел у правого бедра – левша.
Он весело осмотрел встречавших его людей и нелюдей, представился одним именем: – Невлой, после чего продолжил знакомство оригинальным способом.
– Вижу, вижу! Все на месте! Так и должно быть!.. Свим? – ткнул он толстим пальцем на настороженного вторжением командира команды, которая слишком стремительно разрасталась, а поскольку Малион узнал этого человека, то, похоже, появилась явная в ней прибавка.
Свим кивком головы подтвердил вопрос-утверждение Невлоя.
– Ты его знаешь? – встав на носочки, шепнула Клоуда.
– Нет… Откуда?
– Так и знал, что именно ты и есть Свим… А это… Надо же…
– Его Ольдимом зовут, – вмешался Малион. – Ольдим.
– Оль-дим… Надо же. Я и говорю, Оль-дим. Но красив, против правды ничего не скажешь. Интересно становится…
– Ты бы на себя чаще в зеркало смотрел! – озлился бесцеремонности гостя Ольдим. – Рожа рожей, а туда же, у других изъяны ищешь,
– Ха, рожа! – гаркнул Невлой. – Хо-хо!.. Рожа, да моя, родная. Исконная, так сказать. А ты сам себе такую придумал… Подожди ты с обвинениями! Я же тебя обижать не хотел.
– Тогда бы лучше помолчал.
– Всё, о тебе молчу… А вот и мальчик! – Невлой, прищурившись, осмотрел Камрата с ног до головы, потом коротко глянул на Малиона, тот чуть приметно кивнул. – Ну да, мальчик. Зовут, наверное, э-э… Камратом… О! Прекрасная ауна!
Восхищение Клоудой у Невлоя было неподдельным. Она, размягченная сном, выглядела как никогда женственно, даже облачённая в мужскую одежду. Озорные глаза навыкате Невлоя, казалось, охватили всю ее фигуру, взгляд их материализовался и пощекотал её.
Клоуда пискнула и шмыгнула за спину Свима.
– Вот так встречают истинных друзей? – с пафосом, будто выступал перед большим стечением разумных, высказался Невлой. – Я полночи вплавь и вброд шёл к вам. И что же вы? Как вы встречаете меня?
– Зачем шёл?
Обыденный, но резонный вопрос Камрата поверг, было такое впечатление, вновь прибывшего в полнейшее замешательство.
Некрасивое его лицо, недаром. Ольдим назвал его рожей, покрытое шишковатыми наростами, передёрнулось в болезненной гримасе. Нижняя, ало-красная губа, подбитая снизу редкой и короткой бородкой, подалась вперёд. Рот Невлоя приоткрылся, и стали видны крупные, жёлтые от огня, зубы. Он хотел, было что-то сказать, но либо не решался, либо у него не хватало воздуха, чтобы выдавить из себя какие-то слова: ответа на вопрос или возмущения.
Камрат задал вопрос и теперь, почти не мигая, в упор смотрел на громадного человека.
– Так его, малыш! – обрадовано одобрил Ольдим, – Он, видишь ли, вплавь и вброд…
– И вправду, зачем? – обрёл, наконец, способность напомнить о своих негласных правах командира команды Свим. – Зачем к нам шёл?
Невлой рот закрыл, но губу подал ещё дальше вперёд. Постоял так и вдруг, посмеиваясь, изрёк:
– Сам удивляюсь. Пол ночи… Вброд… Зачем? Ты не знаешь? – обратился он к Сестерцию.
Торн гордо вскинул голову и, не глядя на Невлоя, возвышающемуся рядом с ним на полголовы вверх, ровно высказался:
– Люди!
– Вот это ты правильно заметил. Так поступают только люди. Тебе этого не понять, а люди…
– Перестань кривляться, – вмешался Малион и оборвал, переходящую в нечленораздельную, речь весельчака. – Скажи лучше, кто и что за тобой?.. Подожди, Свим, я чуть позже всё объясню. Пусть он пока расскажет, что делается за нами.
Невлой преобразился: фигурой, лицом, голосом. По его одежде ещё стекала вода, всё так же бугрились наросты на его щеках и под глазами, и никуда не делись его внешние габариты, а показалось, что перед командой появился новый человек – подтянутый, серьёзный, со строгим взглядом тёмных глаз.
– Невдалеке, в пяти, быть может, переходах через воду, расположился усиленный крин тескомовцев. Человек сорок. Бойцы в массе так себе. Есть, конечно, кто покрепче, но таких мало, может быть, с десяток. Кринейтор у них строг, но с ленцой.
– Ну и хорошо…
– Не торопись, Малион. Я сам, было, так подумал. Тем более, они полезли в воду в одежде. Она на них, естественно, в лохмотья превратилась, оттого настроение у них было не очень оптимистическое. Но идут за вами, Свим. Сам слышал… Не торопись, сказал. Вечером к месту их ночёвки приплыла лодка с подкреплением, одеждой и едой… У тебя еда осталась?
– Осталась. Продолжай!
– Рад слышать… Так вот. Прибыло семь… нет, восемь тескомовцев. Встречали их с ликованием. Одежда, еда, даже коввда… С ними, наверное, заявился кто-то важный, уж очень они развеселились.
– Понятно, – протянул Малион и, подражая Невлою, выставил вперёд нижнюю губу, узкую и бескровную.
Так они постояли друг против друга, схожие чем-то и совсем непохожие люди. Потом Малион сказал Свиму:
– Ты всё понял?
Свим стоял насупленный, хотя сведения, принесённые нежданным ночным визитёром, имели ценность.
«Ну что за ночь?» – с досадой думал Свим. – «Ну что за гости? Малион, П”лияна, теперь вот ещё подарок – Невлой… Сумятица какая-то от их появления. Эти двое между собой говорят темно, понимают один другого с полуслова, а ему все их разговоры – лес дремучий, кроме известия о крине, идущем за его командой, естественно».
– Понял, – буркнул он на манер Невлоя, – уходить надо. Вот что я понял. У нас скоро пятки гореть будут.
– Точно! – как будто обрадовался Невлой, морща толстую кожу лица. – Уходить. И уже прямо сейчас. Да, Малион, не вижу Мусила… Ты его…
– И не увидишь. Как сказано, так и сделано. Ведь помнишь… Откуда ни возьмись, на нас напали к”вузаны. Мусил сидел на корме и… Они вот всё видели.
– Как же так? Почему напали? – обратился Невлой к Свиму, заставив того поджать в недоумении губы. – А как же Знак К”рьексала?
– А так! – с ожесточением произнёс Малион. – Я не уверен, что К”рьексал имеет на них хоть какое-то влияние.
– Вот так-так, – ветвистые брови Невлоя поползли вверх. – Как же мы теперь?
– О чём они? – обратился Ольдим к Свиму.
– Сейчас узнаем, – отозвался Свим. – Малион, и ты, Невлой. Вы либо объясните нам, какие проблемы вы тут при нас обсуждаете или решаете, либо… держите их при себе покрепче.
– Да уж, – добавил Ольдим назидательно. – Нечего в ночи всякое плести про К”рьексала… К”вузанов тут приплели…
– Так что договоримся, – стоял на своём Свим, – или-или! А сейчас, Малион, веди нас туда, куда хотел. Прямо, вправо, влево…
– Прямо. К Сажну. Это остров вдоль берега Ренцы. Его Сажном называют. Там когда-то, говорят, располагался город или посёлок Сажен.
– Его называли Сажаней, – поправил Камрат. – И не поселение там было, а место отдыха, с постройками автономного типа.
Камрат невозмутимо собирался в дорогу, а люди молча уставились на него, словно он сказал нечто такое, от чего они проглотили языки. Быть может, один Свим не удивился поправке мальчика так, как другие. Наслушался от него за последние два месяца всякого. Зато новички в команде вели себя так, словно их дождём без копольцев прихватило.
– Пошевеливайтесь! – пришлось вмешаться Свиму. – Сажен или Сажаней, нам пока что разницы никакой… К”ньюша, костёр тушить! Как себя чувствуешь, Тринер?
– Вполне, Свим. Силы есть,
– Малион, ждём тебя. Выходим!
Когда, кажется, все были готовы двинуться к первой водной перемычке, Невлой сел на поваленное дерево у почти потушенного К”ньецем костра и твёрдо заявил:
– Пока меня не покормите, ни шагу не сделаю. Весь день и вот ночь… Есть хочу! И вообще, разве так встречают…
– Сиди! – рявкнул взбешённый Свим.
После трудного дня и проходящей бессонной ночи, после непонятных ему реплик, намёков и разговоров Малиона, Ольдима и Невлоя, их капризного поведения, от неприятностей последних дней и неопределенности будущих, нервы у него стали сдавать.
Требование Невлоя перед самым выходом в путь переполнило его чашу терпения.
– Сиди сколько угодно и жди, когда тебе что-нибудь поднесут, а мы пойдём. Всё!
Он полу обнял Клоуду за плечи, подтолкнул Камрата в спину, чтобы не задерживался, и пошёл прочь от несостоявшегося ночлега. Довольно засмеялся Ольдим и подал руку Тринеру, помогая ему подняться.
– Пойдем и мы, – сказал он громко, – Вода освежит нас.
– Брр! – вздрогнул Тринер и тихо рассмеялся, представив, как ему сейчас придётся лезть в холодную воду.
Решительность Свима ничуть не обескуражила Невлоя, Он бодро поднялся и направился со всеми к месту переправы. Догнав Свима, философски заметил:
– Ты по-своему прав. Не сейчас, так позже. Просто мне придётся съесть значительно больше, чем я мог бы съесть сейчас. О том и предупреждаю, дабы потом не было никаких возражений с твоей стороны. Я такой.
– Там видно будет, – неприветливо отозвался Свим, – Посмотрим, стоит ли тебя кормить вообще.
Глава 25
Последним покидал так и необжитое местечко, выбранное для ночного сна, К”ньец. Настроение у него было мрачным. По его мнению, которое, как он заметил, никого не волновало, в команде становилось тесно от людей. Их стало так много, что ему и Сестерцию, да и Камрату тоже, не осталось места для общих разговоров и обсуждений.
Да и Свим, похоже, стал теряться в многолюдстве.
Кто они такие – Малион и Невлой? Пришли, нет, ворвались по существу в команду, взбудоражили всех, Ольдима озлили так, что тому впору за меч хвататься. Что-то или о чём-то говорят непонятное. Какие-то имена, намёки…
И вот Ольдим… Как будто и Ольдим с ними!..
Ко всем этим несообразностям им ещё ослучьяма не хватало.
И вот он, появился!
К”ньец тщательно загасил костёр, справил на него малую нужду, понюхал воздух. Ещё пробурчал про себя несколько недовольных фраз и побрёл к берегу, где люди решали бесконечные, а оттого бессмысленные проблемы, и вели столько же непонятные разговоры.
Так оно и оказалось, когда он приблизился к столпившимся членам команды у кромки воды.
– Зачем вы раздеваетесь? – буйствовал Невлой. – Мокрыми из воды выйдете, одежду на мокрое тело напялите, потом опять снимете, опять в них мокрыми влезете… Из неё потом воду надо будет отжимать. Зато сколько времени загубите, раздеваясь и одеваясь!
Его притязания никто не пытался унять, ибо высказанные им аргументы никого не обманывали. Он сам праузой раньше рассказывал об одежде тескомовцев, пришедшей в негодность оттого, что они несколько раз влезали в отравленные воды.
– Ты полезай хоть вниз головой, – наконец обратился к Невлою Ольдим, – а нам не мешай поступать так, как мы знаем. Сами разберёмся со своей одеждой. Она у нас потому и сохранилась, что тебя не слушали. Ты хочешь нас раздеть?
Однако Ольдим раздеваться не торопился, ожидая, что предпримут другие. Никому не хотелось лезть в воду в одежде, но и входить в её холодное лоно навгими не набрались пока духа.
– Я её лучше совсем одевать не буду, – решился Тринер. – Так и точно меньше времени уйдёт на переодевание. Ночь-то тёплая.
Он стал раздеваться, его примеру последовали все, кроме Невлоя.
– Не беспокойтесь вы о нём, – сказал Малион. – У него одежда выдержит всё. Как и моя.
– Ишь ты, – Ольдим не стеснялся в сарказме. – То-то он на нас насел. Благодетель нашёлся! Таких топить надо без разговоров…
Остатки ночи, утро и половину дня команда Свима посвятила движению.
В полдень, одолев не менее десятка проток и отшагав по такому же количеству островков различных размеров, беглецы остановились на краткий привал: отдохнуть и поесть. Все едва волочили ноги от усталости. Каждый мечтал об отдыхе и еде. Быть может, только П”лияна, спавший на плече Сестерция, не испытывал таких потребностей.
Сажаней уже был в виду, протянувшись многосвиджевой лесистой полосой за четырьмя-пятью островками, которые ещё предстояло пересечь команде Свима, чтобы ступить на остров, где, по уверениям Малиона, её ожидала лодка.
– К вечеру, думаю, до него дойдём, – жуя полным ртом, уже несколько раз проговорил Малион.
Глаза его лихорадочно блестели. Всю дорогу он торопился сам и торопил остальных, выказывая явное нетерпение и беспокойство, передаваемое другим.
Но беспокоиться было от чего.
Позади они уже могли разглядеть погоню, развязанную тескомовцами. До них было ещё довольно далеко, но завтра они точно будут уже здесь, где сейчас расположились беглецы. Таким образом, у Малиона и у ведомых им разумных оставалось не более одного дня, чтобы завершить все дела на Сажанее и убраться с него.
Однако дело внезапно осложнилось.
Переходя предпоследний островок, они обнаружили многочисленные, ещё свежие следы разумных. Среди них, что особенно встревожило команду, были человеческие – отпечатки сапог. Теперь, хотя тескомовцы и подпирали, бросаться вслепую на Сажаней становилось не то, что опасно, но поостеречься следовало. Мало ли кого наводнение загнало на остров и на время лишило свободного передвижения.
Никто пока что не предложил ничего путного, как поступить в сложившейся ситуации. Один Невлой порывался сходить на разведку.
– Давайте я пойду вперёд, и всё там посмотрю. Потихонечку, а потом выйду вам навстречу, когда вы к Сажанею подойдёте. Почему бы и нет?
– Конечно, так и отпустили тебя. Ты уйдёшь и не вернёшься. А почему, так ничего придумывать не надо… Знаем мы таких, – завёлся было Ольдим, но его реплика не нашла поддержки.
– Потихоньку не получится, – вежливо обосновал свой отказ Свим. – Ты на воде как на ладони. Всяк тебя увидит. Надо идти, наверное, сразу всем вместе… Или ночью.
Малион тщательно вытер рот рукой, очищая его от крошек.
– Зачем же ночью? – проговорил он рассудительно. После еды лихорадочный блеск в его глазах пропал. – Разве мы кого-нибудь боимся? Давайте-ка, подумаем, а кто, собственно, может или мог находиться в районе этой гряды или Сажанея перед наводнением?.. Итак, во-первых, клан ослучьямов. То, что П”лияна следов своих сокланников не обнаружил, ни о чём пока не говорит. Они могли быть затоптаны последующей волной разумных или они прошли здесь ещё до наводнения. Поэтому представим как вероятность нахождение охолохов на Сажанее. Их там должно быть, как утверждает наш грында, сотни полторы, а то и поболее того. Какой-либо опасности для нас они не представляют. Если только для самого П”лияны. Кто ещё, во-вторых, может быть?
