Виктор Васильевич Ананишнов
Реликтовая популяция. Книга 2
Куруг, к которому Присмет пристал с просьбой выделить что-нибудь из поселковых запасов, сразу же предупредил, что они по части связи находятся вообще в бедственном положении. Им доступен был лишь кугурум Примето, да и то не всегда; вода вот разлилась, а связи нет. Причин, по которым отказывала связь между Сохом и Примето, никто не знал. Системы были изготовлены тысячи лет назад, считались вечными, но вечными они были, когда ещё знали, как такие системы связи организовывать, и понимали, как их ремонтировать.
Вечером лодки не вернулись.
Присмет доложил об этом в резиденцию правителя Южного Тескома. Самого Жуперра там не оказалось, а сидящий на связи холодно буркнул, как будто вопрос не был первостепенной важности:
– Информацию принял. Доложу…
Присмет помянул Край и забеспокоился – всё ли там, у тескомовцев в порядке. Вполне вероятно, что они заночуют где-нибудь в удобном для этого месте, а завтра продолжат поиски и вернутся с мальчиком или без него. О таком исходе разговор с кринейтором был. Но беспокойство возрастало, и Присмет, несмотря на ночь, направился к ограде посёлка – ворота уже были закрыты – посмотреть на водную гладь: не мелькнёт ли где вдали огонёк костра, разложенного тескомовцами.
Командир крина равнодушно проводил взглядом очередной островок – вершину недавнего холма. Она поросла редкими метёлочками травы, и на ней можно было бы рассмотреть и мышь, а не только группу разумных, за которыми тескомовцы устремились от островка к островку, что протянулись к горизонту. Пока что ни на одном из тех, мимо которых они проплыли или посетили, острый глаз командира или кого-то из его бойцов, не заметили никого живого. Дикие, обитавшие в низинах, по-видимому, погибли, а умеющие плавать могли добраться до больших островов, a то и до незатопляемых участков суши – как склон холма Соха, кишащий сейчас дикими. Всё-таки наводнение должно было начаться неделей позже, и всё живое искало пищу и приют внизу. Потому-то эти островки остались необитаемыми.
Как и все его бойцы, кринейтор считал поиск кого-то с использованием лодок нечто вроде увеселительной прогулки. В Тескоме он служил уже много лет, повидал всякого, но ему ещё никогда не доводилось выискивать опритов банды или неугодных правителям разумных вот так, стоя в лодке.
Вода тихо журчала, чем-то странным попахивала и серебрилась под лучами солнца. В неё можно было смотреться как в зеркало, но что творится под её поверхностью хотя бы на пядь в глубину, нельзя было увидеть. Иногда, казалось, кто-то безмолвно появлялся из неё, внимательно провожал караван плывущих разумных и вновь скрывался под водой. Так оно было или нет, командир крина ничего определенного сказать не мог – по воде плыло много чего, встретился даже труп человека с объеденным лицом и кистями рук.
Бойцы оживленно переговаривались, время от времени менялись местами, чтобы сесть на смену к вёслам. Лодки шли ходко – люди приноровились к гребле. Вначале они казались неуправляемыми, наплывали друг на друга или накоротко приближались бортами и мешали гребцам заносить и протаскивать вёсла. Сейчас, к вечеру, лодки выстроились в ряд, стараясь держаться за командирской.
Мимо проплывал берег большого острова длиной более свиджа, но в некоторых местах шириной шагов на десять. Он обильно порос лесом и кустарником, многие кусты и деревья стояли в воде и отражались в ней.
Флотилия пристала к берегу. Командир приказал прочесать территорию, а сам присел отдохнуть, к тому же надо было дать передышку глазам, утомленным от постоянного вглядывания во все движущиеся и неподвижные объекты, что встретились по пути. Глаза стали слезиться.
Остров, как он и подозревал, оказался необитаемым, если не считать нескольких ежей, составлявших, похоже, одну семью, и двух диких барсуков. Ежи что-либо понимать из сказанного людьми отказались и грозили иголками, острыми и длинными, как кинжалы.
Зато было обнаружено кострище с ещё теплыми углями, а на дальней оконечности острова следы босых человеческих ног. Командир не поленился и сходил сам посмотреть на отпечатки множества ступней, явно людских.
«Если не те, за кем мы гонимся, то кто?» – задался нелёгким вопросом кринейтор, и распорядился прибавить скорости, дабы нагнать покинувших остров до наступления темноты.
Нос лодки резал воду, командир опять стоял и смотрел вдаль. Вдруг ему показалось какое-то движение не далее как на следующем островке, за которым открывался другой остров, много больше первого. Кринейтор оглянулся, прикрикнул бойцам:
– Смотреть туда!
Точно, на островке явно было заметно движение.
Командир приготовился дать команду бойцам ещё сильнее налечь на весла и держать оружие под рукой к возможной потасовке с беглецами. Он уже обернулся…
Но сказать не успел.
Вода перед ним встала на дыбы. Из бурой пены показалась страшная в своей ухмылке морда неведомого чудовища с тремя рядами острых зубов. Огромная его пасть справа и слева имела по длинному гибкому хоботу. Один из них захлестнул человека поперёк туловища и приподнял вверх.
Жертва монстра оказалась великоватой для заглатывания целиком, и страшные челюсти вначале с остервенением оторвали верхнюю часть тела командира вместе с меленраем, а потом, помогая себе вторым хоботом, протолкнули в глотку оставшуюся часть. На всё это ушло несколько мгновений, кринейтор не успел даже крикнуть.
Чудовище полностью показалось из-под воды. Оно больше походило на громадную перевёрнутую сковородку, чем на какое другое водное животное. Маленькая голова – сплошная пасть – и крошечный хвост выглядели рудиментальными выпуклостями на его почти круглом теле.
Лодки ощетинились мечами и баграми. Однако их вид не смутил это зловещее чудо природы. Его хобот нашёл новый объект для нападения, и хотя человек успел несколько раз кольнуть его мечом, а некоторые из багров глубоко вонзились в него и повисли, вырванные из рук, всё это ему не помогло, его настигла та же участь, что и командира.
Тескомовцев охватила паника. Тут же две лодки, налетев одна на другую бортами, перевернулись, люди посыпались в воду, большинство из них сразу же пошли ко дну, другие попытались достичь берега, но добраться до него им было не суждено – перед ними всплыли ещё два монстра, помельче первого многократно, однако прожорливостью не уступающее ему. Другие лодки брызнули от места трагедии в разные стороны, что не обескуражило вышедших на охоту хищников. Их мощные плавники обеспечивали скорость передвижения в воде в десять раз выше, чем могла плыть любая лодка, даже при всех усилиях людей грести на пределе сил.
Первое чудовище спокойно сделало один гребок плавниками, подняв высокую крутую волну, отсекло лодки, устремившиеся к берегу, а остальным позволило пока что оставаться на плаву.
Глава 18
К утру уровень воды упал более чем на бермет, и группе Свима удалось перейти на следующий холм с песчаной вершиной вброд.
– Так бы вчера идти, – брюзжал Ольдим. – Не знаешь, когда можно подождать, когда следует торопиться. Я всегда удивлялся несоответствию желаний и того, что происходит при их исполнении. Нет, правда, Свим. Поторопишься что сделать, благое будто бы дело, к тому же для себя, а оно оборачивается тебе во вред, потому что именно поторопился. Но и промедлишь, опять же повредишь себе оттого, что не поторопился. Где справедливость, спрашиваю я?
Свим слушал дурба вполуха, но его болтовня отвлекала от неприятных мыслей и совпадала с его представлениями на тему: поторопишься-промедлишь.
Отдохнувшие спутники вышли к водной преграде, заставившей их вчера повернуть назад. Смежные холмы, по-видимому, соединялись высокой седловиной, к тому же имели пологие склоны, так что расстояние между ними, приведшие вчера в уныние команду, за ночь сократилось берметов на сто. Оставалось ещё не менее ста пятидесяти или чуть больше, но, возможно небольшой глубины.
Ночные перемены со снижением уровня водной поверхности подняли настроение путешественников. Его не испортило даже напоминание Тринера об обманчивости расстояний на воде.
– Первым начинаю я, – заявил Свим. – От берега тянуть верёвку нет смысла. Я зайду как можно дальше, а Тринер потащит её от меня. Будь готов, – обернулся он к связнику. – А вы, – обратился он в основном к торну и хопсу, – помогите ему как следует развернуть верёвку и поднести её к воде. Она сейчас весит не меньше самого Тринера.
Свим быстро разделся и, покрываясь гусиной кожей, вошёл в бодрящую свежестью воду. От неё сегодня исходил какой-то запах. Он не был неприятным, но назойливым.
Отбрасывая в стороны пригоршни воды, Свим прощупал ступнями дно и медленно двинулся в сторону соседней суши. Склон едва заметно понижался, и Свим всё дальше и дальше уходил от берега. Десять берметов, двадцать… Вода едва достигла его груди. Он повернулся к оставшимся на берегу.
– Будем надеяться, что на той стороне такой же склон. Тогда нашей верёвки хватит. Я пройду ещё вперёд, а ты, Тринер, давай-ка, за мной… Вода, скажу вам, не тёплая. Поторопись, Тринер!
За ночь связник восстановил силы, в его движениях появилась резкость и даже лишняя суетливость. Свим недаром его подгонял, иначе тот долго бы провозился на берегу.
– У-ух! Какая она! – вскрикнул он, окунувшись по плечи. – Держи, Свим, а я поплыл. – Он передал дурбу второй конец верёвки, свой обмотал вокруг туловища, – Эй, там! – обернулся он к берегу. – Дайте слабину!
Тринер плыл медленно, ему приходилось бороться с небольшим течением между островками, относящими его в сторону от выбранного направления. Он часто оглядывался, сверяя своё местонахождение.
Последний бермет верёвки, выпушенный из рук Сестерция, скрылся в воде, а просвет между Тринером и противоположным берегом оставался значительным – пловец боролся с течением, где-то ещё едва преодолев две трети пролива!
– Не хватит, – выдохнула Клоуда.
– Не торопись, – оборвал её Ольдим и добавил умиротворённо: – Мы могли бы кое-что из одежды разрезать на полосы и надставить верёвку. Здесь каждый бермет важен.
– Мог бы раньше об этом сказать, – словно про себя пробормотал К”ньец, до сих пор не свыкшийся с мыслью о новом члене их команд. Он не мог упустить случал высказаться. – Что теперь предлагать?
Ольдим на выпад хопса ничего не сказал, но посмотрел на него неодобрительно. В иных условиях он выродку не простил бы ни его замечания, ни его вклинивания в разговор между людьми. Однако в команде Свима, и Ольдим это уже уяснил для себя, отношения разумных строились по иным принципам, чем жил до того он сам.
Свим опробовал слабину верёвки. Еще три-четыре бермета в запасе. Он сделал добавочный шаг в глубину. Вода подошла к самому подбородку. Тело окружил осязаемый холод. Но Свим испытывал странное ощущение. Съеденная бренда разогревала члены, а внешняя стылая среда как бы вступила в противоборство с внутренним теплом, оттого кожа горела от стужи, но не пропускала её дальше в тело.
Верёвка дёрнулась, на противоположном конце Тринер нелепо взмахнул руками, безуспешно пытаясь продвинуться вперёд. Он оглянулся.
– Всё! – крикнул ему Свим. – Попробуй встать.
Дно было, но Тринер его достал на пределе своего роста, встав на цыпочки. С отвязанной верёвкой он смог подняться чуть повыше, что позволило ему найти точку опоры.
– Сестерций, пора! – обернулся к берегу Свим. – Смени Тринера, – напутствовал он торна, когда тот проходил мимо него. – К”ньюша, а затем пойдёт малыш, – распоряжался Свим.
– А ты выдержишь? – спросил Ольдим, опробовав ступнёй температуру воды. – Долго в ней стоять не безвредно.
– Пока терплю, – отозвался Свим. – Сестерций, поживее!
Торн почти на две головы был выше Тринера. Когда он перехватил у связника конец верёвки, Свим смог слегка податься назад, чтобы хотя бы высвободить из-под воды шею. Да и устойчивость торна намного превышала возможности Тринера. Переправа пошла значительно быстрее. С небольшим интервалом на другой берег поплыли, придерживаясь за натянутую опору, сразу трое: хопс, мальчик и Ольдим.
Свим подхватил гибкую Клоуду после того, как все остальные уже вышли из воды на сушу и стали одеваться.
– Держись, Кло! – сказал Свим. – Сестерций, тяни!
Торн выбрался на берег и стал, подтягивая верёвку, раскладывать её на берегу – от воды она стала тяжелой и неэластичной. Клоуде оставалось только не захлебнуться от быстрого скольжения по воде.
– Что бы мы без тебя делали? – подсаживаясь к отдыхающему Тринеру, в полу шутку в полувсерьёз спросил Свим. – Мыкались бы ещё где-нибудь на первых протоках.
– То-то ты хотел меня убить, – слабо улыбнулся Тринер.
– Ну, это я погорячился… Впрочем, не я, так тескомовцы с тобой точно расправились бы. Просто за то, что я убежал, а ты нет.
– Спасибо, что не послушал меня. Бросил бы, я уж второй день трупом плыл бы к Болоту.
– Темы у вас для разговора, однако, – прыгая на одной ноге и вытряхивая из уха воду, заявил Ольдим.
– Да я к тому, – пояснил Свим, – что одному всегда путешествовать как-то легче или проще…
– Ещё бы, – подтвердил Ольдим.
– Я сказал, как будто проще. Но когда наступают осложнения, такие, что случилось с нами, то лучше быть в окружении других людей и разумных. Люди, путры – всё одно. Я хожу с К”ньюшей уже сколько лет, и мне всегда казалось, что наша парная команда – лучшее, что можно придумать. А в этот раз у меня мнение на сей счёт изменилось. Мы, пока добирались до Coxa, повстречались с такими преградами, с которыми мы с К”ньюшей вдвоём никогда не справились бы. Наша команда выросла. Не поверишь, но среди нас была настоящая калуба.
Тренер недоверчиво заморгал глазами, Ольдим скорчил ужасную гримасу: то ли удивился, то ли не нашёл ничего нового в словах Свима.
– Смеёшься? – проговорил Тринер недоверчиво.
– Почему? Обыкновенная калуба. Птица умная, но сварливая до невозможности. Звали ее… мм… Да! В”арьёсу.
– Ничего себе имечко, – отметил Ольдим.
– Её звали Френ Парто Ниена В”арьёсу, – напомнил Камрат.
– А её дружка, от которого она должна была снести яйца, – решил поделиться своими знаниями К”ньец, – звали В”рьельясу.
Ольдим дико захохотал,
– Слушать вас одно удовольствие. У вас, может быть, яйцо калубы в мешке завалялось? – он опять захохотал, наверное, своей шутке.
Его лик, хохот были ужасными.
– Кстати, – сказал Свим, когда Ольдим отсмеялся, – они оба были связаны с Фундареной. В”арьёсу прилетала ко мне как связник. Другое дело, что я до сих пор не знаю от кого.
Тринер покачал головой, сказал задумчиво:
– Создаётся такое впечатление, что разумные сейчас разделились на три неравные группы. В нашей стране хотя бы. Воинственная часть – это тескомовцы. Они защищают, карают, управляют и всё остальное. Другая группа объединяет тех, кто что-то такое, порой непонятное, делает. Например, как мы, фундаренцы. Собирали какую-то информацию, якобы, для прогнозирования будущих общественных и природных явлений… И третья группа. В неё входят все остальные люди, кланы путров, гурты, тронутые изменением… Кто там ещё?
– Арнахи, вупертоки, пуриурки… – Перечислил Свим. – Кого только нет.
– Да, мир сложен и многообразен, – мечтательно проговорил Тринер. – Жаль, всю Землю не обойдёшь, на всех не посмотришь.
– Везде, думаю, одинаково, – пренебрежительно заметил Ольдим. – Люди в городах, путры в кланах, а между ними все те, о ком вы тут упоминали. Гурты, вупертоки… Вы не задумывались, для чего они все живут?
– На этот вопрос никогда не было ответа, – уверенно заявил Тринер, делая попытку встать. Для выполнения задуманного он перекатился со спины на живот, поджал под себя ноги и упёрся руками в землю. Где-то в середине процесса вставания его намерения изменились, и он присел на пятки, стоя на коленях. – О том всякий знает, – добавил он к высказанному до того.
– Мой дед знал точно, зачем жил, – не согласился Свим с утверждением связника. – Он жил, чтобы есть! Чем не цель в жизни?
– Вот именно! – обрадовался Ольдим реплике Свима, хотя она прозвучала явно в шуточной форме. – Именно ради еды. Едят они, и больше ничего их не интересует, не волнует, не щекочет. Вот и вся сложность нашего мира, а разнообразие – в количестве еды. Я скажу ещё определённее…
К”ньец подобные размышления людей не любил. Сидят, друг другу известные вещи пересказывают, умничают. Когда у людей начинается подобная игра словами, они могут позабыть обо всём.
– Свим, – напомнил он, – нам пора двигаться дальше.
– Вот так всегда, – с улыбкой показал на хопса Свим. – Разговор интересный в момент испортит. Но, как не печально, а ты, К”ньюша, прав. Вставай, Тринер. Ты сегодня совершил невозможное.
– Невозможного не бывает, – Тринер ухватился за протянутую Свимом руку и легко поднялся. – Я сегодня и вправду чувствую себя значительно лучше вчерашнего.
К обеду за их спиной осталось не менее десятка переходов. Они устроились на небольшой травянистой лужайке почти в центре микроскопического островка. Настроение у всех было приподнятое, однако когда они уселись в кружок и стали трясти свои заплечные мешки, то еды оказалось не слишком много. Ольдим демонстративно вывернул свой мешок.
– Я же по вашей милости домой не смог зайти. Вот запаса у меня и нет. Так что надо выбираться к жилым местам. Лишь при хорошей еде можно идти, куда душе угодно. А нам придётся вечер провести с голодными желудками. Бренда, она хотя и загоняет аппетит вглубь, но есть-то надо.
– Ладно тебе. Будем есть бренду, – вгрызаясь в тескомовский пакет, беспечно отозвался Свим.
– Так-то оно так. Но я предпочитаю нормальную еду.
– Живёшь, чтобы есть? – поддел новичка в команде К”ньец.
– Свим, давай его съедим, а? – с ужимкой предложил Ольдим. – Где ты его нашёл? Он же мне проходу не даёт. Я заметил, он и тобой помыкает, а?
– Люди кошачьих не едят, – отодвинулся от Ольдима К”ньец.
– А я бы съел. Зажмурился и съел. Ты, тем более, в меру упитан. Пусть вот Свим решит.
К”ньец возмущённо мяукнул и пересел подальше от всеядного дурба.
– К”ньюша, ты шуток не понимаешь.
– Я-то понимаю, это он не понимает.
– Давайте я попробую бренды, – вмешался в переполох Сестерций, – Мне ведь тоже надо будет немного, но есть.
К”ньец фыркнул.
– Обжора, а прибедняется. Это же из-за тебя у нас так быстро кончилась еда.
– Мы, торны… – дёрнулся Сестерций.
– Молчи! – тут же скомандовал почти автоматически Свим. – Малыш, угости его брендой.
Процедура кормления торна закончилась подзаправкой брендой разумными естественного происхождения.
Через полпраузы, легко подхватясь с места, Тринер заторопил остальных к новой переправе.
– Это он от бренды такой стал? – осведомился Сестерций у хопса.
– А как же! Второй день её ест. Его надо было накормить ещё позавчера, чтобы на себе не тащить.
– Он не тяжелый, – не понял реплики хопса торн.
– Ф”ент когда-то тоже был тощим, а отъелся в две недели. У Тринера после бренды то же самое будет.
– Стехар от бренды поправился?
– Да нет. От хорошего питания.
– А-а… А я вот ничего не чувствую, – сокрушённо произнёс торн. – Для меня лучше всего солнце. – На фырканье К”ньеца он не обратил внимания. – Оно и греет, и даёт энергию, и наполняет меня силой. Когда Биоинженер создавал Акарака, никакой ещё бренды в природе не существовало. Оттого-то она действует только на людей и на вас, потому что они вас создали.
– Может быть, и так, – уклонился от спора К”ньец.
Проблема первородства торнов и людей его не волновала.
Лодки тескомовцев, настигающие беглецов, первой заметила Клоуда. Она раздевалась, как всегда, отвернувшись спиной к другим членам команды, хотя того, первого страха своего обнажённого тела не испытывала.
– Свим! – охнула она и повернулась к любимому. – За нами…
– Что? – Свим держал верёвку.
– Лодки! Много лодок… Они за нами. Там тескомовцы… Свим!
– Мутные звёзды! Эй, тащите нас с Кло вместе. И быстрее! Нас нагоняют на лодках тескомовцы!
– Мы уже видим.
Расстояние между островками было небольшим, но водная перемычка глубокой. На самой её середине торн и Ольдим, тянувшие верёвку, вдруг перестали пасовать её в руках и застыли в нелепых позах. Свим и Клоуда стали погружаться в воду.
– Тяните! – взревел Свим.
Безобразная маска вместо лица у Ольдима кривлялась, словно её то растягивали, схватив за выгоревшие щеки, то сжимали, давя в самых невероятных местах. А Сестерций покрылся ядовито зелёной аурой, сползающей вниз подобно оседающему облаку. Ни Ольдим, ни Сестерций не слышали призывов Свима.
– Кло, перебирай верёвку сама. Я за тобой. Что у них там? Эй, вы! Тяните!
Ругаясь и поминая обитателей Края, мутные звёзды и любовь Макросы, Свим наконец выбрался на мелкое место и направился выяснять отношения с бросившими его посередине протоки.
– Свим, – повисла на его руке Клоуда. – Ты посмотри…
Он вначале посмотрел на неё, потом перевёл взгляд туда, куда смотрели все его друзья по команде.
Посмотрел и увидел монстра…
Не далее как в десяти канторах тонули люди, доносились их крики. Лодки расплывались во все стороны, сталкивались. Могучая туша чудовища, размерами превышающая только что покинутый командой островок, методически пожирала тескомовцев.
– Плохо их дело, – приходя в себя, прошептал Ольдим, как будто чудовище могло его услышать.
– А наше лучше? – нервно отозвался Свим. – Он может быть не один. Там кровь, и он уже вкусил мяса. Суша для него… Ты осмотрись. Он нас здесь достанет по одному. Нам сейчас надо залечь и затаиться, будто нас здесь и нет.
– Только не здесь, – быстро возразил Ольдим. – Он этот островок одной лапой сковырнёт. Надо перебираться на следующий. Он намного выше над водой и там целый лес. Видишь?
– Вижу. Сколько до него воды?
– Берметов пятьдесят.
Свим задумался, закусив губу. Переправа в виду монстра – это движение, которое наверняка привлечёт его внимание. Но и Ольдим прав.
– Рискнём? – спросил он остальных членов команды.
Хопс мяукнул в ответ нечто неразборчивое.
– Вот что я вам скажу. Пока он там занят… Да, там люди. Но пока он, повторяюсь, там занят, мы можем успеть проскочить. Боюсь, что через блеск поздно будет что-либо предпринимать. – Ольдим передохнул от высказывания на одном дыхании. – Либо сейчас, либо… Не хочу больше говорить.
– Бегом к берегу! – махнул рукой Свим. – Ольдим, будешь наблюдать за его поведением. Поплывёшь передо мной. Порядок, – он задохнулся от суматошного бега по песку босиком. – Сестерций, малыш и К”ньюша, Кло. Потом мы. Тринер, быстрее!
Свим держал верёвку и поминутно оборачивался к Ольдиму. занявшему позицию, откуда можно было видеть, что происходит у соседних островков.
– Что там? – одно и то же спрашивал Свим.
И получал неизменный ответ:
– Он ещё занят.
Между возвышенностями образовалось сильное течение, и Тринер, не отдохнувший после предыдущего перехода, с трудом добирался до противоположного берега. Его быстро относило от прямой линии на остров, Свиму даже показалось, что он проплывёт мимо него и тогда связника придётся вытаскивать назад, чтобы начать попытку переправы снова. Возможно, на Тринера подействовало не столько течение, сколько желание плыть в сторону, противную той, где находилось чудовище.
На пределе длины верёвки Тринеру всё-таки удалось стать на отмели и выбраться на берег.
Переправа началась.
– Что там?
– Он ещё занят… Но… Он уже не один. Появились ещё два. Поменьше первого… Какие твари!
Торн, быстро перебирая руками, начал форсировать перешеек. Не выходя на берег, он встал на ноги и крикнул, чтобы за ним двигались другие. Он только-только перехватывал конец верёвки у Тринера, обессилено садящегося на землю, а хопс с мальчиком уже были в воде,
– Что там?
– Они пока заняты.
– Кло, будь готова!
Раздетая Клоуда с одеждой на голове стояла рядом с ним, она позабыла о наготе своего тела. Атавистический страх быть съеденной морским чудовищем подавили все её побочные чувства. Сейчас она думала об одном – как можно быстрее перебраться через водный поток и без оглядки броситься в чащу леса на соседнем острове. Она давно бы кинулась в воду, её удерживали сильные руки Свима, охватившие её со спины. Расцепить их она не могла, так как Свим держал перед собой туго натянутую верёвку.
– В нашу сторону прорвалась лодка… Они как будто не замечают её, – неуверенно сообщил Ольдим, но чуть позже подтвердил: – Сюда плывёт лодка. Они там тоже спешат к этому острову… Она уходит от них. Поторопитесь! Она может одного из них привлечь и к себе и к нам.
Настала очередь Клоуды.
– Кло, держись крепче, там сильное течение. Давай, милая!
Никогда ещё она не перебирала так быстро руками. Вскоре она была уже на середине пролёта.
– К”ньюша, – крикнул Свим. – Помоги Сестерцию! – Он повернул голову к Ольдиму, распорядился: – Давай и ты. Они там удержат вас обоих.
– Иду! Они могут там, на лодке, вообще сбежать от этих тварей, – раздеваясь, говорил Ольдим. – Им осталось проплыть три-четыре кантора. Гребут быстро, но их там двое или трое… Не знаю, хочу ли я их спасения. Жалко людей, конечно, но у нас могут с ними возникнуть сложности. Их не бросишь и не убьёшь просто так.
– Ладно, плыви. Договорим о них, когда спасутся. Давай, давай!
Маленькая голова охотника, по сравнению с рыхлым свертком одежды на ней, стала быстро удаляться. Свим уже слышал плеск вёсел, создаваемый убегающей от чудовищ лодкой. Наверное, это ему показалось, потому что он успел перебраться и выйти из воды, а беглецы находились ещё не менее чем в тридцати берметах от приютившего команду острова.
Лодка передвигалась медленно, вопреки предположению Ольдима. На веслах сидел всего один человек, а другой перегнулся через борт головой в воду и признаков жизни не подавал, зато тормозил движение.
– Сбросил бы он его, что ли! – не выдержал и сказал К”ньец. – Мог бы раза в два быстрее грести.
– Сбросить, значит, остановиться, – пояснил Ольдим. – Вот он и… Смотрите!
Первое чудовище с необычайным проворством повернулось вокруг невидимой оси, проведенной через центр её сковородоподобной туши, и сделало гигантский скачок вдогонку лодки-беглянки.
– Не успеет, – разочарованно протянул Ольдим. – Он один и нам не опасен, зато мы от него узнали бы много интересного.
– Успеет, – сказал Камрат. – Мёртвый спасёт его.
– Как это, малыш? – машинально спросил Свим, но тут же понял его мысль. – И то, правда…
Волна, поднятая быстрым движением монстра впереди него, настигла лодку раньше и подтолкнула беглецов к берегу, к месту, где находились спутники Свима. С ужасом рассматривая растущую горой громаду чудища, они непроизвольно, шаг за шагом, отступали вглубь острова.
Гребец оглянулся, увидел рядом спасительную сушу. Он бросил вёсла, добрался до носа лодки и нырнул в воду. А монстр уже нагнал лодку, гоня её перед собой волной так, что она едва не накрыла беглеца. Один из хоботов зубастой полураскрытой пасти подхватил безжизненное тело тескомовца, перекинутое через борт, и отправил его в утробу, в которой мог поместиться целый дум бойцов Тескома.
Пожирание трупа на мгновения отвлекло внимание страшное порождение водных глубин от живого человека, позволив тому вцепиться в борт лодки, несущейся с большой скоростью к берегу на крутой волне, добраться до отмели и выбраться на сушу. Вжимая голову в плечи, и не оглядываясь, он резво побежал по направлению к центру острова.
Не добежав всего нескольких шагов до не замечаемой им команды Свима, наблюдавшей за его спасением, тескомовец со стоном облегчения упал лицом в песок. Тело его вздрагивало в такт хриплому дыханию.
Обманутый монстр, широко разевая пасть, выкрикнул вдогонку человеку нечленораздельные слова или ничего незначащие звуки неудовольствия, хотя каждый слышавший его мог поклясться, что тот и точно сказал:
– Я тебя ещё поймаю!
После чего развернулся вокруг оси своей неуклюжей туши-сковородки, снова ударил волной в лодку, выбросившей её останки на берег, и с всплеском погрузился в глубину.
– Резвый малый, – как бы замыкая круг дневных событий, заметил Ольдим. – Будет сегодня, о чём поговорить.
Свим хмуро кивнул головой.
Сажаней
Глава 19
Мужчины отряда – Харан и Ф”ент – встретились для согласования действий людей и путров. И вообще поговорить.
После гибельных событий прошлой ночи отряд Гелины, выдержавший до того столько ударов судьбы: бегство из Габуна, сражения с людьми и целым гуртом выродков, потери друзей, вдруг, в течение всего одного дня, распался на две естественные группы – люди во главе с Хараном, и выродки, сплотившиеся вокруг Ф”ента.
Можно было предполагать любые мотивы к такому размежеванию разумных. В действительности подоплёка неожиданного поведения одних и других, по-видимому, всё же была скрыта в самых простых реалиях.
Случилось так, что бывшая предводительница отряда канила Гелина и её верная помощница помела Ч”юмта как бы отошли на второй план в руководстве.
И в том не было вины мужчин, чтобы можно было подозревать подобную узурпацию. Сработали законы природы живого существа – нельзя всё время быть на пределе нервной нагрузки. Неожиданное наводнение и гибель части отряда послужили спусковым механизмом для последующих событий и поведения разумных.
Гелина, казалось, ничего не замечала и никого не видела, кроме Грении и Думары. Их она не отпускала от себя ни на шаг, словно девочки могли растаять на глазах, если на миг лишатся опеки её объятий. Дети тоже жались к ней. Пережитая стихия поразила их, похоже, сильнее и глубже, чем потеря семьи и дома и бегство от гурта енотов.
Возможно, в том, в прошедшем, для них была какая-то романтика или ещё что-то, позволяющее им видеть во всём приключение – страшное и требующее полного физического и морального напряжения сил, но, тем не менее, приключение. В нём они находились под защитой старших, стойко ведущих борьбу за своё и их право на жизнь от посягательства подобных же разумных, подверженных быть ранеными или убитыми. Там одна и другая противостоящие стороны выступали если не на равных, то хотя бы вели борьбу на одной ступени возможностей.
Наводнение же показало им всю слепую и бессмысленную непредсказуемость явлений природы и незащищённость от них кого бы то ни было: разумных и диких, правых и неправых, больших и маленьких, людей и путров…
Эту суровую истину Грения и Думара восприняли с глубоким пониманием, несмотря на их детские ещё представления об окружающем мире.
Лицо Гелины потемнело, вокруг всегда искрящихся смехом глаз обозначились синие круги, а сами глаза потухли. Руки её непрестанно и суетливо проверяли – при ней ли дети.
На все обращения Харана к ней подумать о необходимости предпринять какие-то действия в сложившихся для отряда обстоятельствах, она поднимала на него невидящий взгляд пустых глаз и безразлично отвечала:
– Делай, как знаешь…
Сама же весь день не сходила с того места, где Харан нашёл её утром после спасения от вала паводковых вод. Создавалось такое впечатление, что она считала обжитую ею с девочками территорию в два квадратных бермета самой безопасной зоной во всей округе. Остальная округа представлялась очагом опасности.
