Виктор Васильевич Ананишнов
Реликтовая популяция. Книга 2
– Это как сказать, – не согласился Малион. – Не торопись с выводами, дурб.
– Торопись, не торопись, а лишнего меча у меня нет.
– А, ты вот о чём, – слегка покривил лицом Малион, словно услышал скабрезную шутку. – Это поправимое дело. Я не безоружен, как ты думаешь.
Он нажал на планширь оставшейся части лодки, тонкая полированная дощечка легко снялась. Под ней в углублении-тайнике лежали меч, странной, как показалось Свиму, формы, а также пояс, нож, дорожный мешок и блеснул, Свим не поверил своим глазам, возвратный диск – всё добротное, прекрасной работы.
Свим, с немым любопытством наблюдая за обстоятельным и неторопливым об вооружением Малиона, успев пережить в течение этого процесса, наверное, наибольшее число возникших у него недоумений и сомнений, борьбы с самим собой, чем когда-либо до того.
В конце концов, сразу произошло слишком много такого важного в жизни возглавляемой им команды, что требовало времени, дабы всё переварить, над чем следовало бы неторопливо подумать, и в то же самое время принять окончательное, хотя бы на данный момент, решение, пока Малион всецело занят собой.
По всей видимости, недаром мнимый лодочник так медленно превращался в хорошо экипированного дурба, давая тем самым Свиму несколько минтов, чтобы разобраться и успеть решиться на признание новых реальностей. Не все они были безобидными по своим последствиям и приятны Свиму.
Первым, о чём он подумал, пришло понимание опасного и негласного руководства командой. Для всех он, конечно, останется командиром, однако приниматься решения, особенно основополагающие, будут с его, наверняка, согласия, но не им самим
Другие особенности складывающихся обстоятельств вырисовывались ещё нечётко.
Совсем недавно у Свима не было особых ориентиров в жизни, кроме как быть фундаренецем, но с этого момента он внезапно, помимо своей воли и знаний о чём-либо, становился, по сути, членом какой-то неведомой организации с неизвестными для него целями, средствами и структурой. Что он о ней знает? Ничего, кроме того, что она встречает Камрата, который о ней тоже, наверное, ничего не ведает.
Но, впрочем, просматриваются какие-то связи. Индрис, например, как отправная точка и, кто знает, может быть, Токан… Бабка Камрата – старуха с телом завлекательной девушки… Кто ещё? Кате, к которому должен прийти Камрат…
Всё равно: тайна, неизвестность, неожиданность…
Свим думал обо всём сразу. Что удивительно, при этом не ощущал неизбежного в таких случаях сумбура в голове, словно он уже давно обо всём этом передумал, а теперь лишь, получив добавочное подтверждение своим догадкам, расставлял всё по своим местам.
Другая организация? Ну, что ж. Фундаментальная Арена благополучно развалилась, он ей не изменил до самого конца, так что с чистой совестью может поменять членство. Номинальное руководство командой? А разве он не тяготится обрушившейся на него обязанностью, добровольно принятой на себя? Напротив, Свим даже чувствовал облегчение от случая снять с себя значительную часть забот, которых с каждым днём прибывало.
Малион ещё затягивал пояс, как Свим, отбросив все сомнения хотя бы на ближайшие дни, согласился в душе поверить и довериться нечаянному союзнику по доставке Камрата в Примето.
О противоположном, то есть, что Малион никакой не союзник, а, напротив, противник, не хотелось думать. Время и общение с ним расставят все точки по местам…
– Что я могу или должен сказать своим спутникам обо всём, что услышал от тебя? – спросил Свим, глядя на преображенную фигуру Малиона, соразмерную и ладную.
– А что ты можешь такого им сказать? – Малион ещё раз проверил, как прилажены меч и нож. – Ты просто принимаешь меня в свою команду… В свою, Свим! Я не хочу, чтобы у тебя сложилось превратное мнение о моём присутствии. Мне необходимо тебе помочь, вот и всё… Да, скажи-ка вот о чём. Камрат, я видел, вооружён. Ему приходилось участвовать… в схватках.
– Неоднократно, – понял его с полуслова Свим.
– И как?
– Легко спросить, – непроизвольно повёл головой Свим. – Даже увидев несколько раз, не могу описать словами… не нахожу даже выражения для того. Правда. Если только оценка увиденного… А она такова. Впечатление полной его неуязвимости, а бой для него – игра… Да, игра, которую он ведёт сам и разит противников на выбор… Нет, это надо всё-таки видеть.
– Верю, Свим. Во мне ты найдешь тоже неплохого бойца, надеюсь. Но лучше бы нам ни с кем не драться. Не люблю…
– Ох, Малион! Сомневаюсь я что-то, – невольно покачал головой Свим. На круглом его лице появилась кислая усмешка. – Ещё два месяца назад таких сомнений у меня не было и в помине. Слишком редко до того я вынимал меч. Чтобы не терять формы, приходилось два раза в год заниматься с дурбалетами. Зато в последние дни, после встречи с Камратом, намахался мечом досыта… Да, вот ещё что. Камрат должен знать о тебе, как о встречающем его?
Малион подумал, оттягивая кожу пальцами на подбородке.
– Пожалуй, пока не надо. Потом… Твоя ауна, Свим.
Свим оглянулся на подходящую к ним Клоуду.
– Что, милая?
Она вначале внимательно осмотрела Малиона, затем повернула непонимающее лицо к Свиму.
– Он…
– Всё в порядке, Кло, – торопливо пояснил Свим. – Здесь всё в порядке. А что там у вас случилось?
– У нас там, Свим, – не спуская глаз с преображённого лодочника, она махнула рукой в сторону обустраиваемого лагеря, – появился ещё один гость.
– Ни дня, ни праузы без гостей, – буркнул Свим. – Мы уже идём… Малион?
– Я готов.
Глава 21
Гостем это чудо природы трудно было назвать.
Пришёл он не сам. Его вытащил из зарослей в центре острова Сестерций и за шиворот принёс это упирающееся испуганное существо к месту намечаемого ночлега. Существо в крепких руках торна что-то бормотало об ответственности похищения Знака или чего-то у Знака Справедливости, о нарушении Пути и ещё о чём-то многом, непонятном торну, тем более что существо переходило на неизвестный ему язык, когда он его успокаивал.
На поясе у существа висел миниатюрный кинжал, на шее – болтался на тонкой цепочке кусок дерева – грубо выломанная щепка довольно больших размеров.
Торн посадил пойманное разумное на поваленный ствол дерева рядом с заплечными мешками.
– Принёс вот, – сказал он Ольдиму, так как дурб в отсутствии Свима был единственным взрослым человеком, который, по мысли торна, мог принимать решения. Тринер был не в счёт, ибо лежал в полудрёме.
– Ой! А кто это? – подскочил Камрат, заглядывая в громадные тёмные глаза существа, отпрянувшего от его стремительного движения к сближению. – Не бойся! Как тебя зовут?
Существо его не понимало.
– Как тебя зовут? – повторил мальчик и показал на себя. – Меня зовут Камрат… Кам-рат… А ты? – Мальчик ткнул пальцем в сторону существа.
Оно клонило на бок голову и ответило:
– П”лияна.
– А-а… А ты кто? Откуда?
Разумное моргнуло и не ответило, но отодвинулось от Камрата, уронило вниз личину и выставило вперёд рожки в человеческий палец длиной. Они росли рядышком друг к другу между большими круглыми ушами, повёрнутыми раковинами вперёд, создавая иллюзию второй пары глаз.
– Где ты его подобрал? – осведомился Ольдим, неприязненно рассматривая пойманного торном разумного.
– Вон там. На пне сидел. Я его и взял.
– И пусть бы себе сидел. Это же ослучьям.
– Какое интересное название, – восхитился Камрат. – Он хороший, да?
– Он то? Хопперсукс карликовой лани и какой-то обезьяны. Самое бездарное разумное на Земле. – Улыбка Ольдима могла ошеломить и привести в ужас любого, а ослучьям забился в паническом страхе, видя перед собой такое лицо человека. – Зря ты его принёс, уважаемый… Вон Свим идёт, с ним и говори… Эге… И кто же это с ним?.. Малион… Какие с ним перемены, а?.. Любопытно будет поговорить о таких… – он пошевелил в воздухе пальцами, – изменениях.
К”ньец стоял в нескольких шагах от Ольдима, в обсуждение не вступал, но соглашался с его характеристикой, данной существу, которое угораздило поймать торну. Хопс ослучьямов презирал, примыкая к мнению большинства других разумных, кто знавал этот вид. Да и за что их уважать, бесцельно бредущих от одного гниющего пня к другому? Бесполезные отшельники, питаются насекомыми и червями. Но он тут же позабыл о П”лияне, как только услышал последние слова Ольдима. Его насторожил внезапно преображённый внешний вид Малиона.
«Чего доброго и этот человек попросится в команду», – тоскливо подумал хопс.
Каждое новое разумное, примкнувшее к команде Свима, тем более, если это был человек, К”ньец переживал болезненно, ощущая, как тесная прежняя привязанность между ним и Свимом всё больше разбавляется с ростом числа членов команды из людей. Он уже стал забывать те душевные немногословные беседы, когда они делили ночлег и костёр только на двоих, а любое решение принималось, если и не сообща, то всё равно с учётом и его мнения, а не только Свима.
Теперь же всё изменилось. Вначале малыш, потом Клоуда…
Нет, он никоим образом не обвинял их в произошедшем изменении команды, и не подозревал в мотивировке некоторой отчужденности Свима к его персоне. Разве они в этом виноваты? Люди тянутся к людям. Ведь сколько у него самого было радости и вдохновения, когда он в свите Гелины увидел К”ньяну…
Где-то она сейчас?
Размышляя о прибавлениях в команде, К”ньец знал свою отходчивость. Проходил день-другой – и он свыкался с новым товарищем, хотя вначале старался сделать всё, чтобы тот таковым не становился.
Посмотрев на подходящего вооружённого как дурб Малиона, хопс понял – всё таки в команде, видать, одним дурбом становиться больше. Похоже, Свим даже не собирается дискутировать этот факт. Малион уже член команды!
Подошедшие долго рассматривали П”лияну.
– И кто же это? – спросил Свим торна. – Первый раз вижу.
– Это ослучьям, – разом произнесли Ольдим и Малион, после чего бывший фундаренец выдал кошмарную улыбку, а посланец за Камратом выразил на лице досаду, как будто в чём-то проговорился.
– Её П”лияной зовут, – стараясь прикрыть хопперсукса от взрослых, оповестил Камрат, – Посмотрите, какие у неё рожки. Маленькие…
– Это не она, а он, – строго поправил мальчика Малион, – И он – грында. Плохой Знак стережёт. Зачем он вам? – обратился он к Свиму.
– Понятия не имею, – пожал плечами Свим и посмотрел на Ольдима. – Кто его привёл? Откуда?
Сестерций, окутанный розоватой аурой, гордо вздёрнул голову. Люди не одобрили его поступок, хотя он сам не видит ничего особенного в своих действиях. Этот разумный сидел в одиночестве. Его стоило привести к другим разумным. Всё логично. Таким образом, он действовал правильно.
– Я его нашёл, – сказал он важно. – Один сидел. Вон там. Могу обратно отнести… Люди…
– Чего уж, если уже привёл. П”лияна, значит. – Свим огладил ладонями бороду. От неё его кругловатое лицо ещё больше раздалось вширь, но она не портила, а придавала Свиму мужественности – его щеки с полудетскими ямочками затенились, и будто утяжелился подбородок. Свим опять оглянулся на Ольдима, потом перевёл взгляд на Малиона. – Может быть, объясните поподробнее, кто он и что он?
– Меня можешь не спрашивать, – поспешил отозваться Ольдим. – Малион, пожалуй, больше моего знает о них. Я бы никогда не отличил, что он есть он, а – не она. И потом, грында… Это те, кого бросают у Плохого Знака? Так?
Малион кивнул Ольдиму, подтверждая его предположение, и хмуро всмотрелся в П”лияну, боязливо следящего большими глазами за собравшимися вокруг него людьми.
– Ослучьямы, – было видно, как неохотно Малион начал рассказывать, – по-видимому, один из последних видов разумных то ли созданных специально, то ли сами себя посвятившие служению. Служению чему-то. Неважно чему. Некоторые, подобные виды разумных, якобы, служили и поклонялись солнцу, иные Луне, воде… Ослучьямы служат Матери Пути и Исхода в виде старого пня некогда большого дерева.
– Он там как раз на пне сидел, – вставил Сестерций.
Торн, как и все, с любопытством слушал Малиона.
– Естественно, на пне… – Малион помолчал. – Если пень выгнил с одной какой-то стороны – это Знак. Его толкуют, предсказывая наводнения, дожди, збуны, и как указатель направления движения клана ослучьямов. Он кочует до другого пня, встретившегося им на пути. Говорят, у них иногда уходят годы, прежде чем им удаётся встретить очередной Знак. У него всё повторяется, после чего ослучьямы сворачивают с прежней дороги прочь от выгнившей части пня… Так и живут. Вот и всё, в принципе.
Малион умолк.
– А грында? – напомнил Ольдим после длительной паузы.
– Да, грында… Бывает, что клан, кочуя от одного Знака Справедливости, кажется, он так называется, до другого, вдруг возвращается к пню, у которого он уже побывал когда-то. Это Подлый, Плохой или Несправедливый Знак. Его пытаются уничтожить, только не огнём и не оружием, а одними руками, с помощью коры от самого пня. Но у давних пней коры, как правило, не бывает. Она уже давно истлела. Такой пень, по представлениям ослучьямов, нельзя оставлять без надзора. Его надо бдительно сторожить…
– От кого? – спросил Камрат.
– Не знаю, – Малион слегка замялся, наконец, сказал, – малыш. Наверное, от него самого или какой-то силы, способной через Подлый Знак навредить клану. И его следует, якобы, сторожить до тех пор, пока клан не наткнётся на пень со Знаком Справедливости. Для охраны выбирают из своей среды сторожа. Грынду. Он должен сидеть на пне или его останках, по крайней мере, до времени нахождения кланом нужного пня. После чего его старейшины соизволят кого-то послать за грындой, снять его с пня и с почётом привести в родной клан… Но, сами понимаете, пока они ищут, а ищут, порой, годами… Всё это время грында, несчастное существо, не имеет права покидать пня.
– Так он же помрёт! – с недоверием проявил свое отношение к рассказанному Малионом Камрат, близко принявший историю клана ослучьямов.
– Так всегда и происходит. Этому П”лияне повезло. Он ещё жив. Впрочем, как сказать. Может быть, и не повезло. Психология ослучьямов не поддаётся осмыслению. Другое дело, что клан П”лияны ушёл отсюда совсем недавно и мог пострадать от наводнения.
– Какие страсти ты тут наговорил, – зябко поведя плечами, промолвила Клоуда. – Бедняга. Что его могло ожидать?
– Почему бедняга? – поднял дугообразные брови Малион. – Говоря о несчастном существе, я имел в виду совсем иное. П”лияна не бедняга. Стать грындой почётно. Появление Проклятого Знака – не рядовое событие в жизни членов клана. Оно случается, быть может, раз в сто-двести лет, а то и реже. Сменяются два-три поколения. Так что о П”лияне клан будет долго вспоминать, как о приникшем к щедрой груди Матери Пути и Исхода. Так сказать, не каждому дано такое, а вот он – сподобился.
– Я никогда не согласилась бы на это… На такую смерть. Такая жестокость!
Малион в ответ на эмоциональное высказывание Клоуды невесело, совсем как умел это делать Харан, улыбнулся.
– Для этого надо быть ослучьямом…
Малион подождал вопросов от других слушателей. Они промолчали, и новоиспеченный член команды выразил на лице удовлетворение.
– Прекрасно, Малион! – похвалил Свим рассказчика. – Но поговорили о П”лияне и хватит. Но я заметил, что он мало что понял из твоего рассказа. Говорит ли он на сироче или хромене?
– Это ты его спроси. Ho, думаю, сироче он знает понаслышке. Его надо бы напоить и накормить. Он вот-вот упадёт в обморок, – посоветовал Малион, хотя старался, как было заметно, своего мнения не навязывать.
– И то, – быстро согласился Свим, – К”ньюша, займись.
Хопс даже простонал от распоряжения Свима.
– Зачем? Ну, зачем он нам?! – воскликнул он в отчаянии. – Сидел он себе на пне, вот бы и сидел!
– Можно я его?.. – вызвался Камрат. – Напою и накормлю?
Мальчику П”лияна понравился, как нравится детям необычная игрушка. Ослучьям походил на неё. Ножки миниатюрные и совсем как у К”ньюши – с копытцами, зато лапины похожи на маленькие руки человека. Личина круглая, глаза круглые и навыкате, нос – и тот как будто круглый, приплюснутый. За рожками и ушами жиденькая гривка, заплетенная тонкими косичками. Нелепо, смешно, а всё вместе – располагающее к себе существо.
– Давай, малыш, – согласился Свим. – Тогда, К”ньюша, готовь костёр, и будем есть… У нас осталась только бренда, – сказал он Малиону, – так что не разгонишься, к сожалению. Надо бы…
– У меня в лодке еда есть. Мой напарник… Тот, что был со мной до нападения монстров, поесть любил, так что запасся на год.
– Я там у тебя ничего не видел, – сказал Свим.
– Значит, плохо смотрел, – парировал Малион.
– Да, лодочник, – въедливо проговорил Ольдим, – ты запаслив во всём, как я погляжу.
– А как же, – в тон ему ответил Малион, показав в улыбке ровные зубы. – Налегке ходить – зависимым быть.
– И разговорчивый…
Заинтригованная заявлением Малиона и внезапной перепалкой между дурбами команда, за исключением Тринера и ослучьяма, направилась к разбитой лодке. В ней, под вторым планширем, был оборудован тайник, вместивший еды, достаточной накормить крин в течение месяца. Создавалось впечатление, что лодка состояла из двух, вставленных друг в друга корпусов, а между ним – запасники.
– Вот это да, – присвистнул Свим.
– Да, напарник, и вправду, любил поесть, – продолжал язвить Ольдим. – А напарник его напарника, тоже поесть не дурак, думаю.
– Не он, а те, кто об этом не думают, бросаясь невесть куда безо всего, – не остался в долгу Малион, вынимая и подавая пищевые пакеты.
Мешки набили до отказа, оставшееся взяли в руки, и, тяжело гружёные, вернулись ко всё ещё не разведённому костру.
– К”ньюша, быстрее! – подгонял хопса Свим, повеселевший от вида горы еды. – Есть хочется, – как присказку повторял он и гладил себя руками по животу. – От бренды там скоро совершенная пустота образуется. Как там Тринер?
– Спит он, – отозвался торн.
– Буди его, – распорядился Свим. – Надо накормить. Потом пусть отсыпается! Как там у тебя, К”ньюша?.. Камрат?
Ослучьям жадно пил воду из питьевой фляги Камрата, так же жадно ел… и тут же заснул, сидя на поваленном стволе дерева.
Камрат, кормя П”лияну, о себе не забывал. Взрослые ели не спеша. Свим строго следил за Тринером, чтобы тот ел как все. Связник, оглушённый сном, жевал вяло, в разговоре остальных, толкующих обо всём сразу, участия не принимал и вскоре, отойдя чуть в сторону, снова завалился спать.
Мирная беседа бодрствующих членов команды стала так же мирно затихать к концу ужина. Подумывая о сне, Свим поковырял в зубах сломанной от куста веточкой. Он не обратил внимания на вопрос Ольдима к Малиону. И зря.
– Откуда ты, Малион, – завёл речь Ольдим, – столько об ослучьямах знаешь'?
Малион через негустое пламя костра, отделяющего его от дурба, посмотрел на него, усмехнулся своей невеселой улыбкой.
– Читал о них как-то, – ответил спокойно.
– Ага! – ужасная мимика перекосила страшное лицо Ольдима. – Содержателю лодки дано читать о таких отвлеченных вещах?
– Почему бы и нет? – искренне удивился Малион. – Разве ты не умеешь читать?
– Я не содержатель лодки! – резко отозвался Ольдим. – Меня учили… Я не чета таким… – Он осекся, засопел и отвернулся.
– Вот что… – очнулся и Свим.
Он осмотрел внезапно рассорившихся дурбов и начал возмущенно высказывать спорщикам своё мнение, но доставалось в основном Ольдиму на его высказывания.
– Не надо, Свим, – прервал его Малион и спокойно продолжил: – Конечно, ты не такой. Я же знаю твоих учителей, Ольдим.
– Ты!?. Моих учителей?
– От додема до дурбалета, – словно не замечая истерических ноток в голосе фундарендца, спокойно проговорил Малион.
– Ты!?. – Ольдим медленно поднимался, словно утверждение Малиона подпирало его снизу.
Команда притихла, с напряжённым интересом наблюдая, как Ольдим пытается справиться с услышанным утверждением о его жизни от нового члена команды. Глаза его разъехались, лицо в свете костра побелело. Ольдим поднялся во весь рост.
– Я, я, Ольдим, – не обращая внимания на его угрожающую позу и не меняя ритма спокойного разговора, сказал Малион, – Успокойся, уважаемый. Если ты не хочешь, я их называть не буду.
– Нет уж! – зло выкрикнул Ольдим. Рука его ухватилась за рукоять меча. – Если ты, лодочник паршивый, ошибёшься, я из тебя своим мечом…
– О, само собою, – подхватил Малион, будто обрадовавшись угрозе Ольдима. – Твой меч! Ты же его получил от самого Олевана.
Ольдим на несколько мгновений онемел.
– Чтоб тебя збун в Долине Снов прихватил! – наконец выдавил он из себя, – Откуда?.. А-а, ты знаешь Олевана, и он тебе рассказал?
– Естественно, рассказал. Так и говорил, мол, ни кому-нибудь, а Ольдиму вот свой знаменитый отдал меч. Спрашивает меня, знаешь, мол, такого? Ольдима, значит… Я ему и говорю…
– Что ты мелешь? Какому Ольдиму? – дурб постоял с открытым ртом. – Тьфу, на тебя!
– Вот-вот. Я ему и говорю, какому такому Ольдиму?
– Интересный у вас разговор, друзья, – не остался безучастным свидетелем захватывающей перепалки Свим и поощрил: – Продолжайте!
Ольдим коснулся пальцами своего лица-маски и как подкошенный сел.
– Продолжения не будет, – нормальным голосом сообщил он и, чуть помедлив, добавил: – Надеюсь.
– Да будет так, – заключил Малион. – Нам надо думать, как отсюда выбраться на сушу. Завтра здесь могут появиться тескомовцы.
Он повернул голову к Свиму. Тот, думая, что правильно понял взгляд Малиона, задал ему вопрос:
– А ты что предлагаешь?
Он угадал правильно. Малион, теперь для всех, снова поведал о двух возможностях выбраться из сложившейся обстановки, о лодке на прибрежном острове, пропуская лишь подробности, связанные с его миссией и осведомленности о команде Свима.
Сам командир команды во время изложения вариантов Малионом, подмигнул Клоуде, но она не знала содержания разговора между ними у лодки, оттого ответила Свиму непонимающим взглядом. А он, подыгрывая Малиону, задавал ему наводящие вопросы.
Обсуждение действий на завтрашний и последующие дни затянулось до темноты.
– Пойдём к острову, – подытожил Свим все высказывания и предложения, и, до хруста костей потянувшись, распорядился всем спать, ибо подъём будет ранним.
Вопреки желанию выспаться, ночь для Свима выдалась бессонной, хотя Сестерций, как обычно, взял на себя охрану ночлега.
Вначале дурб сам решил поговорить с Малионом без свидетелей. Для того они ушли от костра под неудачным предлогом посмотреть на месте, как они завтра начнут переправу на следующую вершину залитого водой архипелага. Что там можно было рассмотреть в темноте, им самим было неясно, особенно Малиону, которого Свим практически принудил совершить эту прогулку.
– Чего тебя понесло? – злился Свим. – То тихушничаешь, то Ольдима до истерики доводишь. Не проще ли рассказать правду?.. Чего молчишь? Ольдим, хотя я его знаю не очень, но он тебе твоих наскоков не простит. Сам видел, как что, он за меч хватается.
Они подошли к берегу. Темно было так, что не заметили, как вошли в воду, пока она не заплескалась у них под ногами.
– Увидишь тут что! Булькнем, и никто знать не будет, где мы с тобой подевались, – наконец заговорил Малион. – Как он попал в твою команду?
– Кто, Ольдим?
– Он, и Тринер тоже.
Свим вкратце рассказал о событиях последних дней. Малион его не перебивал, а когда Свим поведал ему всё, что считал нужным, проговорил задумчиво:
– Пожалуй, так оно и должно было произойти… Всё остальное… Подвижки там всевозможные, место встречи и обмен репликами – дело случая… – и, не дав Свиму ни одного мгновения, чтобы удивиться его туманному высказыванию и задать наводящие вопросы, Малион повернулся по направлению оставленного костра и громко позвал: – Ольдим! Ты слышал всё. Можешь теперь подойти к нам.
– Чтоб тебя збун в Долине Снов прихватил! – послышалось совсем рядом с ними.
Свим не видел, но почувствовал, что Ольдим приблизился к ним вплотную. Плеснула вода.
– Вы чего мокнете? – неожиданно просто спросил Ольдим, словно они сошлись втроём от нечего делать.
– Тебя с нетерпением поджидаем. Ты же заскучал, поди, слушая Свима?
– Да нет. Стоило послушать. Шли кое-какие интересные подробности. И обо мне тоже.
Свим поёжился: что же он такого наговорил об Ольдиме? Как будто о нём он не очень-то распространялся, так что его заявление о подробностях не имеют под собой почвы. Тогда либо Ольдим ничего не слышал из его рассказа Малиону, так как подошёл к ним только что, либо, уличённый в подслушивании, пытается быть независимым.
– Вот и хорошо, – тем временем говорил Малион. – Вот что, дурбы, давайте-ка я вас познакомлю с вашими настоящими именами… – Сказано это было так, словно перед ним находились расшалившиеся дети. – Постойте! Ещё успеете высказаться. Наша встреча, как я знаю, не случайна. Ваша встреча в Сохе – тоже. Поэтому…
– Ври, да не завирайся! – возмутился Ольдим. – Нужен он мне был, как збун в Долине Снов!
– Ты всё сказал? – Малион подождал ответа, но услышал только глухое ворчанье. – А зачем ты пришёл в Сох как раз тогда, когда там появился Свим?
– Не твоё дело!
– И всё-таки?
– Зачем, зачем?.. Дела были. Потому и пришел. Я даже не знал, что Свим в Сохе.
– Точно! У тебя там были дела. Ты пришел посмотреть, правда ли, что тебя там ожидает Льюжон… Так или нет?
Ольдим угрожающе засопел.
– Не знаю, кто ты на самом деле, но в прятки с тобой играть безнадежно. Да. Но Льюжона не было.
– Был, поверь мне…
– Кто такой Льюжон? – чувствуя, что тупеет от реплик собеседников и задает глупейший из глупых вопросов, когда-либо задаваемый им в своей жизни, спросил Свим.
– Ха! – отозвался Ольдим.
После этого он как будто засмеялся или оскалился – звук был неприятным на слух.
– Ещё узнаешь, – как бы мимоходом заверил Свима Малион. – А может быть, и нет. Не о нём разговор. Нам с вами надо окончательно решить, как быстро и незаметно попасть в Примето. В том плане, о котором я вам сегодня уже говорил, есть серьёзный изъян, независящий от меня…
– Да кто ты такой, чтобы нам, дурбам, указывать!? Кто ты такой, чтобы мы, дурбы, соглашались с твоим збуновым планом? – возмутился Ольдим.
Его прорвало.
Весь вечер, находясь под впечатлением подозрительной осведомленности Малиона о своей персоне, сейчас он испугался не на шутку.
Вдруг этот паршивый всезнайка, свалившийся откуда-то, как збун на голову, не прикрытую копольцем, и вправду информирован о его настоящем нэме? Что будет, если он здесь прозвучит? Ведь носитель этого нэма для всех уже давно умер, исчез, испарился во времени и пространстве. Его нет нигде! Вместо него лет как уж десять назад, словно из небытия, появился Ольдим Оновер Орналес – человек с обезображенным огнём лицом. Человек, позабывший нэм по рождению и всё, что когда-то было связано с ним.
А тут же какой-то безыменный или ухроп збуновый решил вдруг напомнить ему о былом, предлагая, будто играющим в безобидную игру, посвятить совершенно постороннего дурба, поди, такого же безродного, в его семейные дела.
Он кричал и ругался, топал ногами, разбрызгивая воду, хватался за меч и даже собирался сейчас, сей минт убраться на другой остров, лишь бы не видеть этой гнусной рожи, он именно так и сказал, этой гнусной рожи Малиона.
Вскоре выяснилась чёткая направленность его такого бурного негодования. Весь смысл заключался, по сути вопроса, в трёх фразах, из которых он, наговорив много и бессвязно, так и не вышел к чему-либо другому.
Первое – кто он такой, этот Малион, чтобы тут командовать ими, дурбами?
Второе – он, Ольдим, свободный в своих поступках человек.
И третье, связанное со вторым, что он, Ольдим, такой независимый, такой свободный и такой знающий себе цену, так какого збуна тут с ними делает?
Над своей «гнусной рожей» Малион посмеялся, а когда Ольдим выдохся и на мгновение замолк, он воскликнул:
– Наконец-то! Я столько наслышан о твоей гневливости, что стал уже подумывать, слушая твой лепет весь вечер – ты это или кто другой пристал к команде Свима. Я ведь тебя так подзуживал, так заводил, а ты лишь ушами своими захудалыми хлопал. Теперь, наконец, вижу – это ты…
Как реагировал на горячее и ироничное выступление Малиона дурб, Свим не видел, так как Ольдим молчал, зато у Свима самого появилось кое-что высказать этим двум то ли спорщикам, то ли соперникам своё мнение об услышанном.
– Вот что я вам скажу… попутчики, – сказал он грубо и неприязненно, рука его нащупала рукоять меча. – Может быть, вам и точно убраться на соседний остров, а лучше всего подальше?! И позабудем, что я имел несчастье с вами встретиться. Не было вас – и всё тут!
И опять он не мог видеть лиц своих собеседников, чтобы узнать воздействие своих слов на них. А они точно воздействовали. Похоже, даже вызвали у них замешательство. Это можно было понять по усиленному сопению Ольдима и по тому, как Малион негромко кашлянул и мягко произнёс виноватым голосом:
– Извини, Свим. Уважаемый Ольдим оказался… скажем так, более непредсказуемым, чем я предполагал. Оттого он никак не может или не хочет уяснить две простые вещи. Даже одну. А она такова, что мы с вами втроём встретились здесь, на островке, неспроста. Ты об этом уже осведомлен, а уважаемый…
– Збун тебе на открытую голову! – не сказал, а прорычал Ольдим. – Ты можешь сказать что-нибудь вразумительное? Понятное? Кроме этого – уважаемый, да уважаемый. Я тебе что, Сестерций какой-нибудь?
– Да, я слышу и иду! – донёсся издалека узнаваемый голос торна. – Этого нам ещё не хватало! – воскликнул Малион и засмеялся.
Свиму неожиданный отклик Сестерция на упоминание его имени тоже показался очень смешным, и он поддержал Малиона. Только Ольдим хлюпал ногами по воде и призывал збун обрушиться на паршивые головы всезнаек и торнов вкупе с ними.
У костра Свима, когда они вернулись к месту ночлега, поджидал ещё один сюрприз. Впрочем, его можно было спрогнозировать, но у Свима для того не было ни желания, ни времени.
Камрат с увлечением кормил проснувшегося ослучьяма. Недавний грында, обреченный родным кланом на смерть, уже не казался заморышем. Большие глаза его блестели, ел он не так жадно, как вечером.
– Грында, по всему, любит поесть, – поделился Свим увиденным с Малионом и ещё некоторое время с любопытством понаблюдал картинку кормления хопперсукса мальчиком.
В слабом свете костра она казалась какой-то иллюзорной и будила в памяти какие-то неясные воспоминания – его собственные или доставшиеся на генетическом уровне от предков.
– Он теперь не грында, – отозвался Малион скучно и нехотя.
– А кто же тогда? – деланно удивляясь, спросил Ольдим, и устремил на Малиона неправильно расставленные на обожжённом лице внимательные глаза.
Недавний лодочник устало отмахнулся от него, но пояснил:
– Обычный ослучьям, отбившийся от клана, вот он кто теперь.
– Совсем-совсем обычный?
Малион, наконец, посмотрел в сторону дурба и с недоумением пожал плечами.
