Виктор Васильевич Ананишнов
Реликтовая популяция. Книга 2
Наконец, глаза адаптировались к свету, Свим убрал ладонь и от неожиданности застыл на месте, словно наткнулся на непреодолимую преграду.
На столе, привязанный за руки и ноги к углам столешницы, распятием лежал человек, в котором Свим с трудом узнал одного из своих связников с Центром – Тринера.
До появления в подвале Свима Тринер, по-видимому, спал или был в полуобморочном состоянии, а теперь таращил глаза в потолок, изо рта его с завалившимся глубоко языком доносился прерывистый храп пересохшего от жажды горла. Он что-то пытался сказать.
– Воды, – наконец понял его Свим.
Тринер твердил это слово в полной безнадёжности. Наверное, просил воды уже давно.
Короткими взмахами меча Свим обрубил веревки, глубоко въевшиеся в кожу связника. Тринер лишь слабо шевельнулся, безуспешно пытаясь овладеть своими конечностями, они его не слушались. Он застонал.
– Кто же это тебя так? – приговаривал Свим, не надеясь сразу дожидаться ответа.
Он бережно приподнял безвольное тело. От него пахло смрадом – нужду Тринер был вынужден справлять под себя.
– Сволочи!
Свим подхватил связника на руки и понёс наверх, в дом, в ванную комнату, положил его в пустую ванну прямо в одежде и пустил теплую воду так, чтобы пострадавший мог бы ухватить ртом её струю,
Когда Тринер напился и отмок, Свим раздел его донага и выбросил, тщательно проверив карманы и складки, одежду в утилизатор. Спустил грязную воду, налил новой, помыл Тринера гелем, окатил водой, вынул из ванны и обтёр его насухо, перекатывая почти бесчувственное тело на просторном диване. Потом надел на него широкий халат и снова напоил, но теперь тонизирующим напитком, добытым из аптечного рундука, тоже оставшегося от старых хозяев дома.
Тринер застонал, взгляд его стал осмысленным.
– Ты слышишь меня? – спросил его Свим.
– Д-да… Это ты? Мм… Зачем ты пришёл? – Тринер выгнулся, будто получил укол в спину. – Зачем ты… Они же тебя…
– Кто они?.. Тринер!.. Кто они?
– Тескомовцы…
– Они были здесь, у меня?
– И Присмет с ними.
– Присмет? Этот, из Центра?
Ответ Тринера совпал с каким-то треском, раздавшимся за спиной Свима. Дурб резко обернулся и сделал шаг к стене, в руках его появился меч.
Но сражаться было не с кем. Звук исходил от небольшого устройства с экраном, на котором красовалась физиономия Третьего Командора Центра Фундаментальной Арены. Занимаясь Тринером, Свим не обратил внимания на незначительные изменения интерьера в комнате. Теперь же он видел монитор, пристроенный на тумбе-раритете из чистого дерева, и оловянно отсвечивающий окуляр видео глаза, поставленного поверх видеоустройства.
– Да, это я, – сказало изображение, – Присмет.
Назвав себя, Присмет имел в виду не более того. Свиму же голос его показался снисходительно-вальяжным и даже презрительным, а искажённое изображение он принял за улыбку. И то, и другое вызвало в нём приступ озлобления. Он дернул себя за удлинившиеся во время путешествия волоски на подбородке. Как он мечтал избавиться от них дома! Но пришлось заниматься не тем. А тут ещё ухмыляющаяся рожа бывшего Третьего Командора, виновника всего здесь случившегося.
Присмет для Свима был почти легендарной личностью. Нет, он никогда не видел его публичных выступлений, так как в ту пору был слишком мал, да и ко дню его рождения выступления силача давно закончились, зато увлекательные и приукрашенные до невероятных подробностей рассказы о нём слышал. От своих родителей, и потом, скитаясь в качестве агента-фундаренца по бандеке, – везде о Присмете восторженно отзывались люди и другие разумные.
Однажды Свим и ещё пятеро охотников были снаряжены сопровождать Присмета при переходе из города в город. На них из засады напала большая банда, как раз с той стороны, которую защищал Свим. Он успел несколько раз махнуть мечом, а затем уступил поле боя, также как и другие охотники, Присмету, оставшемуся один на один с бандой.
Присмет устроил и для фундаренцев и для бандитов показательный урок, как голыми руками можно передушить, переломать, убить одним ударом кулака массу разумных, любого, кто приблизился к нему ближе, чем на бермет.
Подобное случилось практически со всеми опритами в этот несчастливый для них день, как они себя не подбадривали криками, не организовывали атаки и не призывали навалиться скопом. Те же, кто уцелел в той схватке, убежали сломя голову как можно дальше от страшного воина.
Так было до тех пор, пока среди рядовых фундаренцев не поползли слухи о предательстве Присмета. В них верили и не верили – обычно так бывает, когда нет определённых фактов. Свима они трогали мало, но сейчас, после слов Тринера, тут же подтверждённых самим Присметом, все эти слухи ожили в его памяти.
Как всегда в минуты опасности, его спины коснулся холодок.
– Ну и что это означает? – спросил он, чеканя каждое слово, чтобы не сорваться на крик.
– Многое, Свим, многое. Ты… Скажем так. Ты в наших руках.
– И чьих же? Ты во множественном числе?
Присмет вскинул широкие брови, на экране монитора его движение выглядело забавно.
– Ты же слышал от Тринера, – голос его прозвучал так, будто Присмет слегка растерялся.
– А как же шестой параграф Устава Фундаментальной Арены? И постановления Центра о…
– Ты вспомни ещё прошлогодний снег. Ты же прекрасно знаешь, что Центра уже нет так же, как нет никакой Фундаментальной Арены. Они навсегда ушли в небытие! Так что твои…
– И ты, как я понимаю, приложил к тому своё вонючее предательство. Я правильно понимаю?
Присмет внимательно всматривался где-то там у себя в экран такого же монитора, пытаясь лучше рассмотреть Свима, чтобы понять, блефует он или его слова идут от убежденности в сказанное. Техника видеосвязи страдала сразу несколькими изъянами: была стара, как вечность, ненадежна, как человеческая судьба, изображение воспроизводилось тускло, и экран отсвечивал…
Ему начало разговора не понравилось. Он мыслил его по-другому. Но Свим неожиданно бросился в атаку с обвинениями в его адрес, не озаботясь о самом себе, как, по идее, должно было бы быть в его положении.
– Мы на эту… щекотливую тему можем поговорить, – взяв себя в руки, сказал Присмет. – Но позже. Если, конечно, мы с тобой обо всём договоримся. Здесь и сейчас.
– О чём это? – насторожился Свим и тревожно обернулся к Тринеру, не он ли чего такого наговорил. Впрочем, связник ничего особенного о Свиме не знал, а о последних его приключениях и подавно.
Связник бессильно откинулся на подушки дивана, и только горящий взгляд его глубоко сидящих глаз говорил, что он в сознании и слышит каждое слово, сказанное Свимом и Присметом.
– Прекрасно. Твой вопрос заставляет думать о тебе как о трезвом человеке, – Присмет снова взметнул вверх брови.
Сейчас Свим посмотрел на его изображение внимательнее – не делает ли Присмет каких-либо тайных знаков, часто используемых фундаренцами при общении на людях или в присутствии разумных. Что, если Третий Командор находится под принудительной опекой тескомовцев? Тогда все его слова могут приобрести особый смысл, дай он только жестом или ключевым словом знак, как к его речи относиться: верить всему, что он говорит, или, напротив, искать в ней скрытый подтекст. Но брови, поднятые вверх, ничего Свиму не намекали, тем более что Присмет, как помнилось, имел привычку играть ими и прежде.
– Итак, – продолжил тот, дав Свиму насмотреться на себя. – Начнём о предмете договора. Первое…
Экран мигнул, и изображение говорящего медленно погасло, Свим непроизвольно крикнул!
– Я тебя не вижу!
– А?.. Да, небольшая заминка в системе. Ну, это не важно. Достаточно того, что ты успел меня увидеть и узнать. Главное, что я тебя вижу хорошо. Так что слушай. Ты меня слышишь?
– Да уж, – буркнул Свим, потерявший надежду на неискренность Присмета. Он всё говорит от себя, и он виновен в издевательствах над Тринером вместе с тескомовцами.
– И это хорошо. Повторяю. Первое, ты должен отдать мне мальчишку.
– Какого еще мальчишку?
Свиму показалось, что его вопрос прозвучал натурально, как если бы он о мальчишке слышал впервые. На самом деле он вначале окаменел, потом дёрнулся всем телом, а уж потом произнёс эти слова.
Его нервозность тут же была замечена Присметом, хотя он до конца не был уверен, какую роль здесь сыграло напоминание о мальчике. Он скосил глаза и посмотрел на листок бумаги, где были записаны некоторые сведения о Свиме и его спутниках, полученные от самого Свима. Там он прочёл имя Камрата. Случилось так, что он это имя помнил, но в разговоре со Свимом вдруг неожиданно его позабыл.
– Как какого? По твоему сообщению его зовут Камратом. Где мальчик, Свим?
Свим не был готов к такому разговору. Подумай он заранее, то, естественно, нашёл бы достаточно убедительный ответ на домогательства Присмета. Однако сейчас надо было что-то сочинять. И не простую отговорку, а такую, во что Присмет мог бы, если не поверить, то хотя бы посчитать его ответ правдоподобным. Он решил слегка потянуть время – вдруг что-нибудь придёт в голову и он сможет избежать прямого разговора о Камрате.
– А-а, Камрат, – как будто вспоминая что-то далёкое и преданное уже забвению, проговорил он, – А что это ты о нём вспомнил? Чего он тебе понадобился?
– Свим, я не люблю повторяться. Моё требование остается в силе. Где мальчишка? Он мне нужен.
– Однако! Где же это я его возьму? Ты же знаешь наверняка, что я сюда пришёл один. Один! Ты хочешь, чтобы я перед тобой вывернул карманы? Или…
– Вот что, Свим, – глухо пророкотал Присмет, – тебе пора понять… Я с тобой говорю серьёзно.
– Куда уж серьёзнее. Дай то, чего нет. Ты это называешь серьёзным разговором?
Свим сказал, вернее, он досказывал, так как у него появилась какая-то мысль, способная отвести разговор от Камрата. Присмет не дал её додумать.
– Ты даже не понимаешь, как это серьёзно, – сказал он. – Сейчас поставлена на кон твоя жизнь. Мы с тобой договариваемся – и ты живёшь, нет… В общем, я тебя предупредил. Больше не буду. Где Камрат, Свим?
– Кто ты такой, чтобы распоряжаться моей жизнью?
Присмет на его законный вопрос не отреагировал, но повторил как автомат в театре:
– Где Камрат, Свим?
– Дался он тебе! Нет его. Он ушёл…
Да, да, он ушёл, уже про себя подумал Свим. Он ушёл… Куда он ушел? Слишком врать Присмету не было смысла. Присмет многое знал о передвижении команды по его собственным докладам и от тескомовцев, наверное, тоже шедших по их следам. Но что ему известно о вупертоках, пришедших к руинам? К тому времени никаких переговоров у него с Центром не было, и что там могло произойти, Присмету навряд ли что известно…
Вот он, случай, который сможет обить у него желание заполучить малыша.
– Куда же он ушёл? – скучно проговорил Присмет.
– Куда? Из жизни! – Свим выкрикнул эту фразу будто в отчаянии.
Как там реагировал на его сообщение бывший Третий Командор, Свим не видел, но связь между ними словно прервалась совсем – Присмет замолчал надолго.
– Мне жаль, – наконец принёс монитор. – Жаль тебя, Свим. Мы не договорились, и ты проиграл свою жизнь.
– Мы что, с тобой в кости играем?! – взорвался дурб. – Я-то причём здесь? Мальчишку сожрали вупертоки! Ты знаешь, что из себя эти твари представляют, да ещё весной? Не знаешь, а жаль. Вот тебе бы там и надо было находиться с мальчишкой. Ни у тебя, ни у меня забот бы не было… Игрок мне нашёлся! – Свим бушевал. Наклоняясь почти вплотную к видео глазу, он орал прямо в неё. – Я едва избежал смерти, а ты мне ставишь это в вину! Так? Они бы и меня перевели на дерьмо, не отлучись я… – Он отпрянул от объектива, пробормотал тихо и сконфужено: – По нужде я отлучился,
– Хм… – Присмет опять долго молчал. – А дальше?
– Что дальше? Дальше одно дерьмо осталось. Не было никакого дальше…
– Я говорю, как это произошло?
Свим в эти краткие мгновения пожалел о своей неспособности говорить так же, как Харан. Да что уж там говорить, успокоил он себя, тескомовцы видели вупертоков, напавших на руины, где по их данным, были люди, так что как бы он сейчас не излагал историю гибели Камрата и своего, да простят они его, друга и спутника из выродков К”ньеца, она останется на его совести, а Присмет пусть её проглотит.
Будто бы напрягая память, порой путаясь и перескакивая с эпизода на эпизод своего путешествия, Свим, тем не менее, стал подробно излагать события, пропуская некоторые щекотливые моменты, способные вызвать дополнительные вопросы со стороны Присмета.
По его рассказу получалось так, что шли они втроём, включая его постоянного спутника – хопперсукса по имени К”ньец, о котором Присмет должен знать. По дороге никого не встречали, никого не трогали. Дней десять тому назад удачно пересекли дорогу Фост-Перток…
Почему удачно?
Потому что на дороге и вокруг неё никого не оказалось. После чего остановились на ночлег у каких-то руин в свиджах четырёх-пяти от дороги. Утром, они уже успели поесть и собирались выходить, как на них напал гурт вупертоков. Гурт большой и с подвижными особями, страдающими от голода после зимней спячки. Вупертоки захватили Камрата и К”ньеца врасплох. Свим в это время сидел за стеной, а когда поднялся, то увидел только разорванные на куски и поглощаемые тела своих друзей.
Как ему удалось уйти?..
Он никуда не мог уйти. Удалось, пробираясь через горы обломков и остатки стен, взобраться повыше. Руины были окружены со всех сторон гуртом. Пришлось почти пять дней отсиживаться в недоступной вупертокам части руин, пока эти страшилища не перекочевали куда-то в другое место. Подождав ещё с полдня, он направился сюда, так как здесь у него намечалась встреча со связником по распоряжению Центра.
Присмет выслушал его рассказ до конца, перебивая короткими вопросами, которые очень помогли Свиму построить связную речь без углубления в лишние объяснения.
– Вот я здесь, – закончил Свим. – А ты…
– И это всё? – быстро спросил Присмет. Получив утвердительный ответ, он добавил: – Любопытно тебя послушать. Как сказку рассказал.
– Тебе бы в этой сказке побывать, – огрызнулся Свим.
К этому времени он уже удобно сидел в кресле, закинув ногу на ногу.
– Ты отдаешь себе отчёт, что всё сказанное тобой можно проверить? Тем более что тескомовцы шли за тобой…
– Это ты их навёл?
– Не я… Раз они за тобой шли, то тоже должны были видеть гурт вупертоков вблизи каких-то там руин.
– Не знаю, видели они его или нет, но всё было так, как я тебе рассказал… – Свим зло усмехнулся. – Проверяй!
– Само собой проверю… Ладно. Ты посиди у себя дома, поскучай или поговори со своим связником, а я пока наведу справки. Возможно, всё было именно так, как ты тут мне поведал. Но, зная тебя, я не поверил ни одному твоему слову. Слишком всё красиво получается. В жизни всё значительно проще.
– Вот именно, а ты…
– Дослушай меня. Пока я буду наводить справки, ты даже не пытайся уйти от меня. Все твои тайные ходы заблокированы, и я могу видеть и слышать всё, что ты здесь делаешь и о чём говоришь.
Свим не стал переубеждать Командора о его заблуждении по поводу блокирования всех его ходов.
– Хорошо, – отозвался он. – Но то я, а при чём тут Тринер?
– Как причём? Он твой связник.
– Ну и что? Их у меня было трое, сам, поди, знаешь. И потом, не совсем мой, а наш. Или ты уже совсем…
– Поймёшь ты это или нет, – грубо перебил его Присмет, – но у Тринера своя роль.
– Какая, если не секрет особый?
– Очень важная… Всё!
Свим пытался вызвать Присмета на продолжение разговора, однако тот не отзывался.
Оставшуюся часть ночи Свим проспал. Его никто не тревожил, даже Тринер, с которым они спали на одном диване.
Утром проснулся поздно. Сон освежил его, вчерашний день казался далёким, и произошедшее в течение его нереальным, словно прошло так много времени, что все детали вспоминались с трудом.
Свим встал, разбудил Тринера, умыл его, умылся сам. Долго смотрелся в зеркало, решая – брить бороду или нет? Подумал: – ещё успеется, и позабыл о ней.
Заставил связника съесть несколько кусочков тескомовского пакета из своих запасов, поскольку раздаточной у него в доме не было.
Тринер чувствовал себя плохо, взгляд его блуждал, в речи заговаривался. Свим опять уложил его спать. Ничем помочь он ему не мог, поскольку в доме никаких медицинских устройств также не было. Если бы они находились сейчас в родовом хабулине Свима, там он смог бы его покормить более полезной пищей и подвергнуть закалке, а здесь надо было ожидать естественного выздоровления.
Зачем его поймали в доме или приволокли сюда и подвергли пытке жаждой, да ещё с привязыванием к столу на несколько дней, Свим не знал, хотя и пытался разгадать эту загадку. Ну, чем мог Тринер помочь Присмету? Уговорить Свима отдать Камрата? Тринер о Камрате ничего не знал. Может быть, личная месть? Тогда зачем её совмещать с делами Свима? Или это просто садистские наклонности, проявленные таким образом Присметом? Большая вероятность того, что Тринер – наглядная демонстрация для устрашения Свима.
Так ли?
Ни одно из придуманных объяснений не удовлетворило дурба, и он решил набраться терпения и подождать других предложений или заявлений Третьего Командора несуществующей организации. Он почему-то надеялся на появление каких-то других условий от Присмета, выполнение которых позволит ему вырваться из Соха без пролития крови: своей или чужой.
Были и другие заботы. Свима тревожила мысль об оставленных вблизи посёлка спутниках. Хорошо, что он предупредил их о возможной задержке на день, так что время терпит. Пока. Быстрее бы выходил на связь Присмет, чтобы после разговора с ним принять окончательное решение. Всё разрешится мирным путем, тогда проблем нет, а в случае повторения угроз, прозвучавших вчера, то ночью надо будет отсюда уйти, вопреки желаниям Присмета и тескомовцев.
Уходить придётся вдвоём, так как Тринера он решил не оставлять на потеху кого бы то ни было.
День медленно проходил, а от Присмета не поступало никаких известий. Покормив Тринера обедом, тем же тескомовским пайком, Свим стал постепенно готовить его к побегу. Простое, казалось бы, дело – сговориться с напарником, оказалось неодолимо трудным. Под прицелом окуляра видео глаза он, к сожалению, не мог прямо сказать связнику, мол, готовься, придёт время, и мы с тобой совершим побег. Жди от меня сигнала. Пришлось, разговаривая с Тринером, то намёком, то жестом давать ему знак о такой возможности. В ответ Тринер таращил удивлённые глаза, отвечал невпопад и никак не мог понять усилий Свима.
Чуть позже, слегка ободрённый съеденным обедом и подкрепляющим питьём, он стал переспрашивать каждое слово, сказанное дурбом и добиваться понимания тёмных, по его мысли, изречений. Кончилось тем, что, выведенный из равновесия непонятливостью собеседника, Свим прорычал сквозь зубы:
– Бежать отсюда надо.
Тринер по-детски вдруг заморгал глазами и во всеуслышание чётко заявил:
– А разве отсюда можно убежать?
Свим едва не набросился на него с кулаками, но, немного поостыв и подумав, также громко проговорил:
– Конечно, нет. Стерегут все входы и выходы.
Покачав головой, Свим отвернулся от Тринера. У него отпало всё желание не только говорить с ним о побеге, но и брать его с собой. Что-то Присмет и его подручные с ним сделали, подумалось ему. Прежде Тринер был более сообразительным. Конечно, Свим знал о нём очень немного. Связник обычно появлялся на минт-два или, значительно реже, блесков, обмен информации с ним происходил помимо личностного общения.
Несколько позже он решился на крайнюю меру.
– Тринер, ты меня слышишь? Тебя, может быть, надо в туалет проводить? Так я помогу.
– Зачем это? – подхватился связник. – Я и сам в состоянии.
– Ну что ты на меня так смотришь? – почти простонал Свим от не проходящей бестолковости соратника по несчастью. – Ты ещё слаб, это тебе кажется, что ты сам сможешь, – он схватил Тринера за руку и потащил за собой, – а на самом деле всё не так. Когда появится Присмет, мне будет не до тебя…
Тринер упирался, Свим, продолжая тираду, поддал ему коленом, потом рявкнул:
– Иди, дурень!
Закрыв за собой дверцу туалета, Свим выпустил руку связника и прошипел:
– Ты долго дурака валять будешь? Почему не хочешь со мной бежать?
Тринер дёрнулся плечом, чуть отступил от дурба, насколько позволяло тесное помещение.
– Потому, что этого хочет Присмет, – сказал он ровно.
– Присмет хочет, чтобы я с тобой убежал? – Свим недоверчиво посмотрел в глаза собеседника, надеясь услышать подтверждение своим словам.
Тринер не позволил ему размечтаться.
– Ты меня не так понял. Присмет прекрасно знает о тебе, как человеке чести. Ты меня в беде не оставишь, значит, потащишь с собой. А какой я беглец? Ноги едва передвигаю. Так что ты далеко со мной от него не убежишь.
– Та-ак! Вот он почему… Я тебя и вправду не брошу здесь. Готовься к побегу.
– Ты не понимаешь…
– Лучше, чем ты думаешь. Нам пора возвращаться.
Присмет вышел на связь к вечеру и опять только по звуковому каналу. Экран монитора не работал. Без приветствия и вводных слов он заговорил, как будто между вчерашним разговором не было почти дня паузы, а Свим будто бы только что закончил говорить, а Присмет продолжил:
– …и сказочка забавная. Давненько таких не слыхивал. Ты меня развлёк, Свим. Кстати, Координатора тебе дали по моему настоянию.
– Какая щедрость! – не остался в долгу Свим.
– Мне ничего не стоило. Так вот, ты меня развлёк. Но и только. Хотя с вупертоками твои басни сходятся. Но рассказывают при этом, – в искажённом каналом связи голосе Присмета проскользнуло нечто, похожее на иронию, – об уничтожении кем-то двух… целых двух экипажей тескомовских воздушных шаров вместе с шарами. Потом ещё одного… Я смотрю, тебя заинтересовали мои новости? Если они для тебя, конечно, новости. Да, да, Свим, исчезли три шара. Тебе ничего не известно, куда они подевались и какова судьба экипажей?
– А я тут при чём? – как можно беспечнее ответил Свим. – Они же не в первый раз пропадают вместе с экипажами.
– Я тоже так думаю. Но мне не терпится от тебя узнать, как же это вам удалось совершить? Втроём! Ты, выродок-хопперсукс и мальчик, а? Свим?
– Похоже, тебе не менее других присуще рассказывать сказочки. Наплёл тут. Тескомовские шары, экипажи…
Но вопрос Присмета стегнул неожиданно:
– Где мальчик, Свим?
– Мутные звезды! Ты что, плохо слышишь или соображаешь? Я вчера тебе уже рассказывал о мальчике и как он погиб. Что тебе этот мальчик дался, раз тебе приспичило терзать меня и издеваться подобно извращенцу над Тринером? Ты можешь мне это объяснить? Ты, стоявший у истоков Фундарены и составлявший её Устав? Ты же сам мне приказал, как я теперь догадываюсь, сопровождать этого мальчишку. И я, агент и охотник, таскался с ним по бездорожью, бегал ото всех, кому было не лень за мной увязаться и прищемить мне хвост… На кой он тебе сдался?
– Сколько экспрессии… Где мальчик, Свим?
– У тебя там техника заела, или ты сам?.. Тебе не надоело спрашивать о том, чего уже нет? – Свим устало махнул рукой и присел на диван.
Маниакальное недоверие Присмета к его объяснениям начинала не только тревожить, но и надоедать. Он полностью выложился, придумывая правдоподобную историю, и сейчас голова его оставалась пустой для новых идей.
Не то, по-видимому, происходило у Присмета.
– Мне не надоело, – сказал он назидательно. – Ладно… Ты пока подумай о мальчике и как тебе следует его передать мне. А теперь ответь, Свим, что ты сделал с Гелиной Гонатой Гамарнак?
– Я?.. Сделал?.. С кем? – воскликнул Свим, а сам смятенно подумал об оставленных в руинах людях и выродках. Неужели на них всё-таки вышли тескомовцы?
С Хараном и с Гелиной что-то случилось, если Присмет ставит свой вопрос именно так.
– Успокойся, – прохрипел монитор, – я пошутил.
«Шутки у тебя», – хотел сказать Свим, однако решил выяснить до конца те сведения, которыми обладал Присмет.
– Ты сказал, Гелина… и в общем, Гамарнак. Какое она имеет отношение к правителю бандеки? – Свим говорил деловито, но не забывал показать свою неосведомленность во взаимоотношениях стоящих далеко от него гитов, зато правителя бандеки он знает, обязан знать.
Присмет, похоже, так его и понял.
– Она его приёмная дочь. Канила. Красавица. Разве не слышал о ней? В твоём возрасте такие вещи имеют большое значение.
– Я агент и охотник, есть ли у меня время на такое?.. К тому же я не гит, а инег. – И поторопился деловито спросить: – Так что там случилось с этой Гелиной?
Изображая заинтересованность, Свим хотел отвлечь Присмета от воспоминаний о Камрате. И потом, нельзя ли будет увязать какие-то моменты рассказа фундаренца о Гелине с тем, что, якобы, произошло с его спутниками.
– Что случилось, не знаю, известно только то, что она тоже исчезла где-то у дороги Фост-Перток и как раз дней десять назад. Ты её, ненароком, не встречал?
Свим едва не расхохотался наивности Присмета.
– Конечно! И раскланивался, – Свим встал с дивана, шаркнул ногой перед собой и сделал полупоклон. – Вот так, как это приличествует делать перед канилой и красавицей, а Гелина, как ты утверждаешь, именно такова.
Он мог себе такое позволить, так как с облегчением понял о полном неведении Присмета и тогда, естественно, тескомовцев о Гелине и сопровождающих её людях и выродках. Место нахождения им тоже неизвестно.
Со стороны Присмета вновь появилась пауза в переговорах.
Свим помнил – Присмет всё время подглядывает за ним, потому старался держаться как можно естественнее, но когда тот после его шутливого раскланивания замолчал, он вдруг почувствовал готовность всё-таки рассмеяться или хотя бы допустить какую-нибудь вольность в своём поведении.
На его лице уже растягивались губы, так что пришлось кулаки уткнуть в щеки, чтобы сдержать рвущийся наружу смех.
С желанием повеселиться стали появляться и другие представления от общения с Присметом.
Во всём, произошедшем ночью и происходящем сейчас, он как будто обнаружил бездарно завуалированную игру наспех отрепетированного и плохо разыгрываемого фарса. В таком свете ему стали представляться все выдвинутые требования и реплики Присмета, его дешёвые умолчания, частые паузы.
Вот и сейчас: наступившее звуковое зияние в их обмене фразами предвещало, похоже, разыгрывание нового акта трагикомедии, где почему-то первой жертвой оказался обычный связник, а теперь хотят подтянуть до того же уровня и его. Но у Присмета или у тех, кто его окружает, что-то там не сработало, а в целом все их потуги выглядят смешными и глупыми.
«Пусть они там придумают ещё что-нибудь», – думал Свим, представляя себе некие лица, с сумрачным видом готовящие ему новые каверзы.
Свим ошибался, считая Присмета участником фарса.
Пауза понадобилась бывшему Координатору совершенно для другого. Он горой навис над монитором, видел ужимки Свима и размышлял совсем не о смешном.
Ему было не до того. Сведения о гибели мальчишки, на которого он поставил многое, как будто подтверждаются. Вупертоков, большой гурт, видели и предполагали об их нападении на кого-то, с большой долей вероятности – на людей. Время и место появления гурта совпадало с рассказанным Свимом. Следовательно, мальчик отпадал… Теперь – Гелина. Тоже как будто желанная добыча Тескома. А зачем она им понадобилась, не его забота.
Итак, Гелина…
Свим, по его словам, с нею не встречался. А может быть, и встречался. Что из того? Практически ничего. Гелина – женщина решительная и своенравная, красивая и знающая себе цену, гордая и спесивая, как все многоимённые, могла со Свимом не вступать в какие-либо отношения – она сама по себе, он тоже сам по себе. Встретились и разошлись. Он перед ней, может быть, и точно расшаркался, а она даже не заметила. Приятно ли Свиму вспоминать такую встречу? Наверное, нет.
«Тогда, – Присмет помял пальцами нижнюю губу, – напрашивается очевидный вопрос – нужен ли ему сейчас Свим? И вообще, нужен ли»?
Или вернее поставить этот вопрос иначе: чем грозит ему живой Свим?
Заниматься перетягиванием бывшего агента на свою сторону Присмету ужасно не хотелось, в основном из-за лени: как подумал, сколько будет возни, дурацких разговоров, бессмысленных упрёков, ненужных намёков, притворных обещаний, клятв – так будь он хоть трижды ценным потом для него агентом, помощником или простым слугой, овчинка выделки не стоит. Больше нервов себе истреплешь, язык измочалишь, чем получишь приемлемый результат.
Убить?.. Тоже как будто бессмысленно.
Отпустить и забыть?..
Но забудет ли он? Не лучше ли натравить на него тескомовцев? Пусть пяток голов своим мечом расколет, зато умрёт с сознанием честного боя, где он один противостоял целой ватаге воинов и смог увести с собой в небытие многих из них. Конечно, лучше…
Но занозой сидело воспоминание о трудном переходе к Бусто… Так и стоит перед глазами меч, нависший над ним, отбитый Свимом…
Присмет потёр лоб кончиками пальцев руки – что-то он ещё хотел узнать у Свима. Но что? Присмет поморщился от собственной забывчивости. Бессонная ночь и суматошный день утомили его.
Новые структуры Южного Тескома, так теперь называлась организация с центром в Примето, находятся в перестройке, обратиться не к кому, никто ничего не знает…
Благо, повезло хотя бы с тем, что происшествие с вупертоками случилось на территории, контролируемой тескомовцами самого Жевитайса. Присмет, после рассказа Свима о гибели мальчика, вначале вышел со своими вопросами прежде к думерту Тлуману, считая безнадёжным добиваться новой встречи с Жуперром.
Связь, налаженная между местопребыванием Присмета в Сохе и резиденцией руководителя Южного Тескома, несмотря на близость, была ужасной, и думерт долго не мог понять, что, собственно, хочет от него эта Гора Мяса, как он уже окрестил Присмета и распространил прозвище среди тескомовцев полукрина, данного тому в распоряжение. О появившемся прозвище сообщил самому Присмету не без умысла Пороп.
Тлуман, поняв, наконец, идею вопроса, ничего определенного не пообещал, кроме как навести справки по своим источникам.
Редко, но иногда бывают счастливые стечения обстоятельств, и чудо произошло: думерт отыскал тескомовцев, видевших вупертоков в указанном Свимом районе дороги Фост-Перток.
– Они говорят… – кричал на своём конце линии связи Тлуман. – Они там всех сожрали…
– Кого сожрали? – едва слышимый голос думерта донёс до Присмета бессмыслицу.
– Это они говорят… Сожрали!
– Они-то кого сожрали?
В таком духе обмен нелепостями длился не менее полупраузы, пока Присмету стало кое-что понятным.
Заканчивая разговор, Тлуман предложил, несколько раз повторившись по просьбе Присмета, ещё раз связаться, если понадобится; Присмет пообещал, однако, дав отбой, выругался и зарёкся пользоваться такими средствами связи, да и с автором его нового прозвища тоже.
«Ах, да!» – вспомнил он.
Ведь хотелось узнать у Свима, зачем это он ходил в Керпос? Тогда в Центре он не мог найти о его задании никаких данных.
