Виктор Васильевич Ананишнов
Реликтовая популяция. Книга 2
Хотя…
Важно ли ему сейчас выяснять причину и знать имя того, кто послал агента в другой город, далеко отстоящий от Габуна? Присмет пососал губы и пришёл к окончательному выводу – не важно. Послали и послали. Те, кто посылал, сейчас, по всей вероятности, либо мертвы, либо забились куда-нибудь подальше и долго оттуда не покажутся, а Свим наверняка начнёт рассказывать что-нибудь небывалое.
Надоело!
Не лучше ли…
Точно!
Пусть он там помучается неведением, ожидая своей участи, в то время как он сам сейчас пойдёт, заляжет часов на пять и поспит. Нет, сначала поест, а потом поспит…
Глава 11
– Он прошёл здесь, – К”ньец в темноте показывал как будто куда-то вниз. Камрат его жест не понял. – Мы здесь когда-то со Свимом сделали подкоп. Он ведёт в поселок под оградой.
«Мог бы не объяснять», – с досадой подумал мальчик.
Хопс наклонился низко к земле, понюхал камень, прикрывающий наружное отверстие подкопа, потрогал его лапиной. Вздохнул, словно проделал невесть какую тяжелую работу.
– Что ещё? – не выдержал мальчик.
Пока они шли к Соху, петляя, делая какие-то повороты, обратные ходы – и всё это на крутом склоне холма, Камрат терпел и не задавал К”ньецу никаких вопросов. Терпел и тогда, когда тот вывел его, наконец, к ограде и повёл вдоль неё, да так долго, что можно было подумать о необходимости обойти весь посёлок по периметру, не меньше.
Камрат терпел.
Но сейчас-то чего они остановились и медлят продолжить путь? Скоро уж полночь наступит, а они ещё и в посёлок не проникли.
У Камрата стало создаваться впечатление: К”ньюша сам себя перехитрить хочет, а не только тех, кто может сторожить стены. На взгляд мальчика, надо было с самого начала не ходить вокруг да около, а сразу направиться прямо сюда, к подкопу. Уже давно были бы со Свимом, а то и вернулись с ним назад, к дереву, где их ждут. Клоуда там, наверно, себе места не находит…
– Ничего, – невозмутимо ответил К”ньец, он нетерпения Камрата как бы не замечал. – Свим прошёл здесь.
– Я уже слышал, что он здесь прошёл. Так почему мы не идём?
К”ньец недовольно фыркнул. Малыш, видимо, думает, как просто найти именно тот подкоп, которым воспользовался Свим? Дурб, уходя в Сох, вначале направился совершенно в другую сторону, вот торн и подумал, что подход к подкопу находится в той стороне, куда они с малышом вначале прошли.
– Сейчас, малыш, и пойдём. Я буду первым.
Он без усилий приподнял камень, удивив мальчика своей силой. Камень на ощупь должен был весить не меньше, чем десяток мужчин под стать Свиму. Камрат даже отступил на шаг, ожидая мгновения, когда камень обрушится вниз под своей тяжестью и придавит К”ньеца.
Ничего подобного не произошло, К”ньец скользнул вниз, придерживая над собой камень одной лапиной.
– Давай, малыш, опускайся сюда. И придержи крышку.
– Я?.. – всё ещё не доверяя тому, что увидел, опасливо откликнулся Камрат, хотя начал понимать – с камнем что-то не так.
– Он лёгкий. Дай мне руку. Держи… Опускайся ко мне сюда. Опускай камень. Не торопись. Медленно, чтобы он правильно лёг на место. Всё! Нет, нет, руку не вырывай, иди за мной, Можешь не пригибаться, Свим… Стоп!.. Здесь что-то появилось лишнее, – К”ньец повозился, достал фонарь и узким лучом света обследовал стены подкопа. – Так, так… Посмотри, малыш. Видишь тут какие-то ниточки или проволочки? Их не было, когда мы проходили здесь в последний раз.
– Ты думаешь, что Свим… – догадался Камрат.
– Именно так, малыш. Он мог не обратить внимания, а его поджидали. – Хопс тяжело вздохнул. – И, думаю, заметили.
– Что теперь? Мы ведь всё равно пойдём, да? – требовательно спросил Камрат.
Хопс молча выключил фонарь, спрятал его в мешок.
Время тянулось для Камрата – он просто изнывал от необходимости что-то делать и от обыкновенного любопытства. В нём каждая клетка естества ожидала продолжения – что же будет дальше? Свима заметили – и что? Надо не мешкая идти и узнать: где он сейчас, кто на него охотится, можно ли его вызволить из беды, если он в неё попал?
А К”ньюша медлит.
Совсем по-иному время воспринималось К”ньецем – оно пролетало мгновенно, за ним не угнаться. Надо принимать решение: идти или отступить. Он хорошо представлял, что их может ожидать в Сохе, раз Свим был засвечен при переходе под оградой.
– Мы обязательно пойдём, малыш. Это точно. Но запомни! Это слишком рискованное решение и мне не хотелось бы, чтобы ты рисковал вместе со мной. Ты должен дойти до Примето. На моём месте Свим тебя просто бы не пустил дальше, а я тебя прощу. Малыш…
– Нет, К”ньюша, я иду за тобой. Как думаешь, мы с тобой ещё можем спасти Свима?
Камрат не видел К”ньеца, слышал только его дыхание.
– Кто может знать, малыш. Опоздали мы или нам повезёт, но это будет известно после нашего посещения дома Свима. – К”ньец приподнял выходной, такой же большой, но невесомый, камень. – Сначала выйду я, а ты не торопись… Не торопись, малыш! Может быть, я зря так остерегаюсь, если мы никому не нужны, но и сломя голову нечего кидаться. Побудь немного внизу.
– Я побуду, К”ньюша.
Хопс беззвучно выскочил из подкопа и припал к земле, внюхиваясь и вслушиваясь в запахи воздуха и тишину посёлка.
Запахи и звуки были, как им не быть там, где живут люди, но ничего опасного или подозрительного К”ньец не почувствовал. Поднялся во весь рост и позвал мальчика, который уже по пояс высунулся из ямы.
– Пойдёшь за мной шаг в шаг, – мяукнул он Камрату прямо на ухо. – Следуй только за мной, ни на что не отвлекайся.
– Далеко нам?
– Как придётся идти, – уклончиво ответил К”ньец. – Идём!
Они шли. Нет, как казалось мальчику, они медленно переставляли ноги – шаг, ещё один замедленный шаг… Как во сне.
К”ньец вёл Камрата путём, который вчера примерно в такое же время проделал Свим. Он отмечал все детали пути: вот Свим шёл почти спокойно, здесь остановился, потом быстро, что-то его спугнуло, побежал в том направлении… К”ньец тоже постоял в том месте, где приостановился Свим, прислушался. Ничего. Вокруг царила тишина, и никто за ними не следил.
Дальше запах почти улетучился – это Свим передвигался так стремительно, что не оставлял следов. Но к этому времени и месту К”ньец уже примерно представлял, каким ходом воспользовался его друг-человек. Подойдя к щели между древним строением и театром, он убедился в правильности своей догадки – Свим втискивался в межстенье именно здесь.
Чёткий запах его остался и у входа в потайной спуск в подземелье. Камень легко отвалился в сторону и пропустил хопса с мальчиком. К”ньец всмотрелся в полу сумрачное освещение хода и ничего подозрительного не обнаружил. В окружающем воздухе витал только запах, оставленный Свимом. Никто его здесь не стерёг, никто другой не прошёл за ним этим путём.
– Здесь всё спокойно, – шепнул он мальчику. – Но ступай мягче.
Предупредив Камрата, хопс двинулся вдоль по подземному коридору.
Камрат – следом за ним, и шёл, пожалуй, значительно тише, чем сам хопс, дробный отзвук копытец которого иногда раздавался в гулкой тишине подземелья.
– Вот! – лапина К”ньеца уткнулась в ничем ни примечательный каменный блок высотой с Камрата, в стене, создающей тупик ходу. – Сейчас мы войдём сюда… Там уже подвал дома Свима… Будь, малыш, предельно собранным и готовым ко всему.
– Я готов, К”ньюша.
– Тогда … входим.
Блок бесшумно провалился куда-то вниз – в лицо пришедшим брызнул яркий ослепляющий свет громадного подвального помещения. К”ньец раздал ноздри, втянул воздух.
– У-ух! – выдохнул он. – Тут побывал десяток людей. Пахнет меленраями, мочой человеческой… – Он приподнял лапину, делая знак внимания Камрату, прислушался. – Там, наверху, в доме кто-то есть. И не один. Теперь, малыш, быстро за мной!
– Они схватили меня, как только я вошёл в ворота посёлка. В шагах десяти от них. Тескомовцы, наверное, имели мой портрет, так как подошли ко мне со всех сторон сразу и заломили мне руки за спину. А может быть, им на меня кто-то показал ещё в Примето, когда я сюда направился. Стража Соха?.. Её у ворот не было. Я как будто тогда удивился… Не помню уже. Ко мне подошли они…
Тринер глуховатым голосом рассказывал о своём задержании скучно и монотонно, словно ему самому было противно воспроизводить в словах воспоминания, неприятные для него. Так оно, наверное, и было.
Свим, щадя его, даже не просил своего связника говорить об этом. Eмy, естественно, хотелось знать, как всё это происходило, но не желал изводить его расспросами. Однако к такому разговору располагало многое. Что, например, делать, сидя напротив друг друга? Вокруг тишина и покой, и ни один из них пока что никуда не спешит.
Внутреннее убранство дома, состоявшего из одной большой комнаты и двух других, крошечных, после того, как он перешёл во владения Свима, носило чисто функциональное назначение: стол (как без него), несколько приспособлений для обычного сидения (на вкус и настроение хозяина), обширный диван, способный вместить нескольких разумных, настроенных не только на нём спать, но и, отдыхая, поговорить.
Тринер лежал на диване, откинувшись на валик, Свим то присаживался ближе к нему, то мерно вышагивал по комнате. Места для того было достаточно – всё пространство комнаты, не занятое мебелью, служило Свиму для упражнений с мечом, когда он здесь появлялся и останавливался на несколько дней.
– Они тебя били, когда взяли?
– Нет, они меня не били. Лишь связали руки и подземными переходами привели сюда, в подвал твоего дома. Положили на стол… Питьевую флягу отобрали… Подумай, как я мог им сопротивляться. Направляясь к тебе, оружия я не беру. Их было человек десять. Здоровые ребята, только, на мой взгляд, обучены так себе… Узнать необученного просто, ему оружие мешает, хотя и висит на нужном месте… Значит, они меня привязали… Что говорили? Ничего особенного и только между собой. Потяни на себя, завяжи узел покрепче… В общем, привязали и ушли. Я лежал и, не поверишь, первые несколько блесков с удовольствием потягивался. Отдыхал, одним словом… Было отчего. В городе будто бы всё спокойно. Как всегда. Тескомовцы даже после событий в Габуне появляются в городе редко, ходят парами, никого не трогают. Внешне всё так, а присмотришься – суматоха какая-то вокруг. Горожане словно куда-то бегут, чем-то озабочены, на лицах тревога… А я чем их лучше? И я тоже как все, но сам теперь не знаю, почему такое со мной происходило… Как не замечал? Замечал. Да на одном месте не сиделось и всё тут. Потому-то я и пошёл к тебе раньше назначенного времени, дня за два, как мы договаривались… Что бы у тебя здесь делал? Твой дом в посёлке, в нём обычно тише, чем в городе. И потом… В прошлый раз я у тебя видел книги, хотелось на них взглянуть. Вышел к вечеру. День оказался суматошным, потом почти одиннадцать свиджей без присеста прошагал сюда. Тоже не безделица. Так что устал неимоверно. Вот, после того, как они меня привязали, лежу и потягиваюсь, отдыхаю, блаженствую. Однако праузу лежу, две… Как не звал? Я уже праузы через три во всё горло орал. В твоём подвале только и кричать – одни мыши тебя услышат… – Тринер прокашлялся, болезненно кривя губы на измученном лице. – Знаешь, жажда меня извела. Иного я не чувствовал. Один раз приходили двое. Посмотрели на меня и дали что-то хлебнуть… До сих пор от того питья в голове стоит какой-то гул. Как будто вода сверху льётся… Может быть, и наркотик. Но после него дважды два позабыл, сколько будет… Сейчас?.. Не смейся, Свим…
– Я не смеюсь, Тринер. Плакать хочется. Ты бы встал, походил. Помочь?
– Опять в туалет поведёшь?
– Надо?
– Это я к тому, что сам могу.
Тринер встал на ноги, покачался из стороны в сторону, как после излишнего приёма коввты. Шаги его были неуверенными, но связник крепился и пытался улыбаться. Через несколько минтов в изнеможении опустился на диван рядом со Свимом.
– Видишь, какой я, – Тринер не жаловался, констатировал.
– Вижу… Уже ночь. Что делать будем?
Связник пожал плечами.
– Вот что, – Свим приблизил свои губы почти к самому уху Тринера и стал медленно подниматься, чтобы со стороны его движение казалось бы естественным. – Отдышись. Чуть позже я разобью видео глаз и мы с тобой…
– Меня оставь, – не раскрывая рта подобно чревовещателю, проговорил Тринер и затуманенным взглядом окинул комнату, словно прощался. – Твоё предложение мной обдумано окончательно. Ты уйдёшь, а я им тут поморочу голову, тем самым попридержу немного.
– Нет. Уйдём вместе, – покачал головой Свим. – Это тоже окончательно.
Тринер, подражая Свиму, покачал головой и печально улыбнулся.
– Ты помнишь, что сказал Заберуг, когда его возлюбленная Зудея уходила от: него?
Свим ошалело уставился на Тринера. Переход от одной темы к другой был слишком стремительным, тем более в ту область, где он был не слишком силён.
– Заберуг сказал столько, – осторожно начал он, – что я практически ничего толком не знаю о его высказываниях. Видишь ли, Тринер, мои наставники больше всего старались, чтобы я не был перекормлен, и в основном натаскивали меня в гимнастическом зале, чем в чтении Заберуга, как бы он уважаем ни был.
Наступила очередь удивляться Тринеру, признание Свима оказалось для него неким откровением. Он до сих пор знал Свима как дурба и агента Фундарены, а он ответил не так, как мог бы изъясняться человек такого уровня.
– У тебя были наставники, Свим? С таким-то нэмом?
– Я… Мутные звезды! Тринер, помолчи! – Свим воровато оглянулся в сторону видео глаза.
Ещё ему не хватало раскрыться перед Присметом, кто он есть на самом деле.
Они долго молчали, глядя друг на друга. Свим настороженно, Тринер с откровенным любопытством, он даже сел ровнее и не стал казаться таким измождённым.
– Дa-a, – протянул связник. – Никогда не знаешь, с кем говоришь, и что от него можно ожидать. Ты… Свим, очень открытый человек. Разве тебе не внушали, что открытость, если она излишняя, хотя и не порок, но счастья в жизни не добавляет.
– Вот ты как! Как не говорили? Говорили. Но почему я перед тобой должен изображать знатока Заберуга, если я его читал только однажды и слишком давно?
– Это другое дело. Но ты, как мне теперь понятно, читал и его, и других? То-то у тебя здесь есть книги! И читаю я не очень-то… Так что признаюсь, кроме Заберуга и его Заметок о любви больше никого и ничего не читал, потому-то его одного и приемлю. Хотя многие говорят, что великий Зунед и, не менее великий, Еспёр куда выше Заберуга.
– Еспёр и Зунед велики потому, что настолько древние, чтобы перед ними Заберуг мог выглядеть как дитя… Так что там сказал Заберуг своей возлюбленной, бросившей, как мне не изменяет память, его… его героя в пустыне на виду у диких, съевших, якобы, того после её исчезновения?
– Так оно и было. Память у тебя великолепная. Он сказал: «Беги, беги! И глаз моих печаль не сможет остановить твоей жизни скоротечной. Кто я такой, чтобы быть тебе обузой и камнем на груди в бушующей волне желаний…» Так сказал Заберуг. Ты, надеюсь, понял его последних слов намёки?
– Слов его намеки… Ты, Тринер, сам поэт.
Свим, тяжело переставляя ноги, в задумчивости заходил по комнате туда-сюда.
«Как бы он поступил на месте Тринера?» – задался он непростым вопросом, потому что на него, наверное, не было однозначного ответа. Смог ли он так решительно отказаться от помощи убежать отсюда куда подальше. Ведь ему ясно, как и мне: уйду я, он останется тескомовцам и Присмету на заклание, а то и к более изощрённой смерти.
Плохо думалось, плохо соображалось. В голову лезли посторонние мысли. Пожалуй, надо было действовать, ночь-то проходит, а он всё медлит…
Вдруг Тринер встрепенулся, на слабых ногах подошёл к столу и приложил к нему ухо.
– Они пришли, – сказал он упавшим голосом, устало поднял голову и показал рукой вниз, в подполье.
– Что ж, – ни один мускул не дрогнул на круглом лице Свима, только резче обозначились складки у крыльев носа.
Он как-то уже смирился с таким исходом притязаний Присмета и был готов продать свою жизнь как можно дороже. Он, возможно, потому и медлил – уходить или не уходить, – так как ожидал полной развязки событий.
Рука его нашла рукоять меча, и он попробовал легкость его высвобождения из ножен.
– Хороший слух, – похвалил он Тринера, – Как слышишь, их много?
Последние слова у него вырвались произвольно, он не хотел спрашивать о численности противника – какая разница, сколько их там?
Тринер, приложившись вновь к столешнице, замахал рукой с растопыренными пальцами,
– Это не тескомовцы, – пробормотал он, – Кто-то лёгкий, подвижный… Их там двое. Знаешь, какой-то будто бы перестук молоточков…
– Мутные звёзды! Принесло их… – Свим резко обернулся, выхватил меч и полным замахом саданул плашмя всей его тяжестью по видео глазу, превращая его в совершенно непригодную вещь.
– Что? – отпрянул от дурба Тринер.
– Это мои… Не медли, Тринер! Мы теперь не одни… За мной! – Свим бросился к двери, открывающей спуск в подвал, рванул её на себя и нос к носу столкнулся с мяукнувшим от неожиданности К”ньецем.
– Свим! Живой! Малыш…
Свим взвыл от реальности собственного предчувствия.
– Зачем ты его притащил сюда? Молчи! Не упоминай о нём! – Он заглянул через голову К”ньеца и увидел Камрата. Тот спокойно стоял у самого стола, подняв к нему лицо. – И ты молчи! Все ни звука! Тринер, – ухватил он связника за рукав. – Уходим!.. Уходим!!.
Командир полукрина влетел в комнату, облюбованную с позволения кугурума Присметом под кабинет, и остановился в замешательстве. Присмет спал прямо в кресле с широко раскрытым ртом – огромным провалом, способным вместить голову обычного человека.
– Шейн! – негромко позвал Пороп. Повторился громче. Вскоре он уже кричал: – Шейн, проснись! Шейн!
Его отчаянные крики повисали в воздухе безответно.
Поропу пришлось быть грубым и настойчивым, употребить всю свою силу, чтобы вначале раскачать неимоверную тушу этой Горы Мяса, потом уронить её на пол, после чего Присмет, наконец, проснулся.
– А? Что? – открыл он глаза, но подниматься с пола не торопился.
– Шейн, ещё кто-то перешёл ограду по подкопу.
Похоже, только после этих слов командира полукрина Присмет полностью проснулся и стал не собранно и тяжело подниматься.
– Когда, и по какому? – наконец занял он место за столом и посмотрел на схему. – Ну, показывай! – зевая, разрешил он высказаться тескомовцу и тут же с отвращением отметил, что ноготь у командира так и остался сломанным, а палец толстым и коротким. Оттого Пороп водил пальцем по схеме, будто кого-то на ней неловко и безуспешно ловил.
– Несколько минтов назад… Гм… – Пороп с легким осуждением глянул на Присмета и поправился: – С полпраузы тому назад кто-то прошёл по подкопу номер двенадцать. Вот он. Подкоп старый, неудобный для пользования, как мы решили во время его осмотра. Мы там даже охранение не выставляли.
– Почему? – Присмет совсем проснулся и старался выглядеть суровым и неприступным.
Тескомовец выкатил глаза на Присмета с негодованием.
– У меня же всего двадцать три бойца. Четверо у ваших дверей. Шестеро у дома Свима дежурят. А одних подкопов пятьдесят два. И потом…
– Не надо! Нет смысла ставить меня в известность, сколько у тебя людей и сколько надо охранять подкопов. Важно, что кто-то одним из них воспользовался. Что ты предпринял?
– Послал троих из резерва.
– Так, но куда ты их послал?
– К подкопу… – Пороп споткнулся и умолк.
– И что они у тебя там делают?.. – ядовито начал осведомляться Присмет, но оборвал себя. – Ладно, дело сделано. Смотри лучше сюда. От этого подкопа до дома Ольдима всего… э-э…
– Около трёх кантаров, – подсказал Пороп.
– Не больше. Почти рядом, только пустошь пересечь. Ты у его дома засаду держишь?
– Да, там трое. Один снаружи, двое в самом доме.
Присмет потёр внушительных размеров пухлые ладони, пожимая при этом движении широченными плечами.
Командир полукрина, сам крупный и сильный, с уважением посмотрел на простые, казалось бы, движения Присмета. По сравнению с ним любой разумный выглядел младенцем. К тому же, тескомовец вырос в столице и был не только о нём наслышан, но однажды в детстве с восторгом видел его выступление: он один тянул за собой верёвку, в которую уцепились десять здоровенных дядек, чьи ноги скользили по земле, поднимал пыль. Одни только названия его необыкновенному феномену что стоили: Сильнейший из разумных, Один против десятерых, Богатырь из сказки…
Первые минты общения едва не сделали Поропа в глазах Присмета идиотом, так он был переполнен случившейся встречей и перспективой работы бок о бок с самим богатырём богатырей. Когда же он покидал гетто с полукрином, переполненный чувством необыкновенной удачи, словно из воздуха появился Тлуман и, как всегда, кривляясь, высказался, испортив хорошее настроение и радужные предположения командира полукрина:
– Ты, полкринейтора, поосторожнее там с этой Горой Мяса. Он из тех, кто спокойно предает тех, с кем работает тем, кому о тех хочется всё знать. Я понятно выразился?
– Тех у тех… – Отмахнулся от думерта Пороп. – Очень понятно!
Многие позавидовали ему тогда. У командира крина даже челюсть отвисла, поскольку он сам себя наказал, отказавшись перед этим ходить под началом какого-то шивды – не тескомовца. Почему бы, удовлетворенно поразмыслил Пороп, не позавидовать даже Тлуману, кем он там ни был бы. Вот и прозвище придумал незавидное, дабы каким-нибудь образом умалить удачу, свалившуюся на полкринейтора.
Непосредственный контакт с легендарной личностью в течение нескольких дней слегка разочаровал командира полукрина. Присмет как человек оказался ленивым, медлительным и донельзя погрузневшим – поистине Горой Мяса. Пройдоха Тлуман как всегда был точен, давая прозвище. А лысая голова из-за относительной своей малости терялась на обширной платформе плеч бывшего кумира разумных. И одевался герой его детства до безалаберности небрежно: полуспущенные брюки в бермет длиной и шириной, огненно-красная рубаха, оставшаяся, по-видимому, от славных его лет выступления перед публикой, не застёгнутым воротом косо выглядывала из-под странного цвета фуфайки. А башмаки! В каждом из них можно спрятаться небольшому человеку. Оказалось, спать он способен мертвецки в любом положении. О еде, вернее, о её количестве, которое он съедает в один присест, лучше не вспоминать.
Но, с другой стороны, Присмет и такой ни на кого не похожий, и, стало быть, одно лишь сознание приобщения к миссии человека, чьё имя знает больше разумных, чем правителя бандеки, возвышало Поропа до небес…
– Об Ольдиме я уже распорядился. Убить! – Присмет приложил ладони к лицу, снимая с него следы сна. – А теперь посмотрим, что там поделывает Свим. Спит, поди. Нервы у него оказались хорошими. Итак. – Он включил монитор, на экране промелькнула тень, потом что-то сверкнуло и раздался грохот. – Что бы это означало?.. Он что, решил поиграть в прятки? Вот подлец, испортил видео око. Ну, я ему..,
– Шейн! – перебил Присмета тескомовец, буквально влетевший в кабинет. – Шейн, тревога! – кричал он. – Свим уходит! С ним Тринер!
– Не ори! Сам вижу! – оборвал его Присмет. – Командир, дай сигнал о захвате. Свима бить не до смерти, я с ним хочу ещё поговорить. Тринера – к звёздам! Выполняй!.. Ну, что ещё у тебя?
Тескомовец, прибежавший с известием о Свиме стоял рядом и пытался что-то сказать, но громкий бас Присмета забивал все остальные звуки, так что тескомовец время от времени лишь разевал рот, а выдавить из себя ничего не мог.
– Шейн, – наконец получил он возможность высказаться. – Там, кроме Свима и Тринера, были еще двое. Они…
– Кто? Не тяни!
– Один выродок из кошачьих. Похоже, хопперсукс.
– Выродок Свима… Как?.. А-а… К”ньец его имя. Другой? Кто другой?!
– Другой как будто мальчик…
– А-а-а!! – Крик Присмета, больше похожий на вопль безумного, заставил тескомовца пригнуться, а Поропу, уже вышедшему за дверь, вернуться назад. – Так вот оно что! Мальчик!.. Мальчик!.. Мальчик!..
У Присмета случился приступ эйфории. Не той, что заставляет человека блаженно улыбаться и радоваться невесть чему. Ему же хотелось кричать от восторга, действовать и знать наверняка – цель достижима, стоит только протянуть руку.
– Шейн! – достал, наконец, его голос Поропа. – Что случилось?
– Мальчик нашёлся! Вот что! Всё и все на поимку мальчика! Командир, сними бойцов у дома Ольдима и подкопов! Всех к Свиму! Искать его всем! Мальчик нужен живым и невредимым! Вы слышали? – Присмет выкрикивал команды, уже выбегая из кабинета к выходу из здания кугурума, где ему местные власти отвели помещение. – Да, командир! Сообщи поселковым стражникам о выродке в Сохе в ночное время. Пусть им займутся и заодно помогут нам. Действуй!
Суматоха, поднятая среди тескомовцев Присметом, повысила шансы Свима и его друзей. Чуть позже об этом подумал и сам виновник этого переполоха.
Крича, бывший Третий Командор фундаренцев, вывалился под мутные звезды ночи. Посёлок уже давно спал, и вокруг стояла тишина, нарушать которую запрещалось строго – для этого существовали драконовские законы, неукоснительно выполняемые гражданами при жёстком наказании нарушителей тишины стражниками.
Присмет остановился, прислушался и ничего, кроме лёгкого шелестения ветра и постукивания меленраев, выбежавших вслед за ним тескомовцев, не услышал.
Тишина и свежесть воздуха подействовали на него отрезвляюще.
«Куда это я бегу?» – с удивлением спросил он сам себя. – «С криком и шумом? Не мне же его ловить»…
Он ругнулся в свой адрес и повернулся к кучке бойцов полукрина. Свет из дверей осветил взволнованные и готовые ко всему, как ему хотелось верить, молодые в основном лица.
Среди стоявших напротив него людей он увидел тескомовца, нёсшего дежурство у второго монитора и принимавшего изображение подвала под домом Свима.
– А ты почему здесь? – взъярился он на наблюдателя, покинувшего пост. – Ты заметил, по какому ходу они ушли? Я тебя спрашиваю!
Тескомовец с дрожью на губах смотрел на него непонимающе.
– Шейн! – выступил вперёд Пороп и стал на защиту своего бойца. – Ты призвал всех идти за собой и он…
Ярость стала душить Присмета.
– А-а… Так, может быть, ты знаешь, каким ходом улизнул Свим вместе с мальчиком?.. Нет? Тогда… – Он дёрнулся громадной своей фигурой, сцепил пальцы рук, успокаивая себя. – Разве вы не понимаете, что теперь мы будем ловить мышь в горе барахла всякого? Что доносят посты, командир?
– В контролируемых нами подземных переходах они не появлялись. Через пустырь никто не проходил.
– Значит, он где-то ещё здесь, в Сохе… Где он ушёл от вас, когда заявился сюда?
– В районе театра, шейн.
– Вот и пошли туда часть бойцов, – уже совершенно спокойно распорядился Присмет. – Перекрой подкоп, по которому он сюда проник. Поставь воинов вдоль стены…
– Но, шейн…
– Стража уже знает о выродке?
– Сейчас узнаем, шейн. Вон возвращается посыльный… Ресма, сказал?
– Сказал, – вяло отозвался запыхавшийся посыльный.
– Ты сказал, а они что? – взял на себя разговор Присмет. – Командир, у меня создается впечатление, что не ты командуешь полукрином, а я. Почему я у каждого должен вытягивать сведения, о которых мне должны сообщать постоянно? Так что там ответили стражники, Ресма?
– Вы же знаете, как они относятся к нам, тескомовцам. Но выродка выловить обещали. И дать нам знак о нём.
– Хоть это. А вот выловить, это они погорячились, я думаю. Так Свим и дал им его выловить. Пусть кто-нибудь посмотрит за действиями стражников, они действительно могут раньше нас наткнуться на них… Вот что, бойцы, меня не интересует сейчас судьба Свима, Тринера и выродка. Умрут они или уйдут невредимыми. Мне нужен мальчик! Мальчик!.. Ясно?
Свим, отставив в сторону К”ньеца, сбежал по ступеням вниз, в подвал, и как родного обнял Камрата. Он никогда не думал, что так расчувствуется при виде мальчика. Обнимая его хрупкое и легковесное на вид и на обхват тело, он неожиданно для себя понял, как ему не повезло, что у него никогда не было младшего брата, для которого он мог бы стать опорой и защитником, учителем и примером, а в ответ получать такие вот мгновения родства и взаимопонимания.
– Свим, как хорошо, что ты жив… Свим…
– Как я рад тебе, малыш, – пробормотал дурб, хотя надо было в их положении немедленно предпринимать другие действия.
К”ньец тем временем, недовольно поглядывая на Тринера, всем своим видом говоря: – «Ну, зачем он нам?» – но помог ему доковылять до стены и приготовить к открытию выхода из подвала в ход, которым они сюда добрались с Камратом.
– Свим, нам пора! – настойчиво позвал он.
Камрат тихо засмеялся.
– Ну, чего ты? – растрепал ему волосы Свим.
– Да так, вспомнил…
Камрат вспомнил, как точно таким же тоном хопс почти месяц тому назад подгонял Свима в Керпосе, напоминая ему о необходимости поторопиться покинуть город. Камрат тогда ещё подумал: почему это выродок командует человеком? Как давно это было! Как теперь у него изменилось понимание происходящего. К”ньец никогда не командовал Свимом, но, зная увлечённый характер своего друга-человека, старался отвлечь его от ненужных в данный момент впечатлений или задержек, чтобы заняться насущными вопросами.
– Свим, нам пора! – повторился хопс и намерился открыть ход.
– Нет, К”ньюша, – остановил его Свим. – Мы пойдём там, где ты ещё не ходил. Это сюда… Выйдем мы далеко отсюда, в другой части посёлка. А здесь, – Свим мотнул головой в сторону оставленного хода, – нас могут уже поджидать. За мной!
Камень, задействованный им, находился в противоположной стене подвала. Открывшийся выход был так мал, что для Свима протиснуться через него составляло немалую проблему.
Однако прежде заупрямился Тринер. Он прислонился к стене и уныло произнёс:
– Я не пойду, Свим. И ты, и я понимаем, что я свяжу вас по ногам и рукам. Вам со мной далеко не уйти.
Из отверстия высунулась голова К”ньеца:
– Свим, не тяни. Зачем он нам?
– Не мешай, К”ньюша!.. Ты что, Тринер? Я из-за тебя… Да без тебя я мог уйти ещё вчера. Ждал, когда ты не только языком ворочать сможешь, но и ногами. Сегодня ты уже идти в состоянии. А где не сможешь, там я тебя понесу на руках. Ты понял? Не тяни, полезай!
Он бесцеремонно ухватил за плечи замешкавшегося связника, развернул и подтолкнул его головой в отверстие в стене.
– Я даже не вооружён, – пытался противиться Тринер. – У меня нет питьевой фляги.
– Возьмешь мой кинжал. Сарку найдём. Ну же!
Тринер неуверенно просунул голову в щель хода, продолжая что-то бубнить про себя, но от решительного толчка Свима пролетел сквозь неё на ту сторону, где на подхвате стоял недовольный К”ньец. Тринер с лёта толкнул его, хопс не удержался на ногах, и они оба покатились по твердому поду подземного хода.
Протиснувшийся следом Свим поставил на место камень и, не таясь, громко распорядился:
– Хватит валяться в пыли! Тринер, пойдёшь за мной следом. Малыш, ты за ним и не давай ему отставать от меня. А ты, К”ньюша, как всегда. Всё!
