Виктор Александрович Авдеев
Риданские истории II
– Не кори себя так. Ты не можешь уследить за всеми. Ты не нянька ей, и у тебя есть своя жизнь.
– Да, но… Знаешь, это ведь не единственный странный случай с той девочкой из колледжа.
– Было что-то еще? – с тревогой в глазах спросила Николь и села рядом с Джаретом, положив ему на плечо свою руку.
– Моя сестра Молли. Она погибла двадцать семь лет назад… Просто вышла на дорогу и бросилась под грузовик. – Джарет достал из выдвижного ящика стола пачку сигарет и закурил, нервно теребя сигарету руками. – Джессика и Молли остались в тот день одни на ферме. Мы с мамой уехали в город, чтобы закупить кое-что в магазинах. А когда вернулись, то нашли Джессику сидящей на обочине дороги. На ее коленях покоилось окровавленное тело Молли. Грузовик был перевернут, а водитель мертв. Смерть наступила от удара головой о лобовое стекло. Вот так вот… Из свидетелей только одиннадцатилетняя Джессика, пребывающая в глубоком шоке. Это был первый раз, когда ей требовалась серьезная медицинская помощь, как и всем нам. А второе обращение было как раз после суицида девочки в колледже. Я рассказал об этом…
Николь в растерянности молчала. Она не знала, чем поддержать Джарета, который уперся отрешенным взглядом в пол. Оказывается, столько всего произошло в его жизни, и он об этом никогда не говорил. Но… был ли уже смысл в каких-то утешительных словах? Ведь прошло столько времени…
Николь взяла горячую ладонь Джарета в свою руку, и он отблагодарил ее преданным взглядом.
В еще более отвратном расположении духа Джессика покинула управление, со зла громко хлопнув парадной дверью. Подумать только! Джарет счел ее полоумной! И эта тихоня Николь! Шуршащая кофейным стаканом мышь! Да Джессика спиной чувствовала, как та буквально сверлила насмешливым взглядом ее спину! Не на такую «помощь» рассчитывала она, когда несла газету к Джарету. Что ж, все былое частенько всплывает на поверхность, тебя буравят подозрительными взглядами, тычут пальцем и задают глупые вопросы. Стоит только отличиться от серой массы людей, и ты уже долбаный псих, слетевший с катушек! Да-да, именно такой сигнал она уловила в глазах Джарета. Я – псих… Что ж… Прекрасно!
В этот момент на ее мобильный телефон пришло текстовое сообщение. Она подумала, что от Джарета. С того времени, как они перестали видеться и общаться, она так и не сменила своего номера. Но сообщение пришло от миссис Миллс с заправки. «Ты уволена!» Вот и все, что было там написано.
– Ну ты и сучка все-таки, Кэтти, – читая короткое сообщение от миссис Миллс, проговорила Джессика. – Сдала меня Миллс, что я ворую виски, как пить дать. И теперь я уволена. Потерять две работы за два дня. Что может быть лучше? Ну, я еще настучу этой дряни по наглой, пухленькой рожице!
Джессику вдруг посетило странное, забытое чувство. В ее груди растеклась приятная тягучая сладость, заставляя сердце стучать быстрее и сильнее. Ей захотелось не просто побить Кэтти, а даже убить! Недалеко от входа на заправку, где она так любит подымить сигареткой… К примеру, натянуть на голову пакет и слушать шуршащий звук полиэтиленовой пленки, бьющейся мотыльком в овале ее поганого ротика, пока толстушка пытается сделать неосуществимый в ее очень щепетильном положении вдох. Вот она пытается вырваться из крепких рук Джессики, но слишком неуклюжа и слаба, и у нее ничего не выходит. Джессика видит ее испуганные глаза в отражении стеклянной витрины. Они вращаются, ища спасение, но вскоре в их уголках появляются слезы беспомощности и обреченности. Она слабеет с каждым шорохом смертельной маски, у нее подкашиваются ноги, слабеет дряблое тело. И вот тогда предсмертные спазмы заставляют ее толстенькие ножки сплясать последний прощальный танец, отбивая ритм на асфальте каблучками растоптанных босоножек. Убей, убей! Убей! – звучал чужой, но знакомый голос в голове Джессики, пока она сама не зная куда направлялась, все больше отдаляясь от управления полиции.
К реальности ее вернул автомобильный гудок. Выпав из жизни на какое-то время, Джессика не заметила, что переходит дорогу в неположенном месте, и ей оставалось сделать всего пару шагов для того, чтобы угодить под машину. Ойкнув, она отпрыгнула от проезжающего мимо автомобиля и торопливо перебежала на другую сторону улицы. Затем зачем-то обернулась и увидела Его по другой край дороги. Увидела мешок. Увидела жуткую ухмылку на черепе, с которого осыпались остатки сухой кожи. Джессика протерла глаза. Видение растаяло.
– Я схожу с ума, – прошептала Джессика Харт, даже не пытаясь справиться с нервным тиком, овладевшим мышцами лица в области ее глаз. – Я схожу с ума, как раньше…
Возвращаясь к себе в съемную квартиру, в единственное место, где иногда ее все-таки еще ждал Вонючка, растянувшись на диване, она не преминула тайком сломать пару ветвей на розовом кусте миссис Марш и вытряхнуть ее почту из почтового ящика прямо на землю. Сделав это, она почувствовала себя немного лучше. Как-никак, а маленькая гадость в отместку за длинный нос и не менее длинный язык той – только в радость.
Весь день до позднего вечера Джессика провела перед телевизором, монотонно переключая каналы на пульте. Выпивка закончилась еще вчера, и жажда терзала ее сознание, но лишних денег попросту не было. У нее уже начали смыкаться глаза, когда она услышала какой-то шум, доносящийся с улицы.
– Должно быть миссис Марш решила проведать дом напротив, – пробубнила она, вновь переключая канал. Раздался еще один глухой стук, и любопытство Джессики взяло над ее утомленностью верх. Она поднялась с дивана и тихо подошла к приоткрытому окну. – Что это еще такое? – прошептала Джессика, уставившись на соседский дом.
Внутри явно кто-то бродил с зажженной свечой. Тусклое пламя мельтешило за плотно занавешенными шторами. Джессика различила какой-то силуэт, и он направлялся к выходу. Скрипнула парадная дверь.
– Снова. Только не это, – вырвался сдавленный хрип из Джессики.
Она увидела, как монстр с мешком и горящей свечой, хромая, выбрался из дома. Затем он на миг исчез, но тут же появился на тротуаре за калиткой дома. И вновь испарился в воздухе. В следующее мгновение он уже находился у фонарного столба, что высился напротив окна Джессики. Мертвец медленно поднял голову и уставился холодными глазами в лицо испуганной девушки.
– Убей в последний раз и полезай в мешок, – прозвучал сиплый голос совсем рядом.
– Убирайся ты! Убирайся откуда выполз, – процедила сквозь зубы Джессика, каким-то чудом отыскав в себе силы, чтобы выдавить несколько заикающихся слов.
– Ты давно забыла. Отрешилась. Стала бесполезной. Убей!
– Я сказала, пошел прочь от меня, тварь! – срываясь на громкий крик, взвизгнула Джессика и бросила вниз горшок с давно увядшим цветком, что случайно подвернулся ей под руку. Ударившись о дорожную каменную плитку, горшок со звоном раскололся на множество черепков и разлетелся по тротуару. Джессика инстинктивно схватила с тумбочки подвернувшийся под руку нож, лежащий рядом с блюдцем с заветревшимися дольками яблока, которые она нарезала пару часов назад, но так и не съела. Она сжала его обеими руками, словно священный крест, и выставила перед собой в проем окна. Тогда мертвец вновь исчез.
И возник за ее спиной в одном из углов прихожей, возле входной двери во мраке помещения. Свеча в его руках уже не горела. Со стороны дивана послышалось угрожающее шипение, и после топот мягких ножек. От неожиданности и ужаса Джессика чуть не выпала из окна, резко обернувшись на внезапные звуки поблизости.
– Убей, – снова прошелестел он, сверля Джессику взглядом. – Или в мешок.
– Я не убийца! Тебя не существует! Ты всего лишь плод моей фантазии и детских воспоминаний о том, чего на самом деле не было!
– Малыш Фред и старый Джонс так бы не сказали. Или, по-твоему, их тоже никогда не существовало? Убей.
В этот момент Джессика вдруг поняла, что Вонючка, который всего пару минут спокойно дремал у ее ног на диване, куда-то подевался. Тоже почуял Зло? Конечно, он убежал как только мерзкое существо появилось здесь. Значит, оно реально… Это не болезнь и никакая не скверна. Джессике стало еще страшнее. Она слышала, как открылась парадная дверь миссис Марш. Различила ее недовольное бормотание в шуме проехавшего по улице автомобиля.
Джессика смотрела на мертвеца. Не в силах пошевелиться, словно тот приковал ее ноги к полу намертво своим взглядом. Да и куда она могла бы сбежать, укрыться от Зла, проникающего в любой укромный угол?
Существо с мешком вдруг злорадно улыбнулось, если, конечно, разъехавшаяся еще сильнее в стороны рваная полоска в области его рта могла называться улыбкой. Оно почувствовало что-то… и сделало шаг влево от двери. Джессика на миг уловила приближающиеся шаги на лестничной клетке. В тот же момент в замке с тихим лязгом провернулся ключ, и дверь отворилась. На пороге квартиры возникла миссис Миллер в просторной ночной рубашке до самых пят. На голове у нее слегка сбился старомодный ночной чепец с рюшами по кругу. Она сделала шаг внутрь и уперла руки в худые бока, уставившись на Джессику так, будто первый раз видела ту в своей квартире.
– Мисс Харт, вы хоть себе представляете, который час, а? Все приличные люди уже давно спят, а вы учиняете какие-то крики, шум, нездоровую истерику в общем! Вы одна здесь? – Она с любопытством обвела глазами тускло освещенную гостиную. – Или привели кого-то? Знайте, я не приветствую ночные посиделки с сомнительными личностями в своем доме. Так и знайте. Что вы молчите, мисс Харт? Вы вообще трезвы? – Миссис Миллер с нарастающим волнением глядела на Джессику, пытаясь достучаться до ошалело воззрившейся куда-то мимо нее девушки. – Да что с вами такое в конце концов?
«Убей!» – заговорил в голове Джессики ледяной голос, обдав ее изнутри жутким холодом, будто северный ветер.
«Ни за что!» – так же мысленно ответила Джессика, не сводя глаз с существа с мешком.
В этот момент какая-то неведомая сила втолкнула миссис Миллер внутрь и захлопнула за ее спиной дверь. Не успев ойкнуть, та вновь оказалась подхваченной под руки невидимым противником, и получила новый толчок в спину. Он оказался гораздо сильнее, чем предыдущий. Ноги сами понесли пожилую женщину вперед, и через мгновение ее тело уже обмякло на груди Джессики, руки крепко обняли девушку за плечи, и ночная рубашка стала быстро напитываться алой кровью в области живота. Первые яркие капли с тихим стуком упали на пол, образовав на половице причудливый багряный узор.
– Боже, нет, миссис Миллер, – на глазах Джессики появились крупные кристаллики слез. – Этого все не взаправду, это происходит не со мной… – она ощущала в своих руках все тот же нож, который крепко сжимала, и улавливала яблочный запах в воздухе, исходящий от блюдца, наполненного дольками фрукта.
– Это не грезы, дитя мрака, – прошипел мертвец. По интонации его бурлящего голоса было очевидно одно – существо было довольно. – Ты прекрасно справилась в этот раз с теми сокровенными желаниями, которые ты давным-давно зарыла где-то глубоко в недрах своей заблудшей души. Но от знамений нельзя сбежать, сущность не переделать, от тайных искусов не укрыться за занавесями глупой людской морали. Признай, тебе нравится это. Ты чувствуешь теплоту чужой сладкой крови на своих руках, Джесс-с-ика-а-а… – протянул мертвец, воздев в ее сторону свои руки. В его мутных глазах на мгновение возник жадный блеск. Затем существо исчезло. Тело миссис Миллер повалилось навзничь к ногам Джессики, соскользнув с длинного лезвия ножа. Девушка тут же выронила из дрожащих рук оружие, и оно с лязгом упало на пол. Застывшие глаза миссис Миллер смотрели вверх, изо рта стекала струйка крови. Она была мертва.
Джессика закрыла лицо руками и опустилась на колени. Предательская дрожь во всем теле не давала собраться с силами и мыслями. Оно убило. Она убила! Что же делать? Звонить Джарету и пытаться объяснить, как все было на самом деле? Он не поверил в газету, тем более не поверит в непричастность к убийству. Все улики, свидетельствующие против нее, имеются. Он тут же отправит ее за решетку. Или того хуже – в психушку. Конечно, в его черством, закаленном работой сердце, возможно, дрогнут туго натянутые струны чувств, и он скажет, что сожалеет, что так все случилось, но закон для всех един. Бежать из города? Куда? «В мешок…» – ответила на свой же вопрос Джессика и сильнее съежилась, сидя на холодном полу и глядя, как в лужице крови рядом с миссис Миллер отражается причудливыми пятнами свет от люстры. А что, если… просто выбросить ее труп из окна ее же квартиры? Такая мысль вдруг пришла Джессике на ум. А еще сунуть нож в раскрывшуюся кровоточащую рану, только не ее нож, а какой-нибудь из кухонной утвари миссис Миллер? По крайней мере тогда у нее, Джессики, есть шанс выиграть время, пока полиция будет разбираться, кто причастен к смерти несчастной, и придумать что-нибудь стоящее. А может и правда, убраться из этого поганого города куда глаза глядят? Здесь Джессика не нашла свое счастье, Ридан всегда казался ей чужим. Она даже не помнила, кто она, откуда и как оказалась на ферме Джонсов много лет назад. А там будь что будет…
Джессика с трудом поднялась с колен, вытерла слезы с глаз и с какой-то странной надеждой взглянула вновь на миссис Миллер. Картина не поменялась – серая, бездыханная и определенно мертвая. Джессика бесшумно прошла к входной двери и выглянула в глазок на лестничную площадку. Снаружи все оставалось тихо, время было позднее. Теперь оставалось самое сложное и оно же самое главное. Незамеченной пробраться в квартиру мисси Миллер, волоча ее тело. Только бы никто не увидел этого ужаса… Только бы никто не видел, как хозяйка заходила к Джессике, когда еще была жива.
С такими призрачными желаниями Джессика вернулась в гостиную и взяла под руки безжизненное тело, подтянув к своей груди. К счастью, бывшая хозяйка была не крупной женщиной, а наоборот, сухонькой и невысокой, поэтому весила не так уж и много. Все же, пыхтя и отдуваясь, Джессика кое-как доволокла ее до соседней квартиры, дверь которой была не заперта, а лишь захлопнута. Джессика отворила ее толчком ноги и ввалилась внутрь. Споткнувшись о сбившийся палас в прихожей, она упала вместе с телом на пол, осыпая тихими проклятиями свою неосторожность. Послышался глухой стук, когда тело выскользнуло из рук и тоже грохнулось вниз. Джессика еще одним движением ноги резко захлопнула за собой дверь и наконец тяжело выдохнула, уставившись в белый потолок. Так она пролежала с минуту, прислушиваясь к звукам. И вновь все было тихо вокруг, лишь в одно из каких-то приоткрытых окон квартиры миссис Миллер доносилось далекое чириканье бодрствующих птиц.
Свет горел только в прихожей, бросая короткие тени от вешалки с верхней одеждой на кремового цвета стену. Джессика решила не включать свет в остальных комнатах. Зная их расположение, она протащила тело миссис Миллер в ее спальню и остановилась у окна, выходящего на пустующий дом семьи Браунов. Привалив труп к изножью кровати, Джессика сбегала на кухню, нашла там салфетку и, обхватив ею первый попавшийся на глаза кухонный нож, вернулась обратно. С большим отвращением она всадила этот нож в живот миссис Миллер. Послышался треск разрезаемой плоти – нож превосходил длиной орудие убийства Джессики. Собрав последние силы, девушка перевалила миссис Миллер через окно и отдернула руки. Тело шлепнулось на живот в нескольких футах от забора Браунов. От удара об асфальт, должно быть, нож вошел еще глубже. Подумав об этом, Джессику передернуло. Она осмотрелась. Взглянула себе под ноги. Капель крови нет, все было чисто. Затем осмотрела весь проделанный путь от квартиры до квартиры, на забыв захлопнуть на замок дверь бывшей обители миссис Миллер. Никаких кровавых следов или разводов.
Оказавшись в своей гостиной, Джессика стала понемногу приходить в себя. Она подумала о Вонючке. Куда убежал ее лохматый питомец? Ей вдруг захотелось приласкать зверя, что случалось крайне редко, успокоить его и успокоиться самой. Девушка сделала пару шагов в направлении кухни, чтобы поискать его там, но вдруг обмякла и упала в обморок.
Очнулась она только под утро, когда первые лучи восходящего солнца протянули свои розоватые пальчики в ее окно. Но пробудилась она отнюдь не от солнечного света. В ее дверь кто-то настойчиво стучал. Джессика спросонок посмотрела по сторонам и сначала удивилась, почему она проспала всю ночь на полу, но воспоминания об ужасах минувшего вечера тут же закрались в ее сознание скользкой змеей. Она вскочила на ноги, и ее взгляд уперся в заляпанный кровью пол. Входная дверь уже содрогалась под чьими-то ударами. Джессику ударил озноб, когда до ее слуха донесся громкий голос:
– Откройте дверь, полиция!
Все, что могла сделать сейчас для себя Джессика, это передвинуть половой коврик со своего места, тем самым закрыв кровавое пятно. Выглядел он довольно-таки нелепо, лежа почти у самого окна, но это лучше, чем выставить напоказ место преступления. Джессика постаралась привести себя в чувства, сжимая и разжимая в воздухе пальцы своих рук. С улицы доносились голоса, щелчки фотоаппаратов и мужское приглушенное бормотание. Через секунду девушка отворила дверь. На пороге стоял внушительного вида полицейский, полный и высокий, с рыжими усами и такими же рыжими волосами на голове. В одной руке он сжимал форменную фуражку, в другой – толстый блокнот в кожаном переплете.
– Мисс Харт, верно? – густым басом вопросил тот, сверля девушку серыми холодными глазами.
– Д-да, – запнувшись на единственном слове, ответила Джессика.
– Не хотелось бы сразу говорить в лоб о таких вещах, но так того требует наша профессия. Сожалею, но около шести часов назад была убита ваша соседка, миссис Миллер. Вы слышали что-нибудь подозрительное этой ночью?
Пронизывающий насквозь, умный взгляд полицейского заставил мозг Джессики работать на полную катушку. Ее крики, цветочный горшок, отпечатки пальцев на ручке входной двери миссис Миллер, возможно еле заметные следы от ее ботинок в квартире… Как она могла вырубиться вообще вчера, не загладив после себя острые углы? Для начала нужно сделать удивленный и трагический вид.
– Как убита? – всплеснув руками, просипела Джессика. К счастью, она только что проснулась, и солнечные яркие лучи в окне слегка натрудили ее глаза. Она несколько раз моргнула, и в уголках ее век проступили капельки слез. – Что случилось?
– В котором часу вы видели ее живой в последний раз, мисс Харт? Вспомните, пожалуйста.
– Я… видела ее живой… да, офицер, – нарочно путаясь в словах, чтобы выглядеть еще более растерянной и опечаленной, ответила Джессика. – Я заходила к ней накануне вечером. Б-было где-то часов семь или половина восьмого. Я относила ей квартплату за месяц. Она хозяйка этой квартиры, сэр. То есть, бывшая хозяйка… Что я говорю такое… Вы уверены, что она мертва? Должно быть это ошибка… Просто, вот так сразу не может быть, – все больше входя в роль скорбящей соседки, расплакалась Джессика.
– Ну-ну, успокойтесь, мисс. Вам нужно выпить воды. И еще раз скорбно заявляю, что миссис Миллер мертва. Ее тело нашел один случайный ранний прохожий под окнами вашего дома и позвонил в управление. Так что на счет минувшей ночи? Слышали что-то странное?
– Пожалуй, поздним вечером, действительно, у нас было несколько неспокойно, сэр, – начала выдумывать Джессика. – Я слышала мужскую брань внизу у дороги. Точнее, у фонарного столба. Выглянула, их было… э… трое. Да, трое. Все одеты в темную одежду и… у одного на голове была надета бейсболка. – Джессика сочиняла и краем глаза смотрела, как полицейский усердно записывает ее лже-показания. – Они о чем-то спорили. Я крикнула им, чтобы убирались прочь, иначе вызову полицейских. В ответ они стали оскорблять меня и угрожали навсегда заткнуть мне рот. Я бросила в них цветочный горшок, но не попала. Наверно, оно к лучшему. Затем я закрыла окно и зашторила занавески. Они еще покричали что-то, но потом мимо проехала машина, и больше я не слышала ни звука с улицы.
– Ваш горшок с цветком мы видели, мисс Харт, – закончив записывать, кивнул полицейский. – Машина, значит? Вы думаете, они уехали в этой машине?
– Нет, скорее это была проезжая машина, офицер. В тот момент, когда я услышала шум мотора, эти трое еще галдели.
– Что-нибудь еще можете рассказать?
– Нет, это все. Потом я надела свои наушники, включила музыку и легла спать. Проснулась только утром, прямо перед вашим приходом, сэр. – Говорить о том, что слышала, как из своего дома выглядывала миссис Марш, хлопая входной дверью, Джессика не стала. Авось пронесет, и полицейские не станут опрашивать всех подряд, иначе возможны расхождения в некоторых деталях. Ведь в тот момент, когда Джессика бросала горшок, у фонарного столба не было никаких мужчин. Только мертвец с мешком, которого миссис Марш наверняка не могла видеть. А, черт бы с ним. Пусть сначала докажет, что их не было. – Это все, сэр, – повторила Джессика.
– Что ж, – захлопнув блокнот, произнес полицейский. – Не уезжайте пока из города. Возможно, мы вызовем вас в управление, если всплывет еще что-то.
– Вы подозреваете меня? – притворно ужаснулась Джессика. Хотя что-то в ее сердце все-таки екнуло.
– Таких подозреваемых, как вы – полный дом. И весь Ридан в придачу. Пока, как свидетеля, мисс Харт. Всего доброго.
Она закрыла за ним дверь и прислонилась к ней спиной. Она почувствовала, что футболка насквозь промокла, пока она говорила с офицером. В этот момент затрезвонил мобильный телефон, испугав и без того разнервничавшуюся Джессику. Она взяла его в руку. Неизвестный номер. «К черту все», – подумала Джессика и отшвырнула трубку на диван. На шум откликнулся Вонючка, показавшись из-за угла кухонного проема двери. Он потерся о косяк и вопросительно поглядел на хозяйку круглыми как бусины глазами.
– Вот ты где, пропажа моя! – обрадованно воскликнула Джессика. – Я думала, ты сбежал от меня. Бросил свою мамочку на произвол…
Вонючка не дослушал ее приветственную речь. Вальяжно развернувшись, он вновь исчез за стеной в кухне.
– Неблагодарная скотина! – крикнула ему вслед Джессика и, стянув с себя футболку, отправилась принять утренний душ. Оттирать пятно крови она пока не спешила, еще один визит полицейских вряд ли состоится сегодня: слишком много людей им предстоит опросить в этот день.
Зайдя в ванную комнату, Джессика громко вскрикнула от отвращения. На дне ванны сидела здоровенная черная крыса, поджав под себя склизкие лапки, и обнюхивала носом воздух. Услышав шум, она повернула свою головку и уставилась красными глазками прямо на Джессику.
– Фу, мерзость какая! – взвизгнула Джессика и, схватив первое подвернувшееся под руку махровое полотенце, набросила его на мышь-переростка. – Просто ужас!
Девушка пулей выскочила из ванной и, захлопнув с треском дверь, навалилась на нее плечом, словно боялась, что крыса выберется наружу, если не подпереть собой выход.
– Это уже ни в какие ворота не лезет! – ошалело проговорила Джессика, ища глазами Вонючку. – Это ты развел здесь крыс, маленький гаденыш! Тащишь с улицы всякую грязь и объедки! – Но тут же смягчилась, коря себя за то, что редко баловала кота специальными кормами для животных. – Да, это я во всем виновата…
В этот момент вновь зазвонил мобильный. Джессика отпрянула от двери в ванную и, пройдя в гостиную, взяла его в руки. И вновь дисплей высветил неопределенный номер. Она сбросила трубку во второй раз. Но не успела она отложить мобильный в сторону, как тот зазвонил снова.
– Да что б вас… – выругалась она и нажала на кнопку. – Алло?
– Джессика, – послышался девичий шепот. – Это ты, Джессика? Мне так холодно. Помоги мне выбраться…
– Кто это? – не поняла девушка. – Алло? Вы шутите?
– Джессика, – голос дрожал и срывался на плач. – Ты должна помочь. Только ты сможешь. Освободи меня из мешка, прошу…
– К-какого м-мешка? – Джессика почувствовала, что у нее голова пошла кругом.
– Из которого ты сама появилась. Ты боишься, я знаю. Крысы, Джессика, они не причинят вреда. Они как часть нас. Ты должна приехать на бывшую ферму Джонсов. В лесу… старое дерево Умерших, поспеши-и-и… – Связь оборвалась.
Джессику затрясло от страха. Что происходит? Кто ей звонил? Почему этот стонущий детский голосок ей так знаком? И что она имела ввиду, когда говорила о жутких крысах?
Вспомнив о том, что в ванной она засекла одно из таких омерзительных созданий, Джессику передернуло. Но тревожные размышления прервал новый звонок. Четвертый за утро. Джессика настороженно сняла трубку и проговорила:
– Если это какая-то шутка, я найду тебя, слышишь, найду и…
– Джесси? – раздался голос Джарета. – Это я. Прости, что беспокою в такую рань, но я уже в курсе событий, произошедших… Кхм… Джесси, ты… ты в порядке?
– Ах, Джарет, – вздохнула Джессика. В первый раз за столько лет она была если не рада слышать речь братца, то хотя бы чувствовала от этого некое облегчение. – Да, в норме. А вот миссис Миллер наоборот…
– Я не веду это расследование, Джесси. И задавать лишних вопросов не стану. Понимаю, тебе тяжело сейчас. Просто хотел узнать, как ты.
– Спасибо, Джарет. Как я уже сказала, нет причин беспокоиться.
– Знаешь, на счет того снимка, прости, если резко ответил… Но ты ведь понимаешь, что…
– Не бери в голову. Я привыкла справляться со всем сама.
– Я откопал старый архив по этому делу, – продолжал Джарет, и от этих слов Джессика напряглась как струнка. – Если вкратце, то эту девочку так и не нашли. Она просто бесследно исчезла из города. Больше ее никто не видел ни в Ридане, ни в Брантненде, ни где-либо еще. Дело так и не было закрыто, но из-за отсутствия каких-либо зацепок его просто сунули в долгий ящик. Собственно, в этом самом металлическом ящике папка и пролежала добрых пятьдесят пять лет.
– Спасибо, Джарет, – повторила Джессика с разочарованием. Она ожидала более развернутой и насыщенной истории о все-таки найденной Луизе Мокк, пусть даже мертвой, а не о пропавшей без вести. – Кажется, я теперь знаю, что со всем этим делать. – И Джессика прервала разговор.
«Так я и знала, что не нашли, – размышляла она, твердо решив все-таки съездить на старую ферму Джонсов, где она прожила все свои детские годы. Кто бы ни звонил ей по телефону, моля о помощи – последние несколько дней происходят странные, ужасающие события. И найти ответы на все вопросы можно, лишь нырнув в самую их гущу с головой, словно в омут. – Почему не нашли? Потому что вот она я. Это ведь я на снимке, пропавшая девочка с другим именем. И откуда, спрашивается, я взялась? Та звонившая сказала из мешка? Очень хорошо. Ведь я и правда не помню ничего до того момента, как бежала через кукурузное поле, спасаясь бегством, как я думала, от живого покойника, что волочился за мною вслед. А, выходит, я просто гончая псина, которую выпустили из какой-то клетки? Убей, убей, убей… И что я найду на старой ферме? Встречусь с привидениями своего детства? Да! Нет, это самая сумасбродная чушь, которая когда-либо приходила мне в голову!»
Джессика быстро накинула кроссовки, закрутила на голове пучок, чтобы пряди не лезли в глаза, и зафиксировала их двумя спицами для волос. Позвенела в карманах мелочью и, удостоверившись, что этого хватит ей, чтобы добраться до места, к примеру, на такси или какой-нибудь попутке с услужливым водителем, в противоречивых чувствах направилась к двери.
– Вонючка? – крикнула она через плечо в пустоту квартиры. В этот раз кот лениво выглянул из-за угла кухни тут же, услышав зов хозяйки. – Стереги крысу в ванной до моего возвращения! А лучше разделайся с ней раз и навсегда, как ты делаешь это с объедками на помойке, – с легкой обидой в голосе то ли на себя, за то, что плохо кормила животное, то ли на него, из-за того, что позволял себе наесться пищевыми отходами, напутствовала Джессика на прощание своего кота. Затем замешкалась у входной двери и хмуро добавила: – Только не заляпай всю кухню! Пол в гостиной я уже уделала…
Обернувшись напоследок, Джессика так и застыла с открытым ртом. На ее диване копошились целых три здоровенных черных крысы с длинными хвостами. Вонючка лениво прошествовал в гостиную и, прыгнув на подлокотник дивана, удобно устроился на покрывале рядом с крысами. Он будто и не замечал их вовсе. Приподняв парвую заднюю лапу, он стал вылизывать ее шершавым языком, сохраняя абсолютное, безмятежное спокойствие.
– Он не видит их… – с удивлением прошептала Джессика, держась за ручку двери. – Я окончательно свихнулась, и тут уже не помогут мне никакие психологи, черт бы их побрал…
Джессика добралась до старой фермы Джонсов спустя полчаса. Выйдя из дома, она тут же поймала такси и даже сторговалась с водителем до совершенно шуточной суммы. Джессика всегда была остра на язык. По дороге изредка попадались на глаза стаи крыс, и с каждым разом их было все больше. У порогов магазинов, в закоулках улиц, вдоль бордюров и просто снующих по тротуарам. Как и Вонючка, никто из прохожих людей не замечал их. От этой картины Джессике становилось еще страшнее, и вскоре она перестала глядеть в окно машины, отвернувшись и уставившись в спинку переднего сидения. Так она просидела сзади, пока таксист не остановился и не сказал, что приехали.
Выйдя из автомобиля на шоссе, тянущееся вдоль кукурузного поля, за которым виднелась провалившаяся внутрь крыша ее бывшего дома, Джессика стала протискиваться сквозь хлещущие ее по лицу зеленые стебли кукурузы, стараясь не наступить на копошащихся у ног крыс. Неприятные ощущения на коже заставили ее вернуться в прошлое, вспомнив, как она, маленькая, бежит через это самое поле, а позади нее волочится страшный мертвец.
Джессика помотала головой, отгоняя прочь эти мысли, которые еще не успели окрепнуть в ее голове. Однако, она понимала, что в любой момент воспоминания могут стать реальностью, ведь за несколько минувших дней призрак прошлого возникал перед ней не один раз, говорил с ней… и убил за нее…
По левую сторону раскинулся лес. Еще гуще и дремучее, чем был четверть века назад. Там нашли для себя жуткую смерть Фред и мистер Джонс. Именно туда предстояло забраться Джессике, благо, что не в самые дебри. Всего двадцать шагов от первых деревьев до малюсенькой полянки, где рос большой дуб, омертвевший с севера от самых корней до макушки, но цветущий и живой с юга. К этому самому дубу звал детский голос в трубку телефона и умолял о помощи. Что должна сделать Джессика здесь и сейчас? Она не знала.
Оставив по правую руку от себя пустующий, накренившийся от времени дом, в котором она выросла, украдкой Джессика заметила, как внутри качнулась оконная занавеска. Она нахмурилась и пристально вгляделась в оконное стекло, не сбавляя шаг. Занавесь перестала трепетать и замерла. Вместе с ней замер и дом. Джессика подумала, что, должно быть, и там внутри все просто кишит жирными крысами. Затем в ее голове раздался знакомый зловещий шепот:
