Валерия Демина
Чарованная щепка
«Другой раз? Я сейчас его пригласила?» – ужаснулась внутренняя Лея.
«Когда вам будет угодно вопросительный знак», – поднаторев при наборе стиха, Алессан прибегал уже к более длинным фразам.
«Для этого есть наши рабочие встречи», – гневно отстучала магия невесты по парному браслету на его запястье.
Изящная ручка Леи показалась лишь на миг, затворяя раму и едва не сорвав занавеску. Положение ее браслета перестало быть различимо, магия больше его не достигнет – не колотить же теперь по окну и стенам.
Однако, ручка не вернула ему под ноги ни розы, ни даже вызывающего подарка с дельфинами – Лея приняла игру и разрешила явиться снова.
– Сладких снов, моя нареченная, – пожелал он тихо и мстительно.
Юноша не сомневался, что теперь-то невесте предстоит думать о нем хотя бы до рассвета: он потрудился собрать стишок столь простеньким хореем, что тот не скоро от нее отлипнет.
Со стороны посещение красавца-дворянина осталось молчаливой скупой пантомимой, пусть обрамленной соловьем, но обманувшей надежды почти всех зрительниц.
Развернувшись на каблуках сапог под печалью публики, Лис миновал две улицы медленно и не переставая улыбаться – все сложилось как по писаному, но почему-то вместо победного торжества сознание себя темой леиных помыслов отразилось щекочущим волнением.
Алессан встряхнулся и прибавил шаг.
Должно еще вернуть птичнику маленькую клетку с трехколенным соловьем, пристегнутую к портупее вместо шпаги.
Глава 42. О мести леиной и мести кошачьей
В Итирсисе: 2 июня, пятница
Лея ни минуты не сомневалась, что браслет обязана вернуть. Собираясь к артефакторам в пятницу, она даже не стала обертывать его платком, так и сунув небрежно в поясную сумку между мелкими монетками и коробочкой с розовой пудрой.
Однако миновал уже утренний раут Виолы, продолжились труды с материей, а магичка так и не могла заставить себя выложить браслет перед непринужденным Лисом и заявить отрепетированное:
– Ваше внимание лестно, Алессан Диегович, но впредь извольте тактичнее выбирать подарки.
Вместо этого она усердно погружалась в дискуссии, оправдываясь перед внутреннею Леей, что мщение свое она воздаст «потом».
Виола похвастала результатами домашней работы Себастьяна: стук связывал пуговицы уже стабильно, минуя даже стену дома. Вибрации, однако были очень слабыми.
– На время проверок можно увеличить принимающий предмет, – догадался Алессан. – Добавить резонатор.
Задумка пришлась древеснику по душе.
– Закажем ювелиру плотную металлическую огранку? – предложил он оживленно.
Лис подхватил со стола одну из пуговиц и повернулся к Лее.
– Позвольте ваш новый браслет, леди Астер, – попросил он, с улыбкой протянув свободную ладонь.
Лея вспыхнула – конечно, он ощутил присутствие чарованного подарка на ее поясе и не упустил случая продемонстрировать Карнелисам, что в невестиной сумочке прижились дельфины.
С великим хладнокровием она вытащила браслет и бросила его на дерзкую ладонь, избегая касаться последней.
– Я как раз искала момента вернуть неуместный дар, не желая задеть вас прилюдным отказом, – с неспешной светскостью сопроводила она свой жест.
Она еще выговаривала, когда Лис приложил пуговицу к браслету и большим пальцем нещадно вплавил ее в резное серебро.
Древесник только моргнул – ювелир, очевидно, наследнику Алвини без надобности. Лея не успела закончить речи, как обнаружила дар Лиса обнимающим свое запястье.
– Алессан Диегович! – воскликнула она гневно, в то время как невозмутимый маг выудил парный артефакт и повторил остроумную процедуру.
Нацепив украшение, он стукнул по несуразной пуговице на внешней его части.
Браслет Леи дрогнул в ответ куда ощутимее, чем отдельная пуговица на демонстрации древесника.
– Что вы чувствуете? – спросил Алессан, глядя на нее с двусмысленным своим коварством.
«Возмущение и злость!»
– Сигнал хорош, – сказала она вслух почти брезгливо.
– Чудесно, – удовлетворенно подытожил маг. – Для армии не очень годно, для проверок – более чем.
– Я не намерена это носить, – закончила все-таки Лея и принялась уже снимать прикрасу, когда наткнулась на виолин взгляд.
Распорядительница смотрела на браслет в совершенном восхищении.
– Чудесная доработка, Алессан Диегович! – задорно воскликнула она. – Теперь мы можем изучать и дальность передачи, и прохождение иных препятствий! Заодно и заряд сохраним в серебре, не так ли?
– Вы прекрасно уловили глубину моей идеи, – одобрил гений, чуть не впервые выражая согласие с распорядительницей.
Та, увлеченная, поддержала эту новую ступень.
– Ваша польза для проекта несомненна, – признала она.
Алессан оценил ее жертву и облекся невиданной скромностью.
– Если леди Астер откажется помочь в проверках, вы снизойдете на время стать моей напарницей? – предложил он.
Виола посмотрела на дельфинов с некоторым сомнением, но ее тяга к продвижению в конкурсе затмевала столь поверхностные условности.
– Разумеется, я воспользуюсь вашим браслетом, – подчеркнула она принадлежность вещицы, – и верну вашу собственность сразу по завершении.
«Разве пока еще это не моя собственность?» – нахмурилась внутренняя Лея.
– Леди Астер? – повернулся Лис вопросительно.
– Ради Виолы Базильевны и прожекта я пока оставлю его при себе, – смирилась та с неохотою. – На обратном пути проверим дальность.
Два рабочих часа браслет незримо жег ее кожу. Все казалось, что Алессан постоянно задевает пуговицу, заставляя ощущать это действие как свое. Связь оказалась очень странной и бесстыдно личной. Выключение режима передачи на данном этапе не предусматривалось.
Лея почувствовала, что вот-вот неподобающе заалеет, и вознамерилась убрать браслет обратно в сумку. Однако, догадалась она, каждый удар сумочки о платье будет передан и Лису. Конечно, у юбок четыре плотных слоя, но это не отменяет факта, что под ними помещается ее бедро.
«Лучше бы уступила Виоле – ее он едва ли стал бы так донимать.»
Выручила смекалка.
– Вы столь энергичны, Алессан, что даже моя рука утомилась, – негромко заявила магичка и равнодушно укрепила браслет на основании косы в своей замысловато скрученной прическе.
Лис, действительно, тотчас угомонил свои постукивания, найдя ввергание невесты в головную боль мало романтичным. Она обратилась к нему без отчества – и будет на сегодня.
Завершая общие труды – удалось выделить из обзора передачи еще несколько видов материй – Алессан выбрался наружу первым. День одарил Итирсис дождичком: не противной моросью и не рваными косыми струями, а прямым и аккуратным летним ливнем.
Алессан такое поведение погоды весьма одобрил – прекраснейший повод проводить Лею снова. Он даже спустился из-под козырька на почти опустевшую улицу, окутался щитом и с удовольствием слушал дробный рокот над собою. Издавна, едва освоив эти чары, норовил он умчаться вглубь сада и бродить там под градом капель, пестуя горькое подростковое одиночество – заодно, конечно, тренируя купол.
Теперь, по привычке, в дождливые дни Лис находил себя брошенным и печальным. К сохранению этой щемящей изоляции он обычно прилагал немало усилий, чаще тщетных – его вечно окружали родственники, учителя, общество или слуги, не давая как следует убедить себя в ненужности.
Ненужность, конечно, сомнений не вызывала. Вот и теперь, он томится здесь под холодными струями (для проверки температуры воды пришлось на миг ослабить купол – хорошо, под прохладными струями), а Лея все медлит выходить, избегая его заботы. Лея, из чьих жестких волос он как-то часа три вынимал репей – восьмилетней проказнице пришлось усердно караулить под окошком ключницу, чтобы устроить ей прицельный фонтан из наполненной кухонной бочки. Лея, однажды выгороженная им после совсем уж лихой проделки – за пожар в кладовой Астеров покарали гостившего Лиса: на седмицу его жестоко разлучили не только с шоколадом, но даже и с любимым Джеком.
Лея, держащая себя чужачкою, когда он уже второй месяц бродит за ней как на привязи. Хотя бы раз назвала его Лисом!
Дверь «Щепки» скрипнула, заставив юношу чуть встрепенуться, но выглянул древесник. Очевидно, из окна самоучка заметил купол и не сумел удержать любопытства.
Алессан был настроен снисходительно: рукой он провел очень медленно, не только пропуская Себастьяна в свой прозрачный теремок, но и позволяя тому поймать оттенки чар отведения полога.
Древесник скользнул под купол благодарно и воздел голову, глядя, как разбиваются капли над ним. Мир снаружи стал едва ощутим из-за плотного щита и шороха воды.
Хотелось отметить красоту алессановых чар и дивное настроение момента, но Себастьян предпочел не проверять степень открытости Лиса так прямолинейно.
– Наша работа со скрипкой помогла следствию? – спросил он вместо этого.
– Безусловно, – ответил тот без эмоций. – Нашли оркестр, но не виновницу. Дороги Ладии так прекрасны в дождливые дни, что требуются седмицы и седмицы для подобных поисков.
Ливни, достигшие столицы лишь сегодня, щедро поили страну с середины мая. Извечная путевая проблема доводила Диего Бернардовича почти до лихорадки.
Глава Земского приказа чувствовал, будто воздвиг дом на песке: ветры уже подули, реки разлились, еще немного – и падение дома будет великое, а он до сих пор не может внятно указать расхитителей архива.
Рук и голов не хватало: многие штатные чародеи оказались приписаны к поисковым отрядам в качестве погодных провожатых – усмиряли стихию и морозили раскисшие пути.
Оставшиеся люди прочесывали город в смутной надежде, что бумаги еще под носом и ожидают послаблений магических досмотров на выезде. Город хотелось бы вовсе закрыть, но в этой мере магистру было отказано. Оставалось уповать на радение стражи и запретить любому мало-мальски одаренному покидать город без личной подписи Диего на подорожной после тщательных проверок.
Дерево еще не расплели до последнего блока, так что с большой неохотой Диего вызвал сына и велел тому заменить некоторые классы в расписании на работу в Приказе. Желал бы подключить и нескольких толковых его ровесников, но Приказ и так походил уже на проходной двор внештатных экспертов, так что самую ретивую молодежь отправил закалять дух странствием в роли погодников.
Алессан, как можно догадаться, млел и упивался оказанной честью. Вместе с опытными людьми отца ему действительно удалось отыскать потенциально опасный код на стволе и осторожно распустить его стройную логику.
Диего был почти уверен, что хотя бы в этой части новых сюрпризов можно не опасаться, однако успехи магов держались в строгой тайне – автор кода не должен учуять, что уже лишен удаленного управления.
Лис послушно держал язык за зубами.
– Значит, польза от этой находки мнимая? – сокрушился Себастьян, не ведавший успехов.
Собеседник пожал плечом с показным равнодушием, хотя и не был склонен обесценивать свои труды. Под ливнем он впадал в тоску, но не смирение.
– Иных зацепок все равно нет, – парировал он, меланхолично изучая узор из капель на щите.
– Что ж, рад быть полезным, сожалею о задержках, – сказал Себастьян. – Надеюсь, это не грозит нам новыми происшествиями.
Краешком глаза Алессан отметил, как постоялец его купола взглядом скользнул по окнам оружейни.
Из-за дождливого полумрака в торговом зале уютно засветили магические лампы, но ожидаемого силуэта древесник там не обнаружил.
Лис позволил себе усмешку, впрочем, еще беззлобную.
– Разрешите дать вам совет, Себастьян Базилевич, – подумав, заговорил он. – Если вы желаете связать свою жизнь с Арис – действуйте сейчас, пока не запретили этот мезальянс.
Древесник свел брови – нетактичность показалась ему избыточной даже для Лиса. На близких приятелей они пока походили мало, права сердечных напутствий друг другу не дарили.
– Прошу вас учесть, Алессан Диегович, что я не нахожу Арис простородной и уверен, что сумею убедить в этом свою семью.
Алессан лениво махнул кистью, глядя все еще на купол.
– Ваша семья, поверьте, о таком счастье и мечтать не смеет. А вот Арис чуть погодя могут за вас и не отдать.
Себастьян посмотрел на мага уже в изумлении, забыв даже его пренебрежительные взмахи.
– Что вы хотите сказать?
– Боюсь, ничего более, – подвел жесткую черту советчик.
Алессан, конечно, этим увещеванием сражал трех собственных зайцев.
Во-первых, богато укомплектованный троюродными кузинами, он обнаружил к Арис участие совершенно особенное. Лис видел ее в бедствии, практически собственными руками из него высвободил и теперь являлся чутким хранителем ее секрета – поневоле возомнишь себя высоким покровителем. Устроить и семейное счастье девицы стало бы изящным завершающим штрихом парадного портрета благодетеля.
С другой стороны, он еще не забыл именование Арис экспертом. Замужняя сестренка будет представлять меньшую конкуренцию его собственной карьере.
В-третьих, после дифирамбов леди Леи, Себастьяна он тоже предпочел бы видеть субъектом глубоко женатым.
Древесник тем временем осмыслял полученный наказ. Лис не выглядел привычно колким, но вполне мог исполнять издевку более тонкую. Однако, обхождение Диего тоже не было обычным, а после, в день создания чарованного слепка музыки, Леонора и Арис держали себя в стенах своей избушки истинными леди. Что бы ни крылось за этой странной игрою – молодой Алвини, похоже, не шутил.
– Я запомню ваш совет, – подытожил древесник, так и не выразив признательности за неясное радение Лиса.
Лея, наконец, закончила сборы, из которых целых пять минут уходило на возню с перчатками – чрезмерно узкие и длинные, они были обязательной частью выходного облика леди, хотя для творения магии допускалось их снимать. Готовая, она вышла на крыльцо и прокомментировала погоду недовольным движением брови. Алессан услужливо протянул ей коридор щита, когда следом за Леей выглянула хозяйка дома. Глаза последней тотчас приняли вид округлый и сияющий.
В сторону Кленовой улицы они отправились не ранее, чем Виола вдоволь накружилась в куполе под ливнем.
***
Тысячелистник Обыкновенный утвердился на подоконнике и надзирал за дождем так, будто без него погода и знать не знает, как ей действовать. Иногда он фокусировал взгляд на мокром стекле перед своим носом, но чаще глядел на искаженные каплями домики Кленовой улицы.
Те из ее жителей, кто мог себе позволить передышку, давно скользнули поближе к родным самоварам. Подневольные разносчики и запоздалые кумушки с ведрами еще шныряли между луж. Веселый ливень чуть прибил кутерьму под крыши, но человечья тяга хлопотать не покорялась и погоде.
Из этих рваных перебежек проступила новая пара: юноша с девицею чинно плыли в чарованном куполе, отодвигавшим даже воду из-под изящной туфельки леди.
Кот сощурился, одобряя безупречную неспешность. Маги все-таки превосходят умом иных двуногих – впрочем, и с колдунами случается разное.
Недовольно дернув усом, Тысячелистник вспомянул день очищения аптеки от лишних ароматов. Древесник, создавший чудный артефакт, как слепой мышонок пропустил опасный код ростка, а неопытный Кинри счел четырехлапого наставника безумцем. Определенно, картина претендовала на звание самого неприятного инцидента за всю жизнь кота при аптеке.
Радует, что и Кинри это мнение разделил и до сих пор не мог думать о тогдашнем падении без боли и стыда.
Ох, как аптекарь и его жена извинялись, когда по городу прошел слух о роли дерева в ночных происшествиях! Сидели перед ним на коленках, смотрели жалобно-жалобно – он чуть было их сразу не простил. Конечно, ему хватило разума не выдать свое добросердечие, и в глаза казнящихся молодоженов он посмотрел не ранее, чем ему дали пожизненное право спать в кладовой между головками сыра, а в ночи с грохотом катать их по полу. Тысячелистник ждал также клятву вовек не закрывать дверей по дому, но Кинри едва начал ее формулировать, как смущенная жена остановила его красноречие легкой атакой в бок.
Как бы то ни было, маги хотя бы не носились под ливнем дикими щенками, там, снаружи. Молодой чародей довел свою спутницу до дома, элегантно поцеловал ее в перчатку, придержал дверь и пустился в обратный путь мимо аптечной вывески.
Здесь белого кота потешило зрелище более занятное – маг принялся стучать пальцем по браслету на левой руке.
Тысячелистник проследил за ним, не поворачивая головы – юноша то и дело колотил свое украшение, время от времени замирая и поднимая окрыленный взор на окна дома спутницы.
Магический эксперимент, стало быть. Неужто освоили передачу магии на дальнем расстоянии?
«Давно пора», – качнул Тысячелистник длинными вибриссами над голубыми очами.
С тщательно укрытым вниманием наблюдал он за ходом этих проверок, ощущая потоки снующей туда и обратно магии. Волны становились все менее четкими, но были еще слышны даже после ухода кавалера с Кленовой улицы.
Алессан миновал еще квартал, когда истончившаяся связь растворилась на середине леиного ответа:
«Идея с резонансом неплоха но погода и купол мешают сигна…»
Дождливое одиночество юноши, наконец, обрело желанную беспросветную полноту.
Глава 43. Ловцы
В Итирсисе: 10 июня, суббота
Виола обрела Итирсис, а Итирсис обрел Виолу.
Зимой Себастьян взирал на это несколько осуждающе, но по прошествии стольких седмиц не мог не признать – его сестра и суматошная столица подходят друг другу как чашка и блюдце фамильного сервиза.
В неудачные дни Виола грустила о разлуке с родными, но ни единым словом не обозначила свою тоску о сельской жизни.
Теперь, нарядная и бойкая, она стояла в толпе у деревянной сцены на Площади музыки и чутко наблюдала за развязкой, полной узнаваний и признаний – оружейники вынесли на суд почтенной публики заморскую комедию.
– Одни рождаются великими, другие достигают величия, а третьим оно даруется! – с пафосом читал чужое письмо остроносый шут (в быту неграмотный).
Премьеру гильдейцы готовили с такой горячностью, что господин Карнелис не раз и не два уводил Виолу домой только хитростью – того и гляди она осталась бы после братского ужина и выпросила себе роль в постановке. Судя по вниманию кузнецов к редкой в их цеху девице, уговаривать их пришлось бы мало – но тут уже Дарий младший прикрывал с другого фланга.
Однако сестра так приметно маялась от невозможности участия в общей суете, что Себастьян отыскал компромисс – барышне, обученной рисованию, поручили эскизы декораций. Творческая энергия леди Карнелис была благополучно аккумулирована в русле, безопасном для ее репутации.
Дарию тоже нашлось призвание – он стоял на краю сцены и лебедкой поднимал деревянное солнце. Остроумная художница измыслила набить на круг медные гвоздики для отражения света, так что теперь оно искрилось над головами лицедеев и восторгало столичных зрителей. Молодой купец то и дело косился в толпу, получая от взволнованной Виолы знаки поднять выше или держать ровнее.
Площадь плакала и смеялась, послушная вдохновенным лицедеям.
Погодники Итирсиса ночью убрали дождь, шедший еще со вторника и наградивший столицу полными бочками сточной воды да грязью по щиколотку. Маги растащили тучи по окраинам и предъявили большое светило – Ладия сохла, грелась и шестой день торжествовала Пятидесятницу.
Себастьян переносил гуляния скорее со смирением. Представление его хотя и тронуло, но до мурашек не пронимало. Зато – он видел – сопровожденные им на праздник Арис и ее матушка сюжетом были совершенно захвачены. Когда разлученные брат и сестра обрели друг друга на фоне виолиных крашеных деревьев, обе леди вволю плакали. Сила искусства, очевидно, затронула что-то личное, ибо талантами сцена не блистала.
– Леонора Эмильевна! – среди теснящих спин, от которых Себастьян как мог ограждал всех троих подопечных ему дам, расцвел темно-зеленый камзол Алессана Алвини.
Лис тронул шляпу, привечая все небольшое общество, о чьих планах слыхал накануне и потому отыскал без трудности. Безупречно учтивый, он вновь обратился к старшей леди Терини.
– Отец передает поклон и просит прибыть в Приказ без промедления.
***
Кабинет Диего Бернардовича снова оказался переполнен. Хозяин посмотрел на прибившихся Арис и Себастьяна без великой радости, но для явного пренебрежения леди оказалась теперь слишком родовитой. В углу за маленьким бюро скрючился секретарь, и пользы от него было больше, чем от благородной свиты.
Поклонов магистр не затягивал, однако, на этот раз для дам отыскались два приличных стула – гостевой и собственный, хозяйский.
– Подозреваемая Марселла почила от внезапной болезни год назад, – коротко сообщил он, разместив пришедших. – Если она и была виновна, то жертву свою не пережила.
Леонора приняла эту новость молча – злорадства в себе не нашла, но и жалости, к стыду, обнаружила не много. Сдержанно перекрестившись, она кивком обозначила выжидающему Диего свое внимание.
– Ее дом обыскали до чердака, – продолжил маг. – Сегодня я получил ее личные бумаги, по большей части письма. У нее было много поклонников, не так ли?
Скрипачка вздохнула с легкой горечью.
– Марселла была яркой и мечтала сиять одна, – подтвердила она. – Подарками и записками ее усыпали в каждом городе.
– Она заботливо хранила следы своего успеха, – отметил магистр. – Большинство безобидны и как будто остались без ее ответа. Тех, кто удостоился короткой переписки, мы ищем и скоро проверим.
Диего постарался не выдать лицом, как мало обрадовала его перспектива рассылки по стране своих ловцов, когда и предыдущие-то группы еще в большинстве не вернулись.
– Длительная переписка состоялась лишь с одним счастливчиком, – продолжил он. – В его сочинениях тоже не означено коварных планов, но сквозит идея сделать для прекрасной дамы «все, что под силу скромному чародею».
– Кто он? – голос Леоноры тронуло волнение. Странно было ощущать гениального артефактора личным своим недругом.
– Это единственный, кого мы не смогли опознать, – рессеял Диего надежды. – Вместо подписи стоит предусмотрительное «икс». Поэтому я прошу вас вспомнить, кто мог укрыться за этой отметкой.
– Меня? – изумилась леди.
– Женщина такого склада, как Марселла, должна была говорить о своих поклонниках, – уверенно сказал Диего. – Очень возможно, что имя столь удачливого кавалера, обласканного ответами, скользило в беседе прежде, чем они задумали недоброе. Переписка началась в сентябре, в Ясном Доле.
– Мне стало хуже к декабрю, – задумчиво ответила скрипачка. – Связь прослеживается.
– Взгляните на письма, припомните это время, – настойчиво попросил Диего, протягивая листы. Уступив свой стул дочери царевича, он остался на ногах и нависал теперь над леди ненамеренно, но строго.
Леонора пробежала глазами подробный отчет поклонника о его томлении, затем нашла глазами подпись – крупная литера «Х» заменяла имя составителя.
– Ясный Дол! – припомнила она, подняв очи на хозяина кабинета. – Обманчиво теплые ветра этого места сразили меня простудой и привели даже к трехдневной лихорадке.
Болезнь в период предполагаемой оснастки скрипки чарами умещалась в подозрения магистра полностью.
– Подумайте, леди Терини, – почти уже требовал он. – Вы можете очень ускорить наши поиски.
Леди призвала все свои усилия, но имя не всплывало.
– Кажется, вы напрасно тратите на меня время, Диего Бернардович, – покачала она головой и вернула бумагу.
Диего удержал разочарованный вздох – на цепкую память скрипачки он возложил слишком уж много чаяний. Значит, справляться придется, как обычно, самому.
– Господин Карнелис, письма не зачарованы? – на всякий случай спросил он, думая уже более о том, как невзначай выставить гостей за двери.
– Чисто, – миг подумав, отчитался ему Себастьян. – Боюсь, что здесь «Икс» не подготовил нам ничего интересного.
Диего задержал на нем взор в некотором раздумии, после чего снова пробежал глазами строки.
– Допустим, это не «икс», – вернулся он к потерпевшей. – Что, если это первая буква имени?
Леонора нахмурилась и сейчас же вскинула глаза.
– Именно! – азартно вспомнила она. – Был некто Хавьер, самый настойчивый. Кажется, действительно в Ясном Доле.
Диего мысленно воздел руки к небу: хотя бы что-то! Он подобрался и повел речь отрывисто, словно отмечая себе список ближайших дел.
– Фамилия? Внешность? Приметы?
Скрипачка покачала головой.
– Только самые общие – невысок, лет сорока пяти, волосы отдавали рыжиной под светом магических ламп над сценой. Всегда приносил ей огромную корзину: вишню, абрикосы, яблоки…
Всем торговцам фруктами в Ясном Доле придется тоже напрячь свою память.
– Что же, просеем рынок и лавки, – предвкушающе изрек Диего. – Имя не редкое, но круг существенно сужается, особенно, если нам интересны лишь рыжеватые одаренные.
– Хавьер? – сын решился нарушил ход его мысли. – Давно вы навещали Гильдию, отец? Уже три года некий Хавьер занимает в ней пост эконома.
Сердце Диего подпрыгнуло – цветные нити гобелена улеглись в отчетливый узор. В Гильдии он, понятно, был почетным братом, но появлялся там не чаще раза в год. Хавьера, кажется, замечал и внешний облик его сходился с описанием.
– Опасен? – спросил глава Приказа, вороша в уме все, что слышал об этом тихом чародее.
Алессан качнул головой в неопределенном жесте.
– Кто же интересуется талантами эконома, – с неохотой вывел он.
Истинный праздник! Благословен Бог, Иже премудры ловцы явлей!
Должность этого Хавьера и преступное к нему небрежение объяснили столь многое, что сомнений почти не осталось. Внезапный подозреваемый тотчас был переведен в обвиняемые, хотя это еще не давало доступа к пропавшему архиву.
– Отлично, – сказал магистр, с выдохом замедляя речь и опасно щурясь. – День понаблюдаем за ним издалека, затем пригласим к разговору.
Лис тоже позволил себе малое торжество – он сосчитал, что его навык находить людей уже трижды за последнее время срабатывал за мгновение. Отец такие вещи запоминает ничуть не хуже, значит, можно верить, что полномочия наследника в Приказе расширятся довольно скоро.
Диего обернулся к секретарю в намерении диктовать слова распоряжений. Однако помощник, обычно весьма расторопный, не приготовил еще нового листа, а вместо этого взирал на главу в большом испуге.
– Господин Алвини, – прокашлялся он робко, – а не Хавьеру ли Фабиановичу вы вчера подписали подорожную на выезд из Итирсиса?
Гобелен, чьи нити скрепились еще прочнее, махнул перед внутренним Диего бахромою по краям и унесся в мысленную даль подобием ковра-самолета.
С трудом наружний Диего подобрал слова лексики, пристойной в текущем окружении.
– Когда он планировал выезд? – спросил, холодея.
Секретарь в напряжении ума погладил пером лысеющую макушку. Простоватый с виду, он обладал техникой быстро выуживать из памяти потребные начальству справочные данные.
– Кажется, обозначал отъезд сегодня ранним утром, – ответил подручный. – Желает поправить здоровье на водах.
Часы за его спиною насмешливо подвинули минутную стрелку к четверти третьего.
Алессан заметил, как вздрогнул отец – редкое и предивное зрелище.
– По субботам в Гильдии общая встреча, – быстро сказал юноша. – Когда я оставил там Лею в полдень, недовольный Хавьер обретался рядом. Полагаю, его не отпустили до положенного обеда, а тот завершается около двух.
Дамы и Карнелис ощутились уже вовсе пятым колесом в телеге – Диего с трудом удержался, чтобы не удалить их из кабинета, приступая к собранным действиям.
– Поднимай отряд, – коротко бросил он помощнику. – Отправь гонцов закрыть заставы.
– В Гильдии леди Астер, ее батюшка и другие магистры, – Лис говорил все еще задумчиво. – Хавьер им, с позволения сказать, на один укус.
– Мы не можем уведомить их тайно, – с досадой напомнил магистр и вознамерился уже сам покинуть кабинет без прощаний, когда туманный оклик сына заставил его оглянуться.
– Там Лея, – с нажимом повторил Алессан и отчего-то пытливо посмотрел в глаза древеснику.
Позже, злой на свою правильность, Лис придумал три новых объяснения своей запинки, но, по чести, причина была одна: он спрашивал разрешения. Алессан Алвини не посмел распорядиться изобретением Карнелисов даже в условиях имперской важности.
Себастьян понял его сразу.
«Ах, Виола! Ты отстояла свое право на прожект, но его придется немедленно раскрыть даже прямым конкурентам.»
В решительные минуты сомнениям не было места, так что древесник обозначил дозволение отрывистым кивком.
– Думаете, хватит силы? – быстро уточнил он. – Последние проверки показали около версты. Слышимость поднимется, если задать направление и снизить защиту от нагрева.
Накануне в «Щепке» творцы продвинулись еще на шаг – дальность и стабильность пуговичной связи возросла. Охват все еще не впечатлял, однако временный отказ от универсальности обещал существенный прирост. Можно дерзнуть потянуться и в Гильдию магов сквозь несколько долгих аллей.
Алессан уверенно отвел воланы рукава, обнажая браслет на левом запястье.
– Снимайте защиту совсем, – жертвенно согласился он и десницей объял артефакт, заряжая доверху. – Охлаждать буду сам.
Себастьян протянул ниточку новых чар к браслету, сообщая настройке дрожания пуговиц максимальную амплитуду.
Лица безусых внештатных магов были напряжены, их жесты – деловиты. Диего еще в недоумении метал между ними взгляд, но уже нацелился позже до крохи вытащить из юношей тот любопытный сюрприз, о коем они так бойко секретничают в его присутствии.
– Отец, пусть отряды летят лишь к заставам, – обратился наследник. – Если Харьер еще в Гильдии, у нас есть шанс на внезапность. Две минуты – и я оглашу вам расклад.
Коротким движением головы Диего выпустил секретаря разнести приказы: на перехват к дорогам – по трое стражей, домой к Хавьеру – стража и чародея (как же их теперь не хватает!), еще трем ловцам – подготовиться и ждать. Магом сей последней группы он выступит сам по истечении краткого срока.
Две минуты его доверия сын и молодой Карнелис, пожалуй, заслужили.
Себастьян был непривычно взволнован – флегматичная природа его противилась доработкам впопыхах и нервной кутерьме Приказа. Суровый присмотр Диего тоже не добавлял ясности мысли, но это было еще преодолимо. Труднее всего оказалось не думать о тихом восхищении, излитом на него юной Арис и Леонорой Эмильевной.
– Азбука леди Астер при вас? – обернулся он к Лису, едва веря в столь удачное совпадение. – Полагаете, она поймет и сумеет ответить?
Соратник его, напротив, обожал суету и гонку, а потоки внимания принимал с куражом, доказавшим недюжинный опыт. Лис окунулся в свою стихию, и мимолетная улыбка его сверкнула характерной многозначностью.
– О! – таинственно ответил он. – Об этом не тревожьтесь. Мы с Леей Сальвадоровной слегка поднаторели в дискуссиях такого сорта.
