Валерия Демина
Чарованная щепка
Это развернуло весь предположительный расклад с ног на голову.
– Вы предлагаете мне работу? – утеряла равнодушие Лея, выделив последнее слово высокой интонацией.
Виола ощутимо стушевалась, даже глянула на брата в поисках поддержки.
– Готова принести извинения, если невольно вас оскорбила. Ваши добрые соседи оповестили, что вы нередко помогаете людям своими знаниями. Если мы введены в заблуждение, немедленно удалимся.
Как ни странно, из всей речи на Лею более всего повлияло искреннее именование ее соседей «добрыми». Может быть, от этой мастерской не стоит открещиваться сходу.
– Мои добрые соседи не шутили, – успокоила она, – однако ваше предложение прозвучало для меня внове. Я не искала постоянной должности.
– Нам представляется, что роль консультанта не отнимет вашего времени целиком, однако я был бы рад прибегать к вашему совету регулярно, – наконец, в разговор вступил и господин Себастьян.
Слушая Лею, он преодолел первое жалостливое впечатление и, напротив, оценил ее полное равнодушие к внешним эффектам при очевидной силе магического дара.
Признаться, Лея все-таки не была настолько бесстрастна. В это же время ей подумалось, что вечер оказался полон нечаянных побед: сначала она поставила на место гениального Алессана, а теперь другой маг, по виду, старше ее лет на шесть-восемь, чуть не молит о консультации.
Плечи ее, и прежде прямые, развернулись уже под отрицательным углом.
– Возможно, я смогу вам помочь, если меня устроят условия.
«Зачем я так сказала? Как будто сейчас лучшее время разбрасываться постоянной работой», – беззвучно удивилась невидимая Лея.
«Откуда мне взять условия? Не коричными же улитками ее заманивать?» – паниковала в тот же час внутренняя Виола.
«Голодать буду, но возможность не упущу», – уверенно подытожил Себастьян этот безмолвный балаган.
– Благодарю, леди Лея. Мы готовы обсудить предложение завтра в «Золотом шафране», – произнес он. – Обед за наш счет, разумеется.
«В „Золотом шафране“?» – показалось, что внутренняя Виола пробралась в его голову и устроила внутреннему Себастьяну взбучку. Однако, юноша не собирался давать слабину. Покуда сестренке нравится демонстрировать деловитость перед клиентами, он ей мешать не будет, пусть набирается опыта – но он не покажется нищим перед Леей Астер ни как мужчина, ни как маг, ни как наследник Карнелисов.
Лея думала несколько секунд. Хочет ли она показаться завтра в модном трактире, где будет непременно узнана? Что ж, если подготовиться как следует, можно и перестать избегать света. В конце концов, начиная жить самостоятельно, она не собиралась порвать со всеми знакомыми или забыть вкус горячего шоколада.
Вспомнив терпкий аромат какао, Лея сглотнула и изъявила свое согласие нарочито неспешно. Удобное время она обозначила с тем расчетом, чтобы проспать едва не до обеда и оставить только приличный срок для обстоятельных сборов. Воспитанный юноша соглашался на все ее волеизъявления, а бойкая его сестрица молча кусала губу, то ли не владея собой, то ли полагая, что в темноте ее видно плохо.
Однако, встреча была утверждена и смазана должным количеством лестных оборотов при длительном светском прощании.
– В «Золотом шафране»? – все-таки возопила Виола громким шепотом, когда они раскланялись, наконец, с магичкой, и продвинулись на несколько улиц в сторону дома, исключая возможность Леи слышать эту тираду. – Я даже боюсь представить, во что это нам обойдется!
Себастьян имел много чего сказать о чрезмерном командовании Виолы в их совместном предприятии, которое он до поры попускал, но, являясь юношей неглупым, доказывать «кто в семье главный» нужным не счел.
– Разве мы не заслужили праздничный обед за вступление в гильдию? – заметил он как будто с изумлением.
Виола отверзла уже рот для протеста, но тут же прикрыла его в раздумьи.
– К тому же, седмица пасхальная, а мы еще не разговелись как следует, – продолжил задумчиво юноша.
Виола еще не знала вкуса шоколада в «Золотом шафране», но, видимо, в дело вступила женская интуиция.
– Считаешь, мы можем себе позволить это расточительство?
– Уверен, – кивнул брат, – в качестве исключения.
– Без тебя я совсем заработаюсь, – свободно вздохнула распорядительница и удостоила Себастьяна порывистого объятия. От более шумной благодарности ее удержали погасшие уже окна добропорядочных соседей.
Отклеившись от брата, Виола едва не наскочила в темноте на проходящую мимо девушку, в которой через миг рассмотрела черты знакомицы.
– Добрый вечер, Арис! – воскликнула она и похвалила себя за таким трудом развитую память: книги Виолы убеждали ее, что людям очень нравится слышать звук своего имени.
– Добрый вечер, – вероятно, этих книг Арис не выписывала, ибо радости в ее голосе было ничуть не более, чем в тоне недавно говорившей с ними магички. Похоже, остроту глаза и желание налаживать контакты Виола обнаружила опять несвоевременно.
Пользуясь заминкой, путница избегла учтивого продолжения беседы, едва заметно ускорила шаг и скрылась за поворотом.
Виола наблюдала ее отступление с необычайным интересом.
– Это та самая девушка, эксперт наших Дариев? – спросил Себастьян, тоже провожая глазами печальную фигурку. Его память на лица не подверглась такому совершенствованию, как сестрина.
– Она, – задумчиво кивнула Виола. – Тебе не показалось, что она плакала?
Маг этого отрицать не мог, хотя и не рассмотрел как следует.
– Она появилась со стороны нашей улицы, – провела цепочку дедукции разумная Виола. – Это мне совсем не нравится.
– Признаешь, наконец, свою ревность? – брат подметил, что весенняя прогулка оказала странное влияние на сестру, решившую вдруг исповедать одну за другой свои слабости.
– Себастьян, ты совсем бесчувственный? – возмутилась Виола, не проявляя раскаяния. – Я боюсь, что господа оружейники ее обижают, а она, может статься, не имеет ни в ком опоры. Знаешь, полагаю, мы просто обязаны взять ее под свою защиту.
Возможно, Арис надлежало обходить стороной не только Раскудрявую аллею.
***
Алессан полулежал на изысканной кушетке в расстегнутом камзоле и с ледяным компрессом на затылке. Пальцы почти заиндевели, но голова гудела, не позволяя держать его магией.
– Ты видел ее? – вопрошал принятый Арис за лекаря почтенный Сальвадор, нервически вышагивая по комнате в доме старого друга.
– Мы встречались трижды за эти дни, – морщился будущий зять на своих подушках.
– Отчего не сказал сразу? – не унимался отец невесты.
Юноша слабо улыбнулся:
– Послал за вами по завершении плана.
– Как она? – внимательный взгляд Сальвадора ловил малейшие оттенки на лице собеседника, не давая шанса утаить тревожные вести о малютке.
Выдержав необходимую паузу, Алессан через боль заворковал весьма довольным голосом. Его эстетическое чувство было приятно потешено видом грозной невесты в темно-лиловом платье, держащей первоклассную молнию на вытянутой строго вверх руке.
– У Леи все прекрасно. Щит поставила очень сносно. Поначалу не дотянула, затем собралась – барьер дрожал, но второй раз пробить не удалось. Левитацию я ей слегка потренировал. Вновь пришлось идти на провокацию и заставить ее выложиться, – юноша не сдержал веселой усмешки, продолжая: – представьте, я сам чуть не умер, играя разгильдяя и одновременно страхуя каждое ее движение. Пару горшков с вареньем пришлось тайком ловить самому. Погоду я и вовсе зря сунулся проверять, на этом поприще она всегда меня превосходила. Я долго собирал и несколько минут едва держал грозовую тучку, а Лея сходу выдала разряд. Уверяю, испытания гильдийцев ей более чем по силам.
Сальвадор на миг закрыл глаза. От сердца почти отлегло.
– Книгу подбросил? – напоследок уточнил он.
– Да, фолиант она забрала, хотя я уже сомневался. Наша Лея переменилась. Думается, можно было просто предложить ей помощь в подготовке, а не играть в эти гордые игры.
– Спасибо, что не отказал, – Сальвадор приложил к груди ладони. – Сознаюсь, удивлен, что ты не расторг соглашения после ее побега.
– Вами движет отцовская любовь, а мне все еще любопытно, чем обернется для нас это приключение. Семейная жизнь обещает не быть слишком тоскливой. Брак только обсуждается, а мне уже прилетело ведром, – Алессан поправил компресс на голове. – Впрочем, я сам не удержал щита. Новую Лею трудно вообразить опустившейся до мелких дрязг.
Отец Леи позволил и себе, наконец, улыбку.
– Признай, тебе досадно, что она не узнает правды?
– Отчего же, – хитро возразил юноша, – я приберег ей весточку. После экзаменования на книге проступит посвящение «Лее Астер на долгую память от Лиса.»
Глава 15. Обед в «Золотом шафране»
В Итирсисе: 22 апреля, суббота
«Золотой шафран» определенно стоил внимания – даже если затем досадливо сослаться на лекарские диетические предписания и вернуть перечень блюд с расценками шустрому половому.
Прижимистая Виола уже всерьез подумывала прибегнуть к этой нехитрой стратегии, когда Себастьян уверенно подцепил ее на локоть и галантно протащил через умопомрачительные цветочные джунгли. Он тоже обладал фамильным упрямством, а в данном случае на кону было мнение магички о широте их инвестиций.
Любовь Алонсо Давидовича к ботанике развернулась в его трактире полною мерой. Виола и прежде слышала, что «Золотой шафран» похож на буйный сад, но не могла и представить, что стены укрыты густой листвою, а с потолка свисают вьюны вперемешку с фонариками. Столики и кадки выползли уже на летнюю террасу, настилом занявшую часть площади Музыки. В теплый сезон свободных мест на ней не бывало, даже ливень придавал веранде особый шарм, обволакивая струями невидимый глазу магический купол.
– Я не буду много есть, – прошептала Виола, мысленно переводя чудный декор в наценку для посетителей. Вопреки упованию, Себастьян не вдохновился ее аскезой и не гарантировал ничего подобного.
Внутри трактира можно было отыскать местечко, хотя самые уютные уголки и ниши были давно захвачены. Распорядитель зала устроил артефакторов за круглым столом с крахмальной белой скатертью, позади которого начиналась лестница на открытый второй ярус. Верхний уровень с перилами в сетях душистого горошка был еще прекраснее, но лежал под игом щебечущих барышень, обожательниц высоких окон с видом на весеннюю площадь.
Маг и его сестра устроились чинно, церемонно улыбнулись пойманным взглядам. Деловые привычки города Виола перехватила с легкостью, но среди здешней праздной роскоши находила себя деревенщиной и дичилась. Она получила должные знания в области этикета, но оттачивать их можно было разве что на редких вечерах местечковой аристократии: заезды соседей на чай суровостью правил не отличались.
Перечню блюд девица обрадовалась как родному, укрылась им на манер щита и вдумчиво прочла случайную строчку два десятка раз, будто ища скрытое послание за «Апельсином в карамели».
В отличие от Виолы, Лея уже не открывала рта, переступая порог. Вполне осознавая, что вызовет новый виток сплетен, она загодя выверила каждую складку на платье, каждую прядь волос закрепила на месте – используя, где надобно, и магию.
В «Золотой шафран» она вплыла лебедушкой в бледно-голубом с темными лентами на поясе. Лебедушка едва касалась грубых досок пола и уповала, чтобы легкий подол не зацепил чужого сапога.
Матроны, узнавая беглянку оборачивались на грани приличия, но свои ухоженные брови хранили недвижимы. Лея кивала им, одаривала парой слов. Дамы с любезностью отвечали, клонили головы к пудреным плечикам, однако приобретенный за годы светский лоск отвратил скороспелые реплики. Очевидно, волю языку они дадут позже под сенью купола беззвучия, но уж никак не примутся воспитывать чужую дочь прилюдно.
Считая свой выход состоявшимся благополучно, Лея явилась пред очи взволнованных артефакторов.
Виола тишком выглянула из-за края своего щита, обнаружила цель и, коротко глубоко вздохнув, прогнала одолевшее смущение.
– Прекрасно выглядите, Лея Сальвадоровна, – улыбнулась она со всем радушием, пока половой услужливо двигал стул для магички.
Будь Лея Астер чуть менее в себе уверена, этот простой комплимент напомнил бы ей, что прошлым вечером она сей дежурной лести не удостоилась. Однако, к добру или худу, о себе она судила не по откликам собеседников.
– Приятно лицезреть и вас при свете, Виола Базилевна, – ответила она, стараясь приглушить высокомерие, с которым миновала чужие столики. Лея даже сама подивилась, что с горожанами держит себя куда проще, а в обществе к ней против воли вернулась вся спесь магистерской дочери. Оглядывая артефакторов, она не сумела избежать заключения, что они располагаются ниже нее по статусу.
Будучи прекрасно знакома с местной кухней, она едва взглянула на перечень блюд и заказала легкий обед. Виола отметила, с какой тщательной небрежностью Лея провела тем самым черту: по одну сторону помещалась она, столичная магичка – артефакторы же остались в невидимой компании купцов и провинциалов.
– Что посоветуете отведать, Лея Сальвадоровна? – спросила Виола, обозначая, что границу она ощутила прекрасно и в подруги не набивается.
Лея расправила салфетку и задумалась не более чем на мгновение.
– Лосось на восточном рисе изумителен, – рекомендовала она, желая ответить мягко, но вышло – снисходительно.
Виола, не большая поклонница рыбных блюд, дипломатично вняла совету, но положила быть в другой раз умнее и не искать помощи при выборе десерта. Себастьян после приветствия выбрал блюдо сам, затем сцепил руки в замок и занял выжидательную позицию.
Похвалили погоду. Отметили интерьер трактира. Исчерпали на этом светские темы, но Виола никак не могла поймать привычный кураж. Она подготовила доклад заранее, но в присутствии Леи Астер и пары десятков аристократов ей все мнилось, что следует исполнить еще несколько вежливых оборотов, прежде чем завести речь о насущном деле. Что-то в магичке мешало говорить с ней о работе, да и вчерашнее изумление было еще неприятно живо в памяти.
В конце концов Лея сама повернула беседу в нужное русло.
– Расскажите о вашей мастерской, – предложила она с удручающей деликатностью. Виола чувствовала, что напрочь теряет управление беседой, но это приводило ее лишь в большее замешательство. Впрочем, говорить о ее детище она могла часами, и уж точно никому не случалось просить ее об этом дважды.
Она завела речь осторожно, подражая изысканному окружению, сама себя воодушевила и в скором времени обнаружила, что тараторит и жестикулирует без всякой утонченности.
«Резво меня разговорили!» – спохватилась она. – «Пара добрых слов о Щепке – и я пообещаю ей весь ближайший заработок».
Лея являла собой самое тактичное внимание.
– Должно быть, вы очень любите то, чем заняты? – подбодрила она, видя заминку.
– Вы очень проницательны, – заметил Себастьян, покуда Виола искала, чем в ответ уловить Лею и заставить раскрыть ладони, замершие на коленях в ожидании заказа. Хватило мудрости не выведывать о побеге, но дальше идеи упирались в неведение. Едва ли не впервые Виола пожалела о своей торопливости – пусть гроза и прозвучала знаком небес, но следовало взять паузу для сбора информации из более широких источников.
Распорядительница более всего страшилась, что попытка нанять Лею выглядит последним шансом.
Сама Лея не покушалась разорить артефакторов, но и обнаруживать интерес не торопилась. Коль скоро ей предложили должность, пусть явят как можно больше. Нельзя отрицать, что в искусстве сложной беседы дочь Сальвадора имела больше практики – в том числе и старанием Алессана.
Виола, принужденная говорить, постаралась обернуть это на пользу и заразить магичку интересом к будущим планам. Оставив замашки на светский лоск, она живописала будущее своего детища таким образом, что даже прикосновение к его дверям виделось особой честью. Себастьян не совершал попыток выправлять ее мысль пинками под скатертью, из чего девица сделала заключение о своем преуспеянии.
Лея вопросов задавала мало, но в самом деле как будто оттаивала. Впрочем, это можно отнести и в заслугу седла барашка, возникшего перед ней в продолжении сего монолога.
– Одно из направлений нашего развития – крупные имперские заказы, – уверенно сообщила Виола, покуда прилизанный трактирный слуга ставил перед ней блюдо с обедом.
Девушке на миг показалось, что он, должно быть, поджидал этой фразы намеренно, ибо случайно выбрать столь неудачное время было просто невозможно – на широкой белой тарелке одиноко покоилась горсточка риса с наперсток, бережно укрытая ломтиком красной рыбы.
Распорядительница почти услышала, как Лея мысленно сопоставила размер имперских заказов «Чарованной щепке» с собственным виолиным заказом и нашла в них много общности. Себастьян, кусавший губу, явно занимался тем же самым, заодно припоминая сестрицыно обещание быть воздержанной в еде. Он не удержался и украдкой поймал магичкин взгляд – оба заметили смешинки в глазах друг друга, но милосердие победило – они продолжили взирать на Виолу с самой невинной серьезностью.
Виола несколько секунд смотрела на беднягу лосося, разом обратившего в руины ее потуги по оглашению перспектив. Что ж, есть и добрая весть – долго давиться нелюбимой рыбой ей не придется. Вздохнув, он вооружилась приборами, знаменуя переход в атаку вопросами:
– Вероятно, вы хотите знать, что мы предложим вам в случае, если имперский грант не будет получен? – прозорливо молвила она.
Эти слова сопроводились неожиданным явлением – в тарелку Себастьяна устремился белый кружевной платок. Обед непременно оказался бы испорчен, однако тренированная Лея выказала чудеса реакции. К восторгу мага она успела взвить платок над столом потоком воздуха, после чего все трое возвели очи горе в поисках источника диковинного дара.
С балконного яруса донеслось охание пополам с хихиканием: от перил заполошно прянули несколько девиц.
Лея отправила платок в их веселый кружок, нахмурилась и отложила витую вилку.
– Прошу прощения, – произнесла она, споро поднялась и угрожающе застучала сапожками по лестнице.
Три юные грации, покинувшие свой наблюдательный пост, ее посещению не удивились. Лея прекрасно знала каждую пташку из этой стайки светских болтушек. Типичные дочери общества, охочие до сплетен и колкостей, когда-то числились ей приятельницами, но о нежной дружбе говорить не приходилось. Очень похоже, что нынче именно они выступят глашатаями мнений света, покуда матрон постарше удерживает чопорность.
– Доброго дня, любезные леди, – начала магичка сдержанно, – могу я спросить, ради какой цели вы окликнули меня столь экстравагантным образом?
– Доброго дня, Лея Сальвадоровна, – высокая красавица Аглая ответила столь же ровно. – Мы не имели такого намерения, едва ли в ваши планы входило разделить нашу трапезу.
Разговор предсказуемо двинулся в сторону леиной склонности обедать с бедняками. Лея подобралась. Вторая девица, цветущая чернобровая Талия, была также наследной магичкой – словом, ожидать следовало любой приятности. Лее очень хотелось сцепить пальцы в нервный замок, но ладони лучше держать наготове.
– Совершенно верно, – подтвердила она без удовольствия, – по счастью, я отвоевала свое право выбора.
– Мы как раз досадовали, что выбор пал не на нас, – сказала Талия, – нам не хватало вашей серьезности для равновесия.
Прищурившись, Лея сделала вид, что ее ничуть не трогают чужие колкости. На самом деле она просто не разобрала, какое оскорбление укрылось за этой безобидной фразой.
– Едва ли вы ищете моей компании иначе, чем для пустой насмешки, – ответила беглянка все так же холодно.
Третья девица, маленькая Эфросина, вновь завладевшая оброненным платком, подняла брови едва ли не с жалобой:
– Странные речи, Лея Сальвадоровна. Разве мы вас обидели?
Лея прекрасно держала лицо, хотя за этой маской теперь скрывалась растерянность. Речь Эфросины вновь подхватила Аглая:
– Если память меня не подводит, это не мы вас покинули и три месяца избегали встреч. Стоило хотя бы оставить записку, отправляясь в такое приключение!
Лея дошла уже до полного недоумения. Она ожидала насмешек и уколов – о, грации были вполне на это способны! – но не дружеского укора в невнимании. Хитрый ли это заход с фланга? Покидать свой редут магичка пока не спешила.
– Мои мысли были заняты планом прорыва золоченой клетки, – сказала она с вызовом.
Разумеется, отцу никогда не приходило в голову ограничивать ее передвижения, так что план прорыва заключался в суматошном сбрасывании в сундук попавшихся под руку личных ценностей.
– Разве потом вы не нашли минуты сообщить, что с вами все в порядке? – укорила Аглая.
– Отец навещал меня, – напомнила Лея.
– Господин Алвини нам не докладывается, – пожала плечами Талия. – приходилось довольствоваться слухами там, где мы могли надеяться на весточку из ваших рук.
Лея рискнула осторожно приподнять забрало.
– Я была занята устройством новой жизни.
– Ничуть не сомневаюсь в трудности вашего предприятия, – Аглая говорила без торопливости, – но прежде вы умели передавать почту с разносчиком.
В минутном озарении Лея увидела их встречу со стороны и не могла не признать, что вражду здесь чинит разве что она сама. Может статься, вообразить всеобщее презрение было изрядной дерзостью? Лея Астер привыкла считать, что прежде ее обожали за титул, а теперь должны ненавидеть за дружбу с горожанами дальних окраин. Равнодушие к ее великому бунту как-то не укладывалось в надменной головке дочери Сальвадора.
– Я не подумала, – Лея сама не верила, что ее язык повернулся произнести такое.
Три грации вполне оценили ее жертву, и лица их воссияли. Эфросина даже облобызала Лею, после чего совершила попытку переманить ее в их компанию, искушая десертами из творожного мусса с голубикой.
– Теперь-то ты нам все расскажешь? – вдохновенно молила она, бросая официозное «вы». – Мы ведь придумали себе Бог знает что! Ты оставила Алессана ради этого юноши? Он невысокого роду?
Все четверо невольно воззрились через перила на покинутый магичкой столик, где Себастьян деликатно управлялся с томатным супом, стараясь не лишить манжеты первозданной белизны.
– Боюсь, я вас разочарую, – ответила Лея. – У меня деловая встреча, я не располагаю временем для беседы с вами.
Округлившиеся глаза трех граций менее всего походили на разочарование.
– Деловая встреча? – Талия произнесла это с придыханием и трепетом, а в голосе вторившей Аглаи почудилась как будто зависть. – Ты ведешь Дела? Сама?
Кто укорит Лею в том, что кивнула она с излишней горделивостью? Щеки ее приятно порозовели. Не в обиду соседям по Кленовой улице, но признание от равных было именно тем, чего ей давно недоставало.
– Прошу вашего прощения, – чуть присела она, – господа артефакторы Карнелис ожидают меня для продолжения переговоров.
Ясное дело, о голубике грации позабыли в тот же миг. Не церемонясь, они бросились обратно к перилам и свесились через них с опасной беспечностью.
Спускаясь, Лея в который раз подумала, что следует обуздать не к месту разошедшуюся гордость. Сама не заметишь, как отринешь предложение – и потеряешь не только заработок, но и повод для зависти щебетуний.
Лея заняла свой стул с высокой спинкой и еще раз извинилась за прерванную встречу. На сей раз в ее тоне появились нотки искренности – она обнаружила даже благодарность. Если подумать, робкие на первый взгляд артефакторы были в достаточной мере представительны, чтобы перевернуть суждение о ее самостоятельном труде в глазах высокого общества.
Если подумать еще раз – эта парочка обладала начальным капиталом куда более скромным, чем она после продажи платьев – но каким-то образом вела совершенно иной образ жизни.
– Вы хотели рассказать мне об условиях, Виола Базилевна, – произнесла магичка почти ласково.
Внутренняя Лея уже велела ей приглядеться к их работе изнутри, но следовало завершить формальности.
Высокое общество, называемое так в частности из-за размещения на балконе, наблюдало уже с удвоенным рвением. Взгляды граций то и дело сходились на персоне юного Себастьяна.
Будь он осведомлен о таком внимании, вероятно, совершил бы пару-тройку неловких промахов и запятнал-таки свою честь брызгами томата. К счастью, девичьи платки повторно в суп не пикировали, и он пребывал в блаженном неведении.
– Как думаете, встреча только деловая? – спросила Эфросина шепотом, который сочла негромким.
Аглая смерила острым взором девицу за леиным столом. Незнакомая барышня Карнелис проявляла горячность и красноречие, хотя слова терялись в зеленых зарослях.
– Может быть, она понадобилась для отвода глаз? – продолжила Эфросина.
«Деловая встреча» звучало весьма веско, но толика романтики не мешала, с ее точки зрения, еще ни одной истории. Требовалось откопать ее во что бы то ни стало. Поэтому она не повелась на хитрый план и ничуть не отвлеклась на соловьем поющую девицу, удостоив своих комментариев только молчаливого юношу, прекрасного уже в силу своей загадочности.
– Где бы им встретиться до ее побега? – поинтересовалась Талия. – Я совершенно не помню его лица.
– Как будто люди знакомятся только на светских раутах, – фыркнула Эфросина. – Что, если судьба свела их на Виноградном мосту дождливым осенним вечером? Несколько месяцев они боролись со своими чувствами, пока Лея не решилась оставить все и бежать.
С дождем она попала, пожалуй, в точку – неплохая меткость для выстрела наугад.
– Очень странное решение, – рассудила Аглая, которую версия деловых переговоров сражала куда сильнее, – если Лея бежала к нему, едва ли им требуется забираться сюда ради тайной встречи.
– Стало быть, они еще не венчались, – нашлась Эфросина, не сдавая позиций.
– Свидания с прикрытием сестры можно устраивать и не сбегая из дому, – припечатала разумница Аглая.
– Разве ты никогда не совершала безрассудства ради любви? – обвинила Эфросина, возвышая голос.
Аглая только пожала плечами. Безрассудства, с ее точки зрения, стоит тщательно выверять, иначе они заведут куда не следует.
Талия, подумав, предложила версию примирительную.
– Положим, Лея и не знала его прежде. Вот только куда теперь заведут ее деловые переговоры? Заметьте его аристократическое сложение!
Тонкая кость Себастьяна, долгие годы казавшаяся ему проклятием, как будто становилась знаменитой чертою в столичных кругах. Заподозри это Виола – она уж сочинила бы, как обернуть молву на пользу «Чарованной щепке».
– Тише, дорогая, – осадила Аглая, – ты же не хочешь сорвать подруге Деловую Встречу!
Талия картинно прикрыла рот ладонью, а Эфросина перегнулась с перил еще ниже, нацелясь узреть, как смотрят друг на друга Себастьян и Лея. Как ни странно, они продолжали взирать на девицу, совершенно здесь неуместную, не совершая ни одной попытки выпроводить ее на площадь. Эфросина уже готова была предложить себя в роли прикрытия, куда менее говорливого. Бедные голубки едва глянули друг на друга три или четыре раза украдкой в то время, как половой собирал пустые блюда и расставлял чашки с какао.
Аглая потянула подруг обратно за стол, но те воспротивились, желая досмотреть деловую встречу до самого финала. Вознаградило их торжественное рукопожатие двух барышень, тогда как юный маг удостоился лишь вежливого леиного кивка.
Переговоры как будто удались, но грации чувствовали себя обманутыми.
Зато Лея, наконец, чинно поднялась, попрощалась с Карнелисами и вторично выдвинулась к лестнице.
Грации метнулись к собственным остывшим чашкам. Лее предстояла долгая беседа, но теперь она не возражала.
***
Довольная итогами встречи Виола расцвела и расслабилась. С десертом она расправлялась под собственное мурлыкание и косые взгляды брата, не столь склонного к проявлению чувств. Однако договоренность с магичкой определенно открывала ему широкий новый путь. Даже если она не станет его учить и ограничится советами по основным проектам – это несравнимый шаг вперед после долгих одиноких уроков со старыми книгами.
– Покуда мы вступили в полосу везения, наведаюсь к Алонсо Давидовичу, – поднялась Виола. Некоторая поспешность ее движений была связана с тем, что Себастьяну несли счет, сумму которого девица предпочла бы узнать дома.
В памятный день очищения аптеки, когда Тысячелистник был выдворен из нижней аптечной залы, трактирщик ожидаемо проявил интерес к ароматному справочнику Кинри. Виола тогда сообщила расценки на его повторение и любезно уступила время на размышление. Сегодня представился случай напомнить о себе – с бумагами наготове.
Распорядитель зала препонов не чинил и любезно проводил ее в кабинет владельца.
– Доброго здоровья, Виола Базилевна, – на удачу, трактирщик узнал ее сразу, приводить обстоятельства знакомства и цель визита не пришлось.
– Имела удовольствие обедать у вас и решилась потревожить, – дополнила она свое приветствие.
Вопреки предугаданию девицы, обстановка рабочего места поклонника флоры была исключительно деловой – из всех растений только высилось в углу тощее деревце с желтоватыми прожилками, возле которого хозяин и обнаружился.
– Обычно я не держу здесь никакой ботаники, – охотно пояснил он, заметив любопытство, – в ином случае вся работа сведется к уходу за почвой и стеблями. Однако для этого чуда сделал исключение – не могу отказать себе в радости наблюдать его развитие. Вы ведь узнали его, любезная барышня?
Виола хотела бы расположить заказчика, поддержав приятный ему разговор, однако не стала изображать ложную проницательность.
– Боюсь, мои знания скудны, я не ведаю этого древа, – сказала она, и вдруг что-то знакомое показалось ей в форме и цвете его листьев.
– Я тоже его не ведаю, – рассмеялся трактирщик, с любовью глядя на растение, – припоминаете? Именно с целью определить его вид я и наведался к славному Кинри, но мы оба не преуспели.
– Постойте, – изумилась Виола, – на прошлой седмице вы приносили малый росток, к тому же, добрейший Тысячелистник укоротил его еще вдвое.
– Именно, – довольно подтвердил трактирщик, – следы его зубов различимы на верхушке. Но сам росток, как видите, чувствует себя на диво хорошо и растет по часам безо всякого преувеличения.
– Невероятно! – восхитилась Виола, приглядываясь к чуду и едва веря глазам. – Вы в самом деле на пороге удивительных открытий! Что говорит вам наука о таком феномене?
– От науки я пока его скрываю, – подмигнул Алонсо Давидович, – сначала изучу самостоятельно, а уж потом позволю взять отростки.
Распорядительница улыбнулась.
Заказчик пребывал в благодушии – самое время потихоньку доставать бумаги.
