bannerbannerbanner
полная версияЕсли бы…

Татьяна Михайловна Василевская
Если бы…

Алина Николаевна прогостила у Веры полтора месяца и вернулась помолодевшая и счастливая. На рассказы матери о том, как чудесно она съездила, как рада была повидать всех, и как хорошо они провели время, Вован заявил:

– Конечно, разве ты признаешься, что там была скука смертная, вы все друг другу надоели до чертиков и ты, только из вредности и назло мне проторчала там больше месяца.

На самом деле Вован жалел, что не поехал. Но признать это, признать, что скучает, означало сдаться. Означало перестать дуться и обижаться. А ему необходимо было винить кого-то, пусть даже и Веру, в том , что он остался один . Потому, что это помогало преодолеть боль, помогало заполнить образовавшуюся в душе пустоту. Только сейчас, почти два года спустя, боль понемногу утихла и начала превращаться в ноющую, не заживающую рану. Но все же стало легче. Вован перестал ловить себя на том, что после какого-нибудь интересного или забавного события в его голове непроизвольно возникала мысль: «Надо Сереге рассказать! Во посмеемся, это же надо такое…» или «Серега вообще обалдеет, надо будет вечером звякнуть…». Каждый раз после этих мыслей, появлявшихся в голове по привычке, как рефлекс, выработанный на протяжении многих лет, становилось ужасно тошно и появлялось ощущение, что в глаза сыпанули песка. Постепенно Вован научился одергивать себя сразу же, как только мысль только еще начинала формироваться в мозгу. Но совсем отучиться от этой, ставшей ему ненавистной привычки, удалось только недавно. И вот сегодня дурацкая встреча в парке, когда он, обознавшись, принял за Веру незнакомую женщину, всколыхнула в нем почти уснувшие воспоминания. Все накатило по новой. Может и ненадолго. Но это очень больно. Он не хочет этого. В большом зеркале прихожей отражалась спальня матери, бывшая их с отцом спальня. На тумбочке возле кровати лежал альбом с фотографиями. Вован прекрасно знал, что это фото Серегиной семьи. Веры, детей, самого Сергея. Там они все вместе или по отдельности. Дома, на отдыхе, с друзьями. Мать часто смотрела его. Вздыхая, вспоминая прошедшие счастливые дни, когда все были счастливы, когда жизнь еще не изменила их всех раз и навсегда. Алина Николаевна гладила рукой картинки из прошлого, проводила дрожащими пальцами по изображениям дорогих любимых лиц, смахивая слезы, грустно вглядываясь сквозь время, в прошедшие невозвратимые дни. Вован не понимал, зачем изводить себя, но видимо матери было так легче. Видимо она старалась хоть ненадолго вернуться туда, где все было хорошо, пусть даже только мысленно. Оглянувшись на кухню, Вован воровато прокрался в спальню и взял в руки альбом. Он ни разу не заглянул в него с момента трагедии. Постояв несколько секунд, размышляя, о том стоит ли вообще это делать, он все же открыл альбом где-то на середине. Серые глаза и широкая улыбка. Коротко стриженные темные волосы. Радостно улыбаясь, с фотографии на Вована смотрело лицо друга. Рядом фотография, где Сергей смеется, держа Веру на руках. Она тоже хохочет, запрокинув голову назад. Оба они такие счастливые. Вован вспомнил, какие мертвые у Веры были глаза во время похорон. Ничего не осталось в них от этой хохочущей на руках у своего мужа женщины. Вован со злостью захлопнул альбом. К черту эти дурацкие фотографии. Зачем их вообще придумали. Что за глупость пытаться сохранить прожитые мгновения жизни. Ничего нельзя вернуть. Можно только бесконечно вздыхать над прошлым, ковыряя и ковыряя старые раны, как изощренная разновидность мазохизма. Что бы уж можно было в любой момент, пойти и насладиться собственными мучениями по новой. Вован быстро вышел и из материнской спальни и прикрыл за собой дверь, что бы полностью отгородиться от проклятого альбома с его содержимым.

Серега сидит на корточках, вытянув руки вперед. Маленький Сеня, неуверенно переступая крошечными ножками, идет к отцу, делая первые свои шаги. Сергей, радостно смеясь, подхватывает сынишку на руки.

–Молодец сынок! Ты у меня уже совсем большой и такой же красивый как мама.

– Ага, и походка, точь в точь мамина. Она тоже так своими ножками перебирает, такая же косолапенькая.– Комментирует Вован. Сергей, смеясь, целует сына в макушку.

– Дядя Вован шутит. Мама у нас самая красивая, мы-то с тобой знаем. Вот дядя Вован повзрослеет, влюбится. Потом у него тоже будет такой карапуз. А потом вы вырастете, а мы с дядей Вованом будем уже старые. Будем смотреть на вас и радоваться. Какие у нас замечательные дети. И какая жизнь замечательная.

Не замечательная жизнь и не будут они радоваться. Еще и в глаз чего-то попало и щиплет теперь…

Наскоро проглотив, показавшиеся ему сегодня безвкусными как картон, сырники, Вован отправился на работу.

Войдя в здание архитектурного бюро, в котором он совмещал почетные роли владельца и генерального директора, Вован поднялся на второй этаж и, войдя в собственную приемную, обнаружил там юную секретаршу Лизу, хлюпающую носом, и даже, кажется, украдкой утирающую слезы. Лиза была новенькой. Работала всего недели две и к своему довольно необычному и оригинальному шефу еще не привыкла. Старая секретарша Лариска, вполне освоившаяся с таким начальником как Вован, к сожалению, оказалась не такой уж старой. И ушла в декрет, бессовестно бросив Вована наедине с робкой и пугливой, как молодая лань новой сотрудницей.

Посмотрев на заплаканное расстроенное лицо девушки, Вован проявил чуткость и спросил:

– Что случилось? Кто-то из сотрудников помер?

Лиза испуганно покосилась на начальника.

– Владимир Родионович! Я, кажется, ксерокс сломала.– Она тихонько всхлипнула, в ожидании страшного начальничьего гнева.

Вован пожал плечами.

– Делов-то, чего не знаешь чего делать?

Лиза, немного успокоенная тем, что начальник не орет и не топает ногами, помотала головой и, устремив печальный, но полный надежды взгляд, на Великого и Ужасного гениального архитектора, замерла, готовая внимать мудрому совету последнего.

– Идешь в снабжение. Берешь там инструменты и инструкцию, которая к ксероксу прилагалась и возвращаешься сюда. Разбираешь эту бандуру и согласно инструкции устраняешь все неполадки. Потом, когда починишь, собираешь все обратно. Легче легкого, я всегда так делаю когда мой, там, в кабинете, ломается.

Лиза издала звук похожий на тоненькое подвывание.

– Да ладно, Лизок. Владимир Родионович шутит.– Ободряюще сказал Гришка Распутин, ведущий архитектор бюро, вошедший в это время в приемную. Гришка метнул укоризненный взгляд на Вована.– Вон на стене список телефонов на все случаи жизни. Видишь? Там телефон техподдержки есть. Вызываешь мастера, и он тебе за пятнадцать минут все починит.

Лиза с благодарностью посмотрела на Гришку.

– Да? А я всегда сам мучаюсь.– Снова пожал плечами Вован. Проигнорировав очередной сердитый взгляд ведущего архитектора, Вован ворчливо сказал.– Мог бы и мне сказать. А то, что я время трачу на всякую ерунду?

– Володь. Мне тут пару бумаг тебе нужно показать,– сказал Гришка, увлекая начальника в его кабинет, пока он не успел снова напугать, только-только начавшую приходить в себя юную впечатлительную особу.

– Володь. Ну, ты вообще! Чего хочешь, что б девчонка совсем рехнулась со страху. Она ж тебя боится как огня. Чего ты ее доводишь? Не все же такие стойкие как мы с Лариской.– Набросился Гришка на ухмыляющегося Вована, как только дверь в кабинет закрылась, и Лиза уже не могла слышать разговор двух руководителей. Одного доброго и милого и второго, к сожалению ее собственного, совершенно непонятного и приводящего ее в постоянный трепет.

– Ой, да ладно! Я же пошутил, не понятно, что ли? Молодежь пугливая пошла. Прямо слова не скажи. Да о таком начальнике мечтать можно. Другой бы наорал и пригрозил из зарплаты ремонт ксерокса вычесть. А я хотел ее подбодрить, шуткой, так сказать.– Отмахнулся Вован, совершенно не понимая, в чем вообще проблема.

– Шутник! Ты так когда-нибудь своими шутками точно кого-нибудь до инфаркта или до нервного срыва доведешь.– Пообещал Гришка.

– Ладно, хватит нудить. Сотрудников вон своих иди, учи. Обленились все, никто работать не хочет. Отдуваюсь тут за всех,– вяло огрызнулся Вован. – Давай свои бумажки. А то взяли моду учить тут меня кому не лень. Устрою вам веселую жизнь, возьмусь за вас, бездельников, тогда сразу поймете, что веселый начальник намного лучше, чем злой. И вообще, я решил сегодня вплотную заняться делами. Тащи сюда все новые договора и проекты. Будем их просматривать. Так и быть поработаю сегодня на вас дармоедов и бездельников.– Великодушно заявил Вован, развалившись в кресле и закинув ноги на стол. Ведущий архитектор усмехнулся и удивленно посмотрел на работящего начальника. У Вована редко возникало желание возиться с бумажками, обычно это неблагодарное дело он поручал сотрудникам. Видимо сегодня был какой-то особый день, что-то там щелкнуло и переключилось в начальничьей голове, а может просто такая причуда сегодня у непредсказуемого Владимира Родионовича. С ним никогда не знаешь, что может взбрести в его талантливую, но совершенно не поддающуюся никаким законам логики и здравомыслия голову. Гришка пожал плечами и пошел к двери за бумагами.

– Слушаюсь, мой генерал!– бросил Гришка, уже выходя в коридор.

Весь день и до позднего вечера они разбирали все спорные вопросы, все хоть мало-мальски вызывающие сомнения моменты. И у Гришки, когда он взглянул на часы и увидел, что время приближается к одиннадцати, закралось подозрение, что директор по какой-то непонятной причине, просто не хочет ехать домой и тянет время. Они оба уже так устали за двенадцать с лишним часов, действительно работы, что последний час был вообще не продуктивным, время было потрачено зря, так как голова уже ни у того, ни у другого не варила. Продержав, покорно отдавшегося на волю судьбы, Гришку еще час, Вован наконец-то покинул кабинет. Приехав домой, он рухнул в постель и сразу заснул, без каких-либо ненужных раздумий или воспоминаний, чего он, собственно говоря, и добивался, едва не угробив, при достижении своей цели самого ценного своего сотрудника.

 

Апрель 2013г.

– Владимир Родионович! Ой, как хорошо, что Вы пришли!– радостно всплеснула руками Лиза. Она уже немного освоилась за прошедший месяц на новом месте и даже перестала то и дело шарахаться от эксцентричного шефа.

– Думаешь?– с сомнением спросил Вован , вовсе не разделяя восторг секретарши по поводу своего раннего, почти к началу рабочего дня, прихода в бюро.

Лиза даже улыбнулась. Уже прогресс. Раньше бы она впала в ступор, минимум на полчаса.

– Вас Григорий Александрович искал. Он Вас ждет в переговорной. Сказал, что сейчас заказчица новая придет.– Преданно глядя в глаза начальнику сообщила Лиза.

– И что? Он, что сам с ней поговорить не может?– буркнул Вован.– Вообще никто работать не хочет. Все я должен делать. Лизавета, ты же видишь, нас с тобой окружают одни бездельники и дармоеды. Вся фирма, фактически на нас с тобой держится. Если бы не наш самоотверженный труд, все давно бы полетело к чертям. Вот можешь потребовать прибавки к жалованью, смело. Я у бездельника Распутина ее из зарплаты и вычту. Так, что не скромничай Лизок. Он вполне достаточно получает, не сомневайся. Называй сумму. Не ограничивай себя. Пусть попляшет паразит, паразитирующий на нашем с тобой, между прочим, непосильном труде.

Лиза вовсе глаза смотрела на начальника. Владимир Родионович, хоть и перестал пугать ее, но, по-прежнему, оставался для нее полной загадкой, не переставая удивлять своими необычайными высказываниями и неординарным поведением.

– Ну чего тут за такая важная персона к нам пожалует?– вваливаясь в переговорную спросил Вован у уже расположившегося там Гришки.

– Да ничего особенного. Представь себе, женщина проект дома хочет нам заказать, всего на всего. Ни тебе приглашения в Букингемский дворец, ни предложения принять участие в первой экспедиции на Марс. Нет, самая заурядная заказчица.– Огрызнулся Гришка, которому надоело изворачиваться перед богатыми клиентами, которым было непонятно, почему при первом знакомстве генеральный директор не соизволяет присутствовать сам, а отделывается главным архитекторам. Им, этим богатеньким представителям общества это казалось почему-то оскорбительным. Ущемляло их непомерное эго, нарушало представление о том, что все должны кидаться ниц при одном их появлении. Гришку их пренебрежение к его не достойной их внимания персоне не обижало, но было утомительно и неприятно каждый раз придумывать более-менее уважительную причину отсутствия генерального. Не говорить же заказчикам, что Владимир Родионович чихать на вас хотел, наплевать ему на ваше задетое самолюбие и на ваши амбиции.

Вован зевнул.

– Ладно. Во сколько эта твоя заказчица придет? Мне тут тоже целый день сидеть некогда. Я, знаешь ли, работаю. – нагло заявил начальник, три дня перед этим не являвшийся на работу потому, что неохота было. Тоска, все одно и то же.

– Пять минут Ваше Величество может уделить? Выдержит ваша королевская задница пять минут на мягком кожаном сидении этого недостойного Вас жалкого офисного кресла? – саркастически улыбаясь, спросил Гришка.

Вован демонстративно взглянул на часы.

– Пять минут могу,– милостиво согласился он.

Через пятнадцать минут, за время которых Вован ровно пятнадцать раз спросил, где черти носят эту бабу и столько же раз сказал, что его терпение не беспредельно и ровно через минуту он уйдет, и только его Гришка и новая заказчица и видели, дверь, наконец, открылась. И, в переговорную, вошла та кого ждали великие творцы жизненного уюта и комфорта.

– Вы, что меня преследуете?– нахально заявил Вован, вошедшей женщине вместо приветствия. Гришка в ужасе вытаращился на своего шефа. Нет, он конечно уже ко всему привык, но ведь есть же предел, в конце концов. Совсем, что ли генеральный спятил? Он даже хотел пнуть ногу начальника под столом переговоров, но Вован, имея некоторый опыт ведения совместных с Гришкой встреч с заказчиками, ловко и незаметно отодвинул свою нижнюю конечность, и когда Гришка ударил в пустоту, сам пнул его, продолжая нахально улыбаться вошедшей даме. Гришка подскочил от боли и понял, что этот дом будет спроектирован каким-нибудь другим бюро. Потому, что ни один здравомыслящий человек не станет заключать договор с фирмой где генеральный директор хам и придурок, а главный архитектор дерганный невротик.

Новая заказчица, а теперь уже, скорее всего бывшая и несостоявшаяся заказчица, однако же, нисколько не смутилась, а тоже повела себя несколько странно. Насмешливо улыбаясь, она очень волнующей легкой походкой подошла к столу и, опустившись в одно из кресел, вполне дружелюбно спросила:

– Ну, что как там поживают фамильные драгоценности? Нашлись?– глаза с золотистым отливом вызывающе смотрели на Владимира Родионовича.

– Нет. Не нашлись. Так и живу, практически в нищете. Вот, вынужден зарабатывать на кусок хлеба, тяжким, непосильным трудом. Буквально с хлеба на воду перебиваюсь. Ну да не в деньгах счастье.– Продолжая паясничать, заявил Вован.– Разрешите представиться Владимир Родионович,– он привстал, театрально кивнул головой и даже слегка поклонился, а затем указал рукой на Гришку,– Григорий Александрович, наш ведущий архитектор.

– Инна Андреевна Боброва.– Сказала женщина, продолжая насмешливо улыбаться и не капельки не смущаясь поведением собеседника.

– Итак, Инна Андреевна. Чем обязаны?– спросил Вован, разглядывая новую клиентку нарочито откровенным, вызывающим взглядом. Впрочем, ее и это, по-видимому, не особенно смущало. В карих с золотом глазах плясали веселые огоньки. Ситуация, скорее забавляла ее, чем нервировала или возмущала.

– Хочу заказать проект дома. Мне сказали, что в этом деле Вам нет равных.

– Да нам вообще нет равных, ни в чем.– С пафосом заявил не страдающий скромностью владелец фирмы.– Мы вообще несравненные, можно сказать. Повезло Вам с нами, Инна Андреевна.

Гришка скрылся с головой за раскрытым каталогом по архитектуре. Больше всего на свете ему хотелось сейчас двух вещей: прибить ненормального начальника и оказаться где угодно, но только не в этой переговорной. Он уже даже мечтал, что бы эта баба, как перед этим назвал ее шеф, действительно отказалась делать заказ их фирме. Потому, что Гришка чувствовал, что она такая же чокнутая, как и его обожаемый начальник – два сапога пара и хлопот с этим проектом, если до него все же дойдет, не оберешься. Общение с ними двумя, одновременно, он, Гришка, даже со своей многолетней закалкой не выдержит.

Инна Андреевна, видимо, напротив чувствовала себя превосходно. Не переставая насмешливо улыбаться она, нисколько не смущаясь хамским поведением владельца фирмы, сидела в совершенно расслабленной позе и, не отрываясь, смотрела в глаза нахально улыбающегося Владимира Родионовича.

– И какой же дом Вы хотите заказать, Инна Андреевна? Поделитесь с нами Вашими пожеланиями, а мы уж постараемся, все силы приложим, себя не пожалеем. Будем до седьмого пота трудиться, пока не поможем, так сказать, Вам воплотить Ваши мечты в реальность.– Демонстративно уставясь на грудь заказчицы, без умолку трещал Владимир Родионович. Каждое слово он произносил таким тоном, что Гришке хотелось извиниться и попросить даму выйти на пару минут, за которые он бы успел придушить неуправляемого и невменяемого шефа и, заодно, спрятать его труп. Но дама только улыбнулась еще шире, показав два ряда ослепительно белых зубов, как будто общение со всякого рода придурками являлось самым для нее приятным времяпрепровождением. Когда шеф, наконец, замолк, она почти нежно и даже доверительно сказала:

– Мне нужен дом, в котором мне будет хорошо.

Вован тоже расплылся в улыбке. Эта чертова женщина–кошка, продолжавшая, как и в прошлый раз, насмешливо смотреть на него как на редкий экземпляр какой-нибудь чешуекрылой козявки, ужасно его раздражала, причем он сам не мог понять, чем именно или почему. И это раздражало и бесило его еще сильнее. Он чувствовал себя неуверенным и уязвимым под пристальным взглядом ее каре-золотистых глаз. Это было непривычно и неприятно, и он ощущал дискомфорт, находясь рядом с ней. А Владимир Родионович Телянин не привык испытывать дискомфорт и нервничать. Это было совершенно не свойственное ему состояние. Но не показывать же ей, что она выбила его из колеи, причем уже во второй раз. И Вован решил действовать напролом. Чем быстрее он ее доведет, тем быстрее она выйдет за дверь переговорной, и они расстанутся, на этот раз уже навсегда. Гуд бай май лав, гуд бай! Скатертью дорога.

– Ну хоть намекните. «Хорошо», каждый понимает по-своему. Помните в сказке про трех поросят. –Вован закинул ноги на стол и развалился в кресле в своей любимой полу лежачей позе. Гришка, выглянувший было из-за спасительного каталога, издал стон и снова скрылся.– Одной хрюшке было хорошо в соломенной хижине. Вторая прекрасно чувствовала себя в шалаше из веток. А третьей подавай каменный дом. С крепким фундаментом, прочными стенами и высокой крышей. Все как положено. Вот Вы, какой из хрюшек себя видите?

Вместо того, что бы швырнуть в наглого идиота одним из тяжеленных каталогов, лежащих перед ней, Инна Андревна со смехом спросила:

– Вы же, как профессионалы, наверное, сразу, взглянув на клиента, понимаете какая именно он хрюшка и, что примерно, ему нужно?– теперь уже Гришка даже не сомневался что новая клиентка – чокнутая.

«Клетка с железными прутьями тебе нужна. Как у тигра в зоопарке. Что б ты там за ней туда-сюда ходила, и своими противными коричневыми глазенками зыркала на всех»– глядя на нее подумал Вован. Вывести из себя раздражавшую его женщину не удалось, и он решил поскорее покончить с этим.

– Ну ладно, Инна Андреевна. Что бы проявить наш профессионализм нам нужно хоть от чего-то отталкиваться.– Совершенно серьезно сказал Вован, убрав, наконец, с лица свою идиотскую наглую ухмылку.– Давайте, действительно, обсудим, то, что Вас интересует. Мы же все тут люди занятые. Не правда ли? Что нам время на всякие глупости тратить? Итак, расскажите нам, каким, хотя бы примерно, Вам хотелось бы видеть Ваше будущее уютное гнездышко. В общих чертах, так сказать. Вот чем Вы занимаетесь в жизни, может Ваши увлечения, работа тоже могут повлиять на то каким будет Ваш дом, в котором Вам, как Вы выразились, будет хорошо.

«Интересно она жена богатого мужа, или у нее состоятельный любовник? А может дочь родителей, готовых обеспечить любимую дочурку всем, что она только пожелает?– размышлял Вован глядя на гладкую матовую кожу, мягкие губы и золотисто карие насмешливые глаза.– Не похоже, что она трудится до седьмого пота, что бы заработать себе на дом своей мечты».

– Я издатель.– Прервав размышления хозяина переговорной и всей фирмы в целом, сообщила сидящая напротив него собеседница. Вован удивленно приподнял брови и снова ухмыльнулся. Мол, кто бы мог подумать? Там ведь вроде соображать нужно, головой, так сказать думать. Это не то, что целыми днями по бутикам да салонам красоты бегать и ныть, что бы богатенький любовник или пусть даже муж новую шубу подарил, а то, в старой, уже выйти стыдно, целых три раза уже ее надевала. Стыд и позор. На глаза знакомым показаться нельзя, засмеют.

Видимо, совершенно верно истолковав выражение лица наглого генерального директора, Инна Андреевна, тоже слегка приподняв бровь, да-да, господин директор, хам Вы и придурок, и добавила, буквально добив его своими словами:

– Я занимаюсь научными изданиями. Научно-исследовательские работы, учебная и методическая литература для студентов и преподавателей вузов, ну и прочая, скучная для не посвященных, ерунда.– Снисходительно сказала она.

– А я думал журналы мод, любовные романы. Может что-нибудь типа советов для одиноких, никому не нужных теток, которые мечтают узнать секреты превращения в неотразимых соблазнительниц, неземной красоты или получить пару рецептов маски из листьев лопуха, что бы омолодится лет на тридцать.– Снова нацепив свою нахальную ухмылку, развязно сказал Вован.

Слегка вздохнув, Инна Андреевна одарила его улыбкой.

– Нет. Уж извините. Снова Вас разочаровала. Видимо это мой удел, не оправдывать ваших надежд, Владимир Родионович.

– Да, ничего.– Великодушно ответил Вован.– Уж справлюсь как-нибудь.

Обсудив некоторые детали будущего проекта, и договорившись о следующей встрече через неделю, для предварительного просмотра составленных за это время планов и чертежей дома мечты новой заказчицы, троица, наконец, рассталась. Раскланявшись, и даже шаркнув ножкой новой знакомой, Вован отправился в свой кабинет, куда буквально через минуту совершенно непочтительно влетел ведущий архитектор.

– Ты совсем ох… сегодня? Володь!– напрочь забыв о субординации, разорался Гришка.– Вы с ней случайно не родственники? Она же даже бровью не повела на все твое хамство. Сидела, улыбалась. Это вообще, что сегодня такое было? Ну, то, что директор с приветом это я уже привык. Но то, что клиент, не просто с приветом, в этом как раз ничего такого нет, все они с приветом, но с таким же точно приветом как у директора, это уже извините. Я вообще требую прибавки за вредные условия труда,– решительно заявил Гришка.

 

– Ага, сейчас.– Ответил, развалившийся в своем кресле, генеральный.– Я, между прочим, прибавил зарплату Лизе. Убавил половину от твоей и отдал ей. Так, что молчи, пока я вторую половину не отдал еще кому-нибудь.

Гришка вытаращил глаза.

– Да шучу я. Я Лизку и так прибавлю, мне она нравиться, хорошо работает, старается. Не плач, жадина-говядина, никуда твои золотые не денутся.

– Господи! Сколько ты мне крови попортил за все годы совместной работы?– сердито сказал Гришка.

–Да ладно, хватит тут строить из себя жертву. Подумаешь, прямо пионер-герой нашелся.– отмахнулся Вован.– Иди, давай, поработай, сотвори для дамочки дом, в котором ей хорошо будет. Пыточную там для ее мужиков не забудь спроектировать. Так и вижу ее с хлыстом в лаковых ботфортах на шпильке, с этой ее снисходительно-высокомерной улыбочкой гиены на губах. «А сейчас червяк, жалкая, безмозглая мужская особь, твоя госпожа научит тебя целовать ноги и не возникать пока тебе не разрешат открыть твой глупый рот!»– Вован мечтательно улыбнулся, видимо живо представляя Инну Андреевну в роли госпожи.

Специально опоздав на полчаса на следующую, назначенную для подписания договора встречу с Инной Андреевной, Вован с сияющей улыбкой вошел в свою приемную. Он ужасно радовался, что так ловко избежал очередной встречи с приводившей его в раздражение и состояние дискомфорта женщиной. Вот пусть Распутин там все с ней решит, а потом придет, подпишет у него, Вована договора и гуд бай Инна Андреевна. Прощайте навсегда! Дальше уже генеральный директор и не нужен, дальше Вы с Гришкой Распутиным будете, рука об руку, свой замок возводить и мечты в реальность воплощать. Гришка конечно поорет, повозмущается, но орущий и кипящий от возмущения ведущий архитектор, не вызывал у хозяина фирмы никаких неприятных эмоций, в отличие от самодовольно и снисходительно улыбающейся женщины с неприятными глазами.

– Ой, Владимир Родионович!– расстроенно глядя на сияющего начальника всплеснула руками эмоциональная Лиза.– А Вас Григорий Александрович искал. Сказал, что у Вас встреча, что Вы обещали быть…

Вован строго посмотрел на секретаршу.

– Лиза! Вот почему ты каждый раз говоришь, как только я прихожу, что-нибудь неприятное? Можно же, например, сказать: «Здорово шеф! Видели, какая красотища на улице! Весна, птички поют, солнышко светит. Давайте забьем сегодня на эту дурацкую работу и пойдем в парк пиво пить!». Нет. Тебе обязательно нужно мне какую-нибудь гадость сказать. Про Григория Александровича, про какие-нибудь счета, еще про, что-нибудь.

Вован, посмеиваясь, прошел в кабинет мимо ошалевшей секретарши. Подумаешь, Григорий Александрович его искал. Не маленький, пора и самому справляться.

Через сорок минут, как и ожидалось, в кабинет, кипя негодованием и сверкая гневным взглядом, ворвался обладатель звучной фамилии.

– Володь? Ну чего за х…я? Ну ведь вчера же договорились? Ты чего издеваешься?– потрясая в воздухе бумажками, видимо теми самыми договорами заорал ведущий архитектор.

Вован с деланным удивлением посмотрел на него.

– Не знаю, о чем ты говоришь. Первый раз об этом слышу. Я тебя вчера, по-моему, вообще не видел. Ты, кстати, на работе вчера был? Может ты прогулял, а теперь специально меня запутываешь?

От такой наглости Гришка весь раздулся как надувной шарик и побагровел, готовясь излить на голову начальника поток брани, но тут за его спиной возникло лицо Инны Андреевны.

– Здравствуйте, Владимир Родионович.– Поприветствовала она хозяина кабинета.

– Здравствуйте, Инна Андреевна.– Вскакивая с кресла и театрально кланяясь, поздоровался Вован.– Такая жалость, что опоздал. Тысяча извинений! Спешил, как мог. Несся на всех парусах, так сказать. Но по дороге пришлось помочь старушке на другую сторону перейти. А эти старушки, вы же знаете, прям как черепашки, пока мы с ней доползли, полчаса прошло. А потом пионерский отряд пришлось пропустить. А отряд большой, детей много. Пока они все ножками топ-топ, пока училка их всех пересчитала, опять столько времени ушло. Так вот и опоздал. Добрые дела-то быстро не делаются.– Вован сокрушенно вздохнул.

– Извините Инна Андреевна.– Гришка протиснулся мимо улыбающейся невозмутимой посетительницы к столу идиота начальника. Почему он выбрал архитектуру? Почему не подался в цирковое? Гришка не раз задавал себе этот вопрос.

– Договора,– буркнул ведущий архитектор своему шефу, швыряя перед ним на стол небольшую стопочку отпечатанных на компьютере листов.– Всего доброго Инна Андреевна. Вы уж тут сами пообщайтесь с Владимиром Родионовичем, не буду Вам мешать, лишать удовольствия. Я на связи, звоните по любому вопросу. А я буду Вас держать в курсе дел.– Гришка кивнул будущей владелице дома мечты и, метнув ненавидящий взгляд на шефа, быстро покинул директорские владения. Пусть без него играют в свои ненормальные игры. С него хватит.

Вован просмотрел договора, подписал и протянул один из экземпляров новой клиентке.

– Вот, госпожа издатель. Прошу.– Торжественно сказал он. Золотисто-карие глаза весело смотрели на него.

– Почему Вы так себя все время ведете?– улыбаясь, спросила Инна Андреевна.

– А как я себя веду?– как можно более удивленно спросил Вован.

Она слегка пожала плечами.

– Как полный идиот.– Спокойно сказала она. Вован не ожидал такой откровенности, но в принципе она сказала правду и он не слишком-то растерялся. Он решил, что раз уж она приперлась в его кабинет, а ее сюда никто не звал, и лишила его удовольствия не видеть ее никогда больше, то пусть получит по полной программе. Ему не жалко.

– Извините!– нарочито возмущенно и даже обиженно сказал он.– Что Вы имеете в виду? Зачем вы меня обидеть хотите? Вы, что-то против меня имеете? То вы меня преследовали, то теперь оскорбляете. Это уж как-то вообще нехорошо, Инна Андреевна. Вы же интеллигентная женщина. Книжки издаете. Может у меня теперь комплекс разовьется…

Собеседница Вована наклонилась к нему через стол.

– Мне кажется Вы меня, почему-то боитесь, поэтому пытаетесь безостановочно хамить, прикрываясь своим хамством как щитом.– Тихо, как будто сообщает страшную тайну, сказала Инна Андреевна.– Я права?

– Чего это мне Вас бояться?– уже натурально возмутился Вован.– Не такая уж вы и страшная. Видал я и пострашнее, уж поверьте. И ничего, живут и даже из дома не стесняются выходить. Так, что Вы не переживайте. У Вас еще не самый тяжелый случай.

Веселый огонек в ее глазах погас. Она почти с грустью посмотрела на взрослого мужчину, который либо правда был полным идиотом, либо настолько вжился в эту роль, что просто не желал или не мог ни на секунду с ней расстаться.

– Всего доброго, Владимир Родионович.– Сказала она, направляясь к двери кабинета.

– И ничего я не боюсь. И могу доказать!– крикнул Вован ей вслед.

Инна Андреевна остановилась и снова с интересом посмотрела на него. Просто неподражаем! Что там еще пришло в его голову, до отказа набитую всевозможной чепухой и невообразимым вздором?

– Приглашаю Вас поужинать сегодня.– С торжественным видом изрек взрослый мужчина, не желающий повзрослеть. – Вот видите! Стал бы я Вас приглашать, если бы боялся?

Она рассмеялась. Ну, что с ним делать? Может он действительно представитель какой-то особой, редкой разновидности раздражающих и одновременно привлекательных мужчин.

– Хорошо. Заезжайте за мной в восемь в издательство.– Милостиво приняла предложение женщина вносящая дискомфорт в жизнь хозяина кабинета.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22  23 
Рейтинг@Mail.ru