Олег Механик
Болевой порог
⁃ Дай сюда, – привстаю, протягивая руку над столом. – не могу смотреть на то, как ты издеваешься над продуктами.
Он, не задумываясь, протягивает мне нож, перехватив его за лезвие.
Чувствую приятную тяжесть резной кости, которая ложится в ладонь будто влитая. Этот нож, единственная кухонная утварь, которая все три дня была на виду. Эммануил постоянно что-то им пластал, я схватился за него в пылу гнева, а потом он снова попал в руки доктора. Широкое лезвие, прямой клинок без зазубрин и дизайнерских изысков. Настоящий рабочий охотничий нож. Какого же черта он делает на столе?
Я хватаю недорезанный кусок сыра, подкидываю его в руке, шмякаю об доску и со скоростью пулеметной очереди, распускаю его на тонкие ровные лоскуты. Очередь за балыком. Тук тук тук тук тук. Килограммовый кусок тает в моей руке, перекочевывая в тарелку уже жидкими прозрачными пластиками.
– И что же скажет Черный человек при встрече? Собирайтесь Артем Денисович! Вы хорошо поработали, но нас с вами ждет новый уровень?
⁃ Наверное, как-то так. Но не будем забегать вперед. Нам нужно думать о дне сегодняшнем. – В его голосе слышна озабоченность, потому что разливаемое в бокалы шампанское пенится и лезет через края. Он и этого не умеет делать, все выходит красиво только в его историях.
⁃ Ну тогда поговорим о сегодняшнем дне. С чего мы начнем наше сотрудничество? – нож продолжает работать, как бы без моего участия. Он стучит по доске будто игла швейной машинки. Я моментально измельчил все, что было на столе и теперь переделываю работу Эммануила. Вижу, как обитатели хижины завороженно следят за моей кухонной эквилибристикой. Стуки ножа об доску, мелькание лезвия, ложащиеся друг на друга и образующие ровные пирамидки, ломтики, гипнотизируют всех присутствующих.
⁃ С чего начнем? М-м-м…не хотелось бы обсуждать это за столом, но впереди длинный путь. Перед тем как мы ударим по рукам, предстоит подписать много бумаг. Ты же понимаешь, в наше время без юридической поддержки никак. Вдруг что-то пойдет не так? – он мило улыбается, держа на весу опустевшую бутылку.
⁃ Юридические форма-альности! – зеваю, широко распахивая рот. – бумажки, подписи, печати…скукотища. Помнится, твои герои пренебрегали всей этой бюрократией. Алексей, перед тем как отправить меня на коррекцию, сунул мне какую-то расписку, которую я даже не читал. Вся подготовка заняла не более пятнадцати минут. А тут что получается?
⁃ Это все там, за бортом. В реальности все немного сложнее…
⁃ И опять ты отходишь от постулатов своего главного героя, который говорил, что нужно двигаться по наиболее короткому и быстрому пути…
⁃ Но-о…
⁃ Поскольку перед тобой реальный Артемий Говорухин, который пускается в свободное плавание, позволь ему создать свой сценарий от начала и до конца.
⁃ Но ты не можешь… – крутит головой, – ты будешь действовать только в рамках моего сценария.
⁃ Я уже начал…– вкрадчиво шепчу я, обходя стол. В одной руке я держу стакан с шампанским, в другой нож.
5
В первый раз за все время я вижу его глаза такими. Он все понял и теперь испугался по-настоящему.
– Давай выпьем брудершафт – шепчу я, приближаясь.
Он пятится, оглядываясь назад. Судя по движению руки, находящегося справа Сахарова, он тоже все понял. Ну и что! Теперь это не имеет ровно никакого значения.
– Куда ты, партнер?! Я лишь хочу выпить! – Он натыкается спиной на кресло Александра и понимает, что отступать больше некуда. ⁃ Давай выпьем – я тяну к нему стакан, который держу левой рукой. – Знаешь, я уже начал…
⁃ Ч-что? – в его стакане с шампанским штормит.
⁃ Начал писать, и мне это нравится. Я уже знаю, как достичь цели самым коротким путем. Наши стаканы никак не могут встретиться. Его рука виляет, шампанское проливается на запястье.
⁃ К-какой цели? Ты даже не знаешь, какая у нас цель…
⁃ Ха! Ну как это не знаю? Обижаешь! С целью вообще все просто. Наша главная цель, – снижаю тональность, переходя на вкрадчивый шепот. – Наша главная цель…– Краем глаза вижу, что рука Сахарова лезет под обрез разгрузки. – Наша главная цель – сделать хайп! – последнее слово вылетает из гортани на крикливом выдохе.
ХАЙП! – правая рука, словно отпущенная пружина, выскакивает из-за спины. Нож, со свистом разрезая воздух, со всей мочи шмякает в основание шеи Сахарова. Хруст разрубаемых хрящей перекрывает громкий хлопок.
Бах!
Мощнейший выплеск энергии толкает меня в плечо, разворачивает на сто восемьдесят градусов, норовя сбить с ног. Выдержав этот натиск, я пригибаюсь, отталкиваю, стоящего на пути Эммануила и в три прыжка оказываюсь у распластавшегося на полу, громилы. Он хрипит, выгибается дугой, будто пьяный пытающийся встать, лягает ногами воздух. Торчащая из шеи рукоятка, похожа на узел галстука, а сам галстук широкой бордовой полосой расползается от шеи до низа живота. Хватаю лежащий возле безвольно раскрытой ладони, пистолет, массивная рукоятка которого еще хранит тепло его руки. Вскидываю удлиненную стволом, правую руку, поворачиваюсь всем телом, прочерчивая невидимую дугу. Теперь инструмент, обеспечивающий самую короткую траекторию движения к цели, у меня в руках.
Прицельная пирамидка скользит вдоль стола, царапает опустевшее кресло Сахарова; чертит полоску на огнеупорном стекле камина, деля его надвое; останавливается на фигурке тщедушного человека. Стив только и мог, что вскочить со своего кресла, да так и застыл в позе потерянного малыша. Ствол полностью проглатывает его фигурку и похож на жерло, наведенной на воробья, пушки.
Бах- Бах!
Первый выстрел усаживает тельце назад в кресло, второй роняет кресло на спинку, заставляя торчащие кверху тонкие ножки взбрыкнуть и замереть.
В ушах звенит, толи от звука выстрелов, то ли от пронзительного визга, сидящей на диване, девушки. Яна, ты ли это? Нет! Настоящая Яна никогда бы так себя не повела. Это обыкновенная кукла, глиняная болванка. Навожу ствол на зарывшийся в диван комочек, жму на курок.
Звук выстрела проглатывает крик. Но теперь я слышу другой, точно такой же визг, который доносится с противоположного конца холла. Ствол перемещается сам, будто реагирующий на звук эхолот.
Бах! Бах!
Скрючившаяся возле стола фигурка, подскакивает, и шмякается на пол. Прощай жалкая подделка. Для меня ты не больше, чем разлетевшаяся на черепки глиняная фигурка. Наступает тишина, в которой еще носятся звуки выстрелов и криков. Я взвешиваю в руке пистолет, только сейчас оценивая элегантную мощь этой игрушки.
– Тульский Токарев, восьми-зарядный, убойная дальность стрельбы четыреста двадцать метров, калибр пули семь и шесть. Снят с производства еще в 1953 году. Хорошая игрушка и почти безотказная. – Кручу пистолет в руке, подношу его ближе к лицу, рассматривая царапинки и выбоины на вороненом металле. – Есть конечно кое-какие замечания к спусковому механизму, но в целом. Особенно поражает кучность стрельбы. Сразу видно, что машинка пристреляна. Слушай, Эммануил, а откуда я так хорошо осведомлен об оружии? Если я твое творение, значит все эти знания должны исходить от тебя?
Он съежился, вжался в шкаф гарнитура, там же, где я его оставил. Посиневшая от напряжения рука, продолжает сжимать стакан, в котором почти не осталось жидкости.
– Выходит, что тебе удаются не только образы, но и опыт героя. Смотри, как я ловко управляюсь со всеми видами оружия, и не только. Браво маэстро!
Эммануил хранит молчание, затравленно глядя перед собой.
– Можешь гордиться, ты создал совершенного Артемия Говорухина, и не где-нибудь на бумаге, а в реальной жизни. Ну взгляни вокруг, разве ж выдуманный персонаж может натворить такое? Что молчишь, или… – Только сейчас я замечаю Александра, он так и сидит на своем месте. Единственное, что в нем изменилось так это цвет лица. Теперь оно сливается с серебряной сединой. – Я понял, ты стесняешься, нам ведь было так хорошо вдвоем. Но ничего, это поправимо.
Небрежно выбрасываю руку в сторону старика, жму на курок. Пуля разносит его череп, куски которого, вперемешку с мозгами, будто частички разбитого об пол арбуза разлетаются по всему периметру помещения.
– Вот я и говорю, какая убойная сила, а?! – с восторженным задором смотрю на Эммануила, на щеке которого появилось несколько малиновых крапин. – Хочешь испытать на себе? – направляю ствол в круглое лицо.
Мне кажется, что он уменьшился в размерах по крайней мере вполовину. Жалкий скрученный в тугой клубок, выставляющий перед собой трясущуюся ладошку.
– Знаешь, иногда творения губят своих создателей. Человек сконструировавший бомбу с неимоверным поражающим эффектом и изуверскими последствиями, которые наносят, придуманные изощренным умом, части этой дьявольской машины, должен знать, что когда-нибудь эта бомба упадет на его дом и разрушит его мир.
⁃ Не надо! Не делай этого! – Его мольба похожа на писк, издаваемый резиновым утенком.
⁃ Не надо?! – удивляюсь я. – а как же красивый финал? Зрители нас не поймут. Кстати, давай спросим у них.
Я делаю два шага в сторону, небрежно сбрасываю со стойки тяжелую механическую тушу кофе машины, которая при падении на кафель издает прощальный оглушительный треск. Опираясь на стойку, приближаю лицо к камере.
– Всем привет! Сегодня, впрочем, как и всегда, с вами Ваш Артемий Говорухин. – Машу рукой с зажатым в ней пистолетом. – Как вам наш финал? – Вижу отражение своего лица в крошечном объективе. Неестественно увеличенная нижняя челюсть, следствие неправильно подобранного ракурса; исчерканное красными полосками лицо, делают меня похожим на мультяшного персонажа. – Вы расстроены и напуганы? Вы закрываете ладошками лицо и пищите «ой ой ой»? Ну конечно же нет! Ведь вы мой зритель. Вы возбужденно потираете руки и с удовольствием уплетаете острые чипсы. Вы говорите: «так, так, так! Интересно, а что же дальше?». Вы догадливы, и это не финал. Теперь Артемий Говорухин переходит на новый уровень. Он спускается вниз, к вам. Если вы живете в небольшом городишке, где у руля продажный мэр и парочка воров, если в этом городишке есть большой завод, если на этом заводе есть футбольная команда топ менеджеров и обаятельная, острая на язычок, секретарша директора, ждите меня к себе в гости! Ну а здесь мне осталось решить лишь один вопрос. – Дергаю подбородком, указывая на то, что находится позади меня. – Как вы думаете, что мне с этим делать? Убить?! Да пожалуйста!
Не отворачивая лицо от камеры, выбрасываю руку с пистолетом себе за спину, нажимаю курок.
Звуки щелчка и его вскрика, раздаются почти одновременно. Я поворачиваюсь к круглому лицу, которое мертвенно бледным цветом напоминает луну.
– Восьми-зарядный, тебе ли не знать. Ах да, ты, наверное, просто сбился со счета. Последней пулей я удостоил Лже-Александра. – И снова разворачиваюсь к камере. – Не-ет! Убить было бы слишком тривиально. Он кстати, был бы за такое развитие сюжета. Но теперь у шоу новый режиссер. Мы оставим его в живых. Да, да и не спорьте! Он спустится на землю и продолжит свое существование. Наверное, попробует заняться врачебной практикой, но вряд ли у него будет что-то получаться. Все будет валиться из рук при одной мысли о том, что эти руки однажды вылепили. Наверное, его будет посещать мысль, написать сценарий нового шоу, но он отгонит эту мысль, как заразную муху. Он попробует жить спокойно, но мысль о том, что где-то на этой земле, ходит его Черный человек, который однажды заявится к нему в гости, не будет давать ему спать ночами. Но что мне до его пути. Я пойду своим, причем выберу самый короткий маршрут.
Бросаю пистолет на пол, вяло машу рукой, адресуя этот прощальный жест и подписчикам и Эммануилу, ковыляю к двери, волоча за собой непослушную ногу.
⁃ Кстати! – оборачиваюсь на пороге, чем заставляю его снова напрячься. – Я не спросил самое важное. Те воспоминания, где были мои жена и дочь. Они ведь были настоящими. Ты не мог…не мог это придумать….
Он пытается что-то ответить, но сводящаяся губы судорога не позволяет этого сделать.
– Не надо, не отвечай! Я сказал, заткнись! Я уже и так все понял. Ты мне соврал. Ту историю ты не придумал, это реальное прошлое. Ты соврал еще раз, когда сказал, что Говорухин сам отказался от той жизни. Я не помню и даже не хочу вспоминать, что там было, но точно знаю, что это была не его воля. Тогда еще у него было – проглатываю комок – тогда у него еще была боль! – разворачиваюсь и выхожу.
Громкий хлопок двери заставляет содрогнуться стены мертвого дома.
6
Я сижу на краю отвесной, похожей на срез огромного куска халвы, серой скалы. Под подошвами болтающихся над пропастью, белых кроссовок, салатовая долина. Где-то там копошатся люди, по серым паутинкам дорог ездят машины. Кажется, что стоит только приподняться и огромная нога окажется на этом зеленом ковре. Люди, машины, козы, дома, все чему не посчастливилось оказаться под массивной подошвой, будет безжалостно раздавлено.
Еще раз болтаю ногой, пиная пролетающее мимо дымчатое облако.
Я обошел плато со всех сторон и исследовал все четыре возможных пути, которые могут привести меня в долину. Самый верный это тот, что находится справа от дома. В отличие от остальных, на этом спуске присутствуют, похожие на ступеньки выступы. Ничего, что от одного выступа до другого не меньше пятнадцати метров, эта задача выполнима при определенной сноровке, кураже, ну и разумеется бесстрашии.
Три других пути ведут в никуда, но этот самый красивый из них. Отсюда открывается обалденный вид на долину, которую угасающее солнце постепенно выкрашивает в розовый цвет.
Рациональное мышление призывает заночевать здесь, а с рассветом начать спуск, с выбранного мной, ступенчатого бока.
Два часа до темноты, пять часов непроглядной ночи, где-то восемь часов спуска, и я внизу. Час на поиск проводника или транспорта, часа три четыре до города. Дальше нужно думать, как выбираться из Китая. А что потом?
Допустим, через пару суток я окажусь дома. А где мой дом? Ну да, дом Артемия Говорухина – это то место, которое он выберет. Дальше? Новые знакомства, новые связи, новые поединки. Естественно, не обойдется без красного спортивного костюма и горы сломанных костей. И снова подъем на очередную гору.
Как будто все это уже было, и путь этот не самый короткий. Самый быстрый и короткий маршрут прямо передо мной. Стоит только оттолкнуться руками и…
Какое-то время можно будет насладиться полетом. Страшно? Страшно не будет. Люди боятся предстоящей боли – у меня же ее нет.
Да, Эммануил, все-таки ты был прав. Шоу должно продолжаться, и все мы существуем по прописанному кем-то сценарию. Но что делать, если, черт побери, этот сценарий однажды перестает тебя устраивать? Есть несколько путей! Попросить другую роль; поменяться местами с режиссером; устроить свое шоу. Путей много, но выбрать придется только один:
Самый верный, самый быстрый, самый короткий!
17.07.2024 Олег Механик
