Олег Механик
Болевой порог
Он пытается приподнять окровавленную голову, но тут же роняет ее на пол. Точно на этом месте, несколько минут назад лежала, умоляющая меня остановиться, проститутка. Меня невозможно остановить, если я не сделаю это сам.
⁃ Ы…е…ы-е о…у…а. Я нависаю над ним, сидя на кровати, чтобы расслышать, его пропускаемое сквозь розовые пузыри бормотание. ⁃ Ты не выйдешь отсюда – мычит он, с трудом овладевая артикуляцией.
⁃ Хочешь позвонить своим приятелям? Валяй, я не прочь продолжить разминку.
На самом деле, я бы предпочел отдохнуть. Четырехчасовой секс и эта драка, погрузили меня в то редкое состояние, когда почти ничего не хочется. Напряжение сходит на нет, тело становится ватным. Это суррогат удовлетворения, заменитель оргазма.
Он мотает окровавленной башкой, давая понять, что звонить не будет. Наверное, он понимает, что даже если через минуту сюда ворвутся пятеро подобных ему горилл, уже через две, все пятеро будут лежать на этом полу, заливая кровью ковролин и усложняя работу уборщиц.
⁃ Тогда у меня есть альтернативное предложение. Выпить за знакомство и кое-что обсудить. – я вытягиваю вперед ладонь, своеобразным знаком Стоп, упреждая его возражения. – Понимаю, что это не очень хорошая прелюдия к дружеской беседе, но у меня есть, что тебе предложить.
В заплывающих от разрастающейся вокруг переносицы, гематомы, глазах, недоумение. Но проигравшему ничего не остается, как принимать условия победителя. Я протягиваю ему раскрытую ладонь. Выдержав секундную паузу, он вцепляется в мою руку, будто хватающийся за шест утопающий. Я тяну руку на себя, помогая ему сесть. Теперь он похож на снятую с крюка освежованную тушу.
⁃ Как звать?
⁃ Миша…Михаил!
⁃ Я Артем! Приятно познакомиться, Миша! Тебе бы умыться не мешало, да и мне тоже. А девочка пока сгоняет вниз в бар и принесет нам бутылочку вискаря….
3
⁃ Миша?! – внезапная догадка заставляет Эммануила подобраться на стуле. – Миша Сахаров?
⁃ Да-да…это тот самый Миша! Михаил Сахаров – первый член моей Тумайской группировки, один из немногих, кто пережил череду войн, моя правая рука, верный и преданный вассал.
⁃ Значит вы познакомились не в результате поглощения его конторы и то, что он мне рассказывал…
⁃ Легенда! Байка для обывателей, вроде тебя. Настоящая, правдивая история, не предназначена для изнеженных ушек. Нам пришлось многое пройти с этим человеком и тот сделанный мной в гостинице выбор, оказался верным. Миша в меру умен и сообразителен, зато безмерно предан мне.
⁃ Итак? Что было дальше?
***
Дальше была игра! Она взяла старт в люксе отеля Шангрила. Я объяснил ее правила Михаилу, которому предложил стать одним из основных игроков. Правила этой игры были настолько бесхитростными, что их бы усвоил даже младенец. Это не шахматы и даже не шашки. Ее можно сравнить разве что с игрой в Чапаева, когда игроки щелчками выбивают из строя шашки соперника. Игра, в которую так любили резаться в девяностые и незаслуженно забытая в наше время.
Парни подобные Мише, истосковались по временам, где они могли реализовать свои немногие таланты, поэтому ему пришлось по душе мое предложение. Парням, которых он привел позже , эта игра тоже понравилась.
Сначала была подготовка. Я арендовал небольшой спортзал на окраине города, который по понятным причинам пустовал в ночные часы. Хозяину было плевать на то, что мужику с подозрительным бандитским обликом, понадобилось тренироваться ночью. Его вполне устраивал тот факт, что заведение стало работать круглосуточно.
На первой тренировке нас было семь, на второй десять, на третьей тринадцать. На этой цифре я предпочел остановиться, скомандовав Мише: «достаточно!». Мне не нужно было количество (большая группа сложнее поддается управлению и обучению), я намеревался брать качеством. В чем заключались наши тренировки? Разумеется, основную их часть составляли спарринги, одиночные и групповые, в перчатках и без. Но говорить о том, что я учил этих парней драться, было бы глупостью. Все пришедшие на тренировку делали это не хуже меня, и их болевой порог был гораздо выше, чем мой в прошлом. Наука заключалась в другом. На своем примере я демонстрировал им полное пренебрежение к боли. Я показывал этим парням, насколько далеко можно зайти, перешагнув через свой болевой порог. Да, я их обманывал. Эти доверчивые ребятишки и думать не могли, что находящееся перед ними воплощение несгибаемой воли, еще несколько месяцев назад являло собой протирающего офисное кресло, заштатного клерка. Да и плевать! Я использовал их, они использовали меня. Каждый видел то, что хотел видеть. Я был для них идолом, Прометеем несущим свет; тем, кто покажет путь из серости бедности и безысходности, наверх к богатству и славе. Они являлись для меня инструментом, отмычкой, которой я намеревался сломать множество замков.
Каждая тренировка походила на кровавую баню. Зал сотрясался от криков, шлепков, гулких ударов и хруста хрящей. Это была мясорубка, где мясо с радостным азартом перемалывало самое себя. Вдохновленные моим примером, парни молотили друг друга с яростным азартом. Они учились принимать боль как благодать, и в этой науке заходили все дальше и дальше. Очень часто, кто-то доходил до предела и бесчувственной тушей валился на маты. Таким давали понюхать нашатыря, обливали водой, и они снова становились в строй, походя на перебравших алкашей, которые едва очнувшись, тянутся за новым стаканом.
Тогда мне открылась одна истина. Болевой порог можно повышать, но в компании единомышленников, когда все ловят волну, его можно убирать вовсе. Каждый из этих парней может стать подобным мне, если будет находится среди ему подобных. Мысленно я называл их адептами.
Каждая тренировка заканчивалась одним ритуалом. Адепты вооружались ведрами с мыльной водой, губками и оттирали маты, канаты и стены от своей же крови.
Чего я добивался? Во что хотел превратить эту некогда разнузданную массу? Что представлялось мне итогом этих тренировок?
Кулак!
Я стирал их имена, привычки, детские страхи, переживания и воспоминания. Я превращал их в одно целое. Огромный, твердый как камень кулак. Кулак, не знающий боли и жалости; кулак, который способен пробить любую стену.
Я ждал, когда кулак будет полностью сформирован, желал убедиться, что пальцы правильно согнуты и плотно подогнаны один к другому, что косточки достаточно тверды. Когда это свершилось, я сразу же его почувствовал, будто этот огромный кулак – естественное продолжение моего запястья.
Кулак сжат, рука взведена, а это значит, что пришло время нанести первый удар.
4
Прозрачный, пахнущий всеми мастями экзотических фруктов, дым, подобно туману стелется по периметру помещения, с головой укутывая сидящих за столиками и в небольших кабинках. Тусклый свет, разбросанных по стенам светильников, едва пробивается через этот дым, от чего в помещении стоит полумрак. Из-под дымной пленки раздаются гортанные голоса, хохот и бульканье множества кальянов. Витражные окна создают впечатление, что посетители находятся в большом аквариуме. Живительной средой обитания для этих рыбок является дым, в котором они привыкли плавать по вечерам. Звуки с улицы не проникают в аквариум, и его обитатели, томно втягивая дым из мундштуков, наблюдают сквозь стекла витражей, огни вечернего города и проносящиеся мимо машины. Создается впечатление что перед ними экраны огромных мониторов в которых демонстрируется кино без звука. Всё, что происходит там, в фильме, никак не соприкасается с этой уютной, окутанной дымом реальностью.
Группа людей в красных спортивных костюмах, яркими титрами, проплывает через все экраны, но не привлекает внимания никого из сидящих. Красные проносятся снаружи аквариума бесшумно и быстро, будто стая пираний.
Дверь открывается. Грохот бухающих по ламинату подошв заполняет помещение. Сидящие за расположенной у входа стойкой, мужчины оборачиваются. Еще один – тот, который находится по другую сторону стойки, настороженно смотрит в сторону дверей, в которые один за другим вваливаются незваные гости. Своим одеянием, состоящим из одноцветных олимпиек, футболок, спортивных брюк и даже кед, они похожи на спортивную команду. Судя по сломанному носу и кривой челюсти головного, который уверенным размашистым шагом подходит к стойке, команда эта не футбольная.
Мужчина за стойкой, встречает вошедших уверенным взглядом больших карих глаз. Его смолянистая борода блестит, будто он только что окунул её в вороненое масло.
– Вам чего, ребята? – Вопрос бородача звучит снисходительно, будто он задаёт его малышам, которые случайно зашли на взрослую вечеринку. Отчасти так оно и есть, ведь все знают, что в разбросанных по городу заведениях, с вывесками «У Ашота», после одиннадцати вечера собираются только свои. Мужчину, как и сидящих за стойкой, друзей, ни капли не настораживает воинственный вид зашедших с улицы. Они знают, что быковать и качать здесь права, может, разве что, сумасшедший.
– У нас праздник сегодня, хотим отметить. Где можно присесть? – Смещённая нижняя челюсть говорящего едва двигается, и он цедит слова, пропуская их сквозь узкую щель рта. На асимметричном лице нет живого места. Создается впечатление, что голова парня познакомилась с молотилкой или строительным миксером. Но бородатого не смущает и это. Возможно это какие-то залётные отморозки с отшибленными головами, да ещё и под наркотой. Ну и что, так даже лучше.
– Здесь всё занято! Поищите себе другое место! – он весело хрустит скрещенными пальцами, в предвкушении чего-то очень интересного.
– Вон же два пустых стола! – Красный машет рукой в задымлённый зал, где некоторые посетители отпрянули от мундштуков и заинтересованно уставились на ввалившуюся компанию.
– Это для уважаемых людей! – Криво ухмыляется бородатый. Два его друга, уже сползли с высоких стульев, и переминаются на пружинистых ножках в готовности действовать. Щетинистые лица лучатся счастьем. Неужели вечер не будет томным?
– Значит для нас! Пойдём пацаны! – Красный машет рукой остальным, делает шаг в направлении зала, но на его пути тут же вырастает бородатый.
– Ты чё, не понял? – Нижняя челюсть выходит на первый план, так что маслянистый клин бороды едва не тычет в лицо оппонента. – Я сказал для уважаемых! – в голосе появляется угрожающий акцент.
– Уважаемый – тот, кто, в первую очередь, уважает себя! – Красный подносит руку к бороде хватает её в небрежную щепотку. – Давай Алибаба, веди нас в свою пещеру…
Бородатый резким движением отбрасывает руку агрессора и тут же наносит удар левой. Он бьёт снизу апперкотом, чтобы упредить действия противника, который наверняка захочет отклониться назад. Но красный даже не шелохнулся, и удар, который не успел набрать достаточную скорость, приходится чуть правее его подбородка. Второй удар мгновенно выстреливает следом. Бородатый работает сериями, многоходовками, доведенными до автоматизма в спортзале. «Правый прямой» тоже нанесен с упреждением и его нисходящая траектория нацелена на полголовы ниже. Но красный, вопреки ожиданиям бородача не приседает и не уворачивается, так что кулак приземляется в районе его правой ключицы. Третий удар, бородач привык наносить коленом в голову. Этот, чаще всего бывает контрольным и направлен на добивание, уже поверженного соперника. Он слегка подпрыгивает для придания наибольшей инерции вылетающему колену.
Хр-рясь! Стальной кулак пращой врезается в орлиный нос, безвозвратно меняя его конфигурацию. Инерция, которую бородатый пытался вложить в удар коленом играет против него. Он напарывается на кулак в полёте, в момент, когда его тело оторвано от земли. Красный, будто стреляя по вылетающей тарелке, разбивает ее в дребезги. Бородатый вскрикнув, сметает барный стул, ударяется о стойку, бесформенной массой сползает вниз. Увидев эту мгновенную расправу, сидящие за столиками, как один бросаются на помощь друзьям. Пока они встанут и суетливо толкаясь друг с другом преодолеют несколько метров, один соратник бородача будет уложен на пол рядом с ним. Второй подхватывает падающую со стойки квадратную бутылку и наотмашь хлещет ей по ближайшему черепу. Череп оказывается бритым, но не крепким. С покатого овала, бегут бурые ручьи перемешанной крови и виски. Лысый пошатывается, но не падает. Он проводит пальцем по черепу, ловя одну струйку, подносит палец ко рту, пробует жидкость на вкус, закатывает глаза, будто дегустатор, оценивающий вкус дорогого вина. Щетинистый коротыш, не теряя драгоценных секунд, делает замах и засаживает оставшуюся в руке стеклянную розочку в плечо бритоголовому. Рукав олимпийки мгновенно намокает, становясь темно-бурым. Но лысого это совершенно не беспокоит, он продолжает наступать на противника, сохраняя на страшной морде отрешенную улыбку. Кавказцу может быть в первый в жизни раз, становится страшно. Он только родился в конце девяностых и такого беспредела не мог себе и представить. Лысый хватает оцепеневшего соперника, оглушает его ударом колена в нос. Бородатый бесформенной массой сползает вниз.
Его друзья не успевают осознать этот мгновенный переход от разговора к нокауту и оказываются под шквалом летящих в них ударов. Красные берут их в круг и осыпают тяжелым градом кулаков и подошв. Один успевает вырваться, порскает в подсобку, захлопывая за собой дверь. Второму же достается участь отбивной котлеты. Красные отчаянно втаптывают его в пол.
Тем временем, из общего зала прибывает, побросавшая кальяны и кружки с пивом, подмога. Почти все мирно отдыхающие вскочили из-за столов и устремились к стойке, оставив сидеть только немногочисленных дам.
Драка перерастает в побоище. В отличие от темпераментных хозяев заведения, которые сопровождают драку гортанным матом и выкриками боли, красные дерутся молча, азартно и весело. Они одерживают верх и теснят хозяев в глубь зала, топча красными кедами остающиеся на полу, поверженные тела. Эффект неожиданности играет им на руку. Красный вихрь врывается в задымленное помещение зала. Слышится треск ломающихся столов, звон разбивающихся кальянов, визги женщин, глухие удары, стоны.
Красные работают очень слаженно. Никто из них не действует в одиночку. Они разбиты на двойки, каждая из которых работает плечо к плечу. Двойка действует как одно целое. Ее задача мгновенно ломать сопротивление. Это получается за счет летящих как из пулемета синхронных ударов. Завсегдатаи кальянной один за другим валятся на пол, кто-то сраженный ударом, кто-то просто видя бесполезность сопротивления. Минута другая и остающихся на ногах сопротивляющихся не остается. Парни в красных костюмах вбивают их в пол будто гвозди
–Уходим! – командует кривомордый. Все время битвы он находился в прихожей, ограничив свое участие победой над бородатым. Красные прекращают добивать противников и, грохоча кедами, покидают зал, превратившийся в курящиеся руины.
Группа парней в спортивных костюмах выходит из кальянной, быстрым шагом пересекает дорогу, загружается в стоящий на обочине микроавтобус Мерседес.
В момент, когда микроавтобус неспешно отчаливает от бордюра к кальянной подлетают Гелендваген и черная Тойота Кэмри. Крепкие мужчины в кожаных куртках, с синхронностью группы захвата выскакивают из машин; слышится стальная дробь восьми одновременно захлопываемых дверей.
Пятеро прибывших по очереди залетают в стеклянные двери аквариума. Последний вышедший из Гелендвагена, седобородый мужчина, в длинном до пят кожаном плаще, идет к дверям не спеша. Мягкой поступью и настороженным наклоном головы он напоминает льва. Еще секунда и лев, зайдя в свое логово, обнаружит что оно разорено. Он будет долго стоять в центре зала, крутя поседевшей гривой, среди криков и суеты, вошедших вместе с ним, и воплей тех, кто был здесь. Он будет молча созерцать перевернутые столы, слушать хруст, ломающегося под подошвами ботинок Карло Пазолини стекла и вопли, жалующихся, словно детишки отцу, окровавленных парней. Еще долго он не сможет прийти в себя и осознать, что произошло. Кем надо быть, чтобы ворваться в берлогу к королю зверей?
Через пол часа, когда он, оправившись от первого шока будет грозно отчитывать парня со смолянистой бородой и свороченным на бок носом, в кармане его плаща завибрирует телефон. Поднеся к уху трубку, он замрет с приоткрытым ртом и выпученными глазами. На минуту другую им снова овладеет онемение, в то время, как кто-то на том конце будет истерить гортанным басом. Овладев собой, он оскалит окаймленный седыми волосами, хищный рот в выкрике:
⁃ Гиви, Баха, со мной! Налет на шашлычку в Гороховом. Заза, пока оставайся здесь. Распроси парней и разберись с камерами.
5
Этим же вечером была шашлычная «У Гиви».
Большая деревянная изба в стиле охотничьего домика. Увитая пожелтевшим плющом, веранда пустует. Сидеть на улице уже холодно, даже под пледом. Внутри уютный полумрак, бревна выкрашены в естественный бурый цвет, на стенах шкуры медведей и кабанов, в прихожей древняя прялка, коромысло, еще какая-то деревенская утварь, указывающая на то, что Гиви, похоже, русский крестьянин. В центре небольшого зала по периметру, расставленных в ряд столов, стоят мужчины. Тот что в торце, держит в руках большой рог и произносит тост. Речь коренастого мужчины с серповидной бородой длинна и кажется монотонной, но стоящие одобрительно вскрикивают и пригубляют из своих бокалов. На столах горы жареного мяса и зелени.
Гулкий грохот резиновых подошв похож на рассыпанную по полу дробь.
За спиной у тостующего вырастает группа парней в красных спортивных костюмах. Услышав звуки за спиной, мужчина с рогом медленно поворачивается. Перед ним некогда симпатичное, изуродованное шрамами лицо. Очень часто такое уродство претерпевает лицо красивого человека, портрет которого перенесли на гранит. Судя по наглому виду ворвавшихся, им не терпится, чтобы их портреты тоже увековечили в граните.
⁃ Приятного аппетита, мужчины! – Парень в красном криво улыбается. – что отмечаем, день рождения, или поминки?
Мужчина с рогом, стараясь не терять апломба, очень высоко задирает окаймленный серпом подбородок; не громко, но очень внушительно произносит.
– Если ТЫ прямо сейчас не растворишься в воздухе, это будут поминки. Памынки па тэбе, ты понял? – конец внушения произносится с ярко выраженным акцентом.
⁃ Грубо! – парень продолжает ухмыляться. – Очень грубо и смело для человека, обе руки которого заняты.
В голове бородатого что-то не складывается. Он не может понять в чем диссонанс, то ли в том, что какие-то отморозки посмели зайти на их территорию, то ли во взгляде их главного. В серых широко расставленных глазах есть что-то давящее, будто невидимые иглы, торчащие из зрачков, протыкая твои глазные яблоки, устремляются в мозг. Так должен смотреть он, хозяин, но не ворвавшийся в дом, самозванец.
Кавказец камуфлирует свое замешательство поочередно наклоняя голову к правому и левому плечу. Так разминаются перед схваткой борцы. Но в этих движениях есть что-то фальшивое. Борец перед схваткой смотрит в глаза противнику, он же, не может выдержать свой взгляд и отводит его в сторону, наверное, в первый раз в жизни.
Стоящие вокруг стола, смущаются меньше. Они не видят этого взгляда. Все что они видят это кучку залетных недоумков, которые похоже не поняли, куда попали.
Пока хозяин стола разминается, его гости переходят к делу. Они неспешно обходят стол, по пути разминая кисти и шеи с помощью вращательных движений. Хозяин, видя, что парни готовы, решает дать отмашку. Продолжая держать в руках рог, он презрительно выдвигает вперед нижнюю челюсть, цедит сквозь тонкую щель рта.
⁃ Я твою маму… Договорить он не успевает, так как квадратный лоб визави врезается в переносицу. Поверженный бородач проливает вино на черную рубаху и падает спиной на стол, опрокидывая блюдо с мясом.
Отмашка дана! Помещение избушки будто взрывается изнутри от выплескиваемых наружу сотен килоджоулей энергии. Гулкие стуки, вскрики, мат, треск ломающейся мебели, мелькание рук и ног, красное, синее, белое, черное.
Красного кажется больше, потому что оно повсюду. Хозяевам приходится сложнее. Эффект неожиданности и роль агрессора, снова играют на стороне красных. И еще сами костюмы. В суматохе они распознают друг друга, знают где свои, где чужие, быстро ориентируются, когда напасть, когда отойти, когда прийти на помощь товарищу. Еще они разбились на пары, которые передвигаются и дерутся вместе как сиамские близнецы. Это сильно усложняет положение хозяев праздника, так как они прирожденные борцы. Любому из них только и нужно, ухватить противника, и потом уже усложнять захват передвигая замки рук, или ног. Враг в таких стальных объятиях все равно что в капкане, или в смертельной петле удава. Но в том то и беда, что красные не дают осуществить захват. Если у кого-то получилось, и он уже начинает подминать под себя одного из нападающих, тут же подлетает второй и разбивает замок кулаком, ногой, локтем. Если не получается сломать замок сходу, он хватает то, что попадет под руку: табурет, бутылку, бычий рог из-под вина, и лупит им по спине борца, пока тот не ослабит хватку.
Еще они будто бы ничего не боятся и преследуют противника хладнокровно, словно натасканные охотничьи псы. Еще они как будто не чувствуют боли. Прямые попадания, разбитые о голову бутылки, могут сбить их с ног, но уже через секунду они вскакивают и нападают еще яростнее, будто ниньдзи из старых китайских фильмов.
Драка – это не спарринг на ринге, не менее зрелищная, но всегда короче по времени. В драке чаще побеждает тот, кто бьет первым и бьет куда надо. Красный кулак попал в цель первым и, не смотря на то, что гостей меньше, тринадцать против пятнадцати, они быстро укладывают хозяев на пол, на перевернутые столы, на осколки посуды и разбросанные кругом куски жаренного мяса.
Вошедший первым, красный, снова не участвует в основной битве. Все время, пока идет сражение он стоит на том же месте, где уложил парня с рогом и наблюдает за происходящим. Он бы рад и сам почесать кулаки, удовлетворить страсть, на которую подсел как на наркотик, но именно сейчас он не имеет права предаваться своей страсти. Он затеял большое дело, а это лишь прелюдия и она должна быть безупречной. Чтобы ничего не сорвалось и не пошло мимо плана, должен быть внешний наблюдатель: человек, который будет следить как идет дело, который в случае чего скорректирует действия команды или отдельного игрока, а главное остановит дело, когда посчитает нужным.
– Стоп! Уходим! – орет он, когда убеждается, что стоящих на ногах хозяев не остается. Красные прекращают вколачивать хозяев в пол и, перепрыгивая через валяющиеся на полу тела, и детали сломанной мебели, бегут к выходу.
В избушке становится тихо. Со стороны похоже будто в помещение попала бомба. На ковре из зелени мяса соусов лежат корчащиеся тела. Кругом разбросаны ножки от столов и стульев, превращенные незванными гостями в биты, которыми они укладывали на пол хозяев.
К стону раненых примешиваются крики появившихся женщин в черных тогах и повязках, которые все время битвы прятались на кухне. Они значительно облегчили участь хозяев, когда закрылись в помещении где полно ножей, молотков и разделочных топориков. Если бы драка переместилась туда, последствия были бы гораздо плачевнее.
Парень с серповидной бородой, которая насквозь пропиталась не перестающей течь крови из носа, кряхтя садится на полу. Лишенными координации движениями он кое как нашаривает мобильник в кармане брюк, долго смотрит на дисплей, в поисках необходимых символов, наконец то найдя необходимую кнопку тычет в нее коротким пальцем.
⁃ Гурген, у нас проблемы!
***
В завершении мы заглянули в ночной клуб «Эльбрус». Там все прошло по тому же сценарию. Мы покинули заведение через пятнадцать минут, оставив разбросанные по танцполу тела, разбитую в щепки барную стойку и разгромленный подиум. Нас снова не ждали, хотя кому-то уже можно было включить логическое мышление. Если бы этот «кто-то» не пребывал в прострации, и не ездил на каждое последующее место разгрома, констатируя позорный факт того, что его снова поимели, он мог бы принять превентивные меры.
На этом ночь длинных ножей была закончена, но как я уже сказал, это была лишь затравка, начало. Начало войны и конец спокойной жизни этого городка. Налеты красных продолжались. Мы громили кафе, кальянные, чайханы, бары, крушили мебель, крошили челюсти и ребра посетителей и хозяев. Нас уже ждали и боялись поэтому приходилось действовать аккуратнее и проводить разведку. Но без потерь уже не обходилось. Два моих парня выпали из строя с из-за черепно-мозговых травм, еще один из за сломанных ребер и перелома. Один навсегда остался в шашлычке, с воткнутым в горло кинжальным шампуром.
Да, появились погибшие, но война есть война. Теперь мы не ходили на дело вооружившись одними лишь кулаками. В нашем арсенале появились бейсбольные биты, саперные лопатки и даже цепи от бензопил. Да мы максимально повторяли атмосферу девяностых.
На смену выпавших из строя бойцов приходили новые. Красных становилось все больше. Появилась вторая группа, за ней третья и четвертая. Город сотрясался от ударов красных Кулаков, которые сыпались на него со всех сторон.
6
⁃ Красные кулаки! – я пользуюсь паузой, взятой вошедшим в раж рассказчиком, чтобы прожевать закинутым в рот большим куском мяса. – Я уже слышал эту аббревиатуру. Ах да…вспомнил, это словосочетание встречалось мне в газетных статьях про тебя. Это название ты придумал?
⁃ Нет! Его придумал народ. – в выражении его лица, во взгляде, в неправильно двигающихся челюстях, которые перемалывая мясо походят на кривошипный механизм, мне видятся нотки заносчивости. Он вернулся или просто вошел в раж? – В короткое время мы стали мемами, героями многочисленных видеороликов, кошмаром, которым менты пугали бизнес, а матери шатающихся до поздна подростков. Красные кулаки – непонятно кто и когда сказал это первым. Скорее всего, это был блогер, или журналист, который и сам не подозревал, что выпускает в свет крылатую фразу.
⁃ Мне кое-что непонятно! – я снимаю очки и натираю их флисовой тряпочкой. Эту неосознанную манипуляцию я совершаю, когда хочу в чем-то разобраться. Подсознанию мнится, что я чего-то не могу разглядеть из-за того, что стекла грязные, или запотели и надо их только протереть.
⁃ Что? – его глаза по-прежнему холодны. Они остывали все то время пока он рассказывал свою историю и сейчас дошли до состояния ледяных кристаллов.
⁃ Ты говорил, что перешел на другой уровень. В чем заключается этот переход? Драк не стало меньше, только они приобрели массовый характер. То же насилие, та же жестокость. Такое ощущение, что ты перешел на уровень ниже, извини за сравнение, стал ближе к первобытному человеку, к дикому зверю.
⁃ Ничего подобного! – он машет рукой, проглатывая прожеванный кусок. – Этот уровень был намного выше предыдущего. Да, мордобой никуда не делся. Без него вообще нельзя. Чем по твоему занимаются подбирающиеся к креслу начальника, офисные клерки, или руководители смежных подразделений, каждый из которых пытается продемонстрировать насколько он крут, с помощью докладов, презентаций, грязных сплетен в сторону своего оппонента. Или боссы конкурирующих фирм, или торгаши на рынке, или политики. Все они делают одно из двух: бьют друг другу морды, или трахают друг дружку. Только все это они проделывают скрытно, завуалированно, но разве это меняет суть? Есть еще третье: один хватает нож и втыкает его в спину другому, но это тоже разновидность драки. Наши противоборства отличались только тем, что представляли собой драку в ее истинном, первозданном виде. Да, это самое кровавое, дикое и беспощадное разрешение конфликта. Но зато это быстро и эффективно, как удаление опухоли хирургическим путем. Можно годами мучиться, скрипеть зубами, глядя на вырастающую шишку, думая, какой вред она тебе причиняет и сколько вреда причинит в будущем. А можно просто потерпеть. Один надрез скальпелем, вжик и все. Тут два варианта: не станет либо шишки, либо тебя. Но зато быстро. От этого решения многих отталкивает одно – боль. Но мое, наше преимущество состояло в том, что мы могли через нее переступить.
⁃ С тобой все понятно. А они, эти парни… Они же не подвергались коррекции?
⁃ Наверное, ты меня плохо слушал…– он тяжело вздыхает будто педагог, который вынужден повторно объяснять предмет ученику лоботрясу. – Я нашел способ избавления от боли. Не для себя…мне в этом помогли. Но испытав на своей шкуре это ощущение – ощущение что ты находишься в капсуле, защищающей тебя от всех внешних воздействий, подсознательно пытаешься передать это ощущение другим. Оказывается, болевой порог можно повышать без нейрохирургических манипуляций. Для этого требуется три условия. Первое – он поднимает вверх указательный палец, – личный пример. Люди пытаются подражать своим кумирам. В неком узком круге таким кумиром стал я. На своем примере я показывал им свое пренебрежение к боли и опасностям, и мои ученики изо всех сил пытались перенять это качество. Разумеется, если бы они знали, как я его заполучил, ничего бы не получилось. Если ты узнаешь, что гуру, который учил тебя, как заработать первый миллион, советам которого ты внимал, оказывается сынком олигарха, заполучившим эти миллионы по праву рождения, ты перестанешь читать его книги. У тебя не станет мотивации, ты утратишь веру в то, что всего в жизни можно добиться, совершая верные поступательные шаги. Но они не знали и пытались просто спрятать свою боль и страх перед ней. Но она все равно проявлялась в вымученной улыбке, в скрипе зубов, в расширенных зрачках, в прорывающемся сквозь болезненный стон «я в норме!».
Одного вдохновения образом кумира недостаточно, поэтому существует второе условие. – рядом с указательным пальцем вырастает кривой средний (похоже на перелом). – Группа! Когда ты находишься в коллективе, в строю единомышленников, боль равномерно распределяется на всех участников группы. Слышал такое выражение: «на миру и смерть красна»? Оно примерно об этом. Когда каждый член группы настолько в нее вливается, что становится с ней одним целым, удар приходится не в него, а в это целое. Для большого целого, любой удар, или травма это все равно что укус комара для медведя. Но есть и третье условие, – появляется безымянный. – Дисциплина! Чтобы получить единое целое, нужно чтобы каждая его частичка была похожа на другую. Как это получить? Единая форма, единая прическа, единый цвет волос, или общее их отсутствие, единые правила, единые ритуалы и лозунги. Люди по всему миру не просто так кричат ура, и объединяются с себе подобными. Их целью не является превратить себя в стадо домашнего скота. Их цель – избавиться от боли! – пальцы складываясь, будто звенья веера, превращаются в большой отливающий каменной синевой, кулак.
