Олег Механик
Нихао
06.05. 2036
08:15:24
«Нихао! Шу цу си пу ю э-э!»
– Это что ещё за н-нах!
Федя отрешённо пялится в сияющую панель, где творится что-то невообразимое. Там где должны быть показатели скорости, расхода топлива и температуры, появились жирные иероглифы. Они похожи на страшных чёрных тараканов, которые, каким-то макаром, заползли под матовое стекло панели. В большом экране, вместо карты города, весело машет лапой нарисованный розовый котик.
«Ниха-ао!» – поет писклявый голос, после чего произносит несколько непонятных слов, со множеством шипящих.
Федя пытается выкрутить руль, чтобы согнать сбрендившую машину на обочину, но тот становится неподатливым. Пухлая, обтянутая кожей, баранка, какого то чёрта, начинает вращаться в противоположную сторону. Усилие настолько велико, что Федины руки не могут с ним справиться. Двигатель весело рычит, хотя Федя, давит не на газ, а на тормоз. Машина вылетает на встречную полосу.
– Ай бля…– только и успевает пропищать Федя, видя летящий ему в лоб внедорожник «Нахал» шестой серии. «Шушпан» разворачивает на сто восемьдесят градусов, и во время этого фуете, он собирает ещё несколько машин.
Выстрелившая праздничным салютом, фронтальная подушка, отправляет Федю в лёгкий нокдаун. Неистово матерясь и тряся отбитой головой, Федя дёргает за ручку, но понимает, что та намертво заблокирована.
«Шунь тю фу цу шо инь мо-о» – мурлычет в панели невидимая китаянка.
– Чё за херня?! – орёт ей в ответ Федя.
«Цу чу шу э финь ту шо дзи» – отвечает она.
– Бля-я…чё происходит?! – голос Феди переходит в визг.
«Шо ци ху…» – парирует невозмутимый голос.
Упирающаяся в нос подушка, не даёт оценить обстановку. Федя нащупывает в кармане пластиковую коробку, достаёт телефон, с усилием протискивает его под твёрдой как камень подушкой, нажимает на кнопку «Контакты». Его выпученные глаза лезут на лоб. Вместо привычных имен, фамилий и прозвищ, на экране ровным столбцом выстроились иероглифы. Одна строчка – один иероглиф. Там где должны быть просто имена, типа Оли, или Коли, всего несколько витиевато перекрещенных полосок.
Там же, где к имени добавлено прозвище, должность, или адрес – иероглифы жирные, многоярусные, похожие на сколоченный рукожопым мастером, сарай.
– Да чё за Хренотень! – повторяя избитую мантру, Федя тычет в самый последний контакт, туда, где под жирной кракозяброй, должно скрываться имя его подружки. В оригинале её зовут Света, но здесь она забита, как «Сеня автосервис». Теперь это имя подверглось ещё одной шифровке – той, которую уж точно хрен, кто разберёт.
Трубка не выдаёт гудков, а мгновенно взрывается знакомым писком.
«Нихао! Ци чу ми шо-оа ту ю фонь…»
– Бля-а! – недослушав, Федя швыряет трубку на пол.
Снаружи, судя по доносящимся до его ушей, звукам, тоже происходит что-то невообразимое. Исполняемая, сотнями вразнобой гудящих сигналов, какофония, перемежается матерками, свистом резины и глухими ударами. Какие-то удары Федя чувствует буквально. Они передаются ему через вибрирующий кузов машины.
«Вот те бля…купил новый Шушпан» – зло шепчет он, чувствуя, очередной удар, который похож на забиваемый в крышку гроба гвоздь.
Удары становятся всё глуше и слабее, а звуки всё дальше. Салон погружается во мрак и Феде кажется, что его закапывают в огромной яме, забрасывая эту яму стальными кузовами.
«Цинь чу фо шо ха-а…» – слышит он перед тем, как забыться.
06.05. 2036
08:15:35
– Да ну на!
Михалыч застывает на тротуаре, выпучив глаза. Такого он ещё не видел, хотя, вроде и повидал уже не мало. Добрый десяток, сгрудившихся на перекрёстке машин, напоминает кавказскую свадьбу, или автопати обдолбаных утырков. От праздничной, картинку отличают помятые кузова и слишком уж отчаянный мат, раздающийся из разбитых окон. В пестрящей всеми цветами радуги, железной куче, Михалыч смог разглядеть старый «Чери Тига», «Зашуган» премиум класса, два «Славянина», «Нахал» и новый «Шушпан». Но картинка не остаётся статичной. Уже через секунду, в кучу, с диким рычанием врывается «Чанган Блю Свинота», а ещё через секунду «Москвич». Машины влетают в стальную кучу с радостным ревом, будто голодные собаки в свару за куском мяса. Очередной удар венчает хлопок выстреливаемой подушки и трёхэтажный мат водителя.
– Да ну на!
Фильтр истлевшей сигареты намертво прилип к отвисшей губе. Онемевшая рука не в силах поднять зажатую в ней бутылку пива.
– Да ну на!
Очередной участник шоу радостно врезается в кучу, зарываясь в ней по самый задний бампер. Это миникупер «Джилли пи-пи», который в простонародье окрестили «Подпиздышем». К нестройному матерному хору прибавляется женский визг.
Вишенкой на торте становится премиальный лимузин «Победа», который, влетев в кучу, словно торпеда, разбрасывает сгрудившиеся машины по сторонам.
– Да ну на!
Михалычу, таки, удаётся поднять бутылку с пивом на уровень глаз, но только для того, чтобы внимательно всмотреться в этикетку. А точно ли там пиво? Не взял ли он с прилавка по запарке омывайку для окон?
Этикетка красноречиво заверяет, что в бутылке обычное «Жигулёвское».
На белую горячку это тоже не походит. Михалычу есть с чем сравнивать – это состояние он испытывал и не раз. Неужели всё это наяву?
– Да ну на! – в который раз повторяет Михалыч, только сейчас замечая, что на четырёх стоящих по периметру перекрёстка, светофорах, одновременно горят все три цвета. Такого он ещё точно не видел.
В моменте, Михалыч понимает, что не просто может, а даже обязан сделать следующую вещь. Он достаёт из кармана потрёпанный жизнью трёх-симочный «Херхуй» и нажимает на сенсор, чтобы включить камеру. Вместо привычной голой бабы на заставке, Михалыч видит розового котика, который сидит на заднице и машет прямой, как палка, лапой.
«Нихао!» – мяучет котик.
– Чё-ё?! – Старик щурит глаза, вглядываясь в экран.
«Нихао!» – снова пищит котик, повторяя приветственный жест.
– Ни хуя! – отвечает ему Михалыч. – А где всё? – он имеет в виду иконки, которые его глаз привык видеть на панели. Вместо них весь сенсор усыпан чёрными кракозябриками.
