Наталья Бокшай
Первым будет Январь

Глава 10. Весенние страдания

Как бы мы не торопились, Март всё же нагнал нас именно в тот момент, когда мы спешились. Ярилко метнул спасительный взгляд на ничего не понимающего Рюена. Княжич передал своего коня подбежавшему конюшему и терпеливо ждал, чтобы задать мне какой-то вопрос.

– Ты гостишь у князя Января? – спросил он меня, едва мои ноги коснулись снега, а Ярилко подхватил Хладу, чтобы увести в стойло.

Но я не успела ответить.

Во двор въехала группа всадников во главе с Мартом. Весенний месяц был чем-то крайне взволнован, под глазами залегли тёмные тени, да и вообще выглядел он каким-то измождённым.

А ко мне уже бежали Весея и Нельга. Вот это шанс! Два писаных красавца в одном месте в одно время!

Март увидел меня раньше, чем мне того хотелось бы. Какое-то дурное предчувствие настигло меня, едва мы встретились с ним взглядами. Мне хотелось уйти прочь и не привлекать ничьих больше взглядом, ни с кем не говорить.

– Милая красавица! – воскликнул Март, спрыгивая с коня так, что плащ взметнулся высоко над его головой. – Постой!

Рюен хмуро перевёл взгляд на князя, а потом посмотрел на меня. Видимо княжич заметил мои бегающие глаза в поисках спасительного пути к отступлению. Что-то в его лицо изменилось в то мгновенье.

А за моей спиной уже тяжело дышали запыхавшиеся Весея и Нельга. Да пропадите вы все пропадом!

Я сделала шаг назад, делая вид, что не слышу и не вижу Марта.

– Постой же!

В один прыжок Март поймал меня за руку.

Вот блин!

На гульбище вышел улыбающийся Январь в сопровождении Октября, его жены и Фёдора.

– Милая красавица, – голос Марта дрожал, точно робкий весенний ручеёк. – Позволь мне извиниться за вчерашнее недоразумение.

Я повернула к нему голову, мечтая, чтобы он отпустил мою руку.

Рюен хмуро смотрел на происходящее, точно это всё задевало его самолюбие.

– Не понимаю о чём вы, князь, – я попыталась высвободить руку, но Март, точно сошёл с ума в это мгновение – бухнулся на колени передо мной при всём дворе. – Нет никаких недоразумений между нами.

– Я был ослеплён твоей красотой, прекрасная незнакомка, – лепетал Март. – Те цветы… Прошу, не думай обо мне плохого! Вот, возьми, – он протянул мне корзину белоснежных подснежников. – Они настоящие, живые. Пусть это будет слабой попыткой принести свои извинения за…, – он замолчал, кусая губы, явно не желая говорить вслух, что именно не так было со вчерашними цветами.

Я посмотрела на гульбище, моля о том, чтобы кто-нибудь убрал с моей дороги этого ненормального весеннего князя. Но и там явно ждали моего решения. Фёдор весь аж раскраснелся от сдерживаемого негодования. Только Январь был равнодушно отстранённым, глядя на эту сцену без каких-либо эмоций. Вот дьявол!

– Дорогой князь, – на выручку мне пришёл Рюен. – Ты ввёл девушку в страшное смятение своим поведением.

Он забрал у него корзину с подснежниками и избавил меня от дальнейшего принятия решений.

– Я помогу донести, – пояснил Рюен свой поступок.

– Ты простишь меня? – на одном дыхании прошептал Март, не отводя от меня взгляда.

– Лучше попросите прощения у Января, князь, – ответила я.

Вышло дерзко и со всем на меня не похоже.

Но на Марта это подействовало. Он вскочил с колен, фыркнул, точно рассерженный кот, метнул быстрый взгляд на Января.

– Вот ещё! – капризно отозвался он. – Никто не просил его раздаривать мои подарки.

– Тогда нам не о чем больше говорить, – я высвободила руку и повернулась к гульбищу. – Всего наилучшего.

И я направилась к высокому крыльцу, намереваясь спастись в своих покоях.

– Январь! – заорал за моей спиной Март так, что в псарне подняли лай псы. – Прости за новый сорт моих весёлых подснежников! Я год над ними трудился! Надеюсь, ты оценил мой труд?

Январь усмехнулся. А я в ужасе обернулась. Что это с Мартом?

– Во истину твоё лучшее творение, – отозвался Январь. – Я повеселился на славу. В жизни не чувствовал себя таким счастливым. Благодарю тебя!

Вот же бессовестный! Это он над Мартом издевается или надо мной? Я зло посмотрела на Января, но его улыбка вводила меня в недоумение – поди, разбери, что у него на уме. Во всяком случае моё внутренне равновесие было утеряно – руки от негодования и какой-то обиды задрожали.

Март забрал у Рюена корзину и вновь возник передо мной.

– Возьми цветы, красавица, – протянул он её вновь мне. – Январь простил меня. Пусть эти подснежника напоминают тебе обо мне и моих лучших намерениях. От всего сердца, прими.

Я была слишком зла на Января, чтобы соблюдать какие-то там правила поведения и этикета. Выхватив корзину из протянутых рук Марта, я небрежно вручила её семенящей сбоку Весее и заторопилась убраться прочь.

– Жду тебя на пиру, Расея.

Рюен! Да чтоб тебе пусто было! И ты туда же!

Вихрем, не глядя ни на кого, я промчалась в свои покои. Это уже слишком! Мы не договаривались о таком переизбытке внимания!

– Убери их отсюда, – набросилась я на Весею, летящую позади с корзиной цветов и сияющую, точно солнечный зайчик.

Девушка нисколько не обиделась на меня, лишь крепче прижала подарок к себе и исчезла за дверью.

– Принесли новый кафтан для тебя, госпожа, – Нельга не знала, как заговорить со мной. – Посмотри, какая чудесная вышивка.

Я закатила глаза.

– Кто принёс? – уже не знаю, на кого и грешить!

– Князь, – прошептала Нельга, боясь разозлить меня ещё сильнее.

Князь! С чего это он таким щедрым сделался? И так девать некуда эти наряды!

– Воротник просто чудо, как хорош! – продолжила Нельга. – Только чересчур закрыт, что и шею, небось, не повернёшь. А пуговицы-то какие красивые!

Я усмехнулась. Знала б ты, милая, отчего этот ворот такой закрытый. Январь постарался, чтоб шея моя была под надёжным замком от глаз всех званых гостей.

Посмотрев на нежно-голубой кафтан, расшитый серебром и хрустальными цветами, я в который раз поразилась той изящной красоте, с которой были изготовлены все наряды. В моём мире такого нет. Каждый завиток узора был точно песней, льющейся по ткани, говоря со мной на неизвестном языке нитей и чьих-то бессонных ночей.

– Кто из мастериц и вышивальщиц делал это? – спросила я.

– Я слышала, что есть у князя только одна мастерица, – наморщила лоб Нельга. – Говорят, она ещё при княжне Миланке Синесветовне была, шила для неё, обучала вышивке. Я никогда не видела её, но могу узнать её имя.

Я лишь кивнула. Вот значит как. Велика честь для такой, как я, одеваться у той, что одевала княжну.

Нехотя собираясь на пир, я размышляла над тем, удастся ли сохранить самообладание, если вновь в поле моего зрения возникнет Март. Выставит меня настоящим посмешищем перед собравшимися гостями, что стыда потом не оберёшься. Что обо мне подумают все гости? Девица, ищущая внимания князей? Легкомысленная особа, на которую обратил внимание такой же легкомысленный князь? Набивающая себе цену безродная девица?

Когда вернулась Весея, довольная и витающая где-то в облаках, я решила за счёт неё попытаться избавиться от лишнего внимания со стороны весеннего князя. Уж коль он ей так в душу запал, пусть попытает счастья в моём наряде. Предложив девушке одно из лучших платьев, я не удивилась тому, что она охотно согласилась на моё предложение.

– Не может Март не заметить такую красавицу, как ты, – просияла я, любуясь Весеей, довольно кружившейся в новой, расшитой бледно-розовым кварцем, рубахе. – И веночек примерь.

– Ох, ну до чего ж хороша! – восхитилась Нельга, хлопая в ладоши. – Ну просто княжна какая!

Весея звонко засмеялась, довольная тем, что и ей представился шанс побыть красавицей на княжеском пиру.

– А ты-то чего сидишь? – наигранно накинулась я на Нельгу. – Выбирай скорее наряд! Пусть и тебя Рюен заметит.

Нельга порозовела от смущения, расчёсывая длинную тёмную косу деревянным гребнем, куда собиралась вплести яркую ленту.

– Да что ты, госпожа, – робко проговорила она. – Он на меня-то и не посмотрит. Видела я, как он с тобой говорил. Так просто, так легко. Умеешь ты поддержать любую беседу и не растеряться. Я и двух слов не смогу ему сказать, тут же оробею.

– А ты не робей. Ишь, робкая какая нашлась! Лучше у Весеи поучись, – фыркнула я, застёгивая последнюю пуговицу на своём вороте, от которого голова с трудом наклонялась – экая я теперь надменная буду! – Да только вы бы лучше к январским присмотрелись. Уж они-то точно вас в обиду не дадут. На кой вам сдались эти капризные князья и самоуверенные княжичи?

Весея и Нельга переглянулись.

– Сердцу ведь не прикажешь, – ответила за обеих Весея.

– Слезами вам отольётся это всё, – строго посмотрела я на обеих красавиц. – Не те они, кто любить вас всей душой будут. Только горе с ними вас ждёт, красавицы мои. Вы уж прислушайтесь к моим словам и не ищите лиха на свои головушки. Чем вам Ярилко не красавец? Или Басман? А Плишка с Мочаном? Ох и красавцы какие! И надёжные, и серьёзные, и у князя в почёте! С такими и горя бы не знали!

Весея и Нельга вновь переглянулись, явно решив, что нарочно это всё говорю. Да только мне и вправду стало жалко их, весь недавний пыл мигом слетел, когда представила, какими они несчастными будут с теми, по ком сохнут зазря.

В зале было так шумно, что я едва могла слышать собственный голос.

Гости чувствовали себя как дома, непринуждённо болтая обо всём на свете. Особенно шумно и весело было там, где заседало семейство Ноября Груденивича. Параскева Студёновна громко что-то рассказывала Ляне Подзимовне, хохоча так, что княжна морщилась.

Ледень и Рябинка тем временем беззаботно беседовали с Рюеном и Хмуренем. Рыжеволосая княжна разрумянилась от приятного соседства с сыном Октября, который ей явно нравился. Она держалась со всем подобающим её статусу достоинством, чего нельзя было сказать о её брате – Ледень был сущим безобразником, подтрунивавшим над гостями, отпуская колкие шутки в адрес приглашённой женской половины.

– А это что за павушка такая? – долетело до моего слуха. – С такой лучше не связываться, сразу видно – мнит себя княжной, а на деле дура дурой, – и Ледень заржал, точно конь. – Небось, папенька привёл, чтоб жениха получше отхватить. Я б на такой не женился, будь у неё приданое в полкняжества. Хоть она и личиком получше Рябинки будет.

По тому, как выдохнули и зашипели мои спутницы, я поняла, что сын Ноября говорит обо мне.

– Прикусил бы ты язык, острослов, – жёстко ответил Рюен. – Ты не имеешь никакого права оскорблять гостей. Захотелось тебе позлословить, так чего ж о себе ничего такого не скажешь? Или ты думаешь, что твои шутки делают тебя интересным? Шут из тебя получился бы чудесным.

– Ты что-то зарываешься, Рюен, – недовольно огрызнулся Ледень. – Ты шутить никогда не умел, так что не завидуй тем, у кого есть эта способность.

– Твои шутки оскорбляют других, – покачал головой Рюен. – Только не удивляйся потом, что от тебя отвернутся даже близкие. Сестру ты уже обидел.

И вправду. Рябинка демонстративно отвернулась от брата, который так оскорбительно сравнил меня и её.

– С таким характером, как у тебя на тебе никто не женится, даже не смотря на то, что ты княжич, – добавил Хмурень. – Если бы у меня была сестра, то я бы сделал всё, чтобы она осталась одна, чем её отдали бы за такого шута.

И Хмурень, поднявшись со своего места, позвал Рябинку танцевать. Та, показав брату язык, охотно пошла за ним, краснея ещё больше.

Рюен тоже не стал ждать, когда Ледень отстегнёт очередную неуместную шутку, и направился в нашу сторону. Нельга аж дышать перестала, заметив это.

– Рад видеть тебя в добром здравии, Расея, – слегка склонил он голову в приветствии.

– Благодарю, князь, – кивнула я. – Позволь представить тебе Нельгу и Весею, – указала я на девушек. – Они с удовольствием послушают твои стихи, которые ты обещал прочесть.

– Я очень рад, что ты не забыла об этом, – просиял Рюен.

Ага, забудешь тут. Надо же о чём-то говорить. Хотя я бы лучше с удовольствием прогулялась пешком до озера.

Январь был непривычно весел, улыбаясь и поднимая кубок с вином в знак приветствия всем тем, кто пришёл к нему на поклон, провозглашая князем Колеса года. Вот только глаза его совсем не улыбались. Он был внимателен и чутко присматривался к собравшимся, стараясь понять чувства и мысли каждого. Сидевший рядом с ним князь Октябрь что-то без устали ему рассказывал, на что Январь время от времени кивал головой. Потом его взгляд встретился с моим. Приветливо подняв кубок, он улыбнулся.

Я лишь провела рукой по вороту кафтана и подняла вверх большой палец, на что он лишь самодовольно хмыкнул.

Рюен самозабвенно читал очередное своё стихотворение, собрав вокруг себя не только восторженных Нельгу и Весею, но и других заинтересовавшихся поэзией слушателей. Вдруг музыка смолкла. Сначала никто не предал этому значения, продолжая слушать княжича. А потом до моего слуха долетел звонкий страдающий голос, временами срывающийся до фальцета. Лютня плакала, вторя голосу барда. Я нахмурилась. Уж больно голос был знаком.

– Позволь мне видеть улыбку твою.

Позволь мне о чувствах своих рассказать.

О, бедное сердце моё, о ней я пою!

О, как же мне чувства свои передать?

Март вынырнул из толпы, собравшейся вокруг Рюена. Княжич замолчал на полуслове, бесцеремонно прерванный певцом. Теперь пришла очередь Весеи вздыхать справа от меня.

Затянувшаяся серенада действовала мне на нервы, потому что все смотрели то на Марта, то на меня.

– Почему не играют музыканты? – громко спросил Рюен. – Плясовую! Играйте плясовую!

И он подхватился со своего места, хватая Нельгу и меня за руки, пускаясь в пляс. Тут же сбоку появились Хмурень и Рябинка, которым явно не хотелось слушать пение Марта вечно. Музыканты грянули плясовую. Господи Боже, да почему это происходит? Хоть бы Фёдор на помощь пришёл! Где его чёрт носит, когда я готова до упаду плясать с ним, а не с Рюеном?

Весёлый ручеёк заполнил весь зал, не давая мне ни единого шанса выбраться из этого потока. Вынырнув из-под рук танцующих, Рюен хотел было отпустить Нельгу и встать в пару со мной, но его опередили. Моя рука надёжно легла в тёплую ладонь Января.

– Спасибо, – выдохнула я, подавив внутри очередной приступ подкатившей паники – в поле зрения вновь возник Март.

– Удивлена? – усмехнулся он.

– Нет, – покачала я головой. – Благодарна.

И он повёл меня в просвет между выстроившихся в ручеёк плясунов.

«Только не отпускай!» – мысленно взмолилась я, зная, что не выдержу больше ни стихов, ни песен.

Январь не отпустил.

– Ярилко рассказал мне о том, что произошло на вашей с ним прогулке верхом, – заговорил князь. – Что думаешь по этому поводу?

– Подснежники всего лишь были предлогом, чтобы придумать ещё какую-нибудь гадость, – пожала я плечами.

Январь довольно улыбнулся, посмотрев на меня сверху вниз точно видел впервые.

– И как только Ледень мог недооценить твои умственные способности? – спросил он.

– Он просто заносчивый придурок, которому стоит врезать, – вырвалось у меня. – Маменькин сынок.

– Тише, Расея, – засмеялся Январь. – Вдруг маменька услышит. Боюсь, тут даже я буду бессилен.

Я метнула на него гневный взгляд. Смешно ему. А меня, между прочим, дурой обозвали, незаслуженно, надо признать.

– Могу ему пинка дать на охоте, – шепнул Январь мне на ухо.

– От всей души только, пожалуйста, – кивнула я.

Когда в очередной раз мы вынырнули из ручейка, то нос к носу налетели на недовольного Марта.

Я машинально встала за спину Января.

– Веселишься, князь? – гневно спросил Март.

– А ты, я погляжу, не оценил плясовую, – ответил Январь.

– Мне совсем не весело, – тяжело вздохнул весенний князь. – Гостья позади тебя точно издевается над моими чувствами! А у меня сердце болит от этого!

– Ну, извини, – пожал плечами Январь. – Позвать тебе знахаря?

– Нет! Прикажи ей танцевать со мной, раз она твоя гостья! – голос Марта сорвался до визга. – Иначе за эти унижения я поквитаюсь с тобой!

Январь недовольно зацокал языком.

– В моём доме я не приказываю, – холодно проговорил он. – А твои сердечные страдания – очередной порыв легкомыслия.

– Ты ошибаешься! – завопил Март. – Со мной ещё никогда такого не было! Я не могу больше ни о чём думать! Ну же, Расея, выходи! Поговори со мной!

Рука Января дрогнула и я подумала, что он меня отпустит. Попробуй только! Не хочу я говорить с тем, кто желал смерти всего лишь день назад! Я лишь сильнее сжала ладонь князя и вышла из-за его спины.

– Расея! – Март сделал шаг ко мне навстречу. – Почему ты избегаешь меня? Я настолько неприятен тебе, что ты не хочешь даже поговорить со мной? Я ведь попросил у Января прощения! Если причина не в этом, то что я могу ещё сделать, чтобы получить твоё внимание?

Вот это повтор! Да он просто Ромео!

– Прости, князь, – выдавила я из себя. – Я не люблю чрезмерного внимания к себе. А ты и так заставил меня быть замеченной всеми собравшимися. Поэтому, думаю, ты получил не только моё внимание, но и всеобщее.

Январь усмехнулся.

– Ты позаботился только о своих чувствах, – пожала я плечами. – Это нечестно.

– Да как ты так можешь с князем говорить, простолюдинка!

Это выкрикнул Ледень. Вот индюк малолетний! Врезать ему самой что ли? С какой руки лучше – правой или левой?

– Тогда давай поговорим в другом месте! Обещаю, я больше не буду привлекать лишнего внимания к тебе! – Март ухватил меня за плечи. – Только дай мне уладить это недопонимание, которое я вызвал у тебя!

Я поморщилась.

– Март, уйди, – Январь оторвал его руки от меня. – Ты уже получил достаточно внимания.

– Ты не понимаешь, – зашипел тот. – Я впервые в жизни думаю не только о себе.

– Я понял, – отозвался Январь. – Но ты делаешь это так, что от тебя хочется сбежать даже мне.

Март отпустил меня.

– Я веду себя глупо, да, Январь? – поник он.

– В общем-то да.

Март вздохнул, посмотрел на меня печальными глазами.

– Мы ведь увидимся завтра, Расея?

Я лишь кивнула. Мне просто хотелось, чтобы на нас прекратили смотреть. И чтобы Ледень заткнулся, понося меня такими высказываниями, что хотелось его придушить, плевав на то, что я в своей жизни и мухи не обидела.

Рюен, видимо, подумал о чём-то подобном. Он что-то шепнул Рябинке. А та, недолго думая, заехала брату по щеке со всей дурной силы, что в ней была. Ноябрь Груденевич и Параскева Студёновна кинулись разнимать дерущихся брата и сестру, так и не увидевших понурого Марта, покидающего зал.

– Вот это вы тут устроили!

Фёдор появился за моей спиной так неожиданно, что я вздрогнула.

– Я хочу, чтобы мне стёрли память! – прошептала я, борясь с желанием расплакаться. – Из-за меня одни проблемы! Отпустите меня, пожалуйста! Я хочу исчезнуть!

– Разбежались, – фыркнул рында. – Да, князь?

Январь кивнул, строго глядя на меня.

– Тебе придётся пройти через всё это, – тихо проговорил он. – Иначе так и не поймёшь кто друг, а кто враг. Посмотри на них – они не презирают тебя. Им просто любопытно. Но этого мало, чтобы узнать их всех. Не опускай головы, если хочешь, чтобы они склонили свои перед тобой.

Я попыталась высвободить руку и убежать. Но не тут-то было!

– Играйте! – громко сказал Январь музыкантам. – Честной народ желает веселиться! Виночерпии! Больше вина и мёда гостям!

Вновь зазвучала музыка, вновь загомонили гости, вновь раздался смех, вновь заплясали.

Январь повёл меня за собой прочь из зала. Я видела краем глаза, как разочарованный Рюен проводил нас тяжёлым взглядом, но следом не пошёл. Он двинулся было к Нельге, но девушка неожиданно повернулась к стоявшему позади неё Басману. А молодой гридень уж сообразил позвать девушку плясать.

Мы молча поднялись на дозорную вышку, где нёс караул Бус, отпустивший всю молодую половину караула на пир.

– Видишь вон те огни? – спросил меня Январь, указав куда-то в сторону леса.

Я молча кивнула.

– Днём там побывал Март со своей дружиной, – Бус широко зевнул. – Пытался через свою ворожбу перетянуть сюда ещё воинов. Зря старался. Жалко подснежники на той поляне ещё год расти не будут.

– Хоть Ярилко и ослушался, оставив тебя одну, всё же из вашей с ним затеи вышло верное решение, – продолжил Январь. – В тебе живёт природное чутьё, которое позволяет избежать новых проблем.

– Ага, – вырвалось у меня.

– Ты зря так думаешь, – покачал головой Январь. – Я не издеваюсь над тобой, если тебе так показалось. Я просто хочу, чтобы ты поняла, что то, что с тобой происходит – не просто так. Рано или поздно нынешние события приведут к одному единственному итогу. Но только прежде, чем это случится, ты должна научиться видеть тех, кто тебя окружает, чтобы не быть обманутой. Сейчас ты доверяешь чувствам. Ты не просто избегаешь Марта, потому, что он тебе не нравится, а потому что чувствуешь, что он сделает тебе больно. Ты ненавидишь Декабря с самой первой встречи, даже ещё не зная его, только потому, что твои чувства говорят с тобой. И ты права, что веришь себе, веришь тому, что чувствуешь. И сейчас я хочу тебя попросить, чтобы ты продолжила доверять себе, какими бы лестными словами не распылялись вокруг тебя те, кто хочет твоего внимания. А внимание будет, потому что они тоже чувствуют, что ты другая. Ты не Весея, ни Нельга. Внутри тебя живёт маленький воин, которому не безразлична судьба нашего мира. Пусть с моей стороны это будет наглостью и жестокостью, но да, я хочу, чтобы ты прошла через всё это. Только тогда ты сможешь всё понять, и мои нынешние слова тоже. Я не прошу тебя доверять мне. Я прошу тебя научиться доверять и верить в себя.

Я пристально посмотрела на него. Уж чего-чего, а этих слов я не ожидала от него услышать. Многое в них мне было непонятно, но… Я верила ему! Просто слепо верила в то, что он прав! Наверное, от Фёдора заразилась.

– Я попробую, – отозвалась я. – Только если неприятностей у тебя от этого станет больше, не списывай их на меня.

Январь улыбнулся. И впервые за всё время это была настоящая улыбка, мягкая, как луч рассветного солнца морозным утром.

– Они не за горами, – отозвался он. – Но не потому, что ты пришла. А потому что настало время всему случиться. Жаль, что тебе придётся это увидеть. Но такова, видимо, судьба, если ты в неё веришь.

– Будет война? – спросила я, зная и так ответ.

– Будет, дочка, – ответил за князя Бус. – Мы уж заждались её. Неизвестно только, кто же первым развяжет бойню. А желающих много.

– Я могу помочь не дать этому случиться? – с надеждой спросила я у Января.

– Когда определишься с выбором, кому ты можешь доверять, я буду верить, что ты задашь мне этот вопрос снова, – тихо ответил он. – Только тогда ты уже будешь знать, что именно можно будет сделать.

– Но ты ведь знаешь это решение, – удивилась я.

– Я хочу, чтобы ты это решение приняла сама, – вновь улыбнулся Январь.

В его глазах в этот момент было столько разных чувств, что у меня даже закружилась голова.

– Тогда научи меня всему, что сможешь дать, – с вызовом ответила я. – Научи, чтобы я поняла тебя.

Бус довольно закряхтел, переминаясь с ноги на ногу.

– Завтра охота, Расея, – распрямил плечи Январь. – Я научу тебя стрелять из лука.

– Чего-чего? – я отшатнулась от него. – Стрелять? Из лука? Я не это имела в виду!

Бус рассмеялся.

– Мишень будет деревянная, – успокоил меня Январь.

– Тогда ладно, – неуверенно отозвалась я. – А это обязательно?

Князь кивнул.

Ладно. Я готова пройти все испытания, которые мне уготовила судьба. Возможно, только после этого я смогу вернуться домой. А если нет, то хотя бы смогу постоять за себя, когда мир рухнет.

– Не бойся, дочка, – подбодрил меня Бус. – Князь тебя в обиду не даст.

Январь лишь покосился на своего гридня.

– А если что, можешь мне пожаловаться, – добавил тот.

– Хорошо, – рассмеялась я. – Вы уж с ним тогда построже.

– Даю слово, – подмигнул мне Бус.

Может быть, однажды я пойму всё то, что случилось со мной в этот вечер и смогу принять верное решение. А пока что я хотела верить, что в Просини мне ничего не грозит. Даже тот дурной сон казался не таким страшным, когда рядом были люди, поддерживавшие меня просто потому, что я была для них хорошим человеком. Они верили мне. Как теперь я могла предать их или подвергнуть опасности? Они делили со мной кров, хлеб, тепло… Всё то, что было бесценным даром человечности. И именно с этого начинается любовь. Да, за это короткое время я полюбила Просинь, полюбила всех тех, кто окружал меня. Случилось бы со мной это чувство, попади я в другое княжество? Сейчас я не была в этом уверена. Убедить меня в обратном могло бы только чудо. Но здесь не бывает чудес. Вернее, они бывают, но не в том смысле. В Просини я действительно была госпожой, и не потому, что меня привёз князь и поселил в своих хоромах. А потому что они увидели во мне ту, которой они не безразличны, хоть я и была гостьей. После тех событий, что случились перед приездом Марта, они признали меня своей. Своей госпожой, готовой встать на защиту княжества вместе с ними. А я? Я просто жила собственными чувствами. И Январь понял это. Меня впервые в жизни поняли. Могло ли со мной такое случиться в моём мире? Вряд ли. Могла бы я найти таких друзей, какие были у меня здесь? Очень сомневаюсь. Я впервые в жизни перестала быть пустым местом! Может быть я зря думаю, что я здесь чужая? А ещё – улыбался ли Январь кому-нибудь так искренне, как мне сегодня? Если нет, то я не просто так прожила эти дни в его мире.

– Завтра будет трудный день, – сказал он Бусу. – Охота всегда повод проверить друг друга на прочность. Пусть дружинные не горячатся, да за Мартом присмотрят. А сокольничему передай, чтоб не выпускал Бурана, даже если Рюен на колени встанет. Тревожно мне за сокола.

– Вечером приедут княжны и Август? – кивал Бус головой в такт словам князя.

– Если метель их не застанет в пути, – Январь зорко вглядывался в темноту. – Но то моя воля. Пусть не забывают, что моё время сейчас. Чем больше снега, тем крепче колос.

Мне лишь в который раз осталось подивиться его мудрости, заставляющей ценить то многое, чему раньше не придавалось значения. И я улыбнулась, украдкой глядя ему в глаза, серые и холодные, точно зимнее небо, где за облаками скрывается яркое, тёплое солнце.