Наталья Бокшай
Первым будет Январь

Глава 8. Ранний гость

Вран летел подобно выпущенной стреле, повинуясь, казалось, самой мысли своего хозяина. Мне оставалось лишь крепче держаться, чтобы не соскользнуть на крутых поворотах. Ладони в варежках горели от жара, как будто они были связаны из каких-то огненных нитей.

– Что ты делаешь?

Неожиданно Январь на полном скаку остановил коня и расцепил мои руки у себя на поясе.

Я удивилась.

Недоумение в его взгляде мне было видно даже сквозь затылок.

Он спрыгнул с Врана и торопливо сбросил шубу, как если бы она полыхала огнём.

Я осторожно сползла следом. Мало ли, вдруг придётся ноги уносить от него.

– Что случилось? – не понимала я. – Я тебя чем-то обидела? Но я ничего не делала!

Январь осторожно приподнял рубаху и ощупал раненый бок.

– Тебе больно? – заволновалась я, чувствуя, как нехорошо мне становится от одной мысли, что из-за меня ему пришлось встать с постели, не смотря на смертельную рану.

– Нет, – резко ответил Январь и, одёрнув рубаху, посмотрел на меня, точно видел впервые.

Я перемялась с ноги на ногу под его пристыльным взглядом, не зная, как себя вести и что думать. Что опять, блин, происходит? Руки предательски задрожали от волнения и отчаяния. Непонимание было главной причиной всех моих расстройств. А его молчание и вовсе заставляло меня чувствовать себя страшно виноватой и лишней.

– Впереди поедешь, – беспристрастно бросил он мне, надевая шубу обратно.

И не успела я понять его намерения, усадил в седло.

– Что ты делаешь! – воскликнула я. – Твоя рана может…

– Всё в порядке, – нетерпеливо перебил он меня и, легко взлетев на Врана, тронул поводья. – Попрошу Ярилку научить тебя ездить верхом. Выберешь себе лошадь, какая понравится.

С удивлением я обернулась к нему.

– Сиди смирно, – фыркнул он. – Вран не любит беспечного к себе отношения.

Отвернувшись, я в недоумении уставилась на холку коня, пытаясь проследить мысли князя. С чего вдруг всё это? Зато у меня появится хоть какое-то развлечение в крепости. А навык верховой езды мне очень даже пригодится в этом мире, иначе далеко я на своих двоих не уйду. Но эти мысли быстро выветрились, так как больше всего меня беспокоило поведение Января. Что такого случилось, отчего он даже коня остановил, чтобы проверить свою рану? Видимо, я слишком сильно за него держалась, и так боялась свалиться, что не заметила, как потревожила раненый бок.

Лес начал редеть, а Вран вдруг замедлился.

– Не прошло и года, – прошептал Январь.

Из темноты вынырнул дружинный отряд во главе с Фёдором.

– Что-то вы долго, – сурово бросил им Январь, когда всадники окружили нас.

– Прости, князь, – рында виновато посмотрел из-под шапки. – Я всю крепость перевернул, не знал где тебя искать.

– Ворон меньше ловить нужно, – Январь был непреклонен. – На то ты и рында, чтобы знать, где я.

Фёдор опустил голову.

– Ладно, – князь усмехнулся. – На то воля моя была, чтоб ты не знал где я. В этот раз прощаю.

Вот ведь бессердечный! У Фёдора чуть инфаркт не случился из-за того, что второй раз прохлопал князя, а у него видите ли «его воля была»! Что он о себе только думает?

Мне казалось, что я даже услышала, как Фёдор облегчённо выдохнул.

– Что за срочность такая, княже? – спросил Бус, всё ещё пытаясь понять, почему и я опять не там где должна быть.

– У нас гости, и совсем не в том смысле, в каком вы думаете, – сверкнул глазами Январь. – К дальней сторожке направляется отряд Декабря. У них пленники из простого люда. Надо бы проследить. Коль за засечную черту пойдут в обход – снять всю заставу и не дать им и шагу ступить. Дурные дела творятся. Уж не знаю кто всем этим руководит, но коли Декабрь на свою сторону позовёт кого не надо из дальних земель… Тут даже и объяснять не нужно.

Бус и Щербатка переглянулись. Оба были хмурыми и встревоженными. Явно знали больше, чем я услышала.

– Если он затеял ворожбу, то явно из ума выжил, – мрачно проговорил Бус.

Январь закивал головой, вглядываясь в гущу леса.

– И это накануне пира, где соберутся все месяцы, – тяжело вздохнул он. – Кто ж ему это всё нашептал? Видимо думает, что я при смерти. Иначе бы так быстро не рискнул.

– Твоя смерть, князь, ему выгодна больше, чем чья либо, – напомнил Фёдор. – Ты один в январских землях. Уж извини за прямоту. Даже у Марта родня осталась.

– Да знаю я, – махнул рукой князь. – Только это не даёт Декабрю права призывать в наш мир иную силу. Это подло даже для него. По таким правилам он никогда раньше не играл. Лучше бы войско собрал, ударил открыто.

– Он всегда был отвратительным, – с презрением заметил Фёдор. – С ним даже никто из месяцев объединяться не хочет, потому что в любом случае будет нож в спину хоть Марту, хоть Сентябрю.

– Мы с Щербаткой проследим, куда отряд ушёл, – Бус уверенно выпрямился в седле.

– Плишка и Молчан пойдут с вами. А мы с дружиной – следом, – согласился Январь. – В бой не вступать без моего согласия и без надобности. Ярилко, где ты там? За гостью нашу отвечаешь головой.

– Но ты же ещё не поправился, князь! – недовольно воскликнул Фёдор.

– Не до ран сейчас, – отмахнулся тот.

Ярилко выехал вперёд.

– Ступай с ним, – велел мне князь. – Басман, остаёшься за старшего в крепости. Если что-то случится – я дам знать, – скомандовал он гридню.

И уже через несколько минут дружина растворилась в тёмной лесной чащобе, поглотившей все звуки, которые бы могли выдать их присутствие.

– Вот невезуха, – вздохнул Басман. – Все там, а я жди тут и ничего не делай. Ярилко, ну вот скажи, за что князь меня так не любит?

– Да отчего же? – искренне удивился отрок. – Наоборот. Он тебе крепость доверил заместо себя.

– Да что с ней случится в его отсутствие? – проворчал Басман, погладив бороду. – Всё веселье опять достанется Рябому. Тьфу ты!

Для меня снова началось томительное ожидание в неизвестности. Страх вновь вернулся и прочно засел на своём почётном месте, явно желая, как и я, дождаться хозяина Просини, чтобы уйти.

Ярилко хоть и был неподалёку, но, всё же, далеко ему было до Фёдора, с которым я успела научиться чувствовать себя менее уязвимой.

Когда наступило утро, крепость встретила непривычной тишиной.

– Март едет! – крикнул дозорный с вышки.

Ещё лучше!

Малашка заохала, недовольно подгоняя сонных отроков.

– Хозяин из дому – этот тут как тут! – бранилась она на торопившегося гостя. – Терпи его теперь больше сроку!

Когда во двор въехала бледно-голубая карета в сопровождении целой дружины и несколько повозок с «бесполезными подарками», как выразилась Малашка, псы подняли такой лай, словно их выгнали на охоту.

Из окна своих покоев я видела, как засуетились конюхи, принимая лошадей «желанного» гостя, как отроки Января постелили дорогой, цветастый ковёр перед дверцей кареты. И, наконец, я увидела самого Марта.

Красивый. Никакое другое слово к нему больше не клеилось. Красивый златокудрый юноша в нежно-голубых одеждах, зелёном тёплом плаще, с самодовольной улыбкой на приятном лице. Он обвёл взглядом, лишённым каких-либо чувств, княжеские хоромы Января. Затем поморщился, точно от неприятного запаха или воспоминания, и бодрой походкой зашагал к встречавшему его вместо князя Басману. Даже из своего окна я видела эту бесподобную белозубую улыбку, явно переигранную. Отдать должное гридню – держался он естественно, и вскоре улыбка Марта потухла сама собой.

Они что-то обсудили, и Басман пригласил гостя пройти в отведённые для него покои, на что душка-месяц согласился, не забыв пожаловаться на долгую и утомительную дорогу. За ним тут же побежали его отроки с лютнями и какими-то ещё музыкальными инструментами для успокоения души господина. А Басман не преминул презрительно сплюнуть за спиной гостя, едва не угодив на роскошный плащ, под громкий и несдержанный гогот отроков Января.

Я видела, как в гридницу стали вносить корзины с цветами и душистыми травами. Вот они те самые «бесполезные» подарки – подснежники средь зимы. А там ещё моя ёлка разнарядная! Ну и кто кого удивит?

Январь с дружиной вернулся к вечеру. Мрачный и нелюдимый, как и все его воины. С собой они привезли тех самых пленников, которых вели декабрьские наёмники. Полуживые и напуганные, они горячо благодарили князя, то и дело кидаясь ему в ноги. Я видела, как старик, дрожа всем телом от холода в драном кафтане, ухватил Января за руку, целуя и рыдая. Князь не отдёрнул руки, не разгневался от подобного поведения, а лишь поднял его с колен, обнял за плечи, как родного, и что-то долго ему объяснял, пока не подоспел знахарь.

Январь нисколько не удивился приезду Марта и даже не отреагировал, когда весенний месяц появился во дворе, пока он отдавал последние поручения.

Морща нос, то и дела прижимая белоснежный кружевной платок к лицу, Март неторопливой походкой подошёл к хозяину крепости, явно стремясь заявить о своём появлении. Но и тут Январь не отреагировал, лишь сухо кивнул и направился к крыльцу.

– Встретимся утром, – долетели до моего слуха его равнодушные слова, брошенные Марту так, как если бы он был собакой из псарни. – Позови Расею, – услышала я поручение отданное Ярилке.

Зачем это я ему понадобилась? Сердце зачастило от неизвестности. Что я сделала не так?

Но всё оказалось не таким страшным, как я предполагала.

– Если хочешь, можешь забрать это, – Январь указал пальцем на три больших корзины с цветами, едва я появилась на пороге. – Они не отравлены, так что с тобой не должно ничего случиться.

– Могу я взять только одну? – спросила я. – А две других корзины подарить Весее и Нельге?

Январь великодушно махнул рукой, стоя спиной ко мне у новогодней ёлки, рассматривая развешенные игрушки, мерцавшие в слабых отсветах огня.

– Март любит хвастать тем, что научился выращивать их средь зимы, – пожал плечами он. – Но они всё равно хороши лишь в своё время, когда пахнут талым снегом и пробуждающейся землёй. А сейчас время ёлок с добрыми игрушками, навевающими мысли о детстве и чудесах.

Я улыбнулась. Понравилась, значит, ему моя затея. Интересно, о чём он думал, глядя на расписные деревянные шары?

Мне хотелось спросить о том, что случилось у дальней сторожки, но я не отважилась. Знала ведь, что он не ответит. Да и не моё это дело, не женское.

– Пока в крепости будут гостить другие месяцы, старайся не оставаться где-либо одна, – тихо, но отчётливо произнёс Январь. – Пусть Весея и Нельга будут с тобой всё время, если пожелаешь. Я не запрещаю тебе общаться с гостями, но ты и сама понимаешь, что любое твоё неосторожное слово вызовет массу подозрений к тебе. Но и пока ты здесь – тебе ничего не грозит.

– Я знаю, – кивнула я. – Я буду осторожной.

– После решим, как быть с тем, что с тобой случилось, – и он повернулся ко мне. – А пока что сделай так, чтобы кроме меня и Фёдора больше никто не догадался, каким ветром тебя занесло в этот мир.

– Могу я просто где-нибудь спрятаться, чтобы не попадаться никому на глаза?

Январь отрицательно покачал головой.

– Не все месяцы враждебны между собой. Отроки неплохо ладят на таких пирах, особенно когда собираются за одним столом. О тебе в любом случае заговорят, не преминув рассказать о твоих заслугах. Их интрес вынудит меня показать им тебя. Декабрь тебя узнает. Твоё дело запомнить, что ты дочь знатного боярина из моих краёв, и гостишь ты в моей крепости в качестве залога – твой отец мне должен. Тебя это избавит от чрезмерного любопытства, а меня – от некоторых других проблем. Так что считай это нашим уговором.

Вот так удивил! Мне стало нехорошо, совсем нехорошо.

– Что ещё я должна запомнить? – с трудом выговорила я.

– Твой ключ…

Январь указал пальцем на мою шею. В глазах вновь мелькнуло что-то неподдающееся объяснению – грусть, сдерживаемая строгость, интерес…

– Не показывай его никому. Никому и ни под каким предлогом. Не допусти ни единой случайности, чтобы его кто-то заметил. Ври что хочешь, но никто о нём не должен знать.

– Могу я узнать – почему? – я уже говорила шёпотом.

– Я не готов сейчас дать тебе все те ответы, которых ты ждёшь, – покачал головой Январь. – Всё слишком сложно. Ты не готова принять и понять этого. Пока что. Но будь уверена, я расскажу тебе. А пока что постарайся не усложнять происходящее. Иначе твой ключ тебя погубит, и даже я буду бессилен. Со временем ты всё поймёшь.

И отвернулся к ёлке.

Я поняла, что разговор окончен и спрашивать его ещё о чём-то – не имеет смысла. Мне никогда его не понять. Словно два человека живёт в нём. И одного из них я боюсь до трусливой заячьей дрожи.

*

Следующим вечером огромный зал для пиров был готов к встрече весеннего гостя, раннего и совсем нежданного. Смех Марта раздавался повсюду, беспечный и заражающий беспричинным весельем.

Проводившие со мной время Весея и Нельга мечтательно ждали, когда будет разрешено и им войти в зал вместе со мной. Когда Ярутка доставил из корзины с цветами и поручение от Января, они несказанно обрадовались. И в тот же вечер им выделили покои рядом со мной.

– Вот бы поближе на Марта поглядеть, – протянула Весея, глупо улыбаясь собственным мыслям. – Говорят, он самый красивый из месяцев, не считая Рюена.

– Интересно, а он тоже приедет? – с надеждой спросила Нельга.

И обе посмотрели на меня. Я не поняла, о ком они говорят и лишь пожала плечами.

– Март тот ещё ценитель всего прекрасного, – продолжила Весея. – Я слышала, что его княжеские хоромы похожи на дивный сад. Кругом цветущие деревья, звонкие водопады, а престол из чистого малахита в обрамлении самого прозрачного хрусталя. Ещё слышала, что у него есть огромный терем, где зимой цветут первоцветы. В его покоях поют птицы и порхают бабочки. А ложе усыпано лепестками цветов. Никакая зима ему не страшна в таком дивном месте!

Я хоть и делала вид, что мне всё равно, но всё же с горячим интересом слушала их болтовню, стараясь узнать как можно больше о мире, в который меня действительно занесло каким-то ветром.

– А слышала, что пару месяцев назад он объявил о желании жениться на той, кто окажется самой красивой из всех девушек двенадцати княжеств, даже если она будет нищенкой или сиротой, – оживилась Нельга. – И за всё это время к нему на смотрины приезжали красавицы из разных краёв. Но он ни одной не выразил даже своего почтения, лишь смотрел на девушек через полупрозрачную ткань, сквозь которую его самого не было видно. Поговаривают ещё, что когда он вступит в Коловорот, то сам поедет искать ту самую красавицу, что покорит его сердце. Вот ведь кому-то повезёт!

– Жалко, что не нам с тобой, Нельга, – мечтательно вздохнула Весея. – Даже боюсь представить, какой должна быть та красавица, которую он выберет. Волей-неволей можно себя страхолюдиной почувствовать рядом с таким князем. Страшусь даже посмотреть на него теперь. Вдруг он с презрением глянет на меня?

– Да никого он не выберет, – не удержалась я. – Кроме себя. Может ему лучше на своём отражении жениться?

Обе девушки так и прыснули от смеха.

– Вот шутишь ты, Расея, а он возьмёт и на тебя засмотрится, – весело зацокала языком Весея. – Что тогда говорить станешь?

– Да уж нашли красавицу! – фыркнула я. – Он скорее на нашу Малашку засмотрится, чем на меня.

И они рассмеялись ещё громче. Я лишь отмахнулась от них – пришло время собираться на пир.

Из тех нарядов, которые Январь прислал мне, я с трудом могла выбрать что-то менее заметное и простое. Уж слишком дорогие меха и вышивки были на кафтанах и рубахах. Я была вовсе не против того, что раньше это была одежда его матери, которую он так бережно сохранил, что даже время её не тронуло. Но я была против того, что он дал её мне, человеку совершенно недостойному таких нарядов. Я бы чувствовала себя гораздо лучше в таких же безликих и неброских одеждах, какие были на Весее и Нельге. Тогда бы на меня не обращали внимание. А то даже некоторые отроки начинали мне кланяться, точно я суперзвезда какая-то! Ужасное чувство! И за что он так со мной? Сослал бы меня в деревню какую-нибудь или просто дал потеряться там, где я никогда не найдусь!

– Пора, – Весея отошла от окна, в который раз расправляя складки на рукавах.

– Ярилко за нами придёт, – успокоила я её. – Пусть остальные гости займутся беседой, чтобы мы незаметно заняли своё место.

И точно услышав мои слова из-за двери послышался голос отрока.

– Князь ждёт, – сообщил Ярилко, когда Весея открыла ему. – Вам будет с кем побеседовать – он пригласил дочерей наших гридней с матерями, да другой роднёй.

У меня отлегло от сердца. Хоть не одни мы будем на этом мужском банкете. А то неизвестно куда глаза девать, если кто пялиться начнёт.

Март сидел по правую руку от Января за украшенным цветами столом. Выглядел он счастливым и приветливым мальчишкой, глядя на которого хотелось улыбаться и любоваться его прелестной цветущей красотой.

Но и Январь оказался не промах – перенёс украшение с престола, которое я для него сделала, на свой княжеский стол, и выглядел довольным и радушным хозяином, приветствующим гостей из собственных земель. Оказывается, он и улыбаться умеет и шутки шутить получше тех, что я слышала, когда он меня из реки доставал. Пойми его, поди!

Мы с Весеей и Нельгой заняли отведенный специально для женской половины стол напротив князей, но достаточно далеко, чтобы рассмотреть океан чувств в глазах Января, проводившего нас пристальным взглядом.

Март был занят какой-то крайне увлекательной беседой с купцом, которого Январь посадил между собой и гостем. Совсем молодой и румяный, купец охотно отвечал на вопросы златокудрого юноши, не уставая превозносить своего князя. Явно всё это было неспроста! Два болтуна за одним столом, кичившихся своим достатком и любовью к драгоценным камням. До меня стали долетать громогласные обещания весеннего князя приехать в гости к купцу и поглядеть на его хоромы. Но когда Март услышал, как кто-то из его дружиных спросил Января о ярмарке, то тут же и думать забыл о данном обещании, клянясь в том, что обязательно побывает на ней. Честно – мне в тот момент захотелось расхохотаться во всё горло. Детский сад!

– Какой же он красивый, – Весея неотрывно наблюдала за молодым князем, не пропуская ни одного его жеста.

– Ага, – хмыкнула я.

Так в фильмах по-моему мнению, выглядят ангелы. Вот только характер у Марта – черти в аду и те плакали бы от его ветреного непостоянства. Не представляю каково живётся его дружине и всяким мамкам-нянькам, которые и так дежурили неподалёку, точно цепные пудельки.

Я чувствовала себя более-менее спокойно, уверовав в то, что на меня никто не обращает внимания. До того момента, как музыканты Марта не заиграли плясовую. Чёрт бы побрал этого Фёдора! Откуда только взялся!

– Пойдём, научу танцевать, – подмигнул он мне, нарисовавшись перед нашим столом, протягивая руку и не забывая при этом ослепительно улыбаться.

– Нет.

Я сказала это резче, чем хотела. Рында был уязвлён. Но лишь сотую секунды.

– Да ладно тебе, – широко ухмыльнулся он.

Весея больно толкнула меня локтем в бок.

– Кто ж такому, как Фёдор, отказывает? – удивилась она.

– Я…

Но Фёдор, смеясь и явно забавляясь тем, что я покраснела от слов Весеи, взял меня за руку и увлёк за собой в ряды плясунов.

Это было незабываемо! Вот такого в моей жизни ещё не было! Это были не танцы в моём привычном понимании, это была сумасшедшая пляска ног и акробатические номера лихачей! Провалиться бы мне в тот момент!

– Просто представь, что ты – лебёдушка, – подначивал рында, заставляя меня кружиться и думать о том, как бы не запутаться в собственных ногах.

– А ты тогда самодовольная обезьяна, – проворчала я себе под нос, изловчившись высвободить руку из его цепкой хватки.

Март пошёл плясать тоже. Это я поняла по шумному вздоху очутившихся возле меня Весеи и Нельги. И пока я искала путь к отступлению, весенний месяц возник в поле моего зрения.

Золотые кудри сияли, точно подсвеченные. Улыбка была счастливая, будто солнце вышло из-за облаков. Можно даже было сосчитать веснушки на его прелестном лице. Двигался он задорно и умело, наслаждаясь музыкой, чувствуя её, понимая. Взгляд голубых глаз блуждал, ни на ком надолго не останавливаясь.

Краем глаза я видела, как Весея, поплыла лебёдушкой в его сторону, явно стремясь быть замеченной месяцем.

И уж как это случилось, я и сама не поняла. Точно время в этот момент сначала замерло, а потом прыгнуло испуганным зайцем вперёд, прихватив и нас с собой.

Весея, сама того не желая, зацепила рукой, которой она так красиво взмахнула, мою косу, концом спрятанную под кафтаном. Вылетая из-под одежды, коса потащила вслед за собой мой заветный ключик. Он, точно вспышка, поймал несколько бликов, прежде чем шлёпнуться мне где-то около плеча.

Я поймала его быстро, тут же, среагировав на всё, словно молния. И испуганно огляделась.

Мой взгляд упёрся в ясные голубые глаза Марта, смотревшие на меня совершенно иначе, чем до этого на остальных гостей. В них я прочла изумление, потрясение и точно некое пробуждение от равнодушного сна.

Не уже ли он увидел? Не уже ли рассмотрел? Не уже ли узнал?

Январь убьёт меня!

Господи! Ну почему это происходит именно со мной!

И не успела я метнуться в просвет между гостями, как Март шагнул ко мне.

А позади него показалась суровая фигура Января.

Кажется, я пропала!

.