Мария Высоцкая
Мой худший друг
Глава 25
Тим
Крепче стискиваю руль. Вижу прекрасно, что она почти плачет, но никаких ободряющих слов поддержки из себя выдавить не могу. У меня их просто нет сейчас.
Есть злость, раздражение, а еще четкое понимание – она мне не доверяет. Более того, судя по всему, вообще каким-то напрочь отбитым считает.
Вроде на дебила не похож…
Сто раз все обговаривали и проговаривали. Никто не собирался ее чего-то там лишать в тачке, на окраине Москвы. Только вот Арина, судя по всему, думает иначе.
Я прекрасно слышу и понимаю слово «нет». Дальше дозволенного бы не зашел. И если первые пару раз такое вот отторжение выглядело по большей части мило и даже льстило, что у меня такая девочка-девочка, то теперь меня на куски вся эта требуха рвет.
Сама же вечно про доверие талдычит, а на деле все ее слова не больше чем фейк, получается.
Останавливаю тачку возле Громовского дома. Намеренно не заезжаю во двор.
В салоне тишина. Мы молчали всю дорогу обратно. Я злился, она там то ли плакала, то ли тихо меня ненавидела. Плевать уже, если честно.
Мне все эти выяснения отношений уже поперек глотки.
В моменте все чаще ловлю себя на мысли просто послать все это куда подальше.
Головой понимаю, что мы с ней перед какой-то стеной бетонной замерли, и дальше она нас не пропускает. Но какие-то надежды все еще остались. Поэтому, вопреки собственному недовольству, делаю глубокий вдох и спрашиваю:
– Слушай, что нам нужно сделать, по-твоему, а?
Аринка вздрагивает от моего голоса. За это время мы оба успели привыкнуть к тишине.
– Я не знаю, – бормочет. – Я просто не готова. А ты давишь, постоянно…
– Постоянно?
Неожиданный поворот. Либо я чего-то не замечаю, либо тупо иначе расцениваю. Когда, блин, я давил? По-моему, всегда старался держать себя в рамках. Может, только в шутку…
Смотрю на нее, она на меня. Не моргает. Глаза чуть красные. Губы тоже.
Она молчит. Ну да, знак согласия же.
– Я понял, – киваю, отворачиваюсь.
Смотрю четко перед собой, в лобовуху. На сегодня вся эта пустая болтовня больше не имеет смысла. Я устал и хочу отсюда свалить.
Мне эти отношения трудно даются. Я так не привык. Стараюсь. Может быть, мало, а может быть, она тупо не ценит. Не хочет видеть дальше собственного носа.
Проходит где-то полминуты, прежде чем она уходит. Так же молча. Даже дверью не хлопает. Просто вылезает на улицу и неспешно шагает к дому.
Изо всех сил гашу в себе порыв сорваться и побежать за ней следом. Хватит уже. Сколько можно бегать? Как собака на привязи, блин.
Ведем себя как идиоты. Будто не вместе.
У нее всегда есть что-то приоритетнее этих отношений. Постоянно…
Иногда ловлю себя на мысли, что она меня умышленно на расстоянии вытянутой руки держит. То учеба у нее, то допы, то еще какая-нибудь муть. Время есть на все, но только не на меня.
Бросаю взгляд на открывшуюся калитку, в которую Аринка проскальзывает. Еще минуты три стою под окнами и только потом уезжаю.
Ничего не чувствую. Ни облегчения, ни какого-то особого сожаления.
Внутри лютый штиль, который на самом деле пугает, потому как так быть не должно.
Около часа бездумно петляю по городу.
Что делать дальше? Извиниться, наверное, или не стоит? Может быть, в этот раз ей эту роль отвести?
Часов в семь звонит Королев. Зовет к себе. У него родаки на все выходные свалили, дом пустой. Намечается тусовка.
Первый порыв – сказать нет.
Но он быстро тает под гнетом обстоятельств.
Хватит играть в того, кем я не являюсь.
До Аринки моя жизнь была насыщенной. Сейчас – это замкнутый круг. Школа – Громова. Аут.
Выкручиваю руль и возвращаюсь за город.
На территории Королевского особняка народу битком. Паркуюсь, прячу ключи в карман и иду в дом.
Музыка грохочет так, что на соседних участках кусты подпрыгивают.
Здороваюсь с парочкой знакомых. Выцепляю Катьку. Она хохочет и что-то рассказывает Кайсарову, вот к ним и иду. Падаю на диван, рассматривая двигающиеся в такт музыке женские тела.
– Э!
Катюхина ладонь влетает мне в грудь.
– Слюни подбери. Ты почему один?
Передергиваю плечами. Рассказывать о произошедшем желания нет. Да и Катюха все равно на Аринкину сторону встанет.
Сижу с ними минут десять. Скучно и тошно.
Лавирую в толпе, а потом подхватываю с бара бутылку. Хочу сделать глоток, но не успеваю. На самом деле даже к лучшему.
– Привет.
Янкина ладонь ложится мне на предплечье. Киваю. Быстро сканирую ее взглядом. Короткое платье, волосы распущенные, каблуки…
– Привет.
– Ты какой-то грустный.
– Нормальный.
– Спасибо за помощь. Не знаю, что бы без тебя делала, – Янка округляет глаза, улыбается. Строит из себя няшность. Но это точно не про нее.
– Не за что.
– Нет, если бы не ты…
Она продолжает сыпать благодарностями, которые я пропускаю мимо ушей.
Ничего выдающегося я не сделал. Помог разобраться с каким-то из бывших, который намеревался слить ее фотки в сеть. По факту фоток там особо и не было, ну, таких, чтобы сильно провокационных. Больше блефа.
– Тим? – она снова заглядывает мне в глаза. Руку не убирает. Как вцепилась пальцами в предплечье, так и стоит.
– Отвлекся, – перевожу на нее взгляд.
Янка облизывает губы, переминается с ноги на ногу.
– Тут так шумно, может, во двор выйдем? Разговаривать совсем неудобно.
Отрицательно мотаю головой. Вижу вспышку недовольства на ее лица, но она ее мгновенно гасит, продолжая надоедливо мяться рядом.
Делаю шаг в сторону и звоню Громовой. Сам себя предаю, но ничего с собой поделать не могу.
Арина скидывает звонок. Может быть, случайность?
Набираю снова и нарываюсь на очередной игнор. Проходит несколько секунд, прежде чем на телефон падает сообщение.
Ариша: Я хочу побыть одна.
Одна, значит? Понятно.
Поворачиваюсь к Янке. Смотрю на нее по-новому в этот момент. Как на объект.
Красивенький и на все готовый объект, который не будет жрать мой мозг чайной ложкой.
– Пошли, – тяну ее на второй этаж. – Тут не так громко.
Яна улыбается.
Что я делаю вообще? Сюр какой-то. Уже хочу свалить обратно, но Романова подворачивает ногу. Высоченные каблуки ее подставляют, и она валится в мои руки. Едва успеваю поймать.
– Прости-прости, – бормочет, оттягивая подол платья вниз. – Я случайно, неудобные туфли, только вчера купи…
Смотрю на ее шевелящиеся губы.
Секунда. Две. Три.
Зажимаю Романову в углу.
Целовать я ее не хочу. Платье задираю, то, которое она так усердно оттягивала. Янка вздрагивает, сама с поцелуем лезет.
Несколько секунд, за которые я успеваю потеряться в пространстве. Накатывает презрение к самому себе, но я уверенно через него перешагиваю.
Толкаю дверь в первую попавшуюся комнату и утягиваю туда Янку.
Она что-то шепчет, обнимает. Не слушаю, потому что она тут для одного конкретного дела.
Тянусь к ремню, упираясь коленями в кровать.
Телефон звонит именно в этот момент. Истошно вибрирует. Первая мысль – проигнорировать. Вторая, черт его знает…
Вытаскиваю смартфон и застываю, потому что на экране маячит: «Ариша».
Сглатываю, бегло оценивая обстановку. Черт!
Янка опирается на локти, смотрит на меня. Перевожу бегающий взгляд от экрана телефона на Романову.
Едва ощутимая вибрация колет пальцы. Делаю шаг назад и выхожу на балкон, плотно прикрывая за собой дверь без каких-либо объяснений.
Прежде чем ответить, делаю глубокий вдох.
Подношу телефон к уху, сглатываю. Мутит от происходящего. Упираюсь ладонью в балконную перекладину.
– Тим, – Аринкин голос в динамике бьет по нервам точечным залпом. – Ты меня слышишь?
– Да, – киваю в такт словам. – Да…
– Я извиниться хотела. Мы сегодня плохо расстались, точнее, разошлись, блин! Ну ты понял, – тараторит на высокой ноте.
Снова киваю, но теперь уже молчу. В висках все еще пульсирует. Из недр желудка поднимается страх, обжигая горло кислотой. Перетряхивает всего. Что ей сказать? Что вообще в таких ситуациях говорят?
– И за сообщение прости. Я, наверное, была резка. Просто мне правда нужно было обдумать. Ужасно все вышло. Мы друг друга не поняли, – вздыхает. – Ты обижаешься, да?
– Нет.
Выпаливаю моментально. Громко и четко. Вся моя бушующая обида сейчас не просто испарилась, она покрылась налетом стыда.
Совесть вонзается в виски раскаленной арматурой.
В башке раздрай и мигающая красным, первостепенная задача не спалиться.
Воздух ночью еще холодный. Чем больше его проглатываю, тем активнее нарастает озноб. Сквозь землю провалиться хочется. Как в тупом анекдоте, позвонила ни раньше ни позже, а прямо в моменте. В паскудном моменте.
– Все нормально, – прочищаю горло громким хрипом в кулак. – Ты меня тоже… извини, Арин.
– Ты дома?
– Я? – бросаю взгляд на стеклянную дверь, ведущую в комнату. Романова до сих пор лежит на кровати. Прикрываю глаза от понимания абсурда происходящего.
Это ж надо было так вляпаться…
Чем вообще думал?
– Тим?
Видимо, долго молчу, раз она переспрашивает. Во времени реально потерялся, минуты секундами кажутся, и я в них зависаю.
– Задумался.
– Может, приедешь?
Да, именно сейчас сорвусь со всех лап, со следами Янкиной помады на роже и провонявший ее духами. Прекрасная встреча получится.
– Я… Давай завтра, ладно? Я тут у Королева дома, короче, – блею монотонно.
– А, да? – Аринка замолкает на пару секунд. – Катя меня тоже звала на эту тусовку.
Катя? Когда? Неожиданно. А мне не сказала ничего.
– Извини, что поехал, просто…
– Все нормально.
У меня либо глюки, либо я правда слышу то, что слышу. Нормально? С каких пор?
– Точно? – интересуюсь настороженно.
– Да, – звучит бодро. – Думаю, что сегодня будет действительно неплохо, если каждый займется тем, что ему ближе. Я позубрю латынь, – со смешком. – А ты побудешь с друзьями.
После этих слов меня окончательно выносит. Лучше бы она сейчас обвинила, наорала и демонстративно подчеркнула, какой я козел, что где-то шляюсь.
Но снова как в анекдоте. Громова решила не устраивать скандал.
Дебил. Я полный дебил, которого начинает мучать совесть.
– Тогда я завтра заеду?
– Да, приезжай. Я же платье тебе так и не показала. – Она чем-то шелестит, а потом переходит на шепот: – Мне так не нравится с тобой ругаться. Бесит на самом деле. Вместо того чтобы поговорить, все обсудить… Ты же правда не обижаешься?
– Нет, – выдавливаю улыбку и прикрываю глаза. – А ты?
– Нет. Ну, я, наверное, тогда пошла учить, да?
– Иди. Я позвоню завтра.
– Хорошо. Ой, напиши, когда домой приедешь, а то я волноваться буду.
– Ладно.
Арина еще что-то говорит, но я уже не слушаю. Только в конце на автомате выдаю: «Целую» – и прячу телефон в карман.
Еще минут пять стою практически не шевелясь. Думаю, что делать дальше.
Что, блин, в такой ситуации вообще делают? Раньше я подобными вопросами не задавался. Совесть на мозг не давила. Были какие-то девочки и что? Сегодня есть, завтра нет.
Только вот в этот раз все абсолютно иначе.
Кажется, наши желания действительно имеют свойство сбываться в самый неподходящий момент. Я хотел от Аринки доверия и внимания? Я его получил. Вот сейчас. По полной. Но легче не стало.
– Тим…
Янка высовывает голову на балкон, приоткрыв дверь.
– Свали.
– Что?
Она переступает порог и, вытянув руку, касается моего плеча. Передергивает. Как только чувствую на себе ее пальцы, блевать тянет. А ведь минуту назад я хотел… Идиот.
Чем ближе Янка подходит, тем сильнее растет мое отвращение.
– Да свали ты уже отсюда, – вскидываю взгляд. Выдаю эмоционально. Громко, экспрессивно взмахнув рукой, так, чтобы ее пальцы слетели и больше не соприкасались со мной.
Романова поджимает губы.
– Зачем ты так? Я же…
– Что? Если хотела отплатить за помощь натурой, то я не нуждаюсь.
– Правда? А минуту назад ты, кажется, был не против.
– Тебе показалось.
– Да? Смотри, чтобы твоей Громовой чего-нибудь подобного не показалось.
О! Это, конечно, ожидаемо. Старый добрый шантаж. Еще тепленький и веселенький.
– Ян, ты же не дура, правда? – смотрю на нее в упор.
Романова теряется. Отводит взгляд. Нервничает. Еще бы.
– Если Арина узнает, слив фоток покажется тебе самой милой угрозой в жизни. Поняла?
Она натягивает улыбку. Приторную и мерзкую одновременно.
– Доходчиво, – кривит губы, а потом уходит.
Не бросает напоследок оскорблений или угроз. Просто сваливает, как я и хотел.
Делаю очередной глубокий вдох и следую Янкиному примеру. Выхожу из комнаты, а потом из дома.
В тачку сесть не успеваю. Слышу за спиной Катькин голос. Только ее мне сейчас и не хватало.
– Ты совсем охамел?
Катюха подлетает со спины и отвешивает мне подзатыльник.
– Вот сейчас прям жалею, что ты девочка, – цежу сквозь зубы. Поворачиваюсь.
– Я видела, что ты спустился сразу за Романовой.
– Совпадение.
– Серьезно? Ты дурак? Ты с ней переспал? А если Арина узнает?
– Я ни с кем не спал.
Катя недоверчиво озирается на дом.
– Точно?
– Да.
– А помада тогда откуда?
– Дальше этого не зашло, – провожу по губам тыльной стороной ладони.
– Зачем я за тобой пошла, вот зачем? Как я Арине в глаза буду смотреть? Чем ты вообще думал, Тим? Я уверена была, что у вас все классно. Любовь-морковь. А ты?
– Кать, давай без морали. Я сам разберусь.
– Сам? То есть Аринки твоя выходка не касается?
– Тебя она не касается. В первую очередь тебя!
– Я же ей своим ртом говорила, что ты ее любишь, и что теперь получается? – Катька хватается за голову. – Это мерзко. Просто мерзко.
– Ты же ей не скажешь?
Сестра вскидывает взгляд. Колючий. Холодный.
– Я очень надеюсь, что ты будешь мужиком и сделаешь это сам, – выпаливает на одном дыхании и, круто развернувшись, возвращается в дом.
Падаю за руль и закрываю глаза. Как я мог так вляпаться? Ну вот как?
***
– Привет! – Аринка выходит во двор, ежится и обхватывает плечи руками.
Дуновение ветра поддевает пару прядей распущенных волос, которые падают ей на лицо. Она улыбается и прячет их за уши.
Солнце еще так палит. Почему всегда, когда в душе апокалипсис, светит солнце?
Залипаю на этой картинке. Сглатываю и отвожу взгляд. Пальцы, покоящиеся на руле, подрагивают. Отрываю ладони от оплетки, и сжимаю их в кулаки, медленно считая про себя до пяти.
Пихаю телефон в карман и вылезаю из машины.
Пока сюда ехал, думал купить цветы. Хорошо, что не повелся на эти мысли. Потому что купить цветы сейчас не просто банально… Нет! Это до рвоты по-уродски.
Хотя приехать сюда тоже не самая умная мысль.
– Привет, – приобнимаю Арину за плечи, вскользь касаясь губами светлой макушки.
Чувствую, как ее ладони пробираются под мою расстегнутую куртку, опоясывая талию поверх футболки.
Арина запрокидывает лицо. Смотрит выжидающе, даже на мыски привстает. Она ждет поцелуя. Я делаю вид, что не понимаю. Тогда она тянется ко мне сама.
К горлу подкатывает тошнота. Не потому, что она хочет поцеловать, а потому что мне стремно ей отвечать после произошедшего.
– Телефон забыл в тачке, – улыбаюсь, аккуратно высвобождаясь из объятий.
Долго я так не продержусь. Но и сказать ей все сегодня…
Пока не могу. Знаю, что нужно, но не могу!
Ни слов не подобрал, ни момент. Плюс день рождения у нее скоро. Она такая счастливая… Если я сейчас скажу, то оболью дерьмом все даже здесь.
Поэтому, стиснув зубы, двигаюсь дальше. Обманываю и ее, и себя.
Второй раз за пять минут хлопаю дверью в тачке и возвращаюсь к Аринке с якобы забытым телефоном.
Сжимаю теплую ладонь и тащу Арину в дом. Неплохо было бы подловить ее мать сейчас. Она сто процентов позовет нас либо есть, либо чай пить. Оставаться с Аришей наедине сегодня мне не стоит, по крайней мере надолго.
– Тимоша, привет!
Теть Ульяна сидит на диване. Когда мы заходим в гостиную, поворачивает голову.
– Здрасьте, – улыбаюсь.
– Чай будете?
– Нет.
– Да.
Получается противоречиво и хором. Смотрим с Громовой друг на друга. Она прищуривается, мол, какой, на фиг, чай?
Пожимаю плечами, типа, вежливость, все дела.
– Так будете или нет?
Ульяна поднимается на ноги, упирая руки в бока.
– Да, – киваю.
Арина поджимает губы, даже глаза закатывает.
– Поесть не успел, – объясняю, крепче сжимая ее руку.
– Да? А чего не сказал? Мам, – повышает голос, – мы есть хотим.
Жрать я, конечно, не хочу. Но довольно активно наворачиваю ложкой суп. Аринка сидит напротив, подтянув колени к груди. Ее мать нас покинула минут десять назад, ей кто-то позвонил.
– Ты обижаешься?
Арина смотрит в упор. Суп поперек глотки встает.
– Нет, – качнув головой, отламываю кусок хлеба. – Не выспался просто.
Если я продолжу вести себя так, то спалюсь минут через двадцать. Нужно активнее соображать.
– Блин, я же тебе платье хотела показать, – спохватывается Аринка, как только мы поднимаемся в комнату, и бежит к шкафу.
Пока она распаковывает чехол, я стою за ее спиной и сжимаю кулаки. Меня все еще колбасит. К горлу в очередной раз подступает тошнота.
– Подержи, – всовывает мне в руки плечики, аккуратно снимая с них платье.
– Примеришь?
– Да, – улыбается. – Пять минут.
Перекинув платье через локоть, сбегает в ванную.
Обвожу комнату взглядом, замечая на столе розовую тетрадь. Точнее, ежедневник. Без задней мысли открываю страницы, между которыми лежит закладка, и пробегаю глазами по тексту. Вырывая из контекста отдельные фразы.
«…когда он меня целует, земля из-под ног уходит».
«Наверное, мы просто слишком разные. Это хорошо или плохо?»
«Я люблю его. И он меня тоже. Я это чувствую».
– Я все…
Арина выскальзывает из ванной и замирает, приклеиваясь взглядом к моей руке, которую я резко убираю от ее тетради.
– Извини, – делаю шаг назад.
– Я… Ты прочитал? – закусывает нижнюю губу.
– Нет.
– Врешь, да?
– Только о том, что любишь.
– Тим, – она делает пару шагов, максимально сокращая расстояние между нами. Оказывается запретно близко. – Я вчера просто испугалась. Не тебя, а себя, наверное. Мы не раз все обсуждали, а ты разозлился на меня, и я просто… Просто растерялась потом. Сбежала.
– Все нормально, – отбиваю приглушенно.
– Да?
Она вскидывает взгляд. Уголки ее губ подрагивают. Она сейчас снова заревет.
Аринка стоит напротив, переминается с ноги на ногу. Глаза красные снова, а меня самого на куски рвет.
Тяну ее на себя. Резко, так, что она влетает мне в грудь.
Обхватываю ладонью шею, вынуждая ее поднять голову. Смотрю на пухлые губы и целую.
Не хотел же, и все равно сделал.
Аринка дрожит. Я и сам, наверное, дрожу. В голове мрак. Отвращение к самому себе и абсолютное понимание, что я просто не могу от нее отказаться, не сегодня.
Отчаянно придумываю себе иллюзию. Смахиваю все плохое на потом.
Арина льнет ко мне. Цепляется за ворот футболки. Делаю шаг назад, потом еще один и вжимаю ее в стену.
Рука скользит к оголенному бедру в вырезе ее платья. Пять секунд. Даю себе ровно пять секунд, и потом отрываю от нее ладонь.
Сознание плывет. Дыхание рваное. Арина привстает на носочки. Поцелуй обрывается.
Мы смотрим друг на друга, глаза в глаза. Ее покрыты пленочкой. Слезы замерли в радужках.
– Красивое платье, – бормочу, шумно выдыхая.
– Спасибо.
Она робко улыбается и опускается на пятки, мгновенно становясь ниже.
– Давай что-нибудь посмотрим? – прижимаю ее к себе так, что ее нос утыкается мне в грудь.
Все еще часто дышу, сжимаю Аринку сильней обычного. Прикрываю глаза и слышу собственное сердцебиение.
– Ты меня задушишь, – обдает горячим дыханием.
– Прости, – разжимаю объятия.
– У нас же все хорошо? – запрокидывает голову, и я трусливо киваю.
Остаток дня мы залипаем в новый мистический сериал.
Сидим на кровати, я откинулся на подушки, Аринка устроилась между моих ног, упираясь затылком в мою грудь. Иногда переплетаем пальцы, иногда я сжимаю ее в объятиях, но больше не целую. Если только в висок или макушку.
Настроение болтается на нулевой отметке. Тошнота никуда не ушла, а чувство тревоги только нарастает…
***
В школе ситуация обостряется. Точнее, мое отношение к ней.
Несмотря на то, что Янка выбирает правильную тактику и просто сваливает на больничный до конца недели, морально легче мне не становится. С каждым днем лишь хуже.
Я дергаюсь по любому поводу, а моя совесть тихонько радуется Аришиной занятости. Потому что все ее уроки и допы мне сейчас только на руку. Минимизировать наши встречи —самый лучший вариант.
Масла в огонь подливает Катя. Ловит меня после инглиша и с милой улыбкой отводит в сторону «пошептаться».
– Как я понимаю, ты не сказал? – шипит, а лицо при этом расслабленное. Веселое такое.
– В субботу расскажу. После дня рождения, Кать. Не хочу портить ей праздник.
Катя опускает взгляд. Пару секунд смотрит в пол.
– Ну вот зачем, зачем ты это сделал? – тряхнув головой, возвращает взгляд к моему лицу. – Ты же ее любишь, я же знаю…
Пожимаю плечами. Что я ей скажу? Нет у меня ответа. Я идиот. В курсе уже. А толку-то?
– Она не простит.
– Я понимаю.
– Что ты потом собираешься делать?
– Обязательно что-нибудь придумаю.
– Я очень на это надеюсь.
Катька всхлипывает и тянется ко мне с обнимашками. Токман всегда такая – эмпатичная. Как за себя за всех переживает.
Плюс у нас с ней с детства связь. Вроде и двоюродные, но как родные…
Притягиваю Катюху к себе и ловлю на нас Аринкин взгляд. Удивленный взгляд.
Ну да, со стороны выглядит странно: с чего вдруг Катька у меня на шее повисла?
Улыбаюсь, мол – это же Катя. И ловлю улыбку в ответ.
После уроков брожу по футбольному полю, набивая мяч коленом. Останавливаюсь уже тогда, когда на улице темнеет, а непрерывный счет без падения мяча переваливает за три сотни.
