Мария Высоцкая
Мой худший друг
– Ну вам же кайфово вместе? Значит, все будет хорошо, – заключает, хлопнув в ладоши, и отдает пальто гардеробщице.
В классе мы останавливаемся у парты Даниса. Они с Королевым о чем-то спорят. Снова. Вообще, складывается ощущение, что везде, где появляется Андрей, атмосфера становится бодрее и комичнее.
– Че ты так орешь? – Катька закатывает глаза и дергает Королева за локоть.
– Отстань. Я говорю ему, что выиграют они.
– Мечтай! – Данис откидывается на спинку стула, складывая руки на груди. Его взгляд прилипает к Кате, и я невольно улыбаюсь. А вот потом…
Потом резко вздрагиваю, потому что не услышала, не почувствовала, как в класс зашел Азарин и притянул меня к себе, устраивая свою ладонь на моем животе.
– Че орете?
Мальчики на его жест в отношении меня будто вообще внимания не обратили. Ни взгляда. Ни слова.
Зато поток воплей по поводу игры только усилился.
– Да сольют, – заключает Тим, соглашаясь с Кайсаровым, чем, кажется, окончательно выводит из себя Королева. Он шваркает по парте учебником и уходит на задний ряд.
– Обиженка, – ржет Данис. – Что тебе Арно сказал?
– Негоже сваливать ночью из школы.
Сглатываю, начиная осознавать происходящее. Директор знает про наш побег… А если позвонят папе? Если…
– Он уже знает?
– Не про всех. Только мы с Королем отличились.
Тим перехватывает мою руку свободной ладонью и крепко ее сжимает. Сзади слышится топот каблуков, это Янка выбежала из класса.
– Оу… Она чего, плачет, что ли?
Поворачиваюсь на звук, который издала Катя.
– Я за парту пойду, – выкручиваюсь из рук Азарина, шагая к своему месту.
Не знаю, что чувствую. Но точно не удовлетворение. Какой бы гадиной ни была Яна, доводить ее до слез я точно не хотела. Но в тандеме с Тимом мы сделали именно это…
– Что не так?
Тим уже сидит рядом, подперев ладонью щеку. Смотрит на меня.
– Все нормально, – выдавливаю улыбку. – Что тебе сказал директор?
– Что когда-нибудь точно выпорет.
– И все?
– Ага. «У нас с ним свои отношения», – говоря это, Тим выглядит довольным удавом. Максимум спокойствия.
– Хорошо, – отодвигаю от себя учебник, а потом сама тянусь к его лежащей на парте ладони.
***
В пятницу вечером мы все-таки доезжаем до кинотеатра. Фильм проходит фоном, а последний ряд только сопутствует поцелуям на протяжении всего сеанса.
Домой Тим привозит меня к десяти.
Останавливается у ворот, но двигатель не глушит. За последнюю неделю на улице потеплело. Потихоньку наступает весна.
– Что будем завтра делать?
– Во вторник контрольная по химии, – напоминаю, – так что буду готовиться.
– Можем вместе, – тут же подбрасывает идею.
– Как ты себе это представляешь? – улыбаюсь. – Не уверена, что это будет продуктивно.
– Еще как продуктивно.
Тим подается вперед, просовывая руку мне под шею. Задерживаю дыхание, очень остро ощущая его близость.
– Можно у меня, – продолжает заговаривать мне зубы, а сам уже уместил ладонь на мое колено.
– Точно нет, – отлепляю его руку и переплетаю наши пальцы. – Приезжай лучше ко мне.
Азарин бросает взгляд на дом, хмурится.
– Не, давай ты ко мне. Я тебя заберу, а вечером верну.
– Ага, страшно предположить, что мы в таком случае будем изучать вместо формул.
– Есть варианты? – заламывает бровь, рассматривая мое лицо.
– Отстань, – закатываю глаза, а когда поворачиваюсь к окну, замираю.
Паника нарастает с каждым шагом моего папы, который идет сюда.
– Блин, – бормочу, пытаясь отстраниться.
– Что?
Тим хмурится, а потом смотрит в том же направлении, куда и я.
– Интересно, – ухмыляется. – Воспитывать будет?
– Надеюсь, нет, – шумно выдыхаю. – Отодвинься.
Тим нехотя слушается. Отстраняется, вдавливая затылок в подголовник.
Дверь с моей стороны открывается буквально секунд через двадцать.
Папа заглядывает в салон, упираясь ладонью в крышу машины.
– Вы, может, зайдете? Тим у нас, конечно, не бедствует. Но еще минут двадцать, и половину бака вытопит.
– Он уже уезжает, – перехватываю инициативу. – Пока.
Быстро вылезаю на улицу и, обогнув папу, спешу домой.
Глава 21
Тим
– Ты серьезно? – зажимаю телефон плечом, повторно набирая код, чтобы попасть в квартиру.
– А ты думал, твои ночные выходки останутся безнаказанными?
– Пап…
– Я тебя предупреждал. Маме из школы звонили.
Про себя я, конечно, матерюсь, вслух же высказываю унылое согласие и сбрасываю звонок. Директор все-таки настучал. Козел. Подумаешь, свалили на ночь в клуб…
Сбегаю на первый этаж по ступенькам, намеренно игнорируя лифт. Хочется немного проветрить мозг и поработать ногами.
Открываю тачку. Надеюсь, моя малышка не станет следующим шагом отцовских репрессий.
Всю ночь я проторчал в баре с Королевым и Даном. Домой не потащился, поехал на квартиру, а тут такой сюрприз.
Вчера, после очередной Аринкиной выходки, меня снова накрыло. Ее отстраненность бесит. Сухожилия выворачивает. Ей будто и правда плевать. Вроде за ручку ходим, целуемся, она, блин, у меня ночевала! Все же хорошо было, а потом опять какая-то безнадега. В закрытую дверь стучу будто.
И ведь ничего не предвещало…
Вечер пятницы мы провели вдвоем. Я отвез ее домой, дядь Стёпа, чтоб его, влез. Но даже тогда все было гуд. Мы полночи провисели на телефоне, а вчера… Вроде как суббота, позвал ее развеяться. В рестик, потом, может, на час в клубешник к ребятам, но в ответ получил отказ. Железобетонный.
Сначала даже не поверил, думал, кокетничает. Хочет, чтобы поуговаривал. Но нет. Отказ. Сухой, без эмоций. Не может она сегодня, много дел. Снова учеба. Книжки долбаные. Круглые сутки одни книжки. Я с ними уже свыкся и сообразил, что не соперник знаниям, но, блин…
Что за игру она ведет? Сначала подпускает, потом превращается в ледышку и усердно возводит между нами стену, кирпичик за кирпичиком.
Я психанул. Сказал, что тогда поеду в клуб один. Получил монотонное благословение, больше похожее на матерный посыл. Снова психанул, даже телефон разбил.
Следующий час петлял по городу, взял новое «яблоко», позвонил Королю и мотанул в бар на Тверской.
Да и пошла она… Вторую неделю вокруг нее, как паж, скачу, а королева все время недовольна.
Даже пару раз поймал себя на мыслях сожаления, ну, о том, что признался ей.
Люблю…
Первый раз в жизни – это слово в отношении девчонки озвучил, а в ответ получил молчание. Лучше бы соврала! Хотя сам же просил не врать. Но лучше бы соврала.
В кино в пятницу ходили. Последний ряд, все дела. Целовались как ненормальные, а в субботу ее как отрубило.
Не могу, некогда. Потом. Не звони, отвлекаешь же… Зараза.
Пусть идет к черту. Ей пофиг, значит, и мне должно быть аналогично. Но, блин, не получается.
Пялюсь на дорогу, а мысли все равно где-то около Громовой тусуются. Такими темпами я не замечу, как проскочу на красный.
Дома не лучше. Отец устраивает выволочку за ночные похождения. Лучше бы сидел в своей Японии, или куда он там последний раз летал?
Все дико бесит.
Громко хлопаю дверью в свою комнату и падаю на кровать. Верчу в руках телефон. Время около десяти утра. Может, позвонить? А если спит? Хотя вряд ли.
Несколько минут гипнотизирую темный экран, а потом сдаюсь. Звоню Громовой.
Тишина. Надеюсь, она меня в черный список не кинула?
Пробую еще раз, эффект тот же, слушаю гудки.
Откидываю телефон, а глаза сами закрываются.
Просыпаюсь уже после обеда. Бодрости нет, башка раскалывается от мыслей. Наспех принимаю душ и спускаюсь вниз. Родители о чем-то эмоционально спорят на кухне. Стоит выхватить пару слов из контекста, и становится ясно, что о работе. Вечная тема.
– Всем доброе утро. – Открываю холодильник и достаю пакет сока. Наливаю в стакан, понимая, что отец за мной наблюдает.
– Выспался? – спрашивает отрывисто. Все еще на эмоциях после их мини-скандала.
Мама демонстративно поворачивается к нему спиной.
– Кушать будешь? – уже у меня интересуется. – Давай я тебе что-нибудь разогрею.
– Он всю ночь непонятно где шлялся, сам справится. Руки не отвалятся тарелку супа разогреть, – встревает папа. Но мама его игнорирует.
Смотрю на нее со стороны и понимаю, что кого-то она мне сейчас напоминает. Да далеко ходить не надо, чтобы понять кого. Громову! Так же игнор включает, без объяснений.
– Я сам, мам, – улыбаюсь ей, – потом. Пока не хочу есть.
– Ну ладно. Где ты был?
– В баре с ребятами сидели. Я не пил, – уточняю сразу же.
– Еще бы ты пил, – снова отец. – Если только узнаю, что на машине под градусом катаешься…
Закатываю глаза, стараясь выключить звук. Не хочу его слушать. Никого сейчас слушать не хочу. Снова достаю телефон. Не перезванивала.
Видела же, что я звонил, сто процентов видела…
– Как у вас с Ариной дела? – мамин голос прорывается через всю мою звуковую защиту. – Ульяна сказала, вы в пятницу в кино были.
– Ага, были.
– Цветы-то хоть подарил?
Перевожу взгляд на отца. Нет. Цветы я не покупал. Я их вообще никому ни разу не дарил. Мама не в счет.
– Понятно, – папа ухмыляется.
– Может быть, она не любит цветы, – тут же подхватывает мама, выражая свою позицию. Она цветы не любит. Если только живые, в горшках.
– Ты сейчас по себе, Алён, меряешь.
– А ты у нас вообще всю жизнь всех по себе меряешь, – не остается в долгу.
– Я тебе уже второй день говорю, закончим проект, и лети ты хоть в Арктику. Я тебе слова не скажу.
Отец психует.
Мама цокает языком и снова его игнорит.
У них там все сложно. Ма хочет в отпуск, а папа ее не отпускает, потому что много работы. В принципе, как и всегда. Они всю жизнь вместе работают и столько же из-за этой работы цапаются. Но им, походу, это только удовольствие доставляет. Умение разделять им явно незнакомо. Ладно, маме незнакомо. Она отца на личности не делит. Чтоб там – начальник, а тут – муж. Все в одно. Вот и скандалят. Но работать вместе, блин, продолжают. Не семья, а палата номер шесть.
– Ладно, я в город прокачусь, – выхожу из кухни, в которой повисло молчание. Мне дурдома и в своей голове хватает.
Застегиваю куртку до середины груди и прыгаю в тачку. На выезде из поселка гуглю ближайший цветочный.
Если Громова решила отсидеться, не выйдет.
Покупаю цветы и еду к ней.
Сегодня намеренно машину к ним во двор загоняю, все равно ворота открыты. Проветривают, что ли? Дядь Стёпа встречает меня на крыльце в деловом костюме и с чашкой кофе.
– Привет, – пожимает руку.
– Здрасьте, Арина дома?
– Дома, проходи. – Он улыбается. – стресс у нас.
Непонимающе на него пялюсь, переступаю порог.
– Тест завалила, – продолжает Громов.
– Какой тест?
– С подготовительных. В конце недели проверяют пройденный материал. Вчера пришел результат. Сорок два балла из ста.
– Тим, привет! – мать Аринки с улыбкой смотрит на меня, потом на букет.
– Здравствуйте, – киваю.
То есть она меня из-за плохой оценки игнорит? Серьезно?
Разуваюсь. Перешагиваю через свои кроссовки, которые приткнул почти посреди дороги, и беру курс в сторону лестницы.
Взбегаю наверх и толкаю дверь в Аринкину комнату.
Она меня не видит и, кажется, даже не слышит. Пол усеян мятыми листами. Некоторые сжаты в шар, некоторые разорваны на мелкие кусочки.
– Привет, – постукиваю пальцами по косяку, Аринкины плечи подпрыгивают вверх, и она сразу поворачивается.
Не ревет, уже хорошо. Но по лицу понятно, что злится.
– А, ты. Как клуб? Много кого склеил?
– Не особо, – пожимаю плечами и прохожу вглубь комнаты. Цветы кладу перед ней, на стол.
– Это мне? – смотрит с недоверием.
– Нет, конечно, тут же столько народа.
– Чего приехал? Это, как понимаю, какое-то извинение, да? – тычет пальцем в крафтовую бумагу.
– Стереотипно мыслишь. Это просто так. Я поговорить приехал. Ты меня игноришь.
– А ты сваливаешь в клуб, когда…
– Ты сама не захотела. Мне к тебе наручниками пристегнуться?
Если она думает, что имеет право посягать на мой выбор, переломится.
– Я… ты …
– Что?
– Ничего. Уходи.
– Бенз закончился. – Падаю на кровать поверх одеяла и завожу руку за голову. – Так что я с тобой до вечера, пока не подвезут, – несу какую-то ахинею.
– И это прискорбно. Не очень хочется получить еще один неуд.
– Это ты к чему?
– К тому, что ты меня отвлекаешь.
– А, так ты за свой запоротый тест уже виноватого нашла? Меня. Правильно понимаю?
Аринка меняется в лице. Злится. Еще немного, и в ход пойдет холодное оружие как минимум.
– Ладно, – упирается ладонями в стол, поднимаясь на ноги. – Тогда уйду я.
Решительно направляется к двери. У меня есть пара секунд, чтобы ее перехватить. Реакции хватает. Прижимаю ее к все еще закрытой двери.
Громова упирается ладонями в мою грудь. Смотрит исподлобья. Мелкая злая рыбка.
– Ты меня бесишь, Азарин.
– Аналогично, Громова.
Перемещаю ладонь ей на талию. Сразу взглядами встречаемся. У нее яростный, у меня… У меня, наверное, насмешливый. Такая она милая, когда злится. Кайфую прям.
– Ты же был один? – потупляет взгляд, и длинные ресницы мгновенно опускаются вниз.
Не сразу соображаю, о чем она, но, как только доходит, киваю.
– Веришь же? – поддеваю острый подбородок пальцами. – Девок не было.
– Верю, – переходит на шепот.
И правильно, верь мне.
Улыбаюсь как полный дебил.
Кожей чувствую, как вспыхивают ее щеки. Целую уже по инерции, потому что так правильно. Так нужно нам обоим.
Арина вздыхает. Привстает на цыпочки, обвивая мою шею руками.
Всю ночь я думал, что это конец. Баста. Поселил внутри себя уверенность, что выгребу из этого болота. Поставлю на «стоп» и забуду о ней.
Но как о ней забыть?
Смотрю на нее, трогаю и дурею от одного лишь понимания, что она рядом.
– Спасибо за цветы, – шепчет, вскользь касаясь моей щеки губами. Теплое прикосновение ошпаривает кожу.
Отметку отставляет невидимую.
Сильнее впиваюсь пальцами ей в талию. Смотрю сверху вниз.
– Мне неприятно, что ты все равно вчера поехал туда один, – говорит уверенно, но в глаза мне не смотрит.
Вывожу на ее плече какие-то странные узоры большим пальцем, стараясь сдержать себя от резких словесных выпадов. Но, когда мне ставят условия, да нет, когда тупо намекают на эти условия – зверею. Это посягательство раздражает. Всегда раздражало. И даже Арина не исключение. Хотя я почему-то был уверен в обратном.
– Мне не сто лет, чтобы сидеть дома в субботу вечером, – говорю спокойно. Даже улыбаюсь. Нет! Намеренно хочу все к шутке свести.
Правда, по Аринкиному лицу вижу, что шутка не зашла. Совсем.
Громова поджимает губы. Кивает и смахивает мои пальцы со своего плеча. Отстраняется.
Вроде всего сантиметров пять между нами теперь, а на душе уже погано.
– Ладно. Я поняла.
Арина выдавливает милую улыбку. Протискивается между мной и дверью. Курс берет к столу. Наблюдаю за ней перманентно, пока она набирает воды и ставит букет в вазу, перед этим вытаскивая цветы из обертки.
– Ну, – делаю шаг, зарываясь пальцами в волосы, – я, наверное, был не прав, – поджимаю губы. – Не подумал, что тебе может быть неприятно. Ты слилась. Хотя мы вроде как договаривались…
– У меня уважительная причина. Я не с подружками в клуб пошла, – снова подковыривает, гадина.
– Ну да…
В-о-о-от, уже и на попятную иду. И плевать, что минуту назад ее претензии меня выбешивали. Ладно, не совсем на попятную. Скорее, это просто маневр. Шаг назад, чтобы добиться цели.
– Но нормально ничего не объяснила.
– Я сказала, что буду учить.
– Ты всегда что-то учишь. И если между мной, – тычу себе в грудь пальцем, – и твоими книжками стоит выбор, ты выбираешь их.
– Серьезно? Мы всю неделю виделись, и в пятницу… – делает паузу. – Мы пошли в кино в пятницу. Ты хотел увидеться, и мы поехали гулять. Вместо того чтобы делать задания, я поехала с тобой. А потом пыталась все решить за двадцать минут до отправки теста куратору! Задание, на которое как минимум два часа отводят! – Громова переходит на крик.
Если продолжит в том же духе, ее отец снова тут где-нибудь нарисуется.
Прячу руки в карманы, потому что они по инерции в кулаки сжимаются. Я снова злюсь. Вот что за девка?!
– Я уже понял, что во всем виноват. Можешь так не орать. Но могла бы и вчера мне все это рассказать!
Я жду тираду на тему – ты офигел, но даже тут просчитываюсь.
– Это бы что-то вчера для тебя поменяло? Например, ты бы остался дома? – Аринкина бровь ползет вверх. Шеки краснеют. Но теперь она хотя бы не орет.
Хороший вопрос. В точку. Потому что я не знаю и не помню, когда за последние два года проводил субботний вечер дома. Поэтому малодушничаю и озвучиваю «правильный» ответ:
– Остался бы.
Ловлю ее взгляд. Громова ставит вазу на подоконник и задергивает штору одним резким движением.
– Ну-ну.
– Не веришь?
– Не очень, – цокает языком и, обойдя меня стороной, усаживается на кровать.
Воспринимаю это как приглашение и сажусь с ней рядом. Расстояние сантиметров десять. Если сейчас ее коснусь, точно разорется. Или, даже хуже, холодно проигнорирует. Поэтому откидываюсь назад и подпираю спиной стенку.
Молчим.
Оба, как полные придурки, сидим и молчим.
Арина издает глубокий вздох и, упершись ладонями в кровать, отталкивает себя к стене, почти сразу притягивая колени к груди.
– Так и будем молчать?
Не выдерживаю. Первым эту тишину разрываю, потому что еще секунда этого «транса», и просто взорвусь.
Арина пожимает плечами. Но теперь хотя бы на меня смотрит. Злобно, правда, но это формальности.
– А что говорить? Мне кажется, что не получается у нас, Тим. Ничего не получается, – последнее проговаривает по буквам.
– Тоже в мед, что ли, после школы податься, – закидываю удочку, чтобы ее отвлечь.
Потому что то, куда она клонит, да нет же! Говорит прямо, мне не нравится. Что значит «не получается»? Я не согласен. Я на такое вообще не подписывался!
– Чего?
Аринка хмурится, но свой жизнеутверждающий бред притормаживает. Можно ловить момент.
– А что? Я не принципиальный, – ухмыляюсь. – Отец заплатит. Сам вряд ли поступлю. С моими-то знаниями по химии.
Пока она переваривает сказанное, просовываю ладонь ей под спину и подтягиваю к себе. С физическим сопротивлением не сталкиваюсь. Она только глаза закатывает, а сама при этом мне поддается.
– Будем вместе учиться… – продолжаю, устраивая ее между своих ног. Обхватываю плечи, крепко прижимая Арину к груди.
– Не говори ерунды, – бормочет, но чувствую, что улыбается.
– А мне кажется, идея – топ.
Арина примерно минуту смотрит на свой стол, а потом запрокидывает голову так, чтобы видеть меня.
– И ты не права. Если решила меня кинуть, скажи прямо, – переплетаю наши пальцы. – Но даже не думай, что я от тебя отстану.
– У тебя развивается мания преследования.
– Ага. Она. Мир?
Аринка прищуривается. Думает. И делает это очень демонстративно. Затягивает и так повисшее между нами молчание, а потом кивает.
– Мир.
– И, если у тебя есть дела… как в пятницу, говори сразу. Я пойму. Правда пойму. Еще одного заваленного теста моя психика просто не переживет.
Улыбаюсь и получаю тычок локтем в живот.
Арина пафосно дует губы, но быстро меняет гнев на милость.
– Давай что-нибудь посмотрим, – сама предлагает. – Я тут один сериал хотела начать…
– Давай. Тащи бук.
Следующие несколько часов мы валяемся на кровати, залипая в экран ноутбука, который стоит на стуле рядом. Арина лежит у меня под боком. На удивление, сегодня я не то что не воспринимаю ее близкое присутствие остро… Просто похоть внезапно заменили трепетные чувства. Хочется просто ее обнимать.
Прижимаю Аришу к себе крепче, а самого подрубает. Бессонная ночь не прошла бесследно.
– Ты спишь? Тим!
– А, нет, там сейчас крутой момент будет, смотри.
– Ты уже видел эту серию?
– Все серии.
– Почему не сказал? Я думала…
– Смотри.
Прижимаю пальцы к ее щеке, аккуратно поворачивая блондинистую голову к экрану.
Домой уезжаю часов в одиннадцать. Прошаркиваю мимо открытого отцовского кабинета к лестнице, но не успеваю поставить ногу на ступеньку. Останавливаюсь.
– Тим, зайди-ка.
Папа сидит в кожаном кресле за столом, перед ним открытый ноутбук.
– Чего?
– Куда поступать будешь, определился?
– Ага. В мед.
Видел бы папа свое лицо со стороны.
– Шутка. Не знаю еще. Я бы вообще этот год после школы пофрилансил. Или у тебя поработал. Толку от этого явно будет больше.
– Думай. До выпускного еще есть время.
– Пару вариков я тебе накидал только что.
– Меня они устраивают только в тандеме с учебой. Учишься, работаешь – у меня. Учишься, фрилансишь – на себя.
– Ладно. Буду думать. С мамой помирились?
– Мы и не ругались.
– Понял. Спокойной ночи.
– Спокойной.
Глава 22
Ариша
Слышу топот маминых каблуков и плетусь к машине.
Пока металлическая решетка ползет вверх, на телефон падает сообщение от Тима.
После прошлых выходных мы вроде как все выяснили и пришли к общему знаменателю. Смогли договориться. Всю учебную неделю по вечерам виделись, в субботу были в ресторане, а воскресенье я просидела дома над заданиями.
Раньше меня это не смущало, то, что я так много времени уделяю учебе. А сейчас… Иногда становится неловко.
Я ведь и правда как квашня дома сижу…
Тим: Я в комнате. Приедешь, позвони.
Ариша: Хорошо.
Быстро отбиваю пальцами по экрану, прячу телефон в сумку и снова погружаюсь в мысли под тихую музыку из динамиков. Пока мама барабанит пальцами по рулю, выстукивая какой-то ритм, моим разумом завладевают воспоминания.
Липкие. Неприятные. Я ведь и правда была готова поставить точку. Неделю назад, когда Азарин приехал с букетом, я действительно не видела выхода из ситуации, которая у нас сложилась. Хотела и одновременно умирала. Потому что отказаться от него просто выше моих сил. Я не могу. Только не теперь.
Но ужасное решение зрело. Потому что в контексте происходящего оно было разумным.
Он меня не слышит, а я… я ревную, злюсь и не хочу понимать его.
Еще и тест этот совсем из головы вылетел. Нам так классно было в кино, что я и про время забыла, и про то, какой сегодня день. Максимально разгрузила голову и прониклась моментом. Азариным пропиталась насквозь. Его словами, взглядами, прикосновениями…
Если бы папа во двор не вышел, сама бы домой точно не вернулась. Не хотелось уходить, совсем-совсем. А в часах вдруг стало так мало минут. Крохи. Мы пробыли вместе целый вечер с Тимом, а мне все равно было мало. Стоило только представить, что мы расстанемся, и сердце замирало. Ведь ночь будет длинной. Ночь будет тянуться…
Реальность навалилась, лишь когда в комнату к себе поднялась.
В голове снова уроки закрутились, поступление, тест… Последний делала второпях. На некоторые вопросы просто наобум галки ставила, потому что время поджимало. Не отправлю до одиннадцати, зачтут как несдачу.
Как результат даже средний порог не переползла. Впервые.
Боже, с появлением Тима в моей жизни появилось так много этих «впервые» …
Когда результат пришел, мне кажется, я на несколько минут онемела. Смотрела на свои баллы и злилась. На себя и на Азарина. На него больше, потому что он так не вовремя появился в моей жизни! Как ураган. И ничего я с этим поделать не могу. С чувствами своими, с этой непреодолимой тягой быть с ним рядом, и плевать на все…
Страшно. Меня так это перепугало. Такие ужасные перспективы в голове промелькнули, а он еще и в клуб уехал.
Просто взял и бросил меня. Я по нему с ума схожу, у меня все цели медленно на второй план переползают, а он в клуб. Один.
От его высокомерного тона тошно было. Ничего он во мне всерьез не воспринимает: ни стремления, ни желания. Может быть, и правда только переспать хочет? Постоянно же на это намекает…
Ужасная была ночь. Самая темная и страшная.
Но ничего из этого толком я ему после так и не озвучила. Мы пришли к какому-то мутному согласию. А на деле я просто сдалась, вот и все. Снова закрыла глаза и пошла за ним следом.
– Ну все, моя красота, приехали, – напоминает о себе мама.
Выныриваю из размышлений, улыбаюсь. Больше на автомате.
– Пока, мамуль, – целую ее в щеку.
– Пока, Ариш. Вечером позвоню.
– Хорошо.
Взмахнув рукой, спешу в жилой корпус. Вообще, все при мне, и я могу смело идти на урок. Но шагаю в другом направлении. Тиму звоню параллельно.
– Привет, я в школе, иду к жилому.
– Все, спускаюсь.
Поправляю сумку, заворачиваю за угол и замираю.
Азарин уже вышел, по ступенькам сбежал, а потом обернулся. Посмотрел на все еще открытую дверь, из-за которой выплыла Янка.
Она его позвала, иначе зачем он повернулся?
Пока я сжимаю руки в кулаки, она подходит к нему ближе. Оступается. Ее штормит, еще немного, и грохнется, но этого не происходит.
Тим подхватывает. На рефлексах же… Тогда почему его ладонь вот уже несколько секунд лежит на ее талии?
Кусаю губы. Отчетливо слышу, как мое сердце разгоняется. А вот все, что вокруг происходит, нет. Тишина. Абсолютная.
Романова улыбается. Ее рука скользит по предплечью, по его предплечью! На Янке распахнутое пальто, под которым рубашка. Пуговицы расстегнуты так, чтобы демонстрировать внушительное декольте.
Тим склоняет голову, она ему что-то говорит, он отвечает. А ладонь все еще на ее талии. Росток злости пробивается к солнцу мгновенно. И так хрупкое доверие покрывается уродливыми трещинами. Мои негативные эмоции как сорняк. Душат. Убивают все хорошее.
Чувствую во рту привкус крови, потому что прикусила щеку. Немного отрезвляет.
Разворачиваюсь. Лучше уйти.
Месяц прошел. Если я пересяду на первую парту к Лизе, преподаватель против не будет. Так и сделаю. Возьму паузу… Наверное, она нам все-таки нужна.
Эмоции захлестывают. И ничего я с этим сделать не могу. Перебираю ногами, быстрее-быстрее, а потом, потом останавливаюсь. Прирастаю к земле и шумно выдыхаю.
Веду себя как дура. Не я должна сбегать, а Янка.
Уверенно разворачиваюсь и иду обратно. Медленно, каждый шаг звоном в ушах отдается. Сердце не щадит, шарашит по всей грудной клетке.
Смелее, Арина, просто смелее.
Заворачиваю за угол. В глаза снова эта неприятная картинка бросается. Янка продолжает улыбаться, но теперь держит руки при себе. Азаринские же в карманы спрятаны.
Это хорошо. Очень хорошо.
Хватанув воздуха, целенаправленно топаю к этой «сладкой парочке».
– Привет, – взмахиваю рукой и почти сразу кладу ее Тиму на предплечье. – Прости, что задержалась.
Изо всех сил делаю вид, что, не я его там ждала, а он меня тут.
– Привет, – Тим вытягивает руку из кармана и закидывает ее мне на плечи. Я влетаю ему в бок и без зазрения совести опоясываю талию.
Янка сконфуженно улыбается. Белеет вся. Мое появление в ее планы явно не входило.
– Ну, я пойду, – бормочет, – спасибо за помощь.
Стараюсь держать себя в руках, чтобы прямо тут не высказать свое фи и не докопаться до Тима с претензией. Какая, на фиг, еще помощь?
Романова уходит.
Мы остаемся вдвоем.
Азарин опускает голову. Смотрит на меня. На лице ни эмоции, будто он морально уже к самому худшему подготовился.
– Что за «спасибо»? – киваю Янке вслед.
– Ревнуешь?
Первое, что хочу ответить, —нет. И это было бы правильно. Но, видимо, сегодня меня точно огрели по голове пыльным мешком. Иначе как еще можно объяснить мое короткое, брошенное второпях да?
– Да?
Тим перепрашивает. Смотрит не то чтобы удивленно, но явно такой прямоты от меня не ожидал.
– Угу. И очень бы тебе советовала не увлекаться. – Снова смотрю на уходящую Янку. Она, кстати, пошагала не в учебный корпус, а в сторону хоккейного корда. – «Помощью».
– Это угроза?
– Это предупреждение. Звонок через три минуты. Пошли, опаздываем.
Уверенно беру его за руку и тащу за собой. Тим не сопротивляется. Только ухмыляется. Уверена, все происходящее ему нравится. Маньяк чертов!
А как еще это назвать?
На большой перемене я не успеваю толком из класса выйти, а он меня уже в угол зажал.
На первом этаже, недалеко от спортзала. Как мы тут оказались, понятия не имею. На губы обрушивается поцелуй. Вихрем. Пальчики на ногах поджимаются, и все, обида схлынула. Нет ее. только трепет и зашкаливающие эмоции. Плотные, как воздух, что скопился вокруг нас.
– Я сегодня к тебе зайду, – ставит в известность, отрываясь от моего рта. – Катьку выставим, сериал досмотрим.
– Хорошо, – киваю, все еще ведомая его ласками. Ресницы подрагивают. Лицо горит. Вот вечно он так на меня влияет…
– Красивая.
Пальцы Тима скользят по моей щеке. Нежно. Приятно.
Прижимаюсь ладошками к его груди, голову запрокидываю так, чтобы в глаза ему смотреть. Умопомрачительные, темные, еще пару месяцев назад пугающие. А сейчас… сейчас самые родные.
«Я тебя тоже…» – не срывается с губ. «Кажется, и правда – я тебя тоже…»
Дышу часто. Глотаю воздух как попало. То кислородное голодание, то перенасыщение.
– Ты тоже ничего, – выговариваю ему в губы. Целую. Жмусь к нему ближе, крепче.
Чувствую себя в безопасности. В абсолютной неге, и только сердце предательски стучит на какой-то сверхскорости.
– Это что такое?! Азарин!
Голос Зверевой, нашей алгебраички, возвращает на землю.
Тело напрягается, и плечи сразу же становятся тяжелыми.
Смотрю на Тима как дурочка, невербально прошу его что-то придумать, потому что сама я просто не в состоянии.
Тим поворачивает голову в сторону учительницы. На его лице красуется улыбка.
– Простите, Анна Константиновна, что разбиваю вам сердце, но вы не в моем вкусе, – наигранно, но так печально вздыхает.
– Что? Ты совсем обнаглел. К директору!
– Если он меня вызовет, то я схожу.
– Тим… – вмешиваюсь, потому что разговор заходит куда-то не туда. – Простите, Анна Константиновна. Извините.
Теперь уже сама показываюсь, замечая, как брови Зверевой подпрыгивают и встают домиком.
– Мы… Такого больше не повторится, – говорю громко, но не очень уверенно. Пресмыкаюсь перед ней, потому что не хочу лишних проблем.
Тиму, конечно, плевать, его все это только забавляет.
– Громова?
– Извините…
– Черт-те что! Директору я сообщу, – бросает напоследок и, круто развернувшись, стучит каблуками в противоположную сторону.
– Не парься, – это уже Тим. – Завидует.
– Смешно… Ладно, у меня через полчаса латынь, – проглатываю возмущение.
– Ты взяла еще один доп?
– Ага.
– Ну, – смотрит на смарт часы. – У нас есть еще полчаса.
– Нет, – накрываю ладонью его губы, чтобы не поцеловал. Потому что точно не смогу уйти. – Мне нужно повторить.
– Я тогда с тобой посижу.
Вряд ли я что-то вспомню, если он рядом будет. Но, вопреки здравому смыслу, киваю.
***
– Ты знала, что это нарушение прав человека? – выражает недовольство Катя.
– Можешь не уходить, – поправляю платье. Бежевое, по фигуре, с рукавом три четверти.
– Ага, он меня все равно выставит, – Катя закатывает глаза и заплетает волосы в косу. – Пойду к Аньке или к Дану, а потом вообще потеряюсь и не вернусь.
Токман продолжает бубнить. Выглядит это забавно, но чувствую я себя при этом неуютно. Понятия не имею, что ей Тим сказал, но на все мои уговоры остаться она не реагирует.
– Ты обижаешься?
– Что? Нет. Не на тебя точно.
Дверь в комнату открывается.
– Я стучал, если что, – Азарин бегло осматривается и закатывает глаза, когда сестра показывает ему язык.
– Если что, – Катюха смотрит на брата, – бей, Аринка, его по голове чем-нибудь тяжелым и зови меня.
