Мария Высоцкая
Мой худший друг
Охранник выпускает меня из корпуса. На выходе с территории тоже проблем не возникает. Я уверенно говорю о том, что ребята договаривались, и выскальзываю за ворота, где меня уже ждет такси.
Пока водитель ведет беседы сам с собой, печатаю Катьке: «Где вы?»
Получив ответ, меняю адрес в приложении и уже через сорок минут оказываюсь у входа в клуб.
Поравнявшись с секьюрити, молюсь, чтобы не спросили паспорт. К счастью, мне везет. Широкоплечий двухметровый детина отвлекается на каких-то парней, что затеяли разборки почти на ступеньках, и я ловко заныриваю внутрь.
Музыка оглушает. Куртку не снимаю, плыву через толпу, пытаясь найти, где сидят ребята.
Катька написала, что где-то наверху.
Запрокидываю голову, стараясь изучить балконы, и замечаю танцующую Токман. Она размахивает руками, а потом обнимается с Анькой. Спешу туда.
Уже на лестнице поправляю платье, чуть выпячиваю грудь и, громко выдохнув, шагаю к диванам.
Шаг, еще шаг. Стоит увидеть макушку Тима, сердце начинает трепетать, а вот когда на горизонте виднеется брюнетка, летит в пятки. Да я вся будто с обрыва лечу. Уверенности становится в разы меньше…
Еще шаг. Кусаю губы, взмахивая рукой. Катя меня заметила и, судя по тому, что Тим ко мне тоже поворачивается, успела и его предупредить.
– Всем привет, еще раз, – натягиваю на лицо улыбку и перевожу взгляд на Тима.
Азарин развалился на половину дивана. На другой же устроилась какая-то девка.
Мило улыбаюсь и сажусь с ним рядом, нагло пододвигая. Наши тела соприкасаются. Меня пронизывает электрический разряд. Если бы не села, точно бы с ног сбил.
Замечаю, как болтающая с ним девица закатывает глаза. Бешенство достигает предела. Не знаю, чем я думаю, а может, и не думаю вовсе. Но в какой-то момент просто закидываю свои ноги ему на колени. Тим едва заметно улыбается и покровительственно кладет ладонь на мое бедро, до которого, кстати, практически и задралось Катькино платье.
Этот нюанс он тоже замечает и недобро прищуривается.
– Ты звал, – говорю на одном дыхании, – я пришла…
Глава 19
Тим
Все-таки пришла…
Руки сами к ней тянутся. Кладу ладонь Аринке на бедро, чуть ниже заканчивающегося подола платья. Провокационного платья, при взгляде на которое разыгрывается фантазия. Эти шикарные ноги, гораздо лучше бы смотрелись на моих плечах.
Фантазия уносит в космос. Нужно остановиться.
Чуть сильнее сжимаю гладкую кожу, потому что злюсь. Не хочу, чтобы кто-то еще на нее смотрел. Чувство собственника снова поднимает голову. Гордо, но при этом капризно.
Взгляды встречаются. Громова тушуется, ощущая это давление, буквально на секунду ее улыбка гаснет, но она быстро отметает эту эмоцию, обнажая смелость.
Такая красивая. Моя. Теперь точно моя. Всецело.
Просовываю руку ей под лопатки, практически пересаживая на свои колени. Арина вздрагивает, но повинуется.
Горячие ладошки оплетают мою шею.
В глазах пожар. В ее светлых льдинках горит яркий огонь.
Все чувства на грани. И все они обоюдны.
Мы ведем немой диалог, от которого едет крыша. В легких – запах дразнящих женских духов, в сердце – огненная магма.
Маринка сваливает без слов. Замечаю лишь ее расплывчатый силуэт.
Аринкины губы так близко. Так соблазнительно манят…
– Кто это?
Она прищуривается, но смотрит в упор.
– Андрюхина сестра. Ревнуешь?
Губы складываются в улыбку. Легкую. Отпускает.
– Исключительно дружеский интерес.
Громова передергивает плечами, а я сжимаю ее ногу сильнее, чтобы прекратила нести эту чушь. Потому что сам я не просто ее ревную, я с ума схожу от этого затаенного внутри чувства. Даже представить не могу ее с кем-то другим, сразу кроет.
– Да? Зачем тогда устроила это показательное выступление?
– Ну тебе же было приятно? – переходит на шепот, склоняясь к моему лицу.
Киваю. Сглатываю. Не дышу. Преодолеваю какой-то собственный предел.
Арина улыбается. Коварно, бессовестно, пробуждая во мне хищнические инстинкты, которые и до этого особо не спали. Всегда быть начеку…
– Пойдешь?
Катькин голос звучит через плотную дымку. Поднимаю голову, напарываясь взглядом на ее протянутую ладонь.
– Да, – Арина кивает и рывком поднимается на ноги. От неожиданности не успеваю ее задержать. – Мы вниз. Потанцуем.
Сообщает с такими честными, огромными глазами.
Сжимаю руки в кулаки и как дурак пялюсь на ее удаляющуюся задницу.
– Да ты попал, брат.
Кайсаров упирается ладонью в спинку дивана, с которого я тут же поднимаюсь. Преодолеваю расстояние до балконного ограждения, вцепляясь в перила.
Девчонки уже внизу.
Взгляд в толпу. Выхватываю блондинистую макушку у бара. Катя уже повисла на стойке, еще немного, и уляжется там.
Арина осматривается. Выглядит чужеродно. Серьезно? Ни разу не была в клубах?
В это я готов поверить. Вообще, в отношении нее во многое поверить готов.
Мельком оглядываюсь на Дана.
Кайсаров мрачнее тучи. И это неудивительно. Его отец вернулся в страну, так что скоро опять начнется жестить…
Взгляд снова возвращается к Аринке. К которой на всех скоростях подкатывает какой-то утырок. И она ему улыбается. ЕМУ!
На пару секунд задерживаю дыхание и срываюсь с места. Череда ступенек кажется слишком длинной. Разгребаю руками толпу и за считаные минуты оказываюсь возле бара.
Катька с бокалом в руках уже давно присела на уши бармену.
А вот Громова… Чтоб ее!
Ариша у нас ведет милые беседы с будущим трупом.
Шаг, еще один. Кулаки сжимаются.
Давай, только посмотри на меня. И она смотрит, осаживает за одно мгновение. Улыбается и обходит этого «ухажера» кругом.
Хватаю ее за руку и тащу в сторону, подальше от толпы, вдавливая в стенку.
Арина улыбается шире. Провокационно.
– Весело тебе, да? – шиплю, стиснув зубы.
– Очень, – кладет руки на мои плечи. И снова накрывает, от одного прикосновения.
Мои ладони опускаются ниже. Минуют ее поясницу. Злость одолевает, но я себя сдерживаю. Теперь окончательно ясны мои вспышки агрессии двухлетней давности, когда видел ее с какими-то упырями. Хотелось крушить все, до чего дотянутся руки, а ее – наказать. Чтобы не смела. Что я и делал. Обижал ее, тупо и безнравственно, а ведь мог иначе. Абсолютно иначе, вот как сейчас.
Прижать к стене и не отпускать.
Выдохнуть. Почувствовать вкус ее губ, услышать тихий стон, который оглушает похлеще любой долбящей музыки. Да какая музыка! Мозг не воспринимает ни единого звукового колебания, кроме ее рваных вздохов. Грудная клетка уже разворочена, а сердце сжато в тиски аккуратными, тонкими пальцами этой светловолосой девочки.
В серых глазах блестят вспышки – белый, красный, оранжевый. Зрачки расширенные.
Смотрю на нее как полный болван и пошевелиться не могу.
Приходится сделать еще один глубокий вдох, прежде чем коснуться пальцами щеки.
Ощутить, как напрягается ее тело. Еще сильнее. Как струна. Она натягивается как струна и привстает на мыски.
Теперь наши губы почти на одном уровне. Хочется снова ее поцеловать, и лучше не здесь.
Нужно сваливать. Сваливать как можно дальше, чтобы вокруг не было ни души. Только я и она.
Переплетаю наши пальцы.
Подаюсь чуть вперед. Миллиметр. Сглатываю.
Мягкие губы. Прижимаюсь к ним своими. Аккуратно, максимально себя сдерживая. Язык касается розовой кожи, и она становится влажной.
Мы смотрим друг другу в глаза.
Ее рука зарывается в мои волосы. Озорные пальчики пробегаются по шее, вызывая волну мурашек. Отстранившись, стискиваю зубы и продолжаю смотреть на нее, как какой-то маньяк. Зависимый, повернутый, ненормальный.
Все, что было до этого момента, теперь уже не имеет смысла.
Нахожу в себе силы, которые и так на исходе, чтобы отодрать ее от этой стены и направить в сторону выхода. Стискиваю ее плечи. Напираю.
Нужно срочно отсюда уйти. Воздух наэлектризован. Пропитан развратом, а на ней такое короткое платье. Лучше уйти.
На улице кожу обжигает холодным ветром. Можно выдохнуть. Нужно выдохнуть.
Куртка осталась в гардеробе, и фиг с ней.
На Аринке тоже вон только платье.
– Поехали ко мне, – говорю, а сам задеваю губами ее ухо.
– На всю ночь?
– Клянусь, что ляжем спать под разными одеялами, – снова на выдохе. С шумом.
Слова идут тяжело. В башке вата. Мозг сейчас отдал все рычаги управления совершенно другому органу. Нужно успокоиться.
– Хорошо.
Она шепчет. Закрывает глаза. Со звуками недовольства разворачивается ко мне лицом и касается губами шеи.
Замираю. Сглатываю.
Одно прикосновение, от которого простреливает. Электрический разряд разносит тело на атомы.
Стискиваю зубы, пытаясь выплюнуть из себя слова.
– Лучше так не делай, – впиваюсь пальцами ей в талию. – Сейчас вызову такси.
***
Поездка в такси – настоящая пытка. Нужно взять себя в руки. Но только это ни капли не просто… Арина сидит слишком близко. Нас не разделяет подлокотник, потому что я не дождался приезда тачки в приложении и засунул Громову в первую попавшуюся машину с шашками у клуба.
Повезло, что чувак был свободен, а сама Арина не сильно-то и сопротивлялась. Скорее, пребывала в каком-то трансе. Который меня и самого затронул. В башке одно-единственное желание – свалить с ней отсюда как можно дальше.
Воздух вокруг все еще густой. Дышать сложно.
Грудную клетку давно разворотило в мясо. Сердце бьет по барабанным перепонкам отточенными ударами.
Завожу руку за Аришкины плечи, но прежде пробегаю пальцами по выступающим шейным позвонкам. Ощущаю, как она вздрагивает и, обхватив ладонью острие плеча, притягиваю к себе еще ближе.
Настолько, насколько это вообще сейчас возможно.
Состояние патовое. Все на максимум.
Арина чуть запрокидывает голову, упираясь затылком мне в предплечье. Смотрит. Узнаю этот взгляд. У самого такой же. Затуманенный, с легкой поволокой и притаившимся на дне огнем.
Она облизывает губы. Прищуривается. Часто дышит. И сердце у нее колотится как ненормальное, в такт моему.
– Ты сделал это специально, – хрипит на каком-то ультразвуке. Почти ее не слышу. По губам разбираю.
– Что?
Переплетаю наши пальцы, на секунду устремляя к ним взгляд.
– Так легко принял мой отказ…
В этот раз я ничего не делал специально. Просто отпустил ситуацию, потому что психанул. Не хочешь – не надо… Но даже так обстоятельства сложились в мою пользу. Она приехала, взяла и приехала. Моя правильная девочка пошла против этих самых правил…
Уступила. Ее действие не повод искать предел дозволенного, но на задворках сознания, конечно же, всплывает такая мысль. А если…
– Но ты же пришла, – не могу не улыбнуться. Распирает просто.
– Манипулятор.
Она закатывает глаза, прижимаясь щекой к моей груди. Чувствую ее жар через тонкую ткань футболки.
На нас по-прежнему нет верхней одежды. Шмотки остались в клубе. Понимание, что под платьем на ней белье, распаляет еще больше. Мы оба на острие ножа.
Повисает молчание, но оно говорит больше любых слов. Меня потряхивает от переизбытка эмоций. Она рядом, она приехала и теперь уж точно не собирается сбегать. Это какое-то наваждение, длящееся вот уже несколько лет.
Осознание, что мне нужна только она – зашкаливает. И вот теперь она здесь. Рядом. Я могу до нее дотрагиваться. Могу целовать.
Эта мысль выстреливает в бегущем потоке сознания. Не тушуясь, накрываю теплые губы своими. Тяну воздух через нос, ощущая острую нехватку кислорода. С ней лишь так. На грани реальности.
Невозможность сделать то, чего мне хочется на самом деле, душит.
В своем воображении я давно ее раздел…
Арина реагирует на мои губы. Напрягается. Не ожидала? Правда не ожидала? Я на нее смотрю как полный повиновения болван. Как маньяк. Но она до сих пор не ожидает…
Обхватываю ладонью алую щеку, углубляя поцелуй. Чувствую, как нежные пальчики стягивают в кулак ткань моей футболки на плечах.
Она мне отвечает. Сама пропадает в этом водовороте чувств. Капитулирует.
Машина тормозит у ворот жилого комплекса не вовремя. Мои руки уже хозяйничают на ее теле, скрываемом неплотным материалом платья.
Первые секунды даже понять не могу, какого фига мы остановились. Отрываюсь от Аринки, чтобы оценить обстановку, моментально сталкиваясь со взглядом таксиста, что смотрит на нас через зеркало.
Ариша, сообразив, что происходит, прячет лицо, практически впечатываясь носом в мою грудь.
Ищу по карманам наличку. Расплачиваюсь и вытягиваю Громову за собой.
– Холодно, – она обхватывает плечи ладонями, прячась от ветра.
– Пойдем.
Не могу удержаться, чтобы не пристроиться к ней сзади. Обнять. Просто впечатать ее в себя.
– М-м-м, – тянет, прикрывая глаза, – так, конечно, лучше.
Касаюсь губами макушки, давая небольшую волю рукам, потому что они уже скользнули на ее бедра. Слышу недовольный вздох и подталкиваю нас к входу.
В доме шесть этажей. Но поездка на лифте почему-то превращается в вечность.
В кабинке мы снова попадаем в ловушку замкнутого пространства. Но теперь уже вдвоем. Без третьих лишних вроде таксиста.
Арина заходит первой, прячет руки за спину, прилипая лопатками к стене. Ее волосы растрепались. Губы покраснели и визуально кажутся больше. Она прикусывает нижнюю. Часто дышит.
Делаю шаг. Нажимаю на кнопку с цифрой шесть.
Еще шаг. Останавливаюсь от нее сантиметрах в десяти. Мы больше не соприкасаемся. Только взглядами.
Прячу руки в карманы, наблюдая за ее реакциями.
Арина снова впивается зубами в нижнюю губу, опускает взгляд. У нее подрагивают ресницы, а платье не без моего участия собралось на бедрах гармошкой. Стало еще короче.
Стиснув зубы, смотрю на табло. Пятый. Еще один этаж.
Тишина между нами по-прежнему не нарушена.
Ввожу код и пропускаю Арину в квартиру. Щелкаю выключателем. Свет рассеивается по прихожей мгновенно.
Арина замирает у двери прямо передо мной. Не шевелится и не предпринимает никаких попыток, чтобы снять обувь.
Я тоже застыл. Стою и молчу как полный дурак. Не шевелюсь.
Чувствую, как нарастает ее волнение. Равномерно с моим желанием снова ее поцеловать. Резко развернуть к себе лицом и впиться в губы. Что я, в принципе, и делаю.
Веду ладонями вдоль талии, дергаю на себя Аришу, выбивая из грудной клетки громкий вздох. Касаюсь носом виска, щеки. Делаю паузу, а потом поворачиваю ее на себя.
Теперь мы смотрим друг на друга, глаза в глаза.
Арина запрокидывает голову и прижимает раскрытую ладонь к моей груди. Под сердце.
– Ты обещал разные одеяла, – прищуривается.
– Когда ляжем спать, – ухмыляюсь, сгребая ее в охапку. – А мы пока не планируем.
Она обвивает мою шею и сгибает колено. Отрывает одну ногу от пола и, чуть отдалившись, тянется к ботинку рукой. Высвобождает ступню и повторяет манипуляцию с другой ногой. Покачнувшись, ойкает. Моя реакция срабатывает мгновенно. Сжимаю ее талию, чтобы не упала.
Арина улыбается, переступает через ботинок и, приподнявшись на мыски, обхватывает ладошками мою шею.
– Даже не надейся на что-то большее, чем поцелуй.
Шепчет в губы, а потом целует. Мягко, без давления. Целомудренно, блин.
Кожа воспламеняется. Снова. Пальцы впиваются ей в талию, сто процентов причиняя дискомфорт. Но контролировать себя сейчас я не в состоянии.
Закрываю глаза. Поглощая все ее ласки, как черная дыра. Все равно мало.
В какой-то момент просто приподнимаю ее над полом и прижимаю к стене. Арина проворно скрещивает лодыжки за моей спиной и притихает. Действует на инстинктах, но сама же их и пугается.
– На что, например? – выгибаю бровь, отрываясь от сладких губ. – Что за пошлости ты вообще говоришь?
Стряпаю на лице удивление в параллель с оскорблением, за что получаю шлепок по плечу.
– Дурак.
– Если только чуть-чуть, – перехожу на шепот, сильнее вдавливая ее в стену.
– Тим, я серьезно… Про поцелуи.
– Ага, – киваю больше на автомате, продолжая прикасаться губами к ее шее.
Ее чувственный вздох выбивает из-под ног почву окончательно. Разум снова затуманило. Ни единой приличной мысли.
Отрываюсь от ее губ, упираясь кулаком в стену, и часто дышу. Еще немного, и крыша поедет. Вдох-выдох.
Щекотные прикосновения подушечек ее пальцев на моей щеке вызывают улыбку.
Арина прижимается ко мне. Скользит носом по виску, щеке, шее.
– Давай о чем-нибудь поговорим, – шепчет.
Еле разбираю слова, потому что в ушах шумит. Слишком громко.
Киваю на рефлексах. Разжимаю руку, позволяя ее ступням коснуться пола.
– Например… – прячет ладони за спину. – Я не знаю, как реагировать и как себя вести, когда на нас с тобой смотрят. В школе… стесняюсь. – А потом быстро добавляет: – Не тебя, а просто…
Тряхнув башкой, ловлю ее взгляд.
Собеседник из меня сейчас не очень. Стараюсь переварить поступившую информацию.
Глава 20
Ариша
Несмотря на то, что Катькино платье тонкое, мне ужасно жарко. Неловкими движениями приглаживаю волосы и медленно растираю пылающие щеки.
Мы по-прежнему стоим в коридоре. Смотрим друг на друга. Мельком замечаю, как Тим сжимает и разжимает кулаки. Нервничает? Бесится?
Мое дыхание уже более-менее пришло в норму, только сердце колотится. Часто-часто. Пальцы нервно подрагивают в такт этим ударам.
Вырисовываю на лице улыбку. Возможно, глупую и не в тему, но так я хотя бы ловлю мнимое спокойствие. Все, что между нами происходит, – слишком!
Очень провокационно и откровенно. Я до встречи с ним целовалась от силы раза три, а теперь за один час побила собственный рекорд. Это пугает. Совсем чуть-чуть.
Все эти слова, действия, напор и, главное, четкое понимание – он хочет большего. То, что я пока не могу и не хочу ему дать.
Перекатываюсь с пяток на мыски. Снова кусаю губы. Вытягиваю руку и обхватываю мужское запястье с выступившими венами. Азарин опускает голову. Смотрит на мои пальцы. Потом на меня, но уже исподлобья.
У него такой взгляд, мурашки по телу бегут. Колючие, как символ, предвестия чего-то невероятно важного и оттого еще более волнительного. Сглатываю и делаю крохотный шаг, на который Азарин реагирует совершенно неожиданно. Отстраняется.
Я будто со стороны вижу, как округляются мои глаза. Невероятно…
Он сделал шаг назад. Широкий шаг!
– Ты хотела поговорить, – хрипит, аккуратно высвобождая свою руку из моих пальцев. – Можно на кухне.
Говорит про кухню, а взгляд бросает на спальню. Многозначительно так, я бы сказала, с легким налетом скорби.
Послушно киваю и, окончательно оттеснившись от стены, иду в кухню. Огибаю Тима, стараясь не прикоснуться к нему. Потому что уверена, дотронься – и будет взрыв. Он сейчас изо всех сил демонстрирует безразличие, но эта маска настолько тонка, дотронься посильнее – и сразу слетит.
Семеню вглубь квартиры.
Тим идет следом. Шаги медленные. Он шаркает ногами, почти не отрывая их от пола.
Включаю свет, осматривая уже знакомую кухню. Просторную, светлую, но холодную. Безжизненную и совсем неуютную. Будто в морозильную камеру попали.
– Так что ты там говорила?
Тим протискивается позади меня к холодильнику и достает газировку. Чувствую его за своей спиной и впиваюсь ногтями в ладонь.
– Будешь?
– Нет, – качаю головой, забираясь на барный стул. – Не знаю, как себя вести.
– Точно, – щелкает пальцами, – в школе, когда на нас смотрят.
Он ухмыляется и чуть прищуривается.
– Да.
– Хочешь, расскажу, как буду себя вести я?
Он говорит спокойно. Вкрадчиво, но уверенно. Будто любое его слово – истина в последней инстанции.
Снова киваю. Смотрю на него, затаив дыхание.
– Так, как будто люблю.
– Как будто? – перехожу на шепот.
Азарин ловит мой взгляд.
У него такие темные глаза. Радужки снова сливаются со зрачками, но сегодня там горит огонь. Яркое пламя, в котором я отчетливо вижу свое отражение.
– Люблю, – кивает в такт своим словам. – Последние несколько лет люблю.
– Меня?
Задаю самый тупой сейчас вопрос просто потому, что не могу поверить в услышанное. Он? Меня? Любит…
– Тебя.
Разлепляю губы, тяну воздух и молчу. Не знаю, что сказать. Что говорят? Я его люблю? Не знаю. Не уверена. Слишком мало времени прошло. Мы были врагами…
– Если ты обдумываешь, что мне ответить, то лучше ничего. Врать точно не стоит.
Захлопываю рот и перевожу взгляд в дверной проем.
Меня колотит, и я абсолютно не знаю, куда себя деть. Не думала, что этот день так закончится. Совсем-совсем.
– Я… – шумно выдыхаю. Заглядываю ему в глаза в поисках поддержки, но сегодня он, видимо, помогать не намерен.
Пока я собираюсь с мыслями, Тим отталкивается от столешницы, а потом протягивает мне руку.
– Ужасы или комедия?
– Что?
– Смотреть будем ужасы или комедию? – сжимает мою ладонь.
– Ужасы…
– Отличный выбор.
Азарин улыбается. Едва заметно. Но этого мне хватает, чтобы расслабиться. Выдохнуть и просто сделать шаг.
В спальне есть плазма. Но Тим запускает прожектор, вытягивая из-под потолка белый экран.
– Одолжишь футболку и…
Он на меня не смотрит. Бросает из-за плеча:
– В гардеробе сама поройся.
Кивает затылком на дверь и открывает ноутбук.
– Спасибо.
Поджимаю губы и открываю эту самую дверь. В гардеробной сразу загорается свет. Пробежав взглядом по полкам, вешалкам и шкафчикам, беру черную футболку, которая мне вполне сойдет за платье, и быстро переодеваюсь. Волосы заплетаю в косу.
Когда возвращаюсь в спальню, вижу, что на экране уже замерло название фильма, который Азарин, видимо, поставил на паузу. Сам лежит на кровати. В одной руке телефон, вторая убрана за голову. Нога закинута на ногу.
В комнате больше не горит свет, ее освещает лишь прожектор и тонкая полоска света из коридора.
Как только я оказываюсь в спальне, Тим отрывается от смартфона и бросает его на тумбочку. Смотрит. В его глазах отражаются блики света прожектора.
Мы замираем так на несколько секунд. Я стою и не знаю, что можно сказать. Переминаюсь с ноги на ногу. Тим же продолжает молчаливо на меня пялиться, а потом резко перекатывается на другую сторону кровати. В одно движение откидывает одеяло, видимо демонстрируя немое приглашение.
– Спасибо, – юркаю в это укрытие, быстренько накрываясь почти по самую шею.
Мы лежим рядом. Я – под одеялом, Тим – поверх. На нем все те же джинсы и футболка.
Когда начинается фильм, я изо всех сил стараюсь вникнуть в суть, но спустя минут десять понимаю, что просто не смогу этого сделать. Все эти картинки и слова проходят фоном. Все, что меня сейчас волнует, это теплая ладонь на моем плече и твердая грудь, в которую я упираюсь виском…
– Помнишь, на дне рождения моего папы, – запрокидываю голову так, чтобы видеть его лицо, но по итогу вижу только подбородок, – ты завалился в мою комнату с какой-то девчонкой… Она рылась в моих вещах, а ты смеялся, когда я пришла и застала вас.
– Помню. Я просто разозлился.
Просто разозлился и решил в очередной раз подпортить мне жизнь…
– На что? – непонимающе на него смотрю, теперь уже подтягиваясь к изголовью кровати. Усаживаюсь поудобнее, скрещивая ноги.
– Ты была со своим Антошкой.
– И?
Азарин смотрит на меня как на дурочку, и я решаюсь озвучить предположение:
– Ты меня ревновал?
Внутри загорается искра любопытства, смешанного с теплотой. Если он сейчас скажет да, я просто не знаю, что со мной будет. Возможно, просто лопну от переизбытка чувств.
– Ревновал, – Тим упирается локтем в подушку, разворачиваясь ко мне лицом. – Только сам этого тогда не понимал.
Пытаюсь скрыть улыбку, но с треском проваливаюсь. Губы растягиваются от уха до уха. Я сижу счастливая и обалдевшая.
– А в школе? Когда я пришла, ты…
– Я делал много тупых вещей. Я в курсе. Извинялся уже.
Теперь говорит уже холоднее. Тверже, будто хочет закрыть эту тему одной лишь интонацией.
– Почему не хотел, чтобы я переводилась…
– Мы смотрим фильм.
– Мы разговариваем, – широченно улыбаюсь. – Мне интересно, я хочу с тобой разговаривать.
Сжимаю его ладонь с полной уверенностью, что подействует.
– Неважно, почему не хотел. Сейчас это значения не имеет.
– Тим!
– Поцелуешь, скажу, – заявляет этот нахал. – С языком.
Взглянув ему в глаза, наполняюсь решительностью.
Обхватываю его лицо ладонями. Подаюсь чуть вперед, не замечая, как с ног сползает одеяло, и касаюсь его губ своими.
Пока просто к ним прижимаюсь. Пробую на вкус. Хотя за сегодня уже и так напробоваться успела.
Азарин не шевелится. Его руки меня не касаются. Он дает полную свободу действий. Сейчас, наверное, самое время растеряться. Но я кремень.
Дотрагиваюсь кончиком языка его губ и начинаю активно тянуть носом воздух. Затылок стягивает от напряжения. Шею и плечи уже одолевают мурашки.
Тим терпит недолго. Буквально через минуту перехватывает инициативу, вдавливая меня в матрас. Поцелуй становится горячее. Да вся атмосфера вокруг нас такой становится.
Чувствую его руку под футболкой и сразу распахиваю глаза. Отрываюсь от терзающих губ с тихим шипением.
– Мы дог… вар… лись, – говорю несвязно, но суть, думаю, он улавливает.
Упирается ладонью в кровать, рядом с моей головой, а вторую медленно вытаскивает из-под футболки.
– Помню.
– Так почему не хотел?
– Потому что думал, что у меня нет шансов.
– Шансов?
– Быть с тобой.
Это звучит так трогательно… Чувствую, как мои глаза заплывают пеленой слез. Они пробиваются так некстати. Вечные предатели. Хочется спрятаться.
Только бы Тим не увидел. Только бы не увидел. Закрываю глаза. Считаю до десяти, вдыхая запах мужского парфюма, который за этот день пропитал меня насквозь. Прижимаюсь к Тиму всем телом, крепко обвивая его шею руками.
***
Мы заснули в обнимку. И вовсе не под разными одеялами…
Открываю глаза. В комнате темно. Единственное, что выдает утренние часы, мой разрывающийся телефон с поставленным на семь утра будильником.
Вытягиваю руку, чтобы выключить эту громкую трель, но тут же замираю, потому что кое-что в Азаринских штанах многозначительно упирается мне в бедро. О мужской физиологии я знаю если не все, так многое. Врачом же быть планирую.
Но вот сталкиваться с этим в реальной жизни мне еще не приходилось.
Делаю глубокий вдох и все-таки добираюсь пальцами до телефона. Щелкаю «отменить».
Рука Тима подминает меня под себя, будто я какая-то подушка. Звук будильника его не то что не разбудил, он его даже не потревожил. Азарин как спал, так и спит. В джинсах и футболке, но рядом со мной, под одеялом.
Прячу зевок в ладошку и не без труда переворачиваюсь на другой бок.
– Мы опоздаем в школу, слышишь?
– Пять минут.
Тим даже глаза не открывает. Бормочет сквозь сон.
– Тим! – толкаю его в плечо. Но реакции ноль. – Просыпайся, блин.
– Ко второму поедем.
– Нет. Просыпайся, или я уеду одна.
Азарин медленно разлепляет веки. Взгляд еще сонный, рассеянный. Он вроде и на меня смотрит, а вроде и сквозь.
– Ультиматум с самого утра – это так в твоем стиле, – зевает и переворачивается на спину. – Ща поедем.
– Я тогда пойду умоюсь, – вылезаю из кровати и топаю в ванную.
Пока чищу зубы, ловлю себя на мысли, что все мое стеснение схлынуло. Я спокойно расхаживаю перед ним в этой длинной футболке, отчетливо понимаю, что он пялится на мои ноги, как только оказываюсь в комнате.
– Я в душ и вызову такси.
Тим уходит буквально минут на десять, а возвращается в одном полотенце, которым обмотал бедра. Причем очень низко. Сто процентов сделал это специально, чтобы меня смутить.
Краснею и отвожу взгляд. Правда, ненадолго. То и дело поглядываю на него, пока он вызывает такси. Бросает телефон на кровать, стирая капельку воды, стекающую по твердой груди.
Взгляд устремляется ниже. К животу. У него нет стальных кубиков пресса, просто красивый рельеф. Закусываю губу, зависая на этой картинке.
– Все нормально? – интересуется не без улыбки.
– В полном. Оденься, продует. – Цокаю языком и закрываюсь в гардеробной, где быстро напяливаю платье и колготки.
Через пятнадцать минут мы выходим на улицу, держась за руки.
На мне вчерашнее платье, колготки со стрелкой и куртка Азарина. Черная, огромная куртка. Волосы заплетены в косу.
У ворот школы напряжение снова достигает пика. Чувствую себя какой-то развратной девчонкой, которая вернулась домой под утро в рваных колготках. Кошмар какой.
Мы проскальзываем на территорию школы и быстрым шагом идем в жилой корпус. У двери в мою комнату Азарин нахально припирает меня к стенке и срывает с губ поцелуй. Легкий, едва ощутимый.
Снова краснею и делаю глубокий вдох. Ну вот как с ним можно быть спокойной? Никак.
– Я переоденусь.
– Хорошо, я за тобой минут через двадцать зайду, Арин.
– Ладно.
Как только дверь за моей спиной закрывается, бросаюсь в ванную и долго смотрю на себя в зеркало. Глаза горят, а в голове то и дело мелькают картинки сегодняшней ночи. Мы так долго целовались. Он меня всю облапал, от макушки до кончиков пальцев на ногах.
Стоит только вспомнить все эти развязные фразочки, уши краснеют. Азарин умеет быть убедительным и располагать к себе. Вчера я это на собственной шкуре прочувствовала. Любую заговорит…
Переодеваю колготки, застегиваю змейку на юбке, заправляя в нее рубашку, и быстренько подкрашиваю ресницы.
Прошло десять минут с момента, как мы расстались, а я уже скучаю. Божечки!
Накрываю щеки ладонями и сажусь на кровать. За дверью слышу Катькин голос. Она громко смеется, а когда заваливается в комнату, оказывается, что говорит по телефону.
– Привет, – бормочет одними губами и закрывается в ванной.
Выдыхаю и завороженно смотрю на свой телефон, на который только-только упало сообщение от Тима.
Тим: «меня к директору вызвали. Иди с Катькой на урок. Позже подтянусь».
Ариша: «хорошо».
Тоскливо вздохнув, дожидаюсь Токман и закрываю дверь.
Катя смотрит на меня с улыбкой, будто ждет каких-то подробностей.
– Чего? – бурчу, поправляя сумку, которая съехала с плеча.
– Да так… Вы вчера быстро уехали…
– Кать.
– Что? Мне интересно, все нормально было? А то знаю я своего брата.
– Все нормально.
– Так вы вместе, да? Вместе же?!
– Вместе, – киваю, рассматривая плитку, которой здесь выложены все дорожки.
– Кайф. Я так за вас рада, – Токман мечтательно вздыхает, прижимая кулаки к груди. – Эм… Что-то было?
– В смысле?
– Ну…
Она многозначительно улыбается, а мне хочется отвесить ей оплеуху.
– Нет! – отвечаю резко, и Катя сразу становится серьезной.
– Извини, я так просто, спросила…
Мотаю головой, в которую тут же закрадываются не радужные мысли.
– Ты думаешь, это для него очень важно сейчас?
– Что?
– Ты поняла что.
– Ну, судя по тому, что он вокруг тебя так бегает, явно будет держать ручки при себе.
– Я не про это спрашивала, Катя.
– Не знаю, – она пожимает плечами и на секунду задумывается. – Вообще, они с Королевым те еще… На всех тусовках девок клеят.
– И вчера? – мои глаза готовы выскочить из орбит.
– Нет. Вчера Тим, пока ты не приехала, сидел на диване и залипал в телефон. Не думаю, что он будет искать второй фронт. Не та ситуация. У него к тебе серьезно.
– Что серьезно?
– Все. Я думаю, что он тебя любит.
– Он мне вчера сказал…
– Что сказал?
– Что любит.
Катя резко тормозит и дергает меня за руку.
– Так и сказал?
– Да.
– А ты?
– А я… Я растерялась и промолчала.
– А если бы не промолчала?
– Не знаю. Он мне нравится… Но мне кажется, любовь – это что-то большее…
