Мария Высоцкая
Мой худший друг
– Иди уже, советчица.
– А я, между прочим, физику хотела подтянуть.
– Тим, – делаю шаг к нему и сразу же попадаю в кольцо рук. – Может, мы у тебя в комнате кино посмотрим?
Азарин ухмыляется. Так нагло, а сам при этом светится весь.
– Хорошая идея, – переплетает наши пальцы. – Ладно, Катюха, отбой, грызи свою физику.
– Иди ты в… – замолкает. – Арин, воспользуйся моим советом, а? Тресни ему по башке хорошенько. Бесит.
Улыбаюсь Азарину в плечо, и он почти сразу подталкивает меня к двери.
Нам нужно преодолеть пролет и половину коридора. Всего лишь. Но это расстояние сегодня кажется слишком длинным.
– Проходи.
– Спасибо, – понижаю голос, переступая порог.
В комнате темно. Я слышу щелчок. Тим закрыл дверь на ключ. Хочется повернуться, бросить на него прищуренный взгляд, но какой в этом смысл, если свет до сих пор не горит?
Ловушка…
– На какой мы серии остановились? – делаю крошечный шаг вглубь помещения.
– Не помню, – кладет ладони на мою талию. – Если бы прийти сюда предложил я, ты бы отказалась?
– С чего ты взял?
Он как-то неопределенно передергивает плечами, а потом… Потом его губы касаются моей шеи. Вздрагиваю. Не ожидала. Думала об этом, но все равно не ожидала.
– Отказалась бы.
Чувствую, что улыбается, и мои губы растягиваются в улыбке следом.
– Пятая серия, – вспоминаю, но не думаю, что сейчас к месту.
– Угу.
Тим прижимается ко мне теснее. Слишком остро все это… Слишком.
– Мы кино хотели смотреть.
– Помню.
Моя ладонь уже в его. Азарин утягивает меня за собой, но свет почему-то не включает. Единственное освещение, что здесь присутствует, луч от фонарного столба, попадающий в окно.
Не понимаю, как это происходит, но я уже сижу на подоконнике. Азарин устроился между моих ног. Одну ладонь положил на мое колено, второй сжимает мою руку. Перебирает пальцы.
– Слушай… Мои родители приглашают тебя к нам на ужин в эту пятницу.
– Твои родители? – повторяю за ним по буквам и хмурюсь, потому что он убрал руку. Ту, что лежала на моей ноге и ошпаривала кожу.
– Ага. Придешь? Как моя девушка ты в нашем доме еще не была.
Улыбаюсь. Сама к нему тянусь. Касаюсь его губ пальцами, смещаю их чуть в сторону, на щеку, потом к шее.
– Приду.
Опускаю голову, в которой снова рой мыслей. Вторую неделю с этими мыслями хожу. После его признания. Думаю, думаю. А озвучить страшно.
Вдруг, если скажу, он потеряет интерес?
– Арин?
– Что?
– Ты меня не слушаешь?
– Слушаю, просто…
– Что?
Что? хороший вопрос. Подаюсь к нему еще ближе, чуть вытягиваю шею, так чтобы наши губы уж точно были на одном уровне.
– Я тебя тоже, – перехожу ан шепот. Сама себя, наверное, не слышу. А он и подавно.
Хотя, судя по тому, как напряглись его плечи, все он услышал. Замер даже.
– У меня никогда такого не было, – продолжаю, пользуясь его замешательством и вспышкой собственной смелости, – чтобы ни о чем думать не могла. Становлюсь полной тупицей.
– Совсем ни о чем? – спрашивает с хрипотцой, и тоже тихо.
Мы оба перешли на какой-то ультразвук, но слышим друг друга. Прекрасно слышим.
– Только о ком. О тебе. Постоянно о тебе.
Глава 23
Тим
Не шевелюсь. Не дышу даже, будто боюсь ее вспугнуть.
Постоянно о тебе…
Вроде три слова, а мир с ног на голову переворачивается. Еще чуть-чуть, и меня можно будет спокойно подключать к ИВЛ. Сам просто не справлюсь.
Сжимаю руки в кулаки.
Арина сидит спиной к окну, поэтому блеклый фонарный луч не касается ее лица. Его попросту не видно. А я хочу смотреть. На нее. На губы, глаза…
Оказывается, иногда просто чувствовать мало. Нужно видеть.
Снова перемещаю ладони ей на талию, чуть сжимаю. Минутой позже дотрагиваюсь до подбородка, щеки, прохожусь пальцами по распущенным волосам.
Ариша не шевелится. Только руку к моей груди прижимает. Снова под сердце.
– Это обоюдно, – шумно выдыхаю ей в губы. – Мысли. Тоже думаю. Постоянно. О тебе, – выдаю разбивкой. Чащу и словами, и сердцем.
Трогаю ее снова, будто боюсь, что исчезнет, а она может. Эта точно все может.
– Тим…
Мое имя звучит совсем тихо. Мы оба звук на максимум убавили. Шепотом переговариваемся.
Фиксирую ладонью Аринкин затылок и плавно притягиваю к себе. Касаюсь ее губ своими. Аккуратно, сначала без напора. Просто потому, что жизненно необходимо ее почувствовать. Минутами позже с животной дикостью, яростью. Поглощая без остатка.
Точно жру ее и лапаю. Без прикрас.
– Ты такая красивая… такая красивая, – шепчу урывками между поцелуями.
Прижимаю ее к себе крепче. Ближе. Не оставляя и миллиметра между телами.
Арина всхлипывает. Отзывается на каждое прикосновение.
Ее пальцы перебирают мои волосы. Она запрокидывает голову, кажется, не понимая, что дает зеленый свет. Открывает доступ к шее.
Не упускаю возможности. Как больной тяну носом запах ее кожи и только потом целую. Оставляю дорожку из мягких прикосновений.
Кладу ладонь ей на бедро. Пальцы скользят под кромку платья.
Внутри все огнем горит. Эмоции смешиваются с возбуждением и требуют выхода.
Глубокий вдох, крепче вжать ее в себя, накрыть блондинистую голову руками и прижать к груди. Сильно-сильно.
Меня штормит. Я ее сейчас от самого себя прячу.
Слышу ее тихое недовольство. Она что-то бормочет. Ругается.
Прическу я ей порчу.
Потерпит. Лучше так, чем… Неважно.
Делаю шаг назад. Отдаляюсь, выпуская ее из рук. Пячусь. Растираю лицо ладонями и зажигаю свет.
Аринка морщится. Сидит растрепанная и ошарашенная. Губы ярко-розовые, грудь вздымается.
Ее взгляд мечется по моему лицу, ползет ниже, как раз туда, где натянулись джинсы.
Громова сглатывает и аккуратно сползает с подоконника. Оттягивает подол платья, поправляет волосы, небрежно убирая их за уши.
– Пятая серия, ты говорила? – хриплю, пытаясь прийти в себя.
Арина только кивает.
Беру ноутбук и, плюхнувшись на кровать, вбиваю в поисковике название сериала.
За Аринкой слежу перманентно. Она молча проходит мимо. К двери.
Уйдет? Сейчас, серьезно?
Меня подмывает что-нибудь сказать или вскочить на ноги, но до того, как я это делаю, свет в комнате снова гаснет.
– Ярко, – поясняет Арина и забирается ко мне под бок.
Сглатываю.
Она издевается сегодня, походу.
– Пятая серия, – смотрит в ноутбук, потом на меня. – Чего? – так удивленно, блин.
– Да так.
– Можно на тумбочку поставить или на стул.
– А… Да, – цепляю стул ногой и придвигаю к кровати.
Арина тем временем устраивается рядом, накрывая ноги пледом. Она сегодня без колготок, и, честно говоря, так даже лучше. В прошлый раз я полночи о ее ногах в черном капроне фантазировал…
– Все же нормально? – спрашивает, вглядываясь в мое лицо, которое освещает свет от ноутбука.
И смотрит так еще, взволнованно, что ли.
– Да.
– Просто ты так отреагировал, я не поняла, хорошо это или плохо.
– Прекрасно, – закидываю руку ей на плечи и притягиваю ближе.
– Точно?
Киваю.
– Каникулы скоро, – вздыхает и снова на меня смотрит.
– Кайф же.
– Мы с мамой летим отдыхать. На всю неделю.
На такое я не рассчитывал, вот совсем. Неделю ее не видеть – это вообще теперь реально?
– Если на всю неделю, то эти выходные мои, поняла?
– В смысле?
– Если зову с собой, значит, едешь без всяких сопротивлений.
– А уроки?
– Днем, – целую ее, – а лучше утром. Вечера точно мои.
Арина облизывает губы. Заглядывает в мои глаза. Улыбается, а потом едва заметно кивает.
– Хорошо. Твои, – обхватывает мои щеки ладонями.
– Отказы не принимаются, имей в виду.
– Отказы в чем?
Ее бровь ползет вверх. Я мешкаю, не сразу соображая, что звучит двусмысленно. Да блин, не звучит. Это я со своей манией так воспринимаю, а она явно подкалывает.
– Договоришься, и будет во всем.
– Размечтался, – целует, но уже в шею.
Мгновенно напрягаюсь. Стоит только ее губы на своей коже почувствовать. Если это была провокация, то она удалась.
Аринка милейше улыбается и перелезает на мои колени.
Мы снова оказываемся друг напротив друга.
Чтобы не дать разгуляться своим же рукам, подтаскиваю плед и накрываю им Аришку по пояс.
Ладони кладу поверх плотного материала, где-то в районе ее бедер.
– Мне так хорошо, – шепчет мне в губы. – Совсем-совсем уходить не хочется.
– Я тебя и не отпущу, – улыбаюсь как дурак, переплетая наши пальцы.
***
– Не агри его. Нужен хороший хил, так не пройдем. Король, блин!
– Да че?
– Да все! – бью кулаком по столу и стаскиваю с башки наушники. – Пять минут, – говорю в микрофон, наблюдая, как нас из-за этого осла добивают.
Дюша матерится.
Отталкиваюсь ногами от пола и откатываюсь на кресле вглубь комнаты. Все бесит. Сегодня так особенно.
Пятый день каникул.
Удивительно, но я впервые жду их окончания. Честно говоря, это самая тухлая неделя за все время, что я себя помню. Пятые сутки дома сижу, даже в город ни разу не выбирался. Хожу по одной траектории: кухня – комната.
Мама в шоке.
А все Громова. Умотала на свои моря.
Проверяю телефон впервые за последние три часа. Пара сообщений от Короля, ну это еще до катки. Катюха звонила, потом Дан. От Аринки сегодня тишина. Неудивительно.
Закрываю глаза.
Внутренне бешусь, внешне стараюсь не реагировать вообще ни на что. Дается сложно. По сотому кругу наш скандал прокручиваю. Уже и так, и эдак…
Сам вспылил – с одной стороны. С другой – какого фига она мне не сказала?
Началось все вчера, часов в десять вечера.
Арина скинула фотку. У меня за эти пять дней в телефоне уже целая коллекция ее селфи образовалась.
Улыбается. Глаза горят. И вроде все как всегда, если не брать в расчет чувака на заднем плане и то, что вместо фото она закинула видео. Десять секунд, на которых прекрасно слышно, как этот самый чувак ее Аришей называет. «Сын маминой подруги», блин!
Оказалось, они туда не вдвоем полетели. Их там пятеро. Они и мамина подруга с детьми. Сыночек – Аринкин ровесник, и она об этом вот уже пятый день успешно умалчивает.
Я психанул. Пожелал ей хорошего отдыха со всякими уродами. Ариша в долгу не осталась, послала в ответ.
Как итог почти сутки игнора.
Но если в отношении самой Громовой повода не было, то вот «сын маминой подруги» явно напрашивается. Откуда знаю? Взломал его страницу.
Сначала полночи психовал, ну а потом само накатило, бук, можно сказать, в руки попросился.
Этот урод ее сторисы в купальнике своим дружкам пересылает. Хвастается, как они с ней там зажигают. В воображаемых подробностях все. Убил бы гада.
Прочитал пару таких переписок, сагрился еще больше. Заскринил, скинул Громовой. Итог – я еще и виноват. Не доверяю ей, видите ли. А, ну и, конечно, не имел права рыться в чужой переписке.
Первым аргументом она больше апеллировала, но мой мозг почему-то уцепился за второй. Сложилось впечатление, что она этого козла защищает, а меня обвиняет.
Схлынувшая злость опять накатывает, и, вместо того чтобы успокоиться, я снова звоню Арине. Вчера телефон вырубил, чтобы не завязнуть в этой тупой ругани, а сегодня сам инициирую всю эту грязь по второму кругу.
Долгие гудки. Всего три, но теперь кажется, что долго. Может, она там с этим… Улыбается ему, мило, как умеет.
Мозг плавится.
Вырубаю микрофон на наушниках и сильнее сжимаю телефон пальцами, еще немного – и косточки хрустеть начнут.
– Привет, Тим.
– Привет. Не отвлекаю? – с губ срывается смешок, на который она реагирует тяжелым вздохом.
– Иду в СПА. Что-то еще?
– Одна?
– Одна. Ты звонишь, чтобы поругаться?
– Нет. Просто спросить, как твои дела.
– Все хорошо. У тебя?
– Да лучше всех.
– Это какая-то очередная проверка? Не доверяешь?
– Доверяю. Но ты сама врать начала.
– Да? И ты до сих пор удивляешься почему?
– Не спрыгивай с темы.
– Никуда я не спрыгиваю. Ты неадекватно реагируешь. Если бы я рассказала, мы бы все пять дней ругались.
– Ну да, поэтому лучше соврать.
– Ну да! – злится в ответ. – Лучше мне не доверять и думать, что я тут с этим, – цокает языком, – конечно!
– Ничего я не думаю, – стискиваю зубы. – Ты же в воскресенье прилетаешь?
– В воскресенье.
– Я заеду?
– Конечно, приезжай. Я соскучилась.
Одно слово, и все. Ну вот как это работает? Нет, злость еще есть, но теперь уже на самого себя, потому что я такой баран. Сам конфликт спровоцировал же… Сам. Сейчас лучше сделать паузу. Главное, что она скучает. Это сейчас главное.
Я же, я тут с ума схожу пятый день.
– Я тоже… Ладно, топай в свое СПА. Целую.
– И я тебя.
Сбрасываю звонок и минуты на три залипаю в одну точку. Соображаю, что делать дальше. Тупая реакция и ревность тупая. Она же действительно повода не давала…
Но как же дико злит. На куски рвет от одной только мысли, что она там кому-то может улыбаться, пока я тут тухну.
Вчера вообще была мысль купить билет и умотать туда. Может, именно так и нужно было поступить?
– Тим, ты там подох, что ли? – в наушниках шелестит Королев.
Включаю микрофон.
– Иду, ага.
– Слушай, может, вечером в клуб?
– Не знаю.
Надеваю наушники.
В клуб вечером не еду. Ложусь спать, только сон не идет. Ворочаюсь и в потолок пялюсь. На часы еще и на телефон.
Аринка двадцать минут назад пожелала спокойной ночи. Даже фоточку скинула, одни глаза из-под одеяла торчат.
Засыпаю под утро. В обед еще толком не очухался, но сразу хватаюсь за телефон. Входящих по нулям. Сообщений тоже. Аринка последний раз была онлайн в шесть утра.
Спускаюсь на кухню за завтраком и поднимаюсь обратно в комнату, но уже с тарелкой.
Пока ем, делаю несколько правок к приложению, смотрю статку. В наушниках музыка долбит. Настроение на нуле. Телефон уже раз десять проверял. Звонков нет, Аринке набираю, выключен.
Да куда провалилась вообще?
Снова злюсь. Пробегаю глазами код, вношу несколько правок, вздрагиваю.
От неожиданности и легкого температурного контраста, потому что кто-то, а судя по запаху духов – Арина, накрыла мои глаза ладонями.
Стягиваю наушники, из-за которых я не услышал, как она тут появилась. Оборачиваюсь, аккуратно, убираю ее руки от своего лица. Сжимаю тонкие пальчики в своих ладонях.
– Привет, – пялюсь на нее как идиот.
– Сюрприз.
Громова улыбается, чуть краснеет, даже с ноги на ногу переминается.
– Ты здесь как? Завтра же…
– У нас рейс перенесли на понедельник, пришлось чуть ли не ночью билеты менять. Маме в понедельник нужно быть на работе. Ты уже не в сети был, поэтому я решила сделать сюрприз.
Киваю как болванчик. Максимально медленно, сейчас, соображаю.
– Может, обнимешь? – она тихо хихикает, потом руками шею мою обвивает.
Касается губ своими и быстренько убирает за ухо выбившуюся прядь волос.
– Тим, – снова улыбка. – Ты меня пугаешь, – шепчет.
– Ты ненормальная, Громова, – бормочу еле связно. Еле соображаю, потому что снова попался на удочку ее серых глаз. – Мне тебя вчера прибить хотелось.
– Аналогично, между прочим. Совсем дурак, да? – закатывает глаза. – Это были самые дурацкие каникулы.
– Согласен. Летом перед поступлением вместе полетим, тебе уже восемнадцать стукнет. У папы отпрашиваться не надо будет.
– Ты серьезно сейчас?
– Очень.
Наконец выключаю свою заторможенность и подтягиваю ее за бедра к себе. Чуть давлю на поясницу, вынуждая сесть мне на колени.
– Ну, – вытягивает губы трубочкой, – я подумаю.
– Ты из аэропорта прямо ко мне?
– Угу.
– Почему не позвонила?
– Так сюрприз же, балда, – она негромко смеется, а потом целует. Первая.
Глава 24
Ариша
Май
– Может, вот это? – мама подхватывает подол кремового платья. – Спина открытая, красиво будет.
– Мне кажется, я с ним сольюсь, – бросаю взгляд на свое запястье.
Весна вроде, самое время чуть подзагореть, но я все еще бледная. Морской загар уже смылся, а новый я пока подхватить не успела. Потому что если и бываю на улице, то солнце в это время не светит.
– Тогда персиковое.
– Я бы черное лучше взяла. Вот это, – киваю на манекен.
Это платье мне сразу в глаза бросилось, едва в магазин войти успели.
Черное. Длинное, без бретелей, зато с шикарным разрезом по правой ноге почти до бедра. Лиф практически надвое делит V-образный вырез, но от пошлости его спасает полупрозрачная вставка цвета кожи.
Мама мгновенно переключается на мой выбор, обходит манекен по кругу. Делает шаг назад и, приложив пальцы к подбородку, одобрительно кивает.
– Ты права, это то, что нужно. Примеряй.
Пока я переодеваюсь не без помощи девушки-консультанта, мама рассматривает туфли. Их мы тоже по итогу берем, как и платье.
– Ну все. Пойдем перекусим, и домой, – мама пропускает меня вперед и неожиданно вздыхает. С грустинкой какой-то.
– Ты чего?
– До сих пор не могу поверить, что тебе восемнадцать.
– Ну еще нет, – улыбаюсь, подхватывая маму под локоть.
– Только вчера тебе памперсы меняли.
– Мам! – смеюсь, конечно, но для вида дую губы.
Мой день рождения уже в следующую пятницу. Сначала будет серьезный банкет у нас дома. Друзья родителей, родственники. Я, само собой. Но это до восьми. Потому что с девяти папа арендовал ВИП-ложу в клубе, уже для моих друзей. Идея была мамина. И аргументы у нее были, как всегда, убедительные. Что-то вроде: «Успокойся уже, Стёпа, ей с тобой до старости, что ли, все свои праздники отмечать? Пусть ребята повеселятся. Потанцуют».
Папа, конечно, возмущался для приличия, но в итоге отдельному празднованию быть.
– Все вроде купили?
Мама пробегает взглядом по пакетам, которые выставила рядочком на лавку у ТЦ. В кафе мы провели минут двадцать, выпили кофе и заели его чизкейком.
– Надо будет еще к визажисту записаться. – Мама делает заметку в телефон. – Где там твой Тимоша?
– Сейчас, – закусываю губу, – позвоню и спрошу.
Вытаскиваю смартфон и звоню Тиму.
– Привет, ты где?
– Две минуты, на парковку уже заворачиваю.
– Ты на подземную? Мы просто снаружи, у центрального входа.
– Понял. Тогда пять, тут на объезд всегда все стоит.
– Ждем.
Прячу телефон в карман и ловлю на себе мамин озорной взгляд.
– Что? – прищуриваюсь.
– Ничего. Как у вас дела?
– Нормально, – прячу улыбку за маской серьезности.
У нас на самом деле все очень хорошо. За последний месяц, я бы сказала, даже идеально.
Ну… почти. В воздухе только один вопрос витает и лежит он в горизонтальной плоскости. Не скажу, что меня не умиляют и не заводят все Азаринские поползновения на этот счет, да что там, у самой сердце замирает и колени подкашиваются, но я для себя уже давно решила, что хочу все сделать правильно.
Да, возможно, я брюзга из прошлого века и сейчас мои взгляды выглядят старомодными, но мне очень хочется дождаться своих восемнадцати в этом вопросе.
Мы это уже проговаривали, но кажется, что в моменте Тим об этом забывает. Я и сама иногда с катушек слетаю. Он же так целует…
Понимаю, что моя «правильность» его может раздражать, но, если глобально, если чувства действительно есть, он же может подождать, верно?
– Арин.
Мамин голос прорывается через размышления, и я резко поворачиваю голову.
– Тимоша приехал, – она кивает в сторону парковки.
Машину Тим припарковал и уже идет к нам. Поправляет солнцезащитные очки. Ветер треплет его волосы и раздувает полы расстегнутой кожаной куртки.
– Привет, – взмахиваю рукой, как только он с нами ровняется.
В отличие от меня, Тим ничего и никогда не стесняется. Родителей тоже. Потому что без каких-либо заморочек целует меня в губы. Чмокает, я бы сказала, но все же у моей мамы на глазах.
– Привет, – прижимает к себе и только потом переводит взгляд на мою маму. – Здравствуйте, шикарно выглядите. Подстриглись?
Мама улыбается во все тридцать два зуба.
– Привет-привет. Ой, кончики только подравняла. Удивляюсь твоей внимательности постоянно.
Азарин лыбится и забирает пакеты со скамейки.
Сегодня он на другой машине. У его отца целый автопарк, конечно. Но Тим редко ездит на чем-то кроме своего спорткара. Удивительно даже, что сегодня мы грузимся в джип.
– Садитесь, я ща пакеты закину.
Открываю маме дверь и только потом забираюсь уже сама. На переднее сиденье, конечно.
Тим падает за руль, накидывает на себя ремень и сразу же делает музыку чуть тише.
– Платье выбрали? – интересуется, притормаживая на светофоре.
– Да, черное. Я тебе потом покажу. Ты к нам зайдешь?
– Зайду, – кивает.
– Ой, давай в поселке мимо супермаркета проедем, – спохватывается мама.
– Без проблем.
Тим выкручивает руль, а я вжимаюсь в спинку сиденья. На улице сегодня солнечно. Можно сказать, жарко, даже удивительно, что Азарин в куртке. Он уже в прошлые выходные в одной футболке гонял.
Тереблю ремешок сумки, а когда мама выходит из машины у супермаркета, провожаю ее взглядом. Она только в магазин зайти не успевает, а ладонь Тима уже ложится на мое колено. Чувствую, как сжимаются его пальцы, и закатываю глаза. Поворачиваюсь.
– Что? – удивленно так. – Соскучился, – подается ко мне. – Ты нет?
– Да.
– Нет?
– Ну тебя. Соскучилась, – сжимаю его ладонь. Ту, которую он на мое колено пристроил. Правда, не помогает особо. Он вторую руку в ту же секунду вытягивает и фиксирует мою шею.
– Тим…
– М-м-м? Она там надолго. Целуй давай.
Кусаю губы. Оборачиваюсь на двери магазина.
Ладно…
Касаюсь носом его щеки. Дразню. Только, кого больше, не знаю. Мне кажется, себя. Потому что губы уже покалывает.
Пальцы Тима зарываются мне в волосы.
Сейчас главное – дышать. Глаза не закрываю. Почему-то не могу. Хочется его видеть. У него такие глаза, с ума сойти можно. Темные, коварные. Любимые…
Так и сидим как дураки. Смотрим друг на друга и целуемся. Внутри все узлом скручивается. Ладошки потеют.
– Идет, – Тим стреляет глазами в сторону магазина, и я тут же от него отрываюсь.
Снова прилипаю к сиденью. Делаю это резко, поэтому соприкосновение затылка с подголовником проходит чересчур ощутимо.
– Мать твою отвезем, и давай прокатимся.
Киваю одновременно с тем, как мама попадает в салон.
Нам хватает получаса, чтобы выгрузить пакеты, выпить навязанный мамой чай и сбежать из дома.
Как только мы оказываемся в машине вдвоем, воздух становится влажным. Приходится делать усилие, прежде чем вдохнуть. Циркуляция в легких вообще никакая.
Ремень давит, а одежда сковывает.
Мы едем молча. Поселок уже остался позади. Ловлю в зеркало пропускной пункт и сцепляю пальцы в замок.
За бортом градусов восемнадцать. Жарко. Несмотря на климат-контроль, я просто плавлюсь и музыку не слышу. Только чувствую, как Тим перехватывает мою ладонь. Сжимает, а потом переплетает наши пальцы.
Улыбаюсь уже по инерции. Когда он рядом. Всегда хочется улыбаться. Эмоции зашкаливают.
Магия какая-то. Или химия.
Говорят же, что любовь – это химия. И даже болезнь. С последним я не согласна. Но в моем организме точно происходят химические реакции. Я остро чувствую выработку эндорфинов, которых в обычной жизни нам частенько не хватает.
Шумно выдыхаю. Смотрю на Тима. Он на меня.
Пока я залипаю на его лице, он успевает свернуть с дороги. Вздрагиваю, когда глохнет мотор.
– Ты чего?
Азарин отстегивает ремень. Свой. Потом мой. Кладет ладонь мне на бедро, вторую на шею. Все это в тишине. Я и сама почему-то молчу. Губы приоткрыты, но произнести сейчас хоть слово я просто не в состоянии.
Он меня целует. Сначала медленно, без напора, а потом… Потом с каким-то сумасшествием. Еле успеваю глотать воздух.
Голова кругом идет от происходящего. Мозг плавится. В груди все огнем горит.
Я чувствую его ладонь под футболкой. Горячую, прижатую к коже.
Все происходит быстро. Максимально. Прихожу в себя, когда юбка на мне задрана, как и футболка, а Тим, он… Он расстегивает ремень на джинсах.
– Нет, – качнув головой, выставляю руку вперед. Упираюсь ладонью ему в грудь. – Не надо.
Азарин тяжело дышит. Вижу, как стискивает зубы и с легким раздражением откидывается в свое кресло.
Дрожащими пальцами поправляю на себе одежду.
Сижу как мышка. Воздух наэлектризован в нем все еще витает похоть, но теперь уже вперемешку с разочарованием и злобой.
Поджимаю пальчики на ногах.
Тим поворачивает голову. Долго смотрит в глаза. Пристально и молча.
– Что не так? – прикрывает веки. – Я не делаю ничего сверхъестественного.
– Я же говорила, что не сейчас.
Он упирается в руль рукой.
– Ну да, по графику. Если так, то, выходит, в пятницу ты мне нет не скажешь. Отмазок не будет.
– Каких отмазок? – бормочу, глядя перед собой. – Чтобы мы были вместе, мне обязательно прыгнуть к тебе в кровать?
– Я ща про это разве?
– А про что? Если тебя так не устраивает, можешь найти другую.
– Аргументированно. Просто, – он замолкает, кривит губы, – все это выглядит так, будто у тебя есть график даже здесь. Мы с тобой переспим не тогда, когда будет момент и желание. Нет. Это будет исключительно запланированное мероприятие. Галочку не забудь поставить и мне сообщить.
– Галочку, значит… Хорошо, – едва нахожу силы, чтобы ответить. – Отвези меня домой, пожалуйста.
– Арин…
– Пожалуйста, Тим.
Стискиваю зубы, потому что чувствую, что вот-вот проклюнутся предательские слезы.
