Мария Абрамцева
Недетские игры
Глава 8
Юноша стоял на краю небольшой полянки и смотрел на одиноко стоящую избушку. Несколько часов в одиночку проплутав по лесу, Явор, наконец, вышел к этому месту. Какое-то шестое чувство ему подсказывало, что он на верном пути. Уже надвигался вечер, и начинало темнеть. Облегчённо вздохнув, юноша уверенными шагами направился к избушке.
Подойдя ближе, он убедился, что там никого нет. Зайдя в тёмное, холодное помещение, он на ощупь принялся исследовать пространство. Почти сразу руки наткнулись на небольшую полочку, приделанную около двери, на которой обнаружилась свеча и ещё какой-то странный предмет.
Выйдя на улицу, где ещё сохранились остатки света, юноша принялся разглядывать странную вещицу, сразу поняв, что это вещь, принесённая Данилой из его мира. На вид это был небольшой брусочек красного цвета, сделанный, из какого-то гладкого материала и спокойно помещающийся в ладони. С одной стороны брусочка был приделан блестящий кусок металла с дырочкой. Явор долго крутил вещицу, пока случайно не нажал на незаметную кнопочку, находящуюся рядом с металлической нашлёпкой. В дырочке тут же вспыхнул огонёк. Едва не выронив от неожиданности странный предмет из рук, юноша снова надавил на кнопочку, но огонёк не появился. Проделав эту нехитрую манипуляцию ещё несколько раз, ему вновь удалось добыть огонь, от которого он и поджог предусмотрительно положенную рядом свечу.
Войдя в дом, Явор огляделся. Всё говорило о том, что жильцы покинули избушку довольно давно. Выйдя на улицу, юноша обнаружил дровяной сарайчик, пристроенный сзади избушки, а чуть поодаль стояла бревенчатая, не на много поменьше самого домика, добротная конюшня с прилегающим к ней сенным сараем. Сразу было видно, что хозяин с заботой и любовью относится к своему коню.
Набрав в сарайчике дров, и найдя в кладовке нехитрый припас, юноша затопил печь и занялся приготовлением ужина. В небольшом помещении быстро стало тепло, а свет, падающий от очага, сделал его уютным. Когда из горшочка с варевом потянуло аппетитным запахом, Явор вспомнил, что последний раз ел вчера вечером. Он даже позавтракать не успел, потому, что их небольшой отряд отправился к обрыву ещё до завтрака, планируя вернуться не задерживаясь. Наевшись, усталый путник решил отойти ко сну, мудро рассудив, что утром, отдохнув и успокоившись, он скорее найдёт верное решение и приступит к его осуществлению. Завернувшись в обнаруженный в избушке потрёпанный, но тёплый тулуп, юноша крепко уснул.
Под утро ему приснился сон, будто уже выпал снег. По дороге, среди белых полей, едет небольшая, словно игрушечная двухколёсная кибитка, запряжённая таким же маленьким коньком, в которой сидит уже знакомый ему сероглазый парень и очень добрая, седая, как лунь, старая женщина. Вот они подъезжают к лесу, выходят из кибитки, привязывают своего конька и продолжают путь пешком. Лес довольно густой, путники с трудом пробираются сквозь него и, наконец, впереди просвет. Они выходят на поляну, стеной окружённую вековыми деревьями. Посередине – странное каменное строение. «Вот он, тот самый дольмен», говорит парню старушка. Он медленно подходит к нему и стоит в нерешительности. Потом вдруг ловкими движениями забирается на крышу каменной коробки, садится, скрестив ноги и, прикрыв глаза, замирает.
Проснувшись утром бодрым и отдохнувшим, Явор уже знал, куда держать путь. Наскоро доев остатки ужина, и прибрав за собой в избе, юноша бодро зашагал в сторону Луговин.
А там, на другом конце времени, столетия назад, исходил в бессильной злобе тщедушный чёрный человек. Он был зол на весь мир, потому, что не успел проскользнуть за мальчишкой Лучником туда, в то время, куда ушёл год назад его маленький, и казавшийся таким несерьёзным враг. Но его враг вернётся, обязательно вернётся, глупость приведёт его обратно. Здесь, же остались его друзья, с которыми он связан узами любви и дружбы. А уж он, Атракс, обязательно дождётся его! И ничего тогда не помешает ему, Великому Атраксу, стать властелином этого мира!
Колесо судьбы на секунду замерло в высшей точке, завершив очередной оборот. И оно неизбежно снова придёт в движение и, раскручиваясь, набирая скорость, увлечёт героев дальше, к новым замысловатым поворотам дорог, по которым им предстоит пройти....
Часть 2
Глава 1
С набухшего серо-голубыми тучами зимнего неба падал пушистый снег. Необыкновенно крупные, ослепительно белые снежинки тихо кружились в воздухе и невесомым пухом ложились на землю и деревья вокруг. В Лунном мире наступило царство зимы.
Посередине поляны, запрокинув голову навстречу летящим снежным хлопьям, стоял Данила. Проснувшись рано, он тихо выскользнул из дома, вывел из конюшни небольшого конька, и быстро накинув уздечку, поскакал к поляне, посередине которой возвышалось древнее каменное строение, дольмен. Настроение было приподнятое. Глядя ввысь, сквозь кружащийся снег, Даниле казалось, что ещё немного, и он сам станет таким же невесомым, как эти снежные хлопья, оторвётся от земли и взлетит высоко в небо и будет парить над миром, кружась в этом белоснежном хороводе.
Оглушительное безмолвие окутывало мир. Не шевелилась ни одна ветка на вековых соснах попирающих облака. Душа пела от переполняющего всё его существо восторга. Он чувствовал себя единым целым с этим заснеженным пространством, его неотъемлемой частью, занимающей в нём своё, предназначенное только ему место.
Постояв ещё несколько минут Данила направился к дольмену. Ловко забравшись на крышу каменной коробки, он притоптал снег и расстелил заботливо приготовленный Добрыней толстый коврик. Усевшись на него немного поёрзал, принимая удобную позу для занятий медитацией и, глубоко вздохнув и расслабив мышцы, прикрыл глаза и замер, приготовившись к новому погружению в этот удивительный мир странных и волнующих образов.
У Данилы не было учителя, который смог бы рассказать, как это делать правильно и поэтому он чисто интуитивно старался балансировать, находясь на грани сна и яви, учась укрощать и останавливать бег мыслей. Однажды оранжево-огненная вспышка, возникшая в его голове, снесла все заслоны, и он полностью оторвался от реального мира.
Удивительные картины открывались ему. Он видел, как рождаются и умирают деревья и цветы, горы и реки, он увидел, какое неукротимое пламя бушует в недрах земли, как клубится в небесах электрическая феерия грозы и какой холод царит в многокилометровой толще океанских глубин. Он знал теперь, как приходит в этот мир человек и куда улетает после смерти душа. Теперь он знал о сложной сути простых и привычных вещей, он видел миллиарды невидимых нитей, связывающих всё живое и неживое на земле. Эти тайные знания манили его, он жаждал их. К волшебному ларцу был подобран ключ, и он постепенно открывался, выпуская наружу удивительные и непостижимые вещи.
Каждый раз, выходя из транса, Данила пытался вспомнить всё, что видел, но не готовый принять эту лавину мозг разумно защищал своего хозяина, выдавая полученные сведения постепенно, по мере возникновения надобности. Данила расстраивался, но в то же время интуитивно понимал, что всё происходит правильно, по мудрым законам Мироздания, и приобретённые им знания обязательно всплывут, когда в них появится необходимость. Просто глядя на ту или иную вещь, он внезапно понимал, что знает её суть.
Эта жажда знаний была неукротимой. Однажды он так долго путешествовал, что просидел на снегу несколько часов и обеспокоенный Добрыня вынужден был отправиться на поиски своего воспитанника. К тому времени Данила превратился в припорошенный снегом холмик, и наставнику пришлось долго трясти его, пока он не пришёл в себя. Такое возвращение в реальный мир было мало приятным. Добрыня грозился больше не отпускать его к дольмену в одиночку, и какое-то время компанию ему составляла Осина. Но на улице стояла зима, и девушке приходилось мёрзнуть, ожидая, когда Данила закончит своё погружение. Это обстоятельство угнетало его, и он не мог сосредоточиться. В конце концов, было решено, что Осина будет приходить за ним к назначенному часу. Но вскоре Данила научился контролировать время погружения и выходить из состояния медитации сам.
Сегодня медитация не получилась долгой. Что-то мешало Даниле. Сначала он никак не мог расслабиться. Поза, почему-то казалась неудобной, потом начало чесаться всё тело, причём, как на зло, в самых труднодоступных местах. Какое-то время он чесался и ёрзал на своём коврике, пытаясь устроиться поудобней, а потом, когда, наконец, удалось сосредоточиться, вдруг понял, что мешает ему чьё-то присутствие.
Вскочив, Данила завертел головой. На краю полянки, устало прислонившись к дереву, стоял юноша. От него не веяло угрозой. Пытливые глаза, глубокого синего цвета с интересом наблюдали за ним. Спрыгнув со своего пьедестала, Данила уверенными шагами подошёл к юноше и, с не меньшим интересом принялся разглядывать гостя. С минуту длилась молчаливая сцена. За это время Данила успел понять, что перед ним стоит друг. Поэтому смело протянув руку, он представился:
– Привет! Я Данила.
– А я Явор! – с не меньшим дружелюбием откликнулся юноша.
Серые и синие глаза продолжали пристально изучать друг друга. Лица светились любопытством.
– Я таким и представлял тебя, – прервал молчание Явор, – а ещё я видел тебя во сне.
– Я уже понял, что ты не местный. И пришёл ты издалека. Оттуда, откуда простому человеку ни за что не дойти, – улыбаясь, ответил Данила, – как там поживает Вяз?
– Вяз в большой тревоге, он повсюду ищет тебя, – посерьёзнел Явор. – Мы догадались, что произошло что-то необычное и это заставило тебя в страхе бежать к обрыву. У обрыва мы обнаружили следы крови и…ты как будто исчез.
– Это кровь Цуката. Он сбил меня с ног, когда я, не помня себя от страха, бежал к обрыву. Но сам попал под удар Атракса. Там был Атракс, – глухо отозвался Данила. Слова давались с трудом. Воспоминания, оказывается, были ещё свежи.
Выразительное лицо Явора тут же озарилось сочувствием.
– И он… погиб?
– Нет. Добрыня подобрал нас. И вылечил его.
– Конечно! Я же видел его в своём сне! Смешной и весёлый рыжий пёс с тупой чёрной мордой и без хвоста! Вы куда-то шли по полю, и ты играл с ним палкой!
Лицо Данилы снова просветлело.
– Да, он у меня такой! И в то же время настоящий друг! – с гордостью похвастался он.
– Завидую тебе. У меня никогда не было ни друга, ни даже собаки. Я вырос в Обители Хранителей.
Данила с новым интересом посмотрел на своего необычного гостя.
– Значит ты будущий Хранитель? – с любопытством спросил он – Мы с Вязом ехали именно туда… Надо же, как интересно всё повернулось: я не доехал до Хранителей, но Хранитель всё равно нашёл меня, – Данила весело взглянул на Явора, – наверное, это судьба!
Еще раз переглянувшись парни зашагали в деревню. Даниле не терпелось представить Добрыне своего нового друга. По дороге он пытливо выспрашивал у Явора подробности о том, каким образом он нашел его, как удалось ему пройти следом.
Узнав, что сюда его привел конь, Данила заинтересовался и начал расспрашивать, что за конь и как он выглядел. Выслушав ответ Явора Данила сразу понял, что это Буян. Да… не просто так появился этот загадочный конь там, на ярмарке… Но почему у него создалась твердая уверенность, что Буян предназначен именно Вязу? Ведь это конь Добрыни. Странная история, которая требует размышления.... Загадки множились…
Данилу вдруг охватило чувство, что за всем этим кто-то стоит, какой-то злой или добрый гений помогает событиям происходить. Если б Буян умел говорить как Цукат! Но этот гений, словно предвидя, что задача тогда станет лёгкой и потеряет всю свою остроту, не наделил коня даром речи. Погрузившись в размышления Данила не заметил, как они добрались до деревни. Явор, видя, что его новый друг словно ушёл в себя деликатно молчал, несмотря на то, что ему так хотелось говорить и говорить обо всём на свете с этим загадочным юношей, с которым связала его судьба. А то, что они крепко связаны он не сомневался.
В деревне, как всегда, шла привычная суета. Она разрослась. Теперь строили новое городище для Лучников, которым надо было где-то жить. Нужны были казармы, конюшня, столовая и другие хозяйственные постройки. Казарма уже стояла, её обживали первые жильцы – Лучники, воины. Решено было, что Лучники будут находиться на своем посту "посменно", отдежурили неделю, – отправились домой, а на их место заступила новая смена. Так было проще, чем переселять их семьи, да и присутствие близких стали бы отвлекать их от несения службы. Стараниями Добрыни из беспорядочной толпы мужиков стало вырисовываться что-то похожее на войско. Каждый знал свою задачу и не смотря ни на что должен был строго выполнять её.
Добрыня ввел правила, следовать которым обязан каждый воин. Именно воинов хотел воспитать Добрыня, потому, что только воин может сражаться и стоять за свою землю. Обозначились и лидеры, которые и стали командирами "смен". Они отвечали перед Добрыней за каждого члена отряда. За нарушение "устава" строго взыскивалось. Воин, нарушивший устав, отправлялся в "наряд вне очереди", то есть после обязательных воинских занятий, когда другие отправлялись на отдых, нарушитель отправлялся на хозяйственные работы: валить лес, колоть дрова, а то и вообще на кухню, в помощь женщинам. В каждую смену обязательно входил Слышащий.
Одним из них стал знакомец Данилы, шустрый и непоседливый парнишка Клён. Он изъявил настойчивое желание быть Лучником и так старался доказать взрослым, что ему можно доверять, что Добрыня, взвесив все за и против, зачислил мальчишку в отряд. И не пожалел об этом, мальчик оказался очень способным и очень старательно, с азартом постигал ремесло воина.
Однажды на краю леса были замечены бандиты. Зимний холод и голод толкали их на отчаянные поступки. По тревожному сигналу Лучники без лишней суеты четко заняли боевые позиции. Отряд выглядел внушительно. Потоптавшись, и так и не решившись на набег бандиты нехотя повернули обратно в лес. Добрыня был доволен.
В честь первой одержанной победы, а это была именно победа, женщины обеих деревень устроили праздник. Теперь на бывших мужиков, а ныне воинов, смотрели совсем иначе. Теперь это были их защитники, заслуживающие особого уважения. Благодаря этому люди обрели веру, что среди них есть те, кто может без посторонней помощи дать отпор врагу и теперь они могут жить спокойно, без страха глядя в завтрашний день. Это была действительно победа!
Уставшие и голодные парни доплелись до казарм, где квартировали Добрыня и его воспитанник. Приведя Явора на кухню и попросив накормить, Данила спешно отправился на поиски Добрыни, но тот, как сквозь землю провалился! Пришлось звать на помощь Цуката, который и нашел его одиноко сидящим в баньке-лазарете, где не так давно врачевала Бабушка Ель. Бесцеремонно ворвавшись в баньку Данила с ходу начал рассказывать о своем приключении, как он встретил в лесу, у дольмена, Явора. Добрыня лениво слушал и у Данилы создалось впечатление, что слова не доходят до его наставника. Мальчик остановился и взглянул на Добрыню более внимательно. Витязь всё ещё вопросительно смотрел на него.
– Что с тобой Добрыня?
– Ничего. Всё хорошо.
– Ну так что скажешь?
– О чём?
– Как о чём? О Яворе, коне… Я же тебе только что рассказывал!
– Явор? Кто это?
Данила в ещё большем недоумении смотрел на своего наставника.
– Что случилось, Добрыня? Я только что тебе рассказал такую невероятную историю, а ты, выходит, и не слушал!
Возмущению Данилы не было предела, ему так хотелось поделиться новостями и познакомить Добрыню с Явором!
– Расскажи, пожалуйста ещё раз, – вяло отозвался витязь.
– Ну ты вообще, Добрыня! Ладно. Только теперь точно слушай. Я, как всегда, сидел на крыше дольмена. Вдруг почувствовал, что кто-то на меня смотрит, открыл глаза, а он стоит!
– Кто стоит?
– Явор!
– Кто такой Явор?
– Это парень, который пришел следом за конём оттуда, где остался Вяз. Теперь понятно?
– Не очень. Давай поговорим завтра.
– Да что с тобой? Сегодня!!! – Данила даже топнул ногой от нетерпения. – Я привел его в деревню, он ждёт, я должен вас познакомить!
– Ты привел в деревню? – вздохнув Добрыня тяжело поднялся со скамьи. – Ну ладно, пошли…
– Ну слава Богу, отвис!
– Как это отвис?
– А…, не заморачивайся, пошли!
Еще раз вздохнув Добрыня нехотя зашагал следом за своим торопящимся учеником.
«Что это с ним?» думал Данила, шагая по направлению к казармам. «Загадочный какой-то…, как зелья хлебнул. Вроде бы всё спокойно, даже слишком. Вот напасть то ещё одна приключилась» …
На кухне Явора не оказалось. Справившись о нём у женщины, прибирающей со стола и получив ответ, что гость вышел на улицу, Данила отправился на поиски. Выйдя во двор и оглядевшись он заметил приоткрытую дверь конюшни. Любознательный Явор, чтобы скоротать ожидание, вполне мог пойти посмотреть на лошадей. Данила устремился туда. Сзади, что-то недовольно ворча себе под нос, топал Добрыня. Распахнув дверь конюшни они сразу увидели Явора. Он стоял около стойла Буяна и, ласково гладя длинную, белую гриву коня, что-то тихо говорил ему. Буян внимательно слушал, изредка прядая ушами и тяжело переступая копытами. Коню явно нравился новый знакомец. Услышав звуки приближающихся шагов юноша повернулся к вошедшим. Глаза его радостно блестели.
– Я зашёл посмотреть на лошадей пока тебя не было, просто боялся уснуть. А тут он, – Явор кивнул на коня, – я сразу узнал его. Именно этот конь привиделся мне там, в лесу, и привел за собой. Такого коня раз увидишь, не забудешь никогда!
Взгляд Явора переместился на Добрыню, он замолчал и скромно опустив голову, как провинившийся мальчишка, ждал, когда Данила представит его этому широкоплечему великану, великому воину из легенды.
– Добрыня, это Явор. Явор это Добрыня, – просто, без церемоний, проговорил Данила.
– Приветствую тебя, великий воин, – приложив руку к сердцу и почтением глядя на Добрыню церемонно проговорил юноша.
– И ты здрав будь, странник.
Добрыня с любопытством глядел на юношу.
– Ну наконец то, пришел в себя! – ехидно сказал Данила.
– А я никуда и не выходил, просто грусть напала, – в тон ему ответил Добрыня, – пойдёмте-ка, отроки, обратно в баньку. Посидим, потолкуем. Там нас и не потревожит никто, да и нравится мне эта банька, наверное, Бабушка Ель частичку доброты своей оставила в ней для нас.
Уже опустились на землю ранние, зимние сумерки. Друзья сидели в баньке, на столе уютно потрескивала сальная свечка освещая тёплым светом лица людей. Явор снова, во всех подробностях, пересказывал свое необычное приключение, Добрыня внимательно слушал, изредка задавая вопросы.
– Значит, говоришь, к Хранителям собрались? – задумчиво проговорил Добрыня, поглаживая свою вьющуюся бородку. – Хорошо, может из этого и толк выйдет, глядишь и разузнают как с этим злодеем сладить.
– Книги там есть на золотых страницах написанные, очень древние. Говорят, в них заключена мудрость всех миров. Только где именно их искать…? Обитель большая, в ней множество подвалов и подземных ходов. Ребёнком я залезал туда, клад искал, – Явор весело улыбнулся, – да пойман был и примерно наказан. Неделю на хлебе и воде сидел… Некоторые ходы обвалились, некоторые двери замурованы. Может быть именно там искать надо.
– А нам то что делать? Не сидеть же дальше на месте и ждать, когда они там чего нибудь найдут? И не факт, что найдут! А дальше что? Как мы узнаем, что они что-то нашли? Или не нашли?
– Не торопись, отрок, тут с наскока не возьмёшь! Думать надо.
– Думать, думать, чего думать то? Делать что-то надо! – Данилу вдруг охватило раздражение, – сидим всё на одном месте и ничего придумать не можем! Я домой хочу!!! – вдруг не ожидая сам от себя выкрикнул он, – можно было бы, давно бы убрался отсюда!
Добрыня опешил от такого всплеска негодования. Он и подумать не мог, что услышит такие слова от своего ученика. Он молча, во все глаза, смотрел на него и не мог выговорить ни слова. Немую сцену прервал Явор.
– Не торопись, Данила, – проговорил он мягко, кладя руку на его плечо, – Не надо так, мы все очень хотим что-нибудь придумать! Ведь это не просто, дай нам время!
Успокаивающий тон и жест Явора подействовали на Данилу. Сначала он вроде сделал движение, чтобы скинуть дружескую руку с плеча, но потом остановился и только низко опустил голову.
– Прости, Добрыня, я не знаю, что на меня нашло. Как будто это был не я.
Вспышка гнева обеспокоила Добрыню: у парня нет мира в душе, мечется, думал он, надо присматривать за ним. Это хорошо, что такой друг появился, разумный, спокойный, способен от беды удержать. Но ведь прав Данила то, надо двигаться. Только знать бы куда. Тяжело вздохнув Добрыня поднялся с места и, дружески потрепав огорченного Данилу по плечу в знак примирения, молча вышел на улицу.
Даниле было грустно и хотелось плакать. Тоска по родным и по дому навалилась на него тяжёлым грузом. В голове было пусто, только одна мысль сверлила его мозг: он сорвался на друга. Ни за что, просто так, на ровном месте. Проводя Явора обратно в казармы и устроив его на ночлег, он вышел на улицу. Остановившись и вздохнув полной грудью чистый, морозный воздух, он не почувствовал, как всегда, что его наполняет радостное чувство. "Надо чем-то себя занять", – как-то отрешённо подумал он.
Следующим утром он решил зайти к Кузнецу, чтобы условиться с Осиной об очередной тренировке. На душе немного полегчало, появилось дело, и он отправился к речке, на берегу которой одиноко стоял дом Кузнеца.
Осину он увидел издали и хотел было уже окликнуть ее, но что-то остановило его. Стоя у колодца девушка одной рукой крутила ворот, а другой готовилась ухватить поднимающееся деревянное ведро. Что-то в ней было не как всегда. Что-то новое проглядывало во всем её облике.... Движения были уверенными и размеренными, без суеты, без надрыва, который никак не отпускал её. Сильным движением она подхватила показавшееся из колодца ведро и поставила его на приступочку, приделанную к колодцу. "Ничего себе", – подумал Данила, – как может девушка так легко поднимать такие тяжести?" Ему вспомнилось, как он таскал ведра из колодца наполняя бочку в доме Вяза. "Хмм… Девушка.... Вот именно, девушка!" Пугливый зверёк с затравленным взглядом, на которого так смахивала Осина при их первой встрече, вдруг предстал перед ним совсем в ином свете. Данила видел её сбоку, на лице Осины блуждала задумчивая улыбка, щёки вдруг вспыхнули. "Ещё одна зачарованная! Чего ж мне так везёт то на них!" – думал про себя он. Видимо уловив его непроизвольное движение боковым зрением она повернулась к нему.
При виде Данилы на лице девушки появилась настоящая улыбка. Не тот оскал, который заменял её раньше, а настоящая, лучистая, радостная улыбка! Данила не верил глазам! "Ну надо же, чудеса… Или я просто этого не замечал? Девчонка то красавица! Лопни мои глаза, красавица! Может влюбилась в кого?.. В меня?"– появилась хвастливая мыслишка, – "Да нее…, не похоже."
– Здравствуй, Данила! С чем пришел? Или в гости просто так заглянул?
Данила все ещё удивленно таращился на девушку.
– Привет! Да предложить хотел, не хочешь завтра мечами помахать? Что-то руки зачесались по настоящему оружию, а то всё лук, да лук.
– Хочу! Конечно хочу! – с готовностью отозвалась девушка.
На пороге дома показался Дёрен, подопечный Осины. Он был одет в меховой полушубок, валенки, а голову украшала большая шапка-ушанка. Даниле показалось, что дикарь как-то выпрямился и, как будто, стал выше ростом. Он уже почти не отличался от человека, только чуть диковатый взгляд и длинноватые руки выдавали его прошлое.
– Как идёт воспитательный процесс? Я смотрю ты добилась отличных результатов, – кивнув в сторону Дёрена спросил Данила, – ты прям настоящий педагог!
Девушка не всегда понимала Данилу, когда он начинал говорить непонятными словами из своего мира, но суть уловила.
– Я научила его есть ложкой! – гордо ответила она.
На следующий день до боли в мышцах намахавшись мечами Данила и Осина, как всегда, расставшись на краю леса, возвращались домой каждый своей дорогой. Проходя мимо кузни Данила услышал возбуждённые голоса. Спорили Кузнец и Добрыня. Строго сказав себе, что подслушивать не хорошо, он тихо подкрался и притаившись за углом навострил уши.
– Бери в жёны, коли люба она тебе! – басил голос Кузнеца.
– Дык как взять то, гол как сокол я, перекати-поле, – растерянно возражал витязь, – ни кола, ни двора нет. А женатому образ жизни осёдлый вести нужно, дети же пойдут, растить, уму-разуму учить надо, а я всё в дороге который год. А путь домой откроется, захочет ли пойти со мной? Или мне здесь оставаться?
– Так ты мне скажи, люба ли тебе девица? – сурово гнул своё Кузнец.
– Дык люба, как не люба, – ещё более растеряно отвечал Добрыня.
"Так вот в чём дело!!! А я ни сном, ни духом! Такое!!! И без меня!!!" – Данила аж всплеснул руками от избытка эмоций! "Да как я проглядел??? Вот это да! Так вот почему зависает Добрыня, в одну точку смотрит! А эта краснеет и улыбается загадочно! Я ж говорю – любовь! Вот же лох я, вот лох!"
– Люба, так женись! – басил Кузнец, – ужель не видишь, излечила её душу любовь к тебе. Уедешь, что с нею станет?
Тут Данила не выдержал и выйдя из-за угла, где он подслушивал разговор, решительно направился внутрь кузни. Спорившие мужчины удивленно воззрились на неожиданно появившегося очень серьёзно настроенного парня.
– Женись!!! – горячо выпалил Данила для убедительности притопнул ногой. – Как порядочный мужчина ты теперь обязан жениться!" – взор его сверкал.
Минуту длилась немая сцена. Вдруг Кузнец разразился весёлым хохотом, приседая и хлопая себя по ляжкам, он так заразительно смеялся, что и остальные начали улыбаться.
– Ну уел тебя твой воспитанник, Воевода! Ну уел! Уж теперь то ты точно обязан жениться! – успокаиваясь выдавил из себя Кузнец, утирая мозолистой ладонью слезящиеся от смеха глаза.
– Так, что, не возьмешь в жёны? – раздался звонкий, возмущенный голос.
Все трое обернулись. В дверях стояла Осина. Добрыня лишь только успел открыть рот, как она перебила его решительно глядя прямо в глаза:
– Ну и не надо! И не бери! Не нужно мне этого! Я с вами поеду! Воином стать хочу! И стану!!! – еще решительней прибавила она грозно сверкнув глазами.
– Вона как! – уже серьезно протянул Кузнец, – из девицы то и впрямь воин выйдет.
Круто развернувшись, не дожидаясь ответа, и гордо вскинув голову Осина удалилась.
– Беру, коли так…, – как-то обреченно сказал Добрыня, вздохнул и прибавил более решительно: – Но с собой в поход не возьму!
– Все равно сбегу! – раздался снаружи звонкий девичий голос.
Всего за несколько дней парни сдружились так, словно знали друг друга всю жизнь. Даниле казалось, что он всегда хотел бы быть таким как Явор: серьёзным, рассудительным, умным. Чего только не знал Явор из книг, прочитанных им в библиотеке Хранителей. Данила только дивился тем разнообразным знаниям, которыми обладал его друг. И завидовал по-доброму. А Явор усмотрел в Даниле пока ещё скрытое под детскостью большое мужество и способность глубоко чувствовать, любить своих родных и близких истиной, преданной любовью, способной прощать и жертвовать, если понадобиться. Но был в Даниле ещё и гнев, последнее время нет-нет, да прорывающийся наружу. Неопределённость, нависшая над ним, потребность действовать, куда-то идти, не давали покоя и постоянно будоражили душу. Иногда он успокаивался и на время забывал, что живет в ином мире. Ему было здесь хорошо, здесь он начал познавать себя, доверять себе, верить в свои силы. Но у него был дом, то место, где его всегда ждали и куда он так стремился вернуться.
Лунный мир был невыразимо прекрасен и был бы идеальным, если бы в него не вторглась угроза. Но чаша весов дойдя до крайней точки качнулась назад. Идеальный мир не может существовать вечно, он начинает вырождаться. И чтобы этого не случилось необходима встряска, вторжение зла, как бы невероятно это не звучало. Ведь без зла не было бы добра, ибо как тогда определить добро? Идеальный мир, как бы растворяется в самом себе и со временем обретает неприглядные очертания. Только напряжение извечной борьбы добра и зла порождает ту энергию, которая нужна миру и человеку, что бы идти дальше, развиваться и постигать новое. Лунный мир застоялся в своей красоте, эта красота стала обыденна, так насытившийся конфетами ребёнок уже не ценит доступный дар и смотрит равнодушно на лакомство.
Данила был ещё мальчиком, несмотря на пробивающиеся усы, его душу периодически охватывали разнообразные страсти, и она металась между ними. Добро и зло жили так же и в его внутреннем мире, так, как и в любом другом человеке. Не было душевного равновесия, да и быть не могло, ведь он переживал бурный период взросления. То напряжение, в котором прошли последние годы, ожидание битвы со злом, подвига, который от него ждали, совсем измотали Данилу, и он был близок к срыву.
Добрыня понимал это и внимательно присматривал за ним. Он одобрял походы к дольмену, потому, что знал – это приносит Даниле успокоение, он приходит оттуда спокойным и умиротворённым. Знал он и об их занятиях с Осиной, которые наивные подростки так тщательно скрывали. Физические упражнения тоже хорошие помощники в борьбе с хандрой. Добрыня всё знал и видел, но решительно не знал куда идти дальше и в конце концов решил посовещаться с Явором. Рассудительный не по годам юноша предложил идти к Хранителям. Почему бы не попытаться отыскать те самые Книги Мудрости и в этом времени? Всё равно надо двигаться, иначе Данила может наделать глупостей. Добрыня не на шутку опасался, что он просто сбежит в одиночку и опасения его не были беспочвенны.
Эти мысли не раз приходили Даниле в голову, но было страшновато отправляться не зная куда одному. Ему не нравилось это, он злился и считал себя трусом. Он ощущал почти физическую потребность двигаться. Тренировки с Осиной немного отвлекали его, но усталость проходила и назойливые мысли о побеге снова начинали донимать его.
А Осина была прекрасной ученицей. Хрупкая девушка оказалась очень упорной и скоро её мышцы стали упругими, они конечно не обладали большим объемом, но стали жилисты и твёрды. Кроме того, в движениях её начала просматриваться какая-то кошачья грация, они текли, как в танце, удивительным образом не умаляя стремительности и напора. Даниле нравилось на это смотреть, он видел в этом своеобразную красоту. Настоящая валькирия, думал он глядя на неё, с такими способностями не мудрено, что она хочет быть воином. Вот бы Добрыне показать! Как хорошо, что он не отказался ей помогать. И Данила испытывал чувство гордости за свою ученицу.