Мария Абрамцева
Недетские игры
Глава 6
Эта последняя зима очень плохо сказалась на здоровье Атракса. Вечные скитания и походная жизнь надоели ему так, что иногда в голову приходила мысль, а не податься ли обратно, в свой мир. Но мысль эта была продиктована отчаянием, он прекрасно понимал, что там его никто не ждёт и нет ничего, даже своего угла. Всё было бессмысленно. Отряды Лучников сновали повсюду не позволяя высунуть носа из убежища в горах. Атракс сильно сдал: мучительный, тяжкий кашель изводил, лишая сна, а если он засыпал, пугающий призрак Толика всё чаще вставал перед ним. И его слова: "Теперь это твоё проклятие!" метались эхом в голове. Амулет словно сжигал его, все действия, которые он производил с его помощью, отдавались острой болью в груди.
Но Атракс был упрям, жажда власти не отпускала его не смотря ни на что. И он сидел в своей пещере в горах, временами, из последних сил пугая своё изрядно поредевшее воинство, когда ему казалось, что бандиты затевают бунт. Всё, на что он был способен сейчас, это ждать, когда явится мальчишка, его враг. Он захватит его и заставит отвести к Чертогу Судьбы. И тогда…!!! Он сам толком не знал, что тогда. Единственное, что ему сейчас хотелось, это избавиться от боли в груди, измучивших его приступов кашля и сопутствующей им слабости.
Атракс зря боялся бунта. Он пугал бандитов одним своим видом: исхудавшее, бескровное лицо, изрезанное сухими морщинами; глаза, провалившиеся глубоко в череп, отчетливо обведённые синими кругами блестели болезненным, безумным блеском; прилипшие ко лбу клочки безжизненных, как пакля, волос. Это лицо, утонувшее в глубоком, чёрном капюшоне, было пугающе зловещим, создавалось впечатление, что ничего человеческого уже не осталось в нём.
Иногда, когда его никто не видел, он снимал с шеи амулет и долго всматривался в него. В разбитом куске зеркала он видел десятки отражений. Казалось, что каждый мелкий осколок жил своей жизнью, отражая кусочки той или иной реальности, но, как он не пытался что-нибудь разглядеть, ничего не получалось.
Когда-то осколок был целым, но, как-то в пылу гнева Атракс ударил его о камень, и он раскололся. Оправа ещё удерживала осколки вместе, но амулет стал реагировать на желания своего хозяина гораздо хуже, не говоря уже о том, что проходы в другие миры теперь были окончательно закрыты для него. Выходило, что оставалось только одно – ждать. И он ждал, прислушиваясь к бездонному, потустороннему пространству, доступ в которое открывал ему амулет, не появится ли сигнал, исходящий от мальчишки, когда тот вернётся.
И наконец дождался! Правда не сразу узнал.... Что-то новое излучал он. Сначала злая радость охватила его: теперь то он точно добьётся своего! Но потом, вдруг ни с того, ни с сего подкрались сомнения. Атракс думал, что мальчишка будет прятаться, но тот шёл не скрываясь, один, и направлялся, казалось, прямо к нему. Такого он не ожидал. И это заставило его крепко призадуматься. «Да этот пацан просто спятил!» – убеждал себя Атракс. «Так это и к лучшему, он сам идет ко мне в руки! Тем легче будет разделаться с ним!» Но уверенность в этом не приходила.... И тогда он вдруг понял: мальчишка не боится его!!! И это было для него шоком.
Кутаясь в истрёпанный, старый тулуп он сидел, нахохлившись, в своей пещере у жарко пылающего костра. Несмотря на то, что близилось лето, он нестерпимо мёрз. Протягивая свои костлявые руки к огню он думал о пророчестве. Пророчество гласило, что мальчишка избавит Лунный мир от зла, пришедшего извне и этим злом несомненно был он. Это он, Атракс, держит в страхе целый мир! От этой мысли на его лице появилась довольная усмешка, но тут же потухла. А вдруг мальчишка и вправду сразит его? Но как такое возможно? Он властелин страха и никто не в силах противостоять ему! Но почему он не боится???
Языки пламени плясали перед его глазами. Он смотрел на них не мигая и вдруг увидел его. Упругой походкой он уверенно шагал по дороге, бегущей с горы, рядом с ним бежал его пёс. Мальчишку было не узнать, он возмужал и превратился в высокого, ладно сложенного юношу, гибкого и сильного. Атракс чувствовал, что этот юноша излучает уверенность и спокойствие, а ещё – решимость! Он, как молодой бог, отображающий гармонию мира, шёл навстречу своей судьбе. В какой-то миг в чёрном сознании Атракса вспыхнуло восхищение… Но лишь на краткий миг и он, испугавшись, торопливо прогнал наваждение. Час икс настал – парень шёл сразиться с ним!
Роли поменялись, теперь он был преследуемым, а этот юноша шёл по пятам. Эта мысль всплыла в мечущемся сознании Атракса. "Вылезай из своей норы, дядя Вова! Выходи, сразимся и покончим с этим навсегда!" – зазвучал спокойный, чуть насмешливый голос в его голове. Он вскочил. Мальчишка словно прочитал его мысли! Что делать? Нужно уходить! Закрываться, чтобы мальчишка не видел его и уходить! Спрятаться и спокойно что-то придумать! Нет, он ни за что не откажется от своих планов! И словно открылось второе дыхание, он выпрямился и твёрдой походкой вышел наружу:
– Сворачиваемся! – приказал он своей банде, – уходим отсюда.
Глава 7
Вечерело. Друзья остановились на ночлег на берегу небольшого озера у подножия горы. Сидя на низко склонившемся к озеру ветви дерева Данила, держа в руке острогу, внимательно высматривал рыбу в прозрачной воде. Цукат сидел на берегу и ждал. Когда Данила метал остро заточенное древко, пёс кидался в воду и вытаскивал его с наколотой, бьющей хвостом рыбиной. На берегу уже лежало несколько рыбин и решив, что этого хватит, Данила, не долго думая, спрыгнул с в воду прямо с ветки, с наслаждением поплавал и вылез на берег, к пылающему костру.
Выпотрошив рыбу он облепил её глиной, добытой тут же, на берегу, и закопал в костёр. Проделав эти нехитрые приготовления, он с чувством сделанного дела растянулся на траве в ожидании ужина. Было хорошо и спокойно, и он наслаждался этим неповторимым моментом. Спускались сиреневые сумерки, кругом было тихо, приятно пахло горящим деревом и сухое тепло пламени гладило его бок. В небесах просыпались первые звёзды, готовясь таинственно мерцать в ночи.
Как же это здорово, отрешённо думал Данила, в мире есть всё, что нужно человеку, чтобы быть счастливым! Только надо увидеть и услышать, и пустить этот мир в себя! И честно и открыто жить в нём. Почему так много людей не понимают этого счастья?
Вдруг он почувствовал, как напрягся и тут же расслабился Цукат и уже сам уловил знакомые волны спокойствия на грани с отрешённостью, какие излучал только его учитель, Радогост.
– Здравствуй, учитель! – ещё не видя мысленно поприветствовал его Данила.
– Здрав будь, ученик! – отозвался Радогост.
Прошло несколько минут, прежде чем его высокая фигура вынырнула из темноты в светлый круг, отбрасываемый пламенем костра. Данила поднялся и почтительно склонил голову перед ним. Радогост был серьёзен, как всегда, только на этот раз Данила заметил, что глаза учителя улыбаются.
– Я рад видеть тебя, парень! Ты изменился за то время, что мы не виделись.
– Но мы расстались не так давно, дедушка Радогост, – перешёл Данила на неофициальный тон, – за это время я даже не успел ещё подрасти, – лукаво улыбаясь пошутил он.
– И всё же это так. Ты увидел и принял свой истинный Путь. И осознал, что этот Путь и есть смысл твоей жизни. Это первый и самый важный шаг, начало всех чудесных открытий, которые совершает человек. Только так в Душе нарождается Бог!
Данила посерьёзнел и задумался. Перед его мысленным взором всплыл ещё не раскрывший золотой цветок в сердцевине которого было скрыто что-то сокровенное и очень важное для него. Но он не сказал учителю о своём видении, обладателем этой тайны может быть только он один и только он один заглянет внутрь цветка, когда его чаша раскроется полностью.
Радогост внимательно всматривался в лицо своего ученика. Он многое знал и видел. И думал, что уже ничто в этом мире не сможет всколыхнуть его отрешённое спокойствие. Он стремился встать выше всего человеческого, но сейчас понял, что испытывает гордость за этого чудесного юношу и от этого сердце наполняется радостью.
Они разворошили костер, откопали рыбу и с удовольствием съели, разделив на троих. Потом долго сидели молча, глядя на красные, причудливо переливающиеся угли. И каждый без слов понимал, что это особенный вечер и пока он длился они отдавались тёплому чувству принятия друг друга и взаимной радости от свершившегося.
Данила проснулся с первыми лучами солнца. Ещё не открывая глаз он почувствовал, что Радогоста уже здесь нет. Вчерашний вечер закончился, но Данила хорошо помнил то незабываемое ощущение полноты жизни, которое он испытал. Но вот наступил новый день. И снова пора в путь. Сладко потянувшись он поднялся и не торопясь направился к озеру. Остановившись на берегу, у самой воды, он вздохнул полной грудью. Жизнь била ключом, молодое, сильное тело требовало движения. Скинув одежду он с разбега бросился в воду. Энергичными, размеренными гребками переплыл на другой берег и уже спокойно, не торопясь, наслаждаясь прохладой воды, вернулся обратно.
Позавтракав остатками вчерашнего ужина друзья приготовились выступать в дорогу. Но сначала, сосредоточившись, Данила настроил свой внутренний радар и принялся искать излучения Атракса. И к своему удивлению обнаружил, что тот пропал… Ещё вчера он четко улавливал исходящие от него волны, теперь же Атракса словно стерли ластиком. Данила сделал маленький перерыв и повторил попытку с тем же результатом. "Что же это, дядя Вова? Ты так долго жаждал поймать меня, куда ж ты делся теперь? Лови меня, я не скрываюсь!" – Данила был в недоумении.
– Почему я его не вижу? Не мог же он раствориться в воздухе? – вслух размышлял он.
– Ты и в правду не видишь простых вещей? – вмешался в его мысли голос Цуката.
Данила с любопытством посмотрел на пса.
– Ну давай, выдвигай свою версию!
– Да чего тут выдвигать! Он ведь тоже может видеть тебя, как и ты его? Так?
– Так.
– Ну вот он увидел тебя и спрятался! Угадай почему?
Данила пожал плечами.
– Да потому, что испугался!
Такое простое объяснение не приходило в голову Даниле.
– Как демон страха может кого-нибудь бояться? – недоуменно спросил он.
– Демон может и не боится никого. Только он никакой не демон, он человек! Он всего лишь человек! Просто дядя Вова!
– Просто человек не может так управлять страхом. Он наделен этой злой силой.
– Это не его сила. Я чую это. Теперь я знаю, как пахнет сила и как пахнет страх. Я научился распознавать эти запахи. Дядя Вова пахнет страхом, а Атракс…, – пёс задумался, пытаясь выразить запах в словах, – он пахнет разрушением, тленом, ледяным холодом. Так пахнет эта сила. Но она не в нём, а отдельно от него.
Сказать, что Данила был удивлен, значило бы не сказать ничего. Его четвероногий друг не переставал удивлять его. Он высказывал простые истины, до которых он не додумывался сам, имея чисто человеческую привычку всё усложнять.
– Вот оно, как всё повернулось… Я тоже чувствовал исходящую от него эту разрушительную, холодную силу, но то, что она отдельно от него....
– Да. Она, как вещь, которую он носит с собой.
– Вещь, которую он носит с собой… – глубоко задумавшись повторил Данила слова пса.
Какая-то догадка вертелась совсем рядом, но он никак не мог её ухватить. Думая об этом он рассеянно собирал вещи в свой дорожный мешок. И вдруг на глаза ему попалась вырезанная Клёном деревянная статуэтка Цуката. Он очень дорожил ей, она была чем-то вроде символа преданной дружбы, амулетом, хранящим её тепло. Данила взял её в руки, и вдруг догадка осенила его:
– Конечно же! Амулет! Та вещь, которую Атракс носит с собой это наделённый злой силой амулет! Возможно, и даже скорее всего, это так! Какой-то амулет может давать ему эту силу! Ты гений, друг!!!
Цукат сидел и чуть повернув голову набок внимательно смотрел на Данилу. В умных глазах сияла радость. Данила подошёл, присев перед ним на корточки, взял в ладони его голову и заглянул в глаза.
– Я никогда не говорил тебе спасибо, мой верный друг! Несмотря ни на что ты не бросал меня никогда! Даже тогда, когда я этого заслуживал. Прости меня, Цукат! И спасибо тебе за то, что ты всегда рядом со мной!
В следующую секунду пёс уже лизал его лицо, а Данила радостно смеялся.
Когда прилив бурной радости миновал и оба друга успокоились, пришло время решать, как быть дальше с учётом новых обстоятельств. Нужно было искать Атракса. Вопрос, как? Из рассказов Вереска Данила знал, что он может разгуливать незамеченным по всему Лунному миру, появляясь и исчезая по своему желанию. Засечь его передвижения не удавалось никому. Кроме него. Но сейчас он не чувствовал ничего.
Второй вопрос – амулет, если, конечно, их догадка верна. Расспросить бы Радогоста, да только его и след простыл и когда появится он в следующий раз неизвестно. Этот загадочный старец жил по своим, только ему известным законам пространства и времени. Какой-то информацией должны обладать Хранители. Вот где бы пригодился Явор… И какие проблемы? Значит надо позвать Явора, авось услышит.
Не откладывая дело в долгий ящик, Данила прикрыл глаза, сосредоточился и без труда увидел его в компании Ивы и ещё одного человека, видимо старика. Они не спеша ехали как раз туда, куда ему нужно, а именно в Обитель Хранителей. Возблагодарив бога за такую неожиданную удачу, он окликнул его и Явор тут же отозвался. Данила видел, как троица просто заискрилась салютом, Явор, видимо, сообщил им новость. Когда эмоции улеглись, друзья назначили встречу на постоялом дворе у подножия горы Хранителей.
К месту встречи они пришли почти одновременно. Данила шёл напрямик, срезая дорогу по лесам и полям, почти безошибочно определяя направление. Не успела только что прибывшая троица путешественников расположиться на постоялом дворе, как на дороге появился бодро шагающий парень, в пыльной и ободранной одежде, но с радостной улыбкой на лице. Рядом с ним степенно трусил Цукат…
Друзья обнялись. Ива долго разглядывала Данилу. Когда они виделись последний раз он был потерявшимся, растерянным мальчишкой. Теперь перед ней предстал высокий, возмужавший юноша и только белозубая, мальчишеская улыбка осталась такой же тёплой, искренней и задорной.
– Ты стал очень высоким! – глаза Ивы смеялись.
– Ты серьезно? А мне казалось, что я подрос совсем немного, самую малость, – в тон ей ответил Данила и они радостно рассмеялись.
– Ну ка, дайте мне посмотреть на этого юношу! – раздался из-за спины Явора благодушный, чуть надтреснутый говорок.
Сухонькая, старческая ручка уверенным движением отстранила Явора и Данила увидел маленького старичка словно окутанного очень длинной бородой. Минуту они с любопытством смотрели друг на друга.
– Здравствуйте! – слегка поклонившись, почтительно поприветствовал старичка Данила.
– И ты здрав будь, юноша!
Тут на первый план выступил Цукат. Он степенно, как полагается приличному псу в его возрасте, подошел к старику и начал внимательно обнюхивать. Старик улыбался ему.
– Интересно…, интересно пахнет старец, – сам с собой рассуждал Цукат, – запах цветов на лугу…, запах нагретой солнцем древесной коры… и малины. Запах хлеба из печи, молока…, запах реки…, – Цукат посмотрел на Данилу, – хорошо пахнет старец, правильно. Все запахи свежие, радостные… Да, он пахнет жизнью…, хорошей, нужной жизнью!!! Хотя… нет… вот и неприятный запах, но он еле уловим… – Пёс старательно втянул носом воздух и, как дегустатор, ненадолго задержал дыхание, определяя запах. – Да, вот он. Чувствую запах старого дома, полного ветхого, ненужного хлама…, но это даже не запах, а как будто остатки его.... А тут…, – он даже отдёрнулся, нюхнув правую руку старика. – А тут!!! Эта рука держала Вещь, сильную Вещь…, очень сильную Вещь! – Цукат снова глянул на Данилу. – Интересно, где она, эта Вещь? Она бы нам очень пригодилась!
– Эта Вещь заняла свое место в Башне. Я больше не нуждаюсь в ней. Всё, что мне нужно – вот здесь, – с этими словами старик коснулся своей груди, улыбаясь доброй, лучистой улыбкой.
– Ты слышал? – настороженно спросил Цукат, обращаясь к Даниле, – старец слышит меня!
Пёс был удивлен и немного растерян.
– Да, я слышу тебя, как слышу многое, что происходит вокруг. Я слышу тогда, когда моё внимание обращено на этот предмет или живое существо. Но я не подслушиваю потаённые мысли, – старик ласково погладил Цуката по голове. – Ты очень точно определил мои запахи. Ты необычный пёс, настоящий философ!
Цукат уселся напротив старца, похвала понравилась ему. Шутка ли, его назвали философом! Философ!!! Это круто!
– Это наш дедушка Бук. Он наш прапрапрапрадед, – представила старца Ива, – я отыскала его в Обители Хранителей и с тех пор он с нами, – с этими словами девушка осветила старца светлой улыбкой.
– Да, судьба одарила меня бесценным даром, теперь у меня есть семья. Моя внучка вернула меня к жизни! – старец с нежностью посмотрел на Иву, в глазах его сияла беспредельная, абсолютная любовь.
Даниле очень понравился дед Бук, да и как мог не понравиться, ведь он был счастливым человеком, выносившем в себе и являющим миру великую мудрость любви и радости жизни.
На следующее утро, раздобыв для Данилы коня и новую одежду, они тронулись в путь. Дед Бук путешествовал в маленькой кибитке, запряженной такой же маленькой лошадкой. К великой радости Цуката ему было предложено занять в ней место, на что он с удовольствием согласился и теперь гордо восседал рядом с дедушкой, с любопытством поглядывая по сторонам.
По дороге Данила рассказывал о своих приключениях после того, как ушёл, никого не предупредив и был захвачен в плен Заром. Он очень горевал о его судьбе, пока не узнал от Явора, что они подобрали его замерзающим после битвы с дикарями. Бабушка Ель врачевала его тело и душу, но до сих пор ноги отказываются служить ему. Но сейчас он вернулся в дом Стражей и Варвара заботится о нём. Данила обрадовался, наконец то Варя дождалась своего брата и теперь, наверное, счастлива. Когда-то, очень давно, он дал себе слово найти Зара и вернуть брата этой печальной принцессе, но жизнь сложилась по-другому, но сейчас это не важно, главное, что они снова вместе. И душа радовалась этому.
Ива рассказала, как дедушка, благодаря своему Посоху с заключенным в нем волшебным Кристаллом, прошёл сквозь время и победил Чёрного, но злодею всё же удалось скрыться. Об этом уже рассказывал присутствующий при сражении Явор. Ещё Ива рассказала, как нашла пропавшие статуи, а Явор о том, как спрятал их и вернулся в своё время, а ученики Хранителей, помогавшие ему, погибли. И получилось так, что Боги простояли в подземелье три столетия. И сейчас они направляются в Обитель именно для того, что бы поднять статуи.
Рассказам не было конца, а Данила всё ждал, что его попросят рассказать о времени, проведенном у Радогоста и нашёл ли он Чертог Судьбы. И волновался. Он сам не понимал почему, но ему не хотелось делиться этим даже с самыми близкими людьми. Это было сокровенное, его тайна. Но волновался он напрасно, друзья ни одним словом не обмолвились об этом и не задали ни одного вопроса. Не потому, что им было всё равно, где Данила пропадал столько времени, а потому, что чувствовали – расспрашивать не нужно. Когда придет время он всё расскажет сам.
Наконец разговор подошел к волнующей всех проблеме, а проблема эта – Атракс. Последнее время жители Лунного мира жили почти спокойно, Лучники загнали Атракса в горы, и он сидел там не высовывая носа из своего логова. Тем не менее угроза постоянно витала над людьми, враг не был повержен и изгнан из их мира и в любой момент мог снова появиться и начать разорять их сёла и деревни. Никто не знал его замыслов…, кроме Данилы… Атракс ждал его. Только вот теперь, когда он вернулся, чтобы принять бой, вдруг всё переменилось. Вот об этом и о догадке Цуката теперь и пошла речь.
– Когда я спускался с горы, то хорошо чувствовал его. Правда его излучения изменились, в них… прибавилось безумия, но я всё равно сразу узнал его.... Такое не забывается, – рассказывал Данила задумчиво. – И он тоже увидел меня. Сразу вспыхнул злостью, обрадовался. Но потом вдруг сник. И я оставил его в покое. Я думаю он понял, что я иду к нему… А сегодня утром он просто исчез.
Они сидели у костра на небольшом, ровном пятачке, в том месте, где Ива, по дороге в Обитель, любовалась садившемся в море солнцем. Ей очень хотелось увидеть это ещё раз, поэтому на ночлег остановились именно здесь.
– Мы точно не знаем, где находится Атракс, – откликнулся Явор, – те горные хребты, куда он ушёл, тянутся с севера на запад на десятки километров и отделяют от нас дикие земли, в которых живут длиннорукие. Не подался ли он туда, чтобы пополнить дикарями своё войско?
– Может быть и такое. Только, что толку гадать. Я чувствовал, что с ним что-то не так…, сознание будто бы рассеяно…, затуманено, это какая-то серая муть… с проблесками ярких вспышек злости…, – Данила пытался, как мог, описать свои ощущения, тщательно подбирая слова, – мне кажется, он сам не знает, чего делать и чем выстрелит его больное воображение предугадать невозможно.
– У подножия горы, куда он ушёл, дежурят Лучники. Эта тропа, единственная проходимая дорога на эту гору. Это именно тропа, по ней ходят только охотники и те поднимаются невысоко. Эта местность почти необитаема. Если бы Атракс спустился вниз, то мы бы уже знали об этом.
– Значит он ещё там… И у нас есть время проверить одну догадку моего мудрого друга, – Данила дружески погладил Цуката по голове, – и догадка эта мне кажется достойной внимания.
Дед Бук и Явор заинтересовано смотрели на него.
– Дело в том, что Цукат может…, как бы… «разделять» запахи. Так вот. Он утверждает, что сила Атракса не в нём самом. Он словно носит эту силу с собой… как вещь. Атракс и эта "вещь" отличаются по запаху, они пахнут "отдельно". Я подумал, может быть эта "вещь" является чем-то вроде амулета или ещё какой-то магической вещицы?
– Интересное предположение… – после непродолжительного молчания ответил дед Бук, задумчиво поглаживая бороду, – а что ты ещё увидел? Вернее, унюхал в Атраксе? – обратился он к Цукату.
– Без "вещи" он, как глупый, злой ребёнок, – уверенно ответил пёс.
– Вот, как…, – сказал дед Бук и впал в задумчивость, почти не мигая глядя перед собой.
Видя, что дед задумался, юноши не стали отвлекать его разговорами. Вечер близился к концу, солнце вот-вот коснется горизонта и начнет тонуть в глубинах. Данилу тоже заворожило это действо. Он понимал Иву, её желание ещё и ещё видеть это, присутствовать при этом действе, которое таит в себе вековечный ритм Вселенной – уход старого дня и ожидание возрождения нового.
Она стояла на краю, замерев и прижав руки к груди. Её фигурка, словно окутанная сиянием, казалась невесомой. Глядя на это Данила улыбался, она казалась ему маленькой девочкой, которая замерла в восторге ожидая чуда. Вдруг что-то тревожное кольнуло сердце, Данила напрягся не сводя с неё глаз. Ива раскинула руки, будто птица, готовая взлететь и устремиться вперёд, к заходящему солнцу, тело её качнулось… Он скорее почувствовал, чем понял. В одно мгновение Данила сорвался с места и успел подхватить начинающую падать вниз девушку. Это произошло так быстро, что никто не успел понять, что могло случиться. Ива обмякла в его руках. Её широко распахнутые, удивлённые глаза с детским страхом, не мигая смотрели на него.
– Что со мной было? – нерешительно пробормотала она не отрывая взгляда от лица Данилы.
– Мне вдруг показалось, что ты сейчас превратишься в птицу и улетишь, – ответил он, бережно ставя дрожащую девушку на ноги.
Очнувшись от шока подбежал Явор, за ним следом дед Бук. Все окружили девушку. Ещё не придя в себя, она недоумённо оглядывала родные лица, будто ожидая, что они ответят на её немой вопрос. Первым в себя пришел дед Бук.
– Куда же ты собралась лететь, девица? – ласково спросил он, осторожно, с любовью беря её руку в свои.
Этот успокаивающий жест и тихий, ласковый голос деда вывели её из оцепенения и слёзы хлынули из глаз. Дед бережно отвел внучку с костру, подальше от пропасти и передал на руки Явору. Она сидела, всхлипывая прижимаясь к нему, дрожь понемногу проходила и скоро она успокоилась.
– Не понимаю, как такое могло произойти, – глядя на всех по очереди, словно оправдываясь, рассказывала Ива, – восторг вдруг захлестнул меня, я стала лёгкой, как пух, и так нестерпимо захотелось оторваться от земли и раствориться в этом беспредельном сиянии! Это было захватывающе! Я ощутила себя частью мира, очень маленькой, словно песчинка… И это было счастье! Счастье слиться воедино с такими же маленькими песчинками и одновременно быть этим самым целым, невыразимо огромной Вселенной!!! – глаза её снова засияли, голос окреп. Она посмотрела на Данилу с благодарностью, – спасибо тебе, братик, что удержал меня! Это было прекрасно…, то, что я пережила… Но моё место здесь, с вами! И я хочу здесь быть.
Солнце уснуло и сразу упала на землю темнота, словно выключили свет. Потрясенные случившимся друзья, тихо переговариваясь, ещё какое-то время сидели у костра. Но скоро они улеглись спать. На следующий день, ближе к полудню, они уже подъезжали к воротам Обители Хранителей.
Пообедав и передохнув с дороги все четверо спустились в подземелье Святилища посмотреть на статуи. Данила никогда их не видел и ему было любопытно взглянуть. Когда свет факелов разорвал тьму подземелья и осветил Богов, первое, что привлекло его внимание, это хрустальная сфера в руках Духа Мира. Она показалась ему источником жизни, бережно хранимая руками Бога. Яркой вспышкой всплыло воспоминание: круг с распускающимся в центре цветком, который он видел в Чертоге Судьбы. Он чувствовал, что эта сфера и этот круг имеют одну и ту же суть и именно эту хрупкую субстанцию так бережно держат руки Бога.
Богиня напомнила Даниле Иву, стоящую на краю обрыва и готовую улететь в сияющее пространство, а ещё девушку из его сна-видения, танцующую гимн восходящему солнцу среди колеблющихся волн золотых колосьев. И та, и другая будто хотели вырваться из темноты: статуя, заключенная в подземелье и девушка в предрассветных сумерках. Девушки были легки и воздушны, даже та, которая запечатлена в камне. Мужская статуя словно уравновешивала её, не давая оторваться от земли и улететь в неведомые дали. В его фигуре чувствовалась надёжность и основательность, в ней не было ничего эфемерного, как в фигуре Богини, он был якорем, удерживающим восхищённый порыв её души.
Оторвавшись от созерцания и своих мыслей, Данила хотел уже присоединиться к своим друзьям, возбужденно обсуждавшим, как поднять статуи, как вдруг, почувствовал на себе чей то пристальный, словно потусторонний взгляд. Оглянувшись он чуть не отскочил от неожиданности. Перед ним стояла мумия. Мумия шагнула из полутьмы в круг света и остановилась не спуская с Данилы глаз. Это было существо в сером, заплатанном балахоне, висевшем на нем, как на вешалке, с рыболовной удочкой в руках. Он даже не стазу понял, что перед ним живой человек. Он был неимоверно худ и очень, очень стар. Лицо обтягивала морщинистая, цвета древесной коры, кожа, которая казалось приросла к костям черепа, настолько было неподвижно и безжизненно это лицо, обрамленное тощей бородёнкой. Такие же истонченные, тусклые волосы спускались с наполовину лысого черепа до острых, словно перекладина, плеч. Равнодушные глаза заскользили вокруг не отражая ни мыслей, ни эмоций.
– Аа, это ты, Платан! Здрав будь, Хранитель! – ласково поздоровался с ним дедушка Бук, – что это ты забрёл сюда?
В безжизненных глазах словно что-то задрожало и снова потухло. Старик так и остался стоять на месте.
– Кто это? – шёпотом спросил Данила, отведя Явора в сторону.
– Это Платан, единственный Хранитель переживший нападение Чёрного в том прошлом, где мы с тобой побывали. Его завалили камнями и сначала сочли мёртвым…, но он оказался жив, – Явор умолк, будто вспоминая что-то. – Как странно… Я же был там. Среди тех, с кем я принес сюда статуи, был молодой Хранитель по имени Платан… Ведь это же он! – Явор внимательно вглядывался в лицо неподвижно стоявшего старика, – я знаю его, теперешнего, с тех пор, как меня привезли в Обитель, он – как тень далёкого прошлого, древняя реликвия, молчаливая и непостижимая. Но я видел его молодым и полным сил, тогда, перед нападением Чёрного… И это было совсем недавно. Для меня. А для него прошла непомерно долгая жизнь, жизнь без времени, потому, что прожил он её во мраке. Здесь, в свете дня, живет только плоть, а дух его скитается по никому не ведомым мирам.
Явор снова задумался, глядя на статуи.
– Словно только вчера я был здесь. А прошло уже почти триста лет… Как по-разному мы двигались во времени и пространстве…, – Явор перевел взгляд на дедушку Бука, что-то весело говорящего Иве – а ведь и дед Бук тоже был там. Я помню его маленьким мальчишкой. Он для меня и ребёнок, и старец в одном лице. И остались другие: Добрыня и Осина, Кузнец, мальчишка Клён…. И я знаю, что и там течёт время, идут дни, месяцы, годы и все они живут в том течении времени.
Данила внимательно слушал. Он тоже задумывался об этом, но как додумать непознаваемое? И поэтому решил, что пока надо жить в данный момент, решать задачи сегодняшние, а философские вопросы, не укладывающиеся в его мир сейчас, просто отложить до более подходящего случая.
Попав в затерянный мир Радогоста и живя там в полной изоляции от мира людей, он иногда ловил себя на мысли, что находится в данный момент вне времени и пространства. Стоило ему задуматься об этом, как время останавливало свой бег, словно давая возможность что-то постичь, оно словно замирало в ожидании и надежде, но потом, видя его бесплодные попытки, снова срывалось и летело, выполняя свою функцию отсчёта человеческой жизни. Но ведь этой функцией отсчёта наделил его человек, придумав часы. Так что такое время?
А вот Платан, например, утратил понятие, что время надо измерять и просто живет по изначальному кругу Вселенной: день за днем, цикл за циклом. Для него не существует времени. Но счастлив ли он? Может быть и да, в своём неведении. А хотел бы он, Данила, иметь такое счастье? Нет, однозначно! Ему хочется жить свою жизнь осознавая то, что происходит вокруг, радоваться и печалиться, испытывать чувства и эмоции, словом реагировать на происходящее.
Мысли его незаметно перетекли в немного другое направление. За время своего добровольного заточения у Радогоста он открыл в себе ещё один мир – мир внутренний и понял, что жизнь его не менее захватывающая, чем жизнь мира внешнего. Да, пожалуй, даже ещё драматичнее и насыщенней! Стоило только сподобиться заглянуть туда! Этот мир такой же живой, как и тот, который он видит, слышит и осязает, но несмотря на всю свою кажущуюся хаотичность, он управляется неведомыми, не осознаваемыми законами. Он полон тайн и стоит только заглянуть в него, убедиться в его реальности и эти тайны уже не отпустят тебя!