Линн Ико
Изобретение
На глазах у Л в его руке под действием инструмента появлялся аккуратный разрез.
Оторопь от обилия странных событий и абсолютное непонимание того, о чем говорила эта девушка и что она делала, на некоторое время затмили его нарастающий трепет при виде того, что происходило с его рукой, и подавляли желание подняться и сбежать отсюда.
Мельком глянув на часы, лежащие на столе, он заметил, что прошло уже пять минут после их прибытия в ангар.
– Ты не о том думаешь, Л, – проговорила сквозь зубы темноволосая, откладывая скальпель и вытаскивая из сумки тонкий пинцет. – Я сказала тебе живо вспомнить объект и держать его в голове, – Она метнула на него пронзительный взгляд. – Из-за тебя мы оба угодим за решетку!
Это звучало весьма убедительно, и Л, стараясь не смотреть на руку, наморщил лоб. Что же уникального мог видеть он, чего не видели другие?
Строение Эофоса? Бутафория? Люстра в комнате Энн?
– Вот эта зараза… – наконец процедила девушка.
С величайшим изумлением Л увидел, что она вытащила пинцетом из его руки крохотную микросхему.
Положив ее на стол, девушка наскоро замотала руку Л, достала откуда-то из-за пояса нож и разрезала чип пополам.
Стремительными движениями собрав все вещи, в том числе и остатки микросхемы, она крикнула:
– Бери свое пальто! – и взяла его за руку.
Они оказались в комнате с белыми стенами и панорамным окном. Из стены выдвинулось сидение, и незнакомка, усадив Л, наклонилась и пристально взглянула ему в глаза.
– Ты не придумал объект! – воскликнула она. – Тебя все еще видно!
Л отчаянно пытался вспомнить хоть что-нибудь. Однако чем больше он задумывался, тем чаще видел только одно.
Люси. Ее лицо.
Он закрыл глаза ладонью. Пропади все пропадом, подумал он. Он ничего не мог больше придумать.
Раздался сигнал.
– Они пришли, – произнесла девушка, глядя в окно. – Поминай как звали.
И исчезла.
Л медленно поднял голову. Перед его глазами было лицо Люси.
А вдруг это и был тот самый уникальный объект?
Послышались голоса. Стараясь не упускать ее лицо из виду и прижимая к себе онемевшую руку, Л закрыл глаза и мысленно переместился вниз.
Девушка стояла в дверях, беседуя с тремя мужчинами. На них была черная форма и такие же черные головные уборы, напоминающие треуголки. У всех троих были белые волосы.
Как ни вслушивался, Л никак не мог понять, о чем они говорили. Их речь была какой-то скомканной, ломаной и была совсем лишена плавности.
Открыв глаза, он нахмурился. Странно, но голоса явно раздавались у него над головой, хотя он только что видел беседующих внизу.
«Акустика?»
В его голове роились миллионы вопросов – он ни черта не понимал, что здесь происходит.
Что в его руке делает микросхема? Кто эта девушка? Почему она помогает ему прятаться? Зачем он вообще попросил ее о помощи?
Наконец разговор стих, и через секунду перед ним вновь появилась незнакомка.
Ее лицо сохраняло скептическое выражение, однако Л понял, что беловолосые, все же, ушли.
Девушка подошла к окну и, скрестив руки на груди, устремила взгляд вдаль. Л, не зная, с чего начать, проследил за ее взглядом. Из окна с высоты второго этажа открывался живописный вид на рощу и небольшой, окруженный деревьями пруд. Солнце клонилось к закату, и листва в его лучах приобретала желтый оттенок.
– Тебе нужно зашить рану, – наконец подала голос незнакомка.
Тут же напротив Л прямо из пола вырос стол и раскладной стул. Девушка вышла из комнаты и через несколько секунд появилась снова с той же черной сумкой в руках.
– Спасибо, – выдавил из себя Л, – что помогли мне.
– Не за что, – бросила незнакомка, опустившись на стул перед Л.
– Я… – начал тот.
– Я разговаривала с полицией, – перебила девушка, снимая повязку с его руки. – И я перестала видеть твои мысли. Ты нашел объект? Только не говори мне, что это, – она усмехнулась, – а то весь смысл пропадет.
– Судя по всему, нашел.
– Это предмет?
– Скорее, что-то абстрактное.
– Тебе нужно придумать именно предмет, – произнесла она, доставая из сумки иглу и нить. – Либо сделать его собственноручно. Абстракция не всегда спасает.
Она замолчала, продолжая заниматься его рукой.
– Послушай… – не выдержал Л. – Как тебя зовут?
Девушка скривила губы.
– Сэдна. Называй меня Сэд.
– Сэд, я не понимаю, где я, что происходит. Кто ты? Что это за чип? Объясни мне.
Сэд вздохнула.
– Твоя подруга, Люси, уже здесь. Не вздумай связываться с ней. Это опасно.
– Что? – опешил Л. – Откуда ты…
– И почему это происходит накануне отлета?.. – протянула она, делая узел и перерезая нить. – Готово.
Убрав инструменты, она исчезла, а затем возникла вновь, уселась на стул и уставилась на Л.
– Откроешь мне свою голову, и я тебе все объясню.
В его мысли тут же потоком хлынула информация.
9. Осознание
Люси молча смотрела на мужчину, не зная, что сказать.
– Значит, ты вернулась, – наконец нарушил тишину тахионец.
Было видно, как он изо всех сил старается быть доброжелательным, однако что-то в его тоне выдавало сильное нежелание находиться здесь и произносить эту фразу.
– Вернулась? – повторила Люси. – Я не помню, чтобы когда-либо жила здесь.
– Это было давно, Люси, – задумчиво произнес беловолосый. – Тебе было лет пять, когда ты исчезла отсюда, и, скорее всего, ты мало что помнишь из той жизни.
Он вздохнул и, будто встрепенувшись, продолжил:
– Я Ольс Виттен, – он протянул руку, и Люси нехотя пожала ее, – племянник твоего отца, Кораха Тала – брата моей матери.
– Что с ним случилось? – подняла бровь Люси.
– Старость, Люси, – проговорил Ольс. – Этот процесс можно замедлить, однако, к сожалению, нельзя повернуть вспять.
Напряжение, которое Люси испытывала до сих пор, понемногу утихало. По-видимому, этому способствовал ровный и спокойный голос Ольса – по какой-то причине он казался ей тем человеком, которому она могла доверять.
Она тут же попыталась выбросить эти мысли из головы и не забывать о том, что разговаривала с этим мужчиной первый раз в жизни. Если его лицо стерли из ее памяти, значит, ей нужно быть с ним предельно осторожным. Он запросто мог быть участником шайки беловолосых – и даже самим Норрингтоном.
Люси глубоко вздохнула.
– Прошу вас, Ольс, – начала она. – Расскажите мне все. Только пожалуйста. Я устала от бесконечной лжи. Прошу вас, расскажите мне правду. Что это за планета? И как я исчезла отсюда?
Ольс устремил на нее внимательный взгляд. Люси едва не вздрогнула: он будто видел ее насквозь. Однако она не отвела взгляда, продолжая смотреть на него в упор.
– Разумеется, – откликнулся он. – Но, с твоего позволения, мне бы не хотелось обсуждать это здесь – это помещение все-таки действует угнетающе. Если ты не против, мы могли бы переместиться наружу, на свежий воздух, и немного пройтись. И снаружи тебе также будет более отчетливо понятна наша жизнь.
Люси, помедлив, кивнула и, поднявшись с места, они покинули комнату. За дверью к ним тут же подскочил один из сотрудников, протягивая плоское устройство, к которому Ольс приложил свое запястье.
Проговорив что-то, сотрудник удалился, и Люси последовала за Ольсом к выходу, который незаметно для нее будто материализовался в дальнем конце коридора.
То, что у здания есть выход, принесло ей секундное облегчение. Как только они вышли за пределы участка и дверь закрылась за их спинами, Ольс взял Люси под локоть.
Мгновение спустя они оказались посреди ухоженного парка. Вдалеке виднелись медленно идущие по тропам люди, кто-то из них исчезал, кто-то также неожиданно появлялся. Лучи клонящегося к закату солнца освещали траву и листья теплым светом.
– Ты голодна? – поинтересовался Ольс. – Я знаю хорошее место, можем направиться туда.
Люси молча кивнула, и они медленно двинулись вперед по тропе.
Ольс скрестил руки на груди.
– Чтобы ты поняла… – начал он, – как жить в этом мире, мне нужно сначала немного рассказать о… структуре нашей жизни. Она намного отличается от земной – наше поведение, наши занятия, наши знания… Единственное, что сближает нас с землянами, – когда-то давно мы были такими же людьми.
Люси, не говоря ни слова, слушала нового знакомого, однако ее преследовало стойкое ощущение, что этот человек говорил заученным текстом. Он мог с легкостью навешивать ей всякую чепуху, и она была вынуждена этому поверить.
– Как ты уже, наверное, поняла, – продолжал Ольс, – мы находимся на Тахионе, примерно в восьми килопарсеках от Земли, рукав Като-Лиго. Возраст нашей цивилизации составляет около ста семидесяти тысяч лет. Конечно, мы продолжаем оставаться людьми, однако наше развитие по сравнению с землянами и метанианцами – как я понял, ты была на Метаморфозе? – ушло сильно далеко вперед. На том уровне развития, на котором сейчас находятся земляне, мы были примерно четырнадцать тысяч лет назад.
Наше отличие от других людей заключается также в том, что история тахионца идет от приматов, а современные земляне и метанианцы произошли как от древних людей, так и от наших изобретений.
– Изобретений? – не поняла Люси.
– На протяжении десяти тысяч лет и до сих пор многие тахионцы занимаются созданием искусственных людей.
– Людей? Как роботы или андроиды?
– Можно сказать и так. Но это настолько усовершенствованные андроиды, что они абсолютно неотличимы от реальных людей. Но к этому вернемся чуть позже.
Он набрал в легкие воздуха и продолжил:
– За всю историю нашего существования произошло великое множество событий. Было место бесконечным войнам, распрям, междоусобицам… Однако, со временем, все же, все негативные стороны людской сущности практически сошли на нет. Кризисы чередовались с великолепными научными достижениями, и вот, уже на протяжении нескольких тысяч лет уровень нашей жизни близок к идеалу. Однако мы остаемся людьми, и наша человеческая природа остается все той же.
Ольс прокашлялся.
– Около десяти тысяч лет назад, – продолжил он, – человечество – я, конечно, уже имею в виду тахионцев – уже основало свои дома и научные базы на многих планетах солнечной системы. К тому моменту ученые по всему миру активно исследовали человеческий организм, его возможности, а также пути к его усовершенствованию. Разумеется, я существенно сокращаю все подробности, для того чтобы в целом описать то, к чему мы пришли.
Год за годом, столетие за столетием, – человек прогрессировал. Становился более совершенным. Благодаря открытиям в искусственном развитии организма у нас значительно увеличился срок жизни – тахионец может жить в среднем до ста пятидесяти лет. Значительно улучшились физические показатели. Однако самое важное из всего, что произошло в этой области, – это развитие человеческого мозга.
Очень долгое время никто не знал до конца, как он устроен. Что заставляет нас совершать те или иные поступки? Почему мы ведем себя таким или иным образом?
Ученым удалось открыть и исследовать всю структуру этого сложнейшего органа. Вместе с грандиозными открытиями в области физики были исследованы миллионы мельчайших частиц, которые являются и всегда являлись основными движителями всего, что окружает нас и из чего состоим мы сами.
Узнав до мельчайших на то время деталей, из которых устроен человек и вещество вокруг нас, ученые начали понимать, как использовать эти знания.
Небольшое вмешательство, микроскопические перестановки и улучшения в нашем организме – и люди пришли к тому, что мы имеем сейчас.
Мы стали видеть все. Мы стали уметь многое.
Это происходило постепенно, но сейчас, по сравнению с нашим первоначальным состоянием, мы ушли очень и очень далеко вперед. Для нас сейчас это обыденность, а я лишь пытаюсь за непродолжительное время описать то, что так сильно отличает нас от землян.
Он вздохнул.
– После того, как мы стали теми, кем являемся, исследования в области совершенствования организма не прекратились, хотя уже много столетий никаких подвижек в этом нет. Однако эти открытия принесли нам новые понимания жизни.
Нас, людей – огромное количество, но мы – единый организм. Одинокий человек не в силах что-то изменить, если он отбился от сородичей. Один человек не принесет ничего в этот мир. Однако в совокупности вся человеческая раса может совершить колоссальный прорыв в галактических масштабах.
По этим же причинам почти все наши умения пропадают в космосе, когда мы далеки от населенных планет. Удаляясь от людей, человек становится бессилен. Конечно, мы многого еще не знаем и пока не обнаружили, как можно было бы исправить этот недостаток. Но все еще впереди.
Благодаря новым возможностям и технологиям тахионцы смогли открыть новые способы передвижения между планетами и даже галактиками. Мы смогли наладить производство, открыли огромные источники того количества ресурсов, которое нам было необходимо.
Ресурсов потребовалось еще меньше, когда, в период своего становления совершенными, люди открыли инверы.
Инвер – всего лишь красивое название пространственных искажений, или, если так понятнее, кротовых нор, пронизывающих нашу галактику и вселенную. Через инвер попала сюда и ты.
Ученые обнаружили, что пространство нашей галактики имеет сложную форму, обусловленную действием гравитационных волн. Эта форма искривлена в нескольких измерениях, из которых нам подвластны лишь три. Не буду углубляться в теорию, скажу лишь, что какие-то участки этого пространства далеки друг от друга, а некоторые сближены или пересекаются. Через пересечения этих участков идут пространственные туннели. Можно сказать, что пространство вокруг нас скручивается само в себя.
Прежние люди, похожие на землян, не могли этого узнать, однако, открыв в себе новые умения, став умнее и проницательнее, люди обнаружили для себя эту новую структуру.
Через некоторые инверы можно перемещаться между планетами, другие соединяют некоторые участки пространства галактики или различных галактик.
Чтобы переместиться через инвер, как ты успешно это сделала, нужно оказаться в области инвера – мы ищем их с помощью специального оборудования – и совершить телепортацию в мнимый рекурсивный туннель. Эффект рекурсии открывает доступ к скрученным или скрытым измерениям, с помощью которых производится перемещение.
– Получается, мой дом находится как раз рядом с этим инвером? – вопросила Люси.
– Радиус области инвера обычно несколько километров, – ответил тахионец. – Вполне возможно, что один из туннелей находится вблизи твоего дома.
На каждой планете можно обнаружить по меньшей мере сотню инверов. Нашу планету соединяет с другими планетами сто одиннадцать открытых инверов, но мало из этих планет являются пригодными для нашей жизни.
Инверы принесли людям еще больше возможностей для изучения. Около четырех с половиной тысяч лет назад были открыты туннели, ведущие к Земле и Метаморфозе. Когда было совершены первые перемещения на эти планеты, группы ученых-астронавтов были поражены: Земля оказалась обитаемой планетой, на которой существовала древняя человеческая цивилизация. Условия жизни на Мете также были похожи на земные и тахионские, однако людей там не оказалось, – хотя вовсю процветал растительный и животный мир.
Это было прорывом.
До тех пор не обнаруживалось ни одной настолько схожей с нашей экзопланеты.
Тахионцы стали массово их осваивать. Пребывание на них давало массу возможностей: огромное свободное пространство, отсутствие каких-либо ограничивающих законов, коренные жители, воспринимавшие тахионцев, как богов… Со временем все население Тахиона в более-менее равной степени распределилось между тремя планетами.
Ольс перевел дыхание.
Люси тщетно пыталась уложить в голове услышанное. Все было слишком запутанно, слишком невероятно…
– Как ты думаешь, Люси, – наконец обратился к ней мужчина, – что случится, если позволить человеку все?
– Хаос?
Ольс кивнул.
– Но, опять же, смотря какие люди. Используя свои умения, человек может как разрушать, так и созидать. Пока тахионцы пребывали на Земле, на Мете, они создали огромные города с разнообразными постройками, заведениями – здесь ведь нельзя просто так возводить дома где заблагорассудится.
На Земле и Мете такое было возможно. Человек, люди – а их на обеих планетах к тому моменту было уже около двух миллиардов – активно придумывали, созидали, творили.
Однако тогда как на Мете пытались создать какие-то принципы и нормы жизни, на Земле существование скатилось в хаос.
Они были свободными. Свободными и склочными.
Начали совершаться убийства, кражи. Они грызли самих же себя и коренных землян, потому что у них не было правил. Они не придумали, как им жить.
Ольс пожал плечами.
– Человек, все же, животное, и он продолжает им оставаться. В конце концов Мета объявила себя отдельным самостоятельным обществом и ввела особый режим посещений планеты.
Тем, кто был на Земле, это совершенно не понравилось. В их головах начали зарождаться мысли о том, что им тяжело жить на этой планете. Что им нужно больше пространства, больше территорий, больше ресурсов. Им казалось, что на Мете жизнь намного богаче и проще.
До какого-то времени они копили в себе эти мысли, пока малейший несчастный случай, связанный с незаконным проникновением на территорию Меты, не стал поводом к возникновению у них чувства мести. Их месть была настолько велика и объединяла такое огромное количество людей, что в определенный час они обернули свой взгляд на небо с мыслью разрушить Метаморфозу.
Это, как ни странно, подействовало – не в той мере, что планировалось, но единая мысль, исходящая от нескольких миллиардов людей, смогла принести немало разрушений.
Те, кто жил на Метаморфозе, в свою очередь прибыли через инверы на Землю. Завязалась война, которая продлилась несколько десятков лет. За все то время люди, что жили на Тахионе, безуспешно пытались предотвратить конфликты. За те годы на Земле и Мете было разрушено практически все, что несколько лет создавалось тахионцами.
В конце концов война сошла на нет, и было принято решение, что во избежание распрей все люди будут жить только на Тахионе и близлежащих планетах и базах, контролируемых Тахионом.
Но последствия той ненависти, что была отправлена на Мету, продолжаются до сих пор.
– Вы имеете в виду, что те люди создали Мысленный туннель? – изумилась Люси.
– Совершенно верно. Одна и та же мысль, возникшая в сознании огромного количества людей, повлияла на возникновение Туннеля и появление искривленного участка пространства, ведущего в антивселенную. Туннель является тем самым взаимодействием мысли с окружающим миром, которое обладает дальнодействующими свойствами и продолжает существовать на протяжении многих тысяч лет. Это своеобразный мост между Землей и Метой, невидимый и пока неизмеримый человеком, через который передаются кванты, образуя квантовую запутанность. Они переносят свойства объектов с Земли на Мету в виде материальных объектов – бутафорий, и поля – призраков. Я думаю, тебе знакомы все эти явления, раз ты была на Мете?
Также кванты переносят в себе энергию, из-за которой происходят природные катаклизмы на Мете.
– Выходит, вы знаете объяснение тем эффектам, которые присутствуют в бутафориях?
Ольс кивнул.
– Так как Туннель является искривлением огромного участка пространства, то эти же свойства искривления передаются и бутафориям. Когда же тахионцы еще до открытия Земли и Меты стали массово использовать искривления, – создавать их, чтобы сократить время на перевозку или миновать сложный участок пути, – было замечено, что на искривленном участке происходит искажение времени. Оно идет медленнее на этих участках относительно пространства за их пределами.
Также происходит и с Туннелем – из-за того, что он является искривлением огромной части пространства, время на Земле и Мете течет иначе относительно друг друга и Тахиона.
Эффект же квантовых запутанностей мы относительно недавно смогли взять в оборот. На Метаморфозе благодаря Туннелю мы можем переносить свойства объектов и создавать эти объекты, можно сказать, «из ничего». Это может быть что угодно – дороги, здания… Но, к сожалению, их жизнь не слишком долгая – всего несколько часов. Но, все же, это весьма интересное и удобное свойство.
Ты не устала? Можно немного отдохнуть.
С этими словами Ольс указал на скамейку у дороги.
Люси нахмурилась. Она была уверена, что не видела скамейку до тех пор, пока тахионец на нее не показал.
– Ты удивлена? – усмехнулся он. – Ведь ее не было здесь, верно?
– Вы только что сказали, что умеете создавать объекты только на Мете, – проговорила Люси, опускаясь вслед за Ольсом на скамейку.
– Совершенно верно. Но эта скамейка находилась здесь всегда. Объясню чуть позже.
И в тот же момент Люси вдруг увидела Л.
Она чувствовала его присутствие здесь всем телом, до кончиков пальцев. Это принесло ей облегчение, которое тут же сменилось нарастающим волнением.
Что же им теперь делать дальше?..
Однако она уже здесь была не одна.
Он нашел ее.
Всеми силами пытаясь не думать об этом, Люси подала голос:
– Вы так и не пояснили про изобретения.
Собеседник, который после своей последней реплики с отсутствующим взглядом смотрел вдаль, встрепенулся.
– Да, конечно. Извини, я задумался.
«Уж не знает ли он подчас о присутствии Л?» – мелькнула леденящая душу мысль в голове Люси.
Она внутренне содрогнулась.
– После Межпланетной войны, – как ни в чем не бывало продолжил Ольс, – как я уже сказал, все тахионцы покинули Землю и Метаморфозу. Однако на этих планетах остались некоторые их изобретения. Тогда умственные и физические способности искусственных людей находились примерно на уровне землян. Собственно, они продолжили жить на обеих планетах, смешиваясь с местными – коренными жителями, и постепенно воспоминания о тахионцах стерлись из их памяти. На Мете также присутствовала некоторая часть людей с Земли, которая перемещалась с тахионцами через инверы. Собственно, поэтому метанианцы с самого начала могли общаться с призраками и обладали информацией о существовании Земли, – так как многие из метанианцев изначально были землянами.
– Выходит, что земляне и метанианцы – потомки изобретений тахионцев? – не могла поверить Люси.
– Выходит, что так.
– И разработка этих искусственных людей продолжается до сих пор?
Ольс метнул на нее проницательный взгляд.
– Да. На самом деле некоторое время назад эту деятельность запретили, так как не существует такого закона, по которому прописываются права этих изобретений. Но как бы то ни было – работа в этой области продолжается.
– Но что дает эта работа? Какая цель преследуется в создании людей?
– Эта деятельность – способ понять физиологию и психологию человека, узнать, возможно ли спроектировать такое же совершенное существо, как мы сами. Самый последний созданный искусственный человек практически ничем не отличается от среднего тахионца.
Плюс ко всему, человек, работающий в этой области, имеет возможность помогать… настоящим людям. Продление жизни – вот, что хочет каждый человек. Возможность иметь детей – тем, кто лишен этой возможности. Излечение практически любой болезни. Создание новых органов взамен старым и любой части тела.
Ольс вздохнул и произнес:
– Собственно, именно этим занимаюсь я, и также занимался Корах.
– Вы изобретаете искусственных людей? – вскинула брови Люси.
– Кстати, именно по этой причине я знаю английский, – кивнул Ольс. – Мне часто приходится присутствовать на Земле и Мете и проводить исследования.
– То есть тахионцы могут присутствовать на Земле и Мете? – удивилась Люси. – Вы же сказали, что все тахионцы покинули…
– Да, но совсем перестать посещать богатые ресурсами планеты было бы очень глупо – особенно планеты, пригодные для человеческой жизни. Многие в данный момент работают на обеих планетах: занимаются добычей полезных ископаемых, наблюдениями за развитием событий на планетах и так далее. Однако посещения планет строго отслеживаются.
– А искусственные люди? Они присутствуют на других планетах?
– Немного. В основном, бракованные.
– Бракованные?
– С ошибками. Я осведомлен о некоторых случаях, когда избавлялись от партий ошибочных изобретений таким образом. Последний такой случай, правда, был около сотни лет назад.
– И в чем же… состояла их неисправность? – задала вопрос Люси, уже догадываясь, что за случай он имел в виду.
– Это были специально спроектированные люди для работы прислугой. Но через некоторое время их нарочитая доброжелательность исчезала, и они начинали истреблять себе подобных. Неприятная ошибка, связанная с некачественной разработкой головного мозга.
– И их просто отправили на другую планету, чтобы они истребляли друг друга? – округлила глаза Люси.
– Судя по всему, их разработчики не хотели делать это собственноручно. Это, конечно, один из существенных минусов нашей профессии.
Люси слушала его, не веря своим ушам. Что же происходило сейчас на острове Счастья?
Поборов дрожь, она вновь обратилась в слух.
– Та война показала всем, – говорил Ольс, – что человек нуждается в контроле. Что несмотря на прогресс в развитии, появление недоступных ранее возможностей, алчная и конфликтная человеческая натура никуда не исчезнет. И даже после усовершенствования человеческой жизни продолжала существовать преступность – она же, к сожалению, есть и сейчас.
После войны люди объединились, и уже четыре тысячи лет мы живем, связанные единой сетью. Ее название тебе ничего не скажет, но можно называть это сетью мыслей. Каждую секунду, каждое мгновение, все без исключения люди на Тахионе общаются между собой. В любой точке мира каждый знает в сию же секунду, какие события происходят на планете. Эта сеть контролирует перемещения, действия, обмен информацией – все фиксируется и обрабатывается мощнейшими компьютерами. А благодаря новейшим способам коммуникаций с другими планетами, все без исключения знают, что происходит и в отдаленных частях солнечной системы.
Сеть – также глобальный поворот в нашей истории. С помощью нее каждый человек мыслит общим. Каждый тахионец – неотъемлемое звено в цепи огромной системы, стремящейся к развитию. Мы стали похожи друг на друга – и в то же время каждый человек уникален.
Ольс вздохнул
– Но… и эту, с первого взгляда, идеальную вещь – сеть, – как оказалось, можно обмануть. Появились взломщики, появились возможности обойти систему. И это повлияло на твою бесследную пропажу. Система, повторюсь, фиксирует абсолютно все передвижения абсолютно всех людей. Но она дала сбой.
И после этой пропажи стало абсолютно невозможно отыскать тебя. Как найти, через какой инвер и на какую планету тебя переместили? Это представлялось невозможным даже с нашими способностями. Сколько не велись поиски, все было тщетно.
Однако больше двадцати лет похищений больше не совершалось. Все уже практически забыли про это… А сегодня появилась ты.
Люси потерла глаза.
Она не знала, верить ему или нет. Она не могла понять, охватить сознанием все, что только что услышала, сидя на этой скамейке в практически безлюдном парке.
– Я до сих пор не могу осознать, – покачала головой она. – Все, что вы рассказали про Тахион и про его жителей… Но где все это? Где люди, города? Где вы живете?
Ольс усмехнулся.
– Конечно. Ты до сих пор не можешь этого увидеть. – Он обвел рукой открывающийся перед ними пейзаж. – Что, по-твоему, сейчас перед тобой?
– Лес, – пожала плечами Люси. – Деревья, тропы…
– А теперь попробуй посмотреть на это через свое сознание, – сказал Ольс. – Ты ведь знаешь, как это сделать?
Люси перевела взгляд вперед.
Он что, шутит?
Тем не менее, она сконцентрировалась, пытаясь рассмотреть что-то еще.
Постепенно она начала видеть что-то новое. Перед ее глазами, словно мираж, начинало появляться нечто. Она не могла определить, что это, или как-то описать словами.
Это были словно тонкие прутья, металлические стержни, возникшие в воздухе и постепенно увеличивающиеся вверх, к небу, и вниз, к земле.
Сердце бешено застучало в груди. То, что она видела, было странным и пугающим. Люси не выдержала и опустила голову на руки, закрыв ладонями лицо.
– Это может показаться чем-то сверхъестественным, – подал голос Ольс. – Но в этом, поверь, нет ничего страшного. Все, что ты видишь, – это наша жизнь.
Люси подняла голову. Прутья исчезли, и перед ее глазами снова был лес.
Она вздохнула и, собравшись с духом, снова устремила взгляд вперед.
Прутья появились вновь, и Люси стала наблюдать за их трансформацией. Они постепенно удлинялись, расширялись, уходили вдаль. Постепенно из тонких линий возникали плоскости и объемы, и через мгновение Люси с глубочайшим изумлением поняла, что видит.
Это были дома.
Бесчисленное множество зданий, словно проявляясь, возникало перед ней вместо деревьев. Как колонны, здания вздымались ввысь, становясь в глазах Люси все выше. Свет заходящего солнца освещал их металлическую поверхность, а мириады окон отбрасывали огненно-красные блики.
Люси не могла унять участившееся дыхание: это было настолько ошеломляющим, настолько величественным!
Она медленно осмотрелась: повсюду, по всем сторонам она видела лишь дома.
В некоторых окнах горел свет; однако все вокруг казалось с первого взгляда безжизненным. Лишь несколько людей появлялись на короткий миг, а затем исчезали вновь. Не было видно и транспорта.
Люси продолжала осматриваться, не в силах отвести взгляд.
А что если…
Если эта сеть, о которой он говорил, и впрямь существовала… Люси была способна увидеть и ее.
И в этот момент она увидела жизнь.
В ее мозг нарастающим потоком стала поступать информация.
Она стала видеть людей. Как же их было много!
За долю секунды Люси впитала в себя столько, сколько не могла бы узнать, наверное, за несколько лет на Земле.
Это был некий хаос из всего: новости, достижения, разговоры, передвижения, открытия…
Это было все – все, что можно себе вообразить.
За короткий миг она поняла из этой информации, что все, что ей только что рассказывал Ольс, было правдой.
Усилием воли она скрыла от себя этот безудержный поток и, проведя мокрыми ладонями по лицу, снова взглянула на дома, поверхность которых стала уже темнее: солнце скрылось за горизонтом.
– Как… – наконец молвила Люси. – Как это вообще… возможно?
– Это наша жизнь, Люси. Люди подчинили себе пространство, научились использовать его так, как этого требует жизнь. Именно поэтому, если расслабиться и посмотреть на это обычным взглядом, – он облокотился на спинку скамейки и посмотрел перед собой, – да, ты не увидишь ничего, кроме деревьев и тропинок.
– Почему же я видела своими глазами возникший из ниоткуда дом, когда сидела в полицейском участке? – недоумевала Люси.
– Если кому-то понадобится, чтобы та или иная часть здания была видима, она становится видимой для… обычного взгляда, – ответил Ольс. – Это используется с целью ремонтов, какого-либо другого взаимодействия. Порой, если смотреть на какой-нибудь город издалека, с вершины холма или моста, можно увидеть сотни проблесков от появляющихся и исчезающих стен зданий. Вид довольно эффектный: на Земле увидеть такое невозможно.
