Лин Петрова
На перекрёстке трех миров. Книга 1. Хранительница
– Точно, начальник! – она хлопнула ладонью по коленке – Я ведь как сказала, что Петруха моим будет, так и случилось. А уж руками то я махать умею, не сомневайся – сказала она, тряся грязным кулаком перед лицом Реммира.
Тот поднял брови и повернул голову в мою сторону. Я пожала плечами. Думай, мол, сам.
До вечера она истрепала всем нервы, ребята уже от нее шарахались, а та все не унималась и искала мужского общества. Увидев Мелкого, остановилась как вкопанная, тыча в него пальцем:
– О-о-о-о-о, ни хрена себе! Это, чё, белка ко мне пришла?
Увидев детей, заулыбалась, и ринулась к ним, сюсюкая, но была остановлена грозным рыком Мелкого. Хилл грациозно спрыгнул с холки Мелкого и медленно двинулся к Кукушкиной, отсекая её путь к детям. Его пасть была открыта, открывая на обозрение острые зубы. Та понятливо подняла руки, делая шаг назад.
Даже представить не могу, как с ней до столицы ехать. Кто ж его знает, может действительно наследница? Потрепанная, пропитая, но наследница?
Вечером, когда мы уже легли спать и дети уснули, послышался шум и песня пьяным голосом:
«На речке, на речке
На том бережооочке,
Мыла Марусенька
Белые ножки»
Ми́лад подошел к Реммиру:
– Эта зараза нашу заначку нашла и выпила.
Пьяный голос все приближался к нам. Лина вскочила, хлопая сонными глазами, и испуганно спросила, озираясь:
– Дикие?
Я обняла её, приговаривая тихим голосом. Реммир нахмурился, затем решительно встал, подошел к своей дорожной сумке, что-то доставая из нее. Затем подошел к пьяной Кукушкиной, схватил ее за шиворот левой рукой, правой вскидывая руку, открыл портал. Швырнул туда Кукушкину и шагнул в него сам. Наступила благословенная тишина, со всех сторон облегченный выдох.
Спустя несколько мгновений Реммир вышел обратно. Брезгливо встряхивая рукой.
– Спать – коротко приказал он.
А долго просить и не нужно было.
* * *
На следующий день мы тронулись в путь, который пролегал через бесконечный лес. Мои животные бежали рядом, периодически ныряя в густую чащу. От мерных покачивания шава́ла, я задремала в руках своего мужчины. Своего? Ничего себе. И не мужчины, а ваарца, когда он спросил:
– Рита, позволь задать тебе вопрос?
– М? – открывая глаза – Конечно, спрашивай.
– Когда ты бредила, называла имена, и одно из них Ромка, вроде. Кто он для тебя?
Я устроила голову поудобнее на его плече и начала рассказ.
– Брат, друг. Начну, пожалуй, с самого начала.
В общем, все, что помнила о своем детстве, наших проделках с Алькой и Ромкой, переживания и трудностях. О дружбе, длиною в жизнь. Про маму Еву, с особенной теплотой и, даже Семёныче. Долго длился рассказ, начало вечереть, когда к нам подъехал И́жак.
– Реммир, там что-то непонятное.
Реммир пришпорил шава́ла, мы выехали из леса на поляну, останавливаясь, в недоумении разглядывая открывшуюся картину. Он спрыгнул на землю, поднимая руку, останавливая нас, и прошел вперед.
На нашем пути была огромная стена из растений и их мощных корней, уходящих куда-то вверх. Крупные корни, переплелись друг с другом, не оставляя и просвета. А по ним, словно слезы, стекала черная смола.
Я повернула голову налево – эта стена уходила в бесконечность, направо – тот же результат. И начало стремительно темнеть, как будто разом погасли все звезды.
Ребята хотели подъехать ближе, но тут заупрямились шава́лы. Они остановились в десяти метрах от стены и не желали двигаться с места, упираясь лапами о землю, фыркая и рявкая. Вот вам и боевые животные, блин. Все спе́шились, подходя к стене.
– Не понимаю, мы здесь ездили не один раз, и ничего подобного не было – озабоченно сказал Реммир.
Трое ребят попробовали мечами прорубить проход, но как только они приступили, раздался тихий гул и на поверхности стены во множественных местах, появилась черная смола. Она стекала как слезы крупными каплями, оставляя за собой черные следы.
– Нужно осмотреться. Принесите огонь – распорядился он.
– Не получится, Реммир. Пока мы на стену любовались, шава́лы исчезли, там наши сумки, ну и огонь, естественно.
Реммир скрипнул зубами. Чтобы осмотреть препятствие, начали использовать Силу. Песок подбрасывали вверх, он загорался сотнями огоньков и тихо затухал. В другое время я бы залюбовалась этой картиной, напоминающей фейерверки, если бы не услышала:
– Сила заканчивается.
Повисла напряженная тишина.
Тут я заметила движение слева и повернула голову, пытаясь разглядеть. Это Мелкий с Хилом шли вдоль стены, обследуя ее. Странно, почему мои животные не побоялись подойти к стене? Возможно, из-за того, что это создания самой Хранительницы и всякая нечисть им не страшна?
– Ребята, а можно из Силы реальный огонь добыть? – спросила я.
В моей голове начал вырисовываться план.
– Давайте попробуем, что стоять без дела. Мы сейчас вообще без света останемся.
Подобрала с земли толстую палку, обмотала ее куском ткани, подошла к стене, и окунула ее в смолу, накручивая ее на ткань. Повернулась к ребятам.
Милад подошел ко мне.
– Так. И что теперь делать? Просто раздавить?
– Дави – сказала я, подставляя палку.
У него на руке появился голубой огонёк, который лениво лизал смолу, не желая зажигать его, затем погас.
– Еще раз!
– Рита, осталось всего три.
Я закрыла глаза, пытаясь справиться с отчаянием.
– Еще раз!
Вторая попытка тоже не увенчалась успехом. Осталось две. Вокруг стояла непроглядная темень, я только чувствовала, как ко мне прижимаются дети. Думай же, думай. Другого источника света у нас нет. Последняя попытка.
– Милад, попробуй по-другому: возьми их в руки и стучи друг об друга, как будто высекаешь искру. Только не раздави в своих ручищах.
Тот кивнул, осторожно беря капсулки в свои большие руки, только ничего не получалось. Капсулки были маленькие, и он только стукался пальцами друг об друга. Меня дернули за подол рубашки:
– Рита, давай я попробую – раздался голос Марка.
А пусть попробует, у него – то руки поменьше. Марк аккуратно взял их в руки и начал аккуратно отстукивать. Ничего не получалось. Марк не останавливался и видимо начинал злиться, так как его движения становились резкими. Внезапно выскочила большая искра и перекинулась на мой факел. Все облегченно выдохнули. Я подняла руку вверх, чтобы осветить как можно большее пространство. Ребята кинулись делать еще факелы. Так мы и передавали огонь от факела к факелу, рассматривая стену. Ребята пытались взобраться на нее, но стена вдруг зашевелилась, выпуская смолу, и ребята в бесплодной попытке скатывались обратно.
Внезапно Мелкий подошел к стене, задрал голову вверх, выпустил свои длинны когти и полез. Я прямо натурально обалдела. Стояла, смотрела с приоткрытым ртом. Он вернулся через несколько минут, отряхивая с шерсти обрывки листья и мелкие веточки. Затем подошел ко мне, мотнув головой себе на спину. Я подняла брови. Он собирается меня перенести? А как же остальные?
– Мелкий, а как же остальные? Меня с детьми? И что я там одна делать-то буду?
Я приблизилась к его уху и шепотом добавила:
– Мне одной как-то жутко. Да и вообще…
Он широко открыл глаза, хлопая ими. Затем обвел взглядом всю нашу компанию. Затем решительно фыркнул и снова мотнул головой себе на спину. Первыми села я с Линой, Хил на загривке. Все – таки, какая-никакая, а защита.
Реммир подошел, смотря мне в лицо:
– Держись крепче – и отошел.
Беспокоится. Приятно-то как.
Мелкий полез практически вертикально и нам пришлось лечь на его спину, вцепившись в шерсть. Я всем телом чувствовала, как перекатываются его мышцы.
Наконец мы достигли вершины и оказались на склоне, поросшей травой горы. На небе сверкали звезды и слабо освещали представшую картину. Мы спрыгнули со спины Мелкого и он, встряхнувшись, развернулся и умчался в темноту. Втроем мы прошли чуть подальше, разглядывая спуск. Вниз вела тропинка, значит, проблем со спуском не будет. Дождёмся остальных.
Показался Мелкий, на его спине сидел Марк и Люся. Следующими были Игнат и Ольгерд. Я обеспокоенно смотрела на Мелкого, хватит ли у него сил. Но он, не обращая на меня никакого внимания, мотался туда – обратно. Вновьприбывших все прибавлялось. Последним был Реммир.
– Ну что, вниз? – спросил он, увидев тропинку.
В конце спуска мы оказались на ровной земле. В прямом смысле этого слова. Ни леса, ни ручьев.
– Нужно идти. Здесь оставаться нет смысла. Нужно найти место для ночлежки – Реммир смотрел на меня с детьми. Я кивнула. Позвала Мелкого. Тот подошел, шумно дыша, вывалив язык.
– Мелкий, нужно идти дальше. Дети устали. Пожалуйста, пусть на тебе едут, а? Хотя бы Лина. Я понимаю, что ты устал и…
Мелкий замурчал, подходя к детям, лег на землю, подставляя спину.
* * *
Сколько шли, не знаю. Я переставляла ноги автоматически, не думая, куда ставлю их. Благо, что теперь звезды освещали наш путь. Дети спали на спине Мелкого. Люсе пришлось тяжелее всех. Она останавливалась, восстанавливая дыхание и унимая тошноту. Игнат, конечно, был рядом, но сдается мне, что и ему пришлось не сладко. Он останавливался вместе с ней, придерживая любимую за локоть, но я видела, как он с облегчением переносил вес на целую ногу. А когда они подошли ближе, увидела проступившую кровь на его штанине. Наверное, деревяшка натерла, он давно её не снимал, давая отдых своей культе, а теперь идет, поджимая губы.
Впереди послышался небольшой шум деревьев. Лес.
Я прямо представила, как бухнусь в сочную траву и усну.
Не тут-то было. Да, лес, но лес Хранительницы, куда ваарцам и животным вход запрещен. А вокруг всё та же пустошь. И я мысленно застонала.
– Останавливаемся – послышался голос Реммира.
– Дальше идти смысла нет. К лесу не приближаться.
Ох, сейчас бы искупаться в прохладной водице и обсушиться возле костра, в предвкушении, когда сварится ароматная похлебка. Я сглотнула слюну. На все это рассчитывать не приходится. Наши сумки остались на шава́лах, только несколько ребят ехали с дорожными сумками наперевес с ними же и спе́шились. Хорошо, что с оружием они никогда не расстаются. Ни еды, ни воды, ни огня. Таков печальный результат нашего вечера.
Игнат сел на землю и со стоном отстегнул свою деревяшку, массируя культю. Люся с облегчением легла рядом, раскинув руки.
Мелкий бухнулся на землю, вывалив сухой язык. Дети зашевелились, Лина открыла глаза, сползая с Мелкого:
– Рита, есть хочу.
– И пить – буркнул Марк, догадываясь, что сегодня они не получат ни того, ни другого.
– Ребята, нужно потерпеть.
Я обняла Лину и поцеловала ее в щеку, затем приобняла Марка. Что такое? От него повеяло жаром. Я прижалась губами ко лбу. Горячий. Марк вяло отодвинулся от меня, закрывая глаза. Что же делать? С собой ни трав, ни воды. Я повернулась к Реммиру:
– Марк заболел.
Он молча смотрел на меня. Затем обвел взглядом нашу компанию, отвел глаза в сторону, пытаясь всмотреться в темную даль. Я чувствовала, что он растерян.
– Так, я ложусь с детьми.
Легко сказать – ложусь. Ни одеял, ни сочной мягкой травы под ногами. Только черная потрескавшаяся земля с проплешинами пожухлой травы.
– Хил, ты где?
Из-за Мелкого выглянула его морда.
– Ложись с этой стороны, дети между вами. Вдруг ночь холодная будет, да и защита не помешает.
Он кивнул.
Я легла рядом, подложив руку под голову. Реммир обошел своих ребят, дав указания, и лег рядом со мной, обняв одной рукой.
И я погрузилась в поверхностный сон.
Марк бредил полночи. Он стонал, мотая головой из стороны в сторону, облизывал сухие губы, отталкивая мои руки. Жар усилился. Не знаю, сколько раз я вскакивала на его стоны, может каждый час, может каждые пять минут. Ночь смешала мою усталость, мои страхи за ребенка, моё отчаяние, моё бессилие и я заплакала. Беззвучно, без истерики. Слезы просто текли из моих глаз, не останавливаясь. Не знаю, сколько так сидела, пока не услышала еле уловимый шум ручья. Я подняла голову, пытаясь услышать этот звук еще раз. Да и ручей ли это? Может у меня галлюцинации на нервной почве?
Да нет, вроде, я слышу шум воды. Откуда? Начала озираться, пытаясь определить направление. Что такое? Из леса виднелось какое-то свечение. Я осторожно встала и тихо двинулась в сторону леса. Шаг, еще шаг. Мне ведь нельзя туда, я могу погибнуть. Но ноги сами вели меня к лесу. Шум воды усилился, свечение манило разнообразными переливающимися красками. Идти? Страшно. Да я только водички возьму и сразу обратно, авось пронесет и, едва подняла ногу перешагнуть невидимую черту, услышала тихий смех.
А? Что-то смех знакомый. Пока я силилась вспомнить, где я его слышала, тело продолжило траекторию движения и я в лес.
– Рита-а-а-а-а! – это отчаянный громкий голос Реммира всколыхнул ночную тишину и меня поглотил лес.
* * *
Здесь густая сочная трава, деревья слегка шумели своими кронами, и отовсюду шло теплое, приятное свечение. И ничего страшного вроде. А где ручей-то? Я пошла на звук. Вот он родимый. Он начинался откуда-то из земли, образовывая небольшую заводь, и исчезал в земле, средь густой травы. Я села на колени и, набрав воду в обе ладошки, с наслаждением напилась. Чистая, холодная с легким привкусом лесных трав. Вкусная! А во что мне её набрать-то? Не в ладонях же нести, и услышала покашливание.
Резко обернулась и от неожиданности села на свою пятую точку. Передо мной стояла та самая красивая женщина, которую я уже имела честь видеть целых три раза. Сегодня её лицо было спокойным и добрым, как в первый раз. Её волосы были распущены и в них вплетены маленькие перламутровые цветочки. Длинное воздушное золотистое платье спокойно облегало её фигуру.
Красивая, подумала я, любуясь ее плавными движениями и улыбкой. Эй, подождите! Это я опять что ли, представилась? Нет-нет, я не хочу умирать. Мне просто нельзя! – мысли метались в моей голове раненой птицей, когда она подняла руку.
«Не умерла» – пронеслось у меня в голове.
Я и забыла, что мы мысленно общаемся. Она плавно подошла ко мне:
«Вставай»
«Я смогу отсюда уйти?»
«Конечно. Но чуть позже»
Это хорошо.
«А…»
«Да помолчи ты, неугомонная. Мне нужно кое-что дать тебе, иначе ты не сможешь…»-она немного помялась.
«Дай свою руку» – сказала она, протягивая свою.
Я без страха протянула правую руку и наши пальцы соприкоснулись. И что? Я с недоумением переводила взгляд с рук на неё и обратно.
С её руки на мою руку начал перемещаться свет. Он мерцал, переливаясь перламутром, и поднимался все выше и выше по моей руке. Я прислушалась к ощущениям. Совсем не больно, и я расслабилась. Почувствовала приятную легкость во всем теле, какая-то радость, свобода. Мои глаза закрылись в сладкой неге. Ой, как хорошо! Было ощущение полета.
«Этого хватит» – услышала я её голос издалека.
«Полежи пока, а я соберу тебе в дорогу кое-чего»
«Ага» – сквозь дремоту подумала я.
«И воды, побольше. И еды. И лекарство, и…» – и уснула.
Проснулась, как от толчка. Сидела, в недоумении оглядываясь. Никого. Рядом стоял большой бочонок с водой и огромные плетеные корзины с едой. Я заглянула туда, сглатывая слюну. Фрукты, овощи. Вяленое мясо с тонкими прожилками жирка, так и хотелось схватить его и проглотить. И хлеб, такой хрустящий и теплый. Вот сейчас разломлю его и вгрызусь в его теплую мякоть. Мне стало стыдно, там дети голодные, а я собираюсь единолично налопаться. Желудок отозвался недовольным урчанием. Я встала и попробовала поднять корзину. Куда там, тяжеленная. Значит волоком по земле. И стала подтягивать их к границе леса.
«И еще» – послышался голос.
Я повернулась. Женщина бросила мне тканный мешочек. Там оказались капсулки Силы.
«И про меня ни слова», она молча подняла брови.
Я кивнула. Я осмотрела свою добычу и подняла взгляд на нее: «А можно мне еще котелок какой. Готовить ведь не в чем. Ничего не осталось».
Она улыбнулась губами и чуть наклонила голову набок: «Наглая».
«Нет, если нельзя, значит нельзя. Извините» – зачастила я, оправдываясь, прикладывая руки к груди.
«Иди» – коротко сказала она.
Я стала вытаскивать корзины то, перекатывая их, то толкая впереди, то таща задом. Устала порядком, лоб покрылся потом. Вроде все вынесла. Распрямила спину, утирая пот и заметила, что лес больше не светился, а стал темным. Я повернулась в темноту, пытаясь рассмотреть свой лагерь, когда мне об ногу что-то ударилось. Я отскочила, шипя и потирая ногу, и увидела большой котелок. «Что же нельзя было по-человечески его дать? Обязательно швыряться» – сначала разозлилась я. Просила ведь, получи и распишись. «Спасибо» – прошептала я в сторону леса.
Так и не спросила, как её зовут, с сожалением подумала я и увидела с самого краю сухое поваленное дерево. И его прихвачу, пыхтела я, оттаскивая дерево подальше.
«Зачем оно тебе – все равно уже погибло, а нам пригодится. Ну что это за костер без дымка, потрескивания угольков. Да и просто, погреться бы» – приговаривала я, с усилием оттаскивая его подальше. И услышала тихий женский и мужской смех.
А?
* * *
Женщина стояла посередине поляны, сложив руки на груди, и с улыбкой смотрела на девушку.
– Подстраховалась? – раздалось сверху.
Женщина кивнула:
– Иначе Сила в полной мощи поглотит её при воссоединении. Кому я объясняю, спрашивается – ворчливо сказала она, поднимая глаза кверху.
Раздался смех.
– И что это за мода, спрашивается, наследников через испытания приводить. Придумал тоже – ворчливо сказала она.
– А как же? Так положено. Должны быть сильны духом, иначе быть беде. Будут в них сомневаться – начнут сомневаться и в Нас.
– Хотя, кому я это объясняю? – ехидно спросил голос.
Женщина улыбнулась.
– И спасибо, что сохранил её там, у себя.
Голос хмыкнул.
– Конечно, можно было бы начать все сначала. Но именно этот мир мне дорог, ведь это моё первое творение.
Снова понимающе хмыкнули.
– Да и нравится она мне – женщина смотрела на корячующуюся девушку с улыбкой.
Когда девушка стащила из леса бревно, раздался общий смех.
Женщина осталась на месте, наблюдая за разворачивающейся картиной. Затем чуть прищурила глаза и хмыкнула. Подняла правую руку, поигрывая пальцами, словно принимая решение, и щелкнула пальцами.
* * *
Вокруг все словно зашевелилось. Я сначала испугалась, но увидела взволнованного Реммира. Он подбежал ко мне и крепко обнял. Подбежал Хил, подбежали ребята, радостно галдя и рассматривая мою добычу.
– Тащите – сказала я, высматривая детей. Их нигде не было.
Быстро пошла, ведо́мая Хилом. Дети спали на Мелком. Лина лежала практически на нём, обхватив двумя руками, а Марк лежал в объятиях его лап. Вот почему он меня не встречал. Охранял детей и их сон.
– Молодец – с благодарностью потрепала его по голове. Положила руку на лоб Марка, горячий еще.
Игнат и Люся спали, обнявшись, даже не пошевелившись на шум. Устали бедолаги.
Ребята начали доставать продукты их корзин, радостно вскрикивая.
– Еще кое-что. Глянь, я пока что Марка напою – достала тканный мешочек и подбросила его Реммиру.
Он развязал его и посмотрел на меня.
– Откуда, Рита?
Я просто мотнула головой в сторону леса и пожала плечами. В корзине оказался отвар какой-то коры от температуры и мазь от ран. Я напоила отваром сонного Марка. Тот даже глаз не открыл.
Подошла к ребятам:
– Давайте нормальный костер разведем, а? Дрова есть, огонь теперь добывать умеем. И погреемся заодно, до утра еще не скоро.
И вот разгорелся жаркий потрескивающий костер, на котором варилась похлебка. В воду настругали вяленого мяса и разных овощей. И такой аромат пошел, я вам скажу, что желудки уже у всех заурчали. На запах проснулись Люся с Игнатом, затем и дети. У Марка уже спала температура, были только глаза красные и слабость. Он сел, привалившись ко мне боком, и я приобняла его рукой.
Встал вопрос, а чем есть, собственно говоря? Не руками же. Когда послышался возглас Ми́лада и он достал со дна одной из корзин деревянные ложки. Всё чудесатее и чудесатее, как говорила Алиса из страны чудес.
Ели молча, раздавалось только постукивание ложек о котелок. У детей начали закрываться глаза. Я уложила их неподалеку от костра. Реммир сидел, задумчиво поглядывая на меня, прежде чем задал вопрос:
– Рита, почему пошла в лес, если я запретил и почему ты все еще живая, в конце концов?
Я взяла заживляющую мазь из корзины и подошла к Игнату, собираясь с мыслями. Села перед ним на колени, оголяя его пораненную ногу. Тот начал вяло отбиваться. Люся шикнула на него и толкнула локтём в бок.
Как он шел-то все это время? Открытая рана, с кусочками кожи по краям, все еще кровоточила.
– Прости, Реммир. Я знаю, что туда нельзя ходить. Но Марк бредил и я ничем, ничем не могла ему помочь. Понимаешь?
Между тем, зачерпнула мазь пальцами и приложила к ране.
– Это самое страшное, наверное, когда ребенок погибает, а ты беспомощна. Как представила, что могу его потерять, мне стало жутко, и я заплакала.
Ребята слушали меня в тишине.
– Услышала, что вода журчит, и пошла на звук. Даже страшно не было, шла себе и шла только с одной мыслью, что нужно воды для Марка набрать.
Реммир пристально смотрел на меня. Его глаза были прищурены, а взгляд был задумчивым:
– Выпустили живую почему? Еще никто оттуда живым не возвращался, понимаешь?
Он наклонил голову и продолжил:
– И, если ты единственная, кто вернулся из леса Хранительницы живой, значит ты наследница.
Повисла напряженная тишина. Десятки глаз смотрели на меня. Я? С ума сошли совсем??? Я растеряно переводила взгляд от одного к другому.
Потрясла головой:
– Нет. Даже и не думайте! Какая из меня наследница? С ума сошли?
Я убрала руки от ноги Игната, встала, и начала взволнованно ходить туда-сюда, размахивая грязными от мази руками.
– А если те, кто ходил туда, были с корыстными и грязными мыслями, а? Может, в своих целях хотели как-то свой поход в лес использовать, а?
Мой голос от волнения начал повышаться. Хил поднял голову и рыкнул. Дети спят, а я разоралась тут.
– Да я же от отчаяния, ребята – продолжила я шепотом – Я когда шла на звук, только о Марке и думала. Да меня пожалели просто! О том, что я могу быть наследницей, и думать забудьте. Ишь, деловые какие! Как удобно, правда? Я под руку подвернулась и будь так любезна, взвали-ка на себя целый мир и заботься о нем, да? Фиг вам! – я выставила грязный кукиш – Мне вон есть о ком заботиться, понятно?
Я глубоко вздохнула и выдохнула. Кто-то из ребят заулыбался.
– Найдется ваша наследница, ребята. Обязательно найдется – тише добавила я – А так, ничего там страшного и не было. Зашла, ручей журчит. Напилась, умылась, и почему-то задремала – на ходу переделывала историю.
О женщине ведь говорить не велено.
– Когда проснулась, все стояло на выходе. Я поблагодарила и понесла добычу. А больше-то и рассказывать нечего – переводя взгляд на Реммира.
– Так это ведь ты глава охраны рода Хранительницы. Наверное, для вашего отряда и передали. Если бы я одна туда пошла, может тоже не вернулась бы, кто ж его знает?
Его лицо расслабилось. Он кивнул, принимая мою версию. Вот и славненько. Я подошла к Игнату, накладывая новую порцию мази.
– Спасибо Рита. Полегчало уже. Иначе завтра пришлось бы на одной ноге прыгать. И, ты это, давай не рискуй так больше. Что-то боязно мне за тебя – протянул руку и погладил по голове.
Я прислонилась к нему, закрыв глаза. Устала. И начала погружаться в сон. Почувствовала, как сильные руки поднимают меня и несут.
Ой, несите меня хоть всю жизнь, думала я, погружаясь в крепкий сон.
* * *
Этот переход запомнится всем надолго. Откуда взялась эта стена? Дорогу от своего дома до столицы я знаю, как своих пять пальцев. Но, слава Хранительнице, мы справились. И почему шава́лы не смогли подойти к стене, ведь они обучены выполнять указания? Что-то происходит, понять бы еще что именно. Рита мужественно держалась, но я видел тревогу в ее глазах: за детей, за Игната с Люсей и даже за меня.
Я улыбнулся. И где-то в районе сердца появилось незнакомое мне чувство. Какой-то радости и теплоты. Захотелось прижать к себе Риту и никуда не отпускать.
Посмотрел на свой браслет – он мерцал золотистым блеском, местами вспыхивая ярче. С Донарой такого не было, рисунок едва проступал и был тусклым. Значит ли это, что Рита моя половинка? Я столько лет служил Хранительнице и Силе и она, наконец, вознаградила меня? Как такое возможно, ведь она не из моего мира? Но если сейчас она здесь, значит, уже стала частью моего мира. Рита стала частью этого мира, когда детей спасла и признала их своими.
Рита всю ночь вскакивала к больному мальчику, стараясь успокоить его жар. Затем в изнеможении ложилась рядом, забываясь в тревожном сне. Для меня эта ночь была бесконечной, я вставал вместе с ней, чтобы хоть как-то поддержать её и ложился, подкладывая руку под её голову. И, наверное, погрузился в сон. Когда в очередной раз открыл глаза в темноте, мои руки не нашли Риту. Я вскочил, оглядываясь и при свете звезд увидел, что она идет прямо в лес Хранительницы. Нет! Нет! Она же погибнет. Мне показалось, что со стороны леса шло тусклое свечение.
«Рита-а-а-а-а!» – с отчаянием крикнул я и побежал, в надежде догнать её и остановить. Внезапно в голове вспыхнуло и я отключился.
Очнулся, лежа на боку, пытаясь сфокусировать зрение. Тишина. И только слышится пыхтение. Я поднял голову. Рита! Живая! Вскочил, подбежал к ней, крепко сжав в своих объятиях. Не отпущу. Сначала выпорю, а потом…
Перевел взгляд на корзины. Откуда? Как? Внезапно все зашевелились, мои ребята окружили нас, заглядывали в корзины. В моей голове кружились вопросы. Почему она вышла оттуда живая? Значит, я все-таки ошибся? Значит, она наследница?
После этой мысли в груди скрутилась тугая спираль. Нет, только не это, пожалуйста. Я запутался. Передо мной чувство к женщине и чувство долга, который я не могу не исполнить.
* * *
Утро началось с выкриков ребят. Да что ж такое-то, в конце концов! Опять что приключилось? Открыла глаза и застыла на месте.
Вокруг густая трава, словно покрывалом накрыло всю поляну. Наши шава́лы как ни в чем ни бывало стояли неподалёку. Я села, протирая глаза. Рядом обыкновенный лес. Я начала озираться. А где лес Хранительницы. Его не было. Я нахмурилась. Мне всё приснилось, разве?
Собственно говоря, все проснувшиеся тоже были в смятении. Оглядывались по сторонам, пытаясь понять, что случилось. Ага, всем одно и то же ведь не могло присниться, правда? Вон, возле прогоревшего костра корзины и котелок, что я вчера приволокла. Значит, вчерашние события были на самом деле.
Ко мне припрыгал Игнат.
– Глянь ка, Рита. Все зажило, представляешь?
Он вытянул обрубок на моё обозрение. И действительно, от раны не осталось и следа.
– Мазь, наверное, чудодейственная, Игнат.
– И то верно, Рита. Чудеса, да и только.
Я откинулась на спину, закинув руки и сладко потянулась. Пора вставать и снова в путь. Дети уже проснулись, значит нужно вставать и в путь-дорогу. Я вскочила, обдумывая план своих действий. Реммир стоял посередине поляны, сложив руки на груди и опустив голову. Затем слегка кивнул, словно принимая решение.
– Я к Мельсину – громко сказал он, обводя ребят взглядом – Присмотрите здесь, чтоб ничего не случилось – переводя взгляд на меня.
Затем широким шагом подошел ко мне, подняв мою голову за подбородок:
– Не балуйся тут. Я быстро – развернулся и пошел.
– Кстати – он обернулся – Можешь сходить искупаться. Там озеро.
Что? Озеро? Правда? Ура!!! Моя мечта сбылась.
– Дети, купаться! – и мы с радостными криками побежали.
Нас обогнал Мелкий с Хилом на загривке. Блин, сейчас всю воду замутят. Вскоре к нам на берегу присоединились Люся с Игнатом, потом и ребята.
* * *
Открыл портал и шагнул в него, да видно переборщил с Силой. С шумом вывалился из него и тормозил еще несколько метров, размахивая руками, пока не уперся в стол.
Там дремал, сложив руки, Мельсин. От испуга он вытаращил глаза, а увидев меня, выставил руки, защищаясь:
– Что, опять? – вскричал он.
Он моргал глазами, просыпаясь и приходя в себя.
– Фу – он сел в кресло, потирая лицо – Я уж подумал, ты опять кого мне приволок.
Посмотрел на меня и сказал с укоризной:
– Ну, нельзя же без предупреждения ко мне кого ни попадя волочь на ночь глядя. Я от этой Ку. Ку – он махнул рукой в сторону – От этой, в общем, чуть сердца не лишился, честное слово.
Он радостно всплеснул руками:
– Рад тебя видеть. Сам явился. Как-будто знаешь. Или не знаешь? – он пытливо посмотрел мне в лицо.
– Что знаю-то? Поговорить нужно, вот и все.
– А-а-а-а-а. Не знаешь, значит – он широко улыбнулся. Глядя на его заразительную улыбку, я и сам начал улыбаться.
– Наследница объявилась.
Улыбка сошла с моего лица. Неужели все-таки?..Внутри все замерло.
– Ага. Буквально ночью доложили. Сегодня она будет здесь. И совсем с другой стороны, представляешь – он радостно потирал руки – Дождались, Реммир, дождались! – он обнял меня.
Я облегченно выдохнул. Значит, все – таки не Рита. Вот и хорошо.
– Буквально через несколько часов прибудет – продолжал Мельсин, меряя комнату большими шагами – А мне ведь уже несколько дней вообще никакой информации не дают. Чувствовал, что где-то рядом, а потом вообще тишина. Ничего, Реммир, теперь все по – другому будет. Заживем! – он потряс кулачками над головой, улыбаясь – А ты чего примчался ни свет ни заря?
– Да с нами такая история вышла, послушай – и максимально подробно рассказал про стену.
Он сел в кресло и слушал, потирая подбородок, хмыкая.
– Интересно. И это накануне появления наследницы. Может этим все и объясняется? И девчонка-то отчаянная, не побоялась – он по-доброму улыбнулся.
– Сюда когда доберетесь?
– Думал через пару дней. Но теперь день на отдых и сразу сюда. Пока суматоха уляжется от встречи с наследницей. Там и подготовку воссоединения с Силой начнете, да? Мои обязанности главы охраны рода Хранительницы еще никто не отменял.
– И то верно. Нужно все подготовить как следует. А там и с твоей переброшенкой порешаем.
– Нечего там решать. Здесь она останется – я смотрел в глаза Мельсину.
Он приподнял брови.
– Даже так? А что голову ломать? Наследница разберётся сама.
– Хочешь посмотреть на её изображение? – шепотом спросил Мельсин – Ночью прислали – и махнул рукой.
Перед нашими глазами появилось женское изображение. Худощавое лицо с близко посаженными маленькими черными глазами, брови недовольно сведены к переносице, пухлые губы сжаты, выдавая её хмурый вид. Черные как угли волосы подняты в высокую прическу, открывая тонкую шею и белоснежную кожу.
Изображение еще померцало и развеялось словно дымок.
– А? – Мельсин повернулся ко мне.
Стерва – вот первое, что пришло мне в голову. Я немного помялся. Неприятный осадок остался в душе, но сказать ведь нельзя об этом, все-таки великая наследница. А я, позвольте напомнить, глава охраны её рода, блин.
– На кого она похожа? Родители светленькие были – осторожно заметил я.
– Какая разница, Реммир? Для Силы не важны возраст, цвет волос, национальности. Правильно?
