Лин Петрова
На перекрёстке трех миров. Книга 1. Хранительница
Женщина изящным шагом наступала на меня, тесня к краю поляны. Да отойдите вы от меня, в конце концов. Я начала возмущаться. А чего это она решает, рановато мне или нет? Меня все спросить забывают. А я, в конце концов, взрослая женщина и с моим мнением тоже нужно считаться.
Брови у женщины поднялись домиком. Ой, это же она опять мои мысли прочитала. Неудобно-то как.
Она подняла руку и, указав указательным пальцем в сторону, приказала:
– Вон!
Не пойду, и сложила руки на груди. Вот не пойду и всё тут. Меня развернуло невидимым вихрем и тянуло куда-то в пустоту.
Эй, эй. Прекратите безобразие. Я пыталась остановиться, но тормозить было просто нечем. И проваливаясь, почувствовала легкий пинок.
Ну, это вообще наглёж!
* * *
Женщина стояла, положив руки в боки, поджав губы. Раздался громогласный мужской хохот. Смех все не прекращался, переходя на стон:
– Наследница-то с характером. Чувствуется кровь.
Она подняла голову.
– И ничего смешного. Намаюсь я с ней.
– Так тебе и надо – мужской голос все веселился.
– Сколько ты моей кровушки попила, а?
Женщина возмутилась:
– Когда это было то? Тысячу лет назад. Ишь ты, кровушки. Набрался словечек от своих – бормотала женщина, задумавшись.
На её губах начала проступать улыбка, черты лица разгладились, взгляд потеплел. А мужской голос все не успокаивался:
– Так тебе и надо. Пусть за нас отомстят наши внуки!
Женщина с улыбкой покачала головой:
– От тебя это звучит как приговор. Помог бы лучше – подняв голову.
– Что ты? Как можно? – в притворном испуге сказал голос – Ты же взрослая. Самостоя-я-я-ятельная – продолжал ехидничать он.
– Века́ будешь помнить? Как там у тебя говорят? От осинки не родятся апельсинки – она поджала губы.
– Пойду я, наверное. Де-е-е-л полно. А к девчонке я присмотрюсь – со смехом пробормотал голос – Давно я так не смеялся – голос все отдалялся.
Женщина задумчиво смотрела вдаль, затем удовлетворенно махнула головой и, решительно развернувшись, быстро вышла.
* * *
Я очнулась, когда на небе зажглись звезды. Ничего не болит, только мышцы ноют, как будто разгрузила два вагона. Значит все прошло успешно. Я тихонько села. Правой рукой ощупала левое предплечье. Рисунок как можно нащупать? Никак.
Осторожно встала и, пошатываясь, направилась к костру. Там мне удалось увидеть рисунки, в количестве двух штук. Красивые. Казалось, что позолота переливается при бликах костра. Я отвела взгляд и вздохнула. Дети где? Они обнаружились рядом с Люсей и Игнатом. Но долго любоваться на них не было никакой возможности. Тело отзывалось сильной слабостью, в голове зашумело, и появилась легкая тошнота. Я закрыла глаза. Мне нужно срочно где-нибудь лечь, иначе свалюсь в обморок. Почувствовала, что меня кто-то взял за руку и тихонько повел, я доверчиво пошла, не открывая глаз. Меня довели до места и посадили, облокотив о дерево.
«Мне предлагают сидя спать? Безобразие». Не успела я это подумать, как почувствовала запах еды. Желудок заурчал, настойчиво требуя накормить его. В каждую руку дали по куску. В одной – кусок жареного сочного мяса, в другой лепёшка. Так и ела с закрытыми глазами. По мере поглощения пищи, на меня наваливалась приятная сытая сонливость. Мне в руки вложили кружку с ароматным теплым отваром. С наслаждением хлебала маленькими глотками этот волшебный напиток, но открыть глаза и поблагодарить своего кормильца, совершенно не было сил.
Чувствовала, что начинаю заваливаться набок, но крепкие мужские руки подхватили и бережно понесли. Вдохнула мужской запах. Приятный и знакомый, только сообразить, чей он, никак не могла. Наверное, я так и уснула на руках, убаюканная мерным шагом и этим приятным ароматом.
В следующий раз проснулась на рассвете, когда ночная мгла только начинает рассеиваться, неохотно уступая свои права летнему утру. Первые вестники солнца настойчиво пробирались сквозь листву еще спящих деревьев. Я потянулась, проведя по телу руками. Усталости не чувствовалось. А чего это я в сорочке, интересно знать? Даже не хочу предполагать, кто меня мог переодеть. Надеюсь, все же Люся.
Сонно хлопая глазами, повернула голову набок и от неожиданности задержала дыхание. Рядом спал Реммир, положив одну руку себе под голову. Не сбегать же от мужика под утро в одной сорочке, в самом деле.
Лежала тихонько и рассматривала его расслабленное во сне лицо. Когда еще такая возможность представится? Шрам притягивал взгляд и я, не подумав, протянула руку и медленно провела по нему от самого виска к губам. Реммир чуть повел головой, вздохнув, свободной рукой обнял меня за талию, притянув к себе, и уткнулся в висок. Сонно потерся щекой о мою щёку. Тело обрадовалось прикосновению мужских рук и требовало продолжения. По телу прошла теплая волна приятного возбуждения, внизу стало влажно.
Реммир все терся о щеку, плавно спускаясь к губам, пока не захватил их в свой плен. Я застонала – этот красивый мужчина умел целоваться, и я отдалась во власть его губ. Он одним движением подмял меня под себя, и я почувствовала тяжесть мужского тела.
Тут Реммир внезапно остановился и немного отодвинулся, нависнув надо мной. Мы жадно смотрели друг на друга, я снизу вверх, он сверху вниз.
«Ты ждешь от меня подтверждения продолжения или сомневаешься в своих действиях?» – думала я.
«Нет, я согласилась с твоими действиями, когда ответила на поцелуй. Теперь выбор за тобой» – и я закрыла глаза, предоставляя ему возможность самому принять мужское решение.
Внутри у меня все дрожало. Мне было немного страшно, если от меня сейчас откажутся.
«Пожалуйста, продолжай, ну пожалуйста» – молила я про себя, когда почувствовала легкий поцелуй на губах.
Я открыла глаза. Поцелуй прощальный или приглашающий?
Я, едва взглянув в его изучающие глаза, опустила взгляд на его губы и этот так давно манящий меня шрам и провела по нему кончиком языка.
И мы оба сошли с ума.
Его руки и губы сводили с ума, а мне было мало. Я шептала: «ещё, ещё» и наслаждалась прикосновениям. Выгибалась от наслаждения, по телу пробегала приятная дрожь, а про себя молила, чтобы он взял меня как можно быстрее. Реммир, будто услышав меня, коленом раздвинул мои ноги и осторожно вошел в моё тело. Я застонала. Реммир поймал мой стон поцелуем, двигаясь во мне все быстрее. Тело отвечало на его малейшее движение приятной волной возбуждения. Меня как будто поднимало все выше и выше к заветной цели. Внутри меня загорелся огонек, который с каждым движением разгорался в огонь, захватывая в плен наслаждения моё тело, и чувствовала, что сейчас разлечусь на сотни маленьких осколков. Реммир просунул одну руку мне под бедра, приподнимая их и проникновения стали глубже. Единственная мысль, пришедшая в голову, была о том, это что я сейчас умру от наслаждения и не смогла сдержаться, застонала. Он ответил мне стоном, и мы понеслись к заветной цели. Тело взорвалось сотнями искорок, волны наслаждения пробегали по телу, сжимая мышцы внутри меня. Его движения стали резкими и глубокими, он со стоном навалился на меня, ловя свой момент наслаждения.
Мы лежали, шумно дыша и наслаждаясь последними искорками удовольствия. Когда дыхание немного выровнялось, Реммир обнял меня двумя руками и, не выходя из моего тела, перевернул набок. Мы лежали, смотрели друг на друга, целуясь.
Я и не знала, что так бывает. Высшая точка наслаждения. Вот о чем я так много читала в книжках и думала, что всё это очередная выдумка автора. Раньше секс не приносил такого удовольствия. Конечно, и раньше было хорошо, но всё, что было – подделка, фикция. И только сейчас, испытав это один только раз, узнаёшь подлинность ощущений.
И мне уже хочется испытать их ещё не раз.
Реммир прижал меня к своему мускулистому телу, поцеловал в губы и сказал:
– Спи. Еще рано.
Я благодарно кивнула. На меня наваливалась сонливость, а обо всем остальном я подумаю утром, ну или вечером. Или вообще не буду думать. Буду как дура, ходить и всем улыбаться.
* * *
Проснулась от осторожных прикосновений к плечу. Открыла глаза и увидела сидящих рядом детей. Быстро огляделась и облегченно выдохнула – я лежала одна.
Дети смотрели на меня детскими настороженными взглядами. Я сделала страшное лицо, протягивая к ним скрюченные пальцы, и сказала сиплым голосом:
– Теперь вы в моей власти, и я буду делать с вами все что захочу.
Лина испуганно отшатнулась. А я схватила её и начала щекотать.
– В наказание буду щекотать тебя каждый день.
Лина радостно заверещала, извиваясь в моих руках, а Марк понимающе улыбался.
– А тебя, мальчик, я заставлю заниматься каждый день с мечом.
И добавила страшным голосом:
– Пока твои мышцы не окрепнут и не станут каменными, и ты не превратишшшшься в… – я многозначительно замолчала, прищурив глаза. Дети заинтересованно ждали продолжения.
– В прекрасного сильного юношу – и быстрым движением схватила его.
– Ну и щекотать буду, конечно – Марк громко смеялся, пытаясь освободиться от моих шустрых рук.
Чуть позже Лина принесла моё платье, я переоделась и пошла умываться. Ребята встречали меня приветственными жестами и приветствиями. Реммир окинул меня быстрым взглядом и сдержанно кивнул. Я кивнула в ответ. А что я хотела? Чтобы он кинулся с распростертыми объятиями и криком «любимая»? Я усмехнулась. Иди уже, фантазёрка, тебя дети ждут.
Мы с детьми сели под деревом.
Лина заглянула мне в лицо и немного нерешительно спросила:
– А как теперь тебя называть?
Маленький воробушек, подумала я, гладя её по волосам. Дети еще помнят свою маму и тоскуют о ней. И, конечно, им не хочется называть меня мамой. Я понимающе кивнула.
– А как раньше называли, так и называйте.
Я подняла глаза к небу и продолжила:
– Ну, или если хотите, то называйте тётушка Рита. Или нет, лучше Маргарита Прекрасная.
Дети заулыбались. Я задумчиво постучала пальцами по подбородку:
– Хотя, нет. Лучше Ваше Превосходительство – мечтательно прищурилась и пробормотала:
– А может, лучше Самая-самая красивая юная дева нашего королевства?
К нам подошли Люся с Игнатом. Игнат встал передо мной, расставив ноги и уперев руки в боки:
– Значит так. Слушай сюда самая-самая красивая юная дева нашего королевства! Если ты ещё раз умрешь, я тебя воскрешу и лично прибью. Понятно?
А мне стало так весело. Я сидела, улыбалась и смотрела на него. Как есть пират, только повязку на глаз нацепить и можно бояться.
Я кивнула:
– Понятно, товарищ начальник. У меня другое предложение. Если я в очередной раз помру, то давай я отпрошусь на полчасика и ты с гордостью завершишь свою задумку – закончила я с улыбкой.
– Отпросится она, понимаешь. Да кто тебя оттуда отпустит? – ворчал Игнат.
– Обязательно отпустят, там тётка – краси-и-ивая, но злая чего-то, лютует. Как дала пинка под зад, так я сразу вернулась к вам – с готовностью объяснила я.
Игнат шагнул и обхватил меня своими большими ручищами и крепко обнял.
– Ритка, ну чего ты такая неугомонная-то? У меня чуть сердце от тоски не разорвалось. Правда, у Люси вот спроси – шептал он где-то в районе макушки.
Люся с готовностью кивала головой.
– Полюбил ведь тебя, заразу такую. Ты не подумай ничего плохого – он выпустил меня из объятий, держа за плечи на вытянутую руку – Как дочь полюбил, понимаешь. У меня же там дочь осталась твоего возраста. Я тебе рассказывал.
Я кивнула. Что же я всем дочерей-то напоминаю? Семёныч, теперь Игнат.
Тут Лина подбежала к нам и сказала с детской непосредственностью:
– Если она тебе как дочь, а мы теперь её дети, то получается, что ты нам теперь вроде как дед?
Все замерли от неожиданности. Игнат громко рассмеялся, прихлопывая ладонями по коленям. Приосанился и сказал:
– А что? Дед Игнат. Молодец девчонка-то! Значит, так тому и быть! – он топнул ногой и повернувшись к Люсе сказал.
– Люсенька. Если я дед, а ты жена деда, то ты, хочешь-не хочешь, получаешься бабкой. Вот такая вот арифметика – он широко раскинул руки в разные стороны. Люся молча улыбалась, смотря на своего супруга.
И стало так легко у меня на душе, дети скакали возле Игната с Люсей, радостно вереща.
Из леса выбежали мои животные. Соску-у-у-чилась. Я подхватила Хила на руки, тот от такого произвола начал выворачиваться, а я трепала за ушами так называемое опасное любимое животное. Мелкий скакал рядом, дожидаясь своей очереди.
– Мелкий, ты скоро меня обгонишь, подросток-переросток. Ты там в своем лесу анаболики жрешь? У тебя под каждым кустом гормоны роста закопаны?
Обняла его за шею, уткнулась в его густую шерсть и гладила по его здоровой головушке. Он пофыркивал и в нетерпении переступал лапами.
– Слышь, Рита. Этот переросток тебе жизнь спас. Как начал на тебя прыгать со всей дури, все подумали, переломает пополам. Пока отходили от шока, у тебя сердце то и забилось. Вот ты мне, землячка, можешь ответить на вопрос, как животное может знать, что делать? У меня от горя то, все умные мысли из головы вышибло. А этот прибежал – раз-раз и готово. А? В моей технической голове данный факт не укладывается в голове – Игнат задумчиво рассматривал Мелкого.
– Братцы, а чего это он у нас Мелкий-то? Это пока в ладошке умещался мелким был, а теперь вон какой красавец. Может, все вместе имя ему приличное придумаем? А то кличка не соответствует действительности.
Дети радостно стали предлагать разные варианты. Мелкий повернулся к нам своей спиной, демонстрируя недовольство. И сколько бы не называлось местных кличек, он фыркал. Так дело не пойдет, нужно пофантазировать. Я решительно обошла Мелкого и встала лицом к морде.
– Значит так. Я понимаю, что ты привык к своей кличке, но ты уже совсем не мелкий. Тебе нужно солидное взрослое имя, чтоб враги боялись – он заинтересовано пошевелил ушами, а я продолжала – Чтоб ваарцы знали, о ком идет речь. А то, о тебе может легенды слагать будут.
Мелкий широко открыл глаза, слегка наклонив голову набок. Я кивнула.
– Конечно будут. В бою с Дикими участвовал? Участвовал. Меня вот спас. Да один твой вид устрашает врагов. И что напишут? Мелкий рвал и метал своих врагов?.
Дети засмеялись, а животное обиженно фыркнуло.
– Я предлагаю – ты думаешь. Мелкий – сокращенно Мел, Милк, Мекл, а может Майк или Майкл, сокращенно Майки?
Я замолчала. Пока еще Мелкий, поднял глаза к небу, часто хлопая глазами, будто примеряя на себя новую кличку. Затем мотнул головой.
– Которая? Майкл? – он снова мотнул головой.
Я облегченно выдохнула и торжественно сказала:
– Левир Мелкий нарекаю тебя Майклом.
Тот довольно заурчал и, высоко подняв голову, прошёлся по кругу. Я хлопнула его по спине:
– Не воображай – и, повернувшись к остальным сказала – А сейчас на озеро!
Игнат кивнул.
– Тогда купаться! Кто последний, о том не сложат легенды.
Хил успел вскочить Мелкому, ой, Майклу на спину и мы все помчались. Майкл, который Мелкий, бежал как большая хищная кошка. Я боковым зрением уловила его движения и теперь с удовольствием смотрела на него. Он бесшумно отталкивался от земли своими большими лапами, взлетая в воздух и выпрямляя своё упругое тело и также бесшумно приземляясь. С разбегу нырнул в воду с Хилом на спине и вынырнул где-то посередине. Надо же, как подружились эти двое. Удивительно. Хил отряхнулся и нырнул в воду прямо со спины Майкла.
Мы с детьми наплескались от души. Люся с Игнатом уже лежали на берегу. Я отправила детей на берег погреться на солнышке, а сама зашла глубже и легла в свою любимую позу, подставив солнышку только свою довольную мордаху.
Все бы ничего, но опять купаюсь в одежде. Вечерком проберусь и наплаваюсь в купальнике. Решено. И я вышла на берег, плюхнувшись рядом с Игнатом.
Он лежал, закрыв глаза, сложив руки под головой.
– Рита, ты же понимаешь, что тебе скорей всего придется здесь остаться?
Я пожала плечами. Прекрасно это знаю и когда принимала решение о детях, осознавала на что иду.
– Это же не конец света, Игнат. Ты вон, приноровился и нравится даже. Правильно?
Он кивнул.
– Вот и я приноровлюсь. Без дела сидеть не буду, с моим-то высшим ветеринарным образованием и неугомонным характером.
Игнат хмыкнул.
– Конечно, скучать буду. По друзьям и ещё по паре дорогих мне людей. А вообще – жизнь непредсказуемая штука. Неизвестно куда моя дорога меня приведет. Я здесь и детьми, и новыми друзьями обзавелась. Чего горевать-то?
– Так оно так. И мы если что поможем, конечно. Не сомневайся. Люся вон в столицу просит переехать, поближе к дочери. И спокойнее там, чем на окраине – он удовлетворенно выдохнул.
– Да не волнуйся, дед Игнат, прорвемся – смеясь, сказала я.
Он рукой сгрёб траву и закинул в меня.
– Не смейся, зараза, над старым дедушкой. В мои-то годы такие издевательства терпеть от пигалицы, что в одно мгновение сделала меня дедом – он довольно смотрел вдаль, где ныряли мои животные.
– Глянь. Твои тащат что-то.
Мы привстали. Хил выскочил первым, держа в пасти крупную рыбину. За ним Майкл (все не могу привыкнуть к этому имени) с несколькими рыбами.
Они сваливали их на берегу и ныряли обратно. Не прошло и полчаса, как на берегу образовалась солидная куча свежей рыбы.
В общем, на обед была запеченная в углях рыба. Мы, наевшись, щурились на солнышке, когда Реммир объявил:
– Утром выезжаем.
День прошёл в трудах. Мы с Люсей активно шили мне и детям одежду, готовили оставшуюся рыбу. Вечером, когда все улеглись, я тихонько выскользнула, прихватив с собой купальник. Предупредила Игната и пошла к воде. Хил сопровождал. Доведя меня до воды, бесшумно убежал в лес.
Я с наслаждением расплела волосы и окунулась в нагретую за день воду. Тело благодарно принимало ночные ванны, расслабляясь и сбрасывая с себя нагрузку прошедшего дня. Накупавшись, я вышла на берег, выжимая волосы, и замерла.
Неподалёку стоял Реммир, спиной облокотившись о дерево, и смотрел на меня. Он медленно направился в мою сторону.
Я не знала, как себя вести, вроде всё уже было, а все равно не знала. Он подошел и рукой нежно поднял мою голову за подбородок, заглядывая в глаза. Так и стояли несколько мгновений, пока он не наклонился для поцелуя. Я с радостью приняла его поцелуй. В общем, чего греха таить, отдалась я ему при луне…
* * *
На следующий день мы тронулись в путь. Теперь ребята были настороже. Я, как могла развлекала детей сказками и баснями. У них оказалась превосходная память.
Мы ехали и пели во весь голос:
Куда ты тропинка
Меня привела
Без милой принцессы
Мне жизнь не мила.
Столичные благосклонно посматривали на нас, тихонько посмеиваясь. А что? Птички поют, солнышко греет, вроде все беды за спиной.
А мы завывали:
Ничего на свете лучше нету,
Чем бродить друзьям по белу свету
Тем, кто дружен, не страшны тревоги
Нам любые дороги доро́ги.
Конечно, была одна маленькая проблемка. У отряда закончились капсулы с Силой, поэтому нам необходимо устраиваться на ночлег только возле лесов, и то только тех, куда можно заходить и брать дрова. Ну, это ведь ничего страшного, правда?
Говорят, мы бяки-буки
Как выносит нас земля?
К нашему веселью присоединились Игнат и несколько молодых столичных. И теперь мы хором подпевали.
А можно еще много чего интересного придумать для детей: и игр всяких полно, и песен. Мне, наверное, теперь об их образовании придется думать. Ну и что, что здесь не принято? А у нас, на земле принято! Лина вон умненькая какая, и Марк смышленый. Нечего талант в землю закапывать. Буду откапывать! И пошли они все. А нечего было меня сюда переносить, я не просила. Теперь молчите и терпите.
С Игнатом нужно поговорить, чем мне здесь можно заняться. Может вдвоём что и придумаем.
Доехать до столицы сначала нужно. Так, а где мы жить то будем, интересно мне знать? Снимать жилье нужно или что?
Я ехала, думала и иногда посматривала на Реммира.
Вот еще один неожиданный поворот судьбы и как к этому повороту относиться, я совершенно не знала.
А чего я вообще хочу от этих отношений? Не знаю. Вот честное слово – не знаю. Да, секс с ним фантастический. Да, мне нравится ловить его взгляд на себе. Да, мне нравится засыпать и просыпаться в его объятиях. Да, этот мужчина сможет дать женщине чувство защиты и надежности. Только нужно ли это все самому мужчине? Может, его устраивает мимолетный роман в полевых, так сказать, условиях. Может его дома вообще ждет другая. Ну не может ведь быть, в самом деле, чтобы такой шикарный мужчина был один?
А пусть все идет своим чередом. Если не знаешь, что делать, то лучше всего не делать ничего. Все само решится. Я ехала и смотрела на Реммира. Он мерно покачивался в такт шагов своего шава́ла, расслабленно поворачивая головой в разные стороны, при этом зорко осматривая окрестности. И все столичные были настороже.
Части отряда периодически отбывали в неизвестном направлении, шерстили селения и леса. Ребята работали слаженно, как механизм в часах. После нападения Диких, они чувствовали некоторую вину, что проморгали вторжение.
К вечеру нашли место для отдыха. Ребята осмотрели территорию, расставив постовых, нанесли дров и развели костер. За ужином я решилась спросить у Игната интересующий меня вопрос:
– Игнат, после нападения Диких, некоторых ребят серьезно ранило. Я собственными глазами видела Ольгерда с мечом в животе. Когда он вышел живой и невредимый, я обалдела. Как такое возможно?
Игнат вяло ковырялся в своей тарелке.
– Это Сила работает, Рита. Реммир же сразу отправил их в столицу к Ме́льсину. Это один из самых могущественных людей, наделенных Хранительницей Силой. Наделен, этой самой Силой, он был после исчезновения наследницы. И до того времени, пока маленькая дочь наследницы не прибудет домой и не вступит в свои права, Мельсин будет выполнять эту работу. О чем это я? Ага. Вот значит, он их там и подлатал.
Я совершенно не понимала как это возможно и смотрела на Игната непонимающим взглядом. Он пожал плечами:
– Называй это чудом, колдовством или волшебством, в конце концов. Это ведь замечательно, правда? Семьи не потеряли своих родных и близких. Хорошо?
Я кивнула. И спрашивать не нужно, просто замечательно.
– Ну вот. Просто прими это как данность, и жизнь станет проще.
Тут к костру подошел Реммир, взял свою порцию и сел неподалёку.
– Игнат – продолжала я – Если эта самая Сила способна исцелять народ, разве нельзя ногу тебе как-то справить?
– Можно – подал голос Реммир – Отказался.
С удивлением повернула голову на Игната. Тот посмотрел на меня с грустной усмешкой.
– Отказался. Как есть отказался – мотнул он головой и постучал по деревяшке – Это мне напоминание на всю мою жизнь, Рита. О глупости моей напоминание, до чего это может привести. Если сейчас выправят новую ногу, я ведь расслаблюсь. Если все можно исправить, то получается и покуролесить можно? Так? Начну куролесить, то, во-первых, здесь все мне дорогое сердцу потеряю. А я не хочу второй раз проходить этот путь. Не смогу. Во-вторых – на фига я здесь нужен буду такой? Возьмут и обратно выкинут. Может быть? Может! Там я точно пропаду, Рита. Кому я там нужен? Никому. Здесь у меня Люсенька, ты вон появилась и дети еще. Разве можно это всё на глупость человеческую променять? Никак нельзя!
А может он прав? Ведь для того и дан человеку разум, чтобы думать и принимать решения. А уж правильные они или нет, время покажет. Я молча кивнула, принимая его объяснение и решение. Действительно, Люся вон его и с деревяшкой любит, ей все равно, сколько у него ног. Человек ведь он замечательный. А то, что было, то уже прошло.
Без прошлого не бывает будущего.
* * *
Мы стали укладываться. Я видела, что Игнат стал шушукаться с Люсей, но не придала этому значение. Люся подошла ко мне с предложением:
– Пусть дети сегодня с нами спят. Тебе отдых нужен, ты еще не окрепла. Я посмотрю если что, не сомневайся.
Дети с радостью согласились. Игнат ходил вокруг и загадочно улыбался. А почему он себя так ведет странно? Я пристально смотрела на него, что-то он темнит. Неужели?..
Игнат повернул ко мне голову, мы смотрели друг на друга. Игнат едва заметно мотнул головой в сторону Реммира. Черт побери! Он знает. Растеряно смотрела на него, стало почему-то неловко. Игнат одобряюще кивнул и отошел.
Легла, обдумывая ситуацию. А что страшного случилось? Никто ведь не умер, в конце концов. Он и раньше рекомендовал мне присмотреться к Реммиру. И вообще, это моё личное дело. Хотя, любим мы, люди жить с оглядкой. Что-нибудь сделал, а потом оглядываемся, а что люди скажут? А по сути дела, какая разница, что они скажут-то? Каждый ведь сам за себя её живет, за соседа ведь не проживешь, правда?
Значит, не буду голову себе забивать разными посторонними мыслями. И уже засыпая, почувствовала руку на своем теле. Открыла глаза, Реммир лежал на боку, поставив голову на руку, и смотрел на меня. Я сонно улыбнулась. Он пришел, хорошо-то как. И отчего-то стало радостно на душе. В общем…
Сплетенье душ
Судьбы сплетенье
Утром снова бесконечная дорога. Когда она закончится, зараза? Но я не унывала. Придумывала новые забавы для детей, постепенно втягивая в них взрослых. Так и прошел день. А вот вечер не принёс долгожданного отдыха.
Вечером ребята развели костер, мы с Люсей хлопотали в приготовлении ужина, когда я услышала глухой голос Игната:
– Маргарита, к тебе гости.
Нет, только не это! Я медленно обернулась. Игнат стоял, нахмурив брови, и смотрел на меня. За его спиной неподалёку стоял и сам гость с мужиками. Даже не хочу смотреть на него. Что мне делать? Разыгрывать очередную сцену и паясничать перед толпой мужиков, не было никакого желания. Я просто смотрела на Игната укоризненным взглядом. Просила ведь оградить меня от этих ходоков.
Медленно повернула голову на жениха. В том, что это он и есть, сомнений не оставалось. Он стоял впереди сопровождающих и в упор рассматривал меня. Здоровый детина, под два метра ростом. Мышцы бугрились под рубахой, казалось один неосторожный жест и ткань треснет. Лицо угрюмое, нос сломан, пристальный взгляд карих глаз. Цвет волос рассмотреть не представлялось возможным, короче говоря, он был лысый.
Его ухмыляющиеся сопровождающие были под стать жениху, смотрели на меня своими наглыми взглядами, шаря глазами вверх и вниз, задерживая взгляды на груди.
Я сложила руки на груди и решительно произнесла:
– В общем так. Давайте сократим время нашего общения. Просто, идите, откуда пришли.
Жених ухмыльнулся, и чуть склонив голову к друзьям, сказал низким голосом:
– Наглая. Мне нравится.
И обратился ко мне:
– Слышь, мелкая. Отсюда я уйду с тобой. Понятно? Я своих решений не меняю. И мало здесь ваарцев, способных убедить меня в обратном. Усекла? Так что давай шементом барахло собери и топай за мной.
От такой наглости я онемела. Но где-то там внутри начала разрастаться тревога. Как сказали бы поэты: «сердце чует новую беду».
Повисла тишина. Казалось, все понимают, что назревает скандал. Как назло, моих зверей опять не было рядом. Они недавно убежали в лес.
– Тебе помочь, сладкая моя? – и улыбнулся.
Наверху не хватало двух зубов. Меня передернуло.
– По-моему, я предельно ясно сказала, здесь вам ничего не светит – и развернулась, собираясь отойти подальше от неприятного типа. Тот быстро подскочил и развернул к себе, сильно сжав руку.
– Ты не поняла, девка. Я всегда беру, то, что захочу. А сейчас я хочу тебя.
От его тихого голоса пробирала дрожь. От него исходила опасность и мощь. Я бы даже сказала опасная мощь. Глаза прищурены, губы сжаты.
Внутри меня появился гнев, он постепенно разрастался, перерастая в ярость. Ладонь левой руки начала пульсировать. Ошибся ты, мальчик. Мне нельзя указывать. Со мной нужно договариваться, причем по-доброму договариваться. Я пристально смотрела в его глаза. От злости в голове образовался какой-то туман, мысли стали расплывчатыми. Было только одно желание, вцепиться в его наглую рожу и причинить особо тяжкие повреждения. Ухо откусить или вырвать кадык. Мне показалось, что мои руки начали потихоньку подниматься, когда услышала спокойный голос Реммира:
– Женщина занята – сегодня предварительный сговор.
Жених нагло усмехнулся, скривив рот:
– Харе пи…ть – не отводя от меня взгляда.
Реммир бесшумно подошел и встал напротив жениха. Тот перевел взгляд на Реммира. Он стоял расслаблено, но от его фигуры веяло властью и силой. Бывает так, вроде стоит человек, никого не трогает, но разворот плечей, прямая спина, властный взгляд, настойчиво рекомендует не связываться с этим человеком.
Жених слегка растерялся и хлопнул глазами. Одно дело с девкой воевать, другое дело с превосходящим тебя по силе и власти противником. Но за спиной жениха друзья и его репутация, облажаться перед ними ему не хотелось.
– И чо, посмотреть можно? Если сегодня не будет сговора, то другой разговор будет – все еще хорохорился он, оглядываясь на друзей. Те понятливо лыбились.
Реммир пожал плечами:
– Конечно. Всем рады – и отошел.
Я постепенно успокаивалась и сам разговор услышала обрывками.
Вокруг все зашевелились. Люся постелила на землю одеяло, накрыв его красивой тканью. И откуда взяла только?
У меня сегодня предварительный сговор? С Ольгердом наверно. Да хоть с чертом, честное слово, лишь бы этот отцепился поскорей. А в столицу приедем, разорвать нужно будет сговор. Потом спрошу у Игната. А перед Ольгердом неудобно, честное слово.
Игнат взял меня за руку и повел. Если честно, я слабо соображала, смотря на всех недоуменным взглядом. А как это делается-то? Договор что ли какой подписывать нужно? Вот не люблю я всякие договоры подписывать, не читая.
Пока я думала, вокруг кто-то что-то говорил и, когда меня спросили, согласна ли я, автоматически ответила «да». Поднялся галдеж, начали поздравлять, а я хлопала глазами. Уже все? Так быстро? Я и сообразить ничего не успела.
Оглянулась и увидела только спины уходящих жениха и его друзей. Я обрадованно выдохнула. Нужно подойти хоть к Ольгерду, объясниться. Ведь этот бугай так просто не отстал бы. Глазами в толпе стала выискивать новоявленного жениха и почувствовала на левом запястье щекочущие ощущения. Поднесла руку к лицу и замерла. Как будто невидимый художник кистью выводил рисунок, прорисовывая мелкие детали. Самое главное, что процедура проходила безболезненно. Вот и хорошо. На душе стало легко, теперь могу спокойно добраться до столицы. Я двигалась в поисках своего жениха, когда ко мне подошли улыбающийся Игнат с Люсей.
– Ритка, поздравляем, так сказать с событием.
– Да с каким событием. Неудобно теперь перед мальчиком. Хоть объясниться с ним, успокоить.
Игнат засмеялся во весь голос:
– Так иди, успокой. Вон он стоит – мотнув головой.
Где? Не вижу. Шутит Игнат со мной? Нашел время, блин.
– Не того ищешь, Рита.
– Игнат, я, конечно, тебя уважаю, но давай пока без шуток обойдемся. Хорошо? Меня еще потряхивает от женишка, а ты со своими шутками – я начала злиться.
