Кристина Андреевна Белозерцева
Пестрая бабочка
После того, как я смогла взять себя в руки, у меня ни разу не было серьезных отношений. Зато я отгородилась от этих болезненных воспоминаний чрезмерным легкомыслием и принялась менять парней, как шпильки для волос.
Дэвлин не давал мне никакого права интересоваться его жизнью и выяснять, что же с ним не так. Но он сделал нечто другое. Он просто заботился обо мне и был рядом. Почему? Это выходило за рамки любых вероятных просьб мэтра Ольсина. Вот какие у нас отношения? Мы ни друзья, ни любовники, ни приятели. И эта неопределенность выводила из себя.
Тем временем, часы на стене показывали почти пять утра. Снова не высплюсь. Самое время упасть и посмотреть какой-нибудь забавный сон. Но я ошиблась. В эту ночь снов не было.
В восемь меня разбудил Кот. Пушистый хвост нагло лез мне в ноздри и щекотал лицо. Кажется, зверюга пытался уснуть у меня на лице. Десять килограмм живого веса, расположившиеся у вас на голове – отличный стимул проснуться. Я сгребла кота в охапку, села на кровати и громко выругалась. Кот был грязный. Нет, это не совсем правильное определение: кот был весь в земле и глине. Длинная рыжая шерсть висела сосульками. Он умудрился испачкать наволочку, простыню, и самое главное – меня.
– Ты где шлялся, паршивец? – возопила я, схватила его в обе руки и потащила к ванне – купать.
Купаться рыжий супостат не любил, он упирался лапами в бортик, вопил как резаный и пытался впиться в меня когтями. В итоге на наши вопли прибежала Аделаида, поохала, и уж вдвоем мы запихнули наглую животину в мыльную воду. Процедура была достаточно короткой и очень неприятной для всех участников. В итоге горничная завернула кота в полотенца и унесла на кухню к матушке Марте – жалеть и кормить сметаной, а я полезла в ванну уже сама. В итоге, позавтракать получилось только в десятом часу. Ела я молча, размышляя, стоит ли попробовать новое заклинание самой или позвать Дэвлина в свидетели? С одной стороны, хотелось довести решение этого вопроса до конца самостоятельно, а потом явиться и похвастаться результатами. С другой, после вчерашнего разговора на счет кладбища я буду казаться полной идиоткой, если в одиночку попаду еще в какую-нибудь историю, дав слово не делать этого. И это был самый мощный аргумент. Я не люблю выглядеть идиоткой в глазах людей, которых я уважаю.
«А по дороге заедем к гномам, узнаем, когда они смогут поехать посмотреть место под курорт, – подсказал мой внутренний голос, – и вроде бы мы к парню просто по пути заехали. Практически».
«Завянь,– попросила я, дожевывая кусок аппетитного жареного с грибами и какими-то острыми специями мяса по фирменному рецепту матушки Марты, – что ты привязался? Мы дали слово поступать благоразумно, так давай держать его!»
Кормили меня, надо сказать, гораздо вкуснее, чем даже в столичных ресторанах. И я не знаю, была ли это заслуга добросердечной поварихи или Искры? А может, совместно.
После завтрака я надела последнюю приличную мантию, из взятых с собой, оседлала Муху и поехала в город. Пока я собиралась мне пришла в голову неожиданная мысль – не краситься. Надо, наконец, уже искупаться, а косметика потечет. Да и обломанные ногти выглядели ужасно, почему и были коротко острижены. Я поглядела на себя в зеркало, пожала плечами и вместо драгоценных заколок просто завязала хвост кожаным шнурком. В целом вышло необычно, но неплохо.
Особый вопрос вызывала обувь. Я вспомнила, что где-то у меня были кожаные башмачки на шнуровке для самых нецивилизованных пикников. Влезла, оказалось удобно. Из зеркала на меня глянул… кто-то другой. Непривычный. Хм-м. Ну, ладно. Поддаваясь порыву, я нашла старые практически «нелегальные» бриджи, которые мне втихаря выдал отец, когда мы ездили вместе верхом подальше от столицы. Поэтому я надела их, распорола мантию по бокам и стянула ее на поясе сверху кожаным ремнем. Вот так, ходить удобно, ездить верхом можно нормально, а сверху вроде все прикрыто полами мантии. Сойдет.
Утро было очаровательное: птицы пели так, будто им за это доплачивали, солнце сияло, небо радовало глаз чистыми ультрамариновыми красками. Я ехала с удобством наконец-то сидя в нормальном седле по-мужски, и насвистывала модную нынче в столице песенку:
Я застелю черным шелком кровать,
И в полночь сегодня тебя буду ждать…
Идиотская песня, и привязчивая.
Неожиданно Муха всхрапнула и остановилась. Дорога, сады вокруг, ни души, только жужжит на цветке алого мака большой пушистый шмель. Первая мысль, почему-то, была о засаде, но никого живого вокруг не было видно… Зато справа от дороги в полутора метрах над землей парил череп. Обыкновенный человеческий череп, не светился, не лязгал челюстями – просто меланхолично висел в воздухе и в целом, вел себя вполне пристойно. А как у него держится нижняя челюсть вообще?
– Стоп, – попросила я ездовое животное и спрыгнула на землю.
Муха косила испуганно, перебирала ногами, и я погладила ее по шее, успокаивая.
Череп был индифферентен.
Я осторожно подошла к нему, подобрала ветку и провела ей над летающей нежитью, а потом под ним – ничего, воздух. Череп с громким костяным звуком щелкнул челюстями и повернулся в мою сторону. Я отпрыгнула в тот же момент в сторону, но больше ничего не произошло. Идиотская ситуация. Я с веткой в руке, готовая в любой момент отпрыгнуть в ближайшие кусты, и висящая в воздухе непонятая нежить. Я смотрела на череп, тот мне ухмылялся, будто бы я должна ему денег. Прэле-е-е-естно. И что?
– Привет, – я сделала к нему шажок, – я ничего тебе не сделаю.
Череп издал писк. Какого демона рогатого я всегда пытаюсь разговаривать с неодушевленными предметами? Например, постоянно убеждаю найтись потерявшуюся на столике заколку. Обычно так делают дети, но у меня эта привычка осталась на всю жизнь.
Ноги сами поднесли меня почти вплотную к странной нежити, и видимо, я пересекла какую-то невидимую границу. Интересно, что на ветку он не реагировал, а вот мое приближение запустило цепочку каких-то реакций в летающем объекте. Глазницы мгновенно зажглись зеленым светом, и снова раздалось попискивание, после чего череп взлетел еще выше, зависнув у меня над головой, теперь дотянуться до него не представлялось возможности. Я проверила магию – ничего из классики, но что-то было, такое… Похожее по ощущению на найденную в овраге Плиту. Снова имперская магия? Как-то много ее стало в последнее время. Или это я просто первый раз из столицы вырвалась?
– Эй, спускайся!
Писк.
– Ты можешь говорить?
Снова писк.
Я подпрыгнула, пытаясь дотянуться до него веткой, череп поднялся выше.
Осталось только закурить и присесть на ближайшее бревнышко. Интересно, а Дэвлин знает, что это такое? Нужно как-то запомнить это место и вернуться сюда вместе. Мысль показалась конструктивной, я пошла и воткнула ветку в рыхлую землю у дороги, отмечая место. Пожалуй, теперь можно ехать. Когда я вернулась обратно к Мухе, череп повел себя непредсказуемо, он аккуратно перелетел на другое место и снова завис над моей головой. На пробу я прошла несколько шагов по дороге назад – нежить устремилась следом. Я пожала плечами и села на Муху, неживой летающий объект поднялся выше и двигался за мной, как приклеенный, не приближаясь и не удаляясь. Даже когда лошадь двинулась дальше по дороге по направлению к городу, он продолжил преследование. Муха чуть нервно шевелила ушами, но паники не поднимала. Значит, пока все не так плохо. Надеюсь, он не свалится в один прекрасный момент мне на голову? Это была бы самая нелепая смерть, какую можно себе представить.
– Зашибись, – констатировала я, – ты дальше – со мной, нежить?
Писк. Череп не отставал.
Я постаралась проехать по самой окраине города, чтобы не нервировать людей по дороге. Только славы больного на всю голову некроманта после недавнего веселья на кладбище мне и не хватало. Зато я получила прекрасную возможность посмотреть на окраины Дай-Пивка и окончательно прикинуть фронт работ на счет фонарей. Ничего так, кстати, городок. Улицы не были грязными или слишком узкими, но дома стояли плотно. Все здания здесь построены из камня, видимо, когда-то тут находились казармы или какие-то большие склады, в которых теперь располагалось множество небольших квартирок. Приметила заодно пару трактиров, куда бы я никогда не зашла по доброй воле, на всякий пожарный, и один бордель, выкрашенный в веселенький розовый цвет. Пошленько, ну да ладно. Окружающие откровенно глазели на череп. Молочник, отмеряющий покупателю кварту из кувшина, засмотревшись, аж пролил добрые полкружки себе на ботинки. Пара проходящих мимо мрачных личностей покосились совсем недобро, но комментировать не стали.
Зато детвора, оккупировавшая стайкой старую яблоню, была более непосредственна.
– Мэтресса, здравствуйте!
– Тетенька маг, а правда, что нас всех мертвецы съедят?
– Нет, – усмехнулась я, – никаких мертвецов.
– А это вы их всех сожгли?
– А покажите как?
– А вам страшно было?
– А сложно стать магом?
Проезжая мимо, я помахала им рукой, а потом из чистого озорства создала несколько цветных светляков. Светящиеся волшебные шарики закружились в воздухе, и мелюзга завопила от восторга. Прислушивающиеся к нашему диалогу взрослые немного расслабились.
Я, между тем, отметив первые два квартала – кандидата на обновление городского освещения, свернула к порту при первой же возможности. Пожалуй, бургомистр сейчас занят. Или страдает от похмелья, учитывая, какими я вчера их с гномом оставила в ратуше. Завтра. Сегодня разбираемся с порталом.
Каменный мост за прошедшую ночь немного изменился, обзавелся несколькими фонарями на парапетах – меняется Замок, верно, и правда живой в каком-то смысле этого слова. Муха уже привычно поднялась к воротам, и я оказалась снова в толпе мелких демонов. В этот раз они стояли почти молча, и пытались изображать построение. Здоровенный по их меркам прихвостень в тяжелых латах, не выбирая выражений, орал на остальных, внушая, что попытки поджога собственного жилища – являются недопустимым поведением и будут строго пресекаться. Какой-то желтоглазый бес отпустил глумливый комментарий, от которого гнусно захихикали его товарищи. Парень в доспехах каким-то одним почти невидимым движением оказался рядом, и удар бронированного кулака отправил шутника в короткий полет до ближайшей стены. Дисциплина!
Ухмыляющийся Гнарл снова встречал меня у самых ворот, а его соплеменники, обратив на это внимание, приветственно замахали руками и заулюлюкали. Здоровенный прихвостень подошел поближе и одноглазый дворецкий представил его как Капитана. Тот изобразил короткий поклон, я ответила тем же. Ушастая толпа позади своего командира принялась, кривляясь, его пародировать, распластываясь друг перед другом в шутовских поклонах. Он чуть повернул голову в сторону подчиненных и коротко рявкнул «Разошлись!». Прихвостни с воплями и хохотом ломанулись в разные стороны.
– Крис! Что произошло на сей раз? – полюбопытствовал Гнарл, ловя повод лошади.
– Вы случайно не знаете, что это за штука? – спросила я у двух демонов, ткнув пальцем в нежить.
Взгляд трех золотых глаз сосредоточился на висящем в воздухе предмете, замшевые уши немного дернулись.
– Без понятия, – пожал плечами Гнарл, а Капитан только покачал головой – он вообще был крайне немногословным парнем, – И где ты это нашла?
– Оно висело над дорогой. За городом. Я подошла посмотреть, что это, и оно увязалось следом.
Гнал коротко хохотнул, и аккуратно поймал меня, когда я спрыгивала с Мухи. Он явно сделал это нарочно, жилистые руки демона подхватили меня, практически обнимая. Капитан чуть неодобрительно шевельнул ушами, продолжая разглядывать мою находку.
– Я могу стоять сама, честное слово.
Он разжал руки, и на чешуйчатом лице расползлась акулья ухмылка.
– Череп не опасен, – выдал, наконец, второй прихвостень, – и еще, Хозяин велел отправить двоих к тебе в поместье, приглядывать за твоим домом. Просто ставлю в известность.
Он снова коротко кивнул и отправился куда-то по своим делам.
– Суровый парень, – усмехнулась я.
– А, не обращай внимания, ему по роду деятельности положено.
– Где твой хозяин?
Гнарл шутливо раскланялся:
– Ждет вас в кабинете, мэтресса! Кстати, выглядишь забавно.
Я щелкнула его слегка по лбу, чтоб не зарывался, и пошла наверх.
В кабинет мы вошли одновременно: я и череп. Вернее, я вошла, а он – влетел.
– Вот, – сказала я вместо приветствия и беспомощно развела руками.
Дэвлин поджигал что-то лежащее на ложечке с длинной ручкой на маленькой спиртовке, горящей почему-то зеленым пламенем. Он сделал знак подождать рукой в тонкой перчатке. Я скинула башмачки и забралась в кресло с ногами, разглядывая его алую рубаху и кожаные штаны со шнуровкой по бокам. Без кобуры и шпаги, очень по-домашнему. Субстанция в ложечке заискрила и распалась на мелкие серые кристаллы, которые маг аккуратно ссыпал в какую-то ампулу, заткнул сосуд пробкой и затушил спиртовку, повернув изящный бронзовый вентиль. Я еще раз показала Дэвлину на череп. Он поднял одну бровь: «Я удивлен». Потом скинул перчатки, обогнул стол, подошел и посмотрел на моего нового спутника.
– Блуждающий, – констатировал мэтр Купер, – активированный.
– Что?
– Знания об их сущности утеряны, к сожалению, иногда они появляются, привязываются к человеку и сопровождают его повсюду. Совершенно безобидны. Нет ни одного свидетельства, чтобы из-за подобной нежити с человеком что-то случилось. Впрочем…
– Что? – сделала я большие глаза.
– Я полагаю, его стоит показать моему другу, разбирающемуся в вопросах имперской старой магии гораздо лучше меня, тогда мы сможем понять, что конкретно умеет этот блуждающий.
Я задумалась, как именно нужно переформулировать вопрос «А эта хрень меня не укусит?», чтобы это звучало подобающе для мага и выпускника Академии? Не придумала.
– А что это за друг? Маг?
– Нет. Но он разбирается в подобных феноменах.
– А когда?
– Не могу точно сказать, вероятно, он будет тут проездом через пару недель.
– А до того?
Мэтр Купер пожал плечами.
– Просто не обращай внимания.
Я вздохнула, ну ладно, будет еще одно экзотическое украшение. Вообще, ребята с факультета некромантии обзавидовались бы, увидев такой аксессуар. Маги – люди эксцентричные.
– Ты сможешь его от меня отвязать?
Отрицательный жест.
– Тебе не стоит переживать по этому поводу, они действительно безвредны.
А кто переживает-то? Это было нормально: как вляпываться во что-то непонятное, так это я первая.
– А что ты пережигал?
– Серый прах.
– Ого, – это была одна из самых лучших основ для темных зелий.
Мэтр балуется такими вещами? Любопытно. Демонология, темные зелья, бесстрастность: его бы еще завернуть в черный плащ, и будет совсем, как в одной студенческой песенке.
«И вот пришли, и в замке мы сидим:
Все честь по чести – пьем и наливаем.
Седьмую бочку, вроде, добиваем,
Твое здоровье, Черный Властелин!»
Кто из моих сокурсников, в конце концов, не мечтал встретить такого воплоти? Мысли мои повернули в какое-то игривое русло.
Пока Дэвлин, не подозревающий, какие именно ассоциации он вызывает, разбирал стол, я повернулась к черепу.
– Слушай, нежить.
Череп пискнул, подтверждая, что внимает.
– Раз уж мы теперь вместе, то тебя будут звать Шарик.
Та же реакция. Понял или нет?
Дэвлин обернулся ко мне, убрав бронзовую спиртовку на полку:
– Могу я задать один вопрос? Почему ты всем даешь имена?
Я пожала плечами, поуютнее свернувшись в кресле.
– Ну, они же одушевленные.
Мэтр с сомнением посмотрел на новоявленного Шарика.
– Ну не одушевленные, – ладони сами принялись жестикулировать, как бывает всегда, когда я не могу найти правильные слова, и это меня саму раздражает, – но двигаются, реагируют, может, думают… А что?
– В демонологии, – мэтр вернулся в свое любимое кресло за столом, – когда ты даешь кому-то или чему-то имя, ты этим привязываешь объект к себе. Если же у него до того вообще не было имени, это дает власть над именованным. Ты когда-нибудь, задумывалась, насколько важно имя?
Я пожала плечами.
– Никогда не думала. Имя даешь питомцу. Коту, например. Наверное, этим я пытаюсь показать, что теперь это существо со мной. Вместе. У нас есть какие-то отношения.
– Это тоже власть.
– Как это?
Видимо, мэтра разобрало на «поговорить», и я с удовольствием навострила уши. То, что рассказывал Дэвлин, выходило за рамки Академических курсов. Откуда он это знает? Не важно, но я ловила каждое слово в таких беседах.
– Давая кому-то имя, налаживая, как ты говоришь, с ним отношения, ты получаешь связь с этим объектом. Неважно, одушевленным или нет. В целом, с такой точки зрения, любой объект можно считать одушевленным.
– Совсем любой?
– У тебя есть кинжал? – неожиданно спросил он.
– Да, охотничий, отец подарил…
– В материальном мире существует металлический предмет определенной формы. Но на другом уровне, это еще и некая энергетическая структура, верно? Ну, грубо говоря, ты можешь зачаровать клинок – изменить его внутреннюю сущность так, что изменятся и свойства материальной формы.
Я вспомнила набор кухонных ножей от мэтра Тиффина, которые использовала кухарка у меня дома, еще в столице. Они не тупились, и ими невозможно было порезаться повару. Я кивнула. Эта концепция была мне понятна.
– Так или иначе, этот кинжал попал к тебе, и все время пока ты носишь его при себе, полируешь, чистишь – его внутренняя структура потихоньку впитывает в себя часть твоей ауры. Между тобой и предметом возникает устойчивая связь, медленно, но возникает. Таким образом, ты меняешь его структуру. И через какое-то время ты столкнешься с тем, что он начнет сам тебе помогать, вовремя попадет под руку, не потеряется, станет очень удобным.
– Кажется, начинаю понимать, – протянула я, вытащив кинжал и рассматривая его блестящую поверхность.
– Если же ты еще и дашь ему имя – ты вложишь в него некое направление, к которому он должен стремиться при изменении. Клык, например, заставит его стать более, – Дэвлин пошевелил пальцами, подбирая слово, – более хищным. Ну и так далее. А если ты задаешь для чего-то вектор развития – ты влияешь на него, следовательно, приобретаешь над ним власть.
– А почему не происходит наоборот?
– Нож тоже влияет на тебя, но только гораздо слабее. В тебе больше энергии, чем в нем, поэтому при возникновении между вами канала, твоя сила перетекает в него, а не наоборот. Как с двумя сообщающимися сосудами.
– А! А проклятые предметы как раз и работают наоборот, да?
Дэвлин кивнул.
– Допустим, в какой-то момент ты захотела поднять свою силу до полубожественного уровня. Ты находишь источник…
– Например, какой? – разговор становился крайне интересным, в Академии точно ничего подобного не рассказывали.
– Давай возьмем для примера те самые проклятые предметы, которые ты упомянула. Хотя называть их так не совсем корректно.
– Давай.
– Хорошо, тогда пусть выбранным источником сил будет Инферно.
Я вздрогнула. Про слой Инферно говорили мало. Это некое страшное место, откуда изначально приходили демоны, иначе его называли Бездной. Мир? План? В Академии это называли слоями. Мощь, содержащаяся на этом слое, была потрясающая. Все, чем владели люди – оказывалось жалкими крохами, казалось бы, подключи свой энергетический канал – и питайся, твори чудеса, двигай горы, затапливай континенты… Но была и пара проблем. Во-первых, сила эта была разрушительная, использовать ее для созидания или творчества было практически невозможно. Не та специфика. Второй проблемой был сам контакт со слоем Инферно. Необходимо было пробить брешь в структуре реальности, между материальным миром и слоем демонов, а это было чревато. Обитатели этого очаровательного места с огромным удовольствием через подобные щели вылезали. В лучшем случае, по одиночке и ненадолго, и ограничивалось все разорванным в клочья незадачливым магом, додумавшимся до подобного способа увеличить свои силы. Но если брешь получалась побольше, это грозило миру мага – Прорывом. Малым – когда слои совмещались ненадолго, и после окончания на теле материального мира оставалось страшное искорёженное пятно – бранд, проклятое место, населенное жуткими тварями, или Большим, когда весь мир проваливался на слой Инферно. Но что с ним было дальше, легенды умалчивали. Полагаю, просто рассказать продолжение было уже некому.
– Тебе интересно?
– Еще бы… – проговорила я почему-то шепотом. Я прочитала это в одной книге, в итоге оказавшейся запрещенной. Возможно, демонологи должны были знать больше.
– Так вот, ты находишь способ, открываешь канал и даже не погибаешь при этом, не выпускаешь никого в явленный мир оттуда, и вообще все проходит идеально. В итоге, уровень твоих сил поднимается на практически недосягаемый для остальных уровень. Но происходит то же само, что было с тобой и ножом, только теперь объект – ты.
– Потому что теперь уже во мне меньше энергии?
– Да. И сила Инферно меняет тебя, как ты меняла кинжал, рано или поздно ты превращаешься в ее орудие, при этом твоя связь с клинком сохраняется.
– То есть, через меня все это перетекает в него?
– Именно. Но через какое-то время, ты все равно погибаешь, подобный канал нельзя контролировать вечно. А вот кинжал остается. И энергии в нем на этот момент больше, чем в обычном человеке…
– Понятно, – закивала я головой, – а когда его найдет какой-нибудь левый парень, построится новый канал, но сила потечет уже обратно. Потому что в оружии ее больше?
– Именно. И уже человек изменятся под влиянием клинка. А если ему еще и дали имя Клык, то он, повинуясь имени, начнет жаждать крови. Новый владелец скорее всего превратится в серийного убийцу.
– А если его сразу уничтожить?
– Кинжал?
– Да?
– Заключенная в нем сила Инферно высвободится, что также может грозить Прорывом. Обычно такие вещи топят в океане.
– Ага, – буркнула я, – а потом в этом океана заводится такое и зоологически сомнительное… И корабли могут ходить только вдоль побережья.
Дэвлин пожал плечами:
– Попробуй придумать другой способ?
Я нахохлилась.
– Уничтожить нельзя?
– Только в источнике более мощном, очень сильный клирик может очистить проклятый предмет, если на то будет воля его бога. Но таких, сама понимаешь, очень мало. С тех пор, как древние боги покинули этот мир, количество серьезных адептов сильно уменьшилось.
– А если сделать еще одну брешь в Инферно, только очень маленькую? И выкинуть этот нож туда?
Баронет позволил себе полуулыбку и внимательно посмотрел на меня:
– Это означает, новые жертвы, новый канал в Бездну.
– Не очень гуманно, – улыбнулась я, разводя руками, – ладно, больше ничего на ум не идет. А откуда ты все это знаешь?
Приподнятая на полсантиметра бровь.
– А чем ты вообще занималась в Академии?
Перед глазами проплыли образы дружеских гулянок в ресторанах, скачек на ипподроме, сияющей вереницы балов и маскарадов, приятно шуршащие в пальцах карты в игорном доме для благородного сословия на улице Голубого Бриллианта, море выпитого энтильского игристого вина, любовники…
Я вздохнула:
– Конечно, можно было учиться и побольше, но ведь это же самое веселое время…
– И в чем веселье? – полюбопытствовал мэтр Купер.
– Ну, вообще, вся ученическая жизнь, прав уже полно, а обязанностей почти нет… Неужели те, с кем ты учился, никак не развлекались?
– Я не считал уместным тратить все время на алкоголь, драки, балы и женщин, – пожал он плечами.
– Ты хотя бы танцуешь?
– Умею, но это не доставляет мне удовольствия.
– Но вино ты любишь.
– В разумных количествах, и только хорошее: ради его вкуса.
– А драки? У тебя не было дуэлей?
Тут произошла некоторая запинка, которую я с трудом, но заметила.
– Были, – казалось, маг или подбирает слова, или раздумывает над тем, что именно можно мне рассказать, – но не в Академии.
– И? Разве тебе это не было весело?
– Весело. Пожалуй, да, хотя я бы подобрал немного иное слово. Как правило, они кончались смертью.
Это прозвучало до жути обыденно. Я не была ханжой и не закатывала глаза «Ах, он кого-то убил!» Тема смерти никогда не была табуирована, но с другой стороны, наша страна – Дайс – очень безопасное место, если не лезть в какую-нибудь глушь. Мой батя – бывший военный, он убивал людей, но это было давно, и их было немного. Вообще при наличии грамотных целителей конфликты заканчиваются многочисленными ранеными, а не грудами убитых. Мертвецов как таковых я повидала много – те же зомби на занятиях в Академии. Но до встречи с Морелем я ни разу не видела, как живой человек становится мертвым. Пока сама от страха не лишила жизни двоих. Вероятно, если бы не мое бегство на следующее же утро после этого и не Дэвлин – произошедшее грозило бы мне шоком. Тем не менее, сцена на Медной улице до сих пор возвращалась ко мне во снах. Я – из благополучной семьи. Меня любили родители, обо мне заботились, я не сталкивалась с так называемой изнанкой жизни. Кем бы ни был Дэвлин, его жизнь шла совсем иначе, чем моя, будто бы он был дверью в целый новый мир, которого я никогда не видела прежде. Жутковатый такой мирок, надо сказать. Это должно было бы немного пугать, но вместо этого – притягивало. Маг молча смотрел на меня, то ли ожидая реакции, то ли давая время задать новый вопрос.
– Смертью? И много?
– Сравнительно нет.
Почему-то даже не сомневалась, нечто подобное я подозревала с первой встречи. Следующий вопрос был гораздо интереснее.
– Ладно, а возлюбленные?
– Не в Академии, – повторил он негромко.
А вот любопытно, какой была девушка, которой настолько бесстрастный человек увлекся? Тайя, Ледяная графиня? Я негромко хихикнула, представив себе их рядом. Потрясающее было бы зрелище. Шарик издал тихий писк.
– Кто ты? – уже по привычке вздохнула я, не ожидая, впрочем, ответа.
Этот вопрос становился уже просто частью какого-то риторического ритуала.
– Что ты на сей раз имеешь в виду?
– Люди такими не бывают.
Пожатие плечами – мол, по этому поводу я все уже тебе сказал.
– А что интересно для тебя?
– Магия.
М-да. Исчерпывающе.
– Но ты же хоть как-то расслабляешься?
Дэвлин неожиданно с каким-то странным выражением посмотрел мне в глаза:
– Да. И, думаю, я могу тебе показать, как, если ты этого желаешь.
Поток любопытства захлестнул меня. Бешено скача по пересеченной местности моего сознания, фантазия подсунула мне кучу картин: от коллекции приколотых к бархату бабочек до прикованной к дыбе блондинки.
– Конечно же!
– У тебя на сегодня запланированы какие-то дела?
И тут я вспомнила, зачем вообще сегодня к нему ехала.
– Вообще-то да. Хочу кое-что тебе показать, у тебя есть время? Немного проехаться?
Дэвлин кивнул.
– Да, разумеется. Куда едем?
– В овраг.
– Тот самый, куда вел подземный ход из твоей лаборатории?
– Ага.
– Хорошо, а вечером вернемся сюда, и я покажу тебе один необычный для Дайса способ снимать напряжение.
О, моя фантазия. Почему-то в любой недосказанности она пытается найти что-то, связанное с сексом. Или мне просто нравится этот парень? Я посмотрела на Дэвлина совсем другими глазами, осознавая внезапно, что да. Так оно и есть. Он мне нравится. Просто я гнала от себя эти мысли, чтобы не привязаться к нему слишком сильно.
– Ага!
Дэвлин повернулся к двери:
– Гнарл!
В кабинет проскользнул одноглазый демон.
– Хозяин?
– Приготовь баню на вечер.
Гнарл посмотрел на него, на меня, глумливо ухмыльнулся и кивнул:
– Конечно, Хозяин. Мэтресса к нам присоединится?
– Да.
Ухмылка стала еще шире, а я задумалась, о чем они говорят? Слово было странным и незнакомым. Развлечение для людей и демонов? Общее? И что значило, «к нам присоединится»?
– Какие масла подобрать?
– Выбери на свой вкус.
– Что такое баня? – вклинилась я в диалог.
– Увидишь. Идем.
Ладно-ладно, понятно же, что выбить ответ из мага, если отвечать он не хочет – невозможно, поэтому я только вздохнула и пошла за ним.
По дороге мы обогнали пару фермерских повозок, крестьяне почтительно здоровались и с опаской косились на Шарика. В поместье поручили лошадей Рико и пошли до оврага пешком. На траве уже отчетливо просматривалась тропинка. Я подбирала полы мантии, но идти все равно было демонски неудобно. Что-то с одеждой нужно решать, все-таки.
Увидев белую Плиту, Дэвлин задумался.
– Ты знаешь, что это? – поинтересовался он.
– Ага. Портал.
– Очень древний имперский портал, и судя по всему – рабочий.
– Откуда ты знаешь?
– Видел описание в одной книге. К сожалению, только основной принцип работы.
– Хотя бы теперь понятно, откуда пришел тот, кто шарил по мой лаборатории. И куда делся потом.
Мэтр покивал, обходя Плиту вокруг, присел рядом, посмотрел на следы моего подкопа, на копоть от огненного шара, пятно высохшей крови, и хмыкнул:
– Могу я спросить, что ты пыталась сделать?
– Сначала я его выкопала. Откуда было мне знать, что это такое, когда я его нашла? Думала, алтарь какой-то…
Привычно поднятая бровь была единственной реакцией.
– И что? Ты нашла неизвестный тебе объект, разрыла вокруг землю, что-то сожгла, и… Кстати, откуда кровь? Она твоя?
Я молча показала забинтованную руку.
Баронет присел на краешек Плиты и очень внимательно на меня посмотрел.
– А допустим, каким-то чудом ты угадала, и это бы действительно оказался алтарь? Зачем ты решила его активировать?
– Ну, интересно же, что это…
– Интересно, – повторил он, кивнув, – ну, хорошо, забудем про какую-то более адекватную мотивацию твоих поступков, но алтари каких сущностей активируются кровью?
Я не знала ничего определенного, но чувствовать себя двоечницей на экзамене мне не нравилось.
– Понятия не имею, я попробовала все то, что у меня было под рукой.
Медленно и обстоятельно, будто бы разговаривал с ребенком, мэтр Купер сам ответил на свой вопрос.
– Кровью открывается канал, в основном, на нижние слои. Сюда пришла бы какая-то голодная сущность, приманенная, заметь, свежей кровью. Твоей кровью. Что бы ты стала делать?
– Спросила бы – кто он, – честно призналась я.
Дэвлин чуть наклонил голову набок, будто сомневаясь – не ослышался ли он.
– Ты действительно считаешь это разумным?
Я посмотрела себе под ноги.
– Ну, ведь ничего не случилось…
– В этот раз. Привыкай сначала думать, а потом уже что-то делать.
Мне в лицо бросилась кровь, и я отвернулась. Какого мертвяка мне читает лекции парень, чуть старше меня? Хуже того, его тон не был ни покровительственным, ни раздраженным. Он не сердился. Обычно «Какого мертвяка ты творишь?!» означает «Что я буду делать, если с тобой что-то случится?» Страх за другого человека. Забота. Привязанность. Дэвлин не выказывал ничего подобного. Он вел себя, как наш преподаватель логики. «Запомните, графиня, сначала необходимо учитывать вот этот предикат, а потом уже остальные. Постарайтесь не делать больше таких грубых ошибок». Вот почему он так себя ведет, а?
