Елена Ильшатовна Ахметова
Фамильное древо
Кажется, Третий как-то ловил меня на подобном выражении при обсуждении мотивации Мастера Вейела – аккурат после попытки изнасилования.
Его Высочество не мог этого не помнить.
– Вега, – растерянно произнес он, подавшись вперед. – Расскажите мне, что случилось, прошу Вас. Не мог же Рино… только не он!..
– Я не смогу с ним работать, – неестественно ровным голосом отозвалось мое тело и все-таки отвернулось. – И оставаться здесь… простите, мой принц, это невыносимо. Позвольте мне покинуть Нальму. Я вернусь в условленный срок, обещаю. Но провести здесь всю беременность выше моих сил.
На этих словах меня прошиб холодный пот – как назло, выглядело весьма кстати.
Неужели из-за моего опрометчивого согласия силы внушения будет достаточно, чтобы сорок недель держать меня в глуши, бесправной узницей в собственном теле?! Я же сойду с ума раньше, чем доеду!..
Ну же, Ваше Высочество, вы же не можете просто взять и поверить, что ваш единокровный брат способен сотворить что-то такое, из-за чего я откажусь от работы, от маленькой принцессы, от собственной семьи, от вас – и позорно сбегу?!
– Вега, Вы не пленница здесь, – с обманчивой мягкостью сказал Третий, чуть подавшись вперед. – Разумеется, Вы можете покинуть столицу. Его Величество будет недоволен, но я смогу убедить его, передав Ваши слова. Вы ведь объясните мне, что произошло?
– Я не могу об этом говорить! – неприлично всхлипнуло тело и спрятало лицо в ладонях – но все же поймало тот момент, когда принц, не выдержав, поднялся на ноги и обогнул стол, явно намереваясь обнять меня. – Не прикасайтесь ко мне!
Его Высочество застыл – и покорно опустился на одно колено возле моего кресла, не пытаясь дотронуться и глядя на меня снизу вверх.
– Вам неприятны мои прикосновения? Или Вам страшно?
– Я… со мной все время случается что-то подобное!.. – тело утирало слезы руками, пока принц не подсунул свой платок. – Я словно меченая, испорченная, и все вокруг это видят!.. Да еще этот ребенок!.. А теперь еще и… Не могу больше так жить! – вдруг с неожиданной яростью выкрикнуло тело и швырнуло промокший платок на пол.
– А как Вы хотите жить? – спросил Его Высочество.
– Не знаю! – тело ударило кулаком по подлокотнику и отвернулось, пряча лицо. – Не знаю, хочу ли!..
– Вы – здоровая, нормальная женщина, самая решительная и мудрая из всех, кого я встречал, – серьезно сообщил принц. – Что такого могло случиться, что Вы засомневались в ценности своей жизни?
Вместо ответа тело скорчилось и позорно разревелось, не реагируя на подначки и вопросы и крупно вздрогнув, когда Его Высочество все-таки рискнул коснуться руки. В конце концов принц, не выдержав, застыл – и активировал вживленные сенсоры, явно рассчитывая получить объяснения от Рино.
При всей напряженности ситуации я не могла мысленно не поаплодировать Синду Ривзу. Перессорить двух братьев из-за женщины, добиться смуты и брожения внутри Ордена – не стерпят же агенты над собой начальство, способное покуситься на невесту принца, да еще против ее воли?! – и улизнуть, пользуясь неразберихой. Я сама не придумала бы лучше.
Но мою участь это никак не облегчало.
Похоже, во мне умерла великая актриса, потому что Его Высочество в истерику поверил сразу и безоговорочно. Магов, способных почувствовать ментальное вмешательство, во дворце находилось ровно трое – двое в составе хелльской делегации, мирно спят в своем крыле, а третьему хорошо за девяносто, и он испытывает определенные трудности с тем, чтобы проверять всех рыдающих девиц.
Кто еще может заметить, что со мной что-то не так, и как бы это попасться ему на глаза?..
***
В кабинет ворвался сперва нецензурный вопль, адресованный охране, затем – нецензурный вопль, адресованный принцу, и только потом – сам Рино, взмыленный, запыленный, с застрявшим в волосах зеленым листочком, будто лично инспектировал дворцовые кусты.
Впрочем, я бы не удивилась, выяснив, что именно так дела и обстояли.
– Вега, что за… – начал было лорд асессор, но тут мое тело испуганно вздрогнуло и болезненно выпрямилось, словно королева на эшафоте, и он осекся, с откровенным недоумением разглядывая мое заплаканное лицо. Третий вопль (без сомнения, тоже нецензурный, только адресованный уже мне) застрял у него в горле, и оттуда вырвалась только пара слов из наиболее экспрессивной части, и то с какой-то странной задержкой.
Третий поднялся с колен, как-то ненавязчиво загородив собой мое кресло.
– Полагаю, сейчас ты – не самая подходящая компания для леди Альгринн, – интонации его голоса чем-то неуловимо напоминали мягкость кошачьей лапки, в которой до поры прячутся острые хищные когти. – Именно поэтому я и начал разговор по сенсорам.
– Х… городить ты начал, – не удержался Рино. – Именно поэтому я и пришел.
А я мысленно возликовала.
Конечно же, вот оно, слабое место в плане Синда Ривза! Последние дни Рино неустанно носился по делам Ордена, практически не появляясь дома, а Сестра, напротив, проводила время то со мной, то в детской. Контрабандист не видел их рядом, не видел, как они понимают друг друга без слов, как в любой толпе вдруг находят друг друга взглядами, как королевский бастард темнеет лицом, стоит какому-нибудь высокопоставленному красавцу опрометчиво приблизиться к его жене – словно до сих пор боится, что однажды свободолюбивая жрица не станет отшучиваться в ответ на привычный светский флирт…
При дворе порой говорили об их браке как о заключенном исключительно ради укрепления связей между духовной и светской властью. Но не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы заметить: насквозь прокуренный, вечно матерящийся, безмерно циничный лорд асессор, которого иррационально побаивался весь Орден, был влюблен в свою супругу, как мальчишка. Синд Ривз этого не знал – а вот грязных сплетен, похоже, наслушался сполна.
Зато Третий, имевший возможность наблюдать за этой парой с момента их знакомства, уж точно был в курсе.
Оставалось надеяться, что брату он поверит больше, чем паре моих гримас и внезапной истерике.
– Я же сказал… – с легким раздражением начал принц, но его перебили:
– Что ты сказал, я понял, – буркнул Рино. – А вот с чего ты взял, что это действительно был я? Или ты уже вызвал специалиста по иллюзиям, чтобы Вегу проверили на остаточные колебания?
– Вызвал, – признался Третий и обернулся, одарив меня виноватым взглядом.
Мое тело продолжало изображать оскорбленную и перепуганную жертву произвола – хотя, по совести, если уж кто и имел право на подобный вид, так это сам Рино. Лорд асессор мог восхищаться моей выдержкой, ценить как сотрудника и требовать скорейшего возвращения на службу, но он никогда не смотрел на меня как на женщину.
Только вот принцу, видевшему меня в слезах дважды в жизни, хватило даже этой незначительной приязни, чтобы начать мелочно, безосновательно – но все же сомневаться.
Кажется, он сам себя за это презирал.
– Вы сами выдали мне амулет с защитой от иллюзий, – напомнил мой голос, и своевольное тело продемонстрировало принцу ониксовый цветок на цепочке, которую принц действительно собственноручно застегнул у меня на шее не далее пары дней назад в числе прочих защитных приспособлений.
Его Высочество снова повернулся к брату. Тот ответил ему растерянным взглядом.
Третий, разумеется, и не думал всерьез в чем-либо обвинять королевского асессора, но чем объяснить мои внезапные слезы, не представлял – как и сам Рино.
Немая сцена продлилась недолго: где-то во внутренней стене раздался быстрый легкий топот, и братья, мгновенно узнавшие эту походку, как по команде уставились на выход из потайного коридора. Я внутренне сжалась.
– Папа! – показавшаяся в проеме потайного хода маленькая принцесса выглядела так, будто попыталась задержать контрабандиста лично: ночная сорочка обгорела по бокам, ботиночки зашнурованы только до середины по причине отсутствия половины шнурков, на личике сажа. – Папа, мне приснился плохой сон, и я… – девочка осеклась.
Третий попытался загородить меня и от нее, но было поздно. Наблюдательный ребенок все рассмотрел.
– Мама, ты плакала? – выдала Мелкая и поспешно сжала кулачки – но все-таки обронила из-под ногтей пару серебристых искорок сырой силы.
Маленький необученный маг в состоянии, близком к истерике, – это уже практически стихийное бедствие, и окружающим следует быть предельно осторожными, чтобы не спровоцировать неконтролируемый выброс. Я это отлично понимала, но в тот момент не разрыдалась только потому, что околдованное тело было не способно на подобные проявления умиления. Оно не отреагировало вообще никак.
Похоже, Синду Ривзу и в голову не могло прийти, что среди ночи в рабочий кабинет принца может зайти его трехлетняя дочь, и он не вложил никакой коррекции в заклинание внушения. С точки зрения бездушной магии, девочка не имела никакого значения.
К счастью, маленькая принцесса, как и любой нормальный ребенок, и мысли не допускала о том, что может не иметь значения, а потому без единого сомнения прошмыгнула мимо остолбеневшего отца и шокированного дяди и запросто залезла ко мне на колени. Обхватила за шею, прижимаясь, но, не дождавшись ответных объятий, чуть отстранилась и беззастенчиво уставилась мне в лицо.
– Мелкая, где няня? – первым оправился от удивления Рино. – Ты что, опять ее подпалила?
– Да, мне сон плохой приснился, а она подошла к кроватке в темноте, – виновато обернулась маленькая принцесса, не выпуская, впрочем, моей шеи, точно не могла решить, обнимать меня или душить. – Я случайно! Папа обещал мне показать заклинание от магических ожогов, но не успел…
Третий принц, не удержавшись, хлопнул себя по лбу, выдавая: не только не успел, но еще и забыл.
– Рино, позови Сестру, – быстро сориентировался Его Высочество. – Пусть побудет с Вегой. А я схожу в детскую и попытаюсь убедить госпожу Риану не увольняться… опять. Пойдем-ка со мной, Ваше Высочество, принесешь извинения.
Но Ее Высочество сосредоточенно рассматривала мое лицо, проигнорировав отца. Шею слабо жгло: что бы там ни разглядела маленькая принцесса, оно ей не понравилось.
– Папа, а у нее какой-то узелок в мозгу, – объявила Мелкая.
– Естественно, раз она до сих пор не уволилась, – хмыкнул Рино, не сразу сообразив, о чем она. – Лично я бы удрал после первого же выброса!
– Не у госпожи Рианы, – обиженно буркнула принцесса, даже не обернувшись. – У ма… у леди Альгринн! – быстро исправилась она и мучительно покраснела.
Я едва не разрыдалась повторно – уже от облегчения. Спасение пришло воистину с неожиданной стороны.
Да, да, радость моя, там узелок! И хвала Равновесию, если один!
– Не вижу, – чуть нахмурился Его Высочество и подошел ближе. – Где?
– Вот! – торжественно ткнула пальцем мне в лоб маленькая принцесса.
Заклинание внушения, сбитое с толку неправильным числом действующих лиц, не подавало никаких сигналов, и я осталась недвижима. А принц, внимательно всмотревшись в мое лицо, растерянно моргнул.
– Все равно не… а, ты же только что после выброса! – спохватился он и повернулся к Рино, сходу выдавая необходимые (не только ему, кстати) объяснения. – В такие моменты чувствительность мага вырастает в разы. Возможно, Эмори видит что-то, на что у меня не хватает сил. Кто из магов выше шестого класса сейчас во дворце?
– Полная Северная башня! – восторженно воскликнула маленькая принцесса и с надеждой воззрилась на отца.
Лорд асессор не удержал нервный смешок.
– Еще есть мастер Кордин, – вспомнил он. – Но он, боюсь, среди ночи работоспособен чуть менее, чем нифига. Разбудить леди Лавиану?
– Только не ее! – поспешно скомандовал принц. – Давай так. Тот хеллец, который исследовал стакан, – господин Кайгиль, кажется? – упоминал, что работал в отделе магических преступлений на Хелле. Буди его, организуй охрану на всякий случай, и веди сюда. А к госпоже Риане вышли Сестру, она знает, что делать.
«Какую охрану, все патрулируют дворец!» – мысленно застонала я.
Но отправить среди ночи высокопоставленного гостя без сопровождения в другое крыло – и впрямь моветон. С точки зрения международных отношений лучше снять с постов часть стражи.
Как и с точки зрения Синда Ривза, которому позарез нужно выбраться из дворца…
***
Напольные часы – основательные, как и вся мебель в кабинете, с огромным маятником и резными стрелками на циферблате, – назидательно демонстрировали половину пятого утра. С момента посещения Синдом Ривзом моей спальни прошло почти полтора часа – лично мне бы хватило, чтобы выскользнуть из дворца, воспользоваться порталом на Облачной площади и изрядно удалиться от выходной точки.
Контрабандисту же не пришлось бы даже до площади идти. Он и сам преотлично строил порталы. Главное – выбраться из защитного контура дворца…
Поэтому Рино, хоть и помчался лично руководить поисковыми отрядами, имел чрезвычайно мрачный и обреченный вид.
Неприлично зевающий господин Кайгиль, убедившись, что никаких «узелков», кроме врожденных, у меня в мозгу не осталось, ушел досыпать, глухо ворча что-то на хелльском про неумех, которые колдовать не научились, а запрещать – это да, всегда пожалуйста. Его Высочество проводил недовольного гостя задумчивым взглядом.
– А он ведь прав, – вздохнул принц и скрестил руки на груди. Из высунувшегося из-под локтя кулака все еще торчали два моих заявления (одно из которых Рино, расчувствовавшись, действительно подписал – правда, совершенно не в том ключе, которого я ожидала и заранее опасалась). – Уже который раз сталкиваюсь с тем, что хелльцы, при всем их безответственном отношении к магии, гораздо лучше нас знают, что с ней делать.
– Потому и знают, – сонно, но все равно донельзя логично пробурчала маленькая принцесса мне в шею, – что постоянно что-то с ней делают!
Я погладила ее по спине и поцеловала в золотисто-рыжую макушку, даже не пряча невольную улыбку. Девочка завозилась, устраиваясь удобнее, но ни на минуту не разомкнула объятий – и так и не решилась посмотреть мне в лицо.
Я не настаивала. Маленькой принцессе явно нужно было немного времени, чтобы понять, что никто не собирается ее осуждать за невольно вырвавшиеся слова – и перестать осуждать себя саму. Когда будет готова, сама выберет, как ко мне обращаться.
– Несомненно, – вздохнул Третий, похоже, пришедший к тому же мнению. – Что самое досадное, свод законов действительно придется откорректировать. За последние пять лет это уже четвертое преступление, совершенное с помощью магии внушения, и в четвертый раз никто не сумел своевременно определить состояние жертв. За прошедшее десятилетие зафиксировано шесть аналогичных правонарушений. А с учетом нынешней общедоступности начального магического образования в противовес прежней обязательной фиксации главных каналов силы у магов дошкольного возраста, число достаточно одаренных будет расти – а вместе с ними и число потенциальных внушителей. Сыск и Орден Королевы явно нуждаются в формировании обособленных подразделений, специализирующихся на преступлениях, совершенных с помощью ментальной магии. Но они не раскроют ни одного дела, если не будут знать хотя бы основы отрасли внушения. А обучать ей, как и всей магии свыше четвертого класса, согласно нынешнему законодательству, строжайше запрещено.
Я подняла голову и молча встретилась с ним взглядом.
Его Высочество криво усмехался.
Шесть лет назад аналогичное изменение в законодательстве Альянса частично разрешило использование некромантии. Произошло это с подачи первой жены принца, которая стала жертвой преступных намерений недобросовестных магов и сумела не только справиться с ними, но и в буквальном смысле слова вытащить с того света своего мужа – при помощи все той же некромантии. История хоть и попортила леди Адриане репутацию, но все же послужила достаточной причиной для того, чтобы отношение к таким, как она, было кардинально пересмотрено.
А сколько магов-менталистов, способных пробивать естественную ментальную защиту мозга, старательно скрывают свои таланты, как когда-то таились некроманты?
Шесть лет назад запрещены были даже книги, посвященные Смертельному ремеслу. А сегодня без него невозможно представить реанимационную медицину и судебную практику, касающуюся толкования завещаний.
Словом, я, как заинтересованное лицо, была готова решительно выступить «за» пересмотр законодательства в части запрета магии внушения. Его Высочество тоже отлично осознал подобную необходимость.
Но это по-прежнему означало, что ему придется одновременно вести переговоры с Тейнаром, участвовать в разработке амулетов отслеживания, развлекать хелльскую делегацию, следить за зачисткой пиратской базы – и в придачу еще и заниматься законотворчеством.
Потому что он – незаменимый, блистательный, высокородный Третий. Кто же справится, если не Его Высочество?
А что ему уже пора начать думать, каким образом преподнести общественности новости о четвертом браке, с кем обручить дочь после грядущего разрыва помолвки с лордом Константом ди Эмбером, где найти ей новую няню, как уговорить отца предоставить возможность свободного выбора обоим нашим будущим детям, а не только одному, как гласило соглашение…
Что ж, наверное, об этом могла бы позаботиться его супруга. Все равно ей еще долго не доверят никакую работу на благо Ордена.
– Эмори спит? – тихо спросил Его Высочество и, дождавшись моего осторожного кивка, с улыбкой покачал головой. – Всегда засыпает, стоит начать готовить о законодательстве.
Принц вздохнул и показательно помахал у меня перед носом второй бумагой за моей подписью, заставив внутренне напрячься и начать подбирать слова. Бумага имела весьма помятый и жалкий вид – как, подозреваю, и я сама.
– Что касательно этого, – ровным голосом заговорил Третий, опередив меня, – Вега… нет, прошу Вас, позвольте мне закончить.
Я обреченно кивнула и снова начала поглаживать по спине тихонько сопящую принцессу. Процесс успокаивал.
– Судя по тому, что Синду Ривзу пришлось Вас уговаривать и шантажировать, ему не хватало сил на полноценное внушение. Он привык взламывать максимум волю мух, а Вас не смог бы заставить делать что-то, что никоим образом не перекликалось с настоящими порывами и желаниями.
Я раздраженно мотнула головой, но принц жестом остановил меня и продолжил:
– Вы действительно боитесь негативных последствий замужества и в самом деле хотите спастись из нашего кипящего политического болота, не потеряв самоуважения и достоинства. Я прекрасно понимаю это. Более того, я ожидал подобных действий (включая плач, бумаги и явление неглиже в мой кабинет) еще в тот момент, когда речь шла о списке условий для брачного контракта. Но их не последовало, – Его Высочество, мгновенно уловив мое желание высказаться, вдруг усмехнулся и принял на редкость укоризненный вид. – Право слово, Вега, я не так часто пользуюсь всеми привилегиями своего положения, но сейчас хотел бы договорить, не опасаясь быть перебитым. Что сказала бы леди Джейгор, узнай она о Вашем поведении?
– Ничего из репертуара Рино, будьте уверены, – все-таки перебила я. – Скорее всего, сейчас последовала бы рекомендация немедленно убедить вас в своих нежнейших чувствах и броситься в ноги, умоляя разорвать и сжечь приложение к контракту.
– А они есть? – неожиданно серьезно уточнил Третий, тактично стерпев очередное нарушение этикета. – Нежнейшие чувства?
Я растерялась.
Глупо было упирать на то, что я бы не стала пускаться в подобные авантюры с незаконнорожденными детьми, если бы не питала к их будущему отцу никакой симпатии. Его Высочество получил то же воспитание, что и я, ему привили то же мировоззрение и жизненные ценности. Он отлично знал: ради благополучия семьи и страны – стала бы. Как миленькая.
И, если бы не дурное влияние излишне прямолинейного брата, Его Высочество вполне мог бы позволить мне сохранить лицо и не признаваться в том, что я неровно дышу к навязанному контрактом жениху!
– Ваше Высочество, – с чувством сказала я, – дайте мне выспаться, и, клянусь, я буду невероятно убедительна.
Но, кажется, покраснела я при этом так, что принц отлепил свою царственную филею от стола, который подпирал на всем протяжении разговора, и уже почти привычно опустился на одно колено возле моего кресла, улыбаясь, как оружие массового обольщения.
То есть, в общем-то, как обычно…
– Очень на это рассчитываю, – тихо признался Третий, – потому что вот это, – он выразительно покачал смятой бумагой с моей подписью, – противозаконно и не имеет абсолютно никакой юридической силы. Контракт подписан обеими сторонами и заверен лично Его Величеством, и Вы беременны от меня, Вега. А брак кого-либо из королевской семьи не может быть расторгнут, если в результате него был зачат ребенок не далее третьей линии наследования. Боюсь, никуда Вам от меня не деться, даже если действительно хочется.
Чего мне действительно в тот момент хотелось, так это швырнуть в него чем-нибудь тяжелым. Неужели было так трудно сразу напомнить мне об этой статье Семейного Кодекса Ирейи?!
Но из тяжелого под рукой имелась только маленькая принцесса, а принц так виновато и обаятельно улыбался, что меня хватило только на непристойный жест из репертуара дражайшего начальства, непедагогично продемонстрированный за детской спиной. Его Высочество, впрочем, проняло и так.
– Вы действительно хотите?..
– Ваше Высочество, – чопорно произнесла я, – у меня складывается впечатление, что вы не слишком хорошо представляете себе роль настоящей леди в семье. Это вы от меня никуда не денетесь, даже если захотите. Особенно если захотите!
Принц рассмеялся с тщательно скрываемым облегчением и поднес к губам мою руку, и, разумеется, именно этот момент выбрал Рино, чтобы с крайне мрачным видом объявиться на пороге кабинета.
– Разврат! – припечатал он и, что самое забавное, был прав: этикетом позволялось лишь прикосновение к запястью и выдох над ним, но никак не поцелуи. – Шафером-то хоть позовете?
– Нет, – громко и единодушно высказались мы, разбудив маленькую принцессу.
Мелкая переводила сонный взгляд с одного лица на другое, но в итоге что-то пробурчала и спрятала нос у меня под пеньюаром.
– Шафер должен быть холостым, – все-таки смущенно пояснила я, отвлекшись от ее сонной возни и обнаружив лорда асессора опасно надувшимся.
– А еще предполагается, что он будет вежливым и галантным с гостями, станет помогать распорядителю, развлекать дам из свиты невесты и выносить им цветы, – безжалостно припечатал принц.
Откуда-то из подмышки прозвучало полусонное предложение «позвать папу, поручить ему и не шуметь», и все трое притихли, давясь смешками, а дискуссию пришлось отложить до появления няни, которая наконец-то унесла ребенка спать нормально.
– Так что, – продолжил Третий, убедившись, что госпожа Риана готова продолжить свою нелегкую работу, – касаемо шафера, я бы одолжил у тебя секретаря, если не возражаешь.
– Конст? Галантный и вежливый? Да я сам за ним в блокнотик записываю особо заковыристые фразы! – возмутился лорд асессор, но тут же махнул рукой. – Впрочем, нет, бери. Обязательно бери! Я сам дорого дал бы, чтобы посмотреть, как он вытянет рожи всем гостям разом… глядишь, запишу еще что-нибудь, подходящее ситуации…
Третий мгновенно понял, что под «ситуацией» имеется в виду отнюдь не свадьба, до которой оставалось как минимум сорок недель.
– Синд Ривз ушел?
– Ну да, – мрачно подтвердил Рино и ввернул такую словесную конструкцию в адрес нелицензированных порталистов, что на месте лорда Константа я бы завела очень-очень толстый блокнотик для обмена нецензурным опытом. – Обнаружили только свеженький портал сразу за дворцовыми воротами. Сунулись с проверкой безопасности и тут же выяснили, что любого, кто попытается его восстановить и воспользоваться, ждет увлекательный квест по поиску собственных кишок на площади в несколько квадратных километров. Я приказал оцепить все космопорты и начать патрулирование ближайшего космоса, но этому паршивцу не впервой уходить от таможенников. Простите, Вега. На этот раз я его упустил.
Я скупо кивнула, принимая к сведению.
Отчего-то после ночных событий у меня не было сомнений в подобном исходе. Вулканов контрабандист производил впечатление до неприятного уравновешенной и уверенной в себе личности. Он определенно мог бросить все и уйти, когда над ним нависла серьезная опасность. Синд Ривз не боялся остаться без гроша за душой, потому что твердо знал, что всегда сможет снова повести за собой людей и заработать состояние, пусть и нелегально. Но признаваться Рино в своих впечатлениях я поостереглась.
– В розыск объявили? – поинтересовался принц, машинально поглаживая меня по руке.
– По Ирейе – да, – вздохнул Рино, выдавая истинную цель своего визита.
– Когда уже тебя повысят? – раздраженно пробурчал принц, поднимаясь и направляясь к столу. – Сколько можно решать подобные вопросы через меня?
– Готов уступить свое тепленькое местечко в Ордене? – слегка удивился лорд асессор.
Третий на мгновение отвлекся от листа бумаги, на котором уже начал что-то строчить, и адресовал мне задумчивый взгляд, неуместно задержавшийся на распахнутом стараниями Мелкой пеньюаре.
Я вспыхнула и поспешила закутаться в него поплотнее.
– Пожалуй, – неожиданно кивнул принц и подмигнул. – Мне не помешало бы освободить немного времени.
Но к тому моменту, когда Рино, проследив его взгляд, обернулся, я уже сидела ровно и держала лицо.
Впрочем, за его цвет ручаться не стала бы.
***
О занимательной эпопее с истерикой в кабинете принца стало известно излишне широким кругам. По высшему свету пошли неприятные разговоры о моем статусе и причинах интереса Синда Ривза, и неделю спустя Его Высочество изволил лично преподнести мне корзинку с крупными соцветиями белой акации. Вручал он ее в приватной обстановке, но изрядно постарался, чтобы по дороге в крыло, куда поселили семейство Джейгор, презент успело рассмотреть как можно больше народу.
Слухи во дворце распространялись со скоростью ударной волны при ядерном взрыве, и, когда на следующий день няня Ее Высочества не сумела вспомнить, как меня зовут, ей даже не пришлось утруждаться и ломать голову: ко мне уже намертво пристало совершенно не подходящее прозвище. Впрочем, те придворные, кто помнил, что означает распустившаяся акация на языке цветов, окликали меня не иначе как с сарказмом.
Какой может быть тайный роман, если о нем судачит половина Нальмы? А это ведь еще журналисты до свежих сплетен не добрались – после них о новой фаворитке блистательного Третьего заговорит весь Альянс…
Не впасть в панику мне помог Рино, который в тот же день явился в мои покои и, гнусно посмеиваясь, прочитал мне целую лекцию про полезные свойства акации, не погнушавшись упомянуть, в том числе, мочегонные и слабительные. И тут же признался, что предлагал принцу подарить мне сангвинарию, но тот наотрез отказался.
Невыносимая язвительность Рино быстро расставила все на свои места.
Это все тот же лорд асессор, с полным боекомплектом чудовищных манер и социально неприемлемого чувства юмора, и все тот же деликатный и предусмотрительный Третий, в очередной раз ухитрившийся создать при дворе нужные настроения и расставить все акценты касательно моего положения, не произнеся ни слова. А что до сплетен… что ж, о маркизах журналисты пишут немногим реже, чем о принцах. Так что изменится?
Ну, помимо направленности шуточек Рино?
– Очень мудро с его стороны, – чопорно заметила я, собственноручно подливая не в меру говорливому, но очень своевременному гостю джейгорский чай. – Мне вполне достаточно своего яда, а вы, как я вижу, снова пришли без тазика. Сангвинария была бы излишней.
– От сангвинарии у меня хоть противоядие есть, – тоскливо признался лорд асессор, но тут же снова заулыбался. – Вы уже познакомились с госпожой Гирджилл?
– О да, – с чувством кивнула я. – Она произвела на меня неизгладимое впечатление.
Что правда, то правда: неподражаемая бабушка маленькой принцессы обладала превосходным светским лоском и кошмарным врачебным юмором, но, по крайней мере, ко мне отнеслась вполне благожелательно и выразила готовность вести мою беременность. Единственным камнем преткновения, несколько омрачавшим привычные вежливо-нейтральные отношения «целитель – пациент», стал – кто бы сомневался? – Третий.
Госпожа Гирджилл полагала, что за всю его жизнь Третий научился делать хорошо только одно – и это отнюдь не поддержание образа «щита», не законотворчество и не работа безопасника. Но, по крайней мере, последствия его единственного умения (также известные как подрывник нянь, диверсия во плоти, Мелкая и просто Ее Высочество) суровая иринейка обожала не меньше меня, а обнаружив безопасную тему, стала придерживаться ее. Только на прощание, уже заполнив медкарту, заключила: «Не переживайте, от этого бычары и столетняя бабка залетит и выносит, вот увидите!».
Если у меня кто и ассоциировался с «бычарой», так это Рино, но дискуссию я предпочла не развивать. Оставалось только сообщить госпоже Гирджилл, что я предпочла бы поверить ей на слово и не проводить экспериментов с пожилыми дамами.
Кажется, ее подобное завершение беседы тоже вполне устраивало, и мы разошлись, довольные друг другом, хоть и несколько покоробленные взаимной неловкостью. Впрочем, эти острые углы обещали со временем сгладиться, а целителем госпожа Гирджилл и впрямь была отменным.
– Беспокоиться не о чем, пока все идет как должно, – отчиталась я – и, все-таки не удержавшись, наябедничала: – Но когда госпожа Гирджилл говорила об этом, у меня сложилось впечатление, что она не добавила: «…в основном, благодаря мне», – только из тактичности.
Рино выдул очередную чашку залпом и блаженно сощурился.
– Нет, не из тактичности. Просто пациенты не любят, когда им говорят, что все плохо. Да и настрой, опять же, портится, а для магии исцеления очень важно, что думает о своем состоянии больной. Поэтому супруги Гирджилл всегда твердят, что все в порядке, как заведенные, даже если перед этим извели на клиента весь резерв.
Я вздохнула и долила ему еще чая.
– Мне действительно было спокойнее, пока я об этом не знала, – заметила я и предпочла перевести тему. – Вы выглядите чрезвычайно довольным. Его Величество одобрил ваше повышение?
– Какое там, – отмахнулся лорд асессор и заглотил булочку – кажется, не жуя. – По-моему, папа здорово опасается, что, если меня допустить до международной работы, через полгода все иностранные коллеги будут разговаривать исключительно на ирейском, но нецензурно…
Пришлось приложить недюжинные усилия, чтобы оставить при себе замечание, что так оно, вероятно, и будет. После полутора лет общения с Рино даже я порой ловила себя на совершенно не соответствующем высокому званию леди лексиконе. Что уж говорить об остальных агентах?
